Текст книги "Non enim quid amor (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Неразумно было идти за мной, миледи, – высокомерно протянул он, приподнимаясь на цыпочки в тщетной попытке сделаться выше дорнийки, – у меня свои дела… мужские! Вас они не касаются!

– Простите, милорд, – девушка присела в реверансе, – я не хотела вас беспокоить. Просто вы покинули пир… я подумала, что вы расстроены.

– Нет, я не расстроен! – выпалил Джейме обиженно. И чего ей не сиделось в своем Дорне?! Зачем она явилась? Ланнистер шмыгнул носом, сурово хмурясь, и раздраженно дернул плечом, когда на него легла мягкая ладонь Элии. Губы девушки невесомо коснулись щеки мальчика, который резко отскочил в сторону.

– Вы… вы чего?! – Джейме яростно тер лицо рукавом. – Мы… мы еще не женаты, вот!

Его могут целовать только Серсея, матушка и тетя Дженна. Пусть только эта дорнийка попробует его еще раз обслюнявить!.. Элия печально улыбнулась.

– Это всего лишь моя благодарность храброму рыцарю, что спас меня.

– Девчачьи нежности, – фыркнул мальчик, направляясь прочь. Подле входа в замок он остановился и бросил нетерпеливый взгляд на леди Мартелл. – Я могу проводить вас обратно в чертог… если хотите.

– Буду очень рада, – учтиво промолвила Элия. Джейме подал своей нареченной руку, надеясь, что Серсея их не увидит.

========== Третий клинок (Дейнерис Таргариен/Даарио Нахарис) ==========

Лезвие кинжала плавно изгибалось, как и золотая фигурка женщины на рукояти. Дени осторожно провела ладонью по прохладному клинку, кожей ощущая его опасную остроту. Даарио улыбался, глядя на королеву. Нагой, он лежал на постели, подложив руки под голову. Синие волосы рассыпались по подушкам, кожа мерцала золотом в неверном танце света. Золотой зуб остро блеснул, когда Нахарис улыбнулся.

– Маловато мне стало моих девочек, думаю, еще одна подружка им не помешает.

– А вдруг они начнут ревновать, – Дейнерис провела пальцами по груди золотой прелестницы. Гладкая, теплая, она словно живая льнула к ладони, и девушка сжала пальцы. Рукоять удобно легла в руку, словно сделана была специально для нее.

– Им и стоит ревновать, – в объятиях наемника Дени чувствовала себя в безопасности… хотя такое легкомыслие королевы недостойно. Но когда Даарио зарывается лицом ей в волосы, целует, а ладони ложатся ей на грудь, Мать Драконов готова отречься от трона и от короны ради него. Но пренебречь долгом она не может, но иногда так хочется… – Она никого тебе не напоминает?

Дейнерис недоуменно нахмурилась. Рукоять кинжала туманно мерцала рассветными лучами, а длинные волосы золотой красавицы отливали белым серебром. Глазами пылали крошечные аметисты.

– Ну, узнаешь? – наемник чуть прикусил мочку уха Дени. – Теперь моя королева всегда будет со мной. В бою я буду сжимать ее в объятиях, грезя об ее поцелуях, глазах… грудях, и о том, что ниже…

– Да как ты посмел?! – возмущенно выпалила Дени. Мать Драконов давно уж разучилась краснеть, но в это мгновение щеки ее пунцовели румянцем. – Чтобы меня… чтобы я?! – в груди было щекотно от смеха и нежности, но девушка вырвалась из объятий наемника. – Я велю тебя казнить за это!

– Нет, любовь моя, не велите, – Даарио увлек сопротивляющуюся королеву на подушки, осыпая ее лицо поцелуями. Дейнерис вырывалась, била его по груди и плечам, а он только смеялся. Девушка и сама засмеялась после, но мгновение спустя протяжно застонала, дугой выгибаясь на шелковых простынях. Совсем как маленькая золотая королева, украшающая рукоять кинжала.

Обычно насмешливо выражение лица с коварно-надменным прищуром спадало с лица наемника сломанной маской. Даарио блаженно расслабился, позволяя королеве касаться себя, целовать, делать ей все, что захочется, – ведь на то она и королева, – а после резко подмял ее под себя, сжимая тонкие запястья. Хищный блеск пурпурных глаз Буревестника отозвался сладким трепетом в животе, Дени дерзко закинула ногу ему на бедро. С лукавой улыбкой Нахарис погладил ее боку, игриво ущипнул, заставив взвизгнуть, и прижался щекой к нежному животу. Девушка запустила пальцы ему в волосы, пересохшие губы безмолвно шевелились. Любимый… но не достойно королевы любить наемника и убийцу. Дени мучительно застонала, чувствуя, как Даарио проникает в нее, невольно развела ноги шире. Волна болезненно-острого наслаждения прокатилась по телу, кровь и разум бродили, словно молодое вино. Дейнерис обняла мужчину за шею, приподнимаясь ему навстречу. Даарио нашел ее губы.

– Моя королева… – прошептал он жарко сквозь поцелуй. – Моя любимая… моя прекрасная королева…

Дени задыхалась, пьянея от его слов и прикосновений, двигается в унисон с ним, стремясь слиться с Даарио в единое целое. Не королева, но женщина, юная, ранимая и влюбленная. Женщина от крови дракона.

Пусть у Даарио было много женщин, все они блекнут перед драконом.

Удовольствие, сначала сладкое и тягучее, как мед, вдруг вспыхнуло диким огнем, и Дени закричала. Даарио пил ее стон властными поцелуями, продолжая двигаться, а ее ногти раздирали его спину. Девушка в томительной слабости откинулась на подушки, Нахарис лег рядом, положил голову ей на грудь. Одно удовольствие – перебирать синие пряди, играть их мягкостью. Наемник крепко обнял ее за талию, невесомо поцеловал мягкий сосок, сначала один, потом другой.

– Обожаю вас, моя королева.

Дени улыбнулась, зная, что это правда. Королеву он любит.

========== Кружевная змея (Дэнис Дарклин/Серала Дарклин) ==========

– Король едет в Сумеречный Дол, – выдохнул лорд Дарклин, сжимая в кулаке пергамент. В рваной пляске света трехглавый дракон Таргариенов изрыгал пламя и бил крыльями. Дэнис провел большим пальцем по взломанной сургучной печати и, выругавшись, выронил свиток. На коже алело небольшое пятнышко ожога. Зарычав, мужчина швырнул королевское послание в очаг. Гибкие огненные пальцы радостно схватили пергамент, взвились еще выше, пожирая письмо, написанное рукой Эйериса Таргариена.

– Король? Не Тайвин Ланнистер? – от мелодичного томного смеха пламя в очаге внезапно зашипело, взвилось, алчно лизнуло каменную кладку и опало, затаившись средь угля и пепла. – Что ж… это даже лучше, чем мы предполагали, не так ли?

– Ты смеешься надо мной?! – рявкнул лорд Дарклин. – Думаешь, это просто визит вежливости? Может, мне и турнир в его честь устроить?

– Устрой, – женщина соскользнула с постели и неспешно направилась к мужу. Тонкий шелк не скрывал ее ладной фигуры, черные кудри венчали голову, взгляд, брошенный из-под ресниц, был жарок. – Пусть рыцари сойдутся в поединке пред государем. Он решит, что ты так стремишься загладить свою вину.

– Мою вину? – непонимающе переспросил Дэнис Дарклин. Лицо его выражало рассеянность, даже обиду. Но черты исказило гневом, в глазах вспыхнула ярость. Он подскочил к супруге, пальцы безжалостно сжали ее горло. – Но это же ты!.. ты сказала мне, что король будет обязан согласиться с моими требованиями!

– Да. Сказала, – дерзкая улыбка на пухлых губах – и лорда Дарклина ослепила вспышка желания. Его ладонь соскользнула с шеи на грудь мирийки, огладила атласно-гладкую кожу, темно-золотистую в свете свечей. Но Серала, смеясь, отстранилась.

– Милорд слишком нетерпелив, – промурлыкала она, обходя мужчину. Мирийка провела рукой по его напряженным плечам. – Все идет как нельзя лучше.

– О чем ты? – голос Дэниса Дарклина звучал устало, печально. Интриги, непокорность и извечная тревога выпили из него силы, а соблазны и мечты, которые ткали слова Сералы из Мира, заволокли дурманным туманом его рассудок. Фантазии, амбиции, тщеславие… они рисовали лорду Дарклину невиданные прежде надежды. И плаху… но призрачный успех пьянил, как молодое вино, а губы Сералы шептали так сладко.

– Возьми короля в плен, – пропела женщина, и поцелуй ее смягчил остроту ее изменнического предложения, – тогда ему поневоле придется прислушаться к тебе.

– Но это же… – возражения лорда Дарклина, неуверенные, слабые, вызвали улыбку на чувственных губах мирийки. – Это измена. Мятеж.

– Ты пленишь дракона, возлюбленный мой. Многим ли это под силу? – женщина восторженно закружилась по комнате. Легкие шелка взметнулись, обнажая стройные ноги. – Ты всем Семи Королевствам докажешь свою силу! Сделай это, Дэнис! Сделай, – Серала прильнула к груди супруга, улыбаясь зазывно и греховно. Все пороки нашли отражение в ее взгляде. – Сделай ради меня и наших детей.

– Да, – лицо лорда Дарклина потемнело. Во мраке хищно блеснули его глаза. – Я закую дракона в цепи. Ха! – мужчина расхохотался, запрокинув голову. Стены опочивальни отозвались ему зловещим гулким эхом. Леди Серала лукаво вторила ему едва слышно, представляя корону на своих смоляных кудрях. Бледное золото, алмазы и жемчуг несказанно пойдут королеве Серале Дарклин.

Пусть хранят боги доверчивых тупиц, таких, как ее муженек.

========== Вороний смех (Аша Грейджой/Эурон Грейджой) ==========

Аша не любила дядю Эурона будучи ребенком, не любила его и сейчас. Эурон Вороний Глаз мог вызывать страх, презрение, ненависть, но не любовь. Пусть тонкие синие губы улыбаются льстиво, а единственный глаз смеется и горит голубым, тревога все одно гуляет вдоль спины колким ознобом. Она не боялась дядю, Аша ведь кракен, а они ничего не боятся, но когда черномазый мальчонка заявил, что Вороний Глаз хочет видеть любимую племянницу, желудок девушки словно в морской узел скрутило.

Однако она спокойно попивала эль из своей кружки. Мальчишка не сводил с нее любопытных круглых глазенок, а Кварл-Девица поднялся, явно собираясь сопровождать ее. Но девушка качнула головой.

– Сиди. Всех касается, – она обвела притихшую команду угрюмым взглядом, – к родичу я пойду одна.

Благо кинжал всегда при ней.

Тошно видеть его в горнице отца. Бейлон Грейджой любил сидеть у окна, смотреть, как волны точат прибрежные скалы, брызгами разбиваясь об острые камни. Без отца покои опустели, сделались чужими. И острая, как бритва, улыбка Эурона проходилась по свежей ране.

– Аша, – промолвил он сердечно, салютуя ей кубком. Мальчишка закрыл за девушкой двери, оставляя ее наедине с Вороньим Глазом. – Счастлив видеть тебя, племянница.

Аша кивнула, не отвечая. Сунув большие пальцы за ремень, она неспешно подошла к очагу, остановилась подле него. Огонь уютно потрескивая, прогоняя сырость, но Ашу все равно морозило.

– Ты видел меня в порту и в общем зале, дядюшка. Неужто там не насмотрелся?

– Стала такой красивой и взрослой, и, надо же, – ни одного прыщика, – улыбка Эурона стала шире, голубой глаз заискрился ярче. Когда Аша вошла в отрочество, дяди уже не было на Пайке, никак насплетничал кто-то. Это еще больше встревожило девушку. Он что, замуж ее выдать собрался?

– А тебе что до этого за дело, дядюшка?

– Как это что за дело? Как лорд Пайка и король Железных Островов, как старший из твоих дядей, я обязан позаботиться о тебе.

– Я сама могу о себе позаботиться, – точно, жениха ей подыскал. Аша, подбоченившись, вздернула подбородок. Эурон поднялся, продолжая кривить синие, как у мертвеца, губы. Девушке многих сил стоило не отшатнуться. Вблизи его глаз мерцал аквамариновой синевой с золотистыми искорками в глубине. Как море в солнечный день. Мужчина потрепал племянницу по щеке, и Аша, разъяренно шипя, отскочила в сторону, хватаясь за кинжал. Клинок тускло сверкнул в рваной пляске пламени очага.

– Осторожнее, дядюшка. Некоторые лишились пальцев и за меньшие вольности.

– И чего же я лишусь вот за это? – руки обвили девичью талию и прижали к груди Эурона. От неожиданности Аша выронила кинжал. Сердце болезненно колотилось о ребра, кровь вскипела от гнева и непонятного предвкушения. Он же ее дядя, видел, как маленькая она швыряла топорики в дверь и боролась с Теоном… но когда губы Вороньего Глаза, твердые и горячие, прижались к ее губам, девушку словно молнией пронзило. Аша уперлась ладонями в плечи Эурона. Он брат ее отца, родной ей по крови… и одна ладонь Эурона сжимает ее грудь, а вторая прокралась между бедер. Пальцы мужчины провели по шву ее бридж, мягко надавливая, и Аша дернулась, невольно подавшись навстречу его прикосновениям. Она почувствовала, что Эурон улыбается. Смеется над ней! Зарычав, девушка укусила его за губу, сильно, до крови, и ударила дядю в плечо. Вороний Глаз чертыхнулся и разжал объятия. Но его голубой глаз смеялся.

Аша схватила кинжал, руки мелко-мелко тряслись. Короткие рваные вздохи со свистом вырывались из груди. Она сглотнула желчь, опалившую язык. Позволила Вороньему Глазу себя целовать, трогать… девушку передернуло. А он стоял и ухмылялся.

– Если еще раз дотронешься до меня, я… то я…

– Вина, Аша? – учтиво предложил Эурон, улыбаясь. Синие губы влажно поблескивали. Хотелось кровью смыть эту погань с бледной рожи любимого дядюшки. Его кровью. Грязно выругавшись, Аша развернулась на каблуках и кинулась прочь из горницы, быстрее, чем гонимая по волнам ладья. Вслед ей летел смех Вороньего Глаза, похожий на карканье ворона.

========== Семья, долг, честь (Кейтилин Старк, Жиенна Вестерлинг) ==========

AU, dark!Кейтилин Старк. Одна из частей рубрики “Темный Вестерос”.

Жиенна Вестерлинг мила – и только. У многих девушек каштановые волосы и нежное лицо сердечком. Она застенчиво прячет взгляд, улыбается, и Кейтилин северно равнодушна к очарованию девушки. Звенит тревога опасно, словно выскользнувший из ножен клинок, но она касается губами алеющих щек той, что отныне приходится ей дочерью.

Обещание, нарушенное Роббом, узлом затягивается на шее Кет.

Но он король, а она – лишь его мать. Мать, которая видит, как ее дитя роет себе могилу брачными обетами, а другая женщина засыпает первенца Кет землей еще живого.

Однако Робб счастлив. Упивается радостью молодости и первой любви, по-весеннему сладкой и хрупкой, пьянящей не хуже и вина и опасной, словно валирийская сталь. Израненные ладони Кет ноют всякий раз, когда она видит сына со своей королевой, а сердце обливается кровью и леденеет с каждым ударом. Старики падки на обиды, и Уолдер Фрей – особенно. Женитьба Робба лорду Переправы все одно, что плевок, пощечина по морщинистой щеке. Оскорбленный старец может отвернуться от короля Севера, а вслед за ним и все его войско. Без мечей Роббу не победить в войне, Нэд и Бран останутся неотомщенными, а девочек, ее милых дочек Сансу и Арью, не удастся вызволить из когтей Ланнистеров. И все это из-за девушки с кроткими глазами лани и ракушками на гербе.

Прежде чем пригласить Жиенну к себе, Кейтилин ночь проводит у алтаря Матери, молясь так горячо, что на губах горит медный привкус крови. С каменного лица на нее смотрят бесконечно печальные, но понимающие глаза. Мать всегда поймет мать. Мать на все пойдет ради своих детей.

На каштановых кудрях Жиенны – маленькая корона из железа и меди, тонкий витый ободок и острые зубья, похожие на клыки лютоволка, девушка неуверенно оправляет платье из серого бархата, теребит струящееся по запястьям белое кружево. Кет заключает невестку в объятия, на мгновение представляя, что обнимает Сансу. От Жиенны пахнет гвоздикой и туманом, карие глаза отливают желтым. Маленькая королева робеет, но Кейтилин ласково устраивает ее у жарко пылающего очага. Нельзя быть нелюбезной с женой Робба… сейчас.

В глазах, синих, как море зимой, отражается пляска золотистого огня.

– Я молюсь, чтобы война поскорее закончилась, – шепчет Жиенна, горько вздыхая, – мне страшно. Я прошу Семерых уберечь Робба, но король должен вести в бой свое войско. Я… я так хочу сделать его счастливым!

Счастье не вырастет на земле, напоенной кровью, и войной радости не взлелеять, но Кет заставляет себя улыбнуться. На долю вздоха она ощущает слабый укол вины, но долг покрывает ее сердце ледяной броней. Семья, долг, честь. И зима близко.

– Наберитесь терпения, ваше величество. Не позволяйте страхам погубить вашу любовь к Роббу.

– Прошу, миледи, зовите меня Жиенной, – девушка улыбается, немного покраснев, – это так странно… быть королевой. Нет, я не королева! – она сердито встряхивает локонами, и корона чуть сползает на бок. – Я жена Робба. Большего я не желаю.

– Дитя мое, вы не представляете, как отрадно мне это слышать, – крошечные белые кристаллы мгновенно растворяются в вине, и Кет протягивает невестке чашу, – надеюсь, вы не забываете, что королю нужен наследник.

– О нет, миледи, – Жиенна хихикает, взгляд ее лучится, – вот увидите, к победе Робба в войне подарю ему сына. Или даже двух! Мне не терпится стать матерью.

Хорошая девочка, думает Кейтилин отстраненно, когда невестка уходит, но не чувствует ни сожаления, ни жалости. Она знает, что скоро у маленькой королевы начнутся боли в животе, такие острые, что она не сможет сдерживать криков. К утру Жиенне станет легче, но лишь на время. Девушка сгорит за два дня, разбивая своей смертью оковы брачных обетов.

А на третий день Кейтилин напишет Уолдеру Фрею.

========== Волчьи поцелуи (Санса Старк/Робб Старк) ==========

Продолжаем марафон Старков. AU, Санса/Робб, Санса – “Серсея мод он”.

Застенчивость Сансы по вкусу напоминает жженый сахар. Сладко, но отдает гарью, тягуче-липкое, и в смоляной черноте играют янтарно-золотистые отблески. Санса упирается ладонями в грудь Робба, одновременно прижимаясь к нему, лепечет что-то сбивчиво о том, что их увидят, расскажут все лорду-отцу, и ее глаза, синее неба по весне, смотрят испуганно. Но она первая подается вперед и приподнимается на цыпочки, подставляя брату губы. Но Робб медлит, хоть и не выпускает сестру из объятий. Санса распахивает веки, и страх в ее взгляде испаряется. На смену ему приходит подозрение, оседающее инеем на золотистых ресницах.

– Ты что, не хочешь? – девушка хмурится, пальцы сжимают дублет Робба. Сестра выглядит одновременно обиженной и разозленной, краснеет ярко и до ужаса забавно. Рыжим румянец не к лицу, и Санса напоминает юноше перезрелый помидор. Он мимолетно целует ее в нос, но Санса шипит и выворачивается из его рук, бьет его по лицу, а Робб смеется, только крепче прижимая ее к себе, зарываясь лицом в волосы младшей сестры. Локоны Сансы пахнут солнцем, летнее дитя, его сестренка. Север – не для нее.

– Отпусти меня! – Санса упрямо вырывается, но не слишком старательно. В вечерние часы в коридорах Винтерфелла мало кого можно встретить, но эхо далеко разносит ее звенящий негодованием голос. – Видеть тебя не хочу! Больше никогда с тобой разговаривать не буду, слышишь?!

– Не кричи, – добродушно шепчет Робб, целуя сестру в пылающую скулу, – а то сюда весь Винтерфелл сбежится.

– Ну и пусть! – Санса мятежно вздергивает подбородок, и юноша, не сдержавшись, целует его, срывая смех с губ сестры. Он любит ее смех, ее сердито нахмуренные брови, ее румянец, смущенный ли, гневный, не важно. Поэтому он берет лицо Сансы в ладони и прижимается к ней губами. У девушки они податливо-мягкие, послушно раскрываются навстречу.

Первый раз они поцеловались в богороще, пред невидящим взглядом чардрева. Робб думал, что старые боги покарают их, но они молчали.

Робб не мог не воспользоваться их безмолвием.

А Сансе нравилось играть в поцелуи. Пожалуй, это было главным.

И Санса хотела стать королевой.

– Ты видел принца? Правда, он красив, – девушка румянится, – король сам предложил батюшке этот союз, представляешь! Жду не дождусь, когда мы отправимся в Королевскую гавань!

– Хочешь бросить меня здесь замерзать в одиночестве? – его младшую сестренку отдадут избалованному белобрысому мальчишке с кошачьими глазами! Кровь вскипает от одной только мечтательной улыбки Сансы, но Робб находит в себе силы усмехнуться. Сестра лукаво хихикает в ответ.

– Уверена, Серый Ветер тебя согреет. Ты ведь потом приедешь ко мне, правда? Устроим турнир в твою честь и большой пир!

– А если я стану королем? – Робб хочет пошутить, но голос звучит хрипло, ревниво. А сестра только смеется.

– Но ты не король, ты всего лишь мой брат. Тебе ведь хочется стать братом королевы, признайся!

– Только если королевой будешь ты.

И это правда. Чем дальше они будут друг от друга, тем лучше. И вопреки гласу рассудка Робб наклоняется, чтобы поцеловать сестру снова.

========== Яблоки для принца (Джоффри Баратеон/Кейтилин Старк) ==========

У Кейтилин Старк лицо Матери, ласковое, бесконечно нежное, а глаза похожи на кусочки синего стекла в витраже септы Бейелора. Добрая улыбка и морщинки, тонкие нити каждого прожитого дня. Свежесть ее юности уже отцвела, но женщина красива именно той зрелой красотой, от которой у Джоффри немеют колени, и рот наполняется слюной. Кейтилин Старк годится принцу в матери, у нее пятеро детей, а значит, растяжки на мягком животе и груди, чуть обвислые. Рыжие волосы вьются крупными локонами, совсем как у ее старшей дочки. Санса Старк бросает на принца полные обожания взгляды, краснеет и отворачивается всякий раз, когда их с принцем глаза встречаются. Джоффа скорее смешит эта девчонка, такая же глупая и неинтересная, как и его сестра, он кривит губы в улыбке, и Санса вспыхивает, будто факел. Хотя по сравнению с леди Старк она свечка.

Сама Кейтилин Старк бесспорно блекнет рядом с Серсеей Ланнистер.

Королева самая красивая женщина в зале, сверкает ярче золота. Напускная холодность ее пронизана высокомерием, монаршей надменностью, но кому как не Джоффри знать, как нежны ее руки, каким ласковым может быть взор и как нежно может целовать Серсея. А от звуков ее голоса, от томных бархатистых ноток, у юноши гулял озноб вдоль позвоночника и волосы на затылке вставали дыбом. И до зубной боли бесило, как отец грубо лапал ее, когда думал, что никто не видит.

Толстые пальцы Роберта мяли грудь женщины, в бороде запутались крошки и винные капли. Штаны упали на пол, обнажая похожие на колонны ноги короля, покрытые густой черной порослью. Отец пыхтел от нетерпения, неуклюже вклинился между бедер Серсеи. Необъемный живот, прикрытый полотном рубашки, заляпанной вином, сладострастно подрагивал. У Джоффри пересохло во рту, когда Роберт принялся с силой толкаться пахом в промежность королевы. Отец пыхтел, мать сдавленно стонала, выгибая спину. Серсея запрокинула голову, но мальчик видел ее лицо – искаженное, оскаленное, словно у зверя. Роберт навалился на нее всем телом, и Джоффри на миг испугался. Он ведь такой здоровый, вдруг он задавит маму! Но, дернувшись несколько раз, отец заревел и скатился с женщины. Через мгновение покои оглашал сочный храп короля, а Серсея так и продолжала лежать на спине, раскинув ноги. Она дышала тяжело, на груди наливались багрянцем следы пальцев Роберта. Мать казалась неживой, холодная и белая, как Иная. Джоффри хотел выйти из своего укрытия, обнять ее, согреть и утешить, защитить от тупого грубого отца, который точно сделал ей больно, но он молча стоял, алчно наблюдая, как Серсея запускает себе руку между ног, а после подносит влажно поблескивающие пальцы к лицу и начинает скользить по ним губами. Заглатывает их на всю длину, обводит из языком, что-то шепчет и тихо смеется. У Джоффри затекли ноги, от напряжения болели глаза и кружилась голова, но мальчик сидел и жадно ловил каждое движение матери. Собственное дыхание со свистом вырывалось из груди, сердце билось так быстро, что заныли ребра.

Семилетний принц Вестероса слишком рано узнал, в чем состоит суть брака.

Гомогласный хохот Роберта эхом отразился от стен зала, и король зарылся лицом в вырез платья какой-то девки. Джоффри заметил, как изменилось лицо матери, черты словно окаменели. Юноша сжал кулаки, чувствуя, как жжег в груди яростью. Серсея одна из самых красивых женщин Семи королевств, а отец слишком туп, чтобы это понять. Должно быть, у него уже вино заместо крови, а мозги заплыли жиром. Принц снова смотрит на мать и на леди Старк, тихо млеет, представляя сначала одну, потом другую без всех этих слоев шелка и бархата. Серсею юноша много раз видел обнаженной, тайком пробираясь в спальню матери и подкупая слуг. Губы Джоффа приподнимаются в хищной, коварной усмешке. Любопытно, когда леди Старк будет принимать ванну?

Женщины… они как яблоки. Молодые – зеленые и кислые, им нужно время, чтобы созреть, налиться соком, терпкой фруктовой сладостью. Но наверняка принца женят на какой-нибудь юной девице, пресной и скучной. Потемневший взгляд Джоффа вновь обратился на Сансу Старк. Юноша безрадостно глотнул вина, не такого уж и дурного, надо сказать. Остается лишь надеяться, что с возрастом Санса станет похожей на свою мать.

========== Мейега смеется последней (Серсея Ланнистер, Магги-Жаба) ==========

Мучаясь родильными схватками, Серсея проклинала не богов, не мужа, а мейегу, поганую ведьму. В ушах звенело от собственных криков, чрево словно раздирали раскаленными крюками – а ведь это не первый ее ребенок.

– Тужьтесь, ваше величество, – надрывался Пицель, маяча за стеной из десятка повитух, – тужьтесь, я уже вижу головку!

Не заслоняли б его повивальные бабки, королева бы двинула ему ногой прямо по скорбной физиономии. Очередная вспышка боли исказила черты лица Серсеи, женщина с криком откинулась на спинку родильного кресла. Под сомкнутыми веками взрывались звезды, пролетали кометы, рассекая наполненную запахом крови темноту, но львица явственно различала среди ослепительных искр глумливое лицо Магги-Жабы.

– Будут ли у нас с королем дети?

– О да, шестнадцать…

– Давайте, ваше величество, еще немножко!

Серсея собрала остатки сил, отчаянно выталкивая ребенка из своего тела. Ее сдавленный, полный облегчения вопль слился в унисон с криком ее дитя. Женщина обмякла на родильном ложе, алчно глотая спертый, загустевший воздух. Повитухи суетились возле новорожденного, обмывая его, перерезая пуповину, пока Пицель дребезжащим старческим голосом отдавал приказы. Боль уже тихо тлела внизу живота, и Серсея улыбнулась в радости, что все, наконец, закончилось…

– Взгляните, ваше величество, ну разве он не прелестен? – ей положили ребенка на грудь. – Вы подарили нашему королю еще одного чудесного сыночка.

– Нужно отправить ворона, обрадовать его милость!

Королева безучастно смотрела на малыша. Черный пушок на головке, в сонно прищуренных глазках плещется синева. Ребенок захныкал, и Серсею окатило волной горькой тоски. Скоро от ее фигуры, от ее ладного стана ничего не останется! Скрипнув зубами от досады, она все-таки дала сыну грудь и охнула, когда он с силой сжал деснами сосок. Повитухи захлебывались умилением столь яро, что Серсею замутило.

– Еще один принц, – прошамкал Пицель, теребя свою бороду, – боги воистину милостивы к вам. Семеро богов – семеро детей. Хороший знак для королевства!

Семеро… семеро! Серсея едва не завыла от злобы и безысходности, чуть не уронила младенца, которому нужно придумать имя! Роберт уж точно захочет назвать его в честь какого-нибудь своего дяди-друга-кузена. У них уже есть Джон, Эддард и Кассана, благо, хоть троих старшеньких удалось уберечь. А уж как муж от гордости раздувается!.. словно сам их рожал. Семеро… а мейега говорила о шестнадцати. Мысленно посчитав, королева разразилась рыданиями, а вслед за ней заплакал и ребенок. Проклятая мейега, чтоб гореть ей в пекле!

Где-то в одной из семи преисподних, барахтаясь в огненном озере, надрывалась от хохота Магги-Жаба.

========== Лев и прекрасная дева (Тайвин Ланнистер/Шая) ==========

Когда дверь скрипнула, отворяясь, лорд Тайвин ждал, что на пороге появится Варис, Мейс Тирелл, его дети, но никак не она. Девушка, ладная и очень хорошенькая, проскользнула в горницу. Влажные карие глаза смотрели томно, она улыбалась, теребя в пальцах конец крученого кожаного пояска. Лорд Тайвин отложил перо, глядя на девушку исподлобья, но ее, кажется, его грозный взгляд ничуть не испугал. Люди, куда знатнее и старше ее, боязливо ежились под прозрачно-зеленым взглядом Тайвина Ланнистера, а она стояла, озорно так похихикивая.

– Милорд, – она учтиво присела, встряхивая короткими темными волосами. Лорд Тайвин ответил на приветствие холодным молчанием, улыбка девушки несколько увяла. Мужчина никак не мог вспомнить ее имя, но эти глаза помнил очень хорошо. На суде они переливались слезами, голос дрожал, а с губ тягуче капала ложь. Тайвин слишком хорошо знал Тириона, что бы поверить этой шлюшке, но за смерть Джоффри кто-то должен ответить.

– Славная комнатка, милорд, – девушка огляделась по сторонам, прошла к горящему очагу, покачивая бедрами. Соблазнительные округлости, прикрытые тонкой тканью платья, – искушение да и только, особенно, когда играющее в камине пламя обрисовало темный силуэт, просвечивая сквозь одеяние, – только я думала, у десницы покои побольше будут.

– Что тебе надо? – Серсея нашла эту девчонку, какого Неведомого она пришла сюда? Тайвин не желал возиться с этой маленькой потаскушкой, испытывая острое раздражение от одного ее присутствия. Он предупреждал Тириона, что от шлюх одни проблемы, а он мало того, что ослушался отца, так еще и приволок ее в замок. Девушка застенчиво потупила взгляд.

– Все сказала, в точности, как велено было. Ее величество мне дом обещала и мужа-рыцаря, а теперь отказывает! Дескать я Сансу Старк покрываю.

– А разве это не так? – Шая, вот как ее зовут. Тиша, Шая… даже имена у этих шлюх похожи. – Ты ведь ей служила.

– Но я не знаю, где она! Поверьте, милорд, если бы я знала, ничего не утаила.

Золотистые искорки во взгляде десницы вспыхнули ярче.

– Быть может, ты и о замыслах Тириона ничего не знала? – промолвил он мягко, и Шая мгновенно умолкла. – Ты не знала о том, что он намерен убить короля, потому что убивать он не собирался, верно?

– Милорд, я… – девушка поджала губы. Вся нежность из ее взгляда испарилась, она нахмурилась, и Тайвину даже показалось, что она вот-вот разрыдается. Та, другая, тоже плакала, только глаза у нее были голубые, сверкающие бирюзой. Но под слоем невинности Тайвин явно различал ее шлюшью натуру, хитрую и циничную. Не совсем же девка дурой была, всерьез вообразив, что на ней Ланнистер женится.

– Я все сделала, – ровным голосом продолжила Шая. Лицо ее лишилось эмоций, стало похожим на маску, – а Ланнистеры всегда платят свои долги, разве нет?

– И шлюхам они тоже платят, а Тирион, я думаю, платил тебе немало, – у мельниковой дочки были такие же темные волосы и развратные карие глаза. Она кричала и прижимала к себе драгоценности жены лорда Титоса, когда гвардейцы срывали с нее платье, тоже принадлежащее матери Тайвина.

– Ты помогла суду наказать убийцу короля, а далее все решили боги. Вот и требуй с них награду. Они одинаково милостивы как лордам, так и к шлюхам.

– А вы, милорд, своим шлюхам хорошо платите? – дерзко выпалила Шая, дергая за узелок пояса. Платье упало к ее ногам, нагота отливала золотом в жарких отблесках огня. Лорд Тайвин поднялся, пронзая девушку немигающим взглядом. Шлюха, она и есть шлюха.