Текст книги "Non enim quid amor (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Отпустите меня! Прошу… кто-нибудь… помогите!.. – Элия захлебывалась криком, пока руки в латных перчатках шарили по ее телу. Шелк платья рвался с тихим треском, от прикосновения холодного металла к обнаженной коже женщина вздрогнула. Григор алчно рычал, оглядывая распростертую под ним дорнийку. Стальные пальцы сжали небольшую упругую грудь, оставив на коже багровые рубцы.

– Больно тощие вы, ваше величество, – ухмыльнулся он, задирая на ней юбки. Элия пронзительно взвизгнула, ее руки потянулись к лицу Горы, но еще один удар по лицу сломил ее сопротивление. Губы окрасились кровью, щека опухла, из грубых порезов сочилась кровь, – но что дракону хорошо, и псу сойдет, верно?

– Нет, не смей!.. мои братья!.. – она закричала, изогнувшись дугой, когда Григор вошел в нее, грубо и безжалостно, нещадно терзая тело принцессы. Его доспехи ранили Элии, на смуглой коже которой расцветали все новые и новые синяки и кровоподтеки. Клиган рычал, упоенно ревел от жестокого звериного удовольствия, от криков принцессы, которые становились все тише, от ее взгляда, полного страха и безысходности.

– Ну, думаешь, ты нужна будешь братьям, помеченная Горой?! – расхохотался он, двигаясь все быстрее, впиваясь пальцами в бедра Элии. – Ты… просто девка!..

Гора брал ее, ведь женщины павшего принадлежат победителю. Рейгар Таргариен мертв, а Григор Клиган жив и сейчас под ним стонет принцесса. Сотрясаясь от пронзившего его разряда наслаждения, мужчина едва не упал на Элию. В тяжелых доспехах он мог ее раздавить, но разве это смерть для Элии из дома Мартеллов? Тяжело дыша, Гора отстранился, и женщина, едва слышно всхлипнув, попыталась прикрыть истерзанную жестокими ласками грудь. По внутренней стороне ее бедер струилась кровь, нижняя губа опухла, по скуле растекался синяк. Григор презрительно расхохотался. Его смех был скрипучим и низким, словно он давно им не пользовался. А действительно, когда старший из братьев Киганов позволял себе смеяться? Уж не когда поджарил мордочку Сандору?

– И какая ты теперь принцесса, а? Шлюхи из таверны и то лучше выглядят. Чего морщитесь, ваша милость? Мало вам меня было? Раздвинуть ноги для всего войска Ланнистеров не желаете? – ухмыляющееся лицо Клигана было всего в нескольких вздохах от принцессы, опороченной и изнасилованной. Но в глазах дорнийки не было мольбы. Злоба и жгучая ненависть пылали в глубине ее взгляда. Изящная ладонь Элии с размаху ударила Григора по щеке. Звук пощечины прозвучал оглушительно громко.

– Мой брат убьет вас, сир, – прошептала она чуть слышно за секунду до того, как Клиган перерезал ей горло. Оставив принцессу истекать кровью, рыцарь поднял с пола тельце ребенка Рейегара. Лучи дорнийского солнца, раздавленного горой, медленно гасли…

========== Рыцарь Слез (Эйгон IV Таргариен/Нейрис Таргариен/Эймон Таргариен) ==========

Эйгон IV окинул недовольным взглядом сидящую рядом жену и сестру. Нейерис всегда предпочитала одеваться будто монашенка какая, а не королева, и сегодняшний день не исключение. Платье из сребристо-белого шелка очень идет ей, подол мягкими складками ниспадает до пола, манжеты расшиты голубоватым жемчугом, но волосы покрывала вуаль с вышитыми на ней семиконечными звездами. Подобное благочестие вызывало у короля зевоту. Хватает ему и септонов, нудящих о семи благодатях, теперь еще и жена ударилась в религию. Прямо Бейелор Благословенный с титьками. Король поерзал на широком кресле, устраиваясь поудобнее. Бесцветная, воспитанная, верующая женушка, милая Нейерис. Идеальная королева, но жутко скучна. Нет в ней ни огонька, ни задора. То ли дело Дейна, его кузина. Эйгон мечтательно прикрыл глаза, мысленно возвращаясь в те дни, когда делил ложе со своей непокорной, своевольной кузиной. Темпераментна, горяча и порывиста – пламя, настоящая женщина, Нейерис по сравнению с ней тихо тлеющий уголек. Король кивком приказал лакею наполнить кубок и улыбнулся супруге.

– Что-то вы слишком тихи сегодня, миледи, – лениво протянул он, разглядывая перстни на своих пальцах. Алмаз, сапфир, тигровый глаз. И рубин, в глубине которого мерцает алое пламя, – уж не слова молитвы ли про себя повторяете?

– Нет, ваша милость, – королева опустила ресницы, – я думаю о том, кто победит в сегодняшнем турнире.

– Это с каких пор тебя интересуют турниры, а? – язвительно усмехнулся Эйгон и запил издевку над женой и сестрой янтарной пентосской наливкой. Нейерис только печально вздохнула в ответ, опустила ресницы. Король раздраженно поморщился, сунул чашу в руки слуге с такой силой, что ударил его краем кубка по подбородку, и вино пролилось юноше на камзол. Иногда мягкость и нежность Нейерис были ему милы, но, помилуйте Семеро, какая же она все-таки пресная! И в постели, и в жизни… будь она ему только сестрой, пожалуй, Эйгон мог найти в себе силы, что бы любить ее.

Герольды затрубили, провозглашая о начале турнира, и величавое пение труб прогнало королеву из мыслей Эйгона, оставив лишь мечи, копья и рыцарей, несущихся друг на друга на горячих конях. Песчаные брызги летели из-под копыт, ломались копья, бойцы вылетали из седел под восторженные крики толпы. Король позволял себе хохотать, когда сын того или иного знатного дома падал лицом в грязь.

– Ха, это же сир Терренс Тойн, – заметил он с широкой улыбкой, когда рыцарь с крылатым сердцем на щите объезжал поле, – пока ему везет, еще ни разу не поцеловал землю. Кто это там против него?

– Рыцарь Слез, ваша милость, – улыбка Эйгона сменилась кривой ухмылкой. Рыцарь Слез! Наверняка какой-нибудь межевой рыцарь, который сохнет по лордской дочке. Однако, парень молодец, продержался почти весь турнир. Даже жаль будет, если сир Тойн смешает его слезки с грязью. Но вот потеха будет, если именно Рыцарь Плакса пообламает Терренсу крылышки.

– За кого вы болеете, миледи? – Нейерис весь турнир просидела с вежливой улыбкой, тихонько переговариваясь со своими фрейлинами. На некоторых из них сам король отвлекался во время общей схватки. Чего толку глазеть на толпу колотящих друг друга мужиков, если рядом сидит столь милые взгляду девы. Очаровательные крошки – дорнийки на завтрак, красавицы из Простора на обед, а томная прелестница из Лиса на ужин. Но королева перехватила взгляд мужа и горделиво вскинула подбородок.

– За победителя, милорд, – Эйгон даже немного растерялся от подобной дерзости всегда вежливой супруги, но тут рыцари опустили копья. Сир Терренс облачен в доспехи, покрытые черной эмалью, а вот плащ и плюмаж, развивающийся на ветру, цвета солнечных лучей. Латы Рыцаря Слез сверкали серебром, немного отливали ледяной синевой. Сребристо-белый и голубой – любимые цвета королевы.

Оглушительный треск сломанного копья, и сир Терренс Тойн упал, прикрываясь сломанным щитом. Эйгон IV вскочил на ноги, аплодируя победителю турнира, никому неизвестному Рыцарю – Хныксе. Его скромный шлем венчал бледно-голубой шелк, которым играли призрачные пальцы ветра. Не поднимая забрала, он подъехал к ложе короля и королевы. Трибуны ревели, приветствуя его.

– Рыцарь Слез, сегодня ты продемонстрировал свою доблесть и мастерство не только рыцарям Семи Королевств, но и своему королю, – Эйгон ощутил, как по спине под бархатным камзолом пробежал предательский холодок. Взгляд рыцаря с каплями слез на щите вонзился в короля сквозь темные прорези забрала. – Так прими же свою награду! Двадцать тысяч золотых драконов из рук дракона Таргариена!

По королевской ложе пробежал смех, который тут же стих, стоило победителю турнира снять шлем. Бледно-золотистые волосы рассыпались по плечам, несколько непослушных локонов упали на лоб принцу Эйемону Таргариену, командующему Королевской Гвардией. Нейерис ошеломленно охнула, коснулась тонкими изящными пальцами губ, но на ее щеках расцвел нежно-алый румянец. Улыбка слезла с лица Эйгона. Так вот, значит, как… милый братец – Рыдающий Рыцарь! Аметистовые глаза короля метнули на супругу гневный взгляд. Сейчас был один из тех редких моментов, когда в груди его бушевала ревность. Ревность к младшему брату. И как он сразу не узнал Темную Сестру в руках этого «межевого» рыцаря?!

– Брат, – процедил король, старательно пряча кипящее раздражение под изумленной улыбкой, – неужто дела Гвардии так плохи, что ты решаешь пополнить ее казну, участвуя в турнирах?

– Мне не нужно золото, – тихо произнес Эйемон. На колени королевы лег венок из золотых роз. Глаза Нейерис, всегда полные печали, сейчас искрились восторгом… и любовью. На своего мужа она никогда так не смотрела, нет, это все предназначалось только для Рыцаря–Дракона! Эйгон коротко пожал плечами.

– Ни у одной королевы еще одна корона лишней не будет, верно, любовь моя? – он поцеловал руку жены и сестры и самодовольно взглянул на брата. Эйемон Таргариен уходил с турнирного поля под приветственные крики толпы. Король, не отпуская руки Нейерис, поднялся на ноги. Слезы дракона ничего не стоят. Как и слезы короля. Но сегодня несколько капель, намалеванных на деревянном щите, оказались достаточно ценными, чтобы купить улыбку королевы. Королевы, которая не нужна своему королю.

========== Кровавый враг (Бринден Риверс/Шира Морская Звезда/Эйгор Риверс) ==========

Сестра возлежала на шелковых простынях – черный, подчеркивающих лунную матовость ее кожи и серебро волос, а из одежды лишь ожерелье на шее. Сапфиры и изумруды подмигивают лукаво, сверкают, сливаясь с призрачно мерцающим в свете свечей золотом, а разномастные глаза Ширы обещают все – от поцелуя до плахи, до кинжала в спину. Бринден очень ревнив – на днях смазливого конюха, что слишком пристально заглядывался на внебрачную дочь короля, нашли в выгребной яме. Перед тем, как он упал в помои, кто-то вырезал ему оба глаза. Эйгор без труда узнал в этом бледную руку сводного брата. Слишком уж самодовольно улыбалась Шира, когда леди Кэйса Баратеон срывающимся от волнения голосом рассказывала ей о несчастной участи Горана. Морская Звезда нервно теребила кружева на изящном платочке, облизывала губы и тяжело дышала, бросая жаркие взгляды то на одного брата, то на другого. Злой Клинок цинично усмехнулся, вспомнив, как посерела бесцветная физиономия Кровавого Ворона, когда их общая сестра пошла в танце с Эйгором.

– Я уж думала, ты не придешь, – томно вздохнула Шира, приподнимаясь на локтях. Несколько прядей соскользнули с ее плеч, целомудренно прикрыв грудь. Злой Клинок не ответил. Он, храня напряженное безмолвие, прошел к жарко пылающему очагу и сел в кресло, вытянув к огню ноги. Сестра недовольно засопела – даже в детстве она не терпела, когда ее не замечали.

– Налей мне вина, – коротко приказал юноша, даже не соизволив улыбнуться. Влюбленный в Ширу Бринден готов выполнить любой ее каприз – свои слабости он щедро приправлял угрозами, обещаниями убить и грубыми, жестокими поцелуями, которые оставляли на коже сестры алые бутоны, которые она даже не скрывала, выставляла напоказ всему двору… а вечером ее могли застать с очередным миловидным рыцарем или бардом. Эйгору же было глубоко плевать на выходки Морской Звезды. Она сама стерла между ними границу брата и сестры, теперь наедине они мужчина и женщина. Но никак не слуга с госпожой. – Ты что, не слышала, что я сказал?

– Слышала. Не торопи меня, я тебе не горничная, – несколько обиженно откликнулась девушка. Волосы серебряно-золотистым водопадом ниспадали по ее спине до самой талии. Шира не спеша подошла к столику и налила зеленого мирийского нектара в высокий бокал из цветного стекла. Морская Звезда любит окружать себя экзотическими, заморскими безделушками, а отец ей во всем этом потворствует – ведь она его маленькая принцесса, сладенькая дочка сладенькой Серении. Эйгор сквозь полуопущенные ресницы наблюдал, как прекрасная в своей наготе сестра ступает по ковру, маняще улыбается, садясь к нему на колени. Злой Клинок же хранил хладнокровие и невозмутимость. Даже когда Шира глотнула вина и прильнула к его губам, разделяя в поцелуе пряный сладкий вкус вина. В разноцветных глазах девушки мелькнули гневные искорки.

– Кажется, ты не в настроении, Эйгор, – заметила она. Юноша глухо фыркнул и забрал бокал из тонких пальцев.

– Ошибаешься. Я просто в восторге от столь соблазнительной компании, как моя ведьма–сестрица.

– Ведьма? – она рассмеялась. – Ты совершенно не умеешь делать комплименты, братец.

– И даже не собираюсь учиться, – отрывисто бросил Эйгор, пьянея от чувственной близости сестры сильнее, чем от вина. Поцеловать бы ее, зарыться лицом в волосы Ширы, заставить выкрикивать его имя и позабыть Бриндена, но нельзя… нельзя позволить ей узнать, какой властью она над ним обладает. Он Эйгор Риверс, Злой Клинок, ему не пристало гоняться за женской юбкой, простой льняной или шелковой. Но и Шира хорошо знает брата. Слишком хорошо. Поэтому она просто склонила голову ему на плечо, а изящная ладонь легла на грудь. Она не торопит Эйгора – она хорошо знает, что долго противиться желаниям он не сможет.

– В детстве ты был таким же злюкой, – вздохнула она печально, прижимаясь к нему грудью, – таким же хмурым занудой, и сейчас совершенно не изменился, – девушка прижалась щекой к скуле Эйгора, покрытой жесткой черной щетиной. – Тебе даже трудно сказать что-то приятное любимой сестре, порадовать ее…

– Бринден тебя не достаточно нарадовал этим мертвым конюшим? – рука Злого Клинка, лежащая на сгибе талии Ширы, сжалась в кулак при упоминании о брате. – Тебе плевать, что люди умирают из-за твоих причуд?

– Это же Бринден, тебе ли его не знать. Он готов бросаться из крайности в крайность, – пропела девушка и мимолетно поцеловала старшего брата в уголок губ.

– А ты наслаждаешься этими крайностями, верно?! – мать Кровавого Ворона заняла место в постели Эйгона Недостойного вместо Барбры Бракен, матери Эйгора, а сестра и любовница говорит о Бриндене Риверсе так… так… ну, не смешно ли – они непримиримые враги с самого детства, враги за любовь отца, за внимание и почести, за успех… и любят одну женщину, которая играет ими обоими. Вполне возможно, что из объятий Эйгора Шира сразу же скользнет в постель к Бриндену… глухо зарычав, юноша столкнул сестру с колен и порывисто вскочил на ноги.

– Эйгор, в чем дело? – в голосе Морской звезды он явственно услышал звенящие нотки недовольства. – Не смей уходить! Не смей оставлять меня, слышишь?! – не обращая внимания на крики девушки, Злой Клинок стремительно направился прочь. – Эйгор, если ты сейчас уйдешь, то больше можешь не приходить! Никогда! Никогда, слышишь?!

Темно-лиловые глаза взглянули на нее хмуро и насмешливо. Лгунья. Если Злой Клинок больше не вернется в ее покои, то Шира сама придет. Сестра очень не любит расставаться с игрушками. Эйгор только сомкнул пальцы на ручке двери, как она внезапно распахнулась, и на пороге вырос Кровавый Ворон. Блеклые глаза потемнели от гнева и изумления при виде обнаженной сводной сестры и ненавистного брата. Злой Клинок небрежно поклонился Бриндену и протиснулся мимо него. Они не сказали друг другу ни слова, но мысли были полны взаимной жгучей ненависти, которую Эйгор утопит в вине, а Бринден – в объятиях их сестры.

========== Пренебреженная (Серсея Ланнистер/Рейгар Таргариен/Лианна Старк) ==========

Леди Лианна Старк показалась ей диковатой своенравной девицей. Слишком порывистая, слишком скорая на эмоции. Серсея и не взглянула бы в ее сторону, не будь она дочкой Хранителя Севера и невестой лорда Штормовых земель. Жених, Роберт Баратеон, высокий, черноволосый с пронзительными синими глазами, репутацией бабника и обширными владениями, мог бы стать достойной парой львице Ланнистер. Серсея видела по алчным взглядам, которые на нее бросал юный штормовой лорд, что желанна ему. Девушка самодовольно улыбнулась, по-кошачьи прищурив изумрудно-зеленые глаза. Перед сегодняшним пиром она особенно много времени уделила своей внешности – переливчато-зеленый атлас делал цвет ее глаз еще ярче, а золотые мирийские кружева, украшающие воротник и манжеты, и богатая вышивка на лифе и рукавах придавала ей блеска. Украшений она сегодня не надела – для того, чтобы сиять, солнцу не нужны побрякушки.

– Миледи, не желаете вина? – Роберт забрал чашу из ее пальцев, успев коснуться ее ладони, и кивком подозвал слугу. Изящные губы Серсеи тронула стеснительная улыбка, а полный торжества надменный взгляд словно лезвие прошелся по Лианне, но девица Старк этого даже не заметила. Она о чем-то оживленно спорила со своим старшим братом, Брандоном, который возвышался над ней словно башня, но волчица кидалась на него с бесстрашной яростью и пылом. Щеки раскраснелись, серые глаза возбужденно сверкают. Лорд Баратеон, засмотревшись на свою суженую, едва не пролил вино Серсее на платье. Девушка возмущенно охнула, когда чаша с играющей рубиновой жидкостью оказалась в опасной близости от ее кружевного воротника. Роберт же глупо заморгал, в синих глазах мелькнуло недоумение. Что, пока он тут любезничает с львицей, все его мысли заняты только этой Лианной?! Подавив отвращение, леди Ланнистер одарила штормового лорда нежным взглядом.

– Аккуратнее, милорд. Вы едва не испачкали мне платье. Как бы я потом показалась на глаза их величествам, вся залитая вином?

– Что вы, миледи, – взгляд Роберта вспыхнул аквамариновым пламенем, – ваша красота способна ослепить. Никто и не заметит… – он замолчал на мгновение, скользнул взглядом в вырез ее платья, словно надеясь миновать весь атлас и шелка. – Во что вы одеты.

Она едва не выплеснула вино в его похотливую физиономию, но вместо этого залилась стыдливым румянцем и легонько ударила его по руке. Только что едва слюной не давился, глядя на свою волчицу!.. помилуйте, Семеро, какие же мужчины все-таки дураки. Не все, конечно… Серсея бросила мимолетный взгляд туда, где сидела королевская семья. Король Эйерис озирался по сторонам с видом бешеного пса – того и гляди вцепится клыками в горло любому, кто дерзнет подойти ближе. Королева Рейелла, окутанная невеселыми думами, склонилась над своей чашей. Свои серебристые волосы она спрятала под черным будто траурным покрывалом. Львица невольно пожалела даже бедняжку–королеву. Наверное, очень тяжело быть женой такого, как Безумный Король. Но при виде принца Рейгара, сидящего по левую руку от отца, зеленые глаза заискрились, а сердце забилось быстрее и чаще. Он был так… так печален… будь его женой Серсея, она исцелила бы его душу от грусти. Горечь нахлынула на нее ледяной волной при воспоминании о том, что ею, дочерью Тайвина Ланнистера, пренебрегли, что ее отвергли ради черноглазой тощей дорнийки!

Когда герольд объявил о начале танцев, сердце девушки затрепетало испуганной птичкой. Принц сошел с королевской ложи, кого-то ища взглядом в разноцветной толпе придворных. Серсея отвернулась от Фалисы Стокворт, восторженно щебечущей о своей предстоящей свадьбе, и торопливо поправила платье. Биение сердца заглушило голоса флейт и скрипок, сладкий голос арфы пел в унисон с душой львицы, когда Рейгар направился к ней… и прошел мимо.

– Миледи, – тихо промолвил принц, протягивая руку Лианне Старк, – вы позволите?

Его слова словно клинок в грудь Серсее, а улыбка и нежный взгляд аметистовых глаз обжигающее каленого железа. Она глубоко, до крови впилась ногтями в собственные ладони, наблюдая как будущий король Семи Королевств кружит в танце девицу Старк. Серсея повернулась было к Роберту, но штормовой лорд распивал вино вместе с Мейсом Тиреллом и лапал проходящих мимо служанок. Обида накинула удавку на шею львице Ланнистер, злые слезы обожгли глаза, но она небрежно смахнула их и маняще улыбнулась Джейме, своему брату–близнецу. Он ее вторая половина, он всегда будет смотреть на нее с обожанием. Он никогда не пренебрежет ею.

========== Сама Дева (Рейла Таргариен/Бонифер Хасти) ==========

Принцесса Рейла прекрасна – в ее улыбке все закаты и рассветы мира, а во взгляде – сияние светил небесных, и далеких звезд, и жаркого летнего солнца. Романтик по натуре, сир Бонифер часто слал ей любовные письма, воспевая ее красоту и добрый нрав, но ответа не ждал. Не чета рыцарь–ленник девушке из дома Таргариен, он это прекрасно понимал, но всякий раз, стоило Бониферу Хасти увидеть принцессу, окруженную фрейлинами, как сердце сладко замирало всего на мгновение, а потом рвалось из груди навстречу Рейле. Как-то он увидел ее в саду, читающей одно из его посланий. Принцесса сидела одна на резной скамье подле ивы, что касалась зелеными кудрями зеркальной глади пруда, и в ее темно-лавандовых глазах блестели слезы. Бонифер замер на месте, не зная, стоит ли нарушить уединение девушки и всей душой желая подойти к ней, провести наедине с девой своего сердца хотя бы минуту… он плохо помнил, как подошел к принцессе, и Рейла подняла на него искрящийся слезами взгляд. На ее губах цветком распустилась робкая нежная улыбка.

– Это вы написали, сир? – спросила она, склонив голову на бок. Солнечные лучи, пробирающиеся сквозь кружево листвы, запутались в ее локонах, изящная золотая тиара, усыпанная аметистами и сапфирами, вспыхивала лукаво и игриво, словно холодное украшение, обозначение статуса девушки, насмехалось над рыцарем.

…Я венчаю голову принцессы из дома Таргариен. Сможешь ли ты дать ей что-то дороже, чем я?..

У Бонифера Хасти не было ничего. Кроме его сердца.

– Да… да, миледи… ваше величество, – он неуклюже поклонился, проклиная себя за неловкость и резко накатившее смущение. Он любезничал с придворными дамами, как с замужними, так и с девицами, не отказывал себе в удовольствии потискать служанок и наведаться в дорогой бордель, но в присутствии Рейлы рыцарь чувствовал себя не галантнее мраморной колонны, подпирающей балкон.

– Мне очень лестно, что вы столь высокого мнения обо мне, – промолвила Рейла, аккуратно сворачивая письмо, – под вашими латами явно прячется бард, сир. Ваши письма словно песни.

– А, я… да, благодарю вас, ваше величество, – Бонифер пошаркал ногами, отвел взгляд, притворившись, что наблюдает за полетом шмеля над пышным цветком гиацинта. Принцессу и рыцаря окутала неловкая тишина. Каким, должно быть, сир Хасти кажется ей недалеким, не умеющим поддержать беседу увальнем. Писать принцессе письма оказалось намного легче для него, чем беседовать с Рейлой Таргариен наедине, когда ветер смеется над ним, а нежно-фиалковые глаза сверкают ласково и озорно.

– Не желаете прогуляться, сир? – девушка поднялась на ноги и расправила парчовые юбки, – чудесный вечер… не хочу проводить его в стенах Красного Замка.

Ему не оставалось ничего, как только подчиниться, но Бонифер исполнил приказ с радостью. Последующими ночами он воспоминал мгновения, проведенные рядом с Рейлой и грезил о тех редких минутах, которые принцесса могла уделить простому леннику…

– Эй, Хасти! – тяжелая рука в латной рукавице хлопнула его по спине. – Лорд Фрей решил устроить турнир в честь рождения сына! Будешь участвовать? Говорят, он и короля позвал. Все драконы слетятся в Близнецы!

Толпа ревела, топала ногами, потрясала кулаками в воздухе. Под ноги бониферовову коню летели цветы, которые крестьянские девицы швыряли победителю турнира. Победа и удар копья сира Льюиса Фоссовея оглушили сира Хасти, он едва держался в седле, а взгляд заволокло мутной пеленой, крики и ржание лошадей слились в один протяжный гул. Юноша тряхнул головой и направил коня к королевской ложе. Венок из золотых роз, который рыцарь сжимал в кулаке, слегка помялся, и несколько лепестков уже облетели, а турнирный жеребей попытался откусить один бутон от венца королевы любви и красоты, но Бонифер вонзил шпоры в лошадиные бока. Конь недовольно заржал, мотнув головой, и замер перед местами, где сидел король Джехейрис с семьей. Его сын, Эйерис, наградил рыцаря ленивой, чуть снисходительной ухмылкой, а принцесса Рейла улыбалась, теребя кружева на изящном шелковом платочке. В платье из темно-розового бархата с золотыми кружевами она была прекрасна как сама Дева. Бонифер возложил венок ей на колени и улыбнулся сквозь накатывающую на него дурноту и боль. Только бы не осрамиться перед ней!

– Прекраснейшая королева, – пробормотал он, облизывая пересохшие губы. Принц Эйерис фыркнул.

– Рановато звать мою сестренку королевой, – ехидно заявил он, но растерял всю свою язвительность под тяжелым взглядом отца. Рейла коснулась золотистых лепестков кончиками пальцев и послала сиру Хасти полный трепетной нежности взгляд.

– Благодарю вас, сир, – эти три слова прозвучали для него громче, чем истошные приветственные крики горожан.

Бонифер взглянул на межевого рыцаря угрюмо, с оттенком высокомерия.

– Я больше не принимаю участия в турнирах, – после свадьбы Рейлы с ее братом Эйерисом он поклялся себе навсегда забыть о турнирных схватках. Отложил копье, без которого раньше не смыслил жизни. На что ему теперь вся эта мирская суета? Никакие развлечения не излечат его сердца.

Она пришла объясниться с ним в час совы, когда замок уже спал. В платье служанки, спрятав серебристые волосы под капюшоном, она пришла на конюшни бледная от волнения. Несмотря на наряд и густой полумрак, затуманивший черты лица принцессы, он ее сразу узнал. Рыцарь вышел из тени, и Рейла кивком велела сопровождающей ее служанке уйти. Девушка покорно склонила голову, и несколько золотистых локонов выскользнули из-под платка. Девица Ланнистер, мелькнуло в мыслях Бонифера с некоторым беспокойством. Никогда не знаешь, что ожидать ото львов. Разумно ли поступила его принцесса, позвав с собой леди Джоанну?

– Ваше величество, – он поднес к губам тонкие пальцы, – вы рискуете, приходя сюда, – как и он. Но бездействовать, просто сидеть и смотреть, как король Джехейрис выдает ее замуж за Эйериса, Бонифер не мог. – Вас можно поздравить с предстоящей свадьбой?

– Вы смеетесь надо мной, – произнесла принцесса с такой тоской, что у рыцаря невольно сдалось сердце, – этого брака желает мой отец. Для меня, как и для брата, он очень… не желателен.

– Так скажите королю об этом! – горячо воскликнул сир Хасти, прижимая руки принцессы к груди, к своему бешено бьющемуся сердцу. – Скажите, что не хотите связывать свою жизнь и сердце с родным братом! Скажите! Я уверен, что его величество…

Девушка отрицательно покачала головой и отвела взгляд, полный боли. Бониферу казалось, что его сердце безжалостно вырвали из груди и бросили в грязь. Он знал… он понимал, что рано или поздно принцессу Рейлу выдадут замуж за человека, положения достойного ее, но… все равно весть о ее помолвке с принцем Эйерисом была словно острый отравленный клинок в спину. Боль терзала рыцаря, рвала его на части. В глазах принцессы мерцали непролитые слезы, которые ранили его столь же сильно, сколько и то, что боги не позволят ему взять в жены ту, кого он любит со всей страстью своего сердца.

– Мне очень жаль, Бонифер… сир, – голос Рейлы дрожал, но взгляд принцессы был тверд и решителен, – но это мой долг. Но прошу тебя, – она коснулась прохладными пальцами его щеки, – знай, что ты навсегда останешься в моем сердце.

Приподнявшись на цыпочки, она нежно, мимолетно коснулась его губ своими, но Хасти показалось, будто в него ударила молния. Кровь в его жилах вспыхнула и закипела, словно дикий огонь. Он протянул к Рейле руки, но принцесса ускользнула от его объятий и, не оборачиваясь, поспешила прочь. Леди Джоанна бросилась за своей госпожой. Сир Бонифер Хасти остался один во тьме конюшни.

– Ну и дурак же ты! Приз золотом выдают, восемь тысяч драконов! Может, лордская дочка какая приглянется. Ты ее королевой любви и красоты объявишь, она тебя, глядишь отблагодарит… ну, если выиграешь, конечно, – Реинир Флауэрс рассмеялся и взмахнул рукой, подзывая служанку, – давай, Хасти, не будь кислятиной как местная выпивка! Твоя рука истосковалась по копью! – подошедшая к столу рыцарей разбитная девица хихикнула и потянулась было к Бониферу, но мужчина перехватил ее руку.

– Семеро не одобряют излишней праздности и пустой суеты, – произнес он с достоинством, поднимаясь, – а заменить даму, ради которой я готов биться, может заменить только сама Дева.

– Святоша, – презрительно фыркнула служанка, ставя перед мужчинами кружки. Флауэрс глубокомысленно хмыкнул, почесал кончик крючковатого носа, но промолчал. А Бонифер Хасти фантазиями унесся далеко. В те дни, когда ему позволено было верить в то, что его любовь к Рейле Таргариен могла жить.

========== Урок для его величества (Тайвин Ланнистер, Джоффри Баратеон) ==========

Мирийский арбалет сделан словно по руке короля. Намного легче, чем тот лук из златодрева, что подарил ему Принц–голодранец с Летних островов. Арбалет покорен малейшему движению, может выпускать как и три болта за раз, так и по одному. Джоффри подкинул оружие в руках, губы юноши растянулись в довольной, неприятной улыбке. Он провел ладонью по дуге арбалета ласково, будто пальцы монарха гладили не прохладу полированного дерева и позолоченной меди, а нежную мягкость девичьего тела. Король облизнул губы, вспомнив, как рыдала и билась та рыжая шлюшка, когда первый болт угодил ей в бедро. Визжала будто молочный поросенок, которого режут. Темно-алая кровь на кремово-розовом шелке, звонкий щелчок, и болт за болтом впиваются в тело. Тяжелые багряные капли разбиваются от пол, лопается кожа, от стонов и жалобных криков звенит в ушах. А как она извивается, словно червяк, насаженный на крючок, бьется в цепях и задыхается от страха и безысходности! Так-то миловидная девица, его покойному отцу точно бы понравилась. Король Роберт не преминул бы раздвинуть ножки этой рыженькой… все добродушие Джоффри мгновенно испарилось, лицо исказилось от едва сдерживаемого гнева. Роберт Баратеон всегда предпочитал потаскух своей королеве – жене, готов был любую завалить чуть ли не на глазах двора. А дикие кабаны были ему дороже, чем родные дети… ну, ничего, пусть теперь имеет баб в преисподних! Если нужно, если вдруг батюшке будет мало, Джоффри с радостью отправит ему еще блядей! Сожжет всю Шелковую улицу, если нужно! А кто посмеет ему перечить?! Он король! Законный король Вестероса, что бы там не говорили Эддард Старк и дядюшка Станнис. Голову одного уж давно вороны исклевали, а вот второй… ничего, скоро все изменники умрут. А Санса, как дочь и сестра узурпаторов, поцелует каждую голову. Нет, его величество велит их заспиртовать, и преподнесет бывшей невесте в подарок. К ее свадьбе с дядюшкой Бесом. Уж лучше спать с головами мертвецов, чем с этим карликом.

Небрежно швырнув арбалет на постель, юноша наполнил бокал борским золотым. Терпкий аромат ягод и мускатного ореха разлился в воздухе, король вздохнул глубоко, упиваясь столь богатым изысканным запахом. Джоффри, так презиравший отца за пьянство, любил отведать благородного напитка. А его брату, малютке–Томмену вино доставалось бледно-розовое, разведенное водичкой, чуть сладковатое и хранящее эхо аромата. Ну, он ведь еще ребенок, а Джоффри предстоит скоро жениться. Мысль о Маргери Тирелл, обнаженной, с каштановыми кудрями, рассыпавшимися по подушкам, принадлежащая ему полностью без остатка, показалась юноше интересной и очень, очень соблазнительной. Наверняка, она будет мило краснеть и стыдливо опускать глаза, когда свадебное платье упадет к ее ногам. Кремово-белая кожа покроется мурашками от прикосновений короля… а Санса? Рыжие локоны Джоффри намотает на кулак и на каждой клеточке ее тела оставит знак. Королевское клеймо. Что бы дядя Тирион обязательно увидел следы королевского внимания на своей жене. Будто бы рискнет Бес возразить правителю Семи Королевств! Мать, конечно, огорчится, но она сама учила сына тому, что он король, что все только для него. Но ни к одной шлюхе его величество не прикоснется. Нет, он не будет как его отец! А вот знатные прекрасные дамы – дело другое. Юноша пакостно хихикнул и пригубил вина. А может, Маргери и Санса в одной постели? Пусть уж постараются ублажить своего короля. Ведь это долг каждого подданного – сделать государя счастливым.