Текст книги "Non enim quid amor (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Теперь я знаю, как укротить мою волчицу, – лукаво заметила дочь кракена, поглаживая мягкую щеку Сансы. Подрагивающие губы волчицы тронула робкая улыбка, а невольный всхлип отразился хищным блеском в черных глазах Аши. Северянка охнула, зажав рот ладонью, и багрово покраснела, стоило обветренным губам Аши коснуться ее пальцев. Эта волчица – нежное дитя, а вот Аша не из нежных. Быть может, если Санса Старк хлебнет соли, то Север в ней проснется? Аша Грейджой была не прочь это узнать во время пути до Темнолесья. Железнорожденые берут себе морских жен, а вот у дочери кракена будет своя морская волчица.

========== Не рождены для счастья (Серсея Ланнистер/Рейгар Таргариен) ==========

AU, Серсея все-таки стала женой Рейгара. О том, как жилось львице в семье драконов и что сбывшиеся мечты не всегда приносят счастье.

Она ждала этого четыре года.

Четыре долгих года леди Серсея Ланнистер была невестой Рейгара Таргариена. Грезила о свадьбе, о супружеском счастье, о грустных фиалковых глазах принца, которые зажгутся любовью к ней, и о короне. Обязательно золото и изумруды, что так идут ее глазам! Серсея была уверена, что станет самой прекрасной принцессой, которую когда-либо видели Семь королевств, и еще лучшей королевой. Она молилась Семерым, что бы ее расцвет пришел по скорее, но боги заставили дочь Утеса ждать. Лишь на следующий день после ее четырнадцатых именин распустился ее красный цветок. Даже падению Тириона с пони Серсея так не радовалась, как кровавому багрянцу на белых простынях.

Ей было так сладко чувствовать себя принцессой, что боли она почти не чувствовала, когда Рейгар сделал ее полностью своей. Серсея обнимала принца, шептала его имя, зарывалась пальцами в серебристые волосы и знала, точно знала, что этой ночью они зачали сына.

– Я люблю вас, – выдохнула девушка, целуя тонкие губы Рейгара. – Люблю, люблю…

Принц вместо пылкого признания подарил своей юной жене печальную улыбку.

– Я очень рад этому, миледи.

Его мягкие слова были для Серсеи точно пощечина, но принцесса лишь отмахнулась от едкой обиды. Ничего, Рейгар непременно полюбит ее, когда она подарит ему сыновей! Пусть Джейме дуется сколько хочет, но она, Серсея, будет королевой. Она рождена для этого! Девушка торжествующе улыбалась, думая подарить брату белый плащ Королевской гвардии. Тогда они будут как королева Нейерис и принц Эйемон. Муж ей не откажет, ни за что не откажет. Разве кто-то может перед ней устоять?

Когда мейстер Пицель объявляет королевской семье о беременности Серсеи, принц Визерис выкрикнул:

– Он все равно не будет драконом! Не настоящий Таргариен! Не хочу, чтобы королем стал львиный выродок! Не хочу!

Королева Рейла бросилась успокаивать сына, а старый король Эйерис скрипуче рассмеялся, впившись колючим взглядом в побелевшую принцессу.

– Что, не сладко тебе в драконьем логове, львица? А я говорил Тайвину, что корона – ноша тяжелая для дочери слуги.

– Мой отец не слуга! – вспыхнула Серсея, вскочив. Визерис прижимался к матери, ехидно косясь на девушку, а свекор глумливо кривил губы. Да как они смеют! Она жена будущего короля, единственная дочь лорда Тайвина и леди Джоанны! Серсея расскажет все брату, и он убьет этого выжившего из ума старика. Давно пора отдать трон молодому и красивому Рейгару, хватит Вестеросу зависеть от капризов этого безумца.

– Перечить мне вздумала? Мне?! – Эйерис сорвался на крик, сжимая кованые поручни Железного трона. По стальным зубцам тянулись алые кровавые нити. – Изменница… дочь мятежника! Я посмотрю, как ты запоешь, когда огонь тебя поцелует! Думаешь, тебя спасет ребенок в животе?! Сжечь! Сжечь их обоих!

Принц Визерис уже плакал в голос, королева Рейла вместе с сыном бросились прочь из чертога, а Рейгар загородил собой жену от пылающего взгляда родителя. Серсея порывисто обняла мужа, стараясь унять дрожь. Он рядом, он не позволит своему безумному отцу причинить ей вред… Рейгар защитит ее от всего.

Но муж не смог уберечь Серсею от выкидыша.

Даже в своей опочивальне принцесса слышала крики Эйериса Таргариена.

– Она убила моего внука! Своей дурной кровью она отравила семя дракона! Сжечь ее! Сжечь!..

Девушка не могла есть, не могла спать, грудь раздирали рыдания и злоба, глухая, затягивающая, точно болото. Она не подпускала к себе служанок, в каждой ей мерещилась убийца, подосланная королем. Даже ее фрейлины из Кастерли-Рок вызывали у Серсеи подозрения. Когда Рейгар пришел навестить жену, она с плачем кинулась к нему.

– Ты еще любишь меня? – всхлипывала принцесса у него на груди. – Ведь любишь меня, правда?

Принц молчал, гладил Серсею по волосам, позволяя ей выплакаться. Но отвернулся, когда она потянулась к его губам.

– Вы еще слишком слабы, миледи. Вам нужно набраться сил.

– Нет! – девушка тряхнула спутанными золотистыми волосами. – Я должна, должна родить сына! Они все кричат… что… что я… не позволю! Я их принцесса! Я мать их будущего короля!.. – голос срывался, слезы хлынули по щекам. Рейгар взял лицо Серсеи в ладони, и она утонула в его аметистовых глазах.

– Вы очень юны, моя принцесса, а рожать драконов – дело не легкое. Будьте милосердны к себе.

Легко ему рассуждать о милосердии, не он потерял свое первое дитя! Не он носил его в своем чреве!.. но он готов отказаться от сыновей ради блага жены, готов ждать. Серсея ликующе улыбнулась. Он все-таки любит ее! И, разумеется, у них будут еще дети, нужно лишь немного подождать.

Чтобы отвлечься, принцесса заказала себе новую корону, из белого золота и рубинов, играла с принцем Визерисом и ездила на соколиную охоту вместе с королевой Рейлой и фрейлинами. Отец наказывал ей не медлить с рождением ребенка, чтобы упрочить свое положение, а Джейме был хмур и мрачен – его лорд Тайвин намеревался женить на Лизе Талли.

– Напиши мне в Риверран, когда вновь соберешься яйцо отложить. Драконья наседка, – за эти слова Серсея ударила близнеца – ее лунные крови прекратились, и она надеялась, что вновь понесла. Ревность брата раньше забавляла и льстила принцессе, но теперь тяготила. И какой из него принц Эйемон? Глупый, зеленый мальчишка…

Чем больше рос живот львиной принцессы, тем больше росла ее жажда – до власти, до почестей, до внимания мужа. Серсее не нравилось, что Рейгар часто отлучается из замка. Она просила его, уговаривала, умоляла, корила, но принц все равно уезжал. Беременность обнажила все ее страхи и чувства, во время одной из ссор девушка запустила в супруга кубком.

– Куда ты уезжаешь?! К другой? Ты любишь ее больше меня?! Да? Чем она лучше? Я скоро рожу сына, а ты бросаешь меня, бросаешь!..

Рейгар давал жене накричаться, выплакаться у него на груди, обнимал Серсею, пока принцесса не засыпала, но просыпалась она всегда в одиночестве. Королева Рейла навещала невестку, и все свое негодование девушка выплескивала на свекровь.

– Почему он уезжает? Ему плохо здесь? Плохо со мной?

Рейла Таргариен сочувственно улыбалась и брала ладони Серсеи в свои. На бледной шее королевы, за витиеватым узором нежного кружева алел след от укуса.

– Он всегда уезжал в Летний замок. Рейгар любит тишину и уединение. Не злись на него. Скоро он вернется к тебе и твоему малышу с новой чудесной песней…

– Не нужны мне его песни! – взвизгнула Серсея и, охнув, схватилась за живот. Королева тут же позвала мейстера, а принцесса упала на подушки, задыхаясь от боли. Рейгар должен быть с ней, ведь, кажется, их сын готов появиться на свет…

Промучившись всю ночь, Серсея на седьмом месяце родила мертвую девочку. Бледная и крошечная, похожая на лунного мотылька, с серебристым пушком на головке, она даже не сделала первого вздоха, словно роды принцессы принимал сам Неведомый.

Уже на следующий день в Красном замке открыто шептались, что нужно бы взять принцу вторую жену, раз первая ни на что не годна.

Серсея билась на постели, кричала, проклинала богов и покинувшего ее мужа. Из Риверрана прибыл Джейме, но принцесса прогнала его. Пришедший навестить ее вместе с королевой принц Визерис нагло выпалил:

– Она слишком слабая, чтобы родить дракона. Если у брата Рейгара не будет детей, то я стану королем после него.

– Мерзкий змееныш! – девушка наотмашь ударила мальчика. – Ты не будешь королем! Никогда! Мой сын, мой будет править Семью королевствами!

– Ты не можешь родить дракона! – зло бросил Визерис со слезами в голосе. – Ты их убиваешь! Батюшка прав, тебя надо сжечь!

Рейле Таргариен едва удалось удержать невестку, бросившуюся на ее младшего сына. Серсея рычала, словно львица, царапалась и кусалась. Она собственными руками удушит этого мальчишку, но не позволил ему отнять трон у ее детей! Когда Рейгар приедет, она все ему расскажет. Если он любит жену, он заставит брата прикусить язык.

Но Эйерис Таргариен, не дожидаясь возвращения сына, приказал услать ее на Драконий Камень.

Даже у ослабевшей после родов Серсеи нашлись силы противиться приказу короля. Она забрасывала отца гневными и слезливыми письмами, падала в ноги перед королевой Рейлой, искала прибежища в септе Бейелора, но все же под покровом ночи принцессу тайно вывезли из Королевской гавани. Она все ждала, что придет Рейгар и освободит жену, но принц так и не появился. Даже ее брат-близнец бросил ее… теперь ее отсылают прочь, чтобы Принц-дракон взял в жены более плодовитую девушку. Нет! Лорд Тайвин того не допустит! Он не позволит, чтобы его дочерью пренебрегли!

В мрачных чертогах Драконьего камня Серсея металась диким зверем, не отходила от окна. Ждала, когда появятся черно-алые стяги Таргариенов, когда Рейгар приедет, чтобы освободить свою принцессу. Ждала брата в золоченых доспехах и обнаженным мечом, ждала отца во главе армии… но так никто и не пришел. Ее навещали только вороны, принося вести одну чернее другой. Женитьба Джейме, рождение принцессы Дейнерис – подумать только, эта старуха сумела родить, а Серсея – нет… и Харренхолльский турнир – принц Рейгар Таргариен нарек королевой любви и красоты северянку. Лианну Старк.

Ревность львицы не знала границ. Как он может смотреть на других, когда его жена заперта здесь? Как он посмел признать кого-то прекраснее Серсеи?! Принцесса заливала свою обиду вином, вымещала злость на служанках. Белокурую девушку, случайно пролившую вино ей на платье, Серсея ударила медным штофом, выбив ей несколько зубов. Жаль, нельзя обломать клыки волчице – взглянул бы на нее тогда Рейгар, будь ее улыбка щербатой?

От вина и ядовитой злобы Серсея подурнела. Она не меняла одежды и не мылась, не позволяла расчесывать волосы, потускневшие и истончившиеся. Ее золотой блеск померк, девушка напоминала тень самой себя, и в борском золотом она искала утешения. Зачем ей быть трезвой, коли драконы решили похоронить ее здесь? Она так любила Рейгара, своего принца-дракона… а теперь ненавидела за предательство!

Проснувшись по утру, девушка, мучимая головной болью, потребовала вина, но вместо этого слуги принесли ванну. Серсея угрюмо наблюдала за хлопочущими прислужницами, не совсем понимая, что они делают. Разве она просила ванну?.. когда с принцессы попытались снять испачканное платье, девушка принялась отбиваться.

– Не смейте меня трогать! Я ваша принцесса!.. Уйдите! Прочь! – Серсея шарахнулась в сторону, забралась с ногами на постель. Они хотят ее утопить. Да! Тогда Рейгар сможет жениться на своей волчице!.. нет, нет, он не может так поступить с ней. Он ведь любит свою принцессу, любит… это все старый король, во всем виноват Эйерис! Он наслал порчу на Серсею! И Джейме – он всегда ей завидовал. И гнусный карлик, убийца ее матери. Это они, они не пускают Рейгара к ней!

Девушка пиналась и брыкалась, юбки задрались, показывая несвежие панталоны. Именно такой ее увидел вошедший Рейгар Таргариен – растрепанной, напуганной, окруженной запахом хмеля. Серсея соскочила с кровати и бросилась к нему. Хотелось ударить его побольнее… и поцеловать, обнять, ведь он пришел к ней, пришел за ней. Она обняла его, вцепилась отчаянно, сотрясаясь в бесслезных рыданиях.

– Ты пришел за мной… пришел… ты ведь заберешь меня, правда? Заберешь меня в Красный замок? Я буду хорошей, правда, буду… я рожу тебе сыновей… только забери меня, прошу…

Она бормотала, пряча лицо на груди принца, а Рейгар гладил ее по подрагивающей спине и, не мигая, смотрел на огонь, пляшущий в камине. В язычках пламени он видел девушку, скачущую верхом на горячем жеребце, непокорную и своевольную, как сам ветер. Вспоминал удивление в ее серых глазах, когда принц возложил ей на колени венок из голубых роз. Просто глядя на леди Лианну, он был счастлив. Но короли и принцы не рождены для счастья. Особенно остро это понимать, держа в объятиях столь же несчастную принцессу.

========== Жена медведя (Алисанна Мормонт/ОМП) ==========

Алисанну Мормонт не зря прозвали Медведицей, и дочь и сын действительно рождены от медведя. Оборотничество, почти зоофилия, старые боги.

Старики болтают, дескать, во времена первых людей остров населяли одни медведи. Что не зря зовется он Медвежьим и не просто так на гербе Мормонтов ярится черный медведь. Мормонты не пришли на остров, они вышли из густых лесов и сбросили шкуры, обратившись из лесных царей в людских лордов.

Так старые боги сняли с них проклятие зимнего сна и наделили разумом.

Так на Севере появился дом Мормонт.

Все дочери Мейдж Мормонт выросли на этой легенде, а теперь и сама Алисанна рассказывала ее своим детям. Ее медвежата лежали на широкой кровати рядышком, укрывшись шкурами до самых носов. Непоседливый сын притих, ловя каждое материнское слово, а дочка смотрела с цепким любопытством, не веря в старую сказку, но желая поверить. Алисанна погладила ее по мягким волосам. Дочке девять уже, скоро станет совсем взрослой. А вместе с расцветом придет и выбор, с кем маленькой леди Медвежонку будет лучше – с людьми или со зверями.

Алисанна вот выбрать так и не смогла.

Ее муж остался в чаще, а детей его женщина растила за бревенчатыми стенами усадьбы Мормонтов, бездонное небо им заменял потолок, солнце обращалось десятками свечей, чьи огоньки-часовые горели и днем, и ночью. Другие песни, другие сказки, ходят они на двух ногах, и отца своего так ни разу и не видели, хотя Алисанна замечала косматую тень, мелькающую в зарослях. Он скучал, и Медведица тоже. Поэтому, дождавшись, когда дети уснут, леди Мормонт покинула свою бревенчатую берлогу, укутавшись медвежьей шкурой. Не своей, снятой с другой медведицы. Женщина выскользнула в ночь за ворота, но пошла не по дороге, а углубилась в заросли. Одна, без оружия.

Но Алисанна не боялась. Здесь у нее был защитник, чья сила равнялась пяти рыцарям.

Ее свирепый супруг вышел к ней, ломая ветви шиповника и ежевики. Его густую бурую шубу припорошило пеплом седины, морду пересекал шрам. Алисанна погладила его по бугристому рубцу, коснулась запавшего мертвого века. В той битве он потерял глаз, а его противник – жизнь. Медведь заворчал и ткнулся носом ей в ладонь.

– Совсем ты распустился без меня, – прошептала женщина грустно. Последний раз они так стояли в ночь, когда был зачат их младший медвежонок. Тогда муж не сразу узнал ее, ревел, поднимался на задние лапы и могучим ударом сшиб жену на землю, но узнал потом, узнал. Вылизывал шершавым горячим языком ей лицо и жарко сопел в шею. Немудрено, что после того у Алисанны Мормонт живот вырос с хорошую горку.

Но сегодня она пришла не для этого.

– Я ухожу на войну, – женщина запустила пальцы в жесткий мужнин мех, прижалась лбом к его, – защищай их, пока меня нет, лорд мой лесной. Там, – Алисанна качнула головой в сторону юга, – у них свои короли. А у меня здесь свой.

Медведь посмотрел на нее уцелевшим глазом, тяжко вздыхая. Не ухватил жену зубами за чужую шкуру, не повалил на папоротник, подминая под себя, как это бывало прежде. Зверь проводил ее до усадьбы Мормонтов, но на тропу не вышел, остался в лесной тени, под защитой старых богов. Короли Севера испокон веков сулили, что зима близко. Супруг Алисанны уснет, когда Медвежий остров укутает в белое одеяло зима.

И Медведица все сделает, чтобы по весне они свиделись вновь.

========== Кровавые косы (Санса Старк/Рамси Сноу) ==========

Отправляясь на Север, Санса не тешила себя надеждой о счастливом браке. Она была рада вернуться домой, но ведь Винтерфелла больше нет. Девушка мечтала уехать из Королевской гавани, но покидает она ее невестой сына человека, который убил Робба. Санса повторяла про себя имя будущего мужа – Рамси, – и оно жгло ей язык. Она хорошо помнила знамя Болтонов – ободранный человек на алом поле, сеянном каплями крови, слышала дребезжащий голос старой Нэн. Вместо гобеленов красные короли украшали свои чертоги кожей, содранной с врагов, иногда рядились в плащи из кожи несчастных. Быть может, вместо брачного плаща плечи Сансы покроют именно чьей-то кожей? Горький смех сорвался с губ девушки. Джоффри такое бы точно пришлось по вкусу.

Каждый день, проведенный в пути, неотвратимо приближал ее к жениху. Когда-то Санса Старк ехала по этой же самой дороге и мечтала о счастье, о любви, о том дне, когда станет королевой. О, как сладко было воображать себя женой короля, красивого, доброго, справедливого… но грезы так и остались грезами, король остался за спиной, а впереди Сансу ждал лорд с ободранным человеком на знамени. Она слышала пересуды служанок о Болтонском Бастарде, но не боялась – едва ли он окажется хуже Джоффри. Санса рвалась домой, на Север, рвалась, точно волчица с привязи, и, вдохнув колючий морозный воздух, полный еловым запахом и тонкой свежестью близящегося снегопада, она подстегнула лошадь.

– Миледи так не терпится увидеть своего жениха, – рассмеялся один из сопровождающих ее рыцарей, но его слова унес ветер, заглушил топот конских копыт. Плащ крыльями бился за спиной Сансы. Дома… скоро она будет дома.

При виде руин, окруженных двойным кольцом стен, девушки упало сердце. Видеть Винтерфелл сожженным, разрушенным было почти так же больно, как и голову отца на пике. Снег прикрывал развалины замка, точно саван умершего, а встречать леди Старк вышел новый Хранитель Севера. Льдисто-серый взгляд Русе Болтона был холодным и апатичным, легкое подрагивание уголков рта, видимо, было улыбкой. Он лично помог Сансе спешиться и откинул с ее головы капюшон. Снежинки таяли, касаясь золотистого пламени ее волос.

– Вы очень похожи на свою мать, – прошелестел лорд Русе вместо приветствия и подвел ее к юноше, такому же бледноглазому, как и отец. Болтонский Бастард, напротив, улыбался невесте широко, призрачно-серые глаза блеснули довольно. Юноша с удовольствием оглядел Сансу с головы до ног и взял ее за руку, крепко, пальцы девушки словно в капкан угодили.

– Миледи, – прорычал Рамси Болтон, привлекая к себе. Санса подошла к нему на негнущихся ногах. Я не буду больше бояться, я Старк, я наконец-то дома… – мне нравятся ваши волосы.

– С-спасибо, милорд…

– Они отливают кровавым, – Рамси с грубоватой нежностью провел ладонью по косам Сансы и вздохнул мечтательно, прикрыв туманно-серые глаза, – вы любите кровь, миледи? Нет? Ну, я это исправлю.

Санса Старк шла рядом с ним в то, что осталось от Винтерфелла, и ощущала его ладонь на своих волосах. Кровь она, быть может, и полюбит. Но своего мужа – никогда.

========== Муж или брат (Рейнис Таргариен/Эйгон Звоеватель/Висенья Таргариен) ==========

Эйгон был для Рейнис больше братом, чем мужем.

Нельзя было сказать, что она не любила короля. Невозможно было не любить того, кто помнил о пустяках, незначительных мелочах, но столь милых сердцу Рейнис. Например, любовь женщины к засахаренной малине и цветочному меду, или же новые серебряные струны для ее высокой арфы. Эйгон знал, что его младшей сестре и супруге нравится музыка и старался ее порадовать. О нет, не пригожими певцами и бардами, – как и всякому мужчине, Эйгону была не чужда ревность, – но золоченые клетки с певчими птичками слуги неизменно приносили в дар королеве в начале всякой недели. Свиристели, корольки, зяблики, чей только щебет не будил Рейнис по утрам. И женщина спархивала с постели по-детски игриво, ее горница звенела шаловливым смехом, когда подарки клевали зерно прямо с ее ладони и носились под потолком покоев, на миг превращая горницу в уютный лесной уголок. Зеленый ковер под босыми ступнями Рейнис обращался мягкой травой, вытканные на деревьях гобелены качали ветвями, и синий бархат балдахина струился речной водой, стекая с широкого ложа на пол. Но как бы не ласкало слух птичье пение, женщина всегда выпускала пернатых пленников на свободу.

Никакой звонкий щебет не мог быть слаще драконьего рева.

Висенья, старшая сестра, соперница, супруга мужа Рейнис, снисходительно кривила губы на забавы Рейнис. Порывистая и суровая, чью резкость сглаживало природой чувственностью, королева видела в Эйгоне мужчину, которого нужно укротить. Но их брат и король – Таргариен, дракон. Даже Вхагар – он был верен своей всаднице, но не приручен полностью. Дракон это не лошадь и не собака, не просто животное. Это пламя, облаченное в кости и плоть. А разве возможно приручить огонь?

Эйгон был для старшей королевы больше мужем, чем братом.

И Висенья Таргариен ярилась совсем по-драконьему, когда Эйгон после ночи с ней на десять уходил в покои Рейнис.

Лиловые глаза мужчины скользнули по пустой клетке, где еще вчера на жердочке заливались соловьи, и поперек высокого королевского лба залегла глубокая морщинка. Чуть побелели поджатые в мнимом недовольстве губы, Эйгон скрестил руки на груди и полоснул строгим взглядом по безмятежно улыбающейся сестре.

– Кажется, вашему высочеству не нравятся мои подарки, – прогремел король, вскидывая подбородок. Голос Таргариена заставлял знатных лордов бледнеть и заикаться, храбрые воины под пронзительным драконьим взглядом начинали мямлить, но Рейнис отвечала улыбкой и на ласку брата, и на его гнев. Королева потянулась по-кошачьи томно и лениво, и серебристые волосы с золотистыми блесками солнца Древний Валирии струились по точеным плечам. Висенья свои локоны заплетала в косы, не манерничала и не завлекала. Старшая сестричка привыкла подходить и брать, Рейнис же нравилось немного поиграть. Она еще в детстве была большой озорницей.

И Эйгон присоединялся к ее шалостям куда чаще, чем колючая, словно терновник, Висенья.

– Такая непочтительность сродни измене. Даже ваше родство с королем не спасет вас от кары, – грозно рычал Эйгон, и Рейнис делала испуганные глаза, сжималась в комочек на расшитом золотом бархатном покрывале, но губы подрагивали предательски весело и у короля, и у королевы. Когда мужчина шагнул к постели, на ходу расстегивая дублет, Рейнис с визгом ринулась в сторону, раскидывая во все стороны подушки. А как же? Драконы едят ведь прекрасных дев, а только слепой или дурак скажет, что Рейнис не красива.

Опочивальня королевы отнюдь не мала, но долго убегать Эйгон ей не позволил. Он схватил Рейнис, когда она пыталась проскочить мимо мужа-брата и скрыться за ширмой. Крепко обхватив женщину поперек талии, король понес ее к постели. Рейнис вырывалась, била Завоевателя по широкой спине, протестующие крики и смех переплетались тесно, горячили грудь, мешая дышать. В детстве он так же волок младшую сестру, когда Рейнис капризничала и не желала спускаться к завтраку, вытаскивал ее из теплой постели, а теперь наоборот, понес туда. Швырнул на мягкость перин и навис над женой и сестрой, сжимая тонкие запястья, касался жгуче-лиловым взглядом и зардевшегося лица, и груди, видневшейся в вырезе сорочки, и судорожно сжатых бедер, которые раскрылись навстречу его руке. Под Эйгоном Рейнис задыхалась, на мгновение позабыв, что их связывают не только узы брака, но и общие мать и отец. Горячие губы на ее коже, его пальцы внутри королевы, тягучий жар внизу живота и жажда большего. Теперь он больше муж, чем брат, и Рейнис нетерпеливо раскинула ноги в стороны. Король рассмеялся беззлобно, растеряв все свое недавнее притворное негодование.

– Не торопись, у нас много времени впереди…

Да, десять ночей, которые отделяют Эйгона от постели Висеньи. А может и больше, королям и драконом ведь тоже нужен отдых. Рейнис играла своими сосками, пока супруг и брат срывал с себя одежду и швырял ее прямо на пол, на травянистую зелень ковра. Темный балдахин обернулся бархатным небом, а выступающие позвонки на спине Эйгона – становыми шипами, как у дракона. Рейнис провела по ним ногтями, и мужчина глухо зарычал ей в шею.

Принимая короля в себя, Рейнис выгнулась, дрожа в предвкушении сладости, всхлипнула, внутренне сжимаясь. На десять ночей Эйгон Таргариен будет для нее больше мужем, чем братом, а потом, на одну ночь – братом и супругом сестры ее Висеньи, но разве это важно? Главное, что они любят, что они от крови дракона.

И что завтра утром Рейнис будет ждать ваза с медовым печеньем и новый соловей в золоченой клетке.

========== Приручить волчонка (Рикон Старк/Жанея Ланнистер) ==========

Допустим, Ланнистерам удалось прибрать к рукам не только Сансу, но и Рикона. Прямой наследник Севера – и его нужно женить. Выбор пал на Жанею Ланнистер, дочь сира Кивана и леди Дорны, урожденной Свифт. Первая встреча и знакомство жениха и невесты.

Пятилетний жених смотрел на свою нареченную по-звериному исподлобья и угрюмо. Девочка в смущении прятала личико в складках материнской юбки, и Дорна Ланнистер, урожденная Свифт, всхлипывала и то и дело промокала глаза кружевным платочком, отчего взгляд леди Дженны блеснул ядовито-презрительно. Курица глупая, ну чего рыдать? Чай не завтра Жанее на Север отправляться и ночь она скорее с няньками да подружками проведет, чем со своим маленьким северным лордом. Женщина подтолкнула Рикона Старка, и мальчик неохотно выступил вперед. Он поклонился учтиво, но в юном голосе не было ни теплоты, ни радости:

– Счастлив встретиться с вами, миледи, – буркнул Рикон, на что леди Дженна улыбнулась довольно и сыто, щурилась, точно львица, пригревшаяся на летнем солнце. Волчонок, еще недавно дикий и злющий, выглядел настоящим лордом – серый бархат, белый шелк, бежевое кружево на вороте и манжетах. А когда только он попал к Дженне, был варваром, маленьким чумазым дикарем в шкурах и вареной коже, ни манер, ни уважения – словом, одичалый, а не сын Неда Старка. Леди Дженне немало пришлось потрудиться, чтобы выбить из волчонка всю дурь. Мальчишка сопротивлялся, кидался хищным зверьком, но в конце концов урожденной Ланнистер удалось его приручить. Теперь смотрите-ка, какой красавчик, почтительный и вежливый, да и невеста мила, но вот золотого ланнистерского блеска ей явно не достает. Коски у малютки Жанеи светло-русые, глаза больше серые, чем зеленые, однако, слава Семерым, подбородок у нее на месте, не то что у ее матушки. Дорна продолжала скулить, гладя дочь по голове:

– Это твой будущий муж, моя хорошая, – шмыгнула носом женщина, на что леди Дженна устало закатила газа. Жанея робко взглянула на Рикона, и юный северянин ответил ей немигающим, по-волчьи тяжелым взглядом. Дженна Ланнистер нахмурилась. Слишком уж в мальчонке много Севера, хотя лицом удался в мать-южанку. Леди Дженна не любила пороть детей, но маленький Старк может не оставить ей выбора. Детей нужно держать в границах, все-таки он будущий лорд Винтерфелла. Жанея робко пролепетала приветствие и протянула жениху свою маленькую ладошку. Рикон насупился еще больше, попятился, но леди Дженна скалой, облаченной в темно-розовый бархат, загородила ему путь. Мальчик обреченно вздохнул, вжимаясь спиной в ее живот, уперся пятками в пол, но женщина неумолимо двигалась вперед, подводя ему все ближе и ближе к невесте. Леди Дорна в свою очередь подталкивала к жениху свою дочку.

– У меня есть пони. И котенок, – выпалила Жанея, приближаясь к Рикону мелкими семенящими шажками. Мальчик строптиво фыркнул, отворачиваясь.

– А у меня есть лютоволк. Был. Он убежал, – и синие глаза облили леди Дженну едкой злобой. Женщину окатило холодом, звенящее беспокойство заворочалось в груди. Не может… не должен ребенок смотреть с такой ненавистью. Леди Жанея сморщила носик.

– Ты… вы врете. Не бывает лютоволков. Если хотите, я дам вам покататься на моем пони…

– Надеюсь, мальчик останется на Юге? – влезла леди Дорна. – На Севере поклоняются ложным богам. Не хочу, чтобы муж моей ненаглядной Жанеи был еретиком и язычником.

Леди Дженна выбранилась про себя, сжала затвердевшие плечи маленького Старка за мгновение до того, как он кинулся к тупой клуше Свифт. Это же надо быть такой пустоголовой! Кивану она пусть и по сердцу, и злобы в ней нет, зато глупости в избытке! Только бы Жанея не в нее уродилась!.. Рикон вырывался из крепкой хватки Дженны, рыча яростно и сердито раздразненным волком.

– Старые боги не ложные! Мой лорд-отец верил, и Оша верила, и я верю! Сами вы ложные! Из-за вас Лохматик сбежал! – к разъярившемуся северянину спешили уже гвардейцы Ланнистеров. Им еще до знакомства жениха и невесты был дан приказ – увести мальчика, если что-то пойдет не так, да и сама Дженна разъяснила маленькому Старку, каким будет наказание за упрямство и непослушание. Проклятые Старки! Проклятая Дорна Свифт, которая не знает, когда лучше заткнуться! Невестка прижимала к себе испуганную дочь, и ее скошенный подбородок испуганно дрожал. В глазах Рикона Старка горели синие огоньки.

– Не хочу я жениться на этой!.. и ее пони мне не нужен! Леди-Хорек! – успел выкрикнуть мальчик прежде, чем его увели. Все-таки придется пороть… женщина взглянула на квохчащую над Жанеей Дорну, но девочка была на удивление спокойна. Она смотрела вслед своему нареченному, чье рычание стихло, едва за ним захлопнулась тяжелая резная дверь. Леди Дженна чувствовала, как горит у нее лицо. Только она думала, что приручила мальчишку, что волк в нем уснул, как взыграла в нем северная кровь. Но нельзя же оставить его на Юге! Рикон – лорд Винтерфелла. Дженна тяжело опустилась в кресло, алчно приложилась к штофу с вином, но даже борское золотое не смогло прогнать лихорадочной тревоги. Ничего, ничего… них еще много времени, еще успеют посадить лютоволка на цепь. Если как следует обучить Жанею, то она им поможет. Старк еще будет есть у нее с рук.

– Я все-таки дам ему покататься на моем пони, – задумчиво промолвила девочка, кусая губы. – Только если он хорошо меня попросит.

– О, не волнуйся, малютка, – Дженна обмахивала себя платком и улыбнулась племяннице. – Он попросит, непременно попросит.

========== Мать Теней (Оберин Мартелл/Мелисандра) ==========

Татуировка обхватывала узкое бледное лицо жреца точно огненные ладони. Она начиналась от уголков рта, рыже-алое пламя разбегалось от крыльев длинного тонкого носа и огибало скулы, виски, соприкасаясь, сплетаясь на затылке. Его одежды, золотисто-красные, трепетали на ветру, казалось, что он горит заживо. Когда кончики его пальцев вспыхнули, словно свечки, по толпе горожан пробежал дружный восхищенный вздох. Мутное отражение жреца в черно-маслянистых стенах жило собственной жизнью – заламывало тонкие, неестественно длинные руки, изгибалось, росло и уменьшалось, в то время как сам он был недвижим. Тень плескалась у его ног чернильной лужицей. Он пялил свои багровые глаза на паству, и немигающий взгляд жреца горел внутренним алым светом, словно внутри них тоже бился огонь. Оберин Мартелл не сразу понял, что жрец больше, чем слеп – в плену его век были заключены два кровавых рубина.