Текст книги "Дракон, да не тот (СИ)"

Автор книги: Djoty

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Штормовки откатились от башни на недосягаемое для стрел расстояние, некоторое время стояли, возможно, обсуждая тактику, затем под прикрытием щитов подбежали к двери башни, и по ней ударил Фус-Ро-Да. Вывод – Ульфрик жив…

Башня пала быстро. Вслед за ней тем же методом была взята вторая башня, а затем уже изнутри и основное укрепление форта. Десятка два легионеров сумели убежать, а на самой высокой стене форта был вывешен штандарт штормовок. В это время заморосил мелкий дождь – надо было уходить.

– Лидия, – задал я вопрос, давно не дававший мне покоя, – как Ульфрик мог появиться здесь? Он должен был пройти через владения Вайтран, Фолкрит или Хьялмарк, которые контролируют имперцы. Территория, которую контролирует Ульфрик, не граничит с Пределом.

Она ответила не сразу.

– Скорее всего, он шёл болотами Хьялмарка. Там обширные районы, где на протяжении лиг нет поселений, и можно пройти незаметно, а потом горами. Скорее всего, нашёл проводников из местных. Через долину Вайтрана идти рискованно – она густо заселена и хорошо просматривается, через Фолкрит – там горы много где непроходимы.

– Зачем ему Предел? Почему не другой холд, который граничит с его владениями?

– Думаю, ему нужны серебряные рудники Предела.

Мы собирались было уже покидать наш наблюдательный пункт, но Лидия придержала меня и указала рукой на форт. От него отъехало пятеро всадников и, выехав на узкую тропу, рысью двинулись в сторону долины Белого потока.

– Ульфрик, – неуверенно произнесла она, всмотревшись в далёкие фигурки людей.

Мы проводили группу всадников взглядом, пока они не скрылись за невысоким перевалом, а потом обратили внимание, что рядом со стенами форта происходило что-то непонятное: земля на площади в несколько квадратных метров медленно бурлила и образовывала постепенно растущий купол.

– Что это? – не понял я.

– Не знаю, – покачала головой Лидия.

Прошло довольно много времени – мы успели подмокнуть, а купол вырос метров на десять. Затем он опал, а на его месте неловко развернул крылья дракон. Какое-то время он сидел на месте, разминая крылья, затем неуверенно взлетел, сделал несколько кругов вокруг форта, издал рык и выплюнул столп огня, из-за чего загорелись те деревянные постройки, которые не успели сгореть после Алдуина. Затем он набрал высоту и вскоре скрылся за хребтом.

Этот дракон был мельче Алдуина раза в полтора, костистый, облезлый – хотя это могла быть и грязь, с такого расстояния детали рассмотреть было сложно. И в нём я не ощущал жизни. Алдуин своей жизненной энергией бил наповал, а у этого её не было…

Лидия обшарила глазами долину и показала мне на ещё одну такую аномалию.

Всё повторилось с точностью, как и первый раз. Дракона заметили из форта, вроде бы попытались в него стрелять, на что дракон отплюнулся морозом – насколько я в меру моих познаний в магии смог определить – но бой принимать не стал и смылся.

– Третий, – Лидия тронула меня за плечо.

Уж не такое ли появление драконов наблюдал Фаренгар во время битвы за Вайтран?

Этот дракон был ещё мельче, чем два предыдущих, и движения его были ещё более неуверенными. Штормовки высыпали из форта; мечники облепили его лапы, подбираясь к крыльям, а лучники выстроились за спинами товарищей и принялись поливать его стрелами. Дракон сбросил с себя нападающих, взлетел, но пролетел несколько метров и рухнул на землю. Беспомощно хлопая крыльями, он пытался взлететь снова и снова, но штормовки облепили его плотно. А затем мы с Лидией со своего наблюдательного пункта рассмотрели, как из шеи дракона фонтаном ударила тёмная кровь, вскоре он упал на землю и кто-то из воинов снёс ему голову.

Ульфрика в той толпе, скорее всего, нет, так что мы не узнаем сейчас, довакин он или нет. Но узнаем, если такой есть среди штормовок.

Минута тянулась за минутой, но ничего не происходило. Помнится, при мне драконы начинали испаряться, стоило только подойти к ним. Значит, вывод первый: в той толпе довакинов нет.

Вывод второй… Вернее, это ещё не вывод, а пока только констатация явления. Совпадение это или факт, пока решать рано…

Ульфрик Кричал девять раз, и три раза из этих девяти он произносил Крики более или менее неправильно. И драконы появились из земли три раза. С ошибками он произнёс второе и два последних Фус-Ро-Да, причём в последнем он допустил наибольшее количество ошибок – и наиболее слабым был последний дракон.

Совпадение? Или «перетрётся ткань бытия» – это не только природные катаклизмы?

Но если так, то почему около Вайтрана было только два дракона? Ульфрик тогда ошибался в Криках больше раз, чем два, мне кажется, раза четыре или пять. Если моя гипотеза верна, то и драконов должно было быть четверо или пятеро.

Как это можно узнать? Идти опять к Паартурнаксу и Седобородым? Но лезть на шеститысячник ради одной мысли, не подкреплённой сколько-нибудь внятным доказательством? Или в Винтерхолд и пообщаться с магами? Есть, правда, ещё Клинки, и Седобородые рассказывали, что их архивы должны содержать богатейшие материалы по драконам, но с Клинками у меня не сложилось. Значит, остаётся Винтерхолд.

Я отполз от края скалы и встал. Мелкий дождь продолжал накрапывать, куртка на спине уже промокла, зато дождь смягчал головную боль.

– Пошли, – позвал я Лидию, и мы начали спускаться к лагерю.

========== Глава 16. Маркарт. ==========

Маркарт произвёл на меня потрясающее впечатление – каменные дома, частично впаянные в скалы, лестницы, вырезанные в камне, улочки, являющиеся шедеврами мастерства каменотёсов… Мы с Миро, пока не стемнело, бродили по городу, разинув рты, однако первая же ночь, проведённая на постоялом дворе, серьёзно поуменьшила мои восторги – дома были полностью каменные, изнутри ничем не отделанные, без окон, и жить в таких домах было откровенно неуютно, а наша комнатка в «Серебряной крови» так и вовсе напоминала гроб. Но как крепость город был практически безупречен, потому что каждый дом был своего рода небольшой крепостью. Стены города, правда, подкачали: они были двухслойными, внешний и внутренний слой составляли добротные, хотя и тонкие гранитные блоки, а пространство между ними было забутовано битым камнем с глиной. К тому же блоки были составлены не слишком аккуратно, местами не совпадали по высоте и ширине, и тогда щели между ними заделывались рваным камнем и штуком. Создавалось впечатление, что блоки для стен снимали с каких-то других построек.

Наутро я пошёл искать Колселмо. Во дворец ярла меня пустили неохотно, пришлось доказывать, что у меня не требующее отлагательств дело к придворному магу. Один из стражников пошёл даже спрашивать Колселмо; того на месте не оказалось, но кто-то из местного магического населения велел меня впустить.

Дворец внутри был мрачным, на полу у стен лежали груды земли и битого камня, и, судя по степени его утрамбованности, не то что не первый год – не первое десятилетие. И, видимо, никого не смущали. В отделение магов мне вообще пришлось пробираться через один из таких завалов по узкой проторенной тропочке.

Колселмо пришёл очень скоро, раздражённо посмотрел на меня, а я испытал дикое разочарование. Я не догадался уточнить у верховного мага расу Колселмо, совершенно не усомнившись, что он человек, но передо мной сейчас стоял эльф. Альтмер, похоже, хотя не уверен.

Эльф… Нет, он точно не из моего мира…

– Что тебе надо? – бросил он мне.

– Прошу прощения, – я покачал головой, – похоже, ничего. Я думал… Мне мастер Савос Арен сказал, что у тебя нет маны, и я подумал, что мы с тобой… родственники. Но я ошибся.

Он вперил в меня острый взгляд:

– Ты хочешь этим сказать, что у тебя тоже нет маны?

– Да. Мне маги так сказали.

– И ты… Значит ты думал, что мы родственники? Ты имел в виду, что мы с тобой из одного мира?

Меня бросило в жар:

– Да, – сипло выдавил я. – Откуда ты знаешь?

– Откуда, откуда, – проворчал он, отвернувшись и рассматривая стену напротив. – Оттуда… Отсутствие маны при возможности колдовать – это не местная черта. Это черта пришлых… Разочарован, что я не человек? Я тоже разочарован, что ты не эльф, – он повернулся ко мне. – Я тоже хочу встретить своих. Вот уже восемьдесят лет.

– А ты… Ты откуда?

– Откуда? – он невесело усмехнулся. – Название моего мира тебе ничего не скажет. Нет, скажет, конечно, но не то. Но название моей расы – возможно.

– Но ведь ты альтмер? Или босмер…

– Альтмер или босмер? – Колселмо опять усмехнулся. – Видно, недавно ты здесь, юноша, что не отличаешь альтмеров и босмеров… Впрочем, для меня первое время что норды, что бретонцы, что имперцы – тоже все на одно лицо были… Нет, я не альтмер и не босмер. Моя раса звалась двемерами.

– Это те, которые пропали несколько тысяч лет назад?

– Да, они, хотя кто на самом деле пропал – это ещё вопрос… Пошли уж сядем, юноша, в ногах правды нет… В том месте, на котором мы сидим, её, конечно, тоже нет, но сидя всё же удобнее… Эй, Айкантар, принеси вина.

Мы уселись на неудобную каменную скамью, накрытую протёртой шкурой, и Колселмо разлил вино по кружкам. Когда он разливал, я заметил, что у него дрожат руки, а когда я поднял свою кружку, то понял, что они дрожат и у меня.

– Твой мир, юноша… Как тебя зовут-то?.. В твоём мире тоже нет магов?

– Фьодор меня зовут. Да, у нас магов нет. У нас развивается… э-э-э… Ну… – чёрт, никакой аналогии в местном языке! – Ну, железные вещи, в них – молнии, и они оживают, но они не живые.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – покивал он, опустошая свою кружку. – Вы в космос вышли уже?

– Да, мы посылали… корабли без людей на другие… миры…

– К другим звёздам?

– Нет. Только около нашего солнца.

Он махнул рукой:

– Фьодор, мы уже сотни лет, как летаем к другим звёздам… Понимаешь ты? Я летал к звёздам, я готовился стать капитаном корабля, а потом… Потом я оказался здесь. Это было восемьдесят лет назад. Ты понимаешь, что значит для человека, который видел другие звёзды, оказаться заключённым в этом отсталом мире?..

– Понимаю…

– Нет, – покачал он головой, – не понимаешь. Из мира космической техники попасть в мир, где техника не работает… Тебе не понять… Ты потерял только бытовые удобства. А я потерял звёзды…

– Подожди, ты сказал, что здесь техника не работает?

– Ты не проверял? Нет, не работает. Простейший паровой двигатель – не работает.

– Почему? – не понял я.

– Если бы я знал, я бы уже давно построил примитивный корабль и улетел отсюда… Но я не знаю.

– Может, ты неправильно собрал паровой двигатель?

Он снисходительно усмехнулся, вылил в себя остатки вина из кружки и поднялся.

– Пошли, Фьодор, сам посмотришь.

Мы спустились к подземной речке, перекрытой сверху толстыми каменными плитами, прошли вдоль неё и оказались в довольно широком коридоре. Колселмо повесил у себя над головой магический светлячок, мы минули коридор, и маг открыл массивную каменную дверь, пропустил меня вперёд, вошёл следом и погасил светлячок.

Мы оказались в просторном помещении – метров двадцать в длину и ширину в нём точно было. Вдоль стен тянулись каменные ниши, сплошь уставленные какими-то металлическими деталями и приборами, где-то далеко слышалось глухое чух-чух, словно бы работали какие-то огромные поршни, а на стенах через равные промежутки висели магические светлячки. Впрочем…

Я присмотрелся к этим магическим светлячкам, запрыгнул на одну из ниш, чтобы повнимательней их рассмотреть. Светлячок на проверку оказался электрической лампочкой. Она была непривычной мне круглой формы диаметром сантиметров десять, сделана из толстого стекла, и вольфрамовая нить была толще привычных мне, но сомнений в своей природе лампочка не вызывала.

Я прошёлся вдоль ниш, рассматривая детали и приборы. Металл, из которого они были изготовлены, я определить не мог. Он был серо-жёлтым и очень тяжёлым. Я попытался согнуть тонкий штырёк, но тот не поддался.

– Что это за металл? – заинтересовался я.

– Двемерит.

Как он объяснил, двемерит сам по себе серый, а желтоватый оттенок ему придаёт амальгама – сплав ртути в данном случае с золотом, хотя мне казалось, что золочёные доспехи должны иметь более яркий оттенок. А вот название двемерит мне не говорило ничего. Колселмо развёл на это руками и сказал, что ни в его мире, ни в этом другого названия нет. Я спросил о строении атома этого вещества и получил ответ, что вокруг его ядра вращается семьдесят восемь «кру-шну». И чёрт его помнит, что это за элемент с семьюдесятью восьмью электронами…

Детали были хорошего качества, словно бы машинного, и Колселмо подтвердил, что они действительно изготовлены на станках с паровым приводом, а когда я набрёл на небольшой и компактный паровой двигатель, он предложил мне оценить его техпригодность.

Я бегло осмотрел его трубки, котёл, попробовал на подвижность поршни и вынес вердикт, что внешне конструкция нареканий не вызывает. Колселмо залил в котёл воду, в топку под ней бросил несколько горстей размельчённого каменного угля и магическим огоньком поджёг его.

Через несколько минут котёл нагрелся и поршни сначала медленно, а затем всё быстрее начали двигаться и крутить прикреплённое к ним колесо. Паровой двигатель прекрасно работал. Колселмо потушил огонь и предложил мне перенести агрегат в лабораторию магов. В лаборатории он снова долил воды в котёл и снова поджёг уголь. Мы ждали долго, точно больше десяти минут, котёл уже раскалился, но поршни оставались неподвижны. Я осторожно их подвигал, предполагая, что, возможно, их просто заклинило; их не заклинило, но на давление пара они не реагировали. Я приоткрыл крышку котла – из неё вырвался столп горячего пара. Я потушил уголь, попробовал воду – вода оказалась водой. Слил её, продул трубки, залил снова, растопил топку. И снова ничего.

Я потушил огонь и отнёс двигатель назад в подземелье. Здесь он работал без нареканий. Ничего не понимая, я осторожно взял работающий двигатель и понёс его в лабораторию. Уже в коридоре поршни стали двигаться заметно медленнее, а когда мы вышли к речке, остановились. Я повернул назад. В коридоре поршни снова ожили, а в подземелье вернулись к своей первоначальной скорости. Я поставил двигатель на его место, сел на землю и выдавил из себя только одно слово:

– Как?!

– Не знаю, Фьодор, – покачал головой Колселмо. – У меня есть несколько версий, в одной я даже почти уверен, но прямых доказательств у меня нет. Если хочешь, расскажу как-нибудь. Но общий смысл в том, что если в единицу времени происходит выделение энергии больше некого определённого значения, то эта энергия исчезает, а не уходит в работу. Это не касается магии, природных энергий и открытых систем, то есть метнуть камень ты можешь с какой угодно силой.

– Почему так происходит?

– У меня есть предположения о природе этого явления, но если ты здесь недавно, очень долго придётся рассказывать. Но это только предположения.

Я прикинул в уме расклад и спросил:

– Есть такая смесь, не знаю, как она по-местному называется. Уголь, сера и ещё одно вещество…

Колселмо энергично кивнул:

– По-двемерски это нчун. На поверхности он тоже не взрывается. В открытой ёмкости горит, в закрытой – превращается в пыль, но взрыва не происходит.

– А здесь?

– Здесь он взрывается. Я бы продемонстрировал тебе, но готовой смеси у меня нет.

Не взрывается порох. Дожили. Чёрт возьми, куда я попал и что здесь творится?

– Как называется по-местному третье вещество в этой… этом нчуне? Я не смог его здесь достать.

– И не сможешь. Называется она саль нитрум, но в Скайриме её месторождений нет – климат не тот для её образования. Есть в Эльсвейре, там пустыни, и залежей саль нитрум много. Я по своим алхимическим каналам специально заказывал оттуда.

Значит, пушку здесь не изобретёшь, и остаётся только развивать метательные машины. Но если порох хоть горит, это тоже можно использовать…

Мы с Колселмо просидели до позднего вечера, а когда я уже собрался уходить, то вспомнил, что ещё хотел у него спросить.

– Колселмо, скажи… Мне Савос Арен говорил, что был ещё третий человек… или эльф, кто мог колдовать без маны.

– Человек. Лет девяносто назад это было, он до меня был. Он был человеком, я им не заинтересовался и знаю только его имя.

– Как его звали?

– Андрев Ирвине. По крайней мере, так было написано в книге студентов.

Андрев Ирвине? Но если записать это местным алфавитом, то получится…

Эндрю Ирвин…

– Девяносто лет назад? – я почувствовал упадок сил. – Восемьдесят восемь. В двадцать четвёртом он погиб… Если это тот Эндрю Ирвин… И это значит, что я тоже умер?

– Умер? – Колселмо в упор посмотрел на меня. – Эндрю Ирвин, как ты его называешь, умер в вашем мире?

– Если это тот… Хотя… – я испытал внезапное облегчение. – Нет, его тело не нашли. Тело Мэллори, с которым он поднимался, нашли, а его – нет.

Получается, и я вот так пропал с концами?

И может, не все, кто пропал в горах, погибли?..

========== Глава 17. Талмор. Часть 1. ==========

(Федя скачет где-то между Драконьим Мостом и Солитьюдом и потому в повествовании временно отсутствует.)

К вечеру погода испортилась. Пока ехали долиной Карта, широкого и полноводного здесь, в Хаафингаре, светило солнце и небо было безоблачным, а стоило кортежу свернуть в узкую поперечную долину, по которой шла дорога на Талморское посольство, как почти сразу же поднялся ветер и набежали тучи, начавшие сыпать мелким колючим снегом.

– Туча за горы зацепилася, – меланхолично заметил сидевший на облучке возница-норд. – Пока вся снегом не высыпется, солнце не покажется.

Фаральда высунулась из окошка повозки и оценивающим взглядом окинула небо.

– Не смотри так, – краешком губ усмехнулся Ондолемар, – не получится разогнать тучи.

– С какого это перепугу? – тряхнула хвостиками альтмерка. – Всегда разгоняли, чем сегодня должно быть исключением? Не говори только, что во всём посольстве осталось меньше девяти альтмеров, которые могли бы составить Круг!

– Круг больше не может совершать общую погодную магию, – неохотно объяснил мужчина. – Уже несколько месяцев. Сначала не придавали этому значения, потому что в Скайриме магический фон хаотичен, и даже у опытного и сработавшегося Круга здесь бывают сбои. Да ты сама стояла в Круге, знаешь, – девушка энергично кивнула. – Когда сила Круга рассеялась несколько раз подряд, провели следствие и пришли к выводу, что виной всему изменения в магическом фоне.

– Какие изменения? – не поняла она.

– Глубинные. Мы даже тройным Кругом только на пределе чувствительности смогли их уловить.

– И как давно они произошли?

– Последний раз Круг смог сконцентрировать силу под созвездием Мага[1]. Следующий раз Круг собирался, когда Конь вошёл в Тень[2], тогда сила уже рассеялась.

– Если изменения магического фона случились так давно, – возразила Фаральда, – маги должны были это почувствовать.

– Если бы ты меньше водилась с нордами, – встрял в разговор Анкано, до этого не принимавший участия в разговорах, – и больше уделяла внимания практике альтмерской магии, ты бы почувствовала изменение!

Фаральда нетерпеливо повела плечами. Анкано был умным и очень сильным магом, в этом ему отказать было нельзя, но вот его пренебрежение к другим расам, да и к альтмерам, родившимся и выросшим в Скайриме и волей-неволей впитавшим в себя местные обычаи и правила поведения, сквозило в каждом взгляде и жесте. А Фаральда мало того что родилась в Скайриме – так ещё её родители в своё время были признаны «ущербными» и лишены права продолжать род – потому и переехали в Скайрим, где их «ущербность» никого не волновала. Сначала Фаральду, когда она только поступила учиться в Коллегию, бесило пренебрежительное отношение к ней Анкано, она из кожи вон лезла, чтобы доказать ему, что она чего-то стоит, но потом она постепенно пришла к пониманию, что таким способом его мнение о себе не изменить. Она задалась вопросом, а так ли ей важно его мнение о себе, пришла к удивительному выводу, что за прошедшие два года она просто перегорела эмоционально и теперь на него ей глубоко плевать, успокоилась и перестала пытаться прыгнуть выше головы. И что самое странное – после этого Анкано стал относиться к ней с гораздо большим уважением…

– Ондолемар, – Фаральда решила проигнорировать колкость Анкано, – все маги должны были почувствовать изменение реакций заклинаний независимо от расы!

– На уровне повседневной магии это не чувствуется. Изменения коснулись только круговой магии, и то не всей.

Фаральда задумалась. Не то что бы эта новость была из ряда вон выходящей – небольшие изменения магического фона стабильно случаются раз-два в столетие, это нормальное явление, но вот то, что эти изменения произошли примерно в одно время с появлением драконов, вызывало вопрос, не явилось ли одно событие следствием другого. Кроме того, последний раз фон менялся всего лет тридцать назад – пятилетнюю Фаральду отец тогда научил первому в её жизни заклинанию, а через пару месяцев оно вдруг стало вести себя не так: вместо одной струйки воды из ладони начал бить фонтан мелких капель. И отец тогда объяснил, что произошло циклическое изменение магического фона. И вот сейчас, спустя всего тридцать лет, оно повторилось. Не слишком ли часто?

– Мы тоже это заметили, – кивнул Ондолемар, когда она поделилась с ним своими соображениями, – но не можем это объяснить.

– А появление драконов, – наконец рискнула спросить Фаральда, – с изменением магического фона не связано?

– Фаральда, – раздражённо вмешался Анкано, – какая может быть связь между колебаниями магического фона и возвращением драконов! Ты думай, когда вопросы задаёшь!

Альтмерка живо развернулась к нему:

– Мессир Анкано! По нордским преданиям Алдуин был отправлен в место, где нет ни пространства, ни времени, это раз. Изменения магического фона носят глубинный характер, это два. Чем более глубоки слои магического фона, тем больше они связаны с пространством, а не магией, это три. Вывод: глубинные изменения магического фона могли вызвать изменение пространства и, как следствие, Алдуин смог вырваться из внепространственной ловушки. Неужто так сложно додуматься до такой логической цепочки?

– Если ты сама видишь эту связь, то зачем спрашиваешь?

– Мессир Анкано, – вкрадчиво произнесла она, – я не вас спрашивала. А мессиру Ондолемару я задаю те вопросы, которые считаю нужным задать. Если они вас раздражают, то могу напомнить вам заклинание глухоты.

Анкано смерил её ледяным взглядом:

– С возрастом ты всё больше уподобляешься нордам, с которыми постоянно водишься!

– О да, я в курсе, мессир Анкано, – с готовностью кивнула она, – вы мне это уже говорили. А вы снисходите до разговоров с грубой почти-нордкой? Не боитесь ли вы этим уподобиться тем же нордам?

– Прекратить, – холодно приказал Ондолемар.

Не надо было на пятом курсе советовать Фаральде подтянуть свои знания в травах на отделении травников… На травоведение шли обычно деревенские знахарки, не очень сильные в магии, но обычно неглупые, а на тот курс девки попались взрослые и все как одна языкастые. Анкано и самого Савоса Арена они доводили до белого каления за пару минут. Фаральда девушкой была умной и знания схватывала на лету… И за три месяца научиться язвить и не лезть за словом в карман для неё труда не составило…

– Подъезжаем, – сообщил он, выглянув в окно.

Фаральда тоже выглянула. Впереди, в сгущающихся сумерках и за серой пеленой снега уже виднелось сияющее магическими огнями такое официальное и такое уютное посольство Талмора.

***

Фаральда, закутавшись в тёплый шёлковый халат, расшитый золотом, опустилась в мягкое кресло перед зеркалом, предоставив служанке-босмерке приводить в подобающий вид её свежевымытые и ещё влажные волосы, предупредив, чтобы та не смела строить ей высокие причёски. Да, они сейчас в моде в Доминионе, но вот ей, Фаральде, не идут, а в выборе между быть красивой или быть модной она предпочитает первое. А пока служанка будет колдовать над её причёской, можно и подумать.

Итак, праздник в посольстве, на посещение которого её уговорил Онмунд и благословил мастер Толфдир, уже не оказался бесполезен, ещё даже и не начавшись. Чего стоит та же информация о внеочередном изменении магического фона: тридцать лет – это слишком мало, да ещё затронуты только глубинные слои фона. Не то что бы это очень странно, но всё же необычно.

И ещё Анкано…

Его сильно напрягал и нервировал её разговор с Ондолемаром в повозке по дороге сюда. И напрягся он, когда она подсчитала промежуток между нынешним и последним изменениями магического фона, и ещё сильнее напрягся, когда они заговорили про глубинность и пространства.

Почему?

Предположить, что он приложил руку к изменению фона? Как это может сделать один альтмер, будь он сколь угодно сильным магом? Или так могло повлиять Око Магнуса? Но его свойства и назначение магам Коллегии до сих пор понятны не были, а Анкано мог быть замешан и ещё в какой-нибудь махинации, кроме Ока Магнуса, с него станется.

Так, ладно, Око Магнуса оставим, это гадания по-пустому. Имеем только факт, что Анкано чем-то напрягал разговор про изменение и пространство. Хорошо, значит, пока других фактов нет, держим имеющиеся в голове и наблюдаем, наблюдаем, наблюдаем…

– Готово, госпожа, – с поклоном сообщила ей служанка.

Фаральда посмотрела на себя в зеркало, повернула голову, чтобы оценить себя в профиль. Взбитые локоны… Ладно, сойдёт, не переплетаться же заново.

– Подай мне платье, – приказала она, – и позови горничную – его подшивать надо…

__________________________

[1] Месяц Руки Дождя, то есть апрель.

[2] Конец мая – начало июня.

========== Глава 17. Талмор. Часть 2. ==========

Приёмный зал сиял магическими огнями, где-то, спрятавшись за колоннами, флейтист играл какой-то замысловатый альтмерский мотив, служанка-босмерка обносила всех добрым алинорским вином. Гости, собравшись небольшими группками, потягивали золотистый терпкий ароматный напиток и вели неспешные разговоры о погоде, урожае, магии, политике, обсуждали общих знакомых. Норды, менее сдержанные и воспитанные, с вожделением и нетерпением поглядывали на столы, уставленные яствами, на которые мечущиеся слуги наносили последние штрихи.

– Фаральда, – эмиссар Эленвен чуть наклонила голову, когда Фаральда подошла к ней с официальным приветствием, – рада видеть тебя на нашем приёме.

– Госпожа Эленвен, – девушка присела в почтительном реверансе, – я счастлива присутствовать на этом приёме.

– Я надеюсь, ты не будешь скучать.

– Как можно, госпожа Эленвен.

Подошла служанка с вином, Фаральда взяла один, сделала глоток и пошла к Ондолемару, который с бокалом вина подпирал стену.

– Ты очаровательна, – не поскупился он на комплимент.

– Ты меня ещё на морфальских болотах во время сбора грибов не видел, – доверительно просветила его Фаральда. Ондолемар с укоризной посмотрел на неё.

– Портит тебя жизнь в Скайриме, девонька. Ты даже на высоком приёме не можешь немного побыть воспитанной.

– Да ладно тебе, – она прислонилась спиной к стене рядом с ним, обхватив обеими руками свой бокал с вином, – обязательную программу я выполнила безупречно, и на людях обязуюсь вести себя прилично.

– Хочешь, – после короткой паузы неожиданно предложил он, – поедем со мной в Алинор в начале зимы?

– Мне там нечего делать, Ондолемар, – она чуть нахмурилась, затем повернула к нему голову и посмотрела на него долгим взглядом. – Это уже не мой мир. Я никогда не вольюсь в настоящее альтмерское общество, ты это понимаешь сам. Я навсегда для коренных жителей Доминиона останусь существом второго сорта.

– Но твои дети будут воспитаны в истинном обществе…

– По законам Доминиона Альдмери я лишена права на продолжение рода, я вообще не имею права на существование. И мои незаконные дети будут такими же ущербными, как и я, как и мои родители. Они будут лишены права продолжать род, участвовать в ритуалах высшей магии, заниматься многими профессиями… Да что я говорю, ты сам это понимаешь. Давай не будем об этом, – она решительно перевела разговор на другую тему, в последний момент удержавшись от того, чтобы по привычке не тряхнуть не существующими сейчас хвостиками. – Расскажи лучше про изменение магического фона.

– Я всё про него сказал. Если тебя интересуют, какие именно произошли изменения, то это надо почувствовать самой, словами описать это я не могу. Только не уверен, что ради тебя будет собираться тройной Круг.

– Не будет, – она кивнула. – Тогда скажи, какая круговая магия перестала действовать?

– Погодная магия – вся без исключения. Энергия рассеивается ещё на стадии формирования Круга, то есть до конкретизации направления.

– А кроме погодной магии?

– Больше закономерностей нет. Если некое заклинание не получилось сейчас, оно может получиться следующий раз.

– С этим же составом Круга?

– Может и с этим же составом. Такое было, когда настраивали магическую защиту посольства. Первый раз собрались – сила ушла. Собрались через сутки – сеанс прошёл идеально.

– И дело не в хаотичности магического фона в Скайриме?

– А вот это тебе не сможет сказать никто.

Разговор прекратился. Фаральда и Ондолемар неторопливо потягивали вино, наблюдая за гостями в зале, иногда перекидываясь репликами о том или ином госте. Слуги уже заканчивали накрывать стол, и самые нетерпеливые из гостей уже начинали подтягиваться к столу, чтобы занять место одними из первых.

– А это кто? – Фаральда кивнула на нововошедшего – молодого рыжеволосого норда среднего телосложения, одетого в мягкие сапоги и коричневый стёганый кафтан.

– Не знаю, – Ондолемар присмотрелся, – первый раз вижу.

Они понаблюдали, как к незнакомцу подошла Эленвен, о чём-то недолго с ним говорила, подметили его быстрый взгляд в сторону босмера Малборна, занимавшегося разливанием вина по бокалам, а затем гостей позвали к столу.

– Что скажешь? – поинтересовался Ондолемар.

– Первый раз здесь, – сообщила Фаральда. – Неуверенность в каждом движении сквозит. Осматривается, нервничает, не похоже, чтобы он кого-то здесь знал. Его взгляд тому босмеру, – она нахмурилась, – заговорческий.

– И госпожа Эленвен, – кивнул Ондолемар, отлепляясь от стены и подавая руку Фаральде, – его не знает…

Ужин проходил без особых эксцессов. Ну, не считать же таковыми то, что норды периодически предпринимали попытки вытирать руки о скатерть и подрались из-за бутылки золотого алинорского вина, что двое бретонцев прямо за столом взялись проверять, что будет, если скрестить заклинания молнии и телекинеза, в результате чего салат из состояния «есть» перешёл в состояние «был», а миска от него приземлилась на колени Мавен Чёрный Вереск. Госпожа Эленвен лишь едва заметно презрительно поджала губы, Анкано поджал губы не так незаметно и раздражённо посмотрел на гостей, а Ондолемар предложил Фаральде пойти потанцевать. После этого они устроились на скамье у стены и принялись неторопливо травить байки: Ондолемар из своей маркартской жизни, Фаральда – из винтерхолдской. Норд в стёганом кафтане тем временем обзавёлся несколькими новыми знакомствами в лице ещё одного норда и двух редгардов, Мавен Чёрный Вереск занимала разговором госпожу Эленвен, третий эмиссар Рулиндил сначала постоял с ними, затем перебрался к Ингрод Чёрной, остальные гости тоже были заняты кто чем. А затем между нордами вспыхнула свара, редгарды попытались её разнять, засверкали молнии и заклинания огня, стражники ринулись успокаивать разбушевавшихся, а норд в кафтане тем временем, пока на него никто не смотрит, нырнул за барную стойку и быстро скрылся за дверью, ведущей на кухню и во внутренние покои посольства. Фаральда насторожилась, хотела было последовать за ним, по дороге сообщив об этом страже и послу, но увидела, как свела брови госпожа Эленвен, как подобрался Рулиндил и как они обменялись быстрыми взглядами со стражей, поняла, что манёвр незамеченным не прошёл, и осталась на своём месте. Рулиндил и несколько стражей незаметно покинули зал приёмов, а Эленвен повернула голову и посмотрела на спрятавшуюся в тени Фаральду. Девушка на несколько мгновений встретилась с ней взглядом, кивнула, сбросила туфли и скользнула в ближайшую дверь, ведущую во внутренние покои.