Текст книги "Амплерикс. Книга 1. Серый камень (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Аберус побледнел, не понимая, как вести себя. Он все еще стоял в дверях, глядя то на сына, то на патриция.

– Домой, – процедил Гальер сыну и, взглянув на Шая, слегка поклонился ему, выдавив из себя: – Ваша Светлость.

– Нет, – спокойно возразил Гальеру патриций. – Никаких «домой».

– Это мой сын, и он пойдет со мной! – возмутился предводитель Вильдумского отряда.

– А это мой город, и здесь я решаю, кто пойдет домой, а кто останется. – Шай лениво поднялся с кровати, подошел к Лафре и легонько хлопнул его по ягодицам. – И не сметь повышать на меня голос.

– При всем моем уважении, Ваша Светлость… – начал было Гальер, но Шай прервал его жестом.

– Если мне не изменяет память, я пока еще четвертая ступень. А вы – пятая. Не подскажете мне, когда на Амплериксе изменились законы и разрешили пятой ступени перечить решениям четвертой?

– Это мой сын… – повторил Гальер.

– Я хорошо вас слышал, господин Аберус. Надеюсь, и вы меня хорошо услышали: Лафре останется здесь, нравится вам это или нет.

– На правах его отца…

– На правах четвертой ступени и владыки Эрзальской долины любезно сообщаю вам, уважаемый господин Аберус, что Лафре остается в Гальтинге. Еще одно слово против – и сюда зайдет моя стража. Участь ваша в таком случае будет незавидной. Вы слышали, что Королеве требуется лекарство?

– Я слышал, но…

– И мы с Лафре в качестве добровольцев отправимся на поиски андамита. Как вы можете себе представить, нам с вашим сыном будет крайне сложно искать серый камень, если вы уволочете его с собой в Кай-Ур.

– У него служба в Вильдумском отряде!

– Во-первых, он еще не солдат Вильдумского отряда. Во-вторых, даже если бы Лафре и был солдатом… Я патриций Эрзальской долины и сам решаю судьбу тех, кто оказался на моей земле. Не вижу смысла и дальше тратить время на эти пустые разговоры. На вашем месте я бы вернулся в Кай-Ур. Не дело это – оставлять Вильдумский отряд без вашего незаменимого предводительства.

На виске у Гальера пульсировала вена. Он смерил сына испепеляющим, полным ненависти взглядом и прошипел ему:

– У тебя поганая душа, сукин ты сын.

– И отличная задница, – ухмыльнулся Шай и наигранно потянулся.

Гальер открыл рот. Хватая воздух губами, полностью раздавленный Гальер колючим взглядом посмотрел на Шая и прошептал:

– Ты, конечно, четвертая ступень… Но я все же скажу. И плевать мне, пусть даже ты пустишь в меня свою стрелу.

– В тебя? – переспросил Шай. – Не думаю. Но незадолго до того, как ты возник в дверях, я пускал свою стрелу в твоего сына. Дважды.

– Мне чужда твоя жизнь. – От переполнявшей его злости Гальер сильно вспотел. – И чужда эта треклятая иерархия. Мне чужда невозможность раскрошить сейчас твою миловидную голову о миловидную стену твоего дрянного Гальтинга. Мне чужды эти законы, эти правила. Мне чужд воздух, который тут витает, и чужд запах, который я здесь чую.

– Не преувеличивай, – махнул рукой Шай. – В моей опочивальне пахнет точно так же, как в твоих казармах в Кай-Уре: мужскими телами и матрасами, пропитанными мужским семенем.

Гальер сжал кулаки, но не произнес ни слова. Он пошел прочь, но на выходе из спальни обернулся и бросил сыну:

– Проклинаю тебя, отрешаю от своего рода и лишаю наследства на века. Не смей больше называться Аберусом. Ты опорочил мою фамилию, поганец. Ты опорочил не только ее, но и фамилию Сирой. Ты бросил тень на Итуса и оскорбил его дочь!

– Эту вонючую кобылу? – приподняв бровь, вмешался Шай. – Наслышан.

– Какой бы она ни была, у нее тоже есть честь! – крикнул Гальер.

– Но у нее нет члена, – с усмешкой возразил ему патриций.

– Я буду жаловаться Королеве, видят черные небеса!

– Не думаю, что больной девочке сейчас есть дело до того, кто сношается с вашим сыном. Пойдите прочь, вы мне надоели.

Шай небрежным взмахом указал Гальеру на дверь. Аберус еще никогда не чувствовал себя настолько униженным. «Я уничтожу тебя», – бросил он сыну и вышел из спальни.

– Что ты натворил… – Лафре опустился в плетеное кресло и схватился за голову.

– Я? – улыбнулся Шай. – Освободил тебя от твоего сумасбродного папаши. Все лучше, чем всю жизнь мыкаться с ним и гнить в этом твоем Кай-Уре.

– Мне теперь заказан путь домой…

– Можно подумать, ты не этого добивался.

– Да… Может быть, ты и прав.

– В таком случае, не стоит благодарностей.

– А ты и впрямь собрался на поиски андамита? – спросил Лафре, вспомнив слова, которые Шай сказал Гальеру.

– Конечно. Я хочу жениться на Королеве.

– Ты? Но…

– А что? Брак – не что иное, как сделка. Она предполагает формальный статус, рождение потомства – что угодно, но не настоящие чувства. Мне нужен этот брак.

– Для чего? Чтобы поравняться с первой ступенью?

– Статус супруга Королевы откроет передо мной огромные возможности. Я расширю границы Эрзальской долины, разовью торговлю до небывалых высот, а может быть, даже перенесу столицу из этой болтающейся в ветках игура дыры сюда, в лучшее место Амплерикса.

– Но Эксиль растет только в Триарби, в Морозной роще.

– И пусть растет дальше. Это не исключает переноса столицы в Гальтинг. А супругам вовсе не обязательно жить вместе. Я же говорю – это просто контракт.

– А как мы будем искать андамит? И где?

– Честно? Не знаю… Но это мой шанс. Я давно оказываю короне знаки внимания, а тут мне предоставляется реальная возможность не упустить свою птицу счастья. Ты отправишься со мной на поиски?

– Конечно.

Лафре улыбнулся, поднялся с кресла и обнял патриция.

– Тебе не место в Кай-Уре, Лафре, – шепнул ему патриций. – Даже если бы ты был… традиционным. Что там делать?

– Ну, не знаю, – вздохнул Лафре. – Служить, видимо.

– Служить! – Шай передразнил его смешным скрипучим голосом. – Служить ты будешь мне. По ночам.

– Я не воспринимаю это как службу. – Лафре игриво посмотрел на патриция и потерся щекой о его плечо.

– Знаю, – ответил тот, погладив юношу по русой голове. – Шучу я. Ты тот, кто ты есть. Кем родился. Кем и умрешь. И никакой Гальер Аберус тебя не изменит.

– Да я и не собираюсь меняться.

– Вот и славно. В Эрзальской долине свои порядки. К таким, как мы, тут относятся снисходительно. Без ненужных предубеждений и сплетен.

Шай и его старшая сестра Альвара осиротели в довольно раннем возрасте. Их родители – патриций Эрзальской долины и его супруга – посещали с визитом Серебряную Слезу. Просторы Восточного Амплерикса, где располагалась Серебряная Слеза, считались не самыми безопасными землями планеты. По меркам Амплерикса, Хранилище находилось от Серебряной Слезы недалеко. А где Хранилище, там стоит ждать беды от Хищников. Ни собственная стража, сопровождавшая супружескую чету в Серебряную Слезу, ни местные плавийцы не смогли уберечь патриция и его жену, решивших прогуляться по пригороду после завершения деловой встречи с Аргани, мэром Серебряной Слезы. В город они тем вечером уже не вернулись. А наутро их обезображенные, почти полностью съеденные Хищником тела обнаружили за пределами Искристой лагуны.

Незадолго до этих печальных событий Лилита Лаплари, мама Шая, без стука вошла как-то в его комнату, чтобы сообщить, что отец изволит говорить с ним. Она ахнула и обомлела, когда обнаружила юного Шая развалившимся в своем кресле в совершенно непотребном виде. Над его промежностью нависала голова сына их старшего советника, самоотверженно ублажающего сладко постанывающего Шая. Не замечая стоящую в дверях растерянную матушку, Шай, прикрыв глаза, положил руку на голову парня и с силой ритмично надавливал на нее, опуская ее все ниже к паху и помогая себе достичь кульминации. В тот момент, когда он громко застонал, а мальчишка, захлебываясь, закашлялся, Шай распахнул глаза и увидел Лилиту. Она извинилась и выбежала из его комнаты.

Позже, тем вечером, Лилита Лаплари пила чай с матерью того самого парня – они с ней нередко коротали время вот так, за горячим напитком, обсуждая последние сплетни Гальтинга. Мама парня непрестанно щебетала о том, что жена младшего советника крутит роман с начальником городской стражи втайне от мужа, но Лилита ее не слушала. В голове у нее стояла та самая картина, невольной свидетельницей которой она стала несколькими часами ранее.

– Скажи мне. – Лилита отставила чашку с чаем на маленький кованый столик. – Ты никогда не замечала за своим сыном… Даже не знаю, как это деликатнее спросить у тебя…

– Что он равнодушен к девочкам? – невозмутимо сказала та и, отпив чаю, улыбнулась.

– Да. То есть ты знаешь про него?

– Разумеется. Я же его мать. Мне это давно стало известно. Еще до того, как сын сам это осознал. Конечно, я все знаю про него. И про твоего Шая.

– И про Шая? – воскликнула Лилита.

– Естественно. Я же не слепая.

– Слепая тут, видимо, одна только я, – обреченно вздохнула Лилита.

– Не кори себя, моя дорогая. И своего Шая не кори. Они рождаются такими. Они не виноваты. И не должны меняться в угоду родителям. Это именно мы, родители, должны менять свои взгляды ради них. Должны принимать их такими, какие они есть.

– Думаешь, это навсегда? И ничего нельзя с этим поделать?

– Поделать? – рассмеялась та. – Но вот ты же не можешь переделать себя и возлечь с ангалийкой, если на деле хочешь ложиться именно с мужем? Так и они не могут.

– А как же наследник?..

– Чтобы заделать наследника, не обязательно питать страсть к девочкам. Тут большого ума не надо.

– То есть смириться? – Вопрос Лилиты не требовал ответа.

– Ты пойми, это мальчики. А мальчики любят играть со своими игрушками. И отбирать игрушки у других мальчишек. И тащить себе в рот все, что ни попадя. – И подруга заливисто засмеялась над показавшейся ей удачной шуткой.

– Но не все мальчики такие, – словно не сдавалась Лилита.

– Ну конечно же, все они такие. Особенно когда пытаются познать себя, свое тело. Просто не все в этом признаются. И не удивляйся – твой муж тоже игрался не только со своей игрушкой, пусть даже никогда не скажет тебе об этом. Черные небеса создали нас всеядными и гибкими. Все остальное – дешевая мораль.

***

Калирия с отцом медленно поднималась по лестнице к королевским покоям после очередного кормления Эксиля. Девочка с трудом переставляла ноги, и Келий Бальерос крепко держал ее за руку, помогая дочери сделать следующий шаг.

– Не переживай, милая моя, – ласково говорил он Калирии, – мы разослали красные огни по всему Амплериксу. Мы найдем этот андамит, и ты очень быстро поправишься.

– А вдруг я не успею родить дочь? – прошептала девочка.

– Не говори так. Мы тебя вылечим. Я не позволю, чтобы с моей единственной дочерью случилось что-то непоправимое.

Они дошли до королевских покоев, где их ждал секретарий Далонг, невысокий старец с короткой седой бородой. Завидев Королеву и ее отца, секретарий, кряхтя, поклонился.

– Ваше Величество, вы голодны? – молвил Далонг.

– Немного. И очень хочу спать.

– Сейчас попрошу, чтобы вам принесли трапезу, – сказал секретарий, повернулся к двери и негромко позвал: – Клида! Клида! Принести Королеве обед.

– А у нас есть яблоки? – вежливо спросила девочка.

– Ваше Величество, боюсь, что Эрзальская долина давно не поставляла нам яблок. Распорядитесь отдать приказ?

– Я не отказалась бы от яблок.

– Как изволите. Я пошлю ноту в Гальтинг. Не думаю, что патриций Шай оставит просьбу короны без внимания, ведь он так сильно желает породниться с династией Бальеросов.

– Желает, – послышался голос Келия Бальероса, – но в жены мою дочь возьмет тот, кто отыщет андамит. Если это будет патриций Шай, то… Так тому и быть.

– А если андамит найдет женщина? – спросила Калирия.

– Мы подумаем об этом. Возможно, мы предложим твою руку ее сыну, брату… Никому не известно, кто отыщет серый камень. Ведь если его добуду я, то не возьму же я тебя в жены – в таком случае ты сама выберешь себе мужа.

– Ты добудешь? – удивленно переспросила Королева.

– Постараюсь. Я тоже отправляюсь на поиски.

– Но отец! Как я останусь тут без тебя?

– За тобой присмотрит секретарий Далонг, моя девочка.

– Нет, отец! Я не пущу тебя.

– Милая моя, неужели ты думаешь, что я буду сидеть в королевском замке сложа руки и смотреть, как ты угасаешь? Как только мы получили красный огонь от Магов, я сразу же решил, что не вернусь в Триарби, пока не найду андамит или пока не узнаю, что кто-то отыскал его быстрее меня.

– Отец, я молю тебя! – Из глаз Калирии проступили слезы. – Не оставляй меня.

– Тебе придется отдать приказ и заточить меня в темницу, если не позволишь мне уйти. Но ведь мы оба знаем, что ты не поступишь так со своим отцом.

Девочка опустилась в кресло и тихо заплакала. Келий подошел к ней, сел рядом и нежно обнял ее.

– Поверь мне, будь у тебя ребенок, ты поступила бы точно так же. Позволь мне сделать так, чтобы ребенок у тебя все же появился.

Он поцеловал Калирию в макушку, встал и удалился из покоев девочки. В дверях он столкнулся с Клидой, в руках у которой был поднос с обедом для Калирии. «Ваша Светлость», – учтиво поклонилась Келию служанка и направилась к девочке. Отец Королевы спустился в Престольный уступ, где его ожидал секретарий.

– Ты готов? – спросил Келия Далонг.

– Да.

– Как ты будешь искать андамит? И где?

– Это неважно. Мне надо что-то делать. Отсиживаться во дворце я не намерен.

– Сколько у нас времени?

– Полгода. Может быть, чуть больше. Только не говори моей дочери. Не хочу, чтобы она терзала себя, подсчитывая дни до своей кончины.

– Я ничего ей не скажу, Келий. Ступай.

Келий вышел из дворца. Огненные шары в черном небе светили ярко, хотя стоящий на Живой площади эспир полыхал темно-синим свечением – на планету постепенно опускалась ночь. Келий быстрым шагом отправился в путь.

***

Апельгио и Баклий уже третьи сутки шли, не понимая, куда их ведут ноги. Если в первый день путешествия они были воодушевлены тем, что покинули пределы скучной Сентры, то на исходе третьего дня их пыл заметно поубавился; они старались изучить каждый сантиметр поверхности в попытках отыскать андамит, но кроме кустов, коряг и булыжников их внимание не привлекало ничего особенного – ничего, что хотя бы отдаленно подходило под туманное описание серого камня, которое они услышали от Тенуита.

– Ты имеешь хоть какое-то представление, где мы вообще сейчас находимся? – спросил друга Баклий, расстилая прямо под открытым небом скрученную валиком соломенную подстилку и готовясь ко сну.

– Отдаленное, – ответил Апельгио. – Мне кажется, что еще немного, и мы доберемся до Земли Вдов.

– Нам с тобой вряд ли дадут пройти на их земли.

– Но мы же не ради любопытства идем туда. Мы добровольцы, и наше путешествие одобрила корона. Думаю, если Верховный судья узнает, что кто-то мешает поискам андамита, то вдовам не поздоровится.

– Ладно, посмотрим. Давай спать.

Тем временем за тысячи миль от Сентры, на Западном Амплериксе, Лафре и патриция Шая тоже одолевала усталость. Когда они покинули Гальтинг, то решили начать свои поиски с земель Эр-Нерая. Изначально патриций хотел взять небольшую каравеллу, но Лафре справедливо заметил, что в этом не будет никакого смысла, ведь с воздуха разглядеть андамит было едва ли возможно. В путь они взяли с собой несколько мешочков с семенами – небольшой горсти было достаточно для того, чтобы смешать семена с водой, дать им набухнуть и слепить небольшие лепешки.

– Нам нужен огонь, – сказал Шай, когда они с Лафре сделали очередной привал и слепили из семян две лепешки.

– Ты замерз? – ласково спросил его Лафре. – Вроде бы не так уж и холодно. Смотри, какой над нами висит огненный шар в небе. Огромный!

– Когда мы с тренером на две недели уходили в леса, он научил нас, как сделать лепешки более вкусными и сытными. Надо бросить их в свежую золу. Они быстро запекутся, и есть их можно будет, не запихивая себе в рот насильно.

– А по-моему, они весьма неплохи и в сыром виде. У нас лепешки не запекают.

– У вас, в Кай-Уре, жизнь дикая. Вы ничего не смыслите во вкусной еде. А если в лепешки добавить натертое яблоко, то вообще можно пировать, – подмигнул ему патриций.

– Мы в землях Эр-Нерая. Тут вода самая вкусная на Амплериксе. Не дождевая, как везде. Даже ручьи не такие, как у нас в Кай-Уре.

– Это потому, что ручьи здесь питаются от реки Арамей. Они и по цвету молочные, как сама река. – Шай откусил лепешку, начал медленно ее жевать и, скорчив недовольную физиономию, проглотил пищу. – Фу, гадость какая. Нет, нам определенно нужен огонь.

– Мне кажется, собирается дождь, – сказал Лафре, задрав голову к небу и посмотрев на проплывающие у них над головами тяжелые темные тучи. – А если повезет, то и гроза начнется. Если молния ударит в дерево, будем нам с тобой огонь.

– Может, ударит, а может, и не ударит. Позаботимся о себе сами.

– Ты о чем? – удивился Лафре.

– О том, что твой спутник – из расы повелителей ветров.

С этими словами Шай поднялся, выпрямился, посмотрел на Лафре и высоко поднял над головой руку. Он начал водить ею в воздухе, словно рисуя невидимую окружность, и Лафре ахнул от удивления: вокруг пальцев патриция возникли белоснежные невесомые паутинки воздуха, которые с каждым новым движением руки становились все гуще и заметнее. Шай стал вращать рукой еще сильнее, и волосы на голове Лафре заколыхались от резких порывов внезапно возникшего ветра. Лафре не сводил взгляда с патриция, прямого и вытянутого, как струна: вокруг Шая завихрились потоки воздуха, и резким мощным взрывом от патриция вверх, в самое небо, устремился белый смерч. Лафре не смог устоять и рухнул наземь от того, насколько сильным был охвативший поляну ветер, исходящий от фигуры патриция закрученными воздушными спиралями. Смерч взмыл вверх до самых небес, – казалось, он достиг висящего в небе огненного шара и оторвал от него кусок пламени. Зацепив огонь, Шай опустил руку и устремил ветер в сторону лежащего недалеко от них поваленного дерева. Следуя его движению, откушенный от огненного шара кусок пламени с силой ударил в ствол дерева, который тут же вспыхнул жарким ярким костром.

– Ну вот, теперь у нас есть огонь, – сказал Шай, когда вихрь стих.

– Это… Что это было? – опешил Лафре, поднимаясь с земли.

– Глупенький. – Шай с усилием выдавил из себя улыбку, хотя было видно, что он чувствует слабость. – Мы же не зря называем себя повелителями ветра.

– Я даже и подумать не мог, что ты… Что вы… Что вы так умеете.

– Конечно, умеем. Это не забава – подчинение ветра забирает много сил. Сейчас, погоди…

Внезапно Шай упал на землю и схватился руками за голову.

– Что с тобой? – Испуганно подбежал к нему Лафре и припал к своему любовнику.

– Нормально все. – Шай постанывал, сильнее прижимая руки к голове. – Нужно немного времени. Нужно восстановиться. Как же больно…

– Что мне сделать? Как помочь? – вскрикнул Лафре.

– Воды. Принеси попить.

Лафре метнулся к ручью, фляжкой зачерпнул воды и бегом вернулся к патрицию. Шай вцепился во фляжку и стал жадно пить.

– Тебе лучше? – Лафре встревоженно посмотрел на патриция.

– Вроде бы, – утирая губы, сказал Шай. – Хочется есть.

– Сейчас запеку лепешку, как ты говорил.

– И хочется тебя, – шепнул Шай.

– Ты чего? – засмеялся Лафре. – А как же твое плохое самочувствие?

– У меня каждый раз после подчинения ветров такое желание по телу растекается, что хоть на стену лезь, – с улыбкой ответил патриций.

– Дурак, ну не здесь же, не под открытым небом!

– Когда мы с тобой кувыркались в обрыве в Гальтинге, тебя открытое небо скорее раззадорило. – Шай положил руку на бедро юноши, поцеловал его и повалил спиной на холодную землю.

Спустя некоторое время они за обе щеки уплетали горячие запеченные лепешки.

– Ну как? – Шай кивком головы показал на лепешку в руках Лафре.

– Язык проглотить можно, – жуя, ответил парень.

– Я плохому не научу, – подмигнул ему патриций, – тем более тебя.

– А мне так хотелось бы научиться у тебя плохому, – улыбнулся Лафре, вытирая рукавом крошки со своего подбородка. – Не каждому деквиду посчастливится учиться плохому у патриция Эрзальской долины.

– Ой, ну не подлизывайся, – хмыкнул Шай, хотя слышать такое от безответно влюбленного мальчишки ему было, без сомнения, приятно.

– Даже и не думал подлизываться. Я же знаю, что ты не любитель сантиментов. Просто сказал то, что думаю. Я действительно счастлив с тобой, Шай.

– Со мной! – фыркнул патриций. – Опять заводишь жалостливую историю любви двух красавцев, которым сами черные небеса готовы подарить сумасшедшее счастье?

– Подарили бы они его не только мне, но и тебе, – отведя взгляд в сторону, сказал Лафре, – и не было бы никого на Амплериксе счастливее меня.

– Серьезно. Заканчивай, а то бесить начинает, – огрызнулся Шай.

– Заканчиваю, – грустно сказал юноша и постарался сменить разговор: – Мне кажется, что если мы пойдем вниз по течению реки Арамей, то доберемся до Саами. Там вдалеке я видел красные пятна – это листва здешних деревьев. Попросимся на ночлег.

– Саами… – недовольно хмыкнул Шай, доедая свою лепешку.

– В школе нам рассказывали, что ваша семья лишала Саами ветров, и люди и животные помирали там десятками.

– И ты туда же?

– А еще рассказывали, что в наказание за нарушение Старого Договора Верховный судья вынес приговор твоему предку прямо в Престольном уступе, разорвав его ветром.

– Рейми Лаплари.

– Кем он приходится тебе?

– Он был моим прапра… пра-каким-то-там-прадедом. Эту историю рассказывают во всех школах, чтобы напомнить про Старый Договор. Верховный судья беспощаден. И несправедлив.

– Почему?

– Потому что это было слишком жестокое наказание.

– Но он лишал воздуха других! Они умирали…

– Он это делал не из-за жестокости или жажды крови. Он хотел расширить границы Эрзальской долины. У него болела душа за свой народ. Мы ютились на слишком маленькой территории. И до сих пор ютимся.

– Говорят, что его сыну, Фардису Лаплари, удалось все же зацепить небольшой кусочек земли.

– Да кому нужна была та земля? Несколько никчемных миль к подножию Чистых гор. Неужели ты думаешь, что ангалийцы с радостью бросились туда жить?

– А как ему удалось взять эти земли?

– У Чистых гор?

– Ну да.

– А он их не взял.

– То есть?

– Он их выкупил у короны за триста тысяч монет.

– Триста тысяч? – воскликнул Лафре. – Это же огромные деньги.

– Для Гальтинга не такие уж и огромные, но за такой бесполезный клочок земли – да, очень дорого.

– Гальтинг не ведет счета монетам, – сказал Лафре, – и об этом знает даже двоечник.

– Ты не можешь даже представить себе, как тщательно мы считаем монеты, – возразил Шай. – Дай транжире тысячу монет, и он спустит их за полгода. Дай монету ангалийцу – и через год у него их будет уже миллион. А иначе мы бы не были Эрзальской долиной, самой богатой, самой успешной, самой лучшей землей Амплерикса. Мы производим лекарства и торгуем ими. Мы производим эспиры и продаем их всей планете. Мы выращиваем лучшие фрукты. Мы строим каравеллы…

– И куете железо.

– И куем железо, – с улыбкой на лице согласился Шай.

Под южными склонами Чистых гор, в том месте, где проходила условная граница между Западным и Восточным Амплериксом, располагался небольшой город Байхиби. Недра Байхиби были щедры на железную руду. Несколько тысяч лет назад проживающие в том городке деквиды пытались добывать руду своими силами и продавать ее остальному Амплериксу, пользуясь тем, что нигде более на планете добыча железа не велась. Патриций, который правил Эрзальской долиной в те годы, предложил мэру Байхиби несколько быстрых вместительных каравелл в дар, чтобы город смог развозить руду по Амплериксу, ведь своих собственных каравелл в городке не было. Мэр с радостью принял это предложение, но перед тем, как хлопнуть с патрицием по рукам, узнал, что это был не совсем дар. Патриций Эрзальской долины потребовал от мэра значительной доли с доходов Байхиби от продажи руды. Добывать руду, но не иметь возможности торговать ею? У мэра Байхиби не было выбора, и он согласился на сделку. Следующим шагом была помощь Гальтинга с орудиями труда, которые производила Эрзальская долина. За это патриций попросил увеличить свою долю в доходах Байхиби еще вдвое. Впоследствии Эрзальская долина помогла Байхиби построить доменные печи и завезти туда огонь, а затем снабдила город дополнительной рабочей силой. Разумеется, в обмен на еще большее увеличение доли. Под конец, когда доля Гальтинга с доходов от продажи железа достигла девяноста процентов, Эрзальская долина выкупила у Байхиби железное дело полностью, а позже, с согласия короны, установила протекторат над этим перспективным местечком, на что потратила без малого пятьсот тысяч монет. Та небывалая по меркам Амплерикса трата полностью окупилась уже через каких-то десять лет. Таким образом, Гальтинг сосредоточил в своих руках не только добычу руды, но и изготовление всего, что делалось из железа. Ангалийцы поистине были лучшими коммерсантами Амплерикса.

– Не удивлюсь, – улыбнулся Лафре, – если в один прекрасный день весь Амплерикс окажется выкупленным Эрзальской долиной, а Триарби станет лишь вашим очередным протекторатом.

– Мечтай, как же, – сказал Шай. – Ладно, давай спать. Завтра попробуем добраться до треклятого Саами.

Они прижались друг к другу, и вскоре Лафре услышал, как Шай засопел. Он обнял патриция, провел пальцами по его волосам и поцеловал в спину. Ему долго не удавалось уснуть – он все не мог выпустить из головы картину, как Шай вызвал ветер и спустил с неба на землю частицу огня. Надо же было ему влюбиться в такого… «Влюбиться?» – мысленно переспросил Лафре сам себя. Ни разу до этого момента он не осмеливался подумать над тем, какие чувства испытывает к патрицию, хотя и знал все. «Да, я в него влюбился», – ответил Лафре на свой же вопрос, улыбнулся и уснул.

«Проснитесь. Эй! Вы живы?» – Патриций открыл глаза оттого, что кто-то настойчиво трясет его за плечо. Он поднял голову, и в глаза ему ударил яркий желтый свет свежих утренних огненных шаров, палящих с неба. Свет обрамлял будившую его фигуру. Шай поднялся и всмотрелся в незнакомца. Вернее, в незнакомку.

В этот момент проснулся и Лафре. Продирая глаза, он присел и уставился на девушку, что будила их. И в тот же миг узнал ее, даже имя вспомнил.

– Вы? – воскликнул Лафре.

– Презабавная ситуация, – не скрывая удивления, ответила Лерия, – уже второй раз мы с вами сталкиваемся при схожих обстоятельствах – я бужу вас под открытым небом. Что с вами стряслось? Вы же улетели к себе домой, в Эрзальскую долину?

– Да, – нехотя сказал Лафре, – но судьба недолго меня там продержала.

– Домой? – переспросил Шай.

– Э-э-э, – растерялся Лафре, но тут же решил замять разговор: – Лерия, это Шай, патриций Эрзальской долины.

– Ваша Светлость, – Лерия сделала учтивый легкий поклон в сторону Шая.

– Шай, это Лерия. Однажды она очень сильно меня выручила и помогла вернуться… Ладно, кого я обманываю. Лерия, – повернулся он к девушке, – на самом деле я жил в Кай-Уре, но по некоторым причинам вынужден был…

– Сбежать оттуда, – закончил за него патриций.

– Постойте. – Лерия нахмурила брови. – Так вы Лафре Аберус?

– Строго говоря, батюшка запретил мне называться фамилией Аберус, так что сейчас я просто Лафре.

– Гнев вашего отца отголосками донесся даже до наших Аладайских озер, – сказала Лерия. – Наш город получил красный огонь, в котором Гальер Аберус просил помощи в поисках своего сына. Солдат Вильдумского отряда, которого вы стукнули камнем по голове и взяли его доспехи, рассказал обо всем вашему отцу, и тот догадался, что вы бежали. Как я поняла, вас сдал тот гадкий господин, который выторговал у меня монеты за ваше путешествие в Гальтинг. Ваш батюшка был очень зол, и неудивительно, что он лишил вас права носить его фамилию.

– Кто знает, – послышался голос Шая, – возможно, когда-нибудь Лафре возьмет другую фамилию.

– Какую? – спросила Лерия.

– Ну, не Лаплари же, – с наигранной издевкой сказал патриций. – Браки лишь все портят. А браков между мужами Амплерикс и вовсе не знает.

– Так вы… Вместе? – смутилась девушка.

– Вместе, не вместе… Какая разница, – невозмутимо ответил Шай, искоса поглядывая на раскрасневшегося Лафре.

– Лерия, – Лафре в очередной раз попытался сменить тему, – а вы-то какими судьбами оказались в землях Эр-Нерая?

– Я учитель, и мне хорошо известна история Амплерикса. Когда до нас дошли печальные новости о недуге Ее Величества, я тоже решила отправиться на поиски андамита. Не могу представить, что из-за ее болезни на нашу планету могут проникнуть мерсеби.

– И вы решили начать поиски с Эр-Нерая?

– В эту сторону дули эрзальские ветра, поэтому я сюда и направилась.

– А при чем тут эрзальские ветра? – спросил Лафре.

– Вы не знаете? Корона разослала по всему Амплериксу красные огни с сообщением от Магов, что андамит притягивает к себе холодные ветра. И ныне все добровольцы прокладывают свой путь, ориентируясь на направление студеного ветра.

– Видимо, мы покинули Гальтинг, не дождавшись этого послания, – сказал Шай.

– А разве не вы, ангалийцы, предопределяете направление ветров? – удивленно спросил патриция Лафре.

– Предопределяем? Отнюдь. Мы, конечно, можем их пришпорить раз-другой, но за всеми ветрами не уследишь. Они вольные кони – скачут там, где хотят, не спрашивая нас.

– Тогда что, – сказала девушка, – может быть, втроем нам будет легче найти андамит для Королевы?

– Я совершенно не против, – обрадовался Лафре.

– Если вас это смущает, – продолжила Лерия, – я не претендую ни на какие дары от поиска андамита. У меня нет ни братьев, ни племянников, ни детей, чтобы предложить их Королеве. Если найдем андамит, я с радостью соглашусь, чтобы вы оставили его себе и лично вручили короне.

– Ну, тогда я тоже не против, – согласился Шай. – Нечасто в моей компании есть место девушкам. Мы с Лафре собирались добраться до Саами, а оттуда уже бродить по землям Эр-Нерая. Ветер-то действительно дует в ту сторону.

– Тогда не будем терять время? – предложила Лерия.

***

Каждый новый день в Сентре был похож на предыдущий. Айри думала, что даже между двумя висящими в черном небе огненными сферами отличий больше, чем между «сегодня» и «вчера» здесь, в скучной Сентре.

Традиционно отец попросил Айри после обеда принести из дома к нему в мэрию три тяжелых талмуда с записями. Сегодняшний день исключением не был. Айри взяла в руки огромные пузатые книги. Проходя мимо стола в домашнем кабинете отца, она бросила взгляд в окно. Там, вдалеке, маленькой точкой виднелся Циклай. Айри вспомнила, как они с Апельгио в темноте пробрались на территорию Хранилища. Ее кожа хорошо помнила прохладу сока диетр, в котором она искупалась, несмотря на ожесточенные возражения юноши. Вспоминала она и то, как Апельгио не раз пытался заговорить с ней, предлагая донести книги до здания мэрии или ободрать клыки их вредной диетре. Сейчас она, не раздумывая, вручила бы ему эти пыльные фолианты, чтобы ее руки отдохнули, пока они с Апельгио неспешным шагом шли бы к мэрии и болтали.