Текст книги "Амплерикс. Книга 1. Серый камень (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Он замолчал. В доме Варго стояла тишина. Внезапно огонь налился ярким красным свечением, дрогнул, поднялся над железной емкостью и, точно стрела, пущенная самым искусным лучником Эрзальской долины, стремительно вылетел через окно дома Варго.

– Это что? – спросил Баклий. – Он полетел к судье?

– Видимо, – ответил Варго.

Варго улыбался – было заметно, что его тронула эта наивная сбивчивая речь, которую Баклий начитал на красный огонь. Так может делать только влюбленный. Варго хорошо это знал, ибо сам был дважды влюблен. Две любви, две боли. Если та самая Залина ответит Баклию взаимностью, парень не познает того, что познал Варго. Особенно в первую свою влюбленность, когда лишь отблеск разума в затуманенной ревностью голове не позволил Варго сунуть свою голову в пасть диетре. От этого поступка выиграла бы его неверная возлюбленная, а еще диетра. Но точно не Варго. Во второй раз он никогда не влюбится, решил он. Но влюбился, пусть и не так сильно, как впервые. И пусть в этот раз неверным был уже он.

– Мы даже не знаем, как отблагодарить вас, – сказал Апельгио, глядя вслед огню, который уже успел превратиться в крошечную красную точку, и она становилась все менее заметной взгляду по мере того, как рассекала равнину по направлению на северо-запад.

– Не стоит, – ответил Варго.

– Ну как же это не стоит? – возмущенно воскликнула жена Тевиля. – Пусть вон свиньям моим еды даст, что ли. У меня пальцы-то уже не те, чтобы жратву им таскать.

– Если захотят, то помогут, – отрезал старшина.

– Конечно, бабуль, – воодушевленно сказал Баклий. – Показывайте, что и куда нужно отнести.

Под вечер Апельгио и Баклий собрались покинуть эту деревушку, но Варго настоял на том, чтобы они заночевали в их деревне. «Огненные шары поубавили свой жар, да и эспир мой показывает, что близится ночь. Переведите дух у нас, а завтра пойдете дальше искать этот серый камень».

***

Расстроенный, раздавленный всем тем, что произошло накануне в Серебряной Слезе, Шай покинул этот город. Миновав хрустальные статуи Квареби и Ирении, он направился к лодкам, пришвартованным у статуй, чтобы проделать обратный тернистый путь и постараться добраться до Гальтинга как можно скорее. За миг до того, как запрыгнуть в лодку, он окинул взглядом хрустальный замок Серебряной Слезы, осознавая, что в этой земле остается Лафре, память которого была безжалостно стерта жестоким и расчетливым мэром Аргани. Лафре, Лафре… Наивный, спокойный. Умный, добрый, скромный. Сильный, да, бесспорно. И бесконечно влюбленный. Бесконечность и безответность любви Лафре к патрицию соревновались друг с другом, словно две соперницы, обходя одна другую в гонке. А Шай превосходно был осведомлен об этом. И не делал ничего.

Шай вспомнил, как впервые увидел Лафре. В тот день к Гальтингу причалила каравелла из Медистого плато, чтобы принять на борт лекарства и кованые наконечники для топоров и мотыг. Когда погрузка товара закончилась, а каравелла поднялась в воздух и поплыла на ветрах обратно на запад, на земле остался стоять худощавый юноша. Патриций сидел на свежей траве неподалеку и натягивал тетиву на новый лук, который он изготовил своими руками. Шай приковал взгляд к незнакомцу – тот непонимающе оглядывался по сторонам, будто искал дорогу. Незнакомец устало вздохнул, повернулся в сторону патриция, и локоны его вьющихся волос цвета сахарной патоки маняще заколыхались на ветру. Поймав на себе взгляд молодого человека, Шай опустил глаза к луку, с усилием сгибая оружие, чтобы надеть на его окончание упругую свежую тетиву. Лафре подошел к патрицию и спросил, как ему пройти в казарму лучников. Как только Шай услышал его робкий голос, то понял, что больше всего хочет овладеть этим необыкновенно хорошим собой юнцом. Спустя два дня в старой заброшенной казарме запыхавшийся Шай застонал от удовольствия, и тогда Лафре повернулся к патрицию и с некоторым стыдом посмотрел на него.

– Ты как? – спросил его Шай, затягивая ремень на своих узких штанах.

– Кажется, хорошо, – смущенно ответил Лафре, шаря руками по пыльному дощатому полу казармы в поисках своей одежды.

– Кажется! – фыркнул патриций и улыбнулся. – Еще никто из парней не смел говорить мне «кажется».

– Ну, мне не с чем сравнить, – ответил Лафре.

– Да ладно? У тебя ни разу не было?

– Ни разу, – сказал Лафре.

– Даже с девочками?

– С девочками было.

– Ну, то девочка. Больно было? – продолжил допытываться Шай.

– Нет, наверное, – еще больше смутился Лафре. – У нее до меня уже были мужчины.

– Дурак, – рассмеялся Шай. – Тебе сейчас было больно? Со мной?

– Ага, – кивнул Лафре. – Но не очень.

– И надолго ли отец отправил тебя к нам на учебу?

– Мне сказал, что на полгода.

– Полгода. – Шай поднял брови и посмотрел в потолок, как будто считая. – Полгода… Две сотни дней. Поверь мне, уже через неделю я научу тебя летать со мной в постели. На двухсотый день жить без этого не сможешь.

– Две сотни? – усмехнулся Лафре, одевшись. – Ты собираешься делать это со мной двести раз?

– Я не собираюсь, – посмотрел на него патриций с хищной улыбкой на лице. – Я буду.

Сейчас, оставляя за спиной Серебряную Слезу, Шай впервые задумался над тем, кем был Лафре в его жизни. Для чего черный небосвод послал ему Лафре? И отчего Шай, который давно понял, что Лафре питает к нему самые нежные чувства, ни разу не позволил юноше испытать хотя бы долю того же самого? Ведь он мог позволить это. Должен был.

В его голове роились мысли – насколько сговорчива будет его сестра? Вспомнит ли она их уговор о том, что трон Гальтинга он, истинный патриций и повелитель Эрзальской долины, оставил на нее только на время поисков андамита? Соблюдет ли она условия этого уговора? Зная Альвару, он имел все основания испытывать опасения. Он корил себя за то, что покинул Гальтинг. Надо было оставаться там с Лафре, не пускаться на поиски андамита и не покидать трон. «Мной завладела идея породниться с династией Бальеросов. В итоге я потерял Лафре. А Лафре… О, еще хуже – он потерял себя. Но я верну его. Верну».

Лодке, на которой патриций отправился в Гальтинг, не хватало парусов – Шаю не составило бы труда дать ветра парусу и преодолеть расстояние довольно быстро. Но в помощь ему была лишь пара весел. Он неумело орудовал ими как мог, выбиваясь из сил. Его одежду пропитал пот, и она воняла. С наступлением темноты Шай вынужден был делать привал – порой на голом берегу, где не было ни домов, ни леса. Постоянная усталость овладела его телом, и избавиться от нее не помогал даже сон. Ветра обжигали его неприятным холодом, а он не чувствовал силы даже на то, чтобы приказать им поубавить порывы.

В одну из ночей он, как обычно, спал под открытым небом. Внезапно черные небеса прорезались яркими молниями, и на землю обрушился мощный ливень. Он начался так неожиданно, а сила его была столь великой, что казалось, точно кто-то на орбите планеты взял в руки огромную бочку воды и просто вылил ее на поверхность Амплерикса. Патриций промок стремительно, и укрыться было негде – куда бы Шай ни бросал взгляд, он не видел ничего. Возможно, это глубокая темнота не позволяла ему рассмотреть деревушку или хотя бы каменную насыпь? Несколько висящих в небе тусклых сфер отражались в водах Арамея, где Шай смог разглядеть пришвартованную к берегу лодку. Дождь наполнил ее почти до краев, и крошечное судно, качнувшись, отчалило от берега. «Нет!» – крикнул патриций сквозь неистовый ливень, будто лодка могла бы послушаться его и снова прибиться к берегу. Но лодка ускользала от его взора. В свете слабых небесных сфер Шай заметил, как она, отплыв вдаль, окончательно наполнилась дождем и беспомощно скрылась в черных водах реки. По лицу Шая хлестал ливень, а он, не переставая, смотрел на Арамей, осознавая, что теперь ему придется идти в Гальтинг пешком. Где он сейчас? Шай не знал этого даже приблизительно. Он лег на мокрую землю, закрыл глаза и заорал от отчаяния. Он даже смог заснуть – тело его было поглощено усталостью. Сквозь сон Шай почувствовал, что ливень прекратился, но решил доспать до утра.

Через неделю пути вдоль Чистых гор, все еще на Восточном Амплериксе, Шай увидел перед собой город, покоящийся в неглубокой низине, почти у подножия гор, на берегу Арамея. День был необычайно ярким – в черном небе переливались пламенем полтора десятка огненных сфер. Их свет падал на крыши домов, стоящих почти вплотную друг к другу. Выложенные бурой черепицей крыши казались похожими на панцирь огромной черепахи. Сами дома, многие из которых были сложены из песчаника, желтели и белели в дневном свете.

Утопающий в цветах Аджхарап был не самым богатым городом Амплерикса, но и от нищеты не страдал. Здешние жители славились мастерством изготовления самых легких, резвых и прочных лодок. На удачу жителей Аджхарапа в их землях рос крепкий ясень, которого остальные территории Амплерикса не знали. Изготовленные из ясеня лодки служили владельцу десятилетиями. Даже сам Гальтинг охотно закупал лодки, построенные корабельщиками Аджхарапа – и для собственных нужд, и для перепродажи. А в заработках на перепродажах Гальтингу не было равных на планете. Один из патрициев Эрзальской долины просил корону отдать ему Аджхарап под протекторат, но Королева не удостоила то прошение никаким, даже отрицательным ответом.

Глядя на этот город, патриций пытался сообразить, каким образом ему легче всего очутиться на Западном Амплериксе, по ту сторону Чистых гор. Обогнуть их по южному притоку Арамея, как делает большинство жителей планеты, или же перенестись над горами на ветрах? Силы его были на исходе, и он чувствовал, что эрзальские ветра сейчас куда сильнее его воли. Шай уверенно стал спускаться к городу.

Невысокие, сложенные из белого камня дома Аджхарапа спиралью закручивались от центра города к окраинам, образуя собой один сплошной непроходимый лабиринт, и безошибочно сориентироваться в нем могли только здешние жители. В центральной части города, где протекал Арамей, была сооружена, возможно, самая красивая набережная, которую видел патриций, а уж он-то побывал на многих землях Амплерикса. Русло Арамея струилось через весь город извилистой полосой, как застывшая в своем беге быстрая змея. На одном берегу раскинулся сам Аджхарап, а вместо другого стояли Чистые горы – такие невообразимо высокие, что их тень ползла по всему городу. Воды Арамея точили Чистые горы, но это величайшее творение Амплерикса было сильнее воды. Горы стояли, нависая над городом на сотни метров ввысь, точно старший брат, готовый защитить младшего от любой внешней угрозы.

Тот берег Арамея, где стоял Аджхарап, был укреплен высокими насыпями земли, перемешанной с камнем, и из насыпей росли стройные ясени. Сама набережная была мощена белым камнем – вероятно, тем самым, из которого были сооружены жилища Аджхарапа. На всем протяжении Арамея в черте города были построены деревянные причалы, возле которых на воде стояли десятки лодок в ожидании своих хозяев или покупателей. У Шая в кармане было несколько монет. Патриций плохо знал, сколько может стоить лодка или хотя бы ее временное пользование. Когда тебе выпало счастье владеть лучшей территорией планеты, ты тщательно ведешь счет монет в казне, но не в своем собственном кошельке.

Причал был отделен от плотно застроенной набережной широкими улицами, которые, как щупальца осьминога, простирались в глубь города и истончались там, превращаясь в узкие переулки. И везде были цветы. Эрзальская долина не знала недостатка в красоте, но растущие в долине цветы были лишь скромной частью сказочных пейзажей в землях ангалийцев. Здесь же, в Аджхарапе, они были повсюду: под кроной ясеней и на спусках к реке, вдоль дорог и во дворах, в палисадниках домов и под окнами. Нежно-розовые армерии, фиолетовые иберисы, красные пушистые маки, голубые люпины, пестрые тюльпаны, синий цикорий, молочные пионы, белые астры – вся палитра рдела своим кричащим многообразием в свечении огненных сфер и тянула к свету яркие лепестки и листья.

Шай развел руками высокие люпины, подошел к причалу и стал осматривать лодки. На одной из них он вполне мог бы обогнуть южные хребты Чистых гор, переправиться на Западный Амплерикс, и там, недалеко от Гальтинга, напитаться силами ветров и перенестись на них к себе домой, чтобы встретиться с сестрой, восседающей на троне на время его отсутствия. Редкие жители Аджхарапа суетились на набережной, делая покупки в торговых палатках, но возле лодок не было ни души. Патриций спустился по каменной лестнице причала вниз, к воде, и стал оглядываться по сторонам в поисках владельцев лодок, но не увидел никого. В конце концов, он – четвертая ступень. Выше него на Амплериксе только Маги, Верховный судья и сама Королева, и вряд ли кто-то из них сейчас прохлаждается тут, в утопающем в цветах Аджхарапе. Никто ступенью ниже не смеет перечить его решениям, а значит, он волен взять любую лодку, на которую падет его взгляд. Если желающих получить у него монету за лодку нет, это должно заботить их, а не его.

Оглядевшись по сторонам еще раз, Шай ступил на одну из лодок. Она неохотно ответила ему ленивым покачиванием. Весла лодки были аккуратно сложены неведомым владельцем вдоль бортов и сохли в нежном тепле огненных сфер. Он провел рукой по веревке, удерживающей судно вплотную к причалу. За миг до того, как отвязать лодку, патриций услышал откуда-то сверху, с набережной, пронзительный крик:

– Эй ты! Да-да, ты! А ну, убрал руки от моей лодки!

Он машинально отдернул руки и повернул голову к источнику звука. Сверху, с городской набережной, на него смотрела невысокая молодая девушка. Ее маленькие глаза свирепо сверлили его. Девушка подобрала полы платья и быстро перешагнула через частокол, отделявший улицу от набережной. Приблизившись к лодке, девушка повторила:

– Прочь руки от моей лодки!

– Простите, право… – Шай стоял в лодке, но не решался ступить обратно на каменный выступ, торчащий из склона городской набережной. – Я не знал, что вы хозяйка, сударыня.

– Это моя лодка. – Кларена угрожающе смотрела на растерявшегося от такого напора патриция.

– Я же не спорю. – Улыбкой Шай попытался сгладить неприятный момент, но у него это плохо получилось. – У меня и в мыслях не было красть ее.

– Чего тогда стоял в ней? Хотел промаслить ее? Очистить весла от водорослей? Или, быть может, положить мне в дорогу немного еды?

– У меня есть монеты, – сказал патриций. – Не кричите на меня, я не сделал ничего зазорного.

Кларена подошла к лодке, на которой в свое время покинула Байхиби, и посмотрела на нее, будто проверяя, не украл ли незнакомец чего-то ценного, чего в лодке не могло быть по определению. Осмотрев судно, она повернулась к все еще стоящему в лодке патрицию и резко толкнула его. Тот беспомощно замахал руками, попытался удержать равновесие, но поскользнулся и с громким «плюх» рухнул в воду.

Вынырнув на поверхность, Шай выругался так громко и так грязно, что Кларена опешила, пусть ей не раз приходилось слышать, как на работе в Байхиби непристойно бранятся мужчины и даже женщины; первые – от тяжелого труда на каменоломне или на добыче руды в карьерах, а вторые – из-за боли в пальцах. Сама же Кларена хода ругани не давала, пусть и уставала за неделю сильнее мужчин на каменоломне, а пальцы ее ныли ночами так, что иная женщина предпочла бы избавиться от них при помощи топора.

Между тем патриций подплыл к лодке, ухватился за ее борта, подтянулся и забрался обратно. Он встал в полный рост, смерил девушку полным недовольства взглядом, поднес ладони к голове и провел ими по длинным мокрым волосам, от воды смотрящимся не пепельными, а грязно-серыми. Отжав волосы, он увидел, что девушка странно косится на него. Возможно, она осознала, что допустила лишнего, а может быть, просто была недовольна тем, что под этим высоким юношей в мокрой одежде, через которую хорошо проглядывался упругий торс, на дне лодки разливается лужа.

– А ты слишком агрессивна для человека без члена, – усмехнулся Шай, вытирая воду с лица, и, помедлив, добавил: – Хотя, быть может, потому и агрессивна.

– А ты слишком тупой для человека… – Разъяренная Кларена запнулась. – Для человека…

– Для человека с членом, – договорил за нее патриций. – О да, мы им думаем. Поэтому и тупые. Сколько стоит твоя лодка?

– Она не продается, – отрезала Кларена, которая меньше всего ожидала, что сегодня ей придется вести разговоры о мужском естестве.

– Продается все, что имеет цену. Назови свою, и я куплю ее.

– Купи другую! – крикнула Кларена. – Их тут больше, чем ты можешь себе позволить.

– Не суди о человеке по толщине его карманов. Ибо уверена ли ты, что мне не под силу купить все лодки и весь Аджхарап в придачу?

– О человеке я сужу по поступкам, а до толщины карманов мне дела нет, – Кларена говорила сурово и уверенно. – Твой, право, в любом случае тонок. Даже для одной лодки. Поэтому и решил украсть?

– Красть не в моих привычках.

– Сказал тот, кто собирался отшвартовать мою лодку без спросу.

– А мне нравится твой напор. Ты, случаем, не ангалийка?

– Тебе-то что?

– Да шучу я, шучу. Извини. Вижу же, что не ангалийка. Наши девушки – красотки. А ты…

– Поди вон с моей лодки! – крикнула Кларена.

– Не кричи ты. Может, я и тупой, но со слухом у меня все в порядке, – ответил Шай и ступил на каменистую насыпь.

Когда он поднялся на набережную, то столкнулся с двумя коренастыми людьми, подошедшими на крики. Один из них обвел взглядом промокшего патриция, затем посмотрел на Кларену и обратился к ней:

– Этот человек вам угрожает?

– Да, – громко ответила Кларена. – То есть я хочу сказать… Нет, он не угрожает. Но он собирался отшвартовать мою лодку.

– Кража? – Человек многозначительно изогнул бровь.

– Да какая там кража, – вмешался Шай. – Я готов был заплатить за лодку, кабы знал, кому.

– Что-то я не замечаю у вас кошелька, господин, – хмыкнул человек.

– С собой есть немного монет. Не знаю, правда, хватило бы их на покупку.

– Стало быть, монет у вас не в достатке, и дама права. Негоже красть чужое. Не поленитесь составить нам компанию. Пройдемся до мэрии.

– С чего мне идти с вами? – усмехнулся Шай.

– Мы из городской стражи. А в мэрии служит откомандированный отряд плавийцев. Именем короны они и разберутся, была ли это кража или неудачная сделка.

– Я патриций Эрзальской долины! И я сам решаю, с кем идти и у кого красть! – рявкнул разъяренный Шай.

– Ага, как же. А я в таком случае Мастер воды, – прыснул со смеха стражник.

Второй стражник больно схватил патриция и заломил ему руку, отчего тот закричал:

– У вас есть последний шанс убрать от меня свои поганые коряги! И тогда, быть может, вы познаете мою милость.

Стражник лишь больнее прижал руку Шая к спине.

– Уйми свой пыл, мальчик. И тогда, быть может, свою милость тебе выкажу я.

Тогда патриций набрал полную грудь воздуха и что есть сил дунул. Из его рта заструились тонкие белые линии воздуха, и через мгновение на улице поднялся ветер. Порыв ветра всколыхнул волосы на голове стражников. На миг они застыли на месте, но потом один из них навалился на Шая и рухнул на него, прижав сверху всем своим весом.

– Ты посмотри, какой резвый! – сказал второй стражник и присел на корточки перед Шаем, которого уткнули лицом в мощеную набережную.

Его напарник, все еще прижимая юношу к земле, достал из кармана веревку и связал руки патриция за спиной. Он поднял его на ноги и, грубо толкнув перед собой, прошипел:

– Пошел! Патриций Эрзальской долины…

Кларена, замерев у своей лодки, с опаской наблюдала за происходящим. Стражник обернулся к ней и крикнул:

– И вы тоже, леди. Идемте за нами.

Кларена насупилась – в ее планы не входило участие в допросах на незнакомой территории. Тем более, сама она ни в чем не повинна. Но взгляд стражника не сходил с нее, и тогда девушка, недовольно выдохнув, подобрала полы платья, поднялась на набережную и покорно засеменила за стражниками, толкающими Шая впереди себя. Лучше бы она не орала, а просто позволила парню покинуть лодку. «А ветер-то и впрямь поднялся», – донесся до нее голос одного из стражников. «И что? – ответил второй. – Я порой после каши из репы такие ветра гоню, что рубашка в районе штанов развевается. Теперь я тоже патриций, по-твоему? Очередной воришка. Не впервой же».

========== Глава 20 ==========

После того, как Шай покинул Серебряную Слезу, оставшиеся там Лерия, Эрви, Келий и Надия решили провести здесь еще пару дней перед тем, как определить свой дальнейший путь. Благо мэр Аргани действительно создал для них прекрасные условия для проживания, и они не испытывали желания и дальше стаптывать ноги, путешествуя по Амплериксу в сомнительных поисках серого камня для Королевы. Впрочем, это не могло притупить бдительности Лерии – Шай ушел, ничего не объяснив, резко и внезапно. Когда так уходят и не говорят почему, верно одно – стряслась беда. Исчезновение Лафре пугало Лерию еще больше. Мальчик сильный. Возможно, даже сильнее, чем патриций. Но он и более наивный. А слепое доверие причиняет вреда куда больше, чем слабые кулаки.

Следующим утром тревожно спящую в своей кровати Лерию разбудила Надия, ворвавшись без стука к ней в опочивальню.

– Проснись! – кричала она. – Просыпайся!

– Что стряслось? – Лерия вскочила с кровати, и ее сон мигом исчез.

– Еще одна жертва Хищника. Только что мэр Аргани объявил, что сегодня рано утром у входа в город в хижине нашли семью местного рыбака. Разорваны в клочья, сожраны кто полностью, а кто наполовину.

– Что ты такое говоришь? – воскликнула Лерия.

– Местная гвардия плавийцев прочесывает весь город в поисках Хищника. Но эти твари с такой легкостью принимают облик обычных людей, что даже ума не приложу, как их можно найти. Мать, отец, трое детей и бабка. Все мертвые, изуродованные.

Надия и Лерия бегом спустились вниз, во двор. Главная площадь была наводнена народом, а в воздухе стоял непрекращающийся гул – жители требовали от Аргани разобраться с ситуацией.

– Вы тут мэр или мы? – крикнул кто-то из толпы. – Мы для чего Короне налоги платим? Чтобы плавийцы скучали на службе, пока тишь да гладь, а как что случится, так они разводят руками, мол, Хищника не распознать?

– Прошу вас! – Мэр выставил перед собой пухлые руки и судорожно взмахивал ими, словно пытался погасить пламя. – Я только что послал красный огонь в Триарби с просьбой откомандировать к нам, в Серебряную Слезу, еще двадцать плавийцев. Текущего количества явно не хватает, чтобы совладать с тварью, что поселилась среди нас. Думаю, в течение нескольких недель к нам прибудет каравелла с воинами.

Один мужчина ступил из толпы и со злостью бросил мэру:

– А что нам делать до этого? Недели не прошло с того дня, как Хищник пожрал двоих наших, оставив их девочку круглой сиротой. У меня у самого двое детей!

– Проявляйте больше бдительности, – неуверенно ответил Аргани.

– Больше бдительности! – огрызнулся мужчина, кричавший на мэра громче остальных.

– Даже если Хищник принимает облик простого деквида, в его жилах течет черная кровь, – напомнил мэр.

– И что теперь? – не успокаивался разъяренный деквид. – Нам носить с собой ножи и полосовать каждого встречного, чтобы посмотреть, что течет в его жилах? Так давайте с вас и начнем!

С этими словами он вытащил из-за пояса кинжал и погрозил им мэру. В ту же секунду за спиной Аргани выросли двое плавийцев в доспехах и, защищая мэра, приблизились к рассвирепевшему мужчине, заслонив собой Аргани. Мужчина оскалился и начал бешено размахивать кинжалом перед их носом. Один из плавийцев выхватил из ножен за спиной длинный меч и занес его над бунтарем.

– Положи кинжал на землю, – приказал он ровным, но грозным голосом.

Толпа испуганно расступилась, образовав вокруг плавийцев, мэра и доведенного до отчаяния мужчины широкий круг.

– Положи кинжал на землю, – сквозь зубы повторил плавиец, делая паузы между словами.

– Нашли на кого нападать! – крикнул ему почти плачущий деквид. – Лучше бы с Хищниками вы были такими смелыми!

В следующий миг плавиец, видя, что бунтарь не повинуется, занес над ним меч. И тогда мужчина, испугавшись за свою жизнь, в порыве отчаяния метнул в плавийца кинжал. Глаза плавийца широко раскрылись от неожиданности – кинжал вонзился ему прямо в сердце. Все еще держа меч занесенным над своей головой, плавиец постарался вернуть себе самообладание. Он, продолжая удерживать оружие левой рукой, опустил правую к кинжалу и медленно извлек его из тела, и из раны брызнула ярко-красная струя крови. Лерия в ужасе перевела взгляд на взбунтовавшегося деквида, у которого изо рта тоже шла кровь – второй плавиец запустил в него свой меч, проткнув бунтаря насквозь. Меч полностью пронзил несчастного, застряв у него в груди резной рукоятью. Лицо мужчины искривилось от боли, он попятился назад и за мгновение до того, как испустить дух, завел руку за спину и нащупал ею острие меча, вышедшее насквозь. Продолжая пятиться назад, к толпе, он стал захлебываться пузырящейся изо рта кровью. Он замер в нескольких сантиметрах от Надии. Тут он резко побледнел, руки его беспомощными плетями свесились вниз. Мужчина запрокинул голову и рухнул назад. Надия постаралась отскочить влево, но торчащее из спины деквида лезвие задело ее бедро, распоров одежду Надии. Она вскрикнула и посмотрела на свою ногу.

– Нет… О нет! – в застывшей тишине послышался голос Лерии, которая, как и все остальные, смотрела на раненую Надию, а точнее, на то, как ее разорванное лезвием меча платье темнеет, пропитываясь черной кровью.

– Она! Это она! Она Хищник! – заорал кто-то в толпе, и тут же площадь объяла паника.

Народ бросился в разные стороны, валя людей на землю, затаптывая друг друга и стараясь во что бы то ни стало вырваться из толпы. Плавиец, раненный кинжалом в сердце, сориентировался в этом чудовищном орущем хаосе быстрее всех. Он схватился за меч и занес его над Надией, но она сделала резкий прыжок и, оттолкнувшись от земли, молнией взмыла в другую сторону. Меч плавийца вонзился в мощеную поверхность площади, и от удара меча о камень отскочило несколько ярких искр. Надия совершила еще один прыжок, поднявшись высоко над землей, и во время этого полета платье на ее теле разорвалось. То, что приземлилось на площадь возле второго плавийца, не имело ничего общего с женственной стройной девушкой – оно было похоже на огромного волка, покрытого белоснежной шерстью. Существо, на шерсти которого висели обрывки платья, встало на мощные задние когтистые лапы и сверкнуло большими черными, лишенными зрачков глазами. Хищник широко раскрыл пасть с россыпью острых клыков и издал свирепый рев, а затем накинулся на пробегающего мимо случайного парня, схватил его пастью и стал мотать из стороны в сторону, пока несчастного не разорвало напополам. Кровь и внутренности обагрили остальных орущих жителей Серебряной Слезы. Разделавшись с жертвой и испачкав ее останками свою белоснежную пасть, Хищник взревел, совершил еще один мощный прыжок к раненому плавийцу и взмахом когтистой лапы вскрыл ему грудную клетку. Плавиец, точно не чувствуя боли, сделал оборот вокруг своей оси с мечом в руках и рассек орудием брюшину Хищника, и из широкой рваной раны засочилась густая черная кровь. Покачнувшись, Хищник едва не рухнул наземь, но устоял, прыгнул на плавийца и, обрушаясь на него всей своей огромной тушей, широко раскрыл пасть и схватил ею голову плавийца. Та с хрустом отделилась от тела, и плавиец пал замертво. Разгрызя его голову, как орех, Хищник издал дикий рев, встал на задние лапы и повернулся ко второму плавийцу. Тот, взглянув на обезглавленное тело своего сослуживца, запрыгнул на перила дворцовой каменной лестницы, занес меч и с яростным криком прыгнул с высоты на Хищника, вонзив свое оружие прямо в череп этого страшного существа и полностью проткнув его. Острие меча вышло из нижней челюсти Хищника, и животное, закатив свирепые глаза, с жалобным стоном рухнуло всем телом на площадь, а под его тушей стала разливаться лужа черной вязкой крови. Толпа застыла, крики прекратились, наступила тишина.

– Вот ведь гадина! – Аргани первым нарушил тишину. – Вот гадина! Кто бы мог подумать. Стерва! Пригрели змею на груди!

Лерия стеклянными глазами смотрела на тушу мертвого Хищника, видимо, воспроизводя в памяти все то время, что Надия, тщательно скрывавшая ото всех свою истинную сущность, провела с ней, Лафре, Шаем, Келием и Эрви. А ведь каждый из них мог не проснуться очередным утром, послужив ранним обедом этой Хищницы, пока остальные предаются сновидениям. В постепенно рассасывающейся толпе она подошла к Эрви – юноша находился в оцепенении от увиденного.

– Ты как? – тихо спросила она наследника Марьяни.

– Я поражен, – только и мог вымолвить тот.

– Где Келий?

– Не знаю, не видел его.

– Помнишь, он рассказывал нам о своей первой встрече с Надией, когда она полоснула его ножом?

– Хотела отвести от себя подозрения и втереться в доверие, очевидно, – сказал Эрви. – Чтобы он взял ее с собой сюда, в Серебряную Слезу. Уж тут-то недостатка в пище она бы точно не испытывала. А ты не Хищник?

– Я? – удивилась все еще испуганная Лерия.

И с этими словами она поднесла ладонь ко рту и с силой впилась в нее зубами, удерживая кожу во рту до тех пор, пока Эрви не заметил алую струйку крови, подтекающую из ее губ.

– Эй! – Он взял ее за руку, попросив остановиться. – Простого ответа «Нет» было бы достаточно. Мне тоже укусить себя?

– Не надо, – улыбнулась Лерия, взглянув на свою раненую руку. – Мы же все видели тебя в Эр-Нерае рядом с Одой. Пойдем лучше попробуем найти Келия.

– Но где мы найдем его?

– Не знаю. И меня это пугает. Пугает и то, что сюда мы пришли вшестером, а сейчас остались только мы с тобой.

– Ты вся дрожишь, – сказал ей Эрви.

– Не могу отойти от увиденного, – призналась Лерия.

Не в первый раз Эрви испытал странное, никогда ранее не знакомое желание обнять эту девушку, которая сейчас казалась ему беззащитной и очаровательной одновременно. Он подошел к ней и, ничего не говоря, прижал ее к себе. Лерия обняла юношу и уткнулась головой в его плечо.

– Не бойся, – сказал ей Эрви, глядя в ее большие синие глаза. – Я позабочусь о тебе. Не дам тебя в обиду, даже если эта дрянь восстанет из мертвых и бросится на тебя.

– Спасибо, – улыбнулась девушка и вновь уткнулась ему в плечо, почувствовав приятную защищенность, переплетаемую с какой-то странной нежностью.

***

Приняв предложение Варго заночевать в их деревушке, Апельгио и Баклий провели ночь в доме старика Тевиля и его старухи. Баклий спал плохо, и когда он проснулся, огненные шары в небе над Хито все еще слабо мерцали. Единственный в деревне эспир находился у старшины Варго, но даже без эспира Баклий догадался, что еще немного, и жители деревушки будут просыпаться. Старуха постелила им с Апельгио на полу, набросав туда хворосту и листьев, чтобы создать хоть какое-то подобие кровати. Апельгио тихо посапывал, и Баклий, решив не мешать ему, поднялся с пола, отворил дверь и вышел на улицу, где было спокойно и тихо – лишь редкое стрекотание цикад разбавляло предутреннюю тишину.