Текст книги "Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)"

Автор книги: Daniel Morris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Гермиона прекрасно помнила тот, казавшийся теперь таким давним, разговор с Темным Лордом. Он обещал убить ее, если («как только») найдет способ что-то сделать с их общей «маленькой проблемой». Сначала самым простым и логичным решением, подкрепленным еще и ее постоянно угнетенным состоянием, казалось просто опередить его, но Гермиона быстро поняла, как это глупо: ее смерть ничего не решит, ведь крестраж невозможно было уничтожить так просто. И это не говоря о том, что Гермиона слишком хотела жить; ей, в конце концов, было ради чего жить! Она вспоминала тех, кто остался там, дорогих ей людей, тех, кого она любила. Рона… Родителей, в конце концов! Тем более, у нее не имелось под рукой ничего подходящего для такой жертвы: ни меча, ни клыка Василиска… Ни даже, на худой конец, волшебной палочки. Кроме того, попытка у Гермионы была бы только одна; в случае неудачи ей грозило такое наказание, какое она не смогла бы себе вообразить даже в самом изощренном из своих ночных кошмаров. И, к слову сказать, смертельного проклятия можно было не ждать. Темный Лорд ни за что не стал бы вот так уничтожать собственный крестраж.

Гермиона слишком много думала о них, о крестражах. Часто они – а точнее, их содержимое – казались ей какой-то заразной болезнью. Девушка вспоминала и сопоставляла факты, и что-то, видит Мерлин, здесь не сходилось. Они с Гарри и Роном уничтожили медальон, чашу, диадему. Кольцо. Гарри уничтожил дневник. И части души сгинули вместе с вмещавшим их в себя хранилищем. Так почему теперь что-то пошло не так? Почему в этот раз часть его души не уничтожилась? Ответа не было, но Гермионе приходило в голову только одно весьма и весьма обнадеживающее измышление. Это, скорее всего, значило, что первоначальное «хранилище» – в данном случае, Гарри – вовсе не уничтожено, и намеки Кингсли тому подтверждение. И Гарри, должно быть, действительно остался жив!..

Пугало одно: Гермиона не имела ни малейшего понятия, к каким выводам за все это время пришел лорд Волдеморт.

Темного Лорда в последние дни она несколько раз видела мельком, ей в какой-то момент даже подумалось, что это было во сне. Дважды или трижды он, совершенно реальный, все же появлялся в ее спальне, каждый раз заставая врасплох; при виде его высокой фигуры Гермиона совершенно терялась, пугалась и замирала, как кролик перед удавом. Его, казалось, это полностью устраивало, Лорд ни слова не говорил ей и – боже упаси – не прикасался и пальцем, что постфактум безмерно ее радовало. Гермиона не знала, зачем именно он приходил, но догадывалась, что причиной было то, что ему необходимо было проверить какие-то свои теории на ее счет. Первый раз – она тогда читала в спальне при неярком дневном свете – Лорд появился и сразу с порога снова применил к ней заклинание легилименции. Книга тогда со стуком выпала из ее рук на пол. Но, просмотрев необходимые ему воспоминания о крестражах, которые он уже видел до этого, Темный Лорд, безмолвный, исчез за дверью. Второй раз случился, когда Гермиона уже собиралась ложиться спать: темный волшебник появился на пороге и (она снова глупо застыла от страха – ему даже не нужно было ее обездвиживать!), преодолев комнату в несколько шагов – черная мантия порывисто взметнулась за его спиной, – остановился на расстоянии вытянутой руки. Гермиона боялась поднять глаза или слишком громко вдохнуть, понятия не имея, что он собирается предпринять. На его лицо она даже не смотрела, внезапно заинтересовавшись собственными пальцами. А Лорд просто направил на нее палочку, сделал несколько замысловатых пассов, совершенно ей незнакомых. И, развернувшись, вышел, снова не произнося ни слова, заставляя Гермиону гадать, что такого ему удалось разузнать.

А вот третий раз оказался запоминающимся. Это произошло ранним утром.

Гермионе той ночью снился настоящий кошмар, повторяющийся циклически вновь и вновь: это было чужое воспоминание, незнакомое, замутненное, будто бы сам его «хозяин» редко обращался к нему. Невозможно было понять, что именно происходит, но ее от присутствия в нем охватывал какой-то первобытный, экзистенциальный ужас. Зеленая вспышка снова и снова озаряла все вокруг; пронзительный крик женщины резал слух и сменялся еще чьим-то криком, а потом все заглушал ее собственный. Было очень больно и просто до одури страшно. Гермиона наконец вынырнула в реальность и тут же рывком села на кровати, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Щеки были мокрыми от слез, сердце колотилось, готовое выскочить из груди, руки дрожали. Рассвет еще только занимался за окном, но каким-то шестым чувством она поняла, что в комнате не одна. Резко обернувшись, волшебница сразу увидела его, инстинктивно натягивая тонкое одеяло до подбородка. Лорд пристально наблюдал за ней, но в темноте невозможно было понять, с каким выражением. Только что пережитый страх сменился привычной оторопью.

И только состояние аффекта после такого живого кошмара позволило Гермионе заговорить первой. Она не анализировала, не думала, просто выдала дрожащим голосом:

– Должен быть способ переместить осколок души в предмет. Во что-то неживое.

Темный Лорд, к ее удивлению, хмыкнул, как показалось ей, удовлетворенно. Он сделал шаг к окну, и его фигура в неровном свете начинающегося дня выглядела еще более мистической, чем обычно.

– Умная девочка. Да, я думал об этом же. Но пока я прихожу к выводу, что это невозможно. И даже убить тебя – не выход. Что ты видела?

Она сбивчиво пересказала свой сон, Лорд выслушал его бесстрастно, хотя на мгновение Гермионе показалось, что что-то похожее на судорогу как будто едва заметно скользнуло по его лицу. Но голос, когда он заговорил, был спокоен, даже немного отрешен.

– Очень любопытно, почему ты так от этого мучаешься? Мне эти воспоминания не доставляют такого дискомфорта.

Гермиона взглянула на него, задумавшись только на секунду. Она уже знала ответ на этот вопрос, потому что много думала о природе своего состояния, сравнивая, анализируя…

– Я думаю, потому что… одна из причин в том, что… женщины по своей природе значительно эмоциональнее мужчин.

– Хм, это интересное предположение. Возможно, ты права. Тем хуже для тебя, – он двинулся к двери, собираясь выйти, и Гермиона (снова, видимо, последствия тревожной ночи) сделала легкое движение корпусом в неосмысленной попытке остановить его. Темный Лорд взглянул на нее с усмешкой. – Ты снова хочешь что-то спросить?

– Да, я… Я хотела спросить, есть ли способ закрыть сознание во время сна? – скороговоркой произнесла Гермиона, торопясь, пока привычный испуг не помешал ей выяснить все необходимое. – Я понимаю, что в этом случае блок работает как-то иначе, я читала.

Темный Лорд обернулся и пытливо взглянул на нее. Юная волшебница заставила себя выдержать его взгляд и не опустить глаза.

– С чего ты решила, что я стану тебе помогать? – холодно бросил он.

– Я плохо сплю. И чувствую себя все хуже. Кроме того… Не думаю, что вам хотелось бы, чтобы я случайно узнала о чем-то личном.

Что она несет? Мерлин, как она только решилась на этот разговор?..

На несколько долгих секунд воцарилась зловещая тишина, в которой Гермиона слышала только стук собственного сердца, набатом бьющий в ушах. Сейчас он снова кинет в нее Круциатусом. Или еще чем…

– Ты слишком много о себе возомнила, – произнес Темный Лорд тихо и исчез.

***

Однажды встретив в библиотеке Малфоя, Гермиона почему-то вдруг на некоторое время воспряла духом и преисполнилась какой-то иррациональной надеждой. Было сложно объяснить это: Малфоя она презирала, он никогда не вызывал у нее хоть сколько-нибудь теплых чувств, но теперь странным образом стал для нее той ниточкой, что соединяла ее теперешнюю странную жизнь («существование») и прошлую, настоящую, наполненную смыслом. Девушка прекрасно видела, что бывшему однокурснику ужасно интересно, в чем причина такого ее странного положения и поведения (очевидно было, что Темный Лорд не станет никому рассказывать о своих личных тайнах, а она – Гермиона Грейнджер – теперь являлась как раз таковой), но не решилась даже намеком сообщать Малфою правду. Хотя нет, у нее на мгновение все же промелькнула мысль выдать ему все без утайки, только чтобы досадить Темному Лорду, но здравый смысл подсказал, что последствия такого поступка могут быть для нее фатальными. Гермиона решила молчать.

Разговор вышел странным: полным обычных со стороны слизеринца колкостей, но Гермиона благополучно игнорировала их, успев задать несколько беспокоивших ее вопросов. Например, она узнала, что школа полностью восстановлена и с первого сентября уже принимает студентов, а новым директором назначен профессор Слизнорт. Это не могло не обрадовать ее: Гораций Слизнорт был на стороне защищавших Хогвартс во время битвы, и хотя сейчас формально принял новый режим (пусть и не совсем добровольно, как подозревала Гермиона; ведь он слыл в известной степени трусом, и теперь это играло им на руку), но зато был вполне справедлив, и можно было рассчитывать, что на этот раз, под его руководством, все обойдется без членовредительства. Словом, профессор Слизнорт был лучшим вариантом из возможных.

Но в тот день, когда Гермиона встретила Малфоя во второй раз, удача, казалось, покинула ее. Конечно, она догадывалась, что безнаказанным ее поступок не останется, но все равно решила рискнуть и снова поговорить с ним. Облегчением было хотя бы то, что в библиотеке с наталкивающим на подозрения постоянством появлялся именно Драко Малфой, а не кто-нибудь еще (и Гермиона действительно подозревала, что бывший слизеринец специально ищет с ней встречи, и мысленно удивлялась, как ему шкура не дорога).

Темный Лорд появился как всегда эффектно и неожиданно, опаляя Гермиону своей тихой яростью. Она чувствовала себя так, как, должно быть, чувствуют себя перед смертью мелкие жертвы Нагайны – мыши и кролики, на которых та охотится в темноте. Оцепенев под его взглядом, она не видела больше никого и ничего, забыв о своем незадачливом собеседнике. В голове был только его шипящий голос; «Пошли», – сказал Темный Лорд, и она, разумеется, пошла за ним. А был ли выбор?

Оказавшись в комнате, Лорд встал у окна и теперь внимательно смотрел на Гермиону своим нечитаемым ледяным взглядом. Палочки он не доставал, что, бесспорно, успокаивало, но Гермиона все равно чувствовала себя невероятно глупо – стоя вот так, опустив голову, как будто ожидая выговора от МакГонагалл или Филча.

Спустя несколько мучительных секунд Темный Лорд нарушил затянувшееся молчание.

– Ты заставляешь меня сомневаться в верности собственных решений и сделанных о тебе выводах. Я неясно выразился по поводу разговоров с другими?

– Малфой сам заговорил со мной. Мне что же было, молчать? – теперь что бы Гермиона ни сказала, это звучало как жалкие оправдания. Глупее ничего нельзя было придумать. Но, к счастью и в силу собственной наивности, ей почему-то казалось, что его гнев испарился и голос, все такой же жуткий, теперь звучал совершенно спокойно.

– Я, определенно, совершил ошибку, позволив тебе пользоваться библиотекой. Ты все равно не способна найти ничего стоящего, – проронил Темный Лорд, – и вместо этого развлекаешься. Я полагал, ты хотела научиться закрывать сознание.

– Я и хочу, – вскинулась Гермиона. Его слова задели ее.

– Не заметно.

В его руках вдруг оказалась палочка. Сердце пропустило удар. По какой-то причине, теперь казавшейся ей совершенно преступно наивной, Гермиона ожидала, что буря миновала, и сейчас ясно видела свою ошибку, приготовившись к новой порции боли. Секунда, две. Ничего не происходило; человек напротив только испытующе разглядывал ее, поглаживая древко волшебной палочки, как будто что-то для себя решая. Неожиданно Лорд небрежно обронил:

– Ты читала достаточно о теории окклюменции, – взмах. – Когда скажу, попробуй поставить мысленный блок. Если справишься с этим, то при достаточных тренировках с должным усердием сможешь защитить сознание во сне. Легилименс!

Она не была готова; не успела справиться с шоком. Неприятные ощущения потоком нахлынули вновь вместе с воспоминаниями, которые он уже несколько раз видел, но Гермионе как-то отстраненно показалось, что Темный Лорд действует чуть менее жестоко, чем обычно. Он не пытался проникнуть вглубь, не искал ничего конкретного. Он просто давал ей возможность сопротивляться!

Конечно, с первого раза ничего не получилось. Ни со второго, ни с третьего. На четвертом она поняла, что не справится.

– Сосредоточься, девочка, не заставляй меня думать, что ты настолько никчемна.

Его голосом можно было замораживать океаны, и он действительно подействовал на юную волшебницу несколько отрезвляюще. На пятый раз у Гермионы как будто что-то получилось, и она, как ей показалось, сумела закрыться от него на какие-то секунды. Темный Лорд поднял палочку.

– Достаточно на первый раз.

Гермионе в его голосе послышалось удовлетворение. Осмелев, она вдруг спросила:

– Почему?..

И тут же оборвала себя на полуслове, испугавшись своего вопроса. Сейчас он точно проклянет ее, как минимум – за идиотизм. И все же она не могла поверить в то, что с ней происходит. Гермиона никогда и не смогла бы в это поверить, и если бы кто-нибудь рассказал ей что-то подобное, просто рассмеялась бы в лицо этому сумасшедшему: лорд Волдеморт учит ее, маглорожденную Гермиону Грейнджер, закрывать свое сознание от себя же самого. Это было слишком, чересчур.

– Не заблуждайся, грязнокровка. Мне совершенно наплевать, что станет с твоим сознанием. Более того, если мне будет необходимо, я все равно с легкостью доберусь до любого твоего воспоминания. Меня беспокоит только одно: как бы от недостатка нормального сна ты не вздумала подохнуть раньше времени.

Не дожидаясь от нее ни ответа, ни реакции, он исчез, так и оставив Гермиону Грейнджер стоять посреди гостевой спальни Малфой-мэнора и ловить ртом воздух. Она все же вывела его из себя.

========== Глава 10. Полкисс ==========

«…Иногда мне правда кажется, что я скучаю по дому и все бы отдал, лишь бы это все прекратилось. Вчера я попался под горячую руку Долохову. Он частый гость здесь. До сих пор не могу <неразборчиво>. Забыться хочется».

***

«Вообще, сегодня странный день, полный приключений. Страшных приключений.

Все началось утром. Меня подняла Нарцисса; она громко постучалась в дверь и сообщила, что мне нужно немедленно вставать (я, разумеется, еще спал, было слишком рано, часов восемь), потому что нескольких эльфов забрали хозяева, а малую гостиную надо подготовить к приему какой-то очередной министерской шишки. Вот уж не знаю, по какой логике они решили, что использовать меня – это хорошая идея. Но тон хозяйки был, что называется, непререкаемым. Было жутко лень, но пришлось подчиняться. Я умылся, оделся, заскочил на кухню, где один из домовиков (путаю их, и имена эти их дурацкие, честное слово!) предложил мне сэндвич с индейкой и чай. Наскоро перекусив, побежал в гостиную. Открыл дверь и… меня затошнило.

На полу, свернувшись кольцами, отдыхала… точнее нет, не отдыхала, а черт ее знает, что она там делала – огромная змея! Зеленая такая, гигантская, с какими-то ромбами по всей спине. Я понимаю, от этих можно ожидать чего угодно, но змея в качестве домашнего питомца?! Серьезно?! Какая-то часть ее длинного тела разместилась под столом, а еще часть, свернутая в несколько толстенных колец, – прямо перед дверью. Морда ее была… не знаю. Злобной. Огромные клыки. Ядовитая пасть. Она шевелилась и шипела, разозленная. Я открыл дверь, кажется, слишком резко, напугав ее. Змея начала медленно разворачивать кольца, угрожающе подаваясь в мою сторону, готовая к смертельному броску.

Я не знаю, что заставило меня отмереть, но за долю секунду до того, как она на меня кинулась, я со всей дури захлопнул дверь, и тут же услышал удар от ее стремительного броска. Я спасся чудом. Стыдно признаться, но, кажется, у меня даже слезы потекли в тот момент.

Но хуже было другое. Каким-то образом вышло так, что у этой сцены был свидетель. <неразборчиво> Как же, черт, стыдно… <неразборчиво> Она стояла в своем туго зашнурованном черном корсете и хохотала, как сумасшедшая. «Малыш, кажется, чуть не обделался» – произнесла она. Я убежал оттуда. Не знаю, что будет теперь, еще не видел Нарциссу».

<неразборчиво>

«…Я здорово получил за случай в гостиной. Хуже всего, что меня никто не воспринимает здесь, и наличие огромной зеленой змеи не сочли достаточным предлогом, чтобы «отлынивать» от работы. Твари… Какие же твари…»

«Тем же вечером я опять подслушал нечто интересное. Снова Люциус и Нарцисса. Надо сказать, что она в последнее время вообще сама не своя – похудела, глаза на мокром месте, чаще срывается на мне. Что с ней творится, интересно? На этот раз они решили поговорить в большом зале, но остановились прямо возле входа, а я как раз шел в свою комнату. Они говорили шепотом и, признаюсь, у меня была мысль, что это не очень хорошо – подслушивать их. Но, с другой стороны, пошли они, они мне все должны за то, как со мной обращаются. Тем более – какие-то их внутренние тайны… Этого я просто не мог пропустить. Запишу, что запомнил. Ни черта не понял, но, может, потом пригодится.

– Ни в коем случае нельзя идти с повинной. Если ты не можешь просто молчать, то…, – яростно шептал Люциус, но жена его перебила.

– А что ты предлагаешь? Или это, или мне нужно все забыть, иначе он догадается, а это гораздо, гораздо хуже! Меня уже расспрашивала Белла, я с трудом смогла списать свое состояние на мигрень. Но мне необходимо сделать что-то с этим. Как-то стереть. Иначе я просто сойду с ума. Я так боюсь за Драко…

– Тише, говори тише, – переживал мистер Малфой, но Нарцисса как не слышала.

– …конечно, нельзя с повинной, я это понимаю. Он не пощадит. Это предательство.

– Цисси, понизь тон, пожалуйста!

– А если узнает Белла? Она, думаешь, сохранит это в тайне?!

– Ну сохранила же она в тайне, что ты тогда ходила к Снейпу и просила его помочь Драко с убийством…

– Это другое! Ты что, не понимаешь…? – взволнованно, с придыханием шептала миссис Малфой и обреченно добавила, всхлипывая: – Семья важна, но Лорд важнее, вот что она скажет. Нам конец.

Тем временем Люциус, кажется, совсем потерял терпение. Я прямо представлял себе его бледное злое лицо. Он, заведенный, шипел:

– Просто стоило сказать ему сразу, что Поттер остался жив. Стоило сказать это ему еще в лесу, вместо того, чтобы накладывать дезиллюминационные чары на его не-бездыханое тело! Даже ради Драко! Какого черта, Нарцисса? Какого, спрашиваю тебя, черта ты не выдала мальчишку? Какой тебе прок был от информации, что Драко в замке?! «Ради Драко»… Мы бы так или иначе нашли его! А что теперь? Что со всеми нами будет теперь?!…»

***

«…Впервые за все время своего пребывания здесь я видел Темного Лорда! Впервые. И день этот будет сниться мне в кошмарах. <зачеркнуто>

<неразборчиво>

<неразборчиво>

Все, как известно, бывает когда-то впервые, и я вдруг понял, что не был морально готов к этой встрече. То есть сам не знал, чего хотел. Слава богу, я все же сумел не попасться ему на глаза. То есть, надеюсь, что он меня не видел, хотя и в это слабо верится. После этого приключения со змеей… Я хочу сказать, я бы со страху сдох, если бы мне пришлось с ним разговаривать. Как этой «грязнокровке». Впрочем, обо всем по порядку.

Я уже писал здесь, кажется, что хозяйка, Нарцисса, постоянно меня выпроваживала под разными предлогами в те моменты, когда Лорд планировал по какой-то причине задержаться в поместье. Как любопытно мне ни было, я никак не мог улучить момент и спрятаться где-нибудь, чтобы подсмотреть и подслушать, а теперь вот такая возможность представилась. Я же мечтал об этом, ну правда! Конечно же, нет ничего удивительного в том, что это гребаное любопытство разбирало меня с самого начала. Увидеть того, о ком шепчутся по углам эльфы и волшебники, о ком с таким обожанием говорит Белла, кого боятся буквально все, кого я здесь встречал! Того, кто победил в великой магической войне и легко расправлялся с любым, кто бросал ему вызов! Олицетворение силы и могущества этого мира!..

Да знал я, разумеется, что он опасен. Не зря они все здесь ходят по струнке. И не зря о нем столько пересудов.

Вчера у них было очередное «собрание». Очередное обсуждение стратегий, тактик, еще хрен знает чего. Эти как раз спускались по парадной лестнице, ужин был объявлен через час. Я выглядывал из-за лестницы: из знакомых мне уже лиц заметил всех Малфоев, Родольфуса, Рабастана и еще Джагсона (кажется, его зовут как-то так). Белла спускалась за ними. Улыбалась чему-то.

Сынок Малфоев теперь так же, как и его прочие родственнички, смотрит на меня с презрением, но на этот раз именно он, по какой-то неведомой мне причине, выставил меня из поместья – вы только вообразите – на улицу! Предлог он придумал вообще плевый – что-то вроде «Мать <неразборчиво> велела эльфам привести в порядок газон, иди и помоги им. А то опять будешь путаться под ногами». Я подумывал возразить, но вовремя решил, что на самом деле это и вправду было бы круто – выйти погулять, а то в последнее время я тут с ума схожу в четырех стенах. И погода в тот день была как по заказу: солнечная (что теперь редкость), хоть и прохладная. Тем более, что эльфы по-любому уже все закончили, можно будет ничего не делать.

Малфой, кстати, выглядел довольно угрюмо почему-то, в отличие от Беллы, которая так и светилась от какого-то непередаваемого восторга. Я сразу понял, с чем это может быть связано; узнал это ее выражение лица. Не иначе, Темный Лорд был заявлен первым номером в списке гостей на предстоящем ужине… Неформальная обстановка и все такое.

Было немного не по себе, я побаивался, что кто-то заметит и остановит меня, ведь мне не позволяется выходить без какого-то особо серьезного поручения. И я, что логично, и не думал, что странный предлог, который выдумал блондинчик, чтобы выпроводить меня из особняка, можно было считать особенно серьезным поручением. Однако ничего так и не произошло, и я свободно вышел через черный ход, сумев не попасться на глаза ни одному из этих.

Кажется, впервые за все время моего пребывания здесь я оказался на улице в полном одиночестве. Это было прекрасно. Даже чересчур, чтобы быть правдой. Вечер выдался ясный, светлый, солнце медленно садилось, освещая верхушки деревьев, окружавших поместье. Я огляделся. Территория казалась просто гигантской, от внешнего мира ее отделяла огромная, невероятной высоты изгородь, за которой тянулся непроходимый (ну или казавшийся таким) лес. И, как я и думал, газон был в полном порядке, так что какое-то время я мог просто поторчать на улице без дела.

Конечно же, меня снова посетила мысль о побеге. Но я быстренько отмел ее, пообещав себе сегодня, по крайней мере, просто разведать, понять свои возможности. Я прекрасно понимал тогда и понимаю сейчас, что волшебники далеко не дураки. Блондинчик, конечно, может, и не самый главный среди них, но мне бы не позволили выйти, если бы отсюда можно было просто так сбежать.

Так вот. Я медленно пошел по узкой каменной дорожке фундамента вдоль стены дома, стараясь пригибаться, когда проходил мимо окон, и наслаждаясь тем, что никто не следит за мной и что в ближайшее время ни один из этих не выйдет погулять по саду. А если и выйдет – так я найду, где спрятаться.

Я резко остановился, услышав что-то за углом. Там, с торца дома, кажется, была северная часть сада, там было холоднее и туда редко кто-то ходил (но это не избавляло крошек-эльфов от необходимости держать все в идеальном порядке). Так вот, честно говоря, услышав чужие голоса – а это были именно голоса, я здорово перепугался. И, как оказалось, не зря. Я замер за углом, прижавшись спиной к каменной стене дома и надеясь, что меня никто не заметил, и прислушался.

Один из голосов принадлежал девчонке. И через пару секунд я понял, кто это: это была та самая Гермиона, «грязнокровка». Я хотел было высунуться, но остановился. Потому что услышал второй голос. Честно, помню это свое первое впечатление, как сейчас. У меня, кажется, спина одеревенела и руки тоже. Говорил мужчина, но его голос производил совершенно жуткое впечатление: холодный, тихий и вкрадчивый, он как будто проникал прямо в жилы (я не шучу, мне было до жути не по себе, до сих пор мороз по коже, и это от одного только воспоминания), как будто сам вселенский ужас стоял за углом, спокойно что-то кому-то объясняя. До меня не сразу дошло, что это было, но через какое-то время, послушав их еще немного, я понял. Я не мог и представить, что увижу его именно при таких обстоятельствах. Мне было очень не по себе, но любопытство пересилило, и я немного высунулся из своего укрытия, чтобы разглядеть, что происходит за углом.

Это было жутко. Темный Лорд стоял ко мне полубоком, и я не мог хорошо разглядеть его лица, но то, что я увидел, я думаю, будет еще долго сниться мне в кошмарах. Он был высоким, в черной мантии. <неразборчиво> Это был натурально монстр, хоть и весьма похожий на человека, и его антропоморфность только добавляла образу жути. Я, кстати, всегда любил ужастики. Но только в кино, а не в реальной жизни…

И, знаете, дело вообще не во внешности. Ну точнее, не только в ней. Он был каким-то… олицетворением страха. Я почти физически ощущал, как от этого «человека» исходит… магия что ли. И власть. Ничего подобного я не испытывал никогда, хотя в доме Малфоев кого только не навидался.

Короче, мне правда было очень и очень жутко. Я вжимался в стену, молясь, чтобы меня не заметили, но Темный Лорд был очень увлечен разговором со своей юной собеседницей.

Которая, кстати сказать, поразила меня ничуть не меньше – тем, что вот так вот просто стоит напротив него и отвечает на его вопросы. Правда, конечно, думаю, что и выбора-то у нее особо не было. Что ей еще оставалось? Если с тобой захочет поговорить Темный Лорд, то вариант только один – делать так, как он скажет, правда же?

Гермиона, как мне показалось, выглядела немного лучше, чем в нашу последнюю встречу; по крайней мере, синяков под глазами, вроде, не было заметно. А в остальном – почти такая же. Те же джинсы и светло-бежевый свитер – тем разительнее был контраст между ней и Темным Лордом. Я бы соврал, если бы написал, что она смотрела на него без страха. Но держалась более-менее уверенно, стояла, скрестив руки на груди. Надо сказать, это уже делало ей честь, потому что я, даже прячась за углом, трясся от одного только его вида.

Я вдруг подумал: как было бы круто узнать, что все-таки у них такое происходит, прямо, так сказать, из первых рук! Вдруг я услышу что-то такое, о чем не знает даже малфоевский сынок?

Мне все еще было очень интересно, и этот интерес пересилил страх. Я сделал еще маленький шаг к краю стены и изо всех сил прислушался. Большей частью они говорили о чем-то малопонятном, но я все равно чувствовал, как что-то в груди сжимается.

Как он смотрел на нее… Я чувствовал какую-то угрозу, как будто перед штормом. Мне казалось, что-то вот-вот должно случиться. И то, как он говорил…

Я уловил из разговора неизвестное слово: «крестраж». Понятия не имею, что это, но звучало оно достаточно часто.

Гермиона стояла, нахмурившись; она что-то ему сказала, что я не успел расслышать. Но Темного Лорда ее выпад явно не впечатлил.

– Ты можешь бунтовать сколько твоей, – он жутковато усмехнулся, – душе угодно. Хотя теперь такая формулировка и вовсе не является истинной, верно? А я могу делать то, что хочу, когда хочу, и с кем хочу. А особенно, с тобой; ты же теперь в некотором роде принадлежишь мне, как это ни прискорбно. Не находишь это логичным? Хотя я, конечно, предпочел бы от тебя избавиться…

Девчонка молчала, насупившись.

Потом она что-то спросила, но я не услышал: порыв ветра отнес ее слова в сторону. Зато услышал, что сказал Темный Лорд.

–…ничего удивительного, что у Малфоев не нашлось нужной литературы. О них практически нет информации, и вряд ли об этом кто-то знает больше меня.

– Тогда только вы и знаете ответ, – я не представлял, о чем она, но прозвучало это как-то горько. Высокий волшебник молча разглядывал ее с каким-то странным любопытством.

На улице холодало, и Гермиона инстинктивно обняла себя руками, когда ледяной ветер стал слишком ощутимым.

– Я предложил бы тебе мантию, – как бы между делом едко заметил Темный Лорд, – но, боюсь, тебе и так оказано слишком много чести.

– Лучше просто верните палочку, – буркнула Гермиона, нахмурившись, глядя куда-то в сторону. Как она вообще может с ним говорить в таком тоне?.. Ему это, по-моему, тоже не очень понравилось.

– Зачем тебе палочка, грязнокровка? Твои дни сочтены, – она бросила на него быстрый взгляд, преисполненный какой-то нечитаемой эмоцией. – Что ты хотела знать? Герпий Злостный создал первый и единственный свой крестраж. Я же продвинулся гораздо дальше… И все еще бессмертен, несмотря на все ваши жалкие усилия. А вот ты – очень даже смертна. И повторюсь: возможно, проще было бы сразу убить тебя.

– Не думаю, что это даст вам какие-то гарантии, – перебила Гермиона тихо. – Вы же знаете лучше меня, что часть души будет сохранена до тех пор, пока цел сам крестраж. Нужно что-то другое.

– Как только я найду способ переместить ее, ты все равно умрешь, – отрезал Темный Лорд равнодушно.

– Я знаю.

– Смирилась? – мне показалось, что он удивился, вскинул брови (если бы они у него были).

Я не слышал, что она ответила. Что-то вроде «Это сложно», но я не уверен. Так вот оно что, оказывается! Она просто смертница. Видимо, поэтому он делится с ней какой-то важной, по всей видимости, информацией. И книжки эти читать позволяет тоже поэтому! Ему все равно, он все равно ее прикончит! Мне стало ужасно жаль Гермиону. Но это не давало ответа на главный вопрос, зачем она ему здесь нужна. Что-то куда-то переместить… Бред. Нервы меня подводили, а ветер усиливался. Шелест листвы растущих рядом с домом тисов мешал услышать самое интересное. А разговор, кажется, уже подходил к концу.

– …запрет все еще в силе. То, что я позволил тебе выйти на улицу этим вечером, не означает, что теперь тебе можно выходить когда вздумается, грязнокровка, не будь наивной, – я уловил в его интонации жутковатую усмешку. – Но довольно болтать.

Мне пришлось почти высунуться из своего укрытия, чтобы увидеть и услышать, что происходит за углом. Темный Лорд внезапно возник (я не успел понять, как) за ее спиной – Гермиона сдавленно охнула, видимо, от неожиданности – и, наклонившись к ее уху, тихо проговорил (я и сам не знаю, как вообще расслышал этот свистящий шепот):

– Даю тебе время до заката, Грейнджер. Почувствуй, насколько щедрым я могу быть. Когда солнце опустится за горизонт, ты должна быть в комнате. А пока можешь подышать свежим воздухом, может, спать будешь лучше. И помни: без глупостей. Увидимся утром, как всегда. Будь умницей, – на этих словах он исчез. Серьезно! Просто взял и растворился в воздухе!