Текст книги "Железное небо (СИ)"

Автор книги: Dammer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 76 страниц)

– Так-то лучше, сэмпай! – весело пропел железный, ловко уворачиваясь и замечая невероятную ярость вперемешку с чем-то необъяснимым во взгляде беловолосого.

Когда парень спрашивает Сору, собирается ли он что-то ему ответить, парень действительно это делает, но так тихо и сипло, что даже сам себя не слышит. После того, как Тай получил уже более громкий ответ, у него не было причин пытаться поговорить с Ямарутой ещё. Сора же решил, что первоначальная идея о том, что, заболтав Тая, он выиграет немного времени и сэкономит силы, была лишена всякого смысла с самого начала. Он просчитался. Тай мастерски использовал тактику Соры против него самого с целью взбесить и заставить драться всерьёз. Что ж. У него отлично получилось.

Парень кидается на него, яростно хлеща хвостами, но ни разу так и не попав по Таю – он умело уворачивается. От атак толку мало. Ученик бесцеремонно обвивает конец хвоста вокруг ноги Соры и со всей дури швыряет его в противоположную от бетонных блоков сторону, как тряпичную куклу. Беловолосый пробивает своим телом несколько балок, словив плечом тонкий стальной прут, который упал откуда-то сверху и вонзился в эту часть тела, пробив практически насквозь. Железный шипит от боли и кашляет из-за столпа пыли, машет рукой перед собой, дабы развеять его. На него тут же из облака пыли летит огромная бетонная плита. Он быстро выдирает прут из плеча и успевает отскочить в сторону, прежде чем плита догоняет его. Но передохнуть Соре не дают: Тай навис сверху над ним, снова зацепившись хвостом за башенный кран, а другими двумя собираясь разрезать парня на три части, махнув железными конечностями, как огромными ножницами.

Каким-то немыслимым образом беловолосый уворачивается, проскакивая между этими «ножницами» и тут же отвечая Таю ударом тяжёлого ботинка по лицу. Парень отлетает в сторону и спиной проезжает пару метров по земле, но затем резко встаёт на руки, прижимая колени к груди, а после отталкивается руками от земли и вновь оказывается на ногах. Но и Сора решил не давать ему времени на ответ, и в шатена спустя секунду полетела бетономешалка, увы, не работающая. Тай без проблем разрубает полый шар, не дав ему долететь до себя, и ищет железного взглядом. Сора ухмыляется. Ученик замечает его стоящим далеко впереди, он не решается нападать, будто бы видя сквозь железные челюсти скрытую ухмылку. А затем по стройке разносится поистине ужасающий скрежет и вой металла. Тай оборачивается на звук, но не успевает среагировать.

Ямарута зацепился хвостами за кран и потянул его вбок, накреняя и в итоге заваливая огромную махину на землю. Звук удара такой тяжёлой машины практически оглушает всех находящихся на стройке, заставляя поёжиться. Кран впечатался в то самое место, где стоял Тай. Сора не шевелится. Даже не дышит. Ждёт, ведь наверняка эта тварь успела увернуться. И он оказался почти прав: Тай выполз из-под обломков крана, пробитый насквозь большими кусками стекла, вылетевшими из разбитой кабины водителя и упавшими как раз туда, куда Сора хотел – на Тая. Куски проткнули ноги, спину и живот парня. Двадцати сантиметровые острые окровавленные осколки торчали в разные стороны, явно мешая своей жертве передвигаться. Так же Сора замечает, что левую руку Тая полностью размозжило, она стала похожа на свежую отбивную с кусками костей, торчащих так же, как и стекло – в разные стороны. Невольно Сора улыбается. Так ему и надо. Или… надо ещё больше, верно?

Тай, видимо, так же, как и Сора не имел при себе таблеток. Свои Ямарута по глупости оставил в магазине, а у шатена, похоже, их не было вообще, хотя не факт. Однако то, что сейчас он был в том же положении, что и беловолосый, и не мог регенерировать, Сору, несомненно, порадовало. Тай, переваливаясь с ноги на ногу, пошёл в его сторону, выпрямляя хвосты и смотря себе под ноги. Стоило ему сделать ещё несколько шагов вперед, и Ямарута заметил безумную, устрашающую улыбку на его лице. Губы от напряжения потрескались и стали кровоточить, делая эту улыбку ещё более отвратительной и пугающей.

Не отвлекайся.

Сора не сразу заметил, что перед ним маячат только три хвоста, но в ту же секунду что-то резко потянуло его вниз. Тай пробурил наконечником четвёртого хвоста землю позади себя, сверля её достаточно глубоко, чтобы его учитель ничего не заметил. Хвост добрался до того места, где тот стоял, и вновь обвился вокруг его ноги, разрывая кожу и мясо острыми отростками позвонков и утягивая вниз. Но куда ниже? Если Тай будет тянуть его вниз со всей силы, то Ямарута, вполне вероятно, мог остаться либо без ноги, что в данной ситуации очень не выгодно, либо без головы – потому что Тай продолжал идти на него.

«Да какая голова, когда ему нужен позвоночник?» – невесело хмыкает он, сопротивляясь и пытаясь освободиться из мёртвой хватки.

Лишиться ноги или жизни?

Хруст.

Этот звук сменяется на отвратительный громкий треск вперемешку с влажным чавканьем. Поистине мерзко.

Если парень не хочет, чтобы пострадали эти трое идиотов, не додумавшиеся сбежать со стройки, то его выбор должен пасть на первое.

Он нелепо отскакивает в сторону, умудряясь при этом столкнутся хвостами с Таем два на два, а третьим он пронзает ему живот и начинает вкручивать гарпун по часовой стрелке. Затем – концы гарпуновидного наконечника резко раскрываются, словно цветок, пронзая и сдавливая внутренние органы шатена, а Сора дёргает хвост обратно, выдирая эти органы из живота парня наружу. Ямарута опирается на четвёртый хвост как на протез, обвив его вокруг раненой ноги и втыкая его в землю, поэтому он до сих пор стоит. Тай, спустя пару секунд оцепенения после такого маневра, выблевывает кровавые сгустки на землю и падает на колени. Хвосты парня стали судорожно дрожать и извиваться, словно угри на сковороде, сталкиваясь друг с другом и издавая душераздирающий вой металла. Беловолосый понимает, что если Тай отступит, у него будет шанс подготовиться к следующей встрече лучше. Но если нет – быть тебе мёртвым, Сора.

Тай поморщился и брезгливо вытер рот рукавом разодранной куртки, вставая и немного пошатываясь, вглядываясь в лицо противника абсолютно трезвым взглядом. Тот таким похвастаться не мог. Тело ноет, суставы выворачивает; парень то и дело сплёвывал кровь, но сглатывал подступающую к горлу желчь. Перед глазами всё замылилось и поплыло, хоть он и пытался сосредоточиться, Соре раз за разом приходилось замечать рядом с Таем собственную ногу, которой он решил пожертвовать, дабы не умереть.

Ободряла лишь мысль о том, что если Ямарута выживет, то в магазине его ждут таблетки, регенерировать он сможет. В таком случае проблема казалась ему совершенно незначительной. Однако… Что же собирался делать Тай?

– Мы никогда раньше с тобой не дрались, не так ли? – отдышавшись, хрипло выдохнул Сора, решив снова отвлечь шатена разговором, но уже более осторожно.

– Да. И я очень жалею об этом, – удовлетворённо улыбнулся он в ответ. Беловолосый замечает, что его тоже колотит. – Что ты так смотришь? Я переполнен энергией! Я так хочу продолжить… – с каким-то странным придыханием выговаривает он слова, вводя парня в некий ступор, но при этом его слова дают надежду на возможность улизнуть на этот раз. Ведь хотеть продолжить и при этом чего-то ждать – не логично, не правда ли? – Но ты же уже выдохся?

Сора слышит досаду в его голосе и сдержанно кивает. Он никогда не брезговал признаться в своей слабости. Сейчас у него есть шанс уйти живым и подготовиться к следующей стычке, но тогда задевать гордость неадекватного железного не стоит, иначе придётся продолжить. А его собственная гордость не боялась оказаться ущемлённой.

– Ка-а-ак жаль, – с нескрываемой обидой вздохнул Тай, совсем не обращая внимания на то, что стоит на собственных кишках, печени и желудке. Мелочи, ей богу! – Но ты на это и рассчитываешь сейчас, я ведь прав? Хочешь уйти, чтобы быть готовым к следующему разу?

Сора напрягся.

– Без проблем, – внезапно пожимает тот плечами, вновь и вновь удивляя Ямаруту. У Тая слишком неустойчивое состояние. – Я уважаю тебя, поэтому ничего страшного, если перед смертью ты ещё немного походишь рядом со своими друзьями-людьми, – с каким-то отвращением выплюнул последнюю фразу парень, убрав хвосты и зашагав по влажной земле в сторону выхода со стройки. – До встречи! – шатен махнул парню рукой, улыбаясь так широко, что теперь Соре начинает казаться, будто этот «улыбальник» вот-вот порвётся.

Стоит только парню пропасть из поля зрения Соры, как тот тут же валится с ног на землю, падая лицом прямо в лужу крови, которую сам же до этого наплевал. Перед тем, как отключиться, он успевает убрать хвосты и маску и даже услышать отдалённые взволнованные голоса детей. Осознание того, что они живы, успокаивает, и сознание любезно покидает его на ближайшие два-три часа.

«Убейте всякого, кто попадется вам на пути».

Фраза вновь и вновь прокручивалась в голове Соры, вызывая сомнение в приказе. Впервые. Впервые он хотел воспротивиться и отказаться от такого жестокого задания, но что-то внутри него кричало и билось, вынуждая подчиниться.

– Я болен, – делает вывод мальчишка, выходя на крохотную полянку в гуще леса. Посреди полянки встал небольшой двухэтажный деревянный домик, сделанный, видимо, из местного дерева. В окнах горит свет, мелькают тени. Сора осматривает округу и замечает в нескольких сотнях метров отсюда ещё один дом. С другой стороны – ещё один.

Сердце ухает куда-то вниз.

Внешне мальчик остаётся непоколебим. Он так и стоит, вслушиваясь в звуки леса и ловя при этом еле различимое знакомое ему пощёлкивание. Железные уже нашли эти дома.

Крики.

Сора зажмуривается, отвернув голову от той стороны леса, где виднелся один из домов, из которого доносились невероятно громкие вопли.

Так надо.

Терпи.

Это приказ.

Он стиснул зубы, собираясь с силами. Раньше у него с этим проблем не было. Раньше он не колебался. Ему нельзя было начинать делать это и сейчас, но…

Сглатывает образовавшийся в горле ком, слыша вскрики и вопли с другой стороны, из другого дома. Время неумолимо бежит. Тени в доме зашевелились активнее. Сора даже слышит приглушённые взволнованные голоса.

Он тяжело выдыхает и разжимает кулаки, делая медленные шаги к дому.

– Мама, это же не те страшные люди пришли? – малышка подняла на женщину плаксивый взгляд, теребя ручками край своего кукольного бело-голубого платья и переминаясь с ноги на ногу.

Та добродушно улыбнулась, погладив дочь по голове.

– Нет, солнышко, это не они.

Мальчишка остановился у двери, разглядывая трещины и узоры на гладко обструганном дереве.

Сердце пропустило удар, когда суета за дверью стихла.

– А почему тогда соседи так шумят… – девочка почти проглатывала слова, изо всех сил стараясь не плакать. Мамины слова её нисколько не успокоили.

Отец малышки сел на диван напротив двери и прожигал её взглядом. Мужчина видел тень от ног стоящего за дверью, так как снизу была небольшая щель.

Он зацепился рукой за ручку двери и, постояв так с минуту, несильно толкнул её от себя. Она оказалась не заперта. Рука безвольно вернулась на уровень бёдер мальчишки, а дверь распахнулась так широко, что ударилась о стену. На Сору уставились три пары глаз.

– Мама… – захныкала девочка, вжимаясь в ноги матери и прячась за неё. Женщина еле сдерживала слёзы, на секунду закрыв глаза и стараясь выровнять дыхание. Отец ребёнка продолжал сидеть, излучая решимость.

Сора пустым взглядом смотрел будто бы сквозь пол.

Сердце больше не болит. Разум не кричит. Совесть не рвёт и не мечет. Но что-то внутри него всё же сломалось.

Он поднял безжизненный взгляд на мужчину, затем перевёл его на жмущуюся к матери девочку и вновь – на мужчину. Отец девочки едва заметно кивнул.

Мать могла лишь догадываться, о чём был их немой диалог, но на самом деле тут и гением быть не надо. От мужчины поступила просьба, а от Соры – обещание.

Мальчишка плавно и медленно поднял правую руку вверх, и будто бы следуя за ней, вверх поднялись два железных хвоста по бокам от беловолосого. Его губы сложились в извиняющуюся улыбку, а спустя секунду он разрубил воздух ладонью, опустив руку вниз.

Глухой стук двух упавших на пол тел, а затем – давящая тишина.

Он стоял так минут пятнадцать, глядя в испуганные глаза четырёхлетней девочки, с застывшими на них слезами. Сора убрал хвосты, почувствовав, как запах крови резко ударил по его слизистой. Два огромных кровавых пятна под телами родителей малышки ознаменовали то, что это не глюк затуманенного разума. Он действительно уже убил их. А девочка…

Мальчик достал один хвост и, обходясь без жестов рук, быстрым движением собрался пронзить ребёнку голову, но остановил его в паре миллиметров от переносицы малышки. Ужас, застывший в её глазах, должен был заставить Сору кричать от осознания того, что он наделал. Но он молчал. Так же, как и девочка. Конечно, она могла потерять дар речи после только что пережитого ею шока, но почему-то Сора был уверен – она точно может кричать, но не делает этого.

Хвост с тихими щелчками ушёл куда-то за спину мальчика. Игра в гляделки не заканчивалась ровно до тех пор, пока мальчишка не развернулся на тяжёлых ботинках и не закрыл за собой дверь.

Стоило гулким шагам стихнуть вовсе, и девочка обессилено упала рядом с трупом матери, потеряв сознание.

«Убейте всякого, кто попадется вам на пути», – гласило задание. Сора убил в этом лесу четырёх человек, но двумя разными способами.

Четвёртым был он сам.

Ямарута резко подорвался в кровати, жадно хватая ртом воздух и держась за футболку в области груди. От резкой смены положения в пространстве у парня закружилась голова, а перед глазами заплясали тёмные пятна, и он свалился обратно, болезненно морщась и выравнивая дыхание. Ну и приснится же.

– Ну наконец-то! Я уж думал, что ты реально помер! – всплеснул руками хозяин, вставший у изголовья кровати Соры и смотря на него с укором.

– Что? – просипел тот с непоколебимым выражением лица.

– Что? Ты спрашиваешь меня Что?! – ахнул мужчина и замахнулся, дабы ударить белобрысого, но остановил ладонь на середине пути и просто упер руки в бока. Выглядел он довольно грозным.

Только теперь Сора заметил, что помимо старика вокруг его кровати буквально летали Анемон и Роши, то и дело спрашивая, умер ли Ямарута. А после заметил и Томо, вставшего у стены с отстранённым видом.

– Ты – идиот! Тупая блондинка!

– Кого ты назвал блондинкой, лысый?! – тут же ощетинился Сора, приподнимаясь.

– Я не лысый! У меня есть волосы!

– Да, на твоей геморройной заднице!

Повисло молчание. Копу было откровенно плевать на бестолковую ботловню, а дети замерли с широко распахнутыми глазами, взирая то на мужчину, то на беловолосого.

Тут старик, наклонившись к Ямаруте совсем близко, прошептал так тихо, что услышали это все:

– Откуда ты знаешь о Нём?

– О ком? – нахмурился парень.

– О геморрое…

– Блять! – в сердцах выругался Сора, схватившись за голову. Он хотел было начать переругиваться со стариком снова, но отвлекся. И даже не на смех детей, которых развеселил хозяин и дал им новый повод подшучивать над ним, а на свою правую ногу. Ободранная чуть ниже колена штанина – и Сора вспоминает, что пару часов назад он буквально оторвал себе эту конечность. А теперь она снова на месте. Точнее, не совсем снова. А если совсем начистоту: это вообще не та же часть тела, которая была оторвана у Соры какое-то время назад самим же Сорой. Ту ногу, возможно, ребята додумались спрятать или даже сжечь – что пугало бы и радовало одновременно. Радовало – потому как шанс нарваться на проблемы разительно сводился к минимуму. Однако, согласитесь, мысль о сожжении кем-то твоей собственной, пусть и оторванной, конечности не вселяла доверия к подобным людям. Поэтому логично, что это – отросшая, регенерировавшая, функционирующая бледная волосатая нога! Получается, что парень, оказавшись в магазине старика, дорвался-таки до таблетки, и затем, снова вырубился. – Чтоб я лысым стал, я отхерачил себе ногу! – именно столько времени понадобилось, дабы информация об оторванной и вновь регенерировавшей конечности дошла до мозга Соры и обработалась.

– О, да неужели, ты вспомнил! – прыснул старик. Сора глянул на него с ухмылкой:

– Неужели, – мужчина аж отклонился назад от такой смелой интонации парня и удивлённо вскинул брови, а затем снова нахмурился. – Долго ещё будешь сердитые бровки делать? Ты похож на злую сморщенную мошонку!

– Чё ты сказал, скотина?! Моё лицо – не мошонка! И чем тебе мои брови не угодили! Нарываешься на то, чтобы я тебе твои брови повыдергивал?! Дебил! Сора!

– Так Сора или Дебил?

– Дебра.

– Дебра?

– Я буду звать тебя Деброй, что будет не просто именем, а симбиозом этих синонимов – Сора и Дебил!

– С чего бы этим словам быть синонимами? – поморщился парень от несильной головой боли, но продолжая вести диалог.

– Потому что вызваться помочь убить стеганутого железного и просрать ему, переоценив себя, может только Дебил или ты, Сора! – продолжал распаляться мужчина, из-за чего беловолосый морщился всё больше и практически был готов пожаловаться на то, что у него свело мышцы лица.

– Я не просрал…

– Да?! А что же ты сделал?

– Оценил силы Тая…

– Да ну! А мне…

– Хватит, – вдруг рявкнул брюнет, явно уставший от этой болтовни и решивший начать другую, менее его раздражающую. – Не оправдывай свой проигрыш, ты всего-навсего спас свою задницу, Дебра.

– Я тебя ударю, – предупредил Сора.

– А ты, – Томо проигнорировал беловолосого и повернулся к старику. – Заканчивай кричать, голова от тебя болит. Да, и кстати, уже вечер, ты мешаешь соседям. Для полноты картины вам тут только городской полиции не хватает, да?

«Да клал я большой и толстый детородный на эту ёбанную полицию!» – хотел ответить старик, чем продемонстрировал бы свою всё ещё бурлящую молодую кровь. Ну, или скорее, скверный характер. Но тактично промолчал, желая остаться мудрым хозяином своего заведения.

– Выйдите все. Кроме Томо, – вдруг попросил Сора ледяным тоном. Хотя на просьбу это было похоже мало, скорее на приказ.

– Но… – хотела возразить Анемон, явно волнуясь за парня, но тот выразительно посмотрел ей прямо в глаза. Выразительно и замучено.

– Идите, – уже менее грубо повторил Ямарута, при этом дотянувшись рукой до девочки и потрепав её по волосам.

Дверь закрылась и Томо, встав перед кроватью Соры, ожидал начала Очень Серьёзного Разговора, ведь тот так грубо выгнал своих близких из комнаты явно не потому, что был не рад их видеть.

– Что-то ты слишком раскомандовался. Ах, ну да, ты же полицейский, тебе типа можно… А вообще, мне просто нужен был повод сказать тебе кое-что… И-ва-са-ки, – губы железного растянулись в издевательской ухмылке, отдалённо напоминающей улыбку Тая. Коп моментально побледнел. Желудок будто подпрыгнул и больно ударился о внутренние стенки брюшной полости мужчины. Его прошибло на холодный пот.

– Что ты сказал? – он попытался сделать голос привычным, слегка раздражённым и хриплым после нескольких лет курения сигарет, но звучал он всё равно неровно. Сора удовлетворенно хмыкнул.

– Ты прекрасно слышал. Что? Думал, ты один умеешь копать под людей? Ошибаешься, – он усмехнулся. Теперь-то Томо понял, почему этот железный казался ему странным.

Дело даже не том, что он не нападал на людей и не вёл себя агрессивно, а в том, что от него веяло какой-то безнадёгой, безразличием к самому себе, хотя, судя по тому, что видел полицейский, при всём этом безразличии Сора старался выжить, уцелеть.

В чём же причина? В этих детях? В старике? А до них? Что держало парня на этом свете?

Сегодня Томо чётко видел в этих ярких, но мёртвых жёлтых глазах искорку того самого ненормального веселья.

Он всё это время боролся с собой? Боролся с тем, что сошёл с ума? Разве такое может быть?

– Что-то не так? – нарочито медленно и по слогам произнёс Сора. Коп брезгливо поморщился, услышав этот тон.

– Откуда ты узнал об этом? – угрожающе зарычал брюнет, помрачнев.

– Так я тебе и сказал, – кивнул беловолосый, добродушно улыбаясь. – Я никому не расскажу. Просто хотел поделиться знаниями.

Томо зло уставился на улыбающегося парня, но теперь в глазах беловолосого была усталость и залёгшие под глазами тени.

– Даже не думай шантажировать меня этим, – хмуро кивнул он.

– Не буду, это так избито, – продолжал улыбаться Сора.

Брюнет почему-то верил словам железного, пусть теперь даже усилием воли не мог расслабиться в его присутствии. От беловолосого веяло опасностью ещё больше, чем обычно, хоть он и выглядел как большой комок безразличия, постоянно находился в какой-то нирване и часто косил под дурачка, раздражая всех вокруг. Недолгое молчание, повиснувшее в комнате, действовало на полицейского похуже LSD, поэтому он виртуозно сменил тему:

– В следующий раз не проиграешь?

– Не имею права.

====== Глава 7. Сломанная драгоценность ======

Доверие – та драгоценность, которую просто так невозможно получить. И речь не о бутафорском доверии, вроде, на самом деле, далеко не самой крепкой дружбы подростков или доверии в отношениях между коммерческими компаниями, а о том самом доверии, когда человек действительно готов вверить другому не только какую-то информацию и ресурсы, собственную жизнь или тело, но и душу.

Если верить религиозным течениям, душа – нематериальная сущность, природа человека, дающая начало способности ощущения, мышления, сознания, чувств и воли. Некогда существовавший иудаизм, к примеру. В Талмуде говорили, что душа создана Богом, она одухотворяет тело и управляет им; подобно тому, как Бог наполняет Вселенную, но остаётся невидим, так и душа наполняет тело человека, сама оставаясь незримой.

Если подумать о Боге, то его внешность описывается практически в любой религии, хоть и в каждой по-разному. Если подумать о душе, как подобной Богу, то тогда и у неё должно быть что-то вроде внешности, или точнее – «начинки». Той самой начинки, которая является изначальным психо-эмоциональным скелетом для будущего характера человека, это то, что не изменится с простым течением времени и после смерти человека останется прежним. А ведь когда говорят о переселении душ, то почему-то умалчивают о том, почему же человек не помнит состояние своей души до её «смерти». У неё же был предыдущий хозяин, он же наверняка пытался корректировать свою душу, или та как-то менялась под воздействием каких-либо обстоятельств. Так почему её новый владелец не помнит об этом?

С другой стороны, многие утверждают, что каждая живая душа – уникальна. Если так, то зачем такая грубая экономия, основанная на переселении душ? У природы человека не хватает фантазии создать что-то новое? Возможно, правда – экономия. Но тогда количество душ ограничено, а разве это звучит так же возвышенно и убедительно? Не особо. Выходит, что душа – нечто иное, действительно уникальное и своё собственное у каждого, а что ещё более вероятно, душа – это совокупность характера, скрытых качеств, мышления, психики, эмоций и внутреннего мира человека. Это что-то гораздо более сложное, что-то, что раскрывать каждому было бы просто-напросто глупо. Жизнь можно дать или отнять, а душу можно искалечить, изуродовать до неузнаваемости, сломать и, в конце концов, бесследно уничтожить. Поэтому доверить кому-то свою душу гораздо более важно, чем жизнь. Но жизнь, разумеется, всегда ошибочно ценилась намного больше.

Сора мог бы с уверенностью сказать, что если бы у него был выбор между «лишиться жизни» и «жить со сломанной душой», он бы выбрал первое. Но тогда он бы не узнал, что такое «сломанная душа». Он с лёгкостью готов доверить свою жизнь малышке Анемон, старику, Роши, даже Томо. Да даже той странной, явно не с этой планеты, утке! Но растерзанную, порванную в клочья, истоптанную душу он прячет, хоть и готов себе признаться, что, по крайней мере, с первыми тремя людьми он чувствует себя в безопасности. К Томо у него было несколько иное отношение. Он замечал некоторое понимание, умом знал, что мог бы подружиться с брюнетом, а не просто общаться по совместной работе и бросаться угрозами, подъёбками или низкосортными шутками. Но что-то ему не давало этого сделать. Томо не был плохим парнем, наоборот, отличался от многих – как-никак он не стал делать поспешных выводов о Соре, дав тому время доказать, что не опасен.

Перед ними будто стояла стена.

Коп тоже понимал это. Если бы Сора не копал под полицейского, то, возможно, шансов попытаться начать общаться, как цивилизованные люди, стало бы больше. Ямарута, конечно, не был в курсе всех подробностей, но знал достаточно много, чтобы осознавать – когда-то давно Томо доверил другому человеку свою душу и обжёгся. Раньше об этом знал только сам брюнет, но теперь знал и Сора, хотя последний наотрез отказывался говорить, откуда выудил столь личную информацию о брюнете.

Томо ещё в тот раз, когда совсем близко столкнулся взглядом с Сорой, как бы случайно выбив из рук парня поднос, увидел что-то знакомое. Он заинтересовался, хоть сам этого до конца не понимал, так как его больше заботил тот факт, что Ямарута – железный, гуляющий на свободе. Когда же он узнал о нём чуть больше, интерес не утих, но всё так же не был замечен. Холодные, грубые, редкие встречи парней заканчивались обычно руганью.

А после драки Соры и Тая, Томо понял, что что-то его… привлекало. Ему было интересно понаблюдать за дракой двух железных воочию и раньше, но теперь это желание возросло в разы. Когда железные договорились о том, где они смахнутся, полицейский на секунду занервничал, вспомнив слова беловолосого.

«Я был учителем»

«Он превзошёл меня ещё тогда, на войне»

«Я проиграю, если буду невнимателен»

Если Томо чувствовал определённую опасность от Соры, то Тай его откровенно пугал.

Мужчина, оказавшись на стройке, был, мягко говоря, в шоке, увидев там детей из магазина старика. В это же время, как нельзя кстати, подоспели железные, и незамедлительно началась драка. Наблюдая за ней уже из-за бетонных блоков, Томо даже начал злиться на Сору.

«Какого чёрта ты сдерживаешься?! Ты же подохнешь! Дерись с ним, нехер там танцевать!» – возмущался он мысленно, видя, как беловолосый просто уворачивается от мощных ударов, способных разрубить его тело на две части.

Когда же Сора почувствовал угрозу от Тая в адрес спрятавшихся детей и копа, то стал более серьёзен. Томо облегчённо выдохнул, замечая и это.

«Я ещё за такого идиота, как ты, волноваться должен…» – ворчал полицейский в собственной голове, нацепив на ухо пластину и наблюдая сквозь круглое прозрачное стекло увеличенную картинку драки, улавливая все детали.

Сора как-то нелепо отскочил в сторону, заливая всё вокруг себя кровью, брызжущей фонтаном из безобразной рваной раны на правой ноге – последствия того, что парень сломал себе эту конечность и разорвал ткани, оставшись без ноги, и спасая себе этим жизнь. Томо совершенно забылся, решив, что перед ним самый обычный человек дерётся против монстра.

Когда же бессознательное тело белобрысого свалилось на землю в лужу крови, первыми к нему, конечно же, рванули дети, начав взволнованно звать его, затем тормошить и стараться привести в сознание. Томо появился рядом с ними словно из ниоткуда, взвалил обмякшее, но вполне живое тело парня на себя, и бросил детям:

– Скажете ему – головы откручу.

Он понёс его до магазина на своём горбу. Там же Сора, на минуту придя в себя – если так можно сказать – словно бы на автомате нашарил в тумбочке около кровати небольшую коробку размером чуть больше ладони, выудил оттуда белую таблетку и, съев её, снова отключился. Нога моментально отросла заново, прочие ранения парня так же затянулись буквально за секунды. Лишь тогда брюнет спокойно выдохнул, стараясь не думать о том, почему же он так беспокоился за Сору, и, приняв приглашение хозяина магазина, отправился перекусить за счёт заведения. Заслужил, как-никак. А уже после Ямарута пришёл в сознание.

Если бы только Томо мог объяснить, ради чего он вернулся в это странное заведение на следующий день, тогда, когда ему ничего по работе спросить не нужно было, то он бы объяснил это, прежде всего, самому себе и не съедал собственный мозг размышлениями.

Вот перед ним маячит малышка Анемон, улыбающаяся своей светлой и по-детски доброй улыбкой, принимает заказы и отдаёт их старику. Вот добродушный неконфликтный Роши ушёл разносить посылки, взяв с собой сумку Соры. Вот старик маячит на кухне и готовит свои шедевры, что-то насвистывая. А вот Ямарута, который говорит, что улыбается где-то в душе, и с недовольным лицом разносит готовые заказы или тащит пустые тарелки и стаканы старику. Вся посуда висела на хозяине. И как он справляется?

– На, – Сора со стуком поставил кружку с кофе перед Томо, из-за чего часть содержимого выплеснулась на стол. Полицейский как-то вяло перевёл взгляд на кружку, а затем на парня. Стоило ему увидеть эту ухмыляющуюся физиономию, как он тут же пришёл в себя:

– Ещё раз так сделаешь, и я сломаю тебе руку.

– Ой ли? – оскалился белобрысый.

Томо скрипнул зубами, решив на этом закончить разговор. Он взял кружку с кофе и начал пить его так, будто напиток причислялся к алкогольным. Сора, не дожидаясь ответа, уже более радостно ушёл на кухню к старику.

– И ради вот этого я пришёл сюда в свой выходной? – спросил у самого себя коп, безнадёжно вглядываясь вглубь помещения кухни. Ямарута выскочил оттуда, сопровождаемый летящими в него тряпками и бранью старика, и на редкость гаденько смеющийся. Парень скинул с себя матово-черный фартук, повязанный на бедрах, взял со стола упаковку зефирок и направился к Томо, закидывая сладости себе в рот с периодичностью в пару секунд.

– У мефя к вефе вопхоф, – Сора плюхнулся на небольшой полукруглый диван, закрывающий своей спинкой соседние столы, напротив брюнета. Тот сразу как-то сник и расстроился.

– А у меня нет желания болтать с тобой, – пробормотал он в ответ.

– Значит, нам точно надо поговорить! – кивнул беловолосый, проглатывая сладость, и наклонился ближе к мужчине, спрашивая уже тише:

– Раз вы как-то собираетесь найти Тая после нашей с ним стычки, значит, ты явно мне напиздел, – взгляд Соры помрачнел, но его ухмылка принадлежала древнему роду садистов, поэтому коп понял, что врать этому человеку бесполезно. А уж вопрос о том, что же имеет ввиду парень, не вставал вообще – брюнет прекрасно понял белобрысого.

– Не совсем. Я обещал не вмешиваться, но о слежке и речи не было, – хмыкнул он. – Хива и так знает, кто ты, потому я попросил именно её после вашей драки проследить за Таем. Мы знаем, куда он ходил, что обсуждал, с кем обсуждал и прочее, – Сора скептически вглядывался в лицо Томо и пытался понять, почему же сей очевидный факт слежки от него скрывали.