Текст книги "Война сердец. Магия Тьмы (СИ)"

Автор книги: Darina Naar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Теперь Данте понял, почему любящая роскошь Кассия надела тёмно-синее платье, украшенное только бантами – рекомендация, дабы не злить фаворитку, давно стремившуюся стать вице-королевой, и самого вице-короля, чьё правление называли «горьким, будто кофе».

С одной стороны Данте оценил отсутствие причёсок-корзин и безобразных юбок-лоханей. А с другой – это самодурство нисколько не возвысило герцогиню дель Руа в его глазах.

Пока Ладислао лебезил перед главным министром, выясняя, когда его семья удостоится чести быть представленной вице-королю, а Леопольдо кружился в танце с неизвестной сеньоритой, Кассия присоединилась к стайке дам, что толпились неподалёку от Клары-Изабеллы и расхваливали её отвратительную ящерицу. На балу мелькнул и архиепископ в парадной сутане – стоя около вице-короля, он что-то шептал ему на ухо.

Салазар же искал Софию, но тщетно. Зато приметил её сестёр, отца и Лоиду Мендисабаль в толпе почтенных матрон. Аурелиано Мендисабаль шушукался то с первым казначеем, то с главным министром. Октавия, как увиделось Данте, не горела желанием танцевать и развлекаться, она то болтала с Игнасией, то подходила к Аурелиано, отвлекая его от налаживания связей.

Увы, Ладислао так и не получил шанса представить жену и сыновей – вице-король отмахнулся от главного министра – будучи не в духе, он не стал общаться с семьями подданных. Кассия пришла в такую ярость, что едва не покинула бал.

К изумлению Данте, Октавия к Леопольдо не подошла, а он её и не заметил – так его увлекли танцы. Зато она веером поманила Салазара, дав понять, что хочет поговорить с ним, и скрылась в направлении сада. Салазар быстро покинул девицу, с которой танцевал, пока Данте сидел на шесте в окружении нескольких попугаев, филина и двух ворон – питомцев гостей.

Когда они с Данте спустились в сад, то обнаружили – Октавия прячется за беседкой.

– Наконец-то! Я вас жду, – она схватила юношу за руку – по мнению Данте чересчур страстно – и втянула его в беседку. – У меня новости о моей сестре Софии, – протараторила Октавия. – Я всё знаю. Я нашла в столе у Игнасии ваше письмо, адресованное Софии, и поняла: Игнасия что-то затеяла. Она не любит Софию, думает, что не может найти жениха по её милости.

– Она украла моё письмо?! Мерзкая… – сжал кулаки Салазар, но Октавия не дала ему закончить мысль.

– А потом вы явились ночью в наш сад, и Игнасия увидела вас. Она наябедничала бабушке, естественно всё приукрасив, и теперь бабушка считает Софию падшей. Как видите, её нет с нами на балу – бабушка наказала её. Поэтому я решила с вами поговорить. Бабушка – мастер наказаний, её фантазия безгранична, никогда не знаешь, что придёт ей в голову. Поэтому я молю вас не искать встреч с Софией в ближайшее время. Это может навредить ей.

У Салазара вырвался нетерпеливый жест, волосы его заискрились, а из ладоней потянулся дымок – так бывало, когда он злился. Октавия отстранилась, шокировано глядя на него. Потом воскликнула:

– Неужели вы маг? – в голосе её не было страха, только любопытство. Она смотрела на Салазара, как на редкий артефакт, свойства которого хотела изучить.

– Допустим, но я не намерен сейчас обсуждать мои способности, ведь Софии угрожает опасность. Мы должны подумать о ней!

– Тсс! Не кричите, а то нас услышат, – Октавия приложила веер к его губам – знак неосознанного (или осознанного?) флирта. – Думаю, я смогу помочь Софии. Я знаю, как сладить с бабушкой, но на это нужно время. И я прошу вас дать его мне. Если вы продолжите бегать у нас под окнами, это закончится катастрофой, – вздохнула она с печалью. – Но я заговорила о магии, потому что удивилась. Я много читала об этом, у меня даже есть волшебные книги, в которых я пока не разобралась. Я пытаюсь изучать это явление с научной точки зрения. Но я никогда не видела настоящего мага, даже начала подозревать, что их не бывает…

– Октавия, – чуть овладев собой, он схватил её за запястья, и щёки девушки зарделись. – Когда-нибудь мы обязательно поговорим о магии, но пока я могу думать только о Софии. Я хочу услышать подробности! Что с ней? Где она? Прошу вас, расскажите мне, что с ней сделали?

Октавия покусала губы.

– Вы любите впадать в крайности, – ответила она кисло. – Я это поняла по вашим выходкам – письмам и беготне под окнами. И я опасаюсь, что вы натворите глупостей, а разгребать их придётся нам с Софией. Вы не знаете нашу бабушку. О ней, конечно, ходит много сплетен, но они не отражают и половины реальности.

– Я обещаю ничего не предпринимать без вашего ведома, – поклялся Салазар, приложив ладонь к сердцу, хотя Данте усомнился, что он эту клятву исполнит. – Но я маг, как вы заметили. У меня есть сила, которой мало кто обладает. Вместе мы можем помочь Софии. Прошу вас, Октавия, расскажите мне всё.

Когда Салазар хотел, он превращался в обольстителя, и его вкрадчивый, мягкий голос, обладая гипнотической силой, мог заворожить. И Октавия сдалась. Уведя его в заросли акаций, она поведала историю, от которой у Данте перья зашевелились. По её словам, Лоида закрыла Софию в подвале, посадив на хлеб и воду, и заставляя отмаливать своё «бесчестье», стоя то на кукурузе, то на битом стекле. И сколько девушка не клялась, что у неё с Салазаром ничего не было, Лоида твердила своё: внучка – не девственница и единственный шанс отмыться от позора – немедленно выдать её замуж за Абеля де Чендо-и-Сантильяно.

Слушая рассказ Октавии, Салазар только беспомощно хлопал глазами. Время от времени из пальцев его вырывались струйки дыма – синего, зелёного, красного и даже чёрного – в зависимости от эмоций. Октавия глядела на него со смешанной гаммой чувств – от тревоги до восхищения, от любопытства до недоумения. И, периодами ловя его колкий взгляд, она заливалась румянцем.

Комментарий к Глава 10. Королевский бал

[1] Дикие свинки ПЕКАРИ. Обитают на территории Мексики и в странах Южной Америки (Аргентине, Боливии, Парагвае, Бразилии) в зависимости от вида.

[2] ПРИДВЕРНИК – человек, который открывает парадные двери для гостей (позже он стал именоваться «швейцаром»).

========== Глава 11. Союз врагов ==========

Следующие две недели Данте наблюдал, как Салазар мало-помалу теряет рассудок – он снова бегал по потолку, тщетно ожидая новостей от Софии, а потом слёг с мигренью, явно вызванной зельем Тибурона. Однако сам Салазар решил – это побочный эффект от Блокатора мыслей, который он пил ежедневно. Он прекратил его употреблять, но стало только хуже – в голову хлынула волна мыслей и эмоций ото всех людей, что находились поблизости – юноша видел и слышал их даже через стены. А Данте, столкнувшись с Салазаром взглядом, чуть не упал с жерди, когда в него ударил фонтан голосов.

«Это ужасно! Как ты это выносишь?» – Данте попытался создать ментальную связь с Салазаром, но тот не уловил его мыслей в водовороте чужих.

Несколько дней Салазар лежал в кровати, не в силах подняться.

– У меня в голове шумит, она скоро лопнет, – пожаловался он, когда Эу обеспокоилась его здоровьем. – Голоса, много голосов, но они разговаривают не со мной… Это чужие эмоции, я слышу их через стены, этажи, улицы…

– Почему вы не пьёте Блокатор? – строго поинтересовалась экономка.

– Я подумал, это из-за него, побочный эффект, и перестал его пить. Магические зелья не всемогущи.

– Но если вы не будете пить Блокатор, то сойдёте с ума, – Эу сунула юноше в руку кубок с зельем, и Салазар его выпил.

Через пару часов ему стало лучше – поток голосов иссяк, но мигрень бушевала, и Салазар начал спотыкаться на ровном месте – его шатало, как пьяного, а иногда он забывал, где находится, путал имена и события.

Скрытое ликование отражалось на лице Кассии при виде бледного и измученного Салазара за общим столом, а Эу подозревала недоброе. Она попыталась лечить юношу травами, но от смешения Блокатора, зелья Тибурона и средств народной индейской медицины ему делалось так плохо, что он падал в обморок. Тогда Эу прекратила эксперименты и стала нюхать еду и напитки перед тем, как давать их Салазару. Но зелье, которое подливала Кассия, очевидно, не имело вкуса и запаха – его не учуяли ни талантливый маг Салазар, ни Эу, как и её тётя-знахарка прекрасно разбирающаяся в травах.

А Данте не знал что делать. Вторгаться в прошлое – чревато, но если не рассказать Салазару о коварном зелье, вдруг он умрёт?

В конце концов, он решил связаться с Октавией, той, из Города Сущностей, и попросить совета у неё.

Дождавшись ночи, Данте убедился, что Салазар уснул, прокрался к волшебному зеркалу, дотронулся до него изумрудным кольцом и трижды мысленно назвал Октавию по имени.

Пыххх! Зеркало подёрнулось фиолетовой дымкой, и в его очертаниях Данте увидел взрослую Октавию.

– Ну здравствуй, Данте. Что-то давно ты не выходил на связь. Я уже начала беспокоиться, – сказала она. – Что-нибудь случилось?

«Случилось, – подумал Данте. – Тибурон отдал Кассии некое зелье, и она теперь подливает его Салазару. А вдруг это яд и он умрёт? Ему совсем худо. Я хотел предупредить Салазара, но боюсь нарушить ход времени».

– Ты забыл одну деталь, – улыбнулась Октавия из тумана. – Всё, что ты наблюдаешь в доме Салазара, уже происходило раньше. Салазар не умер тогда. Не умрёт и сейчас. Тибурон отдал Кассии Зелье Безумия, – уточнила она. – Вместе с Блокатором мыслей, который Салазар принимает, оно даёт странный эффект – зелья нейтрализуют друг друга, поэтому ни первое, ни второе не действуют как им положено. Блокатор не блокирует мысли полностью, а Зелье Безумия, которое должно вызывать агрессию и галлюцинации, наоборот, усыпляет Салазара, делая его вялым и забывчивым.

«И как же быть?».

– Пообщайся с Эу, – дала совет Октавия. – Она знает намного больше, чем все думают. Расскажи ей, что это Кассия подливает Салазару снадобье. Эу – единственная, кто может исправить ситуацию, не нарушив хода времени.

«Но как я ей расскажу?» – удивился Данте. – Я не могу говорить на человеческом языке, а с Салазаром всегда общаюсь ментально. Но Эу не умеет читать мысли».

– Найди у Салазара в шкафу пыльцу фей и распыли её на Эу. Тогда она поймёт птичий язык.

«Отлично! Я попробую, – обрадовался Данте. – Спасибо за совет! Октавия, у меня ещё вопрос. Как долго я пробуду здесь? Там, в моей реальности, наверняка все с ума сходят».

– В твоём времени прошло несколько часов с момента, как ты провалился в магический сон. Когда ты вернёшься назад, для них минует лишь пара дней, – успокоила Октавия.

«Я этого не знал. Это хорошо».

– Пока продолжай наблюдать. Я дам сигнал, когда нужно будет что-то предпринять. Но ты ведь можешь перемещаться по датам из дневника с помощью кольца!

«А я забыл об этом», – вздохнул Данте, моментально решив: как установит контакт с Эу, воспользуется кольцом, ибо смотреть на хандрящего Салазара и диванных интриганов уже становилось невмоготу.

– Если что, зови меня. Приятно было тебя увидеть, Данте, – и изображение Октавии в зеркале потухло.

Следующий день Данте убил на то, чтобы пообщаться с Эу. По совету Октавии, уличив момент, он открыл шкаф, подняв задвижку клювом, и нашёл там склянку с розовой мерцающей пыльцой фей. Салазар спал, и Данте, зажав склянку в лапе, улетел с ней в кухню. Сев на люстру над головой Эу (она в это время перебирала котелки и кастрюли, недомытые одной из кухарок), он расклевал пробку склянки, прицелился и высыпал пыльцу фей женщине на голову.

В мгновение её окутал ореол розоватого дыма, и Эу увидела птицу, стремительно рванувшую ей навстречу.

– Чего ты хочешь? – поинтересовалась она низким голосом, будто шаман, впав в транс и покачиваясь из стороны в сторону.

Данте тягуче свистнул, и пыльца фей позволила Эу понять его фразу: «Салазар болен из-за снадобья, которое подливает Кассия ему в еду. Тибурон дал его».

Действие пыльцы фей закончилось быстро – через минуту Эу вышла из транса. Данте удовлетворенно качался на люстре, вися на лапах головой вниз – он исполнил свою маленькую миссию.

Что сделала Эу потом, Данте угадал по мыслям – несколько дней подряд над её затылком мерцало изображение разрезанного на половинки граната. Салазару полегчало, но Кассия упорно поила сына красным зельем, так и не поняв, что Эу заменила его на гранатовый сок.

Когда Салазар оклемался и прочёл в новом выпуске «Голоса правды» статью-опровержение о Леопольдо, он впал в такую ярость, что задрожала посуда на столе. Автор извинялся за предыдущую публикацию, куда «по дичайшему недоразумению» закралась ошибка. Леопольдо объявили самым завидным женихом вице-королевства и единственным сыном и наследником рода Фонтанарес де Арнау, не забыв добавить историю о похищении – побег Леопольдо от преступников назвали героизмом молодого человека, который спас от гибели себя и родного отца. О Салазаре в газете не было ни строчки, и Данте не понял, обидело ли его больше отсутствие собственного имени, фальшивое облизывание Леопольдо или переворачивание фактов.

«Таким образом, «Голос правды» отдаёт дань уважения сеньору Леопольдо Фонтанарес де Арнау и беспокоится о том, что за городской окраиной стало небезопасно. Мы рекомендуем всем почётным горожанам быть внимательными. А ещё искренне верим, что доблестные блюстители порядка разберутся с этими вопиющими безобразиями, когда гордость нации, аристократия, лучшие семьи вице-королевства подвергаются грабежам, похищениям и убийствам. Мы будем следить за ситуацией. Ренцо Коста-младший, главный редактор».

Салазар отбросил газету, как кусок червивого пирога, и вскоре уже тряс ею перед носом Ренцо. Тот лишь развел руками.

– Прости, Ло, но меня вынудил отец, – закинув ногу на ногу, Ренцо качался в кресле и дымил сигарой. – Он хозяин издательского дома, и он потребовал, чтобы мы выпустили опровержение. Твоя мать угрожала натравить на «Голос правды» самого вице-короля. Говорят, она дружна с Кларой-Изабеллой. Кто-то видел, как она садилась в её карету. Но издательский дом большой, мы выпускаем не только «Голос правды», а множество книг, брошюр, трактатов и даже переведённую на разные языки Библию. Из-за одной малозначительной статьи попадать в немилость правительства – глупо. Отец счёл это нецелесообразным. И он прав, чёрт возьми! Потакание твоей мстительности того не стоит.

– Однако ты лично подписался под этим пафосным, лицемерным бредом! – Салазар бегал по кабинету, подметая пол хвостом тёмно-фиолетового плаща.

– Статью писал не я, – Ренцо отбросил сигару, не гася её – она дымила на весь кабинет, лёжа в серебряной пепельнице, и Данте ерошил перья, силясь не чихнуть. – Она ужасна, не буду спорить, но отец вынудил меня подписать её своим именем, чтобы умаслить твою мамашу. Я не держатель акций издательского дома, всего-то создатель и главный редактор «Голоса правды». Но когда руководство, в данном случае отец, говорит «цыц», приходится слушаться.

– Вы же позиционируете себя как независимое издание! – укусил Салазар, ехидно щуря очи.

– Любая независимость имеет предел, когда сталкивается с чьими-то интересами.

Салазар ушёл, резко захлопнув дверь. Но перед возвращением домой отправил Данте в замок Мендисабаль, прицепив к его лапе записку для Октавии, что расшифровывалась в зеркальном отображении. Финальной строкой в ней значилось: «Обычное зеркало поможет узнать истину».

Данте не совсем понимал, как проникнуть в замок незаметно, но ему повезло. Сев на пахиру – дерево с шипами на стволе – в раскрытом окне первого этажа он увидел Октавию – она наигрывала чудесную мелодию на клавесине [1], расписанном картинами с изображением ангелов и украшенном резьбой.

Данте перелетел на ставню и свистнул, привлекая внимание. Октавия моментально узнала чёрную птицу, что всегда тенью сопровождала Салазара. Девушка высунулась в окно и поманила Данте к себе. Он перелетел на её руку, и она схватила записку. Спрятать её в подвесной карман нижней юбки [2] она успела, а выйти из гостиной – нет. На лестнице появилась Игнасия.

– Ты устроила в доме зверинец? – съехидничала она, косясь на птицу. – Боюсь, Тави, бабушка не придёт в восторг и тоже запрёт тебя в подвале. И поделом, ведь она запрещает держать животных в доме, а я с ней согласна – от них один мусор.

– Так сходи и нажалуйся. Только побыстрее, а то вдруг я окажусь умнее Софии и дам тебе пинка раньше, чем ты откроешь рот! – Октавия ответила грубо, и Данте вздрогнул – он никогда не слышал, чтобы она разговаривала в подобном тоне.

– А почему ты мне хамишь? – положив на столик веер, Игнасия села в высокое кресло и утонула в его недрах – только макушка выглядывала.

– Задай этот вопрос себе: «А за что мне могут хамить?». Ты же у нас святая и ничего плохого не сделала, правда? – Октавия нервно стукнула пальцами по клавишам клавесина, сыграв такой гадкий звук, что Данте перелетел с руки на её голову.

– Ты заодно с нашей мерзкой сестрицей! – констатировала факт Игнасия. – А как же справедливость?

– У меня своё понятие о справедливости, – огрызнулась Октавия. – И с твоим оно мало связано. Давай, беги, пожалуйся бабушке и на меня. Чего ждёшь? Выслужись перед ней ещё. Но аккуратнее, Нача, когда грянет гром, и бабуля «вдруг» узнает о твоих развлечениях с конюхом, ты будешь выкручиваться из этой истории сама. Ни я, ни София не поддержим тебя. Наше доверие и уважение ты потеряла, – подобрав юбки, Октавия направилась к лестнице. Данте по-прежнему барахтался на её голове.

– София не достойна того, чтобы быть с ней заодно! – крикнула Игнасия, вскочив на ноги. – Как ты не понимаешь, Тави, она плохой человек!

– Ты не лучше, – бросила Октавия через плечо. – Хороший человек не подставляет родную сестру, какой бы эта сестра не была. А София ничего дурного тебе не сделала. То, что у неё иные представления о жизни, не значит, что она заслужила оскорбление, которому ты её подвергла. Ты вбила себе в голову, Нача, будто это она виновата в том, что ты ненавидишь сама себя и завидуешь всем. Ты меня разочаровала.

– Но, Тави, не говори так! Мы ведь сёстры, – хлюпнула носом Игнасия.

– Это ты забыла, что мы сёстры. Нас трое, а не двое, и мы должны любить и оберегать друг друга. А ты развязала войну, Нача. И не надо рыдать, мне тебя не жаль. Я давно могла бы рассказать бабушке о твоей связи с Валенти, но не сделала этого даже после твоих мерзких поступков. Знаешь почему? Потому что у меня есть совесть.

И Октавия унесла Данте в верхние комнаты, не реагируя на слёзные причитания сестры.

Будуар девушки удивил Данте. Изящная спальня с кроватью, укрытой дымчатым пологом; со стенами, обитыми голубым шёлком без узоров; с жемчужно-белым ковром на полу; с резной мебелью, кружевными подушками и плетёными салфетками – комната юной сеньориты на выданье. Но за дубовым платяным шкафом, стоило дёрнуть неприметную ручку сбоку, открывался тайный вход в другую зону.

Как догадался Данте, об этой секретной комнате знала лишь сама Октавия. Здесь находился иной мир, будто спальня, как её хозяйка, имела два лица – первое она ежедневно являла всем, а другое прятала в глубинах души. Комната напоминала кабинет и одновременно старинную алхимическую лабораторию. Часть стен заполняли книжные шкафы, а часть – стеклянные полки, где хранились минералы, сосуды с разным содержимым, лупы всяческих форм, муляжи человеческих органов, скелеты на подставках и любопытные приборы, значения которых Данте не понимал. Но он быстро смекнул – эта коллекция относится к разряду науки, а не магии.

В лаборатории Октавия и спряталась, чтобы прочесть записку Салазара. Заняв тёмно-алую кушетку, она усадила Данте на подлокотник и развернула послание.

Со свойственной ей проницательностью Октавия мгновенно расшифровала смысл записи под бесчисленным множеством непонятных символов – она поднесла к пергаменту маленькое зеркальце и в отражении прочла суть. Там Салазар сообщал о зеркале, что лежит в комнате Софии, и предлагал Октавии использовать его для связи.

«Как только зеркало окажется в ваших руках, отправьте Гуэну (это моя птица) назад с сообщением. И я активирую основное зеркало – так мы сможем общаться без посредников».

Уговаривать Октавию провести эксперимент по изучению свойств магического артефакта было не нужно – она пришла в дикий восторг.

Дождавшись когда Прэска закончит уборку на втором этаже, а бабушка отправится в Торговый дом де Чендо-и-Сантильяно, чтобы купить отрез шёлка и кружева для шитья наволочек, она проникла в комнату Софии. Зеркало нашла быстро – Прэска сунула его в ящик туалетного столика.

Спрятав артефакт в подвесной карман юбки, Октавия нацарапала на пергаменте фразу: «Оно у меня» и, привязав записку к лапе Данте, выпустила его в окно.

Данте не ожидал подвоха, но, когда вернулся во дворец Фонтанарес де Арнау и ворвался в комнату Салазара через открытое окно, то застал любопытную картину – Салазар ругался с Кассией.

Они так раскричались, что не заметили ни Данте, смахнувшего крыльями с подоконника несколько писчих перьев, ни Райнерио, как всегда подслушивающего под дверью.

– Я не стану помогать вам в ваших подлостях! – орал Салазар, весь багровый от ярости.

– Ой, кто бы о подлостях заикался, – гаденько улыбнулась Кассия. – Не прикидывайтесь святошей, меня вы не обманете. Я знаю, на что вы способны. Например, не каждому добропорядочному аристократу придёт в голову нанять разбойников, дабы избавиться от родного брата.

Кинжал попал в цель. Замер не только Данте на своём шесте, но и Салазар, нарезающий круги по спальне, застыл, сжав ладонями спинку кресла. Если бы на его загривке росла шерсть, она бы встала дыбом.

– Не корчите из себя жертву, – наплевала Кассия на его молчание. – Вы спросите, откуда я всё узнала? Я объясню. Я побывала в жандармерии по приглашению главного комиссара, и он поведал мне занимательную историю: жандармы поймали шайку, что промышляет грабежами неподалёку от городской окраины, – величаво глянув в зеркало, она поправила шпильку в причёске. – Один из этих типов и сдал всех подельников. В том числе и вас. Он рассказал, что вы подкупили их, навестив в таверне «Кашалот», дабы они напали на Леопольдо. А потом вы разыграли комедию с ранениями и прочим. Вот что значит нанимать непроверенных людей, – она чванливо фыркнула. – Не умеете продумывать каждую деталь, не беритесь интриговать. У вас это глупо выходит. Знаете, почему вы ещё не в тюрьме? Только благодаря мне, вашей любимой мамочке. Какой позор я пережила, уговаривая главного комиссара жандармерии, чтобы он не давал ход делу! Я убедила его, что то были внутрисемейные разборки братьев, и не стоит выносить их на публику. Я даже слезу пустила. Каково, а? Ай да я! – хвастливо закончила Кассия.

– И с чего такое благородство? – процедил Салазар. Он всё опирался о кресло, и то раздражающе царапало ножками пол.

– Конечно, мне следовало избавиться от вас, отправив в тюрьму, но… Во-первых, это позор; он может стоить вашему отцу карьеры, брату – удачной женитьбы, а мне – репутации добропорядочной женщины. Во-вторых, вам предстоит миссия, из-за которой я терплю вас уже девятнадцать лет. И готова потерпеть ещё ради благого дела. Каких-то четырнадцать лет, вы умрёте и кошмар закончится навсегда. Но пока вы живёте в этом доме, вы обязаны приносить выгоду!

– Я не буду варить приворотное зелье! – Салазар оттолкнул кресло, и оно ударилось о стену. – Мне плевать на ваш шантаж! Можете сдать меня жандармам, но участвовать в ваших интригах я не намерен. Мало ли кому вы хотите это зелье подлить?

– Это просьба самой вице-королевы!

– У нас нет вице-королевы, – напомнил Салазар.

– Будет, – хмыкнула Кассия. – Если вы прекратите ёрничать и сварите зелье. Я обещала Кларе-Изабелле, что достану его.

– Для чего?

Она закатила глаза.

– Вы такой же глупый, как ваш отец! После бала я поняла, что, несмотря на должность третьего министра, Ладислао при дворе никто. А Леопольдо нужен титул, чтобы семейка Мендисабаль возжелала с ним породниться. Заветная мечта Клары-Изабеллы дель Руа – стать вице-королевой. Это известно всем при дворе. А если, благодаря мне, она достигнет своей мечты, то начнёт есть из моих рук. Я завоюю её доверие и получу титул и власть, стану её верной соратницей. Что может быть чудеснее?

– Значит, вы хотите напоить вице-короля приворотным зельем, чтобы он женился на своей фаворитке?

– Какая догадливость! – Кассия насмешливо хлопнула в ладоши. – Может, вам заняться предсказаниями судеб? Глядишь, будет прок от вашего существования.

– Ну, допустим, я сварю это зелье, – тон Салазара с гневного сменился на язвительный. – Но что я получу взамен? За такое самодурство, мамуля, вам придётся платить. И не только деньгами, – сузив глаза, он тараном пошёл на Кассию. Та попятилась, но упёрлась спиной в шкаф и оказалась в безвыходной ситуации, когда юноша навис над ней.

– Я спасла вас от жандармов. И не скажу правду о похищении ни вашему отцу, ни брату. Разве этого мало?

– Вы не учли одну деталь, мамуля, – ухмыльнулся он. – Я – маг. Я не боюсь ни жандармов, ни отца с братом, ни вас. Одним щелчком пальцами я могу стереть вам память, и вы не только забудете об этом инциденте, но и останетесь дурочкой до конца жизни, – Кассия нервно вздрогнула, и Салазар улыбнулся саркастически – он нашёл болевую точку матери – её страх перед колдовством. – И я могу выдать за приворотное зелье что угодно, даже яд. Вы, мамуля, всё равно в этом не разбираетесь. Как вы думаете, через сколько дней после похорон вице-короля ваша шея останется без головы?

Кассия досадливо закусила губы – она проиграла в этой словесной дуэли.

– Хорошо, – выдавила она с ненавистью. – Чего вы хотите?

Скрестив на груди руки, Салазар отошёл в сторону, позволив матери перевести дух.

– Софию Мендисабаль, – заявил он громко. – И моё наследство, которое мне полагается по праву рождения.

Комментарий к Глава 11. Союз врагов

[1] Клавесин – музыкальный инструмент, предшественник фортепиано. Начал терять популярность ещё в середине 18 века, но закончил своё существование только в 1810 году.

[2] В 17-18 веках карманы были самостоятельным аксессуаром женского костюма. Они не вшивались в одежду, а носились (как правило, попарно) на тонком пояске поверх нижних юбок. Для доступа к карманам в швах верхней одежды оставлялись специальные разрезы. Потом на смену им пришли мешочки для рукоделия и сумочки-помпадур (для выхода в свет), но в быту многие так и пользовались подвесными карманами.

========== Глава 12. Морок ==========

Трое суток Салазар убил на варку двух снадобий – ингредиенты для них Эу достала у своей тётки-знахарки Нуны.

Приворотное зелье – снадобье цвета фламинго, пахнущее клубникой и ананасами – в карман Кассии попало уже на следующий день – его приготовление для Салазара было делом элементарным. Данте не понял, нормальное ли зелье маг сварил, но, судя по хитринке во взгляде и лисьей морде над головой, жидкость имела и дополнительные свойства. Кассия этого не знала и на время от сына отстала, пообещав, что выполнит их договорённость, когда зелье подействует на вице-короля. И Салазар занялся другим.

Найдя на лапе Гуэну записку, он активировал большое зеркало. И они с Данте увидели в нём Октавию, что, сидя в лаборатории, разговаривала с маленьким зеркальцем. В нём она читала лишь надписи – ответы Салазара на её вопросы.

Октавия поведала: София по-прежнему находится в подвале. Все шансы добраться до неё пресекла бабушка – она заперла дверь на несколько замков, а ключи повесила себе на шею. Накануне Октавия забралась ночью в её спальню, чтобы ключи украсть, но…

– Меня поймала Игнасия, – вздохнула она нервно. – Я не думала, что моя сестра такая подлая. Она сообразила, что я пришла за ключами, и поклялась рассказать бабушке. Игнасия меня разочаровала. А Софию надо выручать. Бабушка намерена держать её взаперти до свадьбы с Абелем де Чендо-и-Сантильяно, а тот делать ей предложение не торопится.

– Воровать ключи бессмысленно, – ответил Салазар спокойно, хотя Данте видел – он трясётся от негодования. – Даже если вы поможете ей выйти, это ничего не даст. Её поймают и закроют опять. Надо, чтобы старуха отпустила её добровольно.

– Это невозможно, – Октавия даже рассмеялась от такой идеи. – Ландольфо, вы не знаете мою бабушку. Это дьявол в юбке! И самое ужасное – отец с ней согласен, он под её каблуком и говорит, мол, распутная дочь ему не нужна. А Игнасия заставила всех поверить, что София потеряла честь.

– Магия творит чудеса! – гордо объявил Салазар.

Когда через двое суток он через зеркало вручил Октавии фиал с серебристой жидкостью, Данте не знал чему изумляться больше: его феноменальным магическим талантам (Салазар заставил зеркало работать немыслимо – передавать вещи на расстоянии – и переделал чары, морочащие разум и уже использованные им в день похищения Леопольдо, в зелье с теми же качествами) или невероятной склонности к интригам, которую он явно унаследовал от матери.

– Это «Жидкий Морок» – затуманивает мысли и подчиняет волю, – объяснил он Октавии. – Добавь в еду или в напитки. Когда бабка выпьет зелье, прикажи ей отпустить Софию. Она послушается тебя, а остальные с ней согласятся, только напои и отца, и Игнасию – всех, кто замешан в этой истории.

– А это не навредит им? Они потом придут в себя? – боязливо спросила Октавия.

– Да, когда действие «Морока» закончится, они очнутся и вспомнят лишь то, что ты захочешь.

Ночью Салазар и Данте наблюдали в зеркале, как семейка Мендисабаль хором сошла с ума: Игнасия, Лоида и Аурелиано вели себя странно – хихикали, прыгали по канапе и бегали, размахивая руками. Зато они хорошо среагировали на голос Октавии – та командным тоном велела бабушке выпустить Софию из подвала.

Исхудавшую и бледную девушку Лоида и Аурелиано привели в гостиную, и Октавия «порекомендовала» всем перед ней извиниться. София, кажется, ничего не поняла, когда Игнасия, слёзно причитая и ползая по ковру, стала умолять её о прощении. С довольным видом Октавия проводила Софию наверх и уложила спать. А утром троица, напоенная «Жидким Мороком», проснулась с мигренью, как после активной попойки.

Но радости Салазару это не прибавило. Когда он заикнулся, что хочет поговорить с Софией через зеркало, Октавия его огорошила.

– Она не хочет иметь с вами дел, – развела девушка руками. – София убеждена, что это вы виновны в её несчастьях. Я рассказала ей о проделках Игнасии, о том, что именно вы придумали, как её выручить. Но София не слушает. Порой она бывает капризна и ведёт себя по-детски. Сейчас такой случай. Она встала в позу. И пока я не могу помочь вам. Может, получится её убедить со временем, и она смягчит гнев, но я не обещаю.

Салазар к удивлению Данте не разозлился, но загрустил – он мало рассчитывал на Кассию, хоть и ждал, что план с приворотным зельем даст плоды.