Текст книги "Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)"

Автор книги: Daniel Morris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Гермиона не смогла сдержать улыбки. Малфоя она сочла милым. Впервые в жизни.

– Что ты чувствуешь? – Драко спустя довольно продолжительное время поднял глаза на Гермиону. Он вернул упаковке первоначальный вид к вящему огорчению Пирса, который, однако, теперь тоже прислушивался к интересному разговору.

– Слишком сложно объяснить, что я чувствую, – задумчиво выдала не ожидавшая такого вопроса Гермиона, собираясь с мыслями. – Я… честно говоря, не знаю, как Гарри столько лет с этим справлялся.

Это было правдой; чем больше подобных эпизодов происходило во снах Гермионы Грейнджер, тем больше она об этом думала. Она совершенно не чувствовала себя «избранной», сколько бы то ни было важной персоной и ценной мишенью. Тем сильнее ей хотелось вернуться в привычную обстановку, в компанию дорогих ей людей – туда, где ее окружали бы друзья, готовые поддержать и помочь, так же, как они с Роном поддерживали Гарри. Сколько раз она старалась успокоить его, когда он видел эти свои жуткие кошмары, о которых она теперь знала не понаслышке! Это последнее видение окончательно выбило Гермиону из колеи. Она могла бы ожидать чего угодно – и ожидала, постоянно помня о ментальных блоках: преднамеренных угроз, случайно подслушанных разговоров, чужих разрушительных эмоций, но не этого. Это было слишком… чувственно. Дурманяще. Желанно. Опасно. Спокойно. Это доводило до исступления. И пугало – теперь пугало по-настоящему.

– Знаешь, как это было с Гарри? – продолжила тихо. – Дамблдор считал, что ему нужно научиться закрывать сознание. Но Гарри так и не научился. И не научился бы. Волдеморт слишком…, – она не смогла найти подходящего слова. «Хорош в этом»? «Силен»? «Искусен»? Все это в полной мере не могло описать того, на что на самом деле был способен Тот-Кого-Нельзя-Называть. Драко тем не менее кивнул и отвел взгляд.

– Думаю, нам нужно в Хогвартс. Как можно скорее, – тихо добавила она. Найти Гарри, вот что нужно. Найти любую помощь. А где, как не в Хогвартсе, искать помощи?.. Теперь, поняв вектор очевидно успешной стратегии Темного Лорда, слишком страшно было ей оставаться одной. Особенно, если Малфой вновь решит уйти.

Гермиона ждала хоть какой-то реакции на свою последнюю реплику, но Драко опустил голову и потер бровь, размышляя о чем-то.

– Откуда у тебя информация о том, что Поттер в Хогвартсе? – неожиданно повернулся он к вздрогнувшему от испуга Пирсу.

– Уизли…

– А, да, точно. Одного из Уизли поймали. Ты не слышал, кого?

– Нет.

Пирс слишком энергично помотал головой, потом, охнув, обессиленно привалился к стене. Малфой фыркнул. Секунды шли, Гермиона ждала его ответа и только было собиралась начать приводить аргументы в защиту своего мнения, как Малфой коротко кивнул.

– Хорошо. Хогвартс так Хогвартс.

По мнению Гермионы и к ее же радости, он согласился слишком легко.

***

Эта Грейнджер… заполнила собой все его мысли. Драко Малфой не имел и малейшего понятия, что с ней творится. То есть, номинально, конечно, он все понимал (кажется), но что было «внутри», оставалось для него абсолютной загадкой, тайной за семью печатями. Не то чтобы это было важно, но нервировало, коль скоро какое-то время им необходимо будет провести в компании друг друга. То до тошноты милая и задумчивая, то угрюмая и саркастичная, она совсем не похожа была на привычную себя. Это пугало. И, одновременно, притягивало.

Произошедшее этим утром оставило в душе и памяти Драко неизгладимый след. Она металась, и – слава Мерлину! – говорила во сне, выдав все, что собирается сделать. Трансгрессировать в мэнор! Надо же! Добралась до своей палочки с закрытыми глазами, как лунатичка! Он никогда не прикасался к Грейнджер так, она никогда не была так близко – это стало бы для него настоящим испытанием (чертовски приятно пахли ее волосы!). В общем, это и стало испытанием: она вырывалась и рычала, как раненый соплохвост.

Мерзкий магл таращился на нее, как на чудо природы. Чаще всего со страхом, иногда – с интересом, и Малфоя это все почему-то ужасно бесило. Пирс был лишним, обузой, от него хотелось немедленно избавиться. Но нет. Грейнджер была как всегда, Драко прекрасно знал ее мнение на этот счет. Но после своего возвращения прошлым вечером дал себе обещание больше не пререкаться с ней зазря. Ну или хотя бы делать это как можно реже. Но, разумеется, нарушил данное себе слово в тот же день.

Грейнджер озвучила свою мысль про Хогвартс (долго же она тянула с этим, он-то ждал этого разговора с прошлого вечера), и Драко был с ней в целом согласен. Там-то уж точно было легче спрятаться или хотя бы найти тех, кто мог бы помочь ему выйти на родителей. Грейнджер была совершенно напугана этим «неприятным утренним эпизодом» и очень боялась повторения чего-то подобного, хотя и не признавалась, что именно побудило ее едва не сдаться на милость врага добровольно. Это стало основной причиной, почему было решено выдвигаться этим же вечером, до захода солнца, несмотря на то, что мерзкий магл еще не пришел в себя окончательно (по мнению Драко, ему было и так оказано слишком много чести). До предполагаемого момента отправления оставалось около часа, когда случилась еще одна перепалка, о которой Драко по какой-то причине впоследствии жалел больше всего.

Грейнджер как раз осматривала затянувшиеся раны простеца, когда Драко зачем-то (Мерлин, зачем?!) решил поделиться своими планами на ближайшее будущее. Вопрос «зачем» он потом задавал себе чаще всего. Гермиона сама наделила его в своем воображении качествами, которыми он вовсе не обладал, и почему-то решила, что Драко Малфой теперь будет ей верным другом и последует за ней и их пресловутым Орденом. Словом… Она в нем ошиблась. А он не разубедил ее вовремя. Поэтому случилось как случилось. Драко сказал:

– Когда вернемся в школу, мне надо будет все же поговорить с Ноттом. Чтобы найти родителей.

Гермиона мгновенно оторвалась от своего занятия, настороженно взглянув ему прямо в глаза.

– Они сами тебя найдут.

– Мать четко сказала про Нотта. При тебе, между прочим. Значит я свяжусь с Теодором, когда переместимся.

– Нет, она предложила тебе это как один из возможных вариантов и сказала, что они сами отыщут тебя, когда…

– Будешь спорить со мной по поводу того, что имела в виду моя мать? – мгновенно разъярился Драко, перебив ее. – Темный Лорд тебе, случаем, не показывает, что там с моими родителями?

– Нет, Малфой. Он вообще ничего мне «не показывает», – тихо сказала она; потом сделала паузу и покраснела, – стоящего и важного.

– То-то ты стонешь его имя по полночи, – пробурчал Малфой, считая тему закрытой и уже жалея, что вообще начал этот разговор.

– Что?..

– «Мой Лорд, о, мой Лорд», – передразнил он, хотя чувствовал, что теперь ступает на чертовски опасную почву, но, как обычно, разошелся и не смог вовремя остановиться.

– Я не… не могла такого сказать, – произнесла Гермиона тихо и как-то… затравленно.

– Но сказала, Грейнджер, сказала, – едко парировал Малфой. – Что, эротические сны с участием ужаса магической Британии? Отношения на расстоянии, и ты страдаешь?

Гермиона покраснела, как маков цвет, и ничего не ответила, однако Драко заметил застывшие в ее глазах слезы. Снова. Что за идиот, кто только за язык тянул, хренов ты шутник! Зачем ты вечно все портишь?!

– Извини, – выдохнул Малфой искренне, но слишком поздно. Он приблизился, а она отшатнулась от него. – Нет, правда, извини меня, Грейнджер!

Магл – как и всегда – испуганно молчал. Гермиона, сглотнув, кивнула, но настроение было безвозвратно испорчено.

***

Когда до отправления оставалось минут двадцать, Драко, наконец, вспомнил о судьбе магла.

– А что мы будем делать с ним? – спросил он Грейнджер, что задумчиво высматривала что-то за окном, а потом повернулся к Пирсу. – Тебя отправить домой?

Тот, не желавший, видимо, чтобы Малфой обращал на него какое-либо внимание, покраснел и пролепетал:

– Н-нет. Мне нельзя домой.

– Это еще почему?

– Это… это личное.

– Какого… – хотел было вскинуться Драко (он совершенно не хотел ничего знать о Пирсе Полкиссе, но наличие у того странных секретиков ужасно бесило), однако его перебила Гермиона, которой, кажется, порядком надоела накалившаяся в последнее время недружелюбная атмосфера.

– Давай возьмем Пирса с собой, – предложила она. – Нам же будет проще. Там помогут, вернут домой. Возможно, ему и не надо будет помнить о произошедшем, – она выразительно посмотрела на Драко. Он кивнул.

***

Драко и Гермиона (она держала за руку еще и это бесполезное недоразумение – магла) с хлопком переместились. Солнце высоко светило в удивительно безоблачном небе. Перед ними высились огромные ворота, по бокам которых все еще можно было заметить статуи крылатых вепрей. Ворота были открыты, а вдали – сердце Драко сжалось – вдали в ярких лучах виднелась черная громада величественного и такого родного замка. Были видны оранжереи, восстановленные после страшной битвы, а квиддичное поле, что еще каких-то три месяца назад больше походило на пепелище, теперь было… полным людей. Очевидно, там шла игра, правда, с этого расстояния было невозможно разглядеть, команд каких факультетов, но сердце Малфоя все равно защемило от накатившей ностальгии. Озеро, что блестящим зеркалом раскинулось по правую руку, ничуть не изменилось, и с его поверхности все так же веяло свежестью и таинственностью. Драко оглянулся на Гермиону. Она смотрела в том же направлении широко раскрытыми глазами и – он был уверен – с замирающим сердцем. Хогвартс, будто феникс, восстал из пепла. Драко невольно вспомнил битву. И – еще одна непрошенная мысль! – о том, как его жизнь спас Гарри Поттер.

Они вернулись домой.

========== Глава 18. Черное озеро ==========

Драко Малфой крепко сжал палочку и, наконец решившись, ступил за ворота – на территорию Хогвартса. Грейнджер с маглом шли за ним, не отставая ни на шаг. Все трое, невидимые под дезиллюминационными чарами, двигались по направлению к замку. Драко каждую секунду старался быть начеку, вздрагивая от любого шороха и периодически доносящихся с квиддичного поля криков. Он был полностью сосредоточен на своем чувстве неясной тревоги, но все же услышал, как восхищенно охнула Грейнджер, когда они вышли из-за деревьев на открытую местность – на берег бескрайнего озера, что простиралось, насколько хватало глаз, до высоких гор. Сквозь затянувшие небо облака проглядывало несколько солнечных лучей, оставляя на черной глади воды блестящие, почти слепящие блики. Такой легкий свежий ветер дул с Черного озера, что, чувствуя его, невольно хотелось дышать полной грудью, забыть обо всем, как будто и не случилось ничего; думалось, что он, Драко Малфой, все такой же беззаботный студент Слизерина и просто возвращается из Хогсмида субботним вечером. Только почему-то с Грейнджер. (И еще с каким-то незначительным и неизвестно откуда взявшимся маглом).

Замок – самое родное место для Малфоя после мэнора – приближался, нависая над путниками темной тенью. Драко уловил участливый шепот бывшей гриффиндорки, интересующейся, как чувствует себя мерзкий магл, и закатил глаза. Грейнджер даже теперь оставалась собой.

Еще в Дувре они решили, что их основная цель – попасть прямиком внутрь, лучше всего – сразу в кабинет трансфигурации; если там никого не окажется, планом «Б» был Флитвик. Крайним случаем они сочли директорский кабинет – это если и Флитвика на месте не будет. План был шит белыми нитками: оба, и Драко, и Гермиона, понимали, что идут на огромный риск, совершенно не зная реальной ситуации в Хогвартсе на сегодняшний день, но оба понимали также, что школа была единственным местом, где можно было рассчитывать на реальную помощь. Главным правилом они решили установить одно-единственное: сохранять невидимость до тех пор, пока не доберутся до цели. Но все, разумеется, пошло наперекосяк.

Территория Хогвартса была удивительно пустынна, и это чертовски настораживало – ровно до тех пор, пока Драко не вспомнил, что во время квиддичных матчей так бывало буквально всегда: замок, казалось, вымирал, поскольку все – от мала до велика – находились на поле. Они с Грейнджер и не нашли бы никого внутри! Наверняка все преподаватели сегодня, как и всегда, поддерживают свои факультеты на трибунах. Поэтому, когда Драко издалека увидел знакомую одинокую фигуру, стоящую на подходе к замку, сначала и вовсе не поверил своим глазам. Это был Тео! Не чудо ли? Тот, кто так нужен был Драко! Он – вот что было самым странным – просто стоял. В своем как-всегда-дорогом костюме, с палочкой в руках, Теодор будто ждал кого-то и казался бесконечно уставшим (впрочем, даже синяки под глазами не выглядели как-то необычно, Драко часто видел однокурсника именно таким). Словом, ничего экстраординарного. Но все же: что он делал здесь, в Хогвартсе? Он не планировал возвращаться к учебе, это Драко было доподлинно известно. Только очередной еле слышный стон неуклюжего магла, видимо, наступившего на какой-то камешек, удержал его от того, чтобы немедленно окликнуть Нотта.

Приглядевшись, Драко уловил едва заметное движение воздуха слева от себя и, протянув руку, безошибочно угадал и ухватил Гермиону за рукав. Она втянула носом воздух. «Я подойду к нему и поговорю», – произнес Малфой так тихо, как только смог. Грейнджер крепко сдавила его пальцы. «Нет», – услышал он ее шепот, одно слово на выдохе. »Нет!» Но Драко в действительности не спрашивал, он просто предупредил ее о том, что собирался сделать, твердо решив, что поступит по-своему. В конце концов, они и так постоянно играли по ее правилам, а Драко ненавидел быть на вторых ролях! Да и, Мерлин, он просто ужасно устал скрываться и убегать, устал от чувства постоянного страха. Его ни на секунду не смутило, что друга здесь, в Хогвартсе, просто не должно было быть, что это было откровенно странным; но ведь и их самих тут никто не ожидал бы увидеть, резонно рассудил Драко, значит, и у Теодора должны были быть свои причины оказаться на территории школы. Откровенно говоря, Малфой испытал самое настоящее облегчение, узнав Нотта… поэтому не думал дважды, даже чувствуя, с какой силой и отчаянием Грейнджер сдавливает его ладонь. Стряхнув ее руку, легким взмахом палочки он снял с себя дезиллюминационные чары.

– Тео, – шепотом позвал Драко. – Тео!

Тот заметно вздрогнул и обернулся на звук. Во всех своих жестах, в мимике, в несколько порывистых движениях он выглядел нервным, невероятно напряженным, вопреки обычной ленивой расслабленности. И, как показалось Драко, еще крепче сжал палочку, но даже это не заставило Малфоя отступиться от своей упрямой идеи.

– Драко, – кивком приветствовал его бывший однокурсник, опуская палочку. – Что ты здесь делаешь?

Драко пришло в голову, что о Грейнджер лучше было бы молчать, если сама она так отчаянно не желала себя раскрывать, но в этот момент слева опять слишком явно и громко ойкнул придурок Пирс. Тео удивительно четким и выверенным жестом матерого дуэлянта вскинул палочку.

– Стой, – Драко снял чары и с магла: неровен час, Тео убьет его (и будет прав, да Грейнджер расстроится). И тут же – к шоку и неверию Нотта – видимой стала и сама Гермиона.

– Малфой, – прошипела она. – Мы же договорились!

– Грейнджер, – выдохнул Нотт. – Так все это правда… Ты и правда ее похитил у… Темного Лорда? А это еще кто? – указал он на Пирса, едва держащегося на ногах и затравлено глядящего на нового, незнакомого волшебника.

– Этот с нами, не обращай внимания, – махнул рукой Драко. – И кто еще кого похитил… Она сама смылась.

Снова короткий и чертовски неприятный взгляд от Гермионы. Она теперь смотрела на Теодора с опаской, которая Драко на секунду даже позабавила.

– Ничего себе. И что вы тут… планировали делать? – аккуратно поинтересовался он.

– Здесь всегда можно найти помощь, помнишь? – горько усмехнулся Драко. – Не представляешь, как я рад, что ты здесь, дружище. Кстати, а… что ты здесь делаешь?

– Отправили по… м-м… делам школы.

– Отправили? Кто?

– Э…вообще-то, Драко. Мне жаль. Мне правда жаль.

Что?.. В первые мгновения Малфой ничего не понял, но потом… Потом осознание накатило на него липким оползнем, застало врасплох воспоминанием, заставившим содрогнуться: он же собирался принять Метку! Но как бы он успел?! Сколько времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз?

Расстегнув пуговицу на манжете, Тео засучил рукав, полностью подтверждая позднюю догадку Драко Малфоя: на предплечье змеей извивалась отвратительная татуировка. Драко отшатнулся, едва не сбив магла.

– Нет, ты же не… Не делай этого, Тео. Не вызывай его!

– Слишком поздно, Малфой, – обреченно произнесла Гермиона, обхватывая себя руками в непроизвольном защитном жесте. Драко боялся смотреть на нее, понимая, что только что натворил. – Нотт уже сделал это. Сделал сразу.

– Что?..

– Твой дружок специально стоял здесь, ожидая нас, – голос ее неприятно сорвался. – Вот только откуда он узнал?

– Замолчи, грязнокровка. Это ты заварила всю эту кашу, – угрюмо процедил Нотт, держа их на прицеле. – Если бы не твой побег…

– Он здесь, кажется, – шепотом перебил его Малфой, холодея. Метка впервые со дня побега горела огнем, и он неосознанно тер предплечье, будто бы это могло как-то заглушить жгучую боль и отвлечь от завладевающей всем его существом паники. – Он здесь, Грейнджер.

Она повернулась спиной к направленной на нее палочке как к чему-то совершенно незначительному и теперь смотрела в пустоту, куда-то вдаль, в сторону берега. Смотрела обреченно, отчаянно.

– Я знаю.

Малфой откровенно запаниковал. Он молча резко протянул ей руку.

– Быстрее! Ну?! – Драко тоже намеренно игнорировал Тео, подсознательно чувствуя, что новоиспеченный Пожиратель не причинит ему серьезного вреда. По крайней мере, не должен. – Чего ты ждешь?! Трансгрессируем! К черту магла!

– Ты не читал «Историю Хогвартса», Драко? – произнесла она бесцветным голосом (и снова это противоестественно звучавшее в ее устах его имя!). – Отсюда нельзя трансгрессировать.

Малфой снова порывисто обернулся, чтобы еще раз убедиться, что решительный и готовый в любую секунду напасть Нотт все ещё стоит почти неподвижно, подняв палочку и отрезая путь ко входу в замок; и вдруг понял – они опоздали. Справа и слева, в нескольких футах от них, появились фигуры в черных плащах и масках, и Драко моментально и безошибочно узнал некоторых из своих старых знакомых – тех, кого с определенной периодичностью он видел дома, в поместье. Откуда они только взялись? И чего ждали так долго? Неужели нельзя было атаковать сразу, у ворот? Ну да, конечно… Ждали, когда Драко и Гермиона зайдут на территорию школы. Нет. Только не так, Мерлин, только не такой быстрый конец. Казалось, что он в последний раз был дома, в мэноре, когда-то очень давно, в прошлой жизни. Ну зачем, зачем он послушал Грейнджер? Зачем последовал за ней и остался с ней? Если бы он сразу направился к Тео, все было бы иначе, он бы, может, успел… Драко во все глаза смотрел на то, как с палочками наизготовку приближаются к ним черные фигуры, а Грейнджер рядом с ним как-то странно, неестественно замерла. Оторвав взгляд от своих теперь определенно бывших соратников, он взглянул вперед, туда, где простиралась черная гладь воды. Там – Малфой мелко затрясся, чувствуя, как от животного страха путаются мысли – медленно и неотвратимо материализовалась, соткалась из самой тьмы высокая фигура, одним своим появлением внушавшая ужас. Он был там, и осознание этого душило неумолимостью, сравнимой разве что с тем, что чувствует путник, увидевший надвигающийся на него смерч. Боясь пошевелиться, не поворачивая головы, Драко одним взглядом проследил за Грейнджер. Она, казалось, тоже едва заметно дрожала, вся краска сошла с ее лица, а дыхание казалось прерывистым. Куда из поля его зрения подевался магл, Драко так и не понял. Да было и наплевать.

Темный Лорд стоял на берегу озера, а на некотором расстоянии от него один за одним свитой появились еще около пятнадцати Пожирателей смерти. Драко вновь заметил среди них знакомых, но под масками сумел угадать далеко не всех. Очевидно было одно: они окружены. Бежать некуда. Малфой вдруг со всей ясностью понял, что сейчас произойдет. Судорожно сжимая палочку и пытаясь сохранить остатки самообладания, он снова посмотрел на Гермиону, которая, будто под гипнозом, не спускала глаз с окончательно воплотившейся фигуры темного волшебника.

– А вот и ты, – бросил Волдеморт. Он обладал удивительной способностью говорить тихо, но так, что слышали его все. Голос, не менее жуткий, чем его обладатель, проникал в сознание и отпечатывался там, выжигая самую суть. Поэтому Драко ненавидел, когда Лорд обращался к нему напрямую; сразу возникало желание закопаться в землю с головой. Теперь лорд Волдеморт смотрел только на Гермиону и обращался, определенно, только к ней. Драко содрогнулся, настолько изучающим и жадным был этот взгляд (и откуда, откуда взялся этот алчный блеск в его глазах, если он просто планировал убить ее?) Взгляд человека, который целиком и полностью осознавал свою безоговорочную победу. Малфоя он будто и не видел рядом, но тот не тешил себя ложными надеждами, понимая, что до него очередь еще дойдет. Руки отчаянно тряслись.

– Несколько дней на свободе. Как прогулка?

В рядах Пожирателей послышались смешки. Гермиона молчала, Драко понятия не имел, о чем она думает, и ему было очень страшно – но, внезапно, не только за себя, а за нее – в большей степени за нее!

– Тебе не стоило отлучаться так надолго, – продолжил Темный Лорд, слегка наклонив голову. Уголок его губ дрогнул в усмешке. – Моя Нагайна никогда не позволяет себе таких длительных прогулок без меня. Она всегда возвращается.

Гермиона судорожно выдохнула.

– Ты, конечно, не Нагайна. Но что поделаешь, приходится довольствоваться тем, что есть, – смех Пожирателей вновь разорвал звенящую тишину, хотя, Драко готов был дать голову на отсечение, они и понятия не имели, о чем говорит хозяин. – Как же так, Гермиона Грейнджер? Я столькому научил тебя, а ты решила использовать полученные умения против меня? Впрочем, у тебя все равно не было шансов.

Еще несколько мгновений тишины и сердце, что вот-вот выскочит из груди.

– А ты, Драко? – взор лорда Волдеморта, наконец, обратился к Малфою, заставив его оцепенеть. Судя по интонации, он вовсе не был в ярости, на самом деле наслаждаясь ситуацией. Но, кажется, лучше бы это была ярость. – Ты совершенно разочаровал меня. Как тебе только в голову пришло покушаться на то, что принадлежит мне?

Драко не мог и рта раскрыть. Он, кажется, даже не совсем понимал, что происходит, тупо слушая обращенные к нему слова и не вникая в их смысл.

– Он ни в чем не виноват, – подала вдруг голос Гермиона – тихо, но уверенно.

– Правда? – как-то задумчиво произнес Волдеморт. – Как же это тогда называется, мисс Грейнджер? Он помог тебе, предав своего хозяина. Как бы то ни было, это не меняет дела.

То, что произошло потом, Драко видел будто в тумане. Темный Лорд сделал еле заметное движение рукой, отчего по какому-то незримому и неслышному приказу все его слуги отступили на несколько шагов назад. Не опуская палочки, Волдеморт тихо и, кажется, совершенно неожиданно для всех произнес:

– Итак, Гермиона, вот мое предложение. Если ты подойдешь ко мне – просто подойдешь добровольно, о большем я и не прошу, – снова послышался раздражающий смех Пожирателей, – то мы сделаем вид, что ничего не произошло. Я даже, возможно, сохраню Драко жизнь, несмотря на… такое вопиющее предательство.

Все происходящее, казалось, откровенно забавляло Темного Лорда. Малфой не верил тому, что слышал. Возможно ли, что все еще можно исправить? Может ли быть, что он действительно пощадит его?

– В противном же случае, – медленно продолжил Волдеморт, – при любой твоей попытке сопротивления, я убью сначала его, а потом его родителей.

Гермиону, очевидно, сковал ужас. Она стояла, не двигаясь, в каком-то ступоре, так же, как и Малфой, сжимая палочку. На секунду он малодушно подумал о том, что ей и вправду стоило бы просто сдаться. Чувство самосохранения полностью победило все остальные, и потом, впоследствии, Малфой бесконечно корил себя за это малодушие. «Ну же, Грейнджер», – мысленно молил Драко. – «Потом что-нибудь придумаем! Я найду помощь для тебя. Иди». Наверное, что-то отразилось на его лице, или он просто произнес последнюю фразу вслух, а, может, ни то, ни другое, он и не понял – но Волдеморт покачал головой и со смешком, от которого у Драко волосы встали дыбом, вызвав очередную волну веселья у Пожирателей:

– Нет, Драко. Не нужно подсказывать. Мисс Грейнджер сама должна принять решение.

Гермиона, кажется, не обратила никакого внимания на эту реплику. Она была нетипично для себя молчалива, полностью погружена в рефлексию. И медлила. Ужасно, ужасно медлила. Драко не смотрел на нее, но чувствовал, что она пытается просчитать все возможные ходы и решения. Сам воздух вокруг будто наэлектризовался. Прошло, кажется, с полминуты, прежде чем Волдеморт вновь заговорил.

– Вернись ко мне, – вкрадчиво, почти интимно произнес он, неожиданно без тени улыбки. – Не стоит испытывать мое терпение. Ты ведь знаешь, что у тебя нет выбора.

Она знала. Драко боялся взглянуть в ее сторону, но почувствовал вдруг, что она больше не сомневается. Выпрямившись, Гермиона выдохнула и со всей решимостью, на которую только была способна, сделала несколько шагов вперед. Безгубый рот темного волшебника растянулся в довольной ухмылке. Чистая, ничем не замутненная победа. Как будто выиграл в ежегодную магическую лотерею.

– Вот так. Нетрудно, правда? – все так же улыбаясь, негромко произнес Темный Лорд, когда она, чуть заметно содрогаясь, оказалась перед ним на расстоянии вытянутой руки. О, каким долгим показался Малфою этот ее путь! Гермиона была бледнее обычного, но изо всех сил старалась не отвести взгляда от стоящего напротив, а Темный Лорд как-то почти нежно, по-отечески положил руки ей на плечи, от чего Грейнджер судорожно вдохнула. – С тобой мы поговорим позже, – обманчиво мягко произнес он, глядя ей в глаза, и его холодный взгляд не сулил ей ничего хорошего. Драко видел, какие усилия прилагает Гермиона, чтобы держать себя в руках. Его же самого захлестнуло ощущение, что его окунули в чан с ледяной водой.

– А сейчас, – продолжил Темный Лорд совсем с другой интонацией, – раз уж моя пропажа сама вернулась ко мне, Драко… Думаю, пришла твоя очередь.

Все происходящее казалось Драко каким-то странным сном – одним из тех, что, должно быть, мучили Гермиону. На Грейнджер он старался вообще не смотреть, а она, казалось, была на грани того, чтобы лишиться чувств. Она все сделала правильно, убеждал он себя, важна была только его семья (Мерлин, действительно ли они сумели сбежать?!), а не какая-то грязнокровка. Пусть даже эта грязнокровка, пусть даже Гермиона Грейнджер, которая какого-то черта только что пожертвовала своей свободой и Мерлин знает чем еще ради него. Но зато Темный Лорд пощадит их, он щедр, он… Драко поднял глаза и вдруг сразу все понял. Понял, что никакого выбора не было ни у Грейнджер, ни у него; понял, что все, что происходило сегодняшним вечером – хорошо спланированный обман, операция, у которой не было ни единого шанса провалиться. Что именно произошло, он не знал, но зато знал, предвидел, что произойдет через мгновение.

– Драко, ты знаешь, что я долгие годы ценил преданность твоей семьи, – Волдеморт говорил тихо, уже не улыбаясь. – Но на поверку почти все вы почему-то оказались предателями. А тебе прекрасно известно, каково наказание за предательство, – Гермиона ахнула и попыталась было броситься к Малфою, но ее попытка была моментально пресечена прижатой к горлу палочкой, – и ты обязательно будешь наказан, – его ледяной голос отдавался эхом в голове. Как?! Каким будет наказание?! – Впрочем… можешь порадоваться. Люциус и Нарцисса смогли скрыться от меня. Но они обязательно узнают обо всем позже и, разумеется, примчатся, когда поймут, что их единственный сын в беде. О тебе позаботится Теодор, – он убрал палочку от горла Грейнджер. – А нам с тобой давно пора, девочка. Можешь взглянуть на своего принца в последний раз.

Малфой замер и медленно закрыл глаза. Почему-то вдруг стало наплевать, что будет дальше. Ее отчаянный взгляд – вот что он запомнил и долго еще вспоминал, очнувшись спустя сутки в – кто бы мог подумать – хогвартском больничном крыле. Ее отчаянный взгляд, а еще – как она выходит из ванной в Дуврском замке, на ходу досушивая свои длинные темные от воды локоны. Драко Малфой думал о ней и чувствовал только приятный свежий ветер, что дул с Черного озера, пока не упал на землю, оглушенный Теодором Ноттом.

***

Для Гермионы не существовало больше никого и ничего, не было никакого шума, не было Пожирателей, что переговаривались за ее спиной, не существовало выкриков студентов и изумленных преподавателей, заметивших, наконец, что именно происходит на территории школы. Единственное, что она осознавала в эту секунду – это необратимость своего выбора и тот неоспоримый факт, что выбора как такового она была лишена. С замирающим сердцем она шла ему навстречу, чтобы сдаться почти добровольно, прийти к нему самой, точно так, как он и хотел. И теперь чувствовала, как его пальцы сжимают ее плечи, и с трепетом представляла себе свое будущее.

========== Глава 19. Возвращение ==========

23 октября. Литтл-Уингинг

«Меня зовут Пирс Полкисс. Мне девятнадцать лет. Я сижу дома, в своей комнате, за своим столом. На улице холодно и туманно. Даже слишком холодно и слишком туманно. Все.

Что еще написать?

Доктор Моррис говорит, что я должен все время, каждый день писать, чтобы «проработать проблемы». Это якобы может мне помочь. Они все считают, что мне нужна помощь, идиоты. А мне не нужна помощь. Я вообще не знаю, что мне сейчас нужно. И что мне теперь делать.

«Проработать проблемы». Они просто в бешенстве из-за того, что я не рассказываю им. Я дома почти месяц, но они так и не знают, где я был столько времени. А я не дурак, чтобы все им рассказать. Мать и доктор Моррис списывают все на «нервное потрясение», только отец относится с пониманием и не смотрит как на душевнобольного.

Вчера снова приходили из полиции, но мать не разрешила им говорить со мной. Ха! Я был только рад. Если бы они узнали! Если бы хоть кто-нибудь узнал, меня бы упекли в дурдом. Ведь ни один из моих друзей не вернулся. Ходили слухи, будто кто-то видел Малкольма, но, скорее всего, это чушь. О Дадли Дурсле и Гордоне не было слышно ничего. Не вернулся никто, кроме меня.

Доктор Моррис считает, что мне нужно больше времени проводить с людьми, делать то, что я делал всегда, до того… что произошло. А я предпочитаю сидеть у себя в комнате. Просто смотреть в окно. Даже не включаю компьютер и телевизор.