Текст книги "Non enim quid amor (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Взгляни-ка, Пес, – язык Джоффри заплетается от количества выпитого, кошачьи глаза горят дикой золотистой зеленью, – это моя невеста. Хорошенькая, правда?

– Ага, – девчонка тоже рыжая… как сговорились эти Старки, неведомый их забери! Но Сансу Старк, в отличие от ее братца, погасить не удастся. Вместо него это сделает Джоффри. Ее огонь поблекнет и опадет, в то время как Робб Старк будет пылать лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. И он, Пес, ничего не сможет сделать.

Не любит его огонь.

Зато вино и шлюхи прямо таки обожают.

========== Венец несчастья (Рейла Таргариен/Джейме Ланнистер) ==========

Служанки встревоженно переглядывались, раздевая королеву. Рейла невольно повела плечами, тонкие белые руки вспорхнули к груди. Кожа была покрыта уродливыми багровыми пятнами, соски опухли и покраснели, кое-где запеклись неровные дорожки крови. Между ног саднило, а искусанные губы хранили медную соль. Рейла медленно опустилась в горячую воду, затаив дыхание. Каждая царапинка вспыхнула едкой болью, но женщина даже не поморщилась. Прислонившись спиной к бортику большой дубовой ванны, королева прикрыла глаза, позволяя услужливым горничным расчесывать ее волосы и аккуратно намыливать плечи и руки. На робкий вопрос, какое платье оденет ее величество к завтраку, королева закусила нижнюю губу, ощущая подсохшие на ней ранки – Эйерис давно позабыл, как целовать. Теперь он причиняет ей только боль.

– Ваша милость?..

– Красное, – тихо промолвила Рейла, – красный бархат с серебряными кружевами.

Хотя черный подошел бы ей больше. Траур по разбитым мечтам, разбитому сердцу… и по брату. Тот, кто сейчас сидит на Железном троне, не тот Эйерис, которого Рейла любила.

Пока служанка причесывала ее, королева придирчиво рассматривала свое отражение. С мужем они вместе не завтракали с момента рождения Рейгара, и женщина не хотела, чтобы Визерис увидел на лице матери печать горя. Пусть бы детство его продлилось подольше, чтобы он не понимал, что его отец – безумец.

– Ваша милость нынче выглядит просто замечательно, – осторожно заметила служанка, улыбаясь Рейле робко, со скрытым страхом. Королева бледна, темные круги пролегли под глазами, а губы, напротив, алеют ярко, словно мак, горят на бескровном лице, и комплимент ей – ровно, что насмешка, но Таргариен кивнула горничной и поднялась, расправляя складки на подоле.

– Мой сын уже проснулся?

– Принц Визерис уже встал и ему не терпится увидеться с вами, – ответила девушка с поклоном, – сир Джейме проводит вас до покоев его величества.

Сир Джейме… фиалковые глаза королевы встретились с ярко-зеленым взглядом юного рыцаря. Джейме Ланнистер поклонился Рейле Таргариен и улыбнулся. Давно ей не улыбались так… лукаво. Улыбка Рейгара всегда исполнена грусти, Элия улыбается стеснительно, а Визерис – открыто и по-детски чисто, а муж… не улыбается вовсе. Отчего-то женщине стало грустно и тоскливо, хотя юноша ни в чем не виноват и просто улыбнулся жене своего короля. Королевой Рейла никогда не была.

– Ваша милость, мне оказана честь проводить вас, – довольно дерзко с его стороны было предложить ей руку, которую королева приняла, сжимая пальцы на сгибе локтя сира Джейме. Он немного младше ее старшего сына, но в росте и стати не уступит Рейгару. Волосы сияют золотом, доспехи из белой эмали с позолотой, а ослепительно белый плащ на плече застегнут золотым львом, чьи глаза поблескивают кроваво-красными рубинами. Сир Джейме юн и на диво хорош собой, словно рыцарь из сказки… в которые Рейла уже давно не верит.

– Надеюсь, вы хорошо спали, ваша милость, – промолвил Ланнистер учтиво, но голос его напряженно звенел, словно натянутая тетива. И будто чья-то безжалостная рука сжала горло королевы, в ушах звучало эхо визгливого издевательского смеха Эйериса. От того, что этот красивый мальчик был невольным свидетелем ее унижения, сделалось невыносимо мерзко и гадко, а в груди вспыхнуло диким огнем желание ударить его. За то, что посмел слышать, за то, что так красив… а если королева поцелует сира Джейме? Такого очаровательного, такого… небезумного. Рейле так хотелось вновь почувствовать себя женщиной… просто женщиной, принадлежащей мужчине, который не покрыт струпьями и не сулит сжечь ее. Горькая улыбка промелькнула в уголках губ королевы. Какие глупые мысли приходят к ней в голову. Осмелиться на поцелуй, значит подписать Джейме Ланнистеру смертный приговор. Мальчик не заслужил столь страшной гибели за ее несчастье.

И все же Рейла Таргариен вздохнула с разочарованием, когда юный сир остановился у дверей покоев принца Визериса.

========== Белая Лань (Меррет Фрей, Венда Белая Лань) ==========

– Пустите меня! – Меррет вопил и вырвался. – Не смейте так со мной обращаться!.. – он сипло заскулил, когда разбойник, чье лицо заросло густой черной бородой, с размаху ударил его кулаком в живот. Меррет согнулся пополам от боли, и кто-то больно приложил сапогом ему по заднице. Оруженосец рухнул лицом в грязь под хохот разбойников и гулкое биение собственного сердца.

Они не посмеют меня тронуть… я Фрей, за меня заплатят выкуп!..

– А ты точно оруженосца Самнера приволок? Больше на свинаря смахивает, чем на сынка лорда Хорька!

– К верху задом и Тайвина Ланнистера с конюхом спутаешь.

– Не спутаю, если у того золото вместо дерьма повалится.

Под новый взрыв веселья головорезов Меррет поднял голову. Грязь набилась ему в рот, бурая жижа залила глаза, в висках стучало. Он отплевывался, вытирая лицо рукавом под насмешливыми взглядами разбойников Братства Королевского Леса. В песне какой или сказке оруженосец бы непременно выхватил бы у одного из бандитов меч, выдерживал бы натиск врагов в одиночку, пока не прибудет подмога. Тогда бы уж Меррета Фрея точно посвятили бы в рыцари!.. юноша рванулся вперед, пытаясь выхватить у стоящего рядом оборванца короткий меч, но тот со смехом ударил его железной кружкой по лбу. От боли в глазах оруженосца потемнело, и он завалился на спину, бессильно раскинув руки. Вот тебе и герой…

Жизнь – не песня.

– Эх, надо было мальчишку Ланнистера сманить, уж за него бы отец нам все золото из Кастерли-Рок отвалил! – мечтательно пробасил разбойник в ржавой кирасе. Бородатый детина, притащивший Меррета в лагерь Братства, хмуро сплюнул сквозь зубы.

– Ага, а потом бы нам это золото в глотку вбили. Каждый золотой, – мужчина выразительно щелкнул грязным ногтем по своему зубу и пнул скорчившегося на земле Меррета. – Эй, парень, а ну вставай!

– Я встану, что бы перебить вас всех! – он старался говорить сурово и грозно, но голос Меррета не слушался, дрожал, а глаза застилали слезы. В голове звенело, глаза залила кровь вперемешку с грязью – ублюдок в рванье рассек кожу у него на лбу краем кружки. Ничего, когда лорд Самнер придет, их всех повесят!

– Перебить он нас собрался, посмотрите на него! – бородач хмыкнул насмешливо, глубоко посаженные черные глаза поблескивали из-под кустистых бровей. – Вы, Фреи, всегда слишком уж языкастые были. Но ничего, мы тебя манерам-то научим. Наша Вэнда любит завравшихся молокососов на место ставить.

О красоте Вэнды Белой Лани ходили легенды. И о жестокости ее и сладострастии тоже. Говорили, что она берет в постель пленных мужчин, а после отрезает их естество, чтобы после нее они и помыслить о другой женщине не могли. Меррет любил женщин, мнил себя неотразимым и думал, что и они его любят, но потом лагерная шлюха не заразила его оспой, и мейстер отпаивал его травяными настоями и ставил пиявок. А что, если Белая Лань влюбится в Меррета? Уж Фрей точно лучше всех тех, кого она знала раньше. Братьев у него много, сестер еще больше… думать о том, чтобы засадить разбойничьей королеве, было очень приятно, оруженосец невольно улыбнулся. Но улыбка тут же сменилась брезгливой гримасой, когда тощий тип с забинтованной головой вынудил Меррета встать.

– Зачем ты его поднял, Дик? – бросил бородач, оторвавшись от меха. Запахло чем-то кислым. Уж не мочу ли лакают эти головорезы? – Перед королевами принято кланяться.

– И то верно, – и Дик пнул юношу по коленям. Меррет взвыл, но удержался на ногах.

– Мой отец… – начал он, брызжа слюной, но слова застряли у него в глотке. Разбойники расступились, давая дорогу женщине. Юноша судорожно сглотнул, пялясь на нее во все глаза.

Вэнда Белая Лань и в правду была красавицей.

Ее волосы покрывал платок, не позволяя оруженосцу определить цвет ее волос, но Меррет решил, что для него она будет блондинкой, с локонами цвета спелой пшеницы. В вареной коже и шерсти разбойница была ничуть не хуже тех леди, что щеголяют в шелках и бархате. Тонкие правильные черты, пухлые алые губы, лукавый блеск глаз и тугие крепкие груди, виднеющиеся в вырезе туники. Меррет облизнул вмиг пересохшие губы и тут же получил по ним кружкой, которая разбила ему лоб.

– На нашу королеву облизывается! Язык тебе отрезать, щенок!

– Никак ревнуешь, Гилл? Уж тебе-то и лизнуть поди нечем.

– Вот палицей тебя сейчас так лизну, что стешу пол рожи, а ты итак не красавчик, Дик.

– Куда уж мне до тебя, – Дик подтащил оцепеневшего Меррета к женщине, удерживая юношу за воротник. Вэнда хищно усмехнулась, приподняла лицо оруженосца рукоятью кинжала. Ее глаза меняли цвет – вот они темные, практически черные, а голову повернула – и искрятся лазурью. Юный Фрей хотел улыбнуться, приветствовать королеву разбойников учтиво, как подобает будущему рыцарю, но вместо вежливых слов изо рта полился поток брани:

– Вели своим шавкам отпустить меня, иначе лорд Самнер… мой отец от вашей шайки и места мокрого не оставит! За меня заплатят… много заплатят, но если ты меня хоть пальцем тронешь…

– То что? – Белая Лань больно ущипнула юношу за нос. – Вот, я прикасаюсь своими грязными разбойничьими руками к тебе, одному из тучи выводка лорда Хорька. Ну? И где же суровое возмездие?

– Бросьте, миледи, – рыгнул Гилл, похлопав себя по животу, – просто у парня такое шило в заднице, что оно аж из пасти торчит.

– В заднице, говоришь? – Вэнда нахмурилась, задумчиво прищурив шальные глаза, теперь зеленые и дикие как у кошки. Она тихо хохотнула и коротко мотнула головой. Ощерившиеся Дик и Гилл шагнули к Меррету, который даже не понял толком как оказался без штанов. Мелькнула шальная мысль, что разбойница хочет поиметь его прямо здесь, перед всеми. А чего, пускай, пусть эта шваль видит, как любит женщину будущий сир Меррет Фрей! Но, приподняв голову, он увидел докрасна раскаленный железный прут. Юноша взвыл, прикрывая руками задницу, но двое вывернули ему руки, вынуждая остаться в этой унизительной позе – на коленях головой вниз и отклячив зад. Вэнда Белая Лань провела кинжалом по его бедру. Фрей тонко взвизгнул, дернувшись. Вниз по ноге заструилось что-то теплое.

– Ты, небось, думал, что я тут всеми своими сиськами да щелью правлю, а, парень? – разбойница опустилась рядом с ним на колени. – Думаешь, это оружие женщины? Нет… вот оно, мое оружие, – Вэнда сунула окровавленный клинок ему в лицо и рывком поднялась на ноги. Меррет давился страхом и яростью, бешеное биение сердца эхом отдавалось в ушах. – Но не бойся, милорд Фрей. Ты не скоро забудешь Вэнду Белую Лань.

Ягодицу оруженосца обожгло болью, и он завопил в голос, заверещал, точно поросенок, которого режут. В воздухе повис тяжелый запах паленого мяса и кожи, плоть шипела, соприкоснувшись с раскаленным клеймом. Последнее, что помнил Меррет перед тем, как провалиться забытье, было лицо Вэнды. Она безумно хохотала, и изо рта у нее падали окровавленные золотые драконы.

========== Прихоти короля (Нейрис Таргариен, Барба Бракен/Эйгон IV Таргариен/Милесса Блэквуд) ==========

Пышнотелая Барба Бракен поклонилась королеве, но ее румяное лицо самодовольно сияло, а глаза взирали смело. Слишком смело для простой подданной. Нейерис устало улыбнулась любовнице своего брата и мужа, кивком позволила ей подняться. Рядом с темноволосой Барбой, облаченной в платье сочно-алого атласа королева, должно быть, кажется бесцветной и бледной. Женщина нервно расправила складки своего одеяния. Бледно-голубое, шитое серебряной нитью, оно было не в пример скромнее наряда леди Бракен, которая сейчас весело смеялась какой-то шутке лорда Стокворта. Еще одно различие – законная супруга Эйгона Таргариена сидит сейчас в одиночестве, не считая служанки и пары королевских гвардейцев, а его любовница окружена поклонниками и друзьями. Вздохнув, Нейерис вновь открыла “Семиконечную звезду”. Она всегда находила в религиозных трактатах успокоение, несмотря на постоянные насмешки Эйгона. Нейерис склонилась над книгой, и серебристо-белая прядь, выбившаяся из-под сетки, лукаво мазнула ее по щеке. Королева подняла глаза, и, встретив озорной взгляд Эймона, в груди разлилось нежное тепло. Брат игриво подмигнул ей, но через мгновение посерьезнел, обратившись суровым лордом-командующим Королевской Гвардией. Нейерис совсем не по-королевски хихикнула и, заметив, что уголки губ Рыцаря-Дракона чуть подрагивают, рассмеялась в голос. Несколько леди обернулись на нее, Барба слегка нахмурилась, но вежливо улыбнулась.

– Что вас так рассмешило, ваше величество? Может, поделитесь с нами?

– О нет, – Нейерис застенчиво опустила голову, посылая брату возмущенный взгляд, – просто глупая шутка, понятная только родственникам. Не обижайтесь, леди Бракен.

Когда очередная причуда Эйгона отвернулась, Эймон наклонился к самому лицу королевы. Так близко, что она могла увидеть золотистые искорки в его глазах.

– Люблю твой смех, – прошептал он, и сердце женщины сладко затрепетало, – уж если ты не можешь подарить мне сына… подари хотя бы его.

– Грешно говорить так, Эймон, – укоряюще произнесла Нейерис, зардевшись, и сердце затрепетало, когда брат кончиками пальцев коснулся ее щеки. Руку он тут же отнял, но кожа еще долго горела на месте его прикосновения.

– Не более грешно, чем поступает брат наш и король.

– Именно поэтому мы не можем делать так же. Любимый… брат, прошу тебя.

Боль, отразившаяся в его лиловых глазах, ранила королеву, но она знала, что Эймон поступит, как должно.

– Вы же знаете, ваше величество, я никогда не мог вам отказать.

– Тогда завтра вы будете сопровождать меня на мессу в Великую Септу, – приказала Нейерис, лукаво блестя глазами. Эймон ухмыльнулся.

– Нечестный ход, ваше величество.

– Королевам можно быть немножко обманщицами, – увлеченная беседой, Нейерис не заметила внезапной тишины, охватившей чертог. Обернувшись, она увидела Эйгона. Король криво усмехался, и улыбка тут же покинула лицо Эймона. Нейерис грациозно поднялась и направилась навстречу брату и супругу. Рыцарь-Дракон следовал за ней.

– Ваша милость, мы несказанно рады вашему возвращению, – Барба Бракен выступила вперед, поправляя прическу и платье, но Эйгон даже не взглянул на нее. Таргариен покачнулся с пятки на носок, тряхнул волосами. Фиалковые глаза равнодушно скользнули по Нейери. – Как вы поохотились?

– Неплохо, – Эйгон поцеловал изящную руку своей сестры и с силой сжал ее запястье, не позволяя женщине отойти, – но я привез кое-что, гораздо лучше дичи. Мисси, – промурлыкал он, коварно покосившись на вмиг побледневшую леди Бракен. – Леди Милесса Блэквуд. Уверен, она украсит Красный Замок своим присутствием.

Как различны Нейерис Таргариен и Барба Бракен. Королева приветливо улыбнулась очаровательной девушке, тоненькой, словно ивовая ветвь, и ощущая к ней жалость. А Барба пронзила соперницу взглядом, полным едкой ненависти и ревности.

Король Эйгон Таргариен довольно улыбался.

========== Шелк и бархат (Милесса Блэквуд/Эйгон IV Таргариен/ОЖП) ==========

Небольшой приквел драббла “Прихоть короля”.

– За короля! Да здравствует король Эйгон!

– За короля! За короля!

Милесса выпила вместе со всеми, но когда подали еду, кусок не шел ей в горло. Эйгон Таргариен смеялся, шутил с ее отцом и братьями, отдавал должное каждому блюду… и не сводил с девушки пылающего взгляда. Леди Блэквуд не знала, куда прятаться от этих аметистовых глаз, сердце тревожно билось, ее бросало то в жар, то в холод. И пунцовый румянец, заливший не только щеки, но и шею, и грудь, не добавлял Милессе прелести. Марлин бросала на сестру ехидные взгляды и, напротив, сияла очарованием. Она нарядилась в свое лучшее платье, темно-оранжевый бархат и золотая вышивка отлично шли к ее рыжевато-каштановым волосам и карим глазам, но Милесса знала, что наряд ее – это перешитое платье их матери, которое у сестер было одно на двоих. И на пир по случаю приезда короля по праву старшинства его одела Марлин, а Милессе пришлось довольствоваться своим выходным платьем из мягкой темно-синей шерсти и простым кружевным воротником.

Привыкший к роскоши Эйгон Таргариен должен был заметить старшую из сестер Блэквуд, но на бедняжку Марлин его милость не обращал никакого внимания. Девушка, звонко смеющаяся и упивающаяся собственной неотразимостью в начале вечера, к его завершению подозрительно притихла и неприязненно косилась на Милессу.

Лорд Блэквуд откинулся на спинку стула и чуть ослабил пояс. Отец буквально раздувался от гордости, от того, что принимает в своем замке короля. Глаза его беспрестанно шарили по лордам и рыцарям, сопровождавшим короля. Вдруг кому-то из них приглянется Милесса или Марлин… мужчина тяжело поднялся на ноги и хлопнул в ладоши. Разговоры за столом стихли.

– Надеюсь, ваша милость окажет нам честь танцем в нашей скромной обители?

– Несомненно! – Эйгон Таргариен вновь посмотрел на Милессу, которая едва не теряла сознание от волнения и смущения. – Миледи…

Внезапно Марлин резко вскочила на ноги, опрокинув кубок, стоящий на самом краю стола. Милесса тихо охнула, когда мед залил ее платье.

– Ой, прости, сестричка, я такая неуклюжая, – прощебетала Марлин, однако, даже не глядя на нее.

Милесса, сжимая в кулаке мокрый подол, опрометью бросилась прочь. Слезы застилали глаза, обида душила ее. Марли… почему? Как она могла?

В своей горнице, сорвав с себя испачканное платье, девушка в одной рубашке упала на кровать. Марлин всегда была завистливой злюкой… и если она думает, что это сойдет ей с рук, то она еще и дура! Ничего, как только король уедет Милесса расквитается со старшей сестрой.

Тихонько скрипнула открывшаяся дверь. Леди Блэквуд раздраженно дернула плечом.

– Уходи, Мод, – бросила она, думая, что пришла служанка. Раздался тихий стук, шаги прошелестели по устилающему пол тростнику. – Ты что, оглохла?! Я сказала, убирайся!

– Как непочтительно, миледи, вы говорите со своим королем.

Милесса взвизгнула, заслышав насмешливый мужской голос, и взвизгнула снова, когда разглядела в полутьме серебристые волосы и хищно блестящие глаза. Девушка натянула покрывало до подбородка.

– Вы… милорд… ваша м-милость… что вы здесь делаете?!

– Ваш отец называл вас умницей, – король опустился на край кровати, – вы должны понимать зачем я пришел, Милесса. Милесса… Мисси! Я буду звать вас Мисси, вы не против? Не откажете вы ведь своему королю в такой малости?

– Это все? Вы пришли только затем, что бы назвать меня… так? – Мисси… мать, сестра и братья звали ее Лесса, а отец называл своей тростинкой. Мисси… девушка улыбнулась и почувствовала, что к ее губам прижимаются чужие, а дыхание смешивается со вздохами, полными винного хмеля. На мгновение она захмелела от поцелуя, но через секунду пришла в себя и уперлась руками в плечи Эйгона. Он дракон, он король, а она всего лишь дочка его вассала, но Милесса не могла позволить… или же могла?.. но Таргариен сам отстранился и погладил леди Блэквуд по пылающей щеке.

– Я заберу тебя ко двору. Такой красоте не место в этой глуши. Ты украсишь мой двор и мою постель, Мисси

– Но ведь… – девушка обхватила себя за плечи, чувствуя, что дрожит. Ее отказ оскорбит короля, и гнев Эйгона Таргариена обрушится на Блэквудов. Но если согласиться, то… что ее ждет? – А как же королева?

– Нейерис? – король махнул рукой. – Она не будет против. Отправимся завтра, – его взгляд упал на смятое платье на полу, – обещаю, у тебя будет столько нарядов, сколько твоей сестрице и не снилось!

Дракон снова поцеловал ее и покинул горницу, а Милесса все продолжала сидеть, прижимая покрывало к груди. Уголки ее губ медленно приподнялись в восторженной улыбке, и девушка, заливаясь счастливым смехом, упала на подушки, раскинув руки.

Какой же девице не понравится, что в нее влюбился дракон?

========== Дева в башне (Элэйна Таргариен) ==========

Элэйна медленно расплетала косу, неотрывно глядя на себя в зеркало. Отражение хмуро взирало на девочку, еще не достигшую расцвета, но уже дракона. Ее волосы струились по плечам водопадом, переливающимся белым серебром, и только одна-единственная прядь отливала червонным золотом. Элэйна тряхнула головой, и несколько локонов упали ей на лицо, но девочка не торопилась отвести в сторону щекочущие кожу пряди. Она совсем еще юна, не так красива, как Дэйна, не так женственна, как Рэйна. Фигура ее еще по-детски угловатая, губы не подобны бутону розы, а глаза не лучатся звездами. Зато волосы ее – лунное сияние и солнечный луч, звездная пыль и крошечный осколок осени. Мать, расчесывая волосы, младшей дочери, все приговаривала, что таких локонов как у нее, ни у кого нет и не будет.

– Это боги отметили тебя своей благодатью, дочка. Ты будешь счастливой, вот увидишь.

Много ли счастья быть запертой в башне?

Элейна горько вздохнула и провела гребнем по волосам. Тонкие, невесомые, будто шелковые нити, струились они до самой талии. Девочка любила заплетать волосы в косу и укладывать их короной на голове, так, чтобы золотая прядь сверкала среди серебристых локонов.

– Это моя корона, – заявила она как-то, насмешив братьев. Всех, кроме Бейелора, который взглянул на девочку с суровым неодобрением, – корона королевы любви и красоты.

– Скорее уж венец дерзостных речей, – сухо промолвил Бейелор, не отрываясь от чтения молитвенника. Дейрон лукаво усмехнулся.

– Э нет, братец. Венец непокорности больше подойдет нашей Дэйне, а не малышке Элэйне, – Юный Дракон поцеловал девочку в лоб, – жду не дождусь твоего расцвета.

Дейрон подмигнул ей, и Элэйна радостно рассмеялась, не обращая внимания на мрачный взгляд самого благочестивого из всех братьев.

А сейчас Дэйрон мертв, и на троне сидит Бейелор Таргариен, и три его жены и сестры заперты в башне. Даже Элэйна, несмотря на свою юность. В отличие от своевольной Дэйны, девочка даже в мыслях не поносила Бейелора. Она любила чересчур благочестивого и религиозного брата, пусть не так сильно, как Дэйрона, но все же… девочка снова с особой тщательностью заплела косу, перевязала ее черной шелковой лентой. Глаза Элэйны непроизвольно наполнились слезами, но она решительно тряхнула головой, отгоняя прочь свою печаль. Совсем молода, но уже дракон. Темно-лиловые глаза бросили быстрый взгляд на драконье яйцо, лежащее в кедровом ларце. Серебристое и золотой полосой… совсем как волосы Элэйны. Тонкие пальцы крепко сжали ножницы.

Больше всего на свете Элэйна Таргариен любила свои волосы и свое драконье яйцо. Косу она отправила в дар своему брату и мужу, как знак своего смирения и покорности, не в пример сестрице Дэйне, которая пыталась сбежать не меньше дюжины раз. Но яйцо он не получит, думала девочка, прижимая его, теплое, даже горячее, к груди. Он отнял у нее свободу, этого же Бейелору не забрать.

========== Благодать Гарпии (Барристан Селми, Галацца Галар) ==========

Зеленые глаза, бесконечно мудрые и столь же неизмеримо печальные, были полны слез. Женщины, не важно, юна она или совсем одряхлела, своим щитом и мечом используют слезы. Но сиру Барристану не страшны прозрачные капли, мерцающие на ресницах Галаццы Галар.

– Вы – Гарпия? – повторил он свой вопрос. Жрица покачала седой головой, зеленая вуаль затрепетала, поймав ее горестный вздох.

– С чего вы взяли? – промолвила она с достоинством. Ни возражений, упреков и обвинений. Лишь тихая скорбь в голосе и пальцы, сжимающие золотистую бахрому токара. Сир Барристан на мгновение устыдился своего напора. Галацца Галар была одной из немногих, кто поддерживал королеву Дейнерис, помогала ей советами… но у Гарпии – женский лик, а в Миэрине каждый умеет лить слезы столь же легко, как и дышать. Барристан Селми сжал пальцы на эфесе своего меча. Несмотря на зной, рыцарю было холодно в своих доспехах, в позолоченном панцире, кольчуге и бархатном плаще, белом, словно первый снег. Жрица храма Благодати в шелковом токаре цвета весенней зелени ссутулилась, будто прожитые годы и тяжкое обвинение давило ей на плечи.

– Вы обладаете авторитетом среди миэринцев, – собственный голос показался старому рыцарю чужим, зловещим и скрипучим, – и сумели втереться в доверие к ее величеству. Советовали ей вступить в брак с Хиздаром зо Лораком, который пытался отравить королеву.

– Это ложь, – в словах слышен страх, пронизанный тонкими нитями грусти, но яшмовый взгляд сверкнул диким огнем, прежде чем женщина кротко опустила ресницы, – я всем сердцем верна ее великолепию…

– И Миэрину, – Скахаз, набычившись, стоял неподалеку, на Бронзовых Бестиях – маски мантикоров. Барристан Селми чувствовал себя чужим здесь, среди лжи, заговоров и тайн, но ради королевы, ради Дейнерис, он обязан быть сильным. Не уберег королеву Рейлу, Эйериса и Рейгара… спасти ее он обязан. – Когда Дейнерис пришла в город, сколько ваших родичей погибло?

Морщинистое лицо жрицы исказилось под вуалью.

– Шестеро, – выдохнула Галацца Галар, прижав руку к груди. Золотая бахрома ее токара мерцала в рваной пляске пламени свечей, – племянник, племянницы, брат, сестры… Лимеццу изнасиловали собственные рабы, а после повесили ее. Вместо веревки взяли токар… ее любимый, расшитый речным жемчугом… Фавту забили до смерти плетьми, а Химраза… – Зеленая Благодать умолкла. Селми увидел, как на зеленом атласе расцветают темные пятна – следы ее слез.

– Я соболезную вам…

– Ложь! – прошипела жрица разъяренной змеей, и зелень ее глаз вспыхнула яростью. – С чего вам, захватчикам, жалеть нас, проигравших? Ваша королева своими устами отдала приказ взять мужчин из наших великих домов и казнить их! За кого они умерли, спрашиваю я вас?! За кого умер на столбе мой кузен Ракараз? Его жена покончила с собой, не перенеся его кончины! Квецца осталась сиротой! Ее вам тоже жаль?!

– Да, – невозмутимо промолвил десница королевы, – мне жаль это несчастное дитя. А еще мне жаль тех маленьких рабов, которых вы поставили вдоль дороги, ведущей к Миэрину.

– Они все могли бы жить, не пойди Дейнерис на нас войной. Все они! И ее евнухи, и Рилона Ри… она отвергла наши дары, огнем и сталью прошлась по улицам… неужто она думала, что мы не будем бороться?

– Вы – Гарпия? – они похожи. Не только тем, что жизненный путь их был долог, но тем, что за свою справедливость они готовы бороться не щадя жизни. Сир Барристан решил стать щитом своей королевы. Галацца Галар стала Гарпией и матерью сотни детей с окровавленными руками.

– Моя смерть не усмирит бурные воды, – улыбнулась Зеленая Благодать, когда Бестии уводили ее прочь, – убейте мать – и дети ее отомстят.

– Дейнерис Таргариен тоже мать. Мать Драконов, – улыбка покинула лицо жрицы, а в зеленом взгляде промелькнул ужас, – если драконы будут мстить за нее, за вас мстить уже будет некому.

========== Девчачьи нежности (Джейме Ланнстер/Элия Мартелл) ==========

Помолвка леди Элии Мартелл с Джейме из дома Ланнистеров была встречена одобрительными возгласами, тостами и поднятыми заздравными чашами. Девушка застенчиво зарделась, опустив глаза, жених ошеломленно воззрился на своего лорда-отца, а Серсея выбежала из чертога, негодующе взмахнув юбками. Джейме хотел броситься вслед за сестрой, но взгляд матери будто пригвоздил его к месту. Леди Джоанна выглядела изможденной, роды были тяжелыми, отняли у нее много сил, но все же леди Ланнистер нашла в себе силы присутствовать на пиру, где была объявлена помолвка ее старшего сына.

Джейме, угрюмо насупившись, ковырял вилкой ломоть яблочного пирога, ни с кем не разговаривая и не поднимая глаз. Невеста! Не нужна ему невеста, тем более такая старая! Теперь еще Серсея будет дуться и обижаться на близнеца как минимум неделю. Мальчик исподлобья поглядывал на свою нареченную. Девушка сидела, склонив голову к своему брату, и застенчиво улыбалась. Черноволосая, смуглая и худощавая… совсем не похожа на Серсею. Кудряшки сестры сверкают как золото, а глаза зеленые, как и у самого Джейме. А принцесса Элия еще и выше него! Этого Джейме не мог простить своей будущей жене.

Внезапно дорнийка подняла глаза, и черный бездонный взгляд поймал изумрудный, хмурый и непримиримый. Мальчик вздернул подбородок и отвернулся, чувствуя, как начинают пылать щеки. Элия наверняка уже расцвела, почти взрослая женщина, а Джейме еще ребенок. Да над ним все будут потешаться!.. он решительно оттолкнул тарелку и поднялся на ноги. В чертоге царило веселье, и никто не заметил, как юный жених покинул зал.

Джейме не составило труда пробраться в зверинец. Старый сир Харрис Уотерс дремал, положив больную ногу на табурет, и мальчик, кусая губы, чтобы не рассмеяться, снял ключи с его пояса. Смотритель зверинца заворчал, но не проснулся. Джейме взял со стола фонарь и, подумав мгновение, сомкнул пальцы на ручке глиняного кувшина. На пиру он пил разбавленное вино в виду своего возраста, но будущему супругу дорнийской принцессы ужасно хотелось опьянеть и предстать таким перед своей нареченной. Вдруг она сама откажется от брака.

Тихий смех вынудил его вздрогнуть и отскочить. Кувшин опрокинулся, и темно-янтарное пиво растеклось по столу, полилось на пол. Элия Мартелл покачала головой.

– Как вам не стыдно, милорд, – прошептала дорнийка с укором, и Джейме раздраженно поморщился. Вот! Он станет ее мужем, а она говорит с ним, как с ребенком неразумным. Хотелось сказать что-нибудь резкое, язвительное, чтобы поставить девицу на место, но сир Харрис вдруг заворочался, зевнул во весь рот. Мальчик испуганно замер. Со старика станется рассказать лорду Тайвину, что его сын пытался пробраться в зверинец. Джейме схватил Эллию за руку и бросился бежать. Девушка только охнула от неожиданности и, смеясь, подхватила юбки, силясь поспеть за женихом. Вслед им летела брань Харриса Уотерса. Спросонья старый рыцарь даже не заметил юного Ланнистера, пролитое пиво – вот истинная причина его негодования.

– Неведомый вас забери, сукины дети! Чтоб вы брюхо надорвали!

У Джейме пылали уши, а леди Элия заливисто смеялась, сжимая ладошку своего нареченного. Черные локоны растрепались, густой брусничный румянец цвел на смуглых скулах. Красивая… но Серсея и леди Джоанна все равно красивее! Мальчик вырвал руку из пальцев девушки и надменно вздернул подбородок.