Текст книги "Non enim quid amor (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Больно, ваше величество? – учтиво осведомился он. Серсея сглотнула, не размыкая век.

– Нет, – пробормотала она, практически не шевеля губами, и руки Квиберна вновь вернулись на ее тело. Нынче утром, еще до завтрака, королева пожаловалась на боль в животе и тошноту, и, хотя Цитадель отняла у Квиберна цепь и носил он должность мастера над шептунами, Серсея велела привести именно его, а не Великого мейстера. Королева больше не доверяла Пицелю, а лихорадочная возня его пальцев на коже раздражала, чего нельзя было сказать о сдержанных касаниях Квиберна. Кисти Великого мейстера сновали парочкой бледных жуков, всякий раз, когда он осматривал Серсею, Пицель едва слюной не исходил. Немощный дурень, грязный старикашка с давно усохшим стручком, который даже пришествие Воина не заставит подняться! А вот Квиберн, не взирая на минувшие давно юные годы, еще довольно крепок, а Серсея Ланнистер по-прежнему хороша собой. Еще не повстречался ей мужчина, который смог бы устоять перед королевой. Даже жалкий сморчок Пицель, даже Роберт, тупая пьяница, кузены, рыцари, знатные лорды… однако лорд Квиберн, ее новый мастер над шептунами, был оскорбительно равнодушен, будто перед ним не женщина, теплая и живая, а покойница. Неужели он не считает Серсею красивой? Или его не интересуют женщины? Не размыкая век, королева слегка выгнулась, подавшись навстречу пальцам бывшего мейстера, облизнув губы. Пицель на месте Квиберна сразу начал бы трястись и бормотать, а мастер над шептунами лишь прошелся ладонью по боку Серсеи, будто успокаивая, и быстрее, чем через вздох, его руки пропали. Плеснула рядом вода, негромко звякнуло стекло, и по комнате разлился горький запах чего-то лекарственного и, несомненно, мерзкого. Доркас заботливо одернула сорочку на королеве, укрыла ее одеялом, словно ребенка, до самого подбородка. Серсея распахнула глаза; первое, что она увидела, было улыбающееся лицо Квиберна.

– Я не обнаружил ничего опасного для здоровья вашей милости. Скорее всего, это легкое недомогание вызвано нервами. Достаточно будет соблюдать умеренность в еде и побольше отдыхать.

– Отдыхать? – ядовито переспросила королева. Седьмое пекло, да она ведь только что лежала перед ним голой! Да будь он хоть тысячу раз мейстер, Квиберт все равно оставался мужчиной. Взгляд Серсеи скользнул по парчовому кушаку, повязанному у него на поясе, и ниже; ткань одеяния ниспадала аккуратными складками, не сминалась и не топорщилась. Может ли быть, что Квиберн подобен Варису? Подсунуть ему забавы ради служанку посмазливее и посмотреть, что из того выйдет. Или своей собственной рукой забраться сквозь слои одежды. Разве осмелится Квиберн отказать королеве, прекраснейшей женщине Семи королевств, которой он обязан многим?

– У меня нет времени отдыхать. На моих плечах лежит забота о королевстве, – Серсея решительно откинула одеяло. Мастер над шептунами покорно склонил голову.

– Тогда я попрошу мейстера Пицеля приготовить вам укрепляющий бальзам. Пары ложек на чашу воды будет достаточно. Нельзя же допустить, чтобы с вашей милостью что-то случилось.

– И не случится. Потому что бальзам приготовите вы. Отныне вы на страже моего здоровья и здоровья короля, лорд Квиберн, – Серсея вытянула ногу, позволяя Джаселин одеть на нее чулок. – Жаль, что мой сон вы уберечь не в силах.

Ее сны, ее покой всегда оберегал Джейме, но брат, когда-то бывший ее второй половинкой, с одночасье превратился в чужака, а Квиберн… Квиберн ей полезен, и этот огонек в его взгляде… Серсея замечала его в глазах мужчин с тех самых пор, как у нее начала наливаться грудь.

Говорят, мужчины на склоне лет любят куда горячее юнцов.

В ответ на многозначительную улыбку королевы мастер над шептунами угодливо поклонился.

– Если ваша милость этого желает…

– Не желаю! – бросила Серсея звонко, озорно, прежде чем рассмеяться. О боги!.. воистину все мужчины одинаковы, и не важно, носит он мейстерскую цепь или же меч. – Не стоит, милорд. Уверена, у вас и так много неотложных дел. Во благо короны, разумеется.

Но шутку с девкой, определенно, стоит провернуть. Взять шлюху посговорчивее и отправить в покои Квиберна. Любопытно, где она в итоге окажется – в его постели, за дверью… или же в темницах.

Впрочем, Серсею Ланнистер устроит любой вариант.

========== Украденное счастье (Эйрис Таргариен/Джоанна Ланнистер/Тайвин Ланнистер, Тайвин Ланнистер/Рейла Таргариен) ==========

AU! Король Джехейрис умирает до того, как успевает устроить брак своих детей, и Эйрис выбирает жену самостоятельно.

Не прошло и недели со дня смерти короля Джехейриса, как его сын разорвал помолвку с сестрой своей, принцессой Рейлой, и попросил руки леди Джоанны Ланнистер.

Скандал потряс Красный замок до самого основания, разлетелся по Вестеросу быстрее, чем пожар по болоту в засушливый год, однако все понимали, что свадьба в итоге состоится – Таргариенам было не принято отвечать отказом. Понимал и Тайвин; утешая кузину на кануне пира по случаю помолвки с молодым королём, сам он едва сдерживался. Злость на хвастливого, самонадеянного Эйриса, который после смерти отца вообразил себя подобным Эйгону Завоевателю, душила его, как верёвка – висельника, но приходилось быть сильным ради Джоанны. Не созывать же Тайвину замена потому, что Эйрис влюбился в его кузину; он ведь не бесчестил её, а собирался жениться, сделать королевой. Их родные были просто в восторге: такая честь – быть назначенным десницей, а после ещё и породниться с королём. Тайвин сухо принимал поздравления, Джоанна усиленно разыгрывала счастливую невесту, но выходило из рук вон плохо, чего, однако, никто не замечал, включая жениха. Эйрис не долго горевал по отцу: ему не терпелось жениться, что казалось почти не приличным, но все списывали на юношескую прыть и горячность. Принцесса Рейла, в отличие от брата, продолжала носить чёрное, как и вся её свита, семь раз в день ходила в септу и выглядела грустной и подавленной. За глаза её жалели, ведь бедняжку бросил жених, но Тайвин подозревал, что принцесса втайне счастлива избавиться от Эйриса.

Теперь вместо неё страдать придётся Джоанне, его милой, златокудрой Джоанне, которая подарила ему свою невинность.

– Остаётся надеяться, что он достаточно напьётся на свадьбе и ничего не поймёт, – сказал Тайвин кузине, когда до свадьбы оставалось меньше месяца. Джоанна усмехнулась устало и цинично.

– Его милость не стал ждать до свадьбы, – голос её звучал низко и надтреснуто, будто у простуженной старухи, – он пришёл ко мне сразу после похорон старого короля. Я кричала так громко, что едва не сорвала горло. Крови не было, но он, слава Семерым, ничего не заметил.

– Скажи, что не хочешь выходить за него, – Тайвин взял холодные руки Джоанны в свои, горячие, словно у мучимого лихорадкой. – Одно твоё слово – и Таргариен повторят судьбу Рейнов из Кастамере!

– Нет, – мягко, но твёрдо ответила Джоанна, и в груди Тайвина что-то оборвалась, заныло так, что у него потемнело в глазах. – Это мой долг, и я вынесу его как полагает Ланнистер. И ты мне в этом поможешь.

Она обняла Тайвина за шею, прижавшись к его груди, и он понял, что сделает ради своей Джоанны все, даже прыгнет со Стены вниз головой. Но кузина об этом не просила – она хотела другого. Ребёнка.

– Раз уж мне не суждено стать твоей женой, то я буду матерью твоего сына, – говорила Джоанна, одеваясь утром; на её груди и шее алели следы чужих губ и зубов, и Тайвин отчаянно желал смерти Эйрису за то, что он посмел причинить ей боль. Но вместо этого он поднимал заздравные чаши на их свадьбе, лицемерно желал счастья и врал, безбожно врал, что рад за короля.

– Не волнуйся, Тай, – хитро щурился Эйрис, хлопая друга и десницу по плечу, – я и о тебе позабочусь. Не каждая ведь годится в жены родичу самого короля, – Эйрис смеялся и переводил взгляд с сжимающего челюсти Ланнистера на свою сестру. В чёрном бархате принцесса Рейла походила на ворону, залетевшую в сад, была тиха и молчалив и даже не танцевала. Тайвин почувствовал, как в груди шевельнулось нечто, похожее на сочувствие, к этой бледной девушке с чистым валирийским серебром, мерцающим в волосах. Принцесса была такой же жертвой, как и его Джоанна; до Тайвина доходили слухи, что Рейла влюблена в человека, бывшего ей не почину. Что же, теперь они в этом похожи: пусть Ланнистер знатный лорд, десница короля, потомок самого Ланна Умного, но любовь его далека, словно звезда, а любовь Рейлы – точно потерянный в грязи золотой дракон. Сколько не прыгай, силясь дотянуться, сколько не ищи, только больше осрамишься.

Из вежливости Тайвин пригласил принцессу на танец, ожидая отказ, но прежде, чем Рейла успела что-либо ответить, Эйрис грубо схватил её за руку и подтолкнул к Ланнистеру.

– Конечно, она будет счастлива с тобой потанцевать, – король недоброе свернул пурпуром глаз, – сестра ещё не отошла от горя и потери. Даже ради свадьбы родного брата не сняла этот глупый траур. Наш отец мёртв, Рейла, ему плевать, какие тряпки ты на себя цепляешь.

– Кто-то же из нашей семьи должен вести себя прилично, – вымученно пошутила принцесса, и Тайвин встревожился: он хорошо знал вспыльчивость Эйриса, как бы слова Рейлы его не разозлили. Но король только рассмеялся и потребовал принести ещё вина. Он едва ли не силой заставил сестру выпить кубок дорнийского красного и не остановился бы на достигнутом, но тут кто-то упомянул о провожания, и Эйрис тот час же позабыл о них. Багровую от смущения Джоанну подхватили на руки мужчины, раздался треск ткани и пронзительным девичий крик, потонувший в гоготе; Тайвин рванулся вперёд, но замер, почувствовав туманное прикосновение к локтю.

– Вам следует быть осторожнее, лорд Ланнистер, – прошептала Рейла, не мигая глядя, как братья королевы уводят её, полураздетую, прочь из зала, – как и вашей кузине.

– Спасибо за совет, ваше высочество, – отрывисто бросил Тайвин, и развернулся, чтобы уйти и пить до утра в надежде, что хмель поможет ему забыть, что его Джоанна отныне принадлежит другому.

Он стойко выдержал первые несколько месяцев её замужества, но снова напился, узнав, что королева ждёт ребенка; от счастья, конечно же. От радости Эйрис решил сделать подарок дому Ланнистер: назначив отца своей жены мастером над кораблями, он так же пожелал заключить брак между её кузеном и своей сестрой.

– Теперь мы будем как братья, – улыбка короля походила на оскал; королева не выглядела ни счастливой, ни радостной, но все списывали на её недомогание при беременности. Принцесса была спокойна и грустна и лишь коротко улыбалась, не поднимая глаз на нареченного, только вздрогнула, когда Тайвин коснулся онемевшими губами её пальцев, а на следующий день одела ожерелье, подаренное им по случаю их обручения. Милый жест, в благодарность за который десница проводил свою невесту в септу, чем вызвал острое недовольство королевы.

– Теперь, когда вы, наконец, женитесь, в Кастерли-Рок появится достойная леди и хозяйка, – промолвила Джоанна, имея в виду, что не желает видеть жену своего кузена при дворе, и Тайвин её понимал. Беременность сделала королеву раздражительной и капризной, она то плакала, то ярилась и швырялась бокалами в служанок, и только Тайвин удавалось её успокоить. Больше всего ему хотелось бы лежать с Джоанной в постели, обнимая живот, где зрел их ребёнок, а не планировать свой брак с Рейлой, но десница и королева были слишком разумны, чтобы поддаваться подобным страстям. И, несмотря всю любовь к Джоанне, Тайвину не хотелось ранить принцессу; единственное, что он хотел – чтобы все поскорее закончилось.

Свадьба Тайвина из дома Ланнистер и принцессы Рейлы Таргариен была пышной и громкой, но для жениха прошла будто в тумане. У него не хватило сил даже улыбнуться новобрачной, которая стойко выносил все тяготы церемонии и последующего пира в одиночку. Королева Джоанна покинула пир после первой же перемены блюд, успев на прощание обжечь кузена искристо-зеленым взглядом, после которого кусок не лез ему в горло. Тайвин смутно помнил как принимал поздравления лордов и рыцарей, как танцевал со своей невестой, помнил женский смех, острые шутки и быстрые, ловкие руки, избавляющие его от одежды. Оказавшись в опочивальне, Ланнистер сел на кровать, не обращая внимания на Рейлу, сидящую на подушках в одной сорочке. На щеке у неё алел след от щипка: не иначе знак братской любви Эйриса. Тайвин хотел хотя бы на минуту забыть о ней, но кожей ощущал её присутствие и едва поборол неприязнь, когда молодая жена протянула ему кубок, полный вина.

– Мы справимся, милорд, – промолвила она с бледной улыбкой, – должны справиться.

– Вы говорите как Ланнистер, – дернул краем рта Тайвин; Рейла ответила ему практически кокетливым пожатием плеч.

– А вы – устрашаете словно дракон.

– Вас я тоже пугаю?

– Нет. Но все может измениться, милорд.

– Вам нечего бояться, миледи. Отныне вы под моей защитой, – пообещал ей десница и увлек рядом с собой на кровать.

Утром Тайвин был почти оскорблен, когда в их опочивальню ввалился Эйрис и потребовал, чтобы ему показали окровавленные простыни, но король перевёл все в шутку. Дурную, несмешную шутку, давшую первый разлад в отношениях друзей.

Второй наступил, когда королева Джоанна разрешилась от бремени девочкой. Пушок на её головке был золотистый, глазки обещали со временем позеленеть, и Тайвин, едва взяв её на руки, понял, что это его дочь. Эйрис был рад и объявил семидневные празднества во всей стране; Джоанна же была разочарована.

– Мне нужен сын, – отчеканила она, пристально глядя в глаза кузену. Девочка, названная Эйнарой, лежала у неё на руках. Тайвин учтиво склонил голову перед королевой.

– Боги щедры и милостивы. У вас с его милостью ещё будут дети, – он не мог рисковать, особенно теперь, когда у него была собственная жена. Рейла покинула столицу спустя полгода после их свадьбы, и её месячные крови были не регулярными. Тайвин ждал ворона с вестью об её беременности. Он надеялся, что Джоанна не посчитает это предательством, однако королеве не удалось скрыть обиду.

Через два месяца она уехала на Драконий камень, сказав, что климат Королевской гавани вреден для принцессы и даже не попрощалась с Тайвином, не позволила ещё раз взять ему на руки их дочь. Даже новость о том, что леди Рейла все-таки в тягости, не послужила для десницы утешением.

Следующие несколько лет превратились в негласное соревнование между женой десницы и королевой, в котором верх одерживала леди Ланнистер: Рейла родила мальчика, названного Лорионом, и король заочно назначил его своим пажом. Вторая девочка, рождённая в браке Джоанны и Эйриса, принцесса Аларра, прожила меньше полугода, близнецы Дейла и Бейла родились мёртвыми, в то время как Рейла подарила мужу сначала Тишару, затем – Райну, за которой последовали Тибольд и Серион. Королева же после череды выкидышей родила принца Геймона, болезненного и слабого, и отношения Эйриса к ней начало меняться. Ещё недавно обожающий супругу, он нередко бывал груб с ней, не желал брать новорождённого сына на руки, а сходство подрастающей Эйнары и десницы все сильнее бросалось в глаза. Тайвин старался держаться подальше от кузины и их дочери, но это не уняло подозрений Эйриса.

– Я столько дал твоей семье, Тайвин, – сказал король, ковыряя ногтем рану, оставленную шипом Железного трона. Спутанные волосы ниспадали ему на плечи, борода доходили до середины груди. – А вы платите мне чёрной неблагодарность. Рейла должна была стать моей женой, рожать мне здоровых сильных детей, драконов, а ты украл её у меня. Ты забрал моё счастье, Тайвин. Теперь я требую его вернуть. Я хочу назад свою сестру. Мне нужен наследник, а твоя кузина не в состоянии мне его подарить.

– Моя кузина – ваша жена, – напомнил Тайвин, цепенея от злости; Эйрис отнял у него Джоанну для того, чтобы по тешить свое самолюбие, а теперь, наигравшись, захотел забрать Рейлу. Десница не любил жену, не мог любить после Джоанны, но она была матерью его детей, а Джоанна выносила его дочь. Эйнара росла копией матери, любила цветы, музыку и красные дорнийские апельсины, но была деснице такой же чужой, как и его собственные наследники, которых он видел раз в несколько лет.

– У Эйгона было три жены, а у Мейгора – и того больше, – напыщенно изрёк король, поправляя корону, – помнишь об его чёрных невеста, Тай? Или мне тебе напомнить?

– Нет нужды, ваша милость, – промолвил десница и сказал то, что заставило всех присутствующих в зале пораженно ахнуть. – Я привезу леди Рейлу ко двору. Уверен, она соскучилась по столице и будет счастлива вас увидеть.

– И детей! Я хочу всех ваших детей. Привези их, иначе будешь гореть вместе со своей кузиной!

– Разве когда-нибудь я подводил вас, ваша милость? – спросил Тайвин, надеясь успокоить короля, но Эйрис мнительно прищурился:

– Не пытайся мне льстить, я тебя насквозь вижу. Твои мысли шевелятся у тебя в голове как черви: ты замышляешь предательство. Если ты не привезёшь Рейлу и детей, то расплачиваться за это будет Джоанна. Она громко запоет, когда огонь будет лизать ей пятки, и выдаст все свои секреты. Ты ведь этого не хочешь, Тайвин?

– Нет, – просипел Ланнистер, чувствуя себя в капкан, как тогда, когда Эллин Рейн захватила в плен его дядьев. Нужно было действовать быстро, решительно, как при восстания Рейнов и Тарбеков. Он не хотел оставлять Джоанну рядом с безумным Эйрисом, но её нельзя было вывести из замка незаметно, а вот принцессу Эйнару спрятать было куда легче. Тайвин сказал девочке, что это игра; они покинули Королевскую гавань той же ночью, Эйнара пряталась в сундуке вместе со своим котёнком и куклой, а Джоанна вместе с сыном оставалась в Красном замке во власти Эйриса.

Они были в трех днях пути от Кастерли-Рок, когда до них дошла весть о гибели принца Геймона и казни королевы, обвиненной в его смерти. Тайвину ничего не оставалось, как созвать знамёна, однако он уже чувствовал себя проигравшим. Какой был смысл в войне, если её больше нет? Если Эйрис хотел Рейлу, так пусть забирал бы, но король был слишком безумен, слишком горд, чтобы вернуть Тайвину его кузину. Ещё оставались дети, сыновья и дочери Рейлы, дочь Джоанны; что будет с ними, если Эйрис Таргариен одержит верх?

Уходя на войну, Тайвин оставил свою леди-жену вновь беременной.

– Кажется, мы справились слишком хорошо, милорд. Настолько, что разгневали короля, – провожая, сказала ему Рейла, но Ланнистер даже не взглянул на неё. Тайвин обнимал Лориона, целовал Райну и Тишару, обещал, что потом обязательно покатает Сериона на коне, боясь, что больше их не увидит.

– Мне жаль, что так вышло с Джоанной, милорд. Я буду молиться за вас, – пообещала мужу Рейла, но Тайвин уехал, даже не попрощавшись с супругой. Её вины не было ни в войне, ни в смерти Джоанны и безумии короля, но один её вид был мучителен для Тайвина. Сразу после его отъезда Герион увёз Рейлу и детей в Вольные города, подальше от войны и Эйриса Таргариена.

Тайвин увиделся с ними вновь только спустя несколько долгих лет, после смерти Эйриса, павшего от руки собственного королевского гвардейца. Сир Барристан Селми убил короля, не сдержавшись после его речей о том, что он женится на своих малолетних племянницах, не дожидаясь их расцвета, но об этом знали только Тайвин и Варис. Сира Барристана оправдал и помиловал лорд Ланнистер, назначавшийся регентом и десницей при малолетний принцессе Эйнаре Таргариен.

Когда она сошла с корабля, Тайвин едва её узнал: уезжала она ещё ребёнком, маленькой девочкой, а вернулась красавицей, затмившей даже своей прелестью даже Джоанну. Вместо Лориона, которого он помнил восторженным, проказливым мальчишкой, навстречу Тайвину вышел юноша, высокий, стройный, по-валирийски светловолосый; едва обняв отца, Лорион заявил, что женится на принцессе Эйнаре. От его слов Ланнистеру показалось, что ему вогнали кинжал прямо между ребер; он хотел разозлиться, возмутиться бездумному потаканию Рейлы его детям, которым явно не доставало строгости и дисциплины, но шумно выдохнул, встретившись взглядом с Герионом: Смеющийся Лев держал на руках девочку, слишком маленькую для своего возраста, и черном походил на брата Ночного Дозора.

– Её зовут Дейнерис, – сказал он голосом глухим и грустным; девочка смотрела на Тайвина лиловыми глазами Таргариенов, гулила и тянула к нему ручки, но он не находил в себе сил даже прикоснуться к ней. Эйрис убил его Джоанну, а этот ребёнок отнял мать у остальных его детей. Наверное, ей тоже стоило бы умереть, но боги жестоки, настолько, что позволили его дочери возжелать в мужья его сына. Однако Тайвин не собирался потворствовать ни Эйнаре, ни Лориону; он не уберег их матерей, но их спасёт, если придётся – и от самих себя. Он не подведёт Джоанну.

И Рейлу тоже.

========== Друзья (fem!Роберт Баратеон/Оберин Мартелл) ==========

– Я в положении, – выпалила леди Ройбен Баратеон прежде, чем швырнуть в Оберина тяжелой деревянной щёткой. Красный Змей уклонился со звериным проворством, щётка ударилась об стену и отскочила, опаловые бусины посыпались, словно выпавшие зубы. Оберин обошел стол по кругу, пристально следя за девушкой: вдруг ей взбредет в голову ещё чем-нибудь в него бросить. Ройбен уже оглядывалась в поисках нового снаряда; Мартелл предусмотрительно скрылся за резной ширмой, когда она схватила вазу из волантийского стекла. Подсолнухи выпали, посыпались на пол, вода из вазы хлынула Ройбен на платье, но она даже не заметила влаги, промочившей ее юбки. В глазах девушки бился синий огонь, и Оберин подумал, что в гневе и страсти она невероятно красива.

Он отскочил, заслоняясь ладонью, когда ваза ударилась о ширму, и стекло брызнула во все стороны.

– Миледи, вам вредно волноваться, – успел только вымолвить Красный Змей, как зарычавшая пантерой Ройбен запустила в него подсвечником.

– Поговори ещё об этом, гадина дорнийская, – вслед за подсвечником в Оберина полетел кувшин, книга и медное блюдо, сияющее солнечным диском. Красный Змей со смехом уворачивался, чем только сильнее распалял ярость леди Баратеон.

– Не понимаю вашего недовольства, миледи, – Ройбен вытряхнула из бронзовой миски на обитую узорчатым шелком софу персики и апельсины и бросила её, целя в голову дорнийца. Красный Змей ловко ушёл в сторону, миска погнулась от удара, выбив каменную крошку из стены. – Разве ваш мейстер или матушка не говорили вам, откуда берутся дети? Не поверю, что вы настолько наивны.

– Ну, и олух же ты, Мартелл, – Ройбен сердито пнула апельсин; она раскраснелась, чёрные локоны растрепались, а от вида её вздымающейся груди у Оберина закружилась голова. Леди Ройбен была ничуть не похожа на пресных жеманниц, в обилии водящихся к северу от Дорна: лёгкая в общении, охочая до смеха, вина и развлечений, обожающая охоту, ведущая себя слишком свободно и смело для незамужней девицы, она нередко становилась предметом сплетен и пересудов, зачастую глупых и нелепых: от приписанных ей сотни любовников и обвинений в колдовство до сумасбродный заявлений о том, что её младшие братья на самом деле её сыновья. Ройбен, услышав эту сплетню от Оберина, только рассмеялась, а позже, напившись привезенного дорнийцем вина, сладкого, словно грех, она рассказала о своей дочери. Девочку звали Мия и она была результатом визита леди Баратеон в Долину Аррен, а её приезд в столицу в позапрошлом году в итоге вызрел мальчиком, которому дали имя Джендри. Их отцов Ройбен не называла, а Оберин не шибко и спрашивал. Дети не росли с ней – Ройбен опасалась, что их присутствие навредит её братьям; пьяной, она клялась Семерым, что больше не позволит ни одному мужчине намять себе живот, но уже штоф борского золотого спустя сама срывала с Красного Змея одежду.

Разве Оберин мог отказать даме?

На утро Ройбен сделала вид, что ничего не было, чем только рассмешила Красного Змея, но он не стал навязывать ей свое общество, только прислал леди Баратеон полную шкатулку драгоценностей в благодарность за проведённый вечер. Она ответила ему бочкой хайгарденской наливки и приглашением в Штормовой предел, где Красный Змей больше времени проводил в её опочивальне, нежели в отведенных ему гостевых покоях. Мартелл не был влюблен, хотя и считал Ройбен одной из лучших женщин, которых ему доводилось встретить, она, не таясь, говорила о своей симпатии к сыну какого-то северного лорда, который был слишком застенчив, чтобы просить её руки, и жаловалась, что состарится и одряхлеет прежде, чем он все-таки наберется отваги. Оберин на месте этого парня схватил бы Ройбен в охапку и увёз в Вольные города, в Лис, Мир или Волантис, на худой конец – к себе на Север, где они бы сутками напролёт не вылезали бы из постели. Красный Змей и сам с радостью показал бы Ройбен мир, но она не просила его ни о спасении, ни о путешествиях, и слишком любила братьев, чтобы оставить их на растерзание местным поборникам нравственности и морали.

– Смею надеяться, ваш мейстер знает, как заваривать лунный чай, – произнёс Оберин с деланным равнодушием; Ройбен не первая и не последняя девушка, забеременевшая вне брака, с этой неприятность давно научились справляться с помощью горькотравья, сдобренного мёдом. Леди Баратеон сердито тряхнула волосами.

– Пила я его, чуть ли не корытами хлебала. И с отцом Мии пила, и с отцом Джендри, и с тобой, а толку-то?! – девушка плюхнулась на софу, разметав юбки; Красный Змей осторожно подошёл ближе, готовый при малейшем признаке опасности вновь уйти за спасительную ширму: не бить же ему беременную Ройбен в конце концов. Его взгляд упал на живот штормовой леди: Ройбен была девушкой пышнотелой, склонной к полноте, со стороны её состояние было незаметно.

– Срок не слишком велик? – в Цитадели Оберин видел тела женщин, которые на последних месяцах пытались избавиться от ребёнка тем же лунным чаем или усилиями нечестивых повитух; многие из них закончили плохо. Мартелл не желал смерти Ройбен. В Вестеросе найдутся и те, кто обвинит его в гибели леди Баратеон, братья Ройбен и тот мальчишка-северянин захотят отомстить, а Красного Змея не прельщало разбираться ещё и с ними, довольно с него Тиреллов и Айронвудов.

– Скоро рожать, – едко откликнулись Ройбен, но расхохоталась в голос, увидев, как недоверчиво перекосило лицо дорнийца. – Не велик, но лунный чай пить уже опасно.

– Значит, и не стоит, – пожал плечами Оберин, присаживаясь рядом с девушкой; она фыркнула, вновь тряхнув своими смолянистыми кудрями.

– И что прикажешь делать? Рожать?

– А почему нет? Двое детей у тебя уже есть.

– Поэтому я должна себе на шею ещё одного бастарда повесить?! – ощетинилась Ройбен и забилась оленем в капкане, когда Оберин обнял её, притягивая к своей груди.

– Но это и мой бастард. Чем я, собственно, хуже отца Мии? Или Джендри?

– Тем, что пытаешься указывать мне, что делать, – огрызнулась леди Баратеон, рассмешив дорнийца.

– Ничего, миледи, скоро ваши братья подрастут, и тогда они начнут вами командовать.

– Уши оборву, – тот час же помрачнела Ройбен, – Станнис уже горазд нос задирать. Не смотри, что он мал, если прознает, биться тебе за мою честь на поединке.

– Трепещу от страха, – усмехнулся Оберин и поцеловал девушку в висок, погладил её по волосам; Ройбен говорила, что её дети удались в неё, верно, и их ребёнок будет синеглазым и черноволосым. Кого она носит – мальчика или девочку? У Оберина уже была Обара, он порадуется ещё одной дочке, но и сын – тоже неплохо. С матерью их ребёнок не останется, здесь на него все будут косо смотреть, а в Дорне к бастардам относились так же, как и к законнорожденным детям. Красный Змей мог бы забрать туда и Мию с Джендри – как-никак теперь они не чужие друг другу.

– Вашим гостеприимство я искренне наслаждался, миледи, пора вам отведать и моего. От имени дома Мартелл я приглашаю вас в Солнечное копье. У нас лучшие повитухи в Семи королевствах, моя невестка вам это подтвердит.

– Собираешься познакомить меня со своей с семьёй? – с сомнением прищурилась Ройбен. – Уверена, твой брат будет в восторге от того, что ты привезёшь беременную любовницу.

– На счёт Дорана ничего сказать не могу, а вот Элия будет рада. Да и моя дочь Обара давно просит сестричку, – слукавил немного Оберин – дочь хотела собственный корабль, чтобы плыть в Валирию, искать драконов. – Там вам ничего не грозит, миледи, а появление ещё одного яйца в змеином гнезде никто особо и не заметит, а ваш северянин ничего и не узнает.

– А настоящий рыцарь попросил бы руки дамы в таком случае, – надменно заявила Ройбен, вскинув голову. Оберин насмешливо скривила губы.

– А я и ненастоящий рыцарь, да и вы, миледи, не хотите за меня замуж, – девушка уязвленно опустила ресницы, прикусила губу, но встретила взгляд дорнийца, когда он приподнял её лицо за подбородок. – Но я ваш друг и не могу оставить вас в беде.

– Хороший друг, при первом же удобном случае готовый задрать мне юбки.

– Так ходите без них, и задирать ничего не придётся, – предложил Оберин, со смехом заслоняясь от шутливого тумака Ройбен.

Леди Баратеон дала свое согласие на визит в Дорн только через неделю, не зная, что Красный Змей отправил ворона своему брату ещё в день их разговора.

========== Танцы и меренги (Линесса Хайтауэр/Станнис Баратеон) ==========

Мать зорко следила за тем, как служанки причесывали Линессу; девушка блаженно щурилась, пока ей расчесывали волосы, заплетала косы и искусно укладывали короной, украшая золотой нитью и жемчужными шпильками. Горничная наложила немного румян ей на щеки, чуть припудрила лицо, шею и грудь; ожерелье из филигранных серебряных пластин с бирюзой обожгло кожу холодом, но быстро нагрелось, тяжёлые серьги оттянули мочки ушей, а из-за корсета, затянутого слишком туго, было трудно дышать, но Линесса была так хороша, что не пожелала обращать желания на эти мелочи. Девушке поднесли ларец с духами, но аромат выбрала её леди-мать: сладкий до головной боли, он окружил Линессу запахами перезрелых персиков, жасмина и корицы, от которых бешено зачесалось в носу. Сморщившись, она потерла кончик носа, за что немедленно получила по рукам от матушки.

– Не чешись. Сиди ровно: выпрями спину, расправь плечи. Семеро, ты сутулишься, как старуха! – мать легонько стукнула Линессу по лопаткам сложенных веером. Линесса вздохнула, выгнулась так, что заныла поясница, но расслабилась, опустила плечи, стоило леди Хайтауэр отвернуться. Матушка иногда бывала такой назойливой, что донельзя утомляло; Линесса и так знала, как ей следует себя вести. Она могла бы сказать, что будь у неё даже горб, никто бы не посмел назвать безобразной дочь лорда Хайтауэра, но даже не хотела думать о себе и подобном уродстве. Линесса плавно поднялась, откровенно наслаждаясь своим отражением, и в то же мгновение вновь получила шлепок веером.