Текст книги "Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)"

Автор книги: Daniel Morris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

========== Часть I. Глава 1. Вместо пролога. Полкисс ==========

«Самое главное, что есть на свете, – это свобода. Ты можешь идти, куда вздумается, делать, что хочешь. Можешь устроиться на работу, можешь жить на пособие. Можешь пить или вести трезвый образ жизни, можешь жениться или гордиться тем, что ты холостяк. Можешь… Столько всего можешь. Можешь выбрать.

Зачем я все это пишу? Я же не как они, у меня нет этих… способностей. Ведь если они это найдут, то это станет еще одним поводом <неразборчиво>. Просто главное – не потерять связь с реальностью. Я понял, что этот блокнот поможет мне остаться в сознании и совсем не спятить. Я хочу остаться собой, хочу не потеряться в этом странном мире, в этом бреду. Я не брал в руки ручку и бумагу очень давно. Правда. Очень. И никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. А сегодня я понял, что происходит нечто, чем мне просто необходимо поделиться. Вообще-то даже странно, что я нашел ручку. Эти люди не пишут ручками, они пишут перьями. Мы что, в Средневековье?

Так вот, да. Я действительно никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Да и никто бы не смог даже вообразить, это же просто невозможно. Каждое утро я просыпаюсь в своей каморке, и каждое гребаное утро мне кажется, что я все еще сплю.

Простите (кто сможет это прочитать?!) за обрывочность мыслей, здесь по-другому никак. Если вдруг вы это читаете и не знаете меня (мало ли), давайте я представлюсь: меня зовут Пирс Полкисс. Мне восемнадцать. У меня была очень нормальная жизнь всего две недели назад. Кажется, две, да. Здесь я совершенно теряю ощущение времени. Так вот. Я попал в охренеть какую странную ситуацию. Мне кое-что объяснили довольно жестоким способом. Я магл. И я очень, очень хочу вернуться домой (никогда не думал, что скажу это даже самому себе).

Самое первое, с чем мне пришлось здесь познакомиться, – это… эльфы. Я не шучу, не вру и не пьян (к сожалению). Они называют себя эльфами. Домашними эльфами, если быть точным. Когда я очнулся здесь, около двух недель назад, надо мной стояли трое… уродцев. Невероятных, я подумал, что это куклы! Огромные глаза-блюдца, длинные носы, тонкие руки. Они были похожи на людей не больше, чем Дадли на балерину, но и животными явно не были. По крайней мере, поведение их было чисто человеческим. На них были надеты какие-то мерзкие потасканные тряпки типа наволочек. Я решил, что я спятил. А когда один из них заговорил со мной на чистом английском и предложил завтрак… Ну вы поняли. Это не укладывается в голове.

<неразборчиво>

До сих пор помню, как тогда болела голова. Я тогда вообще не понимал, что происходит. Может, обо всем по порядку?

Впрочем, тут и рассказывать нечего. Напишу позже подробнее. Гораздо важнее сейчас осознать, что происходит в настоящее время.

Дом этот просто огромен. Невероятный дом. Выйти отсюда нельзя, не стоит и пытаться. Такая попытка на второй день моего пребывания здесь стоила мне очень дорого. Напишу позже.

Семья, которая здесь живет, – очень странные люди. Вообще, все, кого я встретил здесь за последнее время, – ОЧЕНЬ СТРАННЫЕ люди. Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной. Знаете это ощущение? Когда ты до последнего не можешь даже вообразить себе, что находишься в этой ситуации? Так вот, я в этом состоянии уже две недели. И впереди, кажется, просвета не предвидится.

У особняка есть хозяева, они же мне и объяснили, что теперь они и мои хозяева тоже. Я… смирился. Уже смирился. Мне все объяснили.

К ним постоянно приходят посетители, странно одетые, странно говорящие, называющие себя странными словами. Представьте себе, они называют себя волшебниками! Я не поверил. И зря. Теперь верю. Я верю теперь всему.

Главу семьи зовут мистер Малфой. Это бесконечно усталый человек, с которым я имел удовольствие общаться всего лишь дважды, особенно сильное – во второй раз, когда пытался бежать. Больше я стараюсь вообще не попадаться ему на глаза, но и он, хвала небесам, не жаждет общения со мной. Я вижу в его взгляде только презрение. Эльфы говорят, что чем меньше внимания хозяин, хозяйка и молодой хозяин (какой-то абсурд, не так ли?) обращают на тебя, тем лучше. Целее будешь, говорят они, и они правы, уж поверьте.

Это была невообразимая боль, что я испытал тогда. Я даже не знаю, с чем это можно было бы сравнить. Плюс только один: как только он поднимает палочку, прекращая пытку, от этой боли остается лишь слабый отголосок, только воспоминание. Ужасное.

Я тут подумал: на людях мы все такие… охренеть какие смелые. Перед друзьями на все горазды, ничего не боимся, считаем себя способными на что угодно. Все это до встречи с реальной опасностью. Когда ты абсолютно беззащитен. Абсолютно. Ничего не можешь поделать. Только кричать и умолять. Когда ты понимаешь, что все, что ты знал о мире до этого, – лишь мизерная крупица того, что представляет из себя мир в реальности, а реальность падает тебе на голову, как гриф от штанги.

Странное словечко «магл». Дурацкое. Раздражающее. Собрав нас всех, связанных, в большом зале, перед группой людей, одетых в длинные темные одеяния, волшебники объяснили, кто такие маглы. Говорила красивая темноволосая женщина неопределенного возраста в странном, но привлекающем внимание одеянии, поигрывая длинной тонкой палочкой в руках. Маглы – это МЫ, те, кто не обладает никакими сверхспособностями, в чьих жилах не течет волшебная, магическая кровь. Наше место среди домовых эльфов, наше дело – прислуживать сильнейшим; наше счастье, что нас оставили в живых. Мой друг Энди, стоявший рядом со мной, пытался смеяться над этим абсурдом. Понятия не имею, где он теперь. Более того, я понятия не имею, где все остальные.

Нас схватили около дома Дадли, когда… Впрочем, об этом напишу позже.

Я почти ничего не помню о том, что было после этого большого зала. Жутко болела голова. Помню только госпожу Лестрейндж, темноволосую и прекрасную, помню, что она казалась счастливой. До безумия счастливой. «Так должно быть, – сказала она тогда. – Именно так, как говорил Лорд».

Лорд – тема отдельного разговора. Я, должно быть, напишу о нем подробнее, но не сейчас. Я никогда его не видел. Но слышал бессчетное множество раз, особенно от госпожи Лестрейндж. Она говорит о нем с каким-то непередаваемым почтением, почти обожанием. Остальные о нем не говорят.

<неразборчиво>

…Кто бы мог подумать, что во мне все это время загибался писатель? А я-то видел свое будущее в профессиональном спорте… Нестандартная ситуация делает свое дело.

Так вот, после этого – первого – сборища я почти ничего не помню. Меня как будто оглушили чем-то (уж потом-то я понял, что они способны и не на такое), а очнулся я среди эльфов. Они, кстати, отличные ребята, хотя и странные. Начинаешь к ним привыкать.

Волшебники, как я уже сказал, часто собираются в доме хозяина Малфоя. Здесь проходят их «рабочие», или, скорее, политические встречи. Меня, конечно же, не допускают туда, хотя однажды я попытался подслушать под дверью, но быстро пожалел об этом. Этот огромный дом они иногда называют штаб-квартирой, он, кажется, очень серьезно охраняется даже по их меркам. Здесь даже вне собраний постоянно звучат разные разговоры (меня совсем не стесняются, говорят прямо при мне; логично, с кем мне тут делиться информацией?) Например, на второй день, еще до моей попытки бегства, я как раз стал невольным свидетелем диалога, который произошел между госпожой Лестрейндж и каким-то высоким мужчиной с бородкой. Они обсуждали «битву за Хогвартс», и этот высокий очень тихо говорил что-то о том, что ходят слухи, будто бы существует вполне реальная оппозиция правящему режиму, а еще о том, что Лорд избавился от некоего мальчишки, а теперь зачем-то ищет некую Гермиону Грейнджер. Я запомнил это имя. Почему-то мне кажется, что я слышал его не в последний раз. Я обратил внимание, что мадам Лестрейндж тогда улыбалась.

В отсутствие гостей мне почти ничего не надо делать, со всей работой прекрасно справляются эльфы (а главное – делают это с неподдельным удовольствием), а Малфоям на глаза я стараюсь просто не попадаться. Но вот при посторонних Нарцисса (»хозяйка») постоянно отдает мне приказы. Я пытался сопротивляться. Недолго пытался. Одного раза было достаточно.

Чтобы вы представляли: до того момента, как это все произошло, я никогда не давал себя в обиду. Нас с моим другом Дадли уважали, мы, можно сказать, наводили ужас на всю округу (в хорошем смысле, разумеется), Дурсль любил шутить, что нас боится весь Литтл Уингинг. Где он теперь?..

Вообще, они обращаются со мной относительно нормально, наказывая только за открытое неподчинение. С другими, я слышал, много не церемонятся, хотя бы потому что на других обращают внимание. Волшебники тоже разные бывают. И с разным отношением к этому их лорду и его правилам. Так вот: я, например, могу пользоваться ванной и своей одеждой (не предлагают, по крайней мере, переодеться в эльфову наволочку, как одному из тех незнакомых маглов, с кем мы стояли в большом зале, в ожидании решения нашей судьбы). У меня есть даже кровать. Пусть я живу в каморке, но зато эта каморка – моя.

<неразборчиво>

С последней встречи волшебников до меня долетели интересные слухи. Когда начинаешь разбираться во всем этом, правда становится очень интересно.

Насколько я понял, Малфои устраивают званые ужины именно по выходным. Точнее, не столько сами Малфои, сколько мадам Лестрейндж. Или… В общем, не знаю, кто из них, но она ведет себя более вызывающе, более «по-хозяйски», чем остальные. Я, кажется, писал уже, что она очень красивая женщина, а ее красота может сравниться разве что с ее жестокостью. Она чаще всех за эти две недели наказывала меня, извергая из тонкой деревянной палочки ужасающие вещи. Она постоянно говорит о превосходстве волшебников над маглами. В этот – последний – раз она почему-то молчала. Что-то неуловимое было в ее лице, легкая тревога, отсутствие постоянного ее полувозбужденного состояния. Вообще, во всем зале чувствовалось какое-то нервное напряжение. Даже огонь свечей, парящих в воздухе в шикарных золотых канделябрах (не могу привыкнуть к этому: ни к парящим свечам, ни к такому обилию золота), подрагивал сегодня, как от порывов ветра.

Я, как всегда в присутствии гостей, разносил напитки (главное, не смотреть никому в глаза и держать себя в руках – вот первое правило!) Среди магов было много незнакомых лиц, они перешептывались, некоторые что-то шепотом возбужденно обсуждали, но спокойным в тот день не казался никто. Хозяин Люциус сидел за столом нахмурившись, а Нарцисса что-то строго и очень тихо объясняла своему молчаливому сыну. Ни разу не слышал, чтобы он хоть слово сказал на подобных собраниях.

Из всего этого гула голосов можно было разобрать только одну понятную фразу: «Лорд схватил грязнокровку».

<неразборчиво>…»

========== Глава 2. Малфой ==========

Эти коридоры он знал как свои пять пальцев. Вот этот длинный, светлый, украшенный золочеными полуколоннами и консольными столиками, вел как раз в парадную столовую. Здесь висели три портрета: дедушки Абраксаса и прадедов Септимуса и Брутуса. Проходя мимо, он, как и каждое утро, приветствовал предков сдержанным кивком.

Окон здесь не было, но утро пробивалось солнечными лучами через приоткрытые двери столовой. Там наверняка уже ждала мать (Драко надеялся, что только она и никто кроме нее; хотя он был бы очень рад видеть за завтраком и отца тоже, но тот по известной причине в последнее время редко появлялся дома, для него у Темного Лорда постоянно находились какие-то задания). Как странно было теперь видеть этот широкий коридор пустующим! В последнее время здесь постоянно кто-то находился: знакомые и незнакомые, но все так или иначе «свои», чужих появиться просто не могло. Чужих для Темного Лорда, разумеется. Драко любил свой дом, он обожал это ощущение «дома», возникавшее каждый раз, когда он возвращался с учебы на каникулы; но оно было украдено у него раз и навсегда, растоптано под ногами постоянно околачивающихся здесь Пожирателей, министерских чиновников, егерей и еще черт знает кого, скрывающихся под чужими личинами. Они все, разумеется, считались «своими». И еще эти маглы…

Зачем их притащили в мэнор, для Драко оставалось загадкой. Точнее сказать, загадкой было, зачем оставлять этих несчастных неумех в качестве слуг ближайшего круга. Да, можно было понять тот неудачный рейд, можно было предположить, что Долохову захочется крови, поскольку наводка оказалась ложной, но… вот так, прямо в дом? Очевидно, это было идеей тети Беллы, которой захотелось поиздеваться над первыми попавшимися – вот она и решила, что раз не удалось найти исчезнувшего Поттера (слава Мерлину, вся эта история с последней наводкой, кажется, прошла мимо Лорда), так хоть отыграется на ошалевших от ужаса простецах. Драко понимал чувства матери. Маглы в мэноре! Какой ужас и позор.

Конечно, понятно было и в чем утешение тети Беллы. Милорд четко выразился на последнем собрании: Статут нельзя упразднить, по крайней мере, пока. Несмотря на то, что маглы – просто ничего не значащие низшие существа, у них есть секреты и оружие, которое может быть губительным в открытой конфронтации; и если для подготовленной боевой единицы оно не страшнее забавной игрушки из «Волшебных вредилок», то для подавляющего большинства простых магов вполне может стать смертельным. Так или иначе, тут и там в прессе появлялись сообщения о новых и новых расправах над простецами. Темный Лорд не был против, считая это даже чем-то вроде необходимости. Драко понятия не имел, как он отреагировал на выходку Беллатрисы, но, судя по тому, что мерзкий магл уже две недели ошивался без дела в доме Малфоев, видимо, исключительно благосклонно («Конечно, это же тетя Белла», – подумалось ему. Ей вообще позволялось чуть больше, чем остальным). Толку от магла не было никакого, работать он мог только руками и делал все так долго, что это становилось совершенно бессмысленным. А вот глаза мозолил постоянно.

Прежде чем открыть двери, Драко опасливо заглянул внутрь. Но все было в порядке: мама действительно сидела за столом одна, не принимаясь за еду, ожидая прихода сына. Она, как и всегда, великолепно выглядела, будто готовая в любую секунду принимать у себя высокопоставленных гостей.

– Доброе утро, – поздоровался Драко, присаживаясь рядом. Мать тепло улыбнулась ему.

– Как ты спал сегодня?

– Нормально. Насколько это возможно. К нам больше… никто не присоединится? – осторожно спросил он, опуская глаза в тарелку.

– Нет, – снова улыбнулась она. – Можешь расслабиться.

– Я, скорее, имел в виду отца…

Нарцисса помрачнела. Драко знал, что не стоило этого упоминать, но не сдержался. Отец появлялся дома редко, заваленный работой, делами и рейдами. Мама подозревала, что Лорд таким не слишком изощренным способом пытается избавиться от «ослабевшего», по его мнению, союзника, члена ближнего круга. Мерлин, того, в чьем доме он обосновался! И это несмотря на то, что после победы было объявлено, что Темный Лорд прощает всем их прошлые промахи. Ха! Не нашлось такого дурака, кто поверил бы этому. Все прекрасно знали, что он никогда ничего не прощает и не забывает. И несмотря на то, что в последнее время его настроение было сравнительно неплохим, все прекрасно помнили, с кем имеют дело. Да еще и этот пропавший Поттер…

– К сожалению, нет, дорогой, – ровным тоном ответила Нарцисса. – Он сейчас в министерстве, что-то решает по делам Хогвартса. Сентябрь на носу, новый учебный год…

Хогвартс пал три месяца назад. Фигурально выражаясь, разумеется; Темный Лорд приказал немедленно восстановить школу, чем теперь и занималась особая группа волшебников под руководством отдельно созданного специального отдела Министерства. Драко был счастлив, что формально уже окончил школу. Было бы невыносимо вернуться туда снова после всех преобразований, что грозили постичь вновь восстановленную Альма Матер. А отец… пока сложно было понять, что именно он делает в Министерстве (некоторыми вещами с Драко по какой-то причине не делились, хотя его Метка ничем не отличалась от остальных; и даже мать порой знала больше, хотя у нее Метки не имелось вовсе!). Было похоже, что он вновь вернулся в совет попечителей, но стопроцентно точной информацией Драко не располагал.

Он принялся за яичницу, и некоторое время они с матерью провели в молчании. В окна ярко светило августовское солнце, погода была прекрасной. В другое время он с удовольствием взял бы метлу и пошел бы полетать над окрестностями, но не теперь. Сейчас об этом странно было даже подумать. Драко вновь взглянул на мать.

– Мам, кхм… – она подняла внимательный взгляд. – Я хотел спросить, известно ли что-нибудь о местонахождении…

Нарцисса поджала губы и отрицательно покачала головой. Было видно, что тема ей неприятна, но Драко очень хотел бы узнать правду как можно скорее и желательно именно от нее. Имя Гарри Поттера было едва ли не запретным в этих стенах; по крайней мере при Темном Лорде никто не осмеливался произносить его вслух. О его гибели от рук лорда Волдеморта было объявлено официально, во всяком случае, те немногие, кто присутствовал при решающем проклятии, были абсолютно убеждены, что оно попало в цель. Но что произошло в лесу на самом деле… Об этом не рассказывали, хотя Драко много раз спрашивал мать, видевшую все своими глазами, и даже тетю Беллу (в последнем смысла было немного, она первая объявила о безоговорочной победе Лорда во всеуслышание).

– А что насчет Грейнджер? – быстро спросил Драко.

Нарцисса отложила приборы, так и не доев, и теперь медлила с ответом. Солнечные блики ползли по белому фарфору, и взгляд Драко на миг задержался на ухоженных и чистых материнских руках, незапятнанных Меткой и чужой кровью.

– Она здесь, милый, – голос Нарциссы был тих. – Слухи совершенно правдивы. Но Темный Лорд еще не посещал ее, насколько мне известно. Девочку доставили ночью, она была без сознания.

– Она в подвале?

– Нет, – ответила Нарцисса, на секунду замявшись. Она выглядела слегка озадаченной вопросом сына. – Нет, Драко, она не в подвале. Она в гостевых комнатах на четвертом этаже.

– Почему? – удивился юноша.

Ему страшно было представить себе Гермиону Грейнджер пленницей в подвале мэнора, но от этого не менее удивительным и неожиданным оказалось то, что ей отвели комнату для гостей. Прошлым вечером за ужином Драко слышал, как перешептывались остальные, делясь каждый своим мнением, почему Темный Лорд такое внимание сосредоточил на грязнокровке, которая скрывалась по каким-то богом забытым местам в последние пару месяцев, но большинство сошлось на самой простой идее: она, должно быть, владеет какой-то бесценной информацией. Либо же Лорду не дает покоя жажда мести.

– Я не знаю, почему.

– А зачем она вообще…?

– Драко, милый, почему бы тебе не пойти пока в библиотеку? – прервала его мать, вставая и степенно оправляя складки платья. – Займи себя чем-нибудь до вечера. Должен вернуться отец. Тем более что он просил тебя помочь ему с поиском информации по пророчествам.

– Мам…

– Я не могу говорить с тобой о том, что на уме у Темного Лорда, потому что я этого не знаю! – не выдержала она. – Все наши предположения не могут претендовать на истину. Скажу одно: к чему такие церемонии для маглорожденной девочки, не знает даже Беллатриса. Поэтому, пожалуйста, не задавай лишних вопросов. Скоро собрание, и если существует хоть что-нибудь, касающееся нас относительно этого вопроса, то Милорд обязательно это озвучит. А пока держись подальше от гостевых и аппарируй прямиком в библиотеку.

***

Библиотека в мэноре была более чем обширной. Ею гордились, поколениями собирая, пополняя редкими экземплярами книг и свитков рукописей – для них было предусмотрено несколько отдельных стеллажей. Драко нравилось здесь находиться: тишина и дневной свет, льющийся из огромных окон, создавали атмосферу умиротворения. Ему не хотелось браться за очередную просьбу-поручение отца, поэтому он какое-то время просто слонялся по залу, бездумно читая названия на корешках многочисленных книг и предаваясь невеселым размышлениям о собственном будущем.

Со стороны любому незаинтересованному, а то и завистнику, оно могло казаться совершенно радужным. Отец, несмотря ни на что, был полон надежд, планируя для сына головокружительную карьеру в Министерстве, и было ясно, что этого весьма легко достичь: опять же, несмотря ни на что, Малфои оставались в кругу самых приближенных к Темному Лорду. Драко с ним формально соглашался. Но… было «но», которое глодало его каждую секунду, особенно сильно – после падения Хогвартса и гибели («исчезновения», поправил он себя) Поттера; он смог себе в этом признаться лишь недавно, но, как только сделал это, понял, что это и есть непреложная истина. Драко больше не верил в политику Лорда. Он вовсе не сочувствовал грязнокровкам и маглам, но и не считал их достойными смерти или пыток, да и лишения каких бы то ни было прав. За последний год, а то и два, Драко навидался такого, от чего до сих пор кровь стыла в жилах. По ночам его преследовали кошмары, и это заставляло мучительно желать, чтобы все вернулось на круги своя, чтобы стало «как раньше».

Из размышлений его вырвало неожиданное: совсем близко он услышал резкий срывающийся крик, такой громкий и продолжительный, что казалось странным, как человеку, издающему этот звук, вообще хватает воздуха. Он замолк и повторился снова, заставляя цепенеть и холодеть; кожа Драко моментально покрылась мурашками: он тут же догадался, чей это голос, и воображение немедленно дорисовало картинку происходящего. Библиотека поместья Малфоев находилась на четвертом этаже. Крик повторился в третий раз; кричащий (то есть кричащая), казалось, задыхался, срывая связки, не в силах больше терпеть боль… Драко замер, неспособный пошевелиться; в руках моментально оказалась палочка, хотя он и сам понимал, что она ему ничем не поможет справиться с подкатившей дурнотой. Драко считал себя счастливцем, потому что лично ему никогда в жизни не приходилось испытывать на себе пыточных, но он бессчетное множество раз видел их действие на собраниях, в том числе – на своем собственном отце.

За его спиной что-то разбилось. Порывисто оглянувшись и поборов безотчетное желание моментально атаковать, юноша с удивлением обнаружил перед собой дрожащего как осиновый лист магла, о существовании которого наследник рода Малфоев благополучно позабыл. Драко растерял почти все свое презрение к простецам, насмотревшись на ужасы войны. Он не жаждал ничьей крови. Он просто не хотел знать об их, маглов, существовании и старался всячески игнорировать присутствие этого в своем доме.

Драко демонстративно махнул палочкой, собирая осколки разбившейся вазы воедино, чем вызвал дрожащий вдох стушевавшегося парня. Драко оглядел его с ног до головы и поморщился. Тот был одного с ним роста, но Малфой значительно уступал ему по комплекции. Магловская футболка, магловские джинсы, магловские грязные кроссовки. Определенно глупый вид. Драко сжал палочку, думая, какое решение принять. Заговорить? Развернуться и уйти? Это будет ужасно глупо. Черт… Как он мог забыть про это лохматое недоразумение?

– Ты что здесь ошиваешься? Как тебя там…, – недружелюбно спросил Малфой, смерив собеседника самым презрительным взглядом, на который только был способен.

– Пирс, – пробормотал парень почти шепотом, глядя куда-то себе под ноги и совершенно очевидно не имея никакого понятия, куда девать руки, взгляд, да и вообще всего себя.

– Да плевать. Какого черта ты здесь забыл?

– Я просто смотрел…, – мялся Пирс. – Я думал, в доме никого нет.

– Тебе стоит думать лучше! Проваливай отсюда.

Драко постарался вложить в свою интонацию как можно больше желчи, и магл уже двинулся к выходу, но жуткий крик снова повторился, отчего Пирс, дернувшись, замер и побледнел как полотно.

– Сэр, простите… Что это? Что происходит?

– Не твоего ума дело, – приходилось сохранять хладнокровие, хотя он чувствовал, как его собственные руки начинают мелко подрагивать. Спровадить его отсюда как можно скорее. – Принеси мне… э-э… свежий номер «Пророка».

– Свежий номер кого?

– «Пророка».

– А чт… где я его возьму?

– Где хочешь, – прошипел Драко, вскидывая палочку. С лица парня сошла вся краска, и оно пошло некрасивыми красными пятнами. Он попятился назад и прошмыгнул за дверь в коридор, рискуя столкнуться с другими обитателями четвертого этажа. «Поделом», – сварливо подумал Драко, сжимая палочку до побелевших костяшек.

В библиотеке воцарилась звенящая тишина. Драко было все равно, как магл выполнит его поручение, да и, если честно, было все равно, выполнит ли вообще. Главное, что он от него отделался. Он больше не мог думать о книгах и отце, да и вообще о чем бы то ни было, у Драко возникло дурацкое ощущение, что если он еще раз услышит этот крик Грейнджер, то просто-напросто сойдет с ума. Но тишину больше ничто не нарушало.

Юноша все еще не двигался с места. Мысленно досчитав до десяти, он опустил палочку, а потом неожиданно сам для себя в три шага достиг двери и, воровато оглядываясь, выглянул в коридор. Тишина, все та же, что и в библиотеке. Ступая тихо, будто хищник на охоте, он прошел в сторону гостевых комнат и, повинуясь неизвестному порыву, припал ухом к двери. Оттуда первое время не доносилось ни звука, затем, спустя несколько томительных секунд, ему показалось, что он расслышал всхлип. Резко отпрянул, чувствуя бешеное сердцебиение где-то в горле.

–… глупая грязнокровка, – знакомый шепот, почти змеиный, еле различимый, но пробирающий до дрожи. Мерлин, каждый раз этот голос заставлял сходить с ума от ужаса, хотя, казалось бы, за столько времени стоило бы уже привыкнуть. – Ты, кажется, не понимаешь, в какое положение ты себя поставила. Ну так я могу объяснить тебе еще раз…

Драко постарался дышать как можно более тихо, хотя сердце билось так гулко, что, казалось, его слышно на весь коридор. Помедлив мгновение, он резко развернулся и быстрым шагом двинулся вдаль от страшной комнаты и от разговора, которому он не хотел быть свидетелем. Ему было очень жаль Грейнджер, просто и по-человечески.

Вновь оказавшись в библиотеке, он припал спиной к двери и закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание. Стены некогда родного дома давили на него со всех сторон, он боялся пошевелиться, да так и стоял без движения еще несколько секунд.

– Сэр? Мистер Малфой, я принес…, – раздалось тихо из-за двери, и Драко почти подскочил на месте, рывком открыл дверь и втащил в библиотеку незадачливого магла, о котором он снова совершенно забыл, практически за шиворот.

– Идиот, – прошипел Драко, презрительно глядя сверху вниз на парня, который распластался на полу.

– Вы же сами сказали…

– Заткнись. Сиди здесь тихо и не высовывайся.

Чертов магл. Драко, конечно же, злился вовсе не на него, а на себя. На кой черт понадобилось ему отправлять его за газетой? Он ведь не умеет трансгрессировать! Об этом Малфой совершенно не подумал, поняв вдруг, какой опасности подверг этого несчастного. Ему было плевать на магла, но попавший под горячую руку Темного Лорда вряд ли отделался бы легко, а быть повинным в еще одной смерти юному Пожирателю совершенно не улыбалось. Кошмары и так преследовали его каждую ночь.

Драко снова выглянул в коридор и, никого не обнаружив, опять зачем-то приблизился к заветной двери. Он понятия не имел, почему его тянуло к ней, внутренне ужасаясь тому, что услышит, но не смог остановиться и отказать себе в желании знать, что на самом деле происходит; ноги сами понесли его туда. Тишина, на сей раз абсолютная, вакуумная. Может быть, звукопоглощающее заклинание? Ничего, ничего кроме собственного дыхания. Прошло еще десять секунд, и Драко почудилось, что он услышал какой-то звук, а потом как будто… ругательство? Голосом Грейнджер. И снова тишина.

То, что произошло дальше, Драко потом долго не мог себе объяснить: поддавшись внезапному и совершенно самоубийственному порыву, он поднял палочку, прошептал заклинание и, открыв дверь, вошел в комнату.

Она уставилась на него во все глаза. Можно было сказать, что ни капли не изменилась, та же растрепанная грива, те же огромные карие глаза, та же Грейнджер. Только бледная. Очень бледная и изможденная. Она сидела на полу, подобрав ноги под себя, и просто смотрела на него со смесью страха, удивления и чего-то еще нечитаемого.

– Грейнджер…, – произнес Малфой хрипло. – Грейнджер, ты… как?

Да, глупо вышло, но почему-то он не думал об этом в ту минуту. Казалось, она молчала целую вечность, глядя на Драко и совершенно не видя его; тот и не ждал ответа, лишь одна мысль билась в его голове: «Уходить, срочно, прямо сейчас, ведь он вернется, может вернуться…». Спустя, наверное, целую минуту, она все же ответила – нисколько не смущаясь странного своего положения, вот так, сидя у его ног на полу, как изломанная фарфоровая кукла. Драко не шевелился. Снова взглянула на него, на этот раз осмысленно.

– Нормально, – проговорила она тихо и на удивление ровно для человека, который только что встретился с самим Темным Лордом. Сколько же Драко ее не видел? Сколько прошло с битвы за Хогвартс? – Я буду пытаться бежать, Малфой, предупреждаю, – добавила Грейнджер, не меняясь в лице, все так же спокойно глядя на него.

– Глупо, – просто ответил Драко и, не выдержав больше этого взгляда, трусливо аппарировал в библиотеку. Там он рухнул в кресло, стараясь отдышаться, как после долгого бега, и не замечая, с каким ужасом смотрит на него Пирс.

========== Глава 3. Грейнджер ==========

–… Настали темные времена.

Голоса выхватывались нечетко, гулко, как будто из глубокого колодца.

– Ой, да бросьте, мой друг, что такого случилось, о чем вы не подозревали? Все было ясно уже после падения Министерства.

– Но тогда еще была надежда, пресловутый Мальчик-Который-Выжил, а теперь, простите мне каламбур, он не выжил.

– А это еще неизвестно, дорогой мой. Его же так и не нашли…

Неожиданная злость полоснула болью, а потом картина сменилась: вместо многолюдного душного паба перед ней открылась бездна.

Крошечные точки, мириады звезд – вечность на краю обрыва. Вдох, трепет, шелест ветра в траве и прыжок в глубину, ускользающую, кубарем катящуюся вниз, а потом… вверх. Она – сама тьма, клубящаяся и всеобъемлющая.

Вересковые пустоши, над которыми стелется голубоватый туман, почти светящийся в едва наступивших сумерках; стремительный полет – и вдали неизвестный Грозовой перевал, давно заброшенный и оттого ужасающий; она ни за что не зашла бы внутрь, но теперь – ворвалась, влетела, одним своим капризом выбивая оставшиеся в окнах стекла. Зачем? Потому что она сильна и всемогуща, и вся вселенная должна будет покориться ей, бессмертной и беспощадной.