Текст книги "Из Тьмы. Арка 3 (СИ)"

Автор книги: Добродел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

М-да, по-хорошему стоило либо не трогать Клауса, либо не высовываться после его смерти, дабы Маркус смог нормально утвердить свою власть. Но кто же знал? Всё предугадать невозможно, а я простая (ладно, не очень простая) убийца с памятью обычного парня из иного мира, а не реинкарнация Феликса Дзержинского, чтобы загодя знать все места возможного расположения «граблей». И курса феодальной интриги я не проходила, даже на минимальных трёх-четырёх децирэбах…

Что ж, будем работать.

– Кшии!!! – возбуждённо зашипела почуявшая кровь (и скорое окончание неприятной работы) Печенька. Одна из голов огромной питомицы повернулась к хозяйке, вперив в неё значительно поумневший за последние недели взгляд.

– Молодец, Печенька. Но над просящим взглядом нужно поработать, а то у посторонних ты только запор вылечишь.

– Фыр! – монстр громко выразил своё пренебрежение к этим самым посторонним, которые позорно разбежались при виде её трёхглавого великолепия.

– Не будь столь высокомерной. Эта «трусливая пища», собравшись в армию, может прикончить и S-ранг, – слова сопровождал мысленный посыл, дополненный картинкой окружающих громадное чудовище муравьёв-людей.

– Хши? – сосредоточившись на связи с гидрой, у меня получилось считать череду мелькнувших в её разуме мыслеобразов, расшифровав которые, не удалось сдержаться от смеха.

– Хи-хи, нет, он умрёт не от переедания.

Пока мы общались с интеллектуально растущей питомицей, Эйпман разгрёб щебень и выволок из пещеры искомое тело. Изготовленная Паулем фальшивка и до того сильно напоминала настоящего Натала, а уж теперь грязное и потрёпанное тело в снятой другом одежде и вовсе не отличить от настоящего. Конечно, какой-нибудь любопытный алхимик может взять образцы тканей и сравнить их с оригинальными анализами, но на Базе существовала замечательная традиция сжигать умерших убийц. Что касается следов крови внутри самого завала…

– Печенька, плюнь! – повернув крайнюю левую голову, гидра выдохнула внутрь темнеющего зева облако заряженной духовной силой кислоты.

– Ну вот, – довольно выдохнув, поднимаюсь со стула. – Мы славно поработали и славно отдохнём.

– Хсс!

– Да-да, Печенька, никто не украдёт твоё угощение.

Гидра радостно шаркнула хвостом, отчего во все стороны полетели разноразмерные булыжники, зацепленные неаккуратной питомицей.

– Ук-угу… – грустно вздохнул обезьян.

Мы с ним особо не занимались, но монстр-примат тоже немного поумнел от мысленного общения. По крайней мере, в достаточной степени, чтобы позавидовать товарке, которую ждёт куча аппетитных дезертиров. Стоило вежливо попросить – и любезные хозяева постоялого двора согласились не хоронить павших врагов, а просто раздеть и сложить в кучу («вы же не хотите оставить мою питомицу голодной, уважаемые?»). Обезьяну, конечно, тоже достались кое-какие фрукты, но для трёх центнеров стальных мускулов этого маловато. Питаться одной духовной энергией Эйпману не нравилось, а мясо он хоть и ел, но не слишком любил.

Хотя нет, всё проще, – заключаю я, из любопытства прислушавшись к эмоциональному фону монстра, – любитель бананов просто не хотел продолжать работу и нести совершенно неинтересное ему тело.

– Ничего, Эйпман, мы ещё сделаем из тебя человека. Поехали! – командую я, запрыгнув на спину гидре.

Примат почти по-человечески вздохнул. Холодно, рядом бродит пугающее чудовище, кормят плохо, ещё и работать заставляют. Он предпочитал держаться от Печеньки подальше, поэтому выждал немного времени и пошёл следом, забросив замотанное в ткань тело себе на плечо.

* * *

Несколько ранее. Сеть пещер под скалами.

Когда присыпанный нападавшим сверху сором Натал (Куроме явно перестаралась с взрывчаткой) достиг просторного грота, с преследуемой им группой убийц уже покончили.

По земле стелился тёплый туман, поднимающийся откуда-то снизу. Тусклое, зеленовато-синее сияние мха, стелющаяся по земле дымка испарений и покрывающие землю «украшения» в виде пятен крови, оторванных конечности и разбросанных внутренностей создавали достаточно гнетущее впечатление. Для какого-то обывателя данная картина и вовсе могла показаться сценой из воплотившегося кошмара. Виновник этого безобразия тоже добавлял «кошмару» красок: трёхметровый, почти квадратный верзила с довольным видом облизывал пальцы. Когда он заметил приблизившегося парня, то зубасто ему оскалился (назвать гримасу, наползшую на лицо гиганта, улыбкой у бывшего члена Отряда Убийц не получилось даже в мыслях).

Наталу этот человекоподобный монстр, некогда являвшийся прославившимся своей силой и жестокостью разбойничьим главарём, не нравился. Лучше бы Куроме его не воскрешала.

– Приветствую, – кивнул ему лидер встречающих. Даже несмотря на горящий в руках источник света, темноволосый мужчина в костюме-тройке терялся на фоне трёхметровой мускулистой туши своего подчинённого. – Рад видеть вас в полном здравии, господин Натал. Прошу прощения за беспорядок, наш безмозглый друг, – острый взгляд в сторону раздражённо рыкнувшего гиганта, – устроил это до того, как я успел его остановить.

Последний из встречающих – черноволосый ганфайтер, вооружённый пулемётом и висящим на бедре крупнокалиберным револьвером – так и остался стоять неподвижной статуей.

– Здравствуй, Сай, – парень поприветствовал главу созданной подругой теневой организации. – Где я могу переодеться?

Мужчина показал рукой на относительно чистый участок породы, поверх которого лежала серая ткань, там его уже ждал набор новой одежды. Ещё чуть дальше, на таком же отрезе, покоилось нагое тело светловолосого юноши.

Не будь Натал уверен в обратном, мог бы решить, что видит своего близнеца. Даже более чем близнеца: пребывающая в коматозном состоянии замена несла на себе такие же шрамы (в отличие от девушек, мужская часть отряда редко заморачивалась полным сведением заработанных рубцов), что и сам парень. Теперь стало понятно, зачем его просили раздеться в подземной лаборатории Куроме.

– Он… тоже мёртвая марионетка? Как вы? – начав разоблачаться, спросил Натал.

– Нет. Он пока жив, – сверкнул очками Сай или, как предпочитает его именовать Куроме – Счетовод. – И называть нас марионетками некорректно. Госпожа подарила нам разум и свободу воли, поэтому лучше зовите немёртвыми.

– Извини. Не хотел вас обидеть, – смутился парень. – А он, – взгляд на беспамятное тело, – кто?

– Слишком наглый альфонс и мошенник. Обворовывал состоятельных женщин и подрабатывал в одном из борделей, заманивая к ним приезжих девушек. Эта крыса не поняла предупреждений и разинула пасть на наш кус, – сбившись с интеллигентного образа, оскалился глава возрождённого Куроме Синдиката.

Вспомнив, с кем ему предстоит сотрудничать, Натал поморщился.

– Не переживайте, – уловив эмоции собеседника мужчина поспешил исправиться. – Госпожа упоминала вашу щепетильность, но уверяю, наша организация заботится о своём имидже и выгодно отличается от большинства остальных.

Поймав недоверчивый взгляд, Счетовод продолжил:

– Мы не ангелы и стремимся к собственной выгоде. Но Синдикат поддерживает на своей территории порядок, установленный Госпожой, и в первую очередь преследует её цели.

Натал промолчал. Не то чтобы его сердце точили сомнения в правильности совершаемых поступков. Он уже давно решил помогать и оказывать моральную поддержку своей почти сестре – и не отступит от этого выбора даже перед лицом смерти. Но то, куда подруга так настойчиво стремится влезть, а также изменения, происходящие в её характере, и (возможно) вызвавшее их влияние этого жуткого меча…

Всё это внушало немалое беспокойство.

Что касается самих разумных немёртвых, то он к ним уже притерпелся. Пройдя довольно специфичное обучение на Базе и уже немало поработав по специальности, молодой убийца достаточно практично смотрел на окружающий мир. Если нечто может спасти жизнь кому-то из Отряда, то это хорошая вещь, даже если она выглядит неприглядно. Поэтому он не оспаривал решение Куроме влезть в криминал и иные, достаточно сомнительные с моральной точки зрения планы подруги. Не всё ему нравилось, о чём он не стеснялся говорить (девушка сама признавала, что её иногда нужно одёргивать), но парень понимал и принимал путь Куроме, которая выбирала между плохим и очень плохим.

Да, мертвецы его смущали, особенно после того как Куроме рассказала, что они далеко не обычные мясные куклы (что в общем-то логично, учитывая сохранившиеся духовные способности), а Яцуфуса является вместилищем настоящего демона, пусть даже лишённого разума и собственной воли.

К воскрешённым он тоже относился неоднозначно. С одной стороны, он восхищался силой подруги, которая смогла опровергнуть считавшуюся непреложной истину о невозможности возвращения мёртвых к жизни. Но с другой, имея часть сведений о сути немёртвых и том, что их держит в этом мире, он не хотел бы, чтобы на их месте оказался кто-то из Отряда или он сам. Работа с чужой жизненной силой, алхимические опыты и попытки Куроме оказывать влияние на души беспокоили Натала ещё сильнее. Не тем образом, коим подобные вещи могли бы беспокоить боящуюся мистики Акиру, а, скорее, как старшего брата, переживающего за ввязавшуюся в опасную авантюру сестру.

Будучи достаточно неглупым человеком, он смог слить воедино все пояснения подруги насчёт особенностей Яцуфусы, шингу и тейгу вообще и процесса синхронизации с ними. Если хозяин древнего артефакта обретает большую силу и вариативность её применения по мере укрепления связи, то высшей точкой этого пути станет полное истирание границы между сутью Императорского оружия и душой его владельца. Куроме не упоминала об этом, но Натал слишком хорошо знал самого близкого человека, чтобы не понять её решительный взгляд, когда она говорила о необходимости получить больше силы.

Закончив переодеваться, Натал отказался от помощи и сам облачил тело своей копии в форму Отряда. Когда он закончил, молчаливый ганфайтер снял с плеч свой пулемёт и подхватил тело замены.

– Устрою второй обвал. – сказал мрачный выходец из восточной части Империи. – Что с оружием?

– Трисула останется со мной, – пальцы Натала сжали древко глефы.

– Госпожа говорила о такой возможности, – слабо кивнул Счетовод. – Но она просила напомнить, что в случае необходимости сможет найти вам тейгу.

– Я знаю, – согласился парень. – Но тейгу сложно добыть. А я ещё не смог взять всё от своего шингу. И… если у Куроме появятся проблемы, я не хочу оказаться бесполезным. Снова…

– Тогда идёмте. Шень нас догонит.

– А следы?

– Тела заберёт Прапор, – означенный немёртвый с омерзительным хрустом утрамбовывал очередной разорванный труп в металлический ящик с лямками, – а о крови и прочем позаботится мох и наши маленькие помощники, – взмах рукой в сторону шебуршащих в тенях мелких плотоядных тварей. Тем не менее, несмотря на свои слова, после того как громила и Натал прошли вперед, мужчина не поленился пройтись вокруг и побрызгать мох неким составом.

Когда Натал достиг границы грота, то, замерев перед входом в очередную пещеру, ненадолго остановился и вперил взгляд в ту сторону, где сейчас находилась Куроме и остальные члены его группы. Теперь уже, наверное, бывшие.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Куроме, – одними губами прошептал он.

Примечания:

А.Н.: бечено

Глава 7 Последствия сделанного и несделанного

Возвращение группы в родные подземелья, по понятным причинам, не стало триумфальным. Натала в Отряде уважали и его «гибель», тем более такая нелепая, достаточно угнетающе отразилась на присутствующих на Базе ребятах. Даже известие о моём официальном назначении на должность офицера-инструктора и замечательные новости об отмене приказа на утилизацию убийц, негодных к дальнейшей службе, не смогли полностью перебить пасмурного настроения парней и девчонок. Вероятно, это связано с тем, что все члены Отряда сознавали, кому обязаны освобождением от висящего над головой палаческого топора, а также знали о нашей с Наталом дружбе. Хорошо хоть, понимая мой характер, никто не пытался лезть со своей жалостью и утешениями. Но и так… ощущая на себе взгляды соратников, приходилось маяться раздражением и стыдом из-за обмана.

Погибни друг по-настоящему – и это была бы злоба, которую такие взгляды только распаляли. Но, так или иначе, разные чувства вызвали одну и ту же ответную реакцию: желание оказаться подальше от их источника и расслабиться в тишине и одиночестве. Только вот, видимо, вселенское равновесие для того, чтобы компенсировать моё везение в нескольких ключевых событиях, решило подгадить в мелочах. И отчасти даже не фигурально.

– Мило, – при взгляде на наваленный прямо поверх гостиничного столика пахучий «подарок» только и могу, что покачать головой. – И что характерно, ни одной полицейской морды. Ленивые бездельники!

Вся остальная мебель оказалась опрокинута и сломана, повсюду виднелись грязные следы от ботинок большого размера. Побродив по дому, понимаю, что от вандалов пострадали практически все помещения: начиная от спальни, где погромщики перевернули всё вверх дном, очевидно, разыскивая украшения – и заканчивая гардеробным шкафом, в котором, судя по запаху, устроили писсуар. Но гостиная на фоне прочих выглядела хуже всех, видимо хулиганы с неё начали и ей же закончили. К счастью, акт вандализма случился уже с недельку как и запахи успели повыветриться. Иначе впечатления оказались бы ещё… сильнее.

Единственной не разбитой или сломанной вещью (кроме аккуратно запертой входной двери) являлся столик с огромной кучей в центре. А, ещё там присутствовало высокохудожественное послание: «Гони деньги, сука!».

Похоже, мне не стоило лениться заглянуть к ростовщику, надеясь на силу своего ораторского мастерства и разум босса этого отребья.

Злость боролась с желанием рассмеяться в голос. С одной стороны, мне сильно не понравилось, что мой дом посмели так испохабить, а с другой – память меня-Виктора хранила подобную выходку, устроенную несколькими альтернативно одарёнными школьниками. Но одно дело банда малолетних дебилов, залезших в дом уехавшей в отпуск семьи, и совсем другое – несколько взрослых мужчин, занимающихся тем же самым. Представив громоздящуюся на столик тушу под сто килограмм живого веса, которая, обнажив волосатую задницу, гадила на стол (ещё и на глазах у подельников!), я таки не удержалась от смеха.

– Хих-ха-ха! Это за счастье такого народа ты сражаешься, Акаме?

Из уроков истории иного мира я знал, что революции, как и другие социальные потрясения, крайне благотворно сказываются на криминальной среде. Всякая бандитская и полубандиская шушера в периоды нестабильности действительно чувствует себя хозяевами жизни и, вероятно, счастлива. В отличие от нормальных людей. Представив, как сестра отреагирует на уголовные рожи облагодетельствованного ею «счастливого народа», ловлю новый приступ смеха.

Передёргиваю, разумеется: стоит новой власти утвердиться, как она обязательно начинает выпалывать со своей делянки расплодившиеся сорняки. Но представленная картина смущённо улыбающегося кривоносого бандита, вместе со словами искренней благодарности вручающего сестрёнке цветы, всё равно получилась очень смешной.

– …Хих, и почему у нас нет видеокамер? Тех клоунов, если заснять, наверное, можно вместо профессиональных комиков показывать. Идиот-шоу, хих, – отсмеявшись, направляюсь вон из помещения.

Я, конечно, убью или покалечу всех хулиганов, что нужно сделать хотя бы для очистки генофонда Империи от возможных потомков этих идиотов, но, пожалуй, сделаю это быстро и безболезненно. Заслужили, давно так не смеялась.

А вот с заказчиками безобразия стоит пообщаться в более плотном формате. Ростовщик (или те, кто решил так неизящно его подставить) сильно пожалеют о своей затее.

* * *

– Это настоящий праздник – казни, казни, казни, казни!

Все на свете серо, кроме крови, крови, крови, крови!

Крови! Крови! – с лёгкой полуулыбкой, негромко, но с выражением напеваю себе под нос.

После нанесённого в ростовщическую контору (а набезобразничали у меня дома, как выяснилось, именно они) «визита справедливости» и разъяснения местным грубиянам, что такое хорошо, а что чревато мучительной смертью и кто кому должен на самом деле, стрелка моего настроения качнулась в игриво-добродушную сторону.

Погром обиталища хулиганов прошёл весело и местами смешно. Перед глазами снова всплыла картина с тройкой «заплаточников», которые на предложение поразвлечься прыгнули в окно и… застряли. Теперь, после знакомства с Яцуфусой, этим шутникам придётся самим искать заплатку на пятую точку, иначе их ждёт совсем не смешной перитонит*.

/*Перитонит – воспаления брюшины из-за воздействия микробов, пищи или содержимого кишечника./

Немного жестокое наказание за оскорбление, но в первый раз они и так отделались словесным предупреждением. Если не потрудились предостеречь патрона от порчи моего имущества и продолжили работать, как ни в чём ни бывало, то это их выбор. Да и насильников я недолюбливаю.

Хих, всё же уморительно вышло! Бедный демон меча, будь он в разуме, наверное, испытал бы моральную травму от того, в какие места его засовывают.

Таким образом, пребывая в неплохом расположении духа, вместо того, чтобы ловить извозчика и труситься в повозке, новоиспечённая обладательница титула Мастера боя и наследного дворянства решила прогуляться до гостиницы пешком, негромко напевая весёлые песенки. В Империи, в общем-то, любили петь, да и возраст позволял беззаботное поведение, так что народ на меня не косился. По крайней мере, пока не разбирал смысл песенок.

– Казним жестоко, но справедлив приговор!

Зуб – за зуб, за око – око, за все решит топор.

Палача топор!

Несмотря на кровожадный мотивчик, почти никто не пострадал, хм, то есть не умер… ну, кроме самых мерзких, неадекватных и невезучих. Остальные, не обделённые толикой интеллекта и не слишком запачканные в грязи, бандиты остались в живых; по крайней мере, были таковыми, когда я покидала их контору. Многие из тех, кто полез в драку, даже имеют шансы вылечиться, да. Те из бандитов, у которых хватило мозгов не нападать на явившуюся с дипломатическим визитом добрую некроманси, а также простые служащие вроде клерков и вовсе обошлись без серьёзных травм.

По итогу нашей беседы за чашечкой чая с печеньками выяснилось, что погром у меня дома – досадное недоразумение: на Корноухого (главного ростовщика) надавил уже его босс, претендовавший на имущество погибшего мужа моей арендодательницы. И после того, как у ростовщика не вышло относительно законными методами отжать требуемое имущество, а сама вдова покинула пределы Столицы, старший босс оказался сильно недоволен. Ну и Корноухий, по понятным причинам, тоже пребывал в расстроенных чувствах – после разноса-то. Оттого он, без всяких далеко идущих целей, приказал выяснить: что за девчонка напугала его людей, и если она окажется просто наглой пигалицей – проучить.

Бандиты быстро вышли на агента, через которого я искала недвижимость, и, вытрусив из него «легенду» о приехавшей учиться провинциалке, радостно побежали выполнять вторую часть указаний. А так как меня дома не было, они порезвились с самим строением.

Но теперь им всем очень-очень стыдно и они все слёзно, на коленях просят прощения. Естественно, прибрать мой домик и заменить всю обстановку усовещенные бандиты обязались в кратчайшие сроки и самым качественным образом. Да и с компенсацией они не поскупились, отдав всё что было. Милейшие, как оказалось, люди.

– Мы накажем зло порока, зуб – за зуб, за око – око.

Нету в мире платы, кроме крови, крови, крови, крови.

Крови! Крови! Крови!

Крови! Крови! Крови!

Праздник! Праздник! Праздник!

Казни! Казни! Казни!

А всё почему? Потому что вежливость и дипломатия! А то, что босс Корноухий теперь превратился в Безухого и за каждый огрех в уборке ему угрожает потеря пальца вплоть до двадцать первого… иногда для того, чтобы тебя правильно поняли приходиться общаться на доступном собеседнику языке. Зато теперь Безухий пообещал кардинально пересмотреть свою политику работы с клиентами.

Разве я не молодец? Настоящая героиня!

Ближе к ночи стоит заглянуть в казино босса покрупнее, дабы превентивно разрешить все возможные недопонимания и эксцессы уже с ним.

Показать возможным интересантам определённый шаблон поведения тоже будет нелишним. Разумеется, на взгляд Безухого и его подчинённых, эти хулиганы подставились случайно. Но работая с живыми марионетками, мне начало приходить понимание, как дёргать за ниточки так, чтобы глупые куклы считали себя свободными, а свои решения спонтанными или принятыми из расчёта. И это мне! Почему бы людям Сайкю, которые сделали подобные вещи своей профессией, не устроить мне тест через это мясо?

Сомневаюсь, что наша доблестная разведка – с таким-то засильем идиотов на руководящих постах – смогла сработать столь быстро и чётко… но мало ли? Должны же в родном ведомстве найтись и компетентные люди, занятые настоящим делом! Поэтому действовать через Синдикат я сочла нерациональным, как и подминать под себя местную преступность с помощью привычной некромантии. По этой же причине большинство виновников сумело избежать смерти: несколько бандитских трупов мне могли простить и до вступления в Семёрку, а вот выстроенная по собственной инициативе гора из мертвецов может вызвать негативную реакцию даже сейчас, несмотря на прикрытие марионетки-Маркуса.

Всё же руководящий столичной полицией Демон Огр считает себя кем-то вроде хозяина местного криминала, и такое самоуправство в его владениях вряд ли придётся по душе этому человеку. Будучи достаточно влиятельной фигурой, Огр мог явиться с претензией как к министру разведки, так и к самому Онесту. Мало ли что придёт в их головы? Короче говоря, таких приключений нам не надо.

Ну а устроенная сейчас «буря в стакане», конечно, может спровоцировать какие-то неприятности в краткосрочной перспективе, но в перспективе длительной эта засветка скорее сыграет мне на руку, подкрепив выстраиваемый образ.

В общем, неплохо вышло. И пар спустить получилось, и устроить несколько забавных шуток, и наставить нескольких нехороших людишек на путь исправления. Прогулка на свежем воздухе тоже пошла в струю. Теперь можно перекусить, снять номер и, немного отдохнув, отправляться по делам. Ну, а ночью можно продолжить программу уже с другим обидчиком бедных девочек-волшебниц, которых, как известно, обидеть может каждый, а вот извиниться успевают уже не все.

Интересно, получится ли у меня научить местных бандюков культурному обращению с гражданами? Хм… бедокурить рядом с моим кварталом отучу точно. И это может стать неплохим прикрытием, если какой-то любопытный разведчик или полицейский заметит меня в окружении мутных криминалов – пострадавшая от хулиганов имперская убийца просто следит за порядком и развлекается за счёт обидчиков. Максимум, сделают внушение и запретят трогать игрушки Огра.

Насчёт полиции тоже стоит уточнить, с чего это вдруг правосудоры так «хорошо» работают: из-за взяток они столь тщательно отводят глаза от моей жилплощади или местное отделение действительно обленилось вот аж до такой степени? Не дело это, когда правоохранители взимают ежемесячные пожертвования «за внимательность», а потом «несут службу» в местных кабаках. Если что, натравлю злого Огра на них. Всё же столичная полиция, на фоне прочих, выделяется довольно высоким уровнем эффективности, а бесполезные улитки из моего квартала позорят честь мундира отвратным качеством своей службы.

* * *

Заприметив на горизонте один из неплохих ресторанчиков, ускоряю шаг по направлению к цели. Но спокойно достичь источника вкусняшек мне не дали. Оторвавшись от стены, на дорогу буквально выкатился рыжеволосый мальчишка лет девяти. Провернувшись колесом и встав на ноги прямо передо мной, паренёк принялся выплясывать под немудрёные прибаутки явно собственного сочинения.

– От-чок-чок, госпожа, дай медячок! Ать-два, спляшу-станцую, будет не жалко и два! – Парень был одет в потрёпанную и явно перешитую одежду с чужого плеча, но аккуратные цветные заплаты придавали ему вид эдакого ярморочного артиста, делая общий облик более нарядным.

Также заметно, что маленький плясун не учился своему искусству специально. Но вытанцовывал он до того весело и зажигательно, что на лицо сама собой наползала улыбка, а рука тянулась к кошельку. Меди, правда, у меня не нашлось, самая мелкая монетка оказалась серебряным аргом.

– А на серебряк у тебя какая частушка, маленький вымогатель?

– А за серебруху, стану я старухой! – не растерялся мальчик. Перекувыркнувшись в воздухе, маленький артист сгорбился, натянул куртку на затылок и, прижав руки к груди дребезжащим голосом продолжил:

– Подай бабушке монетку, за каждую родишь красивую детку!

– Э-э, а можно как-нибудь без деток?

– Можем и без деток, но не без монеток!

Смеюсь.

– А ты хорош. Держи, заслужил, – серебристая монетка исчезла в грязноватой ладони, не пролетев и половины пути, а после также незаметно скрылась где-то в одеждах.

– Благодарствуем, милостивая госпожа! – низко поклонился мальчишка.

– Не отнимут у тебя заработок? – спрашиваю я, подумав, что у мальца подобную ценность могут и отобрать. Наверное, стоит купить какую-нибудь булочку и разменять серебро.

– Пусть попробуют, – улыбчивое конопатое лицо приняло насупленное выражение. – Порежу!

– Как тебя хоть зовут, боец?

– Фредди я! Будущий самолучший плясун Столицы!

– Не откажешься разделить со мной трапезу, лучший плясун?

– Так это, за пожрать мы завсегда рады! – щербато заулыбался мелкий Фредди, но тут же насторожился. – Токмо, зачем оно вам, благородной господиночке, да с таким как я едать?

– А почему нет? Но если тебе так будет легче, то можешь считать, что из этнографического интереса.

– Енторафическаго? Эт чего? Если гадость какая, то я несогласный! – паренёк сделал шаг назад.

– Мне просто скучно. Расскажешь о том, где ты вырос, о быте, об обычаях и всё такое, а я послушаю.

– Тю! О родной деревне? И всего-то? Языком почесать – эт мы с радостью, особливо если снеди от пуза будет! – и уже тише, так чтобы я не услышал. – А слово-то каковско выдумали. Как имя монстриллы какой. Богатеи… всё у них не по-людски.

* * *

– Так значит, ты раньше жил в деревне? – спросила странная молодая госпожа, когда Фредди съел жидковатый, но вкуснющий суп и закончил вытирать тарелку кусочком хлеба, который также отправился в рот. Удивительно, но, несмотря на аккуратность девушки в использовании столовых приборов, её тарелка опустела даже быстрее, чем у него.

– Ага, – ответил он, расплывшись в улыбке. – Ух, знатное хлёбово, можно ещё? – всё ж столичные господа не такие жлобы как ихние из деревни. Есть злые, куда без них, но есть и добрые. Хоть и с придурью (это ж надо – такими деньжищами раскидываться?!), но им, господам, наверное, положено такими быть.

– Позже принесут второе и десерт… сладости, – пояснила девушка, заметив непонимающий взгляд. – Так что начинай говорить.

– О! Эт дело! – подражая взрослым, степенно проговорил он. – Тока чего говорить-то? – тут же разрушив напускную важность мальчишка запустил пальцы в грязновато-рыжие лохмы и немного подёргал для стимуляции мыслительного процесса.

– Деревня как деревня. Зеленцово зовёмся. Жили тож обычно. Землю пахали – у господ днём, а у себя вечером, значит. Кто побогаче, скот держал, курей там, гусаков. Некоторые и лошадку с коровёнкой имели. Зажиточные. Ничё жили, получше соседей. Не кусочничали* почитай и дети по весне редко мёрли. У меня пять братов и три сеструхи было! – похвастался мальчик. – Все здоровые да рукастые! – мальчик увлёкся и, не обращая внимания на косые взгляды других господ, размахивая руками, принялся хвастаться братьями и другими зеленцовскими пацанами, которые и зареченских били и луговских и вообще – ух!

/*Кусочничать – понятие позаимствовано из истории царской России. Распространено в центральной Империи и хорошо контролируемых региональных центрах, где монстры давно выбиты, а землевладельцы традиционно дерут с крестьян три шкуры и более.

…В недородный год бывало, что в крестьянских семьях проедали весь хлеб задолго до конца зимы. Покупать его могли позволить себе далеко не все, да и то – денег обычно хватало ненадолго. Поэтому, чтобы не умереть с голоду, они отправляли своих родных «в мир на кусочки». Дети побирались по окрестным деревням, возвращаясь на ночь домой, старики и бабы могли уходить на несколько дней или неделю, а мужики, бывало, собирали еду по целому месяцу. Хозяйки ходили редко, так как оставались при дворе кормить скотину и ухаживать за малыми детьми. Милостыню в деревнях и сёлах давали охотно, причём даже в бедных домах, как правило, не отказывали, а делились крохами, потому что знали: не ровен час – сами так же пойдут в кусочки. Отказать почиталось большим грехом./

Правда, вместо того, чтобы слушать интересное, странная молодая госпожа начала спрашивать про источник злоключений Зеленцово и их соседей.

– Бандиты энти недалече завелись, – насупился мальчик. – Ре-воль-цинеры, – по слогам чтобы не сбиться произнёс он. – По первости-то они ничё были. Про справедливости всякие там говорили, да за снедь платили. Бумажной деньгой, но и то дело. Пацанов да мужиков побоевитей к себе зазывали, значит. А потом толь деньга кончилась, толь жадность заела, но всё боле брать начали. Ради правого дела да мировой справедливости, значица. Девки в лесу тож чаще пропадать начали.

– И вы давали продукты за спасибо?

Мальчик посмотрел на свою собеседницу как на умалишённую, но быстро опомнился и, чувствуя, как зачесались шрамы от плетей, опустил глаза. Впрочем, от доброй госпожи совсем не веяло презрением к быдлу и «горячими» за непочтительность. Наоборот, мальчик ощутил исходящую от собеседницы доброжелательность, также он почувствовал безопасность и желание выговориться, не скрываясь.

– Попробуй не дай, – ещё более насуплено произнёс маленький артист. – Сами всё возьмут. Ещё и побьют, как имперских шавок, значица, которые против народной воли. Будто мы – не народ!

– А что полиция и ваш землевладелец? Неужели никто им не жаловался?

– А ништо, – окрысился Фредди. – Им только подати давай! Власть! А вон как беда, их дело – сторона. Бандиты грабили – им ничего, солдаты грабили – тож молчат. А как подати собирать – дай!

– Вас ограбила имперская армия? – спросила юная богачка, вращая меж пальцев вилку.

– А то ж? – ответил паренёк, заворожённо наблюдая за танцующей меж белых пальчиков стремительной серой змеёй, в которую обратилась простая железка. – Пришли, старосту сразу вздёрнули, за помощь бунтовщикам, угу. Мужикам в морду, да плетями, а кто слово поперёк – того и на копья. Баб да девок всех ссильничали. Все запасы подмели и скотину забрали. Хуже бандитов.