Текст книги "Сломанная игрушка (СИ)"

Автор книги: darkknight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Но, как заметила единорожка, легче тогда было бы найти колеса для автодома и впрячься в него самостоятельно.

– Инструменты, немного воды, сменная одежда и кейс! – подал голос Джерри, проглотив очередную ложку неаппетитной с виду бурды, – Больше ничего!

– Мы собирали эти комиксы почти год! – чуть не плача над стопкой древних журналов, воскликнула Скуталу, – Я не могу их бросить!

– Они не ст?ят твоей жизни, Скут! – возразил мыш, – Как и любое другое барахло!

– Чудо уже то, что на сигнал кейса еще не навели какую-нибудь ракету или боевых дронов, – подметила Гайка.

– Судя по всему, – сказал мыш, – в БРТО не хотят, чтобы кейс пострадал. Или просто им сейчас противопоказано излишнее внимание. С учётом того, что здесь лежит и сколько, они не будут такое передавать ни по киберсети, ни транспортными компаниями.

– Возможно, – в голосе Гайки чувствовалось некоторое беспокойство, – но не ст?ит искушать судьбу…

…Джерри все же оглянулся с тоской на домик, почти год служивший пристанищем для маленькой семьи брошенных синтетов.

Он снова сидел на голове у Скуталу, Гайка же удобно расположилась на Лире Хартстрингс, которая навьючила на себя б?льшую часть сумок. Глаза противно защипало, и Джерри отвернулся от темного силуэта автодома.

Впереди, как когда-то давным-давно, снова не было ясности…

* * *

…Когда Виктор проснулся, то подумал, что чувствует себя невероятно отдохнувшим.

Серафимы рядом не было, но из душа доносился шум воды и булькающее бормотание. То ли она пыталась чистить зубы и одновременно петь, то ли просто так искажался звук.

Хотелось поваляться еще, и Вик не отказал себе в этом удовольствии. На кровати заметны были следы произошедшего ночью: смятые простыни, валяющаяся на полу подушка и сдвинутый на сторону матрас.

Взгляд упал на прикроватную тумбу, и Виктор задумчиво нахмурился, увидев лежащие под часами Серафимы банкноты…

– Почему ты вернула деньги? – спросил Виктор, когда завернутая в полотенце девушка вернулась из душа.

– Потому, – коротко отозвалась та и, не стесняясь, принялась переодеваться.

Виктор подумал, что сейчас нужно отвернуться, но не хотелось. Движения Серафимы полнились грацией, и подумалось, что она наверняка умеет потрясающе танцевать…

При свете стало видно, что у Серафимы подтянутое, стройное тело. Почти мальчишеское, особенно учитывая короткую стрижку и вообще черты лица. Но это удивительным образом красило ее.

– Почему ты взяла не все? – поставил вопрос по-другому Вик, отвлекаясь от раздумий.

– Считай, что ты мне приглянулся, красавчик, – взгляд карих глаз стрельнул в парня.

– Серафима, это несерьезно…

Девушка, уже снова покрыв себя джинсовой броней, ответила не сразу:

– Ну ладно, ладно. Ты хороший парень, в тебе есть что-то такое, что не продается и не покупается. Даже в нашу эпоху.

Виктор усмехнулся:

– Моему деду ты бы понравилась.

С удивлением он заметил что-то похожее на смущение:

– Эй, мы еще не так хорошо знакомы, чтобы ты меня знакомил со своими родственниками!

Парень, в душе которого взыграла жажда мести за все подковырки, развил успех:

– Ага, то есть постель – не повод?

Серафима, впрочем, совершенно не обиделась. Она наклонилась, приближая к парню лицо, и слегка поцеловала в губы. Потом сказала:

– Вик, не знаю как у вас наверху, а в Сером городе постель – не повод даже для знакомства.

Виктор отвел взгляд, обиженный в лучших чувствах цинизмом девушки.

Но та чувствительно пихнула его в плечо и добавила:

– Вот что я тебе скажу, мальчик из Белого города. Меня воспитала улица. Отец умер, не сумев оплатить лечение, когда мне и девяти не было. А когда мне исполнилось тринадцать, мать наглоталась каких-то таблеток и тоже отправилась на свидание с Богом, если он есть. Я не мозгоправ и сделала то, что сделала, и не собираюсь смотреть, как ты упорно идешь к тому, чтобы наложить на себя руки. И тогда у твоей лошадки вовсе не останется шансов. Так что давай, соберись, приводи себя в порядок, а я пока сделаю пару бутербродов на завтрак и с собой.

Виктор уже протянул было руку за одеждой, но Серафима вдруг кинула ему на колени другую стопку.

– Надень лучше это, – посоветовала она, – а то ты своими нанотряпками привлекаешь многовато внимания в Сером городе.

– А что это?

– Пара вещей моего бывшего. Он был примерно с тебя, так что должно подойти.

– Хорошо, – отозвался Виктор и влез в потертые серые джинсы, рубашку и крепкую, тяжелую куртку.

Все оказалось сделано хоть и из грубой, с точки зрения жителя Шпилей, ткани, но выглядело надежным и почти новым.

– Ну вот, на человека стал похож! – девушка снова шутливо пихнула Виктора в плечо.

– Серафима, – позвал он, и карие глаза вопросительно уставились на него, – А все же, скажи, почему ты… Ну, ночью…

– Почему нет? Тебе надо было прийти в себя. А еще ты мне мешал спать своей возней.

С этими словами она направилась в сторону кухни, что-то мурлыкая под нос.

«То есть для тебя произошедшее ничего не значило?» – хотел спросить Виктор, но сразу не решился, а потом Серафима уже скрылась из комнаты.

С кухни донесся шум посуды и неразборчивое пение. Видимо, с утра настроение Серафимы было приподнятым, и Виктор самонадеянно полагал, что все же благодаря ночи. Просто девушка наверняка считает проявление чувств слабостью и старается не показывать их, прячась за маской бесшабашной пацанки.

Он не стал кричать на полквартиры и выяснять отношения. Очень уж не хотелось разрушать то хрупкое чувство умиротворяющего тепла, что поселилось в сердце.

И устраивать разбор собственных чувств сейчас, когда Лира отчаянно нуждается в помощи, было бы просто преступной беспечностью.

«В стиле Пинки Пай, – с мрачноватым юмором подумал парень и встал с кровати, – Лира, Лира… Только держись, маленькая. Мы уже идем…»

…Утро встретило их пасмурным небом, вот-вот готовящимся пролиться дождем. Да, люди научились частично контролировать погоду, но дальше создания искусственных ураганов и торнадо дело не пошло. Ни дождей для сельского хозяйства, ни разгона облаков над курортными зонами: первым делом было создано оружие. А потом исследования как-то застопорились.

Впрочем, любой житель Шпилей мог в плохую погоду сесть на флаер и очень скоро оказаться за многие километры от дома, в полной мере наслаждаясь щедрым солнцем где-нибудь на Гавайях. Кто победнее – сбежать из Гигаполиса на стратолайнере или маглеве. Но большинство жителей проводили в городе всю жизнь, зачастую даже не покидая района проживания.

Когда Серафима и Виктор вышли из дома, в воздухе уже висела влага, предвещающая скорое ненастье, но улицы еще оставались сухими. Только вершины высотных зданий скрывались в дымке. Прохожие, как и вчера, как и год, и пятьдесят лет назад, спешили по своим делам, замкнувшись на время дороги в своем мирке, состоящим из мыслей и иногда – играющей в плеере музыки.

Вик заметил на лице девушки задумчивое выражение.

– Что-то не так? – спросил он.

– Что?.. А, нет, все прекрасно. У меня есть идея, у кого можно спросить про Лиру, но я не знаю, насколько это будет… умно. Но если уж он возьмется, то найдет.

– Целых два «но», – задумчиво проговорил Вик, – расскажешь подробнее?

– Знаешь, прежде чем идти к нему, я бы все же перепробовала все остальное.

– Да скажи ты толком. Кто он?

Серафима нервно пригладила короткую красную шевелюру и сказала:

– Есть один чувак, который заправляет многими делами, связанными с синтетами. Он если и не знает сейчас, то сможет найти твою Лиру буквально за сутки.

– Почему же мы сразу не поехали к нему? – удивился Виктор.

– Потому что очень опасно быть обязанным таким, как он.

– Он что, мафиози?

– О нет. Его деятельность абсолютно легальна. Никаких запрещенных веществ, никакого криминала… По крайней мере, ни разу не был заподозрен. Но чтоб ты понял, именно ему принадлежит большинство злачных мест с синтетами в Сером городе. В частности, «Пони-Плей» и «Полет Фантазии».

– И «Маяк»?!

– Насколько мне известно, нет. Да и какая с вашего клуба прибыль? С вечеринок Пинки плату собирать? Но даже хорошо, что ваш клуб его не интересует.

Виктор вздохнул.

– Ты права. Поедем к нему только в крайнем случае.

Колесное такси влилось в поток машин, спешащих, как и прохожие, по своим делам. Где-то вдалеке грянул гром, предвещая бурю…

* * *

…Дверь бывшего автодома открылась, и на пол упали тени двух людей в шляпах и плащах.

– А что, даже уютно, – сказал Дик Трейси, проходя внутрь.

Было очевидно, что обитатели недавно были тут: разбросанные вещи, невымытые тарелки с остатками ужина, и даже горящий свет, сбивший сыщиков с толку при наружном осмотре.

– Паразиты, – проговорил судья, поводя сканером из стороны в сторону, – Ничего не понимаю. Сигнал в последний раз шел отсюда, но тут никого нет.

– Полагаю, они обнаружили маячок и ушли, – заключил Трейси, – Знаешь, а они ведь тут наверняка жили очень долго.

Он поднял с пола тонкую книгу с комиксами про супергероев древности. Их двойники-синтеты до сих пор иногда встречались даже на улицах Гигаполиса. Тем не менее, серии с супергероями оказались провальными, еще в большей степени, чем персонажи аниме.

И в том, и в другом случае синтеты сильно отличались от того, что было на экране.

Создавать кого-то с опасными сверхспособностями не представлялось возможным ни технически, ни юридически. В случае аниме, помимо этого, проблема была еще и в неестественных пропорциях лица, которые могли мило смотреться на экране или в голограммах, но в жизни выглядели уродливо и пугающе.

Несколько мультимедийных компаний из Азиатского Гигаполиса разорились, вложив деньги в проект с ожившими персонажами собственной продукции. Положение удалось более или менее поправить, выпустив серию синтетов-людей, имеющих черты и характеры персонажей – но в общем и целом это не слишком помогло.

Ожидаемого ажиотажа не было. Так уж случилось, что именно синтеты этого типа стали жертвой такого психологического феномена, как «зловещая долина»: несмотря на внешнее сходство с людьми, они вызывали по большей части отрицательные эмоции, от страха до полного отвращения. По той же причине редко кто делал человекоподобных андроидов.

Впрочем, спрос так и не угас полностью. Да и идея с неко-рабынями и им подобными до сих пор оставалась одной из самых популярных.

Как обычно, выиграли те, кто сделал ставку на низменные инстинкты обывателя.

– Надо будет вызвать на свалку команду зачистки, – сказал судья.

Он протянул руку и, неожиданно вырвав комикс из рук Дика Трейси, с легкостью смял журнал.

– У нас нет на это времени, – ответил детектив, – Очевидно, что их тут нет, так что идем.

Кутаясь в плащи от промозглого ветра, сыщики вышли на улицу. Рок что-то буркнул по поводу того, что не мешало бы «спалить эту нору», но предпринимать ничего не стал.

– Коффи! – раздалось сверху, – Коффи-Коффи-Коффи!

Дик поднял голову и увидел, как из кучи мусора выкарабкивается глазастый лиловый шар. Рот существа расплывался в улыбке, полной редких, но острых зубов, а огромные глаза смотрели прямо на детектива.

Рок среагировал мгновенно.

Бластер будто сам собой выпорхнул из скрытой под плащом кобуры, и красный луч насквозь пробил существо.

Издав невнятный хрип, шар будто сдулся и обмяк на куче мусора. В воздухе разнесся запах горелого мяса и аммиака.

Дик обернулся к судье, который, покрутив пистолет на пальце, спрятал его в кобуру.

– В яблочко, – усмехнулся синтет.

– Ну и зачем? – спросил Дик.

– Подумаешь, помойный паразит, – пожал плечами Рок.

– Он нам не угрожал.

– А по мне, мог запросто накинуться. Не пойму, Трейси, ты что, решил под конец службы морализмом заняться? Я готов поверить, что ты на старости лет увлекся маленькими лошадками для детей, но это? Ты только глянь на этот кусок дерьма!

– Он нас не трогал и даже не мешал.

Судья прикрыл глаза ладонью.

– Трейси, ты последний ум растерял… Сигнал прервался здесь. Видимо, они обнаружили устройство слежения, пока сидели дома. Есть идеи, где теперь их искать?

– Можно прочесать окрестности. В конце концов, они не могли уйти далеко. Может, найдется кто-нибудь, кто их видел… И кстати, не исключено, что ты его убил.

– Ты достал! – взорвался судья, – Покемоны не умеют говорить, ясно?!

– Не повышай на меня голос. Главное, чтобы он понимал речь и мог кивнуть. Остальное – неважно. К тому же, теперь нам будет сложнее найти информатора.

Переругиваясь подобным образом, сыщики направились к нагромождению старых конструкций.

Пройдя мимо старого капонира с заросшим люком, судья вдруг поднял руку, армейским жестом призывая остановиться.

Дик прислушался, но не услышал ничего, кроме завывания ветра среди нагромождений старых машин и руин зданий. Кажется, они вошли на окраину бывшего жилмассива, где когда-то проходила линия неизвестного фронта. В частности, количество ушедших в землю капониров было слишком велико для обычного города.

Судья метнулся куда-то в сторону, где подобно рухнувшей башне лежала старая дымовая труба. Дик последовал за синтетом, тоже доставая пистолет. Правда, в отличие от судьи, стрелять в кого попало он не собирался.

Внутри трубы было темно и пусто.

– А вот и наши информаторы! – раздался радостный возглас судьи.

Трейси отвлекся от созерцания холодного и темного склепа, покрытого слоями сажи, и поспешил на голос.

Судья обнаружился немного в стороне, за нагромождением из листов пластика и картона. Он держал на прицеле двух существ – молодую девушку и мальчика лет тринадцати. Обоих можно было бы принять за людей, если бы не кошачьи уши и хвост.

Неко-рабы. Один из самых популярных типов синтетов в Азиатском Гигаполисе и активно экспортируемый по всему миру. Костыль для провальной анимешной серии, впрочем, пользующийся даже большей популярностью, чем те же пони. Много кто клюет на кошачьи ушки и прочие животные признаки, считая, что это мило.

Впрочем, от тяжелой участи это обычно не спасает. Те же живые игрушки, только как правило не для детей, а для взрослых. Со всеми вытекающими.

– Они сейчас все расскажут! – кровожадно пообещал судья, полоснув лучом лазера стену импровизированной лачуги.

Синтеты, и без того съежившиеся от ужаса, прижались друг к другу и закрыли глаза.

– Итак, – сказал Рок, поигрывая бластером, – Я знаю, что здесь были беглые синтеты. Две пучеглазые лошади и с ними мышь. Куда они пошли?

– Ня? – спросила девушка, стараясь прикрыть собой дрожащего мальчишку, – Ня-я-я?

Лицо судьи исказила гримаса бешенства. Он поднял бластер, но на ствол легла рука Трейси.

– Рок, – одернул его детектив, – если ты убъешь еще хотя бы одного невинного синтета, то я приму меры.

Судья вздохнул, успокаиваясь, и посмотрел на человека так, как смотрят на впавших в маразм родственников. Он провел рукой над головами дрожащих синтетов и показал сканер детективу.

– Желтый маркер.

– Это означает «задержание и фильтрация», а не «кончать на месте», – проговорил Дик, – Или нам заняться нечем, что ты решил поохотиться на свалке? Подать рапорт о том, что ты непригоден к оперативной работе, и перевести тебя в команду зачистки? Налазаешься по свалкам досыта.

Судья пожал плечами, старательно имитируя безразличное выражение лица, но детектив прекрасно видел, что синтет просто кипит от бешенства.

– Их все равно отправят на переработку, а я лишь ускорю процесс. После того, как они расскажут все что знают. И чего не знают – тоже.

– Ты просто злобное чудовище! – не выдержал Дик.

Взгляд красных глаз вперился в человека.

– Да, – сказал синтет, – и, в отличие от тебя, Трейси, не стыжусь этого.

– Скольких синтетов ты убил вместо того, чтобы задержать? – спросил детектив.

– Я не считал.

– Ня?

Оба сыщика синхронно повернулись, чтобы увидеть, как младший из синтетов подошел к ним и подергал детектива за рукав.

– Проклятье, – выругался судья, – если он еще раз мяукнет, я его точно пристрелю.

– Не смей, – отозвался детектив, после чего внимательнее поглядел на паренька, – Ты что-то хочешь нам сказать?

Мальчик кивнул. Очевидно, что и он, и девушка были из серии, у которых не было нормального речевого аппарата. Мяукающие и урчащие звуки в подражание кошкам – все, что им досталось. Кто-то, видимо, считал это милым, однако Дику это казалось отвратительным. Иметь полноценный разум без нормальной речи было просто издевательством.

Но эти двое, похоже, нашли выход из положения.

Мальчишка, взяв висящую на груди дощечку, что-то быстро вывел на ней пальцем, сковырнув немного сажи со стены.

«Мы видели пони», – гласила надпись.

Судья мерзко заулыбался, но прежде чем он успел что-то сказать или сделать, мальчик перевернул табличку и дописал:

«Пусть красноглазый уйдет».

– А что если я тебе ноги отрежу лучом? – осведомился Рок, и кошачьи уши мальчика прижались в страхе.

– Он не отрежет, – быстро возразил Дик, потом повернулся к мальчику, – Чем он тебе мешает?

Мальчик всхлипнул. Уши опустились, а чумазый палец снова завозюкал по доске.

«Он убил Коффи», – гласила надпись, а повлажневшие голубые глаза смотрели на людей с укоризной и страхом.

Дик про себя выругался. Свалка отнюдь не была пустынным местом, здесь все друг друга знали. Даже синтеты-изгои.

Детектив повернулся к судье и сказал:

– Выйди пока. Можно же все нормально решить, зачем угрожать? Твоя выходка с этим шаром не осталась незамеченной.

– Лучше сразу перейти к угрозам, чем полчаса уговаривать, – буркнул тот, направляясь на выход, – Я жду.

Мальчик тем временем улыбнулся и нарисовал на табличке стрелку. Положил на пол и отошел на шаг.

Трейси сверил направление и понял, что синтеты направились обратно, в сторону города. Это несколько сужало район поисков, но и только.

– Спасибо, мальчик, – кивнул детектив, – Не бойся меня.

– Ня, – ответил тот.

Детектив собрался было уходить, но вернулся. Две пары зеленых глаз уставились на приближающегося человека в страхе. Когда же Трейси залез за пазуху плаща, мальчик прикрыл девушку собой, и в его глазах отразился настоящий ужас.

Не иначе, он ожидал, что человек сейчас достанет оружие.

Но тот лишь успокаивающе улыбнулся и, положив сотенную купюру перед изумленными синтетами, пошел на выход, не говоря больше ни слова.

На душе было тяжело. Сходство девушки с оставшейся где-то в прошлом дочкой просто разрывало сердце.

Теперь они, по крайней мере, смогут уйти со свалки, если захотят.

Глава 15

…В этот раз темноту тоннелей разгонял не бледный свет рога. Как бы там ни было, магия отнимала силы, и когда Гайка предложила зажечь фонарь, никто не возражал.

В шлеме шпионки было устройство ночного видения, но наплечный фонарик тоже присутствовал, и светил на удивление ярко.

Лира про себя в очередной раз восхитилась техникой людей, что вмещала так много полезного в такие малые объемы. В Эквестрии на такое способна была только магия, и то не всякая.

– Мы должны пойти той же дорогой, что и в прошлый раз, – сказала единорожка, когда первые изгибы старой канализации остались позади.

– Что? – удивился Джерри, вновь удобно сидящий на спине Скуталу – Зачем?

– У нас осталось незаконченное дело, помните?

– Какое еще дело?.. – сварливо переспросил мыш, но тут его осенило, – Лира, ты же не серьезно?

– Еще как серьезно. Я специально прихватила кусок ткани.

– Наш брезент, – беспомощно проговорил мыш и покосился на Скуталу, от которой в этот раз не услышал ожидаемых возражений, только опустились печально рыжие уши.

– Вы о чем? – спросила Гайка, которая ехала на голове Лиры и освещала путь.

Между седельными мешками пристроиться было нельзя: всю спину единорожки занимал сверток плотной материи, прихваченный из вагончика.

Джерри вздохнул.

– Она собирается оказать последние почести тому пони, которого замучили люди, – обреченно проговорил он.

Преисполнившаяся мрачной решимости Лира и вправду чувствовала тягучую вину за то, что беглецы оставили несчастного пони висеть на стене в том месте, где тот принял мучительную смерть.

Это было плохо. Это было… неправильно.

Чувство этой неправильности вытесняло даже страх от созерцания смерти.

Когда луч фонаря осветил место недавней трагедии, в стороны от остатков кровавой лужи с мерзким писком прыснули извечные спутники цивилизации – крысы.

Лира уже знала, что животные в мире людей не обладают эквестрийским «псевдоразумом», когда интеллект тем выше, чем ближе зверь живет к магической цивилизации пони. Некоторым даже удавалось овладеть речью, хотя до возникновения отдельных поселений еще ни разу не дошло. И коровы, и овцы, и козы предпочитали пользоваться плодами понячьей цивилизации, не желая изобретать велосипед.

Для местных же крыс висящий на кресте пони был всего лишь едой.

Единорожке сделалось дурно. Труп уже начал раздуваться в сырости подземелий, да и крысы успели-таки до него добраться.

Лира упрямо тряхнула головой, и рог озарился бледным светом магии. Вскоре гвозди упали на пол тоннеля, а тело пони, окутавшись сиянием, плавно опустилось на сухой участок.

Единорожка оглянулась и встретилась взглядом с Джерри. Тот, успокаивающе поглаживая гриву пегасенки, смотрел со смесью укоризны и беспокойства.

Когда окутанный сиянием брезент опустился на тело, прикрыв морду жеребца, вдруг раздался тонкий, дрожащий голос Скуталу, в тишине подземелий прозвучавший подобно грому:

 
– Любой пегас когда-то крылья сложит,
И вспыхнет пламя погребального костра,
И земнопони избежать сырой земли не сможет,
Когда судьба исчерпана до дна.
Единорог, пусть маг он самый первый,
Уйдет, и будет с честью погребен…
А я останусь со своею верой —
До лучших, может быть, времен.
 

Повисла тишина. Лира не стала спрашивать, что за молитву прочла маленькая пони над последним пристанищем жертвы фанатиков. В конце концов, это было не так уж и важно.

– Крысы прогрызут брезент, – заметил Джерри, – Очень скоро.

Гайка, быстро утерев шмыгнувший нос, спрыгнула на пол и подошла к телу. Сняла с пояса небольшой цилиндрик и сказала:

– Отойдите подальше и заткните уши.

Все, не сговариваясь, завернули за угол, и когда Гайка вернулась к Лире, тьма подземелий в ужасе рванулась прочь от яркой вспышки, что озарила старые тоннели. Волна жара пронеслась мимо, мгновенно высушив несколько луж и плесень на стенах, сделав воздух сухим и удушливым.

– Термограната, – пояснила мышка, когда на нее уставились вопросительные взгляды двух пони и Джерри.

Лира, заглянув за угол, увидела в свете фонарика, что ни от пони, ни от креста практически ничего не осталось. Тоннель покрылся слоем жирной сажи, а в воздухе витал характерный запах подгорелого белка…

Раздался всхлип. Лира повернулась и увидела, как по щекам Скуталу катятся слезы.

– Я не знаю, кем был этот пони, – прошептала пегасенка, – Был ли он хорошим или не очень… Но все равно… Счастливого… пути… в Эквестрию…

Они еще постояли некоторое время в неровном свете фонаря.

Лира поймала себя на чувстве неясного протеста. Нежелание мириться с реалиями мира людей, который раньше казался чем-то утопически-идеальным, жгло словно ненароком проглоченный острый перец.

Впереди был путь.

И не только через тьму старых тоннелей…

* * *

Спустя несколько часов четверо синтетов сидели в открытом кафе. Погода хотя и грозила вскоре испортиться, но пока скупое октябрьское солнышко еще дарило крохи тепла.

На столе стоял сок в стаканах и несколько тарелок с салатом и сыром. У Гайки нашлось немного денег, с которыми она без сожаления рассталась.

– Слушай, Джерри, – сказала Лира, переводя взгляд с одной мыши на другую, – вы с Гайкой оба – мыши, но совсем не похожи внешне. Почему так?

– Все просто, – улыбнулся мыш, – Гаечку моделировал «Дисней», а меня – «ЭмДжиЭм». Мультики позволяли много вольностей.

– Есть модели меня ростом с человека, – добавила Гайка, – но это было сделано только для того, чтобы удовлетворить спрос. Кажется, была ограниченная партия, а теперь только на заказ.

Лира вздохнула.

Для нее последние дни обернулись вывернутым наизнанку мировоззрением. До сих пор не верилось, что вся предыдущая жизнь – всего лишь иллюзии, заложенные в голову немыслимой техникой людей. Что пони и другие существа кругом – рабы и живые игрушки, созданные специально для развлечений. Порой жестоких, страшных, просто кошмарных. И даже Виктор… добрый, вежливый и заботливый, на самом деле – полноправный хозяин чужой жизни.

Остальные же, судя по всему, спокойно принимали жестокую реальность. Даже Скуталу, нашедшая утешение в своей вере в загробную Эквестрию.

Хотелось плакать, но слез почему-то больше не было.

– В целом, ладно, давайте теперь про «Оверлорд», – предложила Гайка, которая всю дорогу была подавлена больше обычного, – у кого-нибудь есть соображения?

– Догадки разве что, – отозвался Джерри, – Сама же видела, пошифровано все. Тем не менее, если «Ключ Жизни» и правда его составная часть, и данные относятся только к нему, то логично допустить, что он как-то вовлечен в регулирование численности синтетов. При этом маловероятно, что в сторону увеличения.

– Правдоподобно. И более того, судя по объему, это регулирование будет происходить или в очень крупном масштабе – например, во всем Гигаполисе – или не только среди синтетов.

– А что, люди тоже сами не размножаются? – удивилась Лира.

– Нет-нет, – помотал головой Джерри, – размножаются, конечно. Но для них есть законодательные ограничения. Так, например, зеленая репродуктивная карта означает, что можно заводить сколько угодно детей. Почти у всех, кто живет в Белом городе, зеленые карты. Синяя – можно завести только одного ребенка в семье, но все еще свободно выбирать партнера. Желтая – один ребенок с рекомендуемым партнером. Красная же вообще запрещает естественное размножение. Это в большинстве своем хронические больные, преступники и мутанты. Но, как бы там ни было, это все остается на уровне законов, а не физической возможности. Впрочем, если принять за истину результаты нашей… кхм… телепатии – то уже ненадолго.

Лира поежилась.

– А кто именно решает, какую карту человеку выдать?

– Все происходит под присмотром врачей, – сказала Гайка, – века экологических катастроф, войн и экспериментов с геномом вынудили человечество… централизовать процесс. Даже при зеленом чипе… В общем, все сложно, Лира. И не красней так. Под наздором проходит только беременность.

– Все равно не понимаю, – сказала единорожка, – почему к этому такое внимание?

– Видишь ли, несмотря на все технологии, ресурсы планеты ограничены, – ответил Джерри, – и если пустить все на самотек, то рано или поздно войны, подобные той, что сейчас идет в Черном Гигаполисе, станут нормой. С другой стороны, если мы правы – то информация, хранящаяся здесь, вполне может, под благовидным предлогом, дать корпорантам власть над будущим человечества, в буквальном смысле.

Повисло напряженное молчание.

– Я не верю, – сказала Скуталу, – Это бред какой-то.

– Допустим, – сказал Джерри, – что мы узнаем правду. Даже безотносительно того, будет ли она хоть в чем-то похожа на наши домыслы, или нет. Что нам с ней делать?

– Рассказать всем! – воскликнула Лира, – Да, сначала будет больно, но я уверена, в конце концов, все смогут это принять. Ведь я же смогла принять реалии этого мира. То, что это заденет не только синтетов, еще не значит, что наступил конец света. Возможно, это новое начало для всех? Для всех, я имею в виду. И вообще, это же хотят скрыть – а значит, мы должны помешать.

– Мне… нужно запросить инструкции, – сказала Гайка, расхаживая по столу, – Это слишком много, чтобы я приняла решение самостоятельно. И слишком опасно такое доверять связи.

– Ты уходишь? – вскинулся Джерри, – А как же «Ключ»?

– Я очень скоро вернусь. Просто постарайтесь не попасться охотникам и полиции за это время, хорошо?

– Нам нужно добраться до Белого города, – уверенным голосом сказала Лира, – Как бы там ни было, Виктор должен знать хоть что-то об этом!

– Сейчас день, – отозвался мыш, – Есть возможность добраться с ветерком и не купаясь в помоях. Никогда не ходи ногами, когда можно ехать!

– Поддерживаю, – подала голос пегасенка, – Особенно если учесть, что ноги идут не твои… Ай!

Джерри, в очередной раз дернувший сиреневую прядь, спросил:

– Ерзик, ты опять за свое?

– Я просила не называть меня так!

На глаза малышки уже почти навернулись слезы, и Джерри сменил тон на более мягкий. Он погладил рыжее ухо и сказал:

– Ну, ну. Скут, ты дуешься из-за комиксов? Мы сможем найти еще, – мыш вдруг понизил голос, но Лира рассылашала: – а другую тебя мне взять будет неоткуда…

Скуталу вдруг замолчала и, прижав уши, отвела взгляд.

– Я пошла, – прервала затянувшееся молчание Гайка, – но по мне, в Белом городе слишком опасно. Как вы пройдете через КПП?

– Так же, как и вышли, – ответил Джерри, – через транспортные линии. Если потребуется, там и останемся.

– Я найду вас, – пообещала мышка и посмотрела мышу в глаза, – Найду тебя, Джерри.

– Скатертью дорога, – грубовато буркнула рыжая пегасенка.

Лира одернула ее:

– Скуталу!.. Постой, Гайка, а как ты нас найдешь?

– Один же раз нашла, – улыбнулась мышка.

Прежде, чем кто-либо успел еще что-то сказать, Гайка спрыгнула со стола и рванула прямо под ноги прохожих. Настолько быстро, что никто даже не успел ничего сделать.

Лира постаралась проследить за бегущей фигуркой, но та будто растворилась в окружающем мире.

Прохожие не обратили внимания на мелькнувшую у них под ногами тень. Да что там, Скуталу своими глазами видела, и даже испытывала на себе, насколько всеобъемлющим может быть безразличие людей.

Люди спешили по своим делам, погруженные в собственные мысли и отрешась от мира. Не зная и даже не подозревая, что сейчас происходит у них под носом.

– Подайте бедному, голодному и слепому коту, кто сколько сможет, – раздался рядом мягкий голос.

Друзья обернулись.

Рядом стоял синтет. Черный антропоморфный кот с тростью и в круглых черных очках, одетый в коричневый непромокаемый плащ и старомодную шляпу.

– Найди себе работу, кот, – буркнул Джерри, отворачиваясь.

– Джерри! – одернула его Лира, – Другим надо помогать!

Лежащий на столе бутерброд с сыром окутался свечением и подлетел к незнакомцу. Тот улыбнулся и быстро убрал свой приз за пазуху.

– Благодарю, юная леди, – сказал он.

– Если сегодня ты закончила с добрыми делами, то мы можем уже пойти? – раздраженно спросил мыш.

– Думаю, да, – улыбнулась Лира.

– Постойте, – подал голос кот, – за доброту надо платить добротой. Скажите, куда вы направляетесь, и может быть, я смогу вам помочь.

– Мы… – начала было Лира, но Джерри ловко запрыгнул на голову пони и резко дернул бледно-зеленую прядь.

– Мы просто отдыхаем! – быстро проговорил он, – Не ст?ит беспокоиться, мистер. Лира, отойдем на минутку? Скут, доедай салат и не болтай.

– Угу, – неожиданно покладисто отозвалась пегасенка, уткнувшись носом в тарелку.