Текст книги "Амплерикс. Книга 1. Серый камень (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Старушка, раскрыв рот, смотрела то на свою диетру, глотающую влагу, то на Эрви.

– Не за что, – высокомерно бросил ей Эрви, без единой эмоции на лице развернулся и поплелся обратно к лачуге.

– Это что? Это как это? – Семенила за ним старушка. – Это ты как сделал? Ты что, и впрямь не из наших?

– Он из Мастеров воды, – похлопав старушку по плечу, сказал Лафре. – А Шай – из ангалийцев.

– Это как это – из ангалийцев? – ее удивленный голос перешел на писк. – У нас тут ни ангалийцев, ни Мастеров воды отродяся не было. Эко же! Мне же бабы не поверят.

– Мне-то что… – донесся до нее безразличный голос Эрви.

– А ты, золотая моя, тоже? Ну, из ихних? – спросила старушка Лерию, которая взяла ее под руку, чтобы помочь дойти обратно до лачуги.

– О нет, я простая деквидка, – улыбнулась Лерия.

– А этот юнец? – шепотом спросила старушка, показывая искривленным от возраста костлявым длинным пальцем на Лафре.

– И он тоже из деквидов.

– Ну надо же! Ты подумай только! – не унималась старушка, и ее удивление можно было понять.

На следующее утро странники проснулись рано. Эрви, должно быть, настолько сильно изнемогал от голода, что проглотил сразу три лепешки, запеченных в золе во дворе у старушки.

Хозяйка хлопотала в огороде. К ней подошли двое соседей и стали о чем-то спрашивать. Старуха нехотя отвечала им, то и дело поглядывая на гостей, которых она приютила. Вскоре разговор был закончен, и те двое покинули ее скромные владения. Проходя мимо гостей, они бросили на них презрительный взгляд. Один из них изучил сначала Шая, затем Эрви и бросил: «Вы зря тратите свое время». Шай открыл рот, чтобы молвить, но двое загадочных незнакомцев развернулись к нему спинами и скрылись.

– Кто это? – спросил старуху патриций, когда два силуэта растворились в тумане.

– А, не обращайте внимания на этих полудурков, – махнула рукой старушка. – Фанатики.

И она, набрав полную корзину травы, потащила ее к себе в дом. Лафре подошел к Лерии и спросил:

– Ты знаешь, что это за фанатики?

– Как не знать, – ответила девушка. – У нас в Аладайских озерах они тоже живут.

– Почему их зовут фанатиками? Во что они верят?

– Правильнее сказать, не верят. Говорят, в Земле Отступников живет один обгоревший проповедник, который уверяет, что мерсеби не существует. И что в День воцарения династия Бальеросов сочинила легенду, будто планета наша облеплена черными ящерами и будто только королевской династии под силу сдерживать их нападение на Амплерикс. Якобы семья Бальеросов таким образом прибрала власть над планетой к своим рукам.

– Но ведь это ложь? – удивился Лафре. – Мерсеби существуют, это знает каждый школьник. Да?

– Конечно. Жизнь в Земле Отступников тяжкая. Чем увеселить себя? Заговорами, теориями и неповиновением. Тем и живут.

Старушка вновь показалась в дверях своей лачуги. Прикрывая лицо от яркого свечения небесных сфер, она стала медленно спускаться по крыльцу.

– До Чистых гор, судя по всему, недалеко, бабуль? – спросил ее Лафре, закидывая за спину холщовый рюкзак.

– Да вон же они, горы-то. – Старушка указала на виднеющуюся отсюда окутанную густым серым туманом возвышенность. – Коли вам туда, то уж дня через три доберетесь. Молодые же. Пока мой внук жил с нами, они с ребятами часто туда ходили. У подножия Чистых гор растут ягоды, их после дождя целый короб можно насобирать. Варенье из них варю, да и просто так едим. Ой! Варенье! Варенье-то! Вот старая башка, ни на что не годна стала. Я про варенье-то совсем забыла. Лепешки с ним знатные, не то что всухомятку жевать. Айда-те, я вам еще лепешек настряпаю, да с вареньицем съедите.

– Да мы сытые, – усмехнулся Лафре.

– Так дайте я вам варенья в берестянку отолью малость? Все вкуснее, чем пресными жевать. – Она потрусила в свою лачугу и вскоре вышла оттуда с небольшой берестяной емкостью.

– Спасибо большое, – принимая лакомство из рук старушки, улыбнулся Лафре.

– Кушайте, кушайте на здоровье. Может, вам берестяночку побольше дать?

– Не переживайте, нам хватит.

– Спасибо вам за все. – Лерия наклонилась к старушке и нежно обняла ее.

– Доброго пути вам, золотые! Вовек не забуду. До ста лет дожила, а такого не видывала отродяся. Это ж ты подумай – из пальцев вода у него течет. Страсть-то какая!

Восхищенный возглас старушки недолго доносился до странников. Как только они завернули за угол деревни и двинулись по направлению к Чистым горам, им остались лишь шум ветра да редкие крики низко летающих птиц.

Шай и Лафре медленно шли впереди, а Лерия и Эрви следовали за ними. Патриций и Лафре о чем-то говорили. Время от времени Лафре смеялся. Иногда он пытался коснуться пальцами рук патриция, но Шай, который не терпел проявлений нежности, не позволял прикосновений. Завидев это, Эрви тихо сказал Лерии:

– Глупый Лафре.

– Ты находишь? – спросила девушка.

– Конечно. Он же любит патриция. Совершенно бессмысленное занятие. Надеяться на взаимность Шая – все равно что ждать ласки от Хищника.

– Мы не знаем, чем это закончится. Ты сам видел, что сделала твоя мать с Лафре там, в Марьяни. Помнишь, почему Шай взял тебя с собой?

– Помню. Матушка едва не утопила мальчишку прямо на наших глазах.

– Уверена, она бы не сделала этого.

– Уверен, она бы это сделала. Ты плохо знаешь великую владычицу белого водоема.

– Стало быть, если бы Шаю не было дела до Лафре, мальчик сейчас был бы мертв.

– И, по-твоему, это говорит о том, что у патриция к пацану есть чувства?

– Есть или нет… Но Шай спас его. Ты сравнил его с Хищником. Хищник бы не спас.

– Ты учительница. Ты умная. Тебе виднее.

– Для того, чтобы видеть, не нужно быть учительницей, – улыбнулась Лерия.

– Мне нравится, когда ты улыбаешься, – сказал вдруг Эрви и сам удивился тому, что эти слова неожиданно сорвались с его уст.

– Спасибо, – смутилась девушка. – Наверное, недостатка в улыбках красивых девушек ты не испытываешь.

– Улыбка красит любую девушку. Но мудра не каждая.

– Уверяю тебя, я далеко не мудра.

– В сравнении с девушками из Марьяни – ты Маг.

– В девушках юношей привлекает прежде всего красота.

– Прежде всего. Но, когда плоть удовлетворена, улыбок не хочется. Хочется поговорить. А девушки с доньев Эр-Нерая способны говорить только о себе. Они обсуждают свои прически, обсуждают несправедливость родительских приказов и удаль своих любовников. Мне это слушать неинтересно.

– Что же интересно тебе, Эрви, сын Оды? – Лерия посмотрела в его глубокие синие глаза.

– Иногда мне кажется, что и сам не знаю. Сейчас в моей компании ты единственная девушка. И видят черные небеса, я благодарен за то. Ибо ум твой столь же притягателен, как и твой лик.

Лерия покраснела от смущения, и Эрви это понравилось. Она не ответила на комплимент, побоявшись неуместности.

Когда полыхающие в темном небе Амплерикса огненные шары поубавили свой жар, возвещая о приближающейся ночи, путники достигли подножия Чистых гор. Местность здесь была суровая – земная твердь сплошь изрыта каменистыми холмами и разломами, а дорогу к горам закрывала густая лесополоса, перемешанная с колючим бурьяном. Ветви здешних деревьев были массивными и острыми, покрытыми мелкими шипами. Продираясь сквозь лес, Лерия зацепилась платьем за одну из ветвей и порвала одежду, а заодно обзавелась ранкой на плече. Шай и Лафре как могли приподнимали тяжелые закостенелые ветви, позволяя Лерии пройти вперед с минимальным риском еще раз пораниться. И только Эрви держался сам по себе, недовольно хмыкая каждый раз, когда патриций, убедившись в том, что девушка прошла вперед, отпускал ветки. Они больно хлестали по лицу наследника Марьяни, и тогда Лерия замедляла шаг, поворачивалась к Эрви и утирала ему оставленные ветвями ранки своим белым платком, который ей оставил смотритель замка Тайрес.

Наконец лесополоса была преодолена – на выходе из леса взору путешественников предстали легендарные Чистые горы. В месте, где странники вышли из леса, горы были низкие – они возвышались над землей всего метров на четыреста, но достаточно было повернуть голову налево, чтобы увидеть, как по мере своего простирания на север горы резко взмывали ввысь, доставая своими макушками, казалось, до самого неба и даже пронзая его. Поскольку Лафре проходил обучение в Эрзальской долине, которую вдалеке огибали горные цепи, он имел возможность наблюдать Чистые горы издалека, и на том приличном удалении от Гальтинга они выглядели полностью белыми. Сейчас же, восторженно всматриваясь в них в непосредственной близости, Лафре с удивлением для себя заметил, что они были не белыми, а скорее млечно-серыми.

– Да уж, – послышался полный разочарования голос Эрви, окинувшего взглядом горный массив, – добрались, называется, до Серебряной Слезы.

– Ты о чем? – спросил Лафре.

– О том, что нам, видимо, придется карабкаться наверх, балбес.

– Надо попробовать пойти вправо – туда, где горы идут вниз. Судя по всему, они там довольно пологие.

– Это навряд ли, – сказала Лерия.

Как педагогу, обязанному в достаточной степени знать географию Амплерикса, ей было известно, что в том месте, где Чистые горы действительно становились пологими, территория была покрыта топкими, непроходимыми болотами. Потом горы вновь набирали высоту, а окончательно сравнивались с землей на юге, в районе Байхиби, что лежал на границе западной и восточной частей планеты.

– И что же делать? – обреченно задал вопрос в никуда Лафре.

– Если пойти дальше на юг, то через пару недель мы должны достичь русла Арамея, по которому на лодках обычно добираются до Восточного Амплерикса, – сказала Лерия, окинув взглядом территорию.

– Вот только лодки у нас нет, – разочарованно ответил Лафре.

– Говори за себя, – буркнул Эрви.

– У тебя, должно быть, за пазухой припрятана парочка лодочек? – покосился на него Шай.

– Мастеру воды не нужны лодки. Я мог бы проплыть по руслу сам, – ответил наследник Марьяни, заправив за ухо прядь своих черных волос.

– Ну так и плыл бы, – бросил ему патриций и тут же осекся: – Хотя погоди, погоди… Ведь твоя мамочка сказала мне, что на время поисков я отвечаю за твою шкуру головой.

– Может быть, мы все же пойдем на юг, к реке? – предложила Лерия. – Вдруг найдем там какую-нибудь лодку или хотя бы плот?

– Ночь уже, – отрезал Шай. – Предлагаю заночевать здесь, а утром уже решить, как мы поступим.

Против этой здравой мысли возражать не имело никакого смысла. За прошедшие дни все четверо выбились из сил, и последнее, что они сейчас решились бы делать – это идти дальше. Погода стояла теплая и ясная, и Шай, не дождавшись реакции остальных, кинул свой рюкзак на землю, положил на него голову и демонстративно прикрыл глаза. Его примеру последовала Лерия, а затем и Лафре, которого сон настиг, казалось, за мгновение до того, как его голова коснулась холщового рюкзака. Лег ли спать Эрви, остальные так и не узнали.

На следующее утро первой проснулась Лерия. Она увидела, что Шай еще крепко спит, нежно обняв свернувшегося калачиком Лафре, а позади них тихо похрапывает Эрви, прямой как струна – даже во сне он, очевидно, старался выглядеть безупречно.

С самого первого дня их знакомства Лерия испытывала необъяснимо нежные чувства к Лафре, граничащие с материнством. Она опустилась на колени перед спящей парой и ласково провела рукой по макушке юноши, заботливо заправив за ухо ниспавшую на закрытые глаза прядь вьющихся волос цвета сахарной патоки. Лафре глубоко вздохнул, сладко потянулся и открыл глаза, улыбнувшись Лерии.

– С добрым утром, – сказала она.

– С добрым, – стеснительно ответил он.

Лафре встал на ноги и покачнулся от все еще не прошедшего сна. Лерия отошла в сторону, и юноша, сонно зевая, лениво поплелся за ней.

– Хорошо спал в объятиях своего возлюбленного?

– Да, – смутился Лафре. – Только вот я не его возлюбленный. Он мне – да. А я для него… Просто мальчик, с которым приятно делить постель по ночам.

– Я думаю, ты немного преувеличиваешь, – ласково сказала девушка. – Я же вижу, как он смотрит на тебя, как он тебя оберегает.

– Ты не знаешь Шая, – грустно вздохнул Лафре. – Сердечные дела не для него. Он патриций, он сильный и непокорный. И я не смею надеяться ни на что.

– Знаешь, – сказала Лерия, положив руку ему на плечо, – даже самые сильные и непокорные нуждаются в любящем человеке. Шай, быть может, пока еще сам не в силах осознать, что такой человек для него – это ты. А время беспощадно. Оно течет мимо нас, на первый взгляд незаметно, но меняет нас, хотим мы того или нет. И, уверяю тебя, рано или поздно Шай обнаружит, что его восхитительное тело теряет свою упругость. Его светлые волосы отливают более не серебром, но проседью. Когда он наклоняется к ручью, чтобы испить из него, из водной глади на него смотрит не красивейший из ангалийцев, когда-либо живших на Амплериксе, но подернутое морщинами лицо. И его сила, власть и непокорность, какими бы могущественными они ни были, не помогут завлечь к себе в кровать очередного юношу, ведь юношей притягивает красота тела и пышущая жизнью молодость, а не власть и не сила. И когда его, великого и могущественного, но неизбежно постаревшего, променяют на простого красавчика, кто останется рядом с ним?

– Я? – шепнул Лафре.

– Ты, – улыбнулась Лерия.

– Но время не пощадит не только его. Надо мной оно тоже не сжалится… Не очень-то привлекательный сценарий – ждать старости, чтобы Шаю от меня понадобилось что-то большее, чем мое тело.

– Но ты не приговорен к нему, правда? Если любишь его, просто будь с ним. И он увидит в тебе не только тело. И я почти уверена, что это случится гораздо раньше, чем когда ослабшие кости нашего любвеобильного патриция начнут скрипеть под тяжестью его отросшего живота, – рассмеялась Лерия.

– У него не будет никакого живота! – горячо возразил Лафре. – Он ангалиец, а все ангалийцы прекрасны. И Шай будет прекрасным, даже когда ему перевалит за сто лет.

Лерия рассмеялась и нежно прижала Лафре к себе.

Глаза открыли Шай и Эрви. Наследник Марьяни поднялся на ноги, потянулся, после чего сложил ладони вместе и поднес их к лицу – на глазах у спутников он несколько раз умылся водой, образовавшейся в ладонях из ниоткуда, прополоскал рот и с довольным выражением лица сделал пару глотков. Увидев, что Лерия готовит завтрак, он сморщился:

– И как вы живете без рыбы?

– Никакая рыба не сравнится с хорошим спелым яблоком, – бросил ему Шай.

– И где же твои яблоки?

– И где же твоя рыба?

Лерия скрыла улыбку, подумав, что столь же смешно ведут себя первоклашки в ее школе в Аладайских озерах.

Подойдя к уплетающим лепешки Шаю и Лафре, чтобы предложить им добавки, Лерия услышала, как Лафре шепчет своему возлюбленному: «Ты уверен? А вдруг ты не выдержишь?»

– Не выдержит чего? – спросила она, отчего оба встрепенулись и посмотрели на нее.

– Шай хочет помочь нам всем перебраться через Чистые горы, – пояснил Лафре.

– Помочь чем?

Шай ничего не ответил. Отряхнув ладони от остатков лепешки, он поднялся на ноги и обратился к остальным: «Подойдите ко мне».

Лерия и Лафре переглянулись и посмотрели на стоящего поодаль Эрви. Тот непонимающе пожал плечами и неторопливо, будто нарочно стараясь двигаться как можно медленнее, приблизился к остальным. «Ближе», – сухо сказал патриций, и этот командный тон стал для Эрви столь неожиданным, что наследник Марьяни, не думая, повиновался. Тем временем Шай поднял вверх правую руку и принялся очерчивать в воздухе окружность. Через несколько мгновений Лерия увидела, что потоки воздуха, следующие за рукой патриция, на глазах обретают плотность, образуя собой различимые волокна, с каждым новым движением руки становящиеся все более густыми. Волосы Лерии заколыхались от внезапно образовавшегося ветра, и мощная струя воздуха объяла всех четверых. Вихрь бесцеремонно задирал подолы их одеяний и мешал сделать новый вдох. Наконец откуда-то с неба на них обрушился мощный смерч, приподняв странников над землей и начав возносить их все выше и выше, пока они не поравнялись с макушками Чистых гор. Струи воздуха бешено крутились вокруг них – они были такими плотными, что открывшиеся их взорам с высоты пейзажи Амплерикса невозможно было рассмотреть. Единственное, что ясно увидела Лерия, это что все четверо воспарили над вершинами Чистых гор, резко пролетели над ними и начали аккуратно спускаться по ту сторону гор, на территории Восточного Амплерикса.

Как только их ноги ощутили поверхность, ветер стих. Шай обхватил руками голову и рухнул на землю. Лафре подбежал к нему, опустился рядом и приобнял. «Воды?» – спросил он. Шай безмолвно кивнул и еще сильнее сжал ладонями виски. «Ты! – крикнул Лафре, обращаясь к Эрви. – Быстро дай ему воды».

При любых других обстоятельствах Мастер воды в лучшем случае съездил бы по физиономии представителю нижестоящей ступени за такие слова, но сейчас, опешивший от такой неслыханной наглости, Эрви сложил обе ладони и поднес их ко рту Шая – патриций жадно начал пить из них чистейшую прохладную воду.

– У тебя что, каждый раз так? – удивленно посмотрел на Шая Эрви, когда тот оклемался и утер рукавом рот.

– А тебя это как заботит? Лучше бы поблагодарил.

– Спасибо, конечно, но я, наоборот, чувствую прилив сил, когда повелеваю своей стихией, – бросил ему Эрви.

– Я сейчас соберусь и тоже почувствую такой прилив сил, – прошипел Шай, – что мой ветер подхватит тебя и унесет в Марьяни, обратно к твоим рыбам и к твоей мамочке.

– Ты так говоришь, – усмехнулся Эрви, – потому что на самом деле хочешь меня. Я заметил твой взгляд там, в Марьяни. Твой Лафре хорош, и это понятно даже мне – тому, кто не питает страсти к плоской мужской груди. Но ты меня хочешь, и это так же бесспорно, как то, что меня зовут Эрви. Хочешь!

– Я хочу видеть тебя гоняющимся в Эр-Нерае за камбалой.

– Ты хочешь видеть меня в себе. Или себя во мне? Мне всегда было интересно… – Эрви окинул взглядом патриция и Лафре. – Кто из вас в ком?

– Для того, кто не питает страсти к плоской груди, – сказал Шай, – у тебя какой-то нездоровый интерес к мужской близости.

– Или вы меняетесь? – неумолимо продолжал Эрви. – А как? Бросаете камешек, кто этой ночью будет сверху?

– А ты заглядывай к нам ночью, – с ехидным прищуром ответил Шай. – И мы с радостью покажем тебе свои камешки. Бросить не дадим, но вот если потрогать нежно – мы к твоим услугам. Только просьба – руки заранее согрей. А то у вас, рыбоедов, они холодны, как лапки у лягушки. Боюсь, мои камешки этого не перенесут.

– Всегда знал, что они у тебя хилые и слабенькие. – Эрви перекрестил руки у себя на груди. – Впрочем, когда ты не нуждаешься в потомстве, сила камней неважна.

– Поверь, ты был бы поражен размером и силой моих камней.

– Неужто жмет между ног? Бедный крошка Лафре! – На лице Эрви возникла наигранная печаль. – Надеюсь, плодовитый патриций еще не сделал его мамашей. Сложно будет искать андамит, коли Лафре на сносях.

Шай было вскочил на ноги, но тут же утратил интерес к перебранке, заметив, что Лафре повернулся к нему спиной и завороженно смотрел вдаль. Там, далеко к северу, густились черные пухлые тучи. Они были такими плотными, что скрывали собой даже яркие огненные сферы. Путники заметили несколько крошечных красных точек, которые медленно плавали вдали, прямо под тучами. Казалось, что несколько маленьких светлячков, озаряя пространство вокруг себя тусклым красным свечением, безмятежно танцевали в воздухе. Но это были не безобидные светлячки, а одни из самых опасных созданий Амплерикса.

– Там вдалеке находится Аиль-Саттай, – сказала Лерия, подойдя к Лафре и положив руки ему на плечи.

– Тот самый, о котором ты рассказывала?

– Именно. А эти красные маячащие точки – не что иное, как бутоны огромных диетр, которые там живут.

– Почему же они светятся?

– Я читала, что почва в Аиль-Саттае особенная. И воды Арамея, которые бегут из тоннеля под Чистыми горами, тоже особенные. Из-за воды бутоны диких диетр в Аиль-Саттае светятся днем и ночью. Видишь самый большой красный огонек?

– Ага, – всматриваясь в далекий север, сказал Лафре.

– Это бутон Халлокати, самой огромной диетры, владычицы Аиль-Саттая. Если тебе повезет, то ты никогда с ней не столкнешься.

Лафре поежился. Он с интересом принялся изучать пейзажи открывшейся его взгляду равнины Восточного Амплерикса, простирающейся от него далеко к горизонту. В зените скопления горящих в черном небе огненных светил трава здесь отливала приятным огненно-изумрудным свечением. Безграничная пологая территория была щедро изрисована извивающимся, как змея, руслом реки Арамей. В неспешно бегущих вдаль млечных плотных водах Арамея отражались золотистыми искорками десятки небесных огненных шаров. В некоторых местах берега Арамея были подернуты небольшими, но густыми и сочными зарослями можжевельника, который порой перетекал в непроходимые кустарники, будто они небрежными мазками были нарисованы по руслу кистью неведомого божества, как по холсту. В небе, на линии горизонта, скопление огненных шаров образовывало ровную длинную, похожую на ожерелье цепь, и исходящий от нее полуденный свет озарял умиротворяющей золотистой дымкой земли Серебряной Слезы. Свет перемешивался с глубокой небесной темнотой, отражаясь от нее рассеянным оранжевым сиянием, от созерцания которого щекотно кололо в носу. Но эта первобытная красота была бы неполной, если бы не сама Серебряная Слеза, стоящая вдалеке посреди долины – город тот был похож на нагромождение сброшенных с высоты осколков хрусталя, в чьих острых неровных многогранниках переливалось золото огненных сфер. Лафре подумал, что если Гальтинг был похож на айсберг, вальяжно парящий над землями Эрзальской долины, то город под названием «Серебряная Слеза» напоминал хрустальные осколки, вырастающие прямо из земли.

– Даже не верится, – восхищенно выдохнул Лафре, первым нарушив тишину. – Неужели это Серебряная Слеза?

– Конечно. Она самая. – Подмигнула ему Лерия и двинулась по направлению к городу.

Когда все четверо спустились с холмистого подножия Чистых гор и достигли русла реки Арамей, они увидели, что к берегу пришвартована узкая длинная лодка. «Вот ведь повезло!» – радостно выкрикнул Лафре, первым подбежав к лодке и запрыгнув в нее, отчего судно лениво закачалось на спокойной водной глади.

– У нее нет весел, – разочарованно сказал Шай, подойдя к лодке и внимательно изучив ее.

– Так пойдем сломим пару суков, – предложил Лафре.

– Не надо ничего ломать, – послышался высокомерный голос Эрви, который неспешным шагом приблизился к берегу.

– Почему? – повернулся к нему юноша.

– Потому что.

С этими словами Эрви опустился на колени перед рекой, рядом с лодкой, окунул руку в водную гладь, прикрыл глаза и замер.

«Что он делает?» – не сводя глаз с наследника Марьяни, шепнул Лафре Шаю в самое ухо, чтобы Эрви не услышал. И до Эрви этот вопрос действительно не донесся. В отличие от ответа патриция: «Не знаю наверняка. Возможно, сейчас мы его как-то приладим к корме, чтобы он греб ногами и руками и толкал лодку. Хоть какая-то польза будет от этого дельфина».

Эрви лишь иронично хмыкнул. Течение реки заметно усилилось, и лодка, качнувшись, отчалила от берега. Шай распахнул глаза от удивления и посмотрел сначала на лодку, затем на Эрви. Помедлив миг, Шай запрыгнул в лодку и, поймав равновесие, встал в ней, широко расставив ноги и протягивая руку Лерии. Девушка подобрала подол платья и тоже забралась в это маленькое судно. Последним в лодку запрыгнул Эрви.

Течение убыстрилось, и скоро лодка набрала скорость. По ходу движения взорам путников представали небольшие сложенные из камней дома жителей Серебряной Слезы. Хрустальный город стало отчетливо видно. Было заметно, что в бесчисленных неровных скалистых уступах города возвышаются большие и маленькие башни, похожие на резные дворцы – вероятно, в них и жили горожане этой необычной территории. В том месте, где город брал свое начало, русло Арамея становилось все более широким, точно это было озеро, а не река. По обоим берегам разливавшегося Арамея стояли две огромные хрустальные статуи мужчины и женщины, чьи высеченные полупрозрачные, удивительно притягательные лица смотрели друг на друга. Каждое из этих изящных, но вместе с тем величественных изваяний протягивало друг другу руки, образовывая своего рода арку, точно обозначающую, что именно здесь берет свое начало Серебряная Слеза.

Лодка проплыла под аркой и осторожно причалила к берегу, после чего все четверо покинули ее, почувствовав наконец ногами долгожданную земную твердь.

Серебряная Слеза была преимущественно населена простыми людьми, но, в отличие от многих других территорий Амплерикса, здешние деквиды выгодно отличались от своих собратьев – казалось, они были лишены того угнетения, которое было характерно для остальных представителей пятой ступени. Одеяния их были чистыми и светлыми, а сами деквиды с гордой осанкой сновали туда-сюда, поглощенные решением неведомых путникам бытовых вопросов.

– И что? – спросил Эрви. – Какой план?

– Не знаю… – задумчиво произнес Шай. – Наверное, надо пройти в замок и рассказать, кто мы и что ищем здесь.

Неподалеку от них располагалась небольшая таверна; у входа в нее, прямо на улице, было расставлено несколько столиков, за которыми сидели, непринужденно коротая день, посетители заведения. Лафре подошел к ближайшему столику – за ним сидела парочка, потягивая чай из красивых красных резных кружек. Подняв взгляд на юношу, сидевший за столиком мужчина лет сорока многозначительно посмотрел на Лафре и произнес:

– Я чем-то могу вам помочь?

– Э-эм, – замялся Лафре, но тут же взял себя в руки: – Мы с друзьями путешествуем по Амплериксу в поисках андамита для Королевы. Не подскажете, как нам попасть на аудиенцию к кому-нибудь… к кому-нибудь… главному здесь?

Сидевшая напротив мужчины девушка улыбнулась, пригубила чаю, но ничего не сказала, предоставив своему спутнику возможность и дальше общаться с этим миловидным застенчивым юношей.

– Андамит, говорите? – задумчиво переспросил незнакомец.

– Да. Это серый камень, который поможет исцелить Ее Величество Калирию Бальерос.

– Мне хорошо известно, что такое андамит. Видите ли, мы с моей спутницей такие же добровольцы, как и вы, и уже провели в здешних местах без малого неделю.

– И… не нашли? – испуганно спросил Лафре.

– Думаете, сидели бы мы тут, попивая чай, если бы серый камень был в наших руках? О, нет, друг мой, мы бы уже на всех парах мчались в Триарби вручить Королеве лекарство.

– О… – только и мог промолвить Лафре.

– Кроме того, я не думаю, что мэру Серебряной Слезы есть сейчас дело до поисков андамита.

– А почему?

– Дело в том, что сегодняшней ночью два жителя Серебряной Слезы были найдены на центральной площади растерзанными в клочья.

– О… – снова повторил Лафре, не в силах понять, каким образом ему лучше всего отреагировать на это печальное известие.

– Семейная пара, – послышался голос девушки. – Они, видимо, гуляли в дальней части Искристой лагуны со своей дочерью и зашли слишком далеко. У матери выедена левая сторона тела, а у отца отгрызли голову и руку. Вот так…

– А девочка? – голос Лафре был сдавленным.

– Малышке удалось убежать в чащобу за восточной кромкой Искристой лагуны. Ее сегодня утром нашел местный старик, который отправился туда собирать черные ягоды.

– И кто это сделал? Хищник?

– А кто еще, – хмыкнула девушка.

– Как бы там ни было, – продолжил ее спутник, – я могу представить вас господину Аргани, мэру Серебряной Слезы.

– Мы были бы признательны, – сказал Лафре.

– Мы? – переспросил загадочный собеседник.

– Да. Я путешествую не один. Нас четверо. Мои спутники вон там. – И Лафре махнул рукой в сторону своих друзей.

– Четверо? – удивился мужчина. – Какая большая компания для поиска маленького камешка.

– А вы знаете, что он маленький? – спросил Лафре.

– Нет, друг мой, не знаю. Лишь предполагаю. Отчего же твои друзья такие скромники? Пусть подойдут, назовутся. Я Келий. А мою спутницу зовут Надия.

Девушка отпила чаю и приветливо помахала Лафре рукой.

– А меня зовут Лафре.

– Откуда ты?

– Я из Кай-Ура – из деревни Вильдумского отряда, что находится недалеко от столицы.

– Далеко же ты забрался, – усмехнулся Келий. – Зови своих скромных спутников, и мы представим вас господину Аргани.

Спустя несколько минут Лафре, Шай, Эрви и Лерия спешили за Келием и Надией, которые уверенно, даже по-хозяйски, преодолевали ступень за ступенью, поднимаясь вдоль светло-серых массивных стен замка Серебряной Слезы. Лафре отметил, что внутреннее убранство замка чем-то напоминает ему величественные залы Марьяни, хотя этот замок был на порядок просторнее – казалось, что стены дворца просто выросли на здешней равнине, отхватив приличную часть территории и заключив ее в свои монументальные прочные хрустальные объятия. Задрав голову кверху, Лафре с удивлением обнаружил, что большая внутренняя зала не имела потолка – парящие в темном небе огненные шары хорошо освещали всю территорию этого Яркого замка. Пронзая стены и уступы дворца Серебряной Слезы, точно призму, яркое свечение огненных сфер распадалось на многоцветье, создавая внутри дворца поистине умиротворяющую атмосферу.

Поднявшись по лестнице на приличную высоту, путники увидели перед собой две внушительные резные полупрозрачные двери – они были так плотно закрыты, что казалось, будто это была сплошная массивная стеклянная стена, посреди которой виднелись две причудливо извивавшиеся ручки, а еще выкованное из металла кольцо. Келий потянулся к кольцу и несколько раз ударил им о поверхность двери. Спустя мгновение двери бесшумно распахнулись, и странники увидели просторную высокую залу, увенчанную хрустальным куполом. Лафре вновь вспомнил себя внутри замка Марьяни и уже ожидал обнаружить здесь трон, красоте которого позавидовала бы сама владычица белого водоема Ода. Но никакого трона в этой зале не было – вдоль ее стен простирались длинные столы из древесного массива, а за ними сидели какие-то люди, обложившиеся толстыми пыльными альманахами и, казалось, без остатка были погружены в их изучение.

– Господин Аргани, – осторожно прокашлявшись, сказал Келий, и один из сидящих за столом мужчин оторвался от альманаха, бросил взгляд на Келия и почти незаметно кивнул ему.

Потом он повернулся к другому деквиду, который что-то старательно записывал в альманах. «Если считать по-твоему, – донесся до Шая тихий голос мэра Серебряной Слезы, – то получается, что четвертая и пятая поставки лунного хрусталя уже оплачены Гальтингом, но, по моим подсчетам, оплата еще не поступала. Перепроверь». – Он похлопал писаря по плечу, отодвинул свой стул, встал из-за стола и неспешным шагом направился в сторону путников. Аргани был невысоким толстым мужчиной, которому, должно быть, перевалило за пятьдесят. Седые жидкие волосы остались у него только на висках и затылке, и в блестящей лысой макушке отражался свет от горящих в зале факелов. Он был одет в широкие коричневые брюки и серую короткую рубашку, плохо прикрывающую внушительных размеров живот.