Текст книги "Сломанная игрушка (СИ)"

Автор книги: darkknight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Ответила ей принцесса, слегка склонив голову:

– Это гораздо лучше, Зельда, благодарю.

Виктор почувствовал, что краснеет под взглядом лавандовых глаз.

– Спасибо, – поблагодарил он, – Это и вправду очень важно для меня.

– Пока не за что, – отозвалась Зельда и переглянулась со своей Рейнбоу, – но для того ведь и нужны друзья?

Виктор обвел взглядом присутствующих. Брони старались не встречаться глазами ни с ним, ни с принцессой Селестией.

– Простите, Ваше Высочество, – снова подал голос Алан, – но мы считаем, что Виктор сам виноват в том, что Лира от него сбежала.

– Она не сбежала! Ваше Высочество, я…

Аликорн на мгновение прикрыла глаза и сказала:

– Алан, ты ведешь себя недостойно. Лира, возможно, попала в настоящую беду, а ты сразу записываешь Виктора в виновники? Ты уже вынес вердикт?

Но поборник нравственности не уступил:

– Ваше Высочество, пони никогда не убегают, если на то нет причин. И в этом всегда виноват человек. Вы же знаете, если между пони и человеком что-то происходит – это всегда… – он повернулся к обомлевшему парню, – слышишь, Виктор, всегда – инициатива и выдумка последнего. Даже если пони испытывает искренние чувства в ответ. У пони есть личная жизнь, не сомневайся. Но и я, и ты, и любой другой человек там – лишний.

– Когда маленькую цель подносят слишком близко к глазам, – буркнул вполголоса Стивен, – она заслоняет мир, и человек забывает, что в защите добра главное не защита, а добро.

Он сказал это так тихо, что Вик его еле расслышал. Остальные то ли не обратили внимания, то ли не услышали вовсе. Только настороженно дернулось несколько разноцветных ушей.

– Я жду, что вы проявите себя с лучшей стороны, друзья, – строгим голосом произнесла принцесса Селестия, – и раз завтра нам предстоит трудный день, на сегодня я прошу всех разойтись.

– А который час? – вдруг раздался обеспокоенный возглас Твайлайт.

Взгляды тотчас обратились на многочисленные часы или коммуникаторы. Послышались тихие беззлобные ругательства или смех.

– Я опоздал на последний маглев, – с улыбкой сказал кто-то, – Серж, можно я в холле прикорну?

– Не вопрос, – ответил председатель, – только лучше будет, если здесь. Или может, тебя кто-нибудь отвезет. Ребята?

Подала голос Зельда Мирас:

– Опоздавших я подброшу. У меня флаер, – Она вдруг подмигнула Виктору, но обратилась к своей пони, – Дэш, полетишь своим ходом?

– Ха, посмотрим еще, кто окажется дома раньше! – отозвалась радужная пегаска.

Вик усмехнулся про себя. Модель синтета «Рейнбоу Дэш» и вправду была самой быстрой из всех пони, хотя и, конечно же, не могла тягаться с флаером – но только когда тот шел в скоростном режиме, запрещенном над городом. Так что на обычных высотах Зельда и вправду имела все шансы остаться позади быстрой и невероятно маневренной пегаски.

Начались немного суетливые сборы. Игру сохранили и начали собирать разбросанные тут и там вещи.

Спокойнее всех осталась Селестия.

– Завтра я жду всех, кто готов помочь Виктору, – строго произнесла она, разворачиваясь обратно в сторону покоев, – прямо с утра. Прошу не опаздывать.

– Ваше Высочество, – позвал Виктор, и аликорн вопросительно посмотрела на него, – Благодарю Вас.

Солнечная пони не ответила. Только кивнула и прошествовала к себе, шелестя платьем и мягко ступая по ковру обутыми в золотые накопытники ногами. Как она умудрялась при этом почти не шуметь, оставалось загадкой.

– Идем, – позвал Стивен, кладя Вику руку на плечо, – Тебе тоже предстоит набраться сил перед завтрашним.

Когда они вышли из клуба, огни его уже погасли.

– Испортили мы всем игру, – посетовал Виктор, выдавив улыбку.

На душе было паршиво. Почему-то казалось, что завтра они со Стивеном приедут в пустой клуб. Учитывая, как брони отнеслись к чужой беде, помощи ждать было бы наивно.

Что ж, люди нигде не меняются. Даже если утверждают обратное.

– Ненавижу это место, – проговорил Стивен, словно прочитавший мысли парня, – Люди здесь постоянно говорят о взаимопомощи, поддержке и магии дружбы, но действительно верит во все это меньше половины. Хожу сюда только ради пони – им иногда хочется пообщаться с другими вживую.

– Прости, что дернул тебя зря на ночь глядя, – вздохнул Виктор, – я надеялся найти здесь поддержку… Не думал, что для этого понадобится помощь Селестии.

– Мы с Тандерлейном поищем Лиру с воздуха, – вдруг подала голос Сноудроп, – и Рейнбоу нам поможет, правда?

– Только будьте осторожнее, – сказал Виктор.

– Прямо с языка снял, – улыбнулся Стивен, распахивая дверь флаера для Сноудроп и Тандерлейна, – Не волнуйся. Я отправлю пегасов патрулировать небо, а Твайлайт – киберсеть. На случай, если и вправду кто-то вывесит объявление о продаже Лиры Хартстрингс. Или если вдруг… в каком-то заведении она появится в списке…

Виктора внутренне передернуло от жутких предположений о судьбе похищенной поняши.

– У тебя тоже есть Твайлайт Спаркл? – спросил он совсем не то, что собирался.

– Она у меня живет, – поправил Стив, – но она не моя, как и остальные. Ты удивишься. Но обо всем этом – потом.

– Мы все будем помогать, – решительно заявила Сноудроп с непосредственностью вдохновленного ребенка, – кто чем сможет. В сети или реальности… если увидим Лиру, сразу сообщим.

Виктор и присел, протянув сжатый кулак.

– Спасибо, маленькая.

Не успел он подумать о том, что слепая пегаска не увидит этого, та соприкоснулась копытцем с костяшками пальцев.

– Пожалуйста. И я не маленькая, – в шутку надула губки Сноудроп.

Стивен поглядел на пони, и выражение напряжения покинуло его лицо. Он улыбнулся и протянул руку погладить пегаску, однако та, хихикнув, увернулась и прошмыгнула в машину.

Вик мимоходом скользнул взглядом по черному пегасу и вспомнил, о чем давно хотел спросить.

– Ты обещал рассказать историю Тандерлейна, – напомнил он, – а я все забываю тебе напомнить.

– Дружище, ты правда считаешь что сейчас самое лучшее время для подобных разговоров? – удивленно поднял брови Стивен, – Вот найдем Лиру, тогда и расскажу. Но предупреждаю, она не из приятных.

– Я могу сам рассказать, Стив, – вмешался в разговор черный пегас, который отлично все слышал.

– Надеюсь, это не слишком личное? – спохватился вдруг Виктор, перехватив взгляд желтых глаз пегаса.

– Нет, не слишком, – ответил тот, – Начнем с того, что меня воспитал один достойный человек. Весьма молодой, но при этом имеющий железные принципы. Мы выросли вместе. И любимой нашей игрой было то, как он изображал сегуна, а я – его верного самурая. Но мы росли, и то, что было игрой, постепенно переросло в нечто… большее. Свен не желал мириться с несправедливостью окружающего мира, но не верил в справедливость властей и решил пойти другим путем.

– Другим? – спросил Виктор, – Это как-то связано с юриспруденцией?

– Ничуть. Свен избрал стезю мстителя в маске. А я был его верным помощником. Его глазами и ушами. Грозой с небес. В районе, где действовал Самурай, не было подростковых банд и наркотиков. Потому что все знали – он придет, и пощады не будет.

– Прости, но это выглядит как-то… по-детски, – заметил Виктор, – Вас же вычислили бы в момент!

Пегас вздохнул и продолжил:

– Все верно. Долго так продолжаться не могло, и в один из дней громилы одного из криминальных заправил пришли к нам домой. Как ты понимаешь, даже очень храбрый подросток с мечом мало что сможет сделать против бластеров… И его родители, простые служащие, тоже.

Тандерлейн замолчал, и Виктор не нашел в себе силы поторопить. Что случилось в тот день, не оставляло сомнений.

– Опережая твой вопрос, – сказал, наконец, пегас, голос которого приобрел твердость стали, – я… струсил и улетел. Оглядываясь назад, я все еще вижу летящие мне вслед красные вспышки лазеров. Наверное, меня спасло то, что я черный. В ночном небе они так и не попали в меня. Я удрал куда глаза глядят. Скитаясь по улице, презирал и ненавидел себя за то, что бросил своего друга и наставника. Хотел совершить сэппуку, хотя бы так восстановив честь самурая, но не нашел в себе смелости. Тогда я решил спрыгнуть с небоскреба, подрезав маховые перья.

– Не рассказывай, – попросил Виктор, у которого сердце облилось кровью при виде выражения морды Тандерлейна, – тебе слишком больно. Прости, что настоял…

– Я не закончил. Так вот, взлетая на какой-то шпиль, я увидел Флаттершай. И человека, что затачивал огромный нож…

– Он хотел ее убить… – догадался Виктор.

– Нет, – отрезал Тандерлейн, – он хотел ее съесть.

У Виктора вырвалось короткое ругательство. Он, конечно, наслышан был о жестокости некоторых людей по отношению к разумным синтетам. И к пони в том числе. Но зачастую, как и все, предпочитал не замечать, что многие испытывают от жестокости и вседозволенности извращенное удовольствие.

– Что за псих захочет съесть пони? – задал он риторический вопрос, но Тандрелейн спокойно ответил:

– Человек. Но он больше ничего не захочет. Никогда.

Виктор виновато посмотрел на Стивена, но тот казался таким же спокойным как и раньше. Но тут парня посетила неожиданная мысль.

– Погоди-ка, – сказал он, – я читал, синтеты не могут поднять руку… ну или ногу… на человека. Это один из поведенческих императивов, как в программе у роботов или вроде того.

Тандерлейн сделал копытом неопределенный жест:

– Я не могу этого объяснить. Когда я увидел умоляющий взгляд беспомощной Флаттершай и занесенное лезвие, то разбил копытами стеклосталь окна. И одновременно с этим мне показалось, что этот звон осколков отделил мою прошлую жизнь от нынешней. И я знать не знаю ни о каких императивах. Моя нога с мечом не дрогнула.

Подал голос Стивен:

– Про Трикси тоже все думали, что у нее блок. Тем не менее, перед сильным чувством он спасовал.

– Если кто-то узнает, что синтеты могут преодолевать блокировку, у БРТО будут неприятности, – заметил Виктор.

– Да брось, – ответил Стив, – спишут на сбой программы и все. Несколько исков в истории уже были, особенно на ранних стадиях. Выпустят в тираж синтетов с новой версией и заявят, что проблема решена. Так что смело покупайте. А старых утилизируют по очередной программе обновления. Выходит дешевле, чем просто обновить поведенческую программу через чип.

– Как-то это бесчеловечно даже для корпорации.

– Такие понятия как доброта, вера, надежда… То что делает нас лучше, чем мы есть, к корпорантам неприменимы. Их заботит лишь прибыль. А прибыль плохо сочетается со всепрощением.

В разговор вдруг включился голосок Сноудроп, что опустила стекло во флаере и прекрасно все слышала:

– Не думаю, что следует так делить людей, Стив. Тот, кто собирался съесть Флаттершай, не носил дорогого костюма с логотипом корпорации на лацкане.

– Да, ты права, – отозвался Стивен, – Прошу прощения.

Тандерлейн прикрыл глаза. В памяти намертво засел тот момент. Испуганный, полный мольбы и надежды взгляд огромных глаз. Беспомощное желтое тело, распятое на столе. И безумное выражение лица тощего человека, что как раз закончил шлифовать примитивный мясницкий тесак и сделал шаг к будущей жертве…

Тогда пегас с одного удара разбил стеклосталь, способную, по слухам, выдерживать выстрел из ручного кинетического оружия. Зажатый под копытом меч будто сам собой выпорхнул из ножен и, не дав человеку опомниться, прервал и смертоносный взмах тесака, и жизнь подонка.

«Это была быстрая смерть, – в очередной раз подумал пегас, – Он такой не заслуживал».

Ни тогда, ни сейчас, Тандерлейн не испытывал угрызений совести. За то время, что они со Свеном следили за порядком в микрорайоне Серого города, он повидал всякого. Но встретить такое, да еще в сияющей чистоте Шпилей – это было слишком.

– Я не мог ее там бросить, – медленно произнес пегас вслух, – С тех пор я ответственен за жизнь, которую спас. Унес прочь, устроив в квартире этого выродка пожар. Потом встретил Стивена. И теперь, спустя время, в моей жизни снова появился… смысл. Я так думаю.

С этими словами пегас полез в машину, всем видом показывая, что разговор окончен.

– И поэтому я зову его «ронин», – подвел итог Стивен.

Виктор, потрясенный до глубины души откровениями пегаса-самурая, потом вспомнил сказанные Стивеном слова:

– А что там с Трикси?

Стивен покачал головой:

– Хватит на сегодня историй. Постарайся немного поспать, Вик. Завтра у нас всех будет трудный день.

– Тогда до завтра?

– До завтра, – Стивен пожал на прощание руку парня и сел за штурвал флаера, в котором терпеливо ждали оба пони.

Проводив летающую машину взглядом, Вик направился к своему серебристому «Лайтнингу». Почему-то хотелось думать, что принцесса права, и чудеса все же случаются…

* * *

– …Вот видишь, не все люди плохие, – сказала Лира.

– Но большинство, – парировал Джерри, на этот раз ехавший на мятной единорожке, – Хотя, надо признать, эта Марта оказалась редким исключением.

Рыжая пони, жующая яблоко, промямлила с набитым ртом:

– Фоглафна!

Они отдали Скуталу всю утреннюю кашу, ограничившись яблоками. Как Джерри выразился, неизвестно, когда удастся еще поесть досыта, а жеребячий организм как раз вступал в подростковую стадию и требовал энергии для интенсивного роста.

Лира сказала:

– Но обратите внимание, даже в таком мрачном месте люди могут хранить добро в сердце. Это так же верно, как радуга после дождя.

Скуталу после этих слов поперхнулась яблоком и прижала уши.

– Что такое? – спросила Лира.

Пегасенка, прокашлявшись, ответила:

– Знаете, я что-то больше не хочу есть.

– Что случилось, Скут? – в голосе Лиры послышалась тревога, – Скут?

Она хотела еще что-то спросить, но Джерри дернул единорожку за гриву, и та осеклась.

«Ма-ма-а-а-а! – визгливо орет ребенок лет семи, зажимая рукой стремительно наливающийся на скуле синяк, – Она меня ударила-а-а-а!..»

«Я сколько раз предупреждала, чтобы ты слушалась Ники? – нависает сверху огромная тень, – Плохая пони!»

Рыжая кобылка не отвечает, упрямо наклонив голову. Крикливый и плаксивый Ники любит игры, в которых всегда выигрывает. А если не выигрывает, начинает орать. А еще он любит таскать Скуталу за хвост и крылья. В этот раз даже выдернул перо. Устав терпеть, пони от души лягнула малолетнего хозяина, поставив на скуле роскошный синяк.

И в этот раз, похоже, мамаша разозлилась не на шутку.

Потом поездка куда-то сквозь зимнюю ночь. Колесная машина останавливается на мосту, и Скуталу еще не подозревает об уготованной судьбе. Только когда грубые руки хватают за гриву и хвост, все становится ясно.

Пегасенка еще не умеет летать.

И когда ее с размаху кидают в метель, навстречу черной воде, только тогда страх ледяными когтями хватает за сердце. Над рекой разносится отчаянный крик…

Куцые крылышки не могут удержать в воздухе даже жеребячье тельце. Вода кажется обжигающей, хотя на самом деле – ледяная. Бьющие по воде копытца, потом – отчаянные попытки выкарабкаться на льдину… К счастью, удачные.

Через некоторое время Скуталу перепрыгивает с льдины на льдину, потом – скачет по улице. Галопом, только для того, чтобы согреться. Куда бежать – она не знает, но останавливаться слишком холодно. Что будет, когда силы иссякнут, маленькая пони старается не думать.

Неожиданно внимание привлекает яркая вспышка. Голографическая радуга протягивается над улицей, привлекая внимание прохожих… На появляющиеся в семицветном сиянии буквы Скуталу не обращает внимания.

В отчаявшемся было сердечке с новой силой вспыхивает надежда. Теперь она знает, что ей искать. А точнее, кого. После нескольких часов расспросов и бега по городу, ей попадается на глаза здание, куда заходят люди и пони. Вместе.

Скуталу подходит к человеку, стоящему у входа прямо под вывеской «Пони-Плей».

– Чего тебе, мелкая? – спрашивает тот.

– Я ищу Рейнбоу Дэш, – дрожа от холода, отвечает Скуталу.

– Которую? – следует ожидаемый вопрос, но ответ давно уже готов:

– Настоящую, самую крутую из всех!

– Окей, малявка, – расслабляется охранник, – они с Алексом должны зайти буквально через часик…

…Скуталу сидит в холле и ждет своего кумира. Память услужливо подбрасывает воспоминания из Эквестрии: школьный фан-клуб и совместный поход, веселые и даже опасные приключения.

«Меткоискатели – путешественинки между измерениями, йей!..» – словно слышится эхо последней авантюры, которую провернула в Понивиле неразлучная троица…

…Это самый длинный час ожидания, который только может вообразить Скуталу.

Зашедший ненадолго в холл коренастый человек с добрыми глазами и мягкими руками приносит теплый плед и огромную кружку горячего кофе со сливками. Туда явно плеснули алкоголя, и пронизывающий холод спешно отступает. Человек, потрепав Скуталу по мокрой гриве, почти сразу уходит, но пегасенка еще долго чувствует вместе с теплом волну мягкой привязанности.

Клонит в сон, но Скуталу слишком перевозбуждается ожиданием своего кумира и не в силах сомкнуть глаз.

Вскоре в двери клуба входят двое. Очередная лазурная пегаска с радужной гривой в сопровождении молодого, сильного мужчины, что-то говорящего в коммуникатор. Рейнбоу, поскрипывая кожаной одеждой, подходит к сидящей в кресле поклоннице, глядящей восторженными глазами. Скуталу даже не обращает внимания, что обычно взлохмаченная радужная грива острижена до состояния короткого гребня, а на мордочке довольно много макияжа.

Дэш, подойдя к Скуталу, говорит:

– Джеки передал, что ты ищешь самую крутую, самую настоящую Рейбоу Дэш?

– Да, да, да! – пегасенка чуть не прыгает от радости.

На мордочке появляется кривая, недобрая усмешка. И одобрительная – на лице того человека, что пришел вместе с Рейнбоу…

– Что ж, ты ее нашла.

Тогда юная пегаска еще не знает, что совершила самую страшную ошибку в своей жизни…

– Не хочу об этом, – бросила Скуталу, отворачиваясь и ускоряя шаг.

Лира вопросительно скосила глаза на Джерри, но тот снова покачал головой и сказал:

– Просто дай ей немного времени. Она расскажет, когда будет готова.

Какое-то время они молча шли сквозь промозглое утро. На улице стали появляться первые машины и прохожие, спешащие по делам. Солнце, скрытое нагромождением высотных зданий, осветило небо, но даже не подумало показаться.

– Как думаешь, Марта не сильно обидится, когда увидит пустую кастрюлю? – спросил вдруг Джерри. Правда, больше для того, чтобы нарушить молчание.

– Не волнуйся, – отозвалась Лира, – я ей оставила свои деньги.

После этих слов мыш чуть не свалился с гривы.

– Ты сделала что?! – воскликнул он.

– Я отдала ей все деньги.

Джерри несколько секунд открывал и закрывал рот, напоминая рыбу, выброшенную на берег.

– Да даже Скуталу не способна на такую глупость! – наконец, выдавил он.

– Хей! – оглянулась ушедшая вперед пегасенка, – Я все слышу!

Лира осталась спокойной:

– Вик говорил, что на них всего-то можно повеселиться денек-другой в «Галакси-Плаза». Подумаешь…

На этот раз шокированной выглядела Скуталу:

– ДЕНЬ в «Галакси-Плазе»? Самом большом и дорогом центре развлечений в БЕЛОМ городе?..

Джерри убитым тоном продолжил:

– …или месяца четыре сытой жизни для ребят вроде нас… Там же две тысячи, не меньше! Было…

Лира, покраснев, проговорила:

– Там… было чуть меньше трех.

Она тут же поняла, что сделала только хуже, увидев одновременно фейспалм от Джерри и фейсхуф от Скуталу.

– В следующий раз дай деньги мне! – в отчаянии чуть ли не выкрикнула рыжая пони.

– Нет, не давай, – отозвался Джерри.

– Почему? – хором спросили пони, и мыш пояснил:

– Потому что вон как у тебя глаза заблестели от одного упоминания «Галакси-Плаза».

– Прекратите оба! – Сердито проговорила Лира, – Вы видели как живет эта несчастная женщина? Она нас приютила, накормила и дала место, где переночевать, хотя сама еле сводит концы с концами! А вы мне говорите, что я должна уподобиться тем, кто живет в этом мире? И вам не стыдно?!

Скут и Джерри одновременно потупили глаза.

– Прости, Лира, – проговорил Джерри, – Нехорошо считать чужие деньги, конечно же… Просто когда полжизни проводишь в нужде, поневоле начинаешь придавать деньгам значение.

– Я так понимаю, на них мы могли спокойно переночевать в отеле, да? – уточнила единорожка.

– Не думаю, что это хорошая идея, – немного подумав, решил мыш, – В гостиницах сканеры, наши перебитые чипы сразу бы засекли. Но то, что вопрос о еде или каких-то вещах оказался бы решен надолго – это да.

Лира покраснела.

– Простите. Это был… просто благой порыв. Наверное, мне стоило оставить что-нибудь и нам.

– Чего уж теперь, – махнул рукой Джерри, – ладно, не пропадем. Забудь.

Единорожка, чтобы хоть как-то отвлечься, глазела вокруг.

Районы, окружающие сияющее великолепие Шпилей, остались со времен Великого Строительства. Больше всего они походили на города конца двадцатого и начала двадцать первого века. Тут как будто ничего и не изменилось: серый бетон и черный асфальт, грубые одеяния и угловатые машины на колесах. Так не походило на волшебный мир технологических чудес, что демонстрировал по визору Виктор!

К копытцу прицепился скомканный обрывок газеты, но единорожка и ухом не повела. Ее внимание привлекла рыжая пегасенка, которая мечтательно смотрела куда-то вверх.

Джерри, проследив взгляд единорожки, позвал:

– Скут…

Та продолжала идти, воздев глаза к небу.

– Скут!

Лира хихикнула, а мыш рявкнул:

– Скуталу!

– А, что? – встрепенулась та.

Ее мысли были всецело заняты тем, на что бы потратить прорву чужих денег.

– Слюни подбери. Я знаю, о чем ты думаешь. О полетной виртуалке по пятьдесят кредитов в минуту. С полным эффектом присутствия.

– Ну а что такого-о-о-о? – капризно протянула маленькая пони, – Уж и помечтать нельзя…

– Будь проклят день, когда я тебе дал ту сотню, – буркнул мыш, – Я сказал – нет!

В глазах Скуталу заблестела влага.

– Я поверить не могу, что ты серьезно, – удивленно проговорила Лира, – Тебе ведь наверняка тоже знакома ужасная нужда. Как ты можешь думать об… игрушках в таких обстоятельствах!..

Но перехватив умоляющий взгляд, единорожка осеклась.

«Лира Харстрингс, – сказала она себе мысленно, – ты и твои спутники хоть и через многое прошли, и вам еще многое предстоит, но не забывай одну вещь. Как бы Скуталу не хорохорилась, она все еще жеребенок!»

Она подумала немного и добавила:

– Когда будем в «Галакси-Плаза», так и быть, что-нибудь придумаем для тебя.

Скуталу просияла, а Джерри что-то буркнул под нос. Лира почти не расслышала, только различила слово «хитрюга».