Текст книги "Железное небо (СИ)"

Автор книги: Dammer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 76 страниц)

Над головами что-то тихо зажужжало, и коп поднял взгляд вверх. Над улицей парил дрон с встроенной камерой, направленной на Бессмертного и Томо. Будет очередная трансляция? Не удивительно.

– Отлично, – хмыкнул Первый, переводя взгляд с дрона на копа, матерящегося сквозь зубы и явно недовольного своим положением. – Оказалось, что под тебя копать довольно непросто. Я знал, какая информация нужна мне, но долгое время нигде и ни из кого не мог её вытянуть. Это начало казаться невозможным – думаю, мы оба знаем, кого за это стоит поблагодарить, – подмигнул он Томо левым цифровым глазом.

Брюнет замер, сглотнув вставший в горле ком.

– Так ты собираешься рассказать это всему городу? – неуверенно пробормотал коп, почувствовав, как по виску скатывается капелька пота.

– Разумеется! Город должен знать, что за люди работают в его полиции, – хмыкнул Бессмертный. – Вообще-то, я не собираюсь рассказывать скучную историю про тебя, Ивасаки, Трагера, пытки, годы восстановления и месть… Это действительно неинтересно. Другое дело: твои родители. Мать – прекрасная, безумно красивая женщина, когда-то владевшая собственным бизнесом и необыкновенной мутацией глаз, и отец – ранее бывший перспективным, уверенным в себе и надёжным человеком, а затем внезапно поехавший на мутации своей жены.

– Ублюдок, – выплюнул Томо, тут же забыв о боли в руке благодаря злобе, вспыхнувшей в груди сверхновой. Бессмертный улыбнулся и продолжил:

– Ты был единственным ребёнком в семье: тебя любили, о тебе заботились, ты был обеспечен всем, чего хотел. Но твой отец, узнав о мутации твоей матери, очень уж хотел увидеть у тебя такие же глаза – к тому же, он и так был фанатиком, повёрнутым на этой теме, но твоя мать узнала об этом уже после твоего рождения. У матери глаза были уже потускневшими и не вызывали у отца никаких эмоций, так что он стал изучать данную тему, а затем…

– Заткнись!

– А затем он стал колоть тебе наркотик, заставляющий эту мутацию проявляться быстрее. Это грозило тебе временной слепотой, которая могла и не пройти вовсе. А твоя мать уже не раз ругалась с твоим отцом по поводу этой бешеной погони за, якобы, мифом, хоть сама являлась живым его подтверждением. Став чуть старше, ты, наконец, осознал всю глубину проблемы. Ты устал от этого. Ты не хотел находиться дома и слышать, как родители ругаются и бьют друг друга. Ты сбежал из дома.

– Хватит! Достаточно, – продолжал шипеть коп, пытаясь унять дрожь во всём теле. Он так сильно хотел прострелить этой суке голову, что решил убедиться в его бессмертии, быстро достал пистолет и начал стрелять, но не в лицо, а в живот. Пули разрывали одежду и рвали плоть на куски, заставляя Бессмертного кричать от нестерпимой боли, но он регенерировал. И не соврал ведь – действительно, не дохнет. Только кровь, шматы мяса и рваные куски органов падали на асфальт и больше никуда не девались.

Томо лишь спустя секунду понял, что мог разгваздить ему башку, и тогда, после регенерации, от маски и пластины с цифровыми глазами не осталось бы ничего, что могло бы скрыть лицо Первого. Брюнет всегда считал патроны, но теперь очень надеялся, что ошибся в подсчётах. Он направил дуло на голову Первого, который пытался отдышаться и прийти в себя после столь внезапной вспышки непередаваемой боли – но при этом так и не отпустил копа, – и нажал на курок. Но ничего не произошло.

– Это бессмысленно, – сказал, наконец, Бессмертный, выпрямившись и сделав вид, что минуту назад это не его скрутило от боли. – Но теперь ты, хотя бы, убедился в том, что меня действительно не получится убить.

– Спорим, если бросить тебя в жерло вулкана, тебе пиздец? – огрызнулся Томо.

– Не горю желанием проверять это, – хмыкнул Первый, на секунду задумавшись над подобной перспективой. – И не надо меня перебивать, это не вежливо, – пригрозил он пальцем, а затем вонзил третий хвост в левую руку брюнета, немного ниже плеча. Болезненный протяжный вскрик парня быстро понизился до злого рычания, а затем превратился в короткие вздохи и шипение. – Итак, ты сбежал из дома. Тебя долго не было. Ты не виделся ни с матерью, ни с отцом, и я даже не буду говорить, где ты пропадал, чем и с кем занимался – это часть той неинтересной истории. Казалось бы, тебя с семьёй больше ничего не связывает, ты, наверняка, и сам так думал. Пока не узнал, что случилось. Твой отец поехал окончательно, и в один день просто слетел с катушек: он искал тебя, бесился, потому что не мог найти, долго срывался на твоей матери и избивал её, обвиняя в том, что она скрывает тебя от неё. Он не соображал, не верил женщине, доведённой до отчаяния, но, я уверен, если бы она правда скрывала тебя, то ни за что бы не призналась, где именно. И… когда его фанатизм достиг своего апогея, а терпение лопнуло…

– Ну ты и мудак, – обречённо прошипел брюнет, закрывая глаза, чтобы не видеть, как из-за головокружения перед глазами плывёт вся улица.

Он не хотел это слушать, но больше всего он не хотел вспоминать эту часть своего прошлого. Парня и так подташнивало из-за запаха крови и отвратительного ощущения вошедших в руки лезвий, а теперь он физически чувствовал, как его лицо бледнеет.

– Твой отец подошёл к твоей матери, связанной на полу какими-то грязными тряпками, избитой, заплаканной и ослабевшей… Он сел ей на живот, всунул тряпьё в рот и наклонился к её лицу, обхватив его ладонями… А затем его пальцы медленно погрузились в одну из глазниц женщины, выталкивая глазное яблоко наружу. Мужчина равнодушно слушал отчаянные приглушённые вопли своей жены, а после сделал тоже самое со вторым её глазом, оба опустил в банку с формалином и оставил, словно трофей, на полке в гостиной, – Бессмертный сделал паузу, наблюдая, как жмурится брюнет, до боли стиснув зубы, и удовлетворённо улыбнулся. – Твоя мать умерла не от болевого шока, а от потери крови: мучительно, долго, страшно. Её труп неделю лежал в кладовке вашей квартиры, прежде чем соседи стали жаловаться городской полиции на отвратительный запах, а когда произошедшее стало известно… За несколько дней до того, как твоего отца должны были судить, ты, узнав обо всём, нашёл его и убил. Ты был так зол, что даже умудрился поиздеваться над ним: тоже выдавил ему глаза, дабы он почувствовал, каково это. Ты избивал его до тех пор, пока не начал чувствовать хруст его костей своими кулаками, и лишь затем оставил в его груди, как в швейцарском сыре, девятнадцать ножевых.

Томо тяжело вздохнул, смирившись с тем, что эта история всплыла на поверхность, причём всплыла с достоинством полуразложившегося утопленника, с чьей шеи слетела сгнившая под воздействием воды верёвка. Было мерзко. Злоба немного утихла, отвечать – да и говорить что-либо в принципе – ничем не хотелось, делать парень тоже ничего не собирался. Он лишь надеялся, что этот день когда-нибудь закончится.

– И вот этот человек, – теперь Первый обращался, видимо, к зрителям, – защищает ваш город. Этот обыкновенный убийца. Нет… Маньяк. На его счету не одна человеческая жизнь. Он был поглощён своей жаждой отомстить. И чем же, скажите мне, это отличает его от псевдо-железных? Вы ЭТОМУ человеку хотите доверять свои жизни? И поверьте мне на слово: подобных ему очень много. Полиция целиком состоит из таких, как он, иначе он бы давно оказался в тюрьме или бы вовсе был казнён. Ты же понимаешь, о чём я, да? – Первый снова подмигнул копу, веселясь. – Люди мерзкие. Бедные псевдо-железные: люди ненавидят их за желание отомстить тем, кто причинял им боль, а сами занимаются тем же и ничего плохого в этом со своей стороны не видят. Вы такие лицемеры, меня от вас тошнит.

– А то, что ты пытаешься манипулировать одним человеком, шантажируя его жизнью другого, ты к плохим поступкам не относишь? Это как минимум не честно, – фыркнул Томо, закатив глаза.

– Я же злодей, мне положено, – пожал плечами Бессмертный.

– И как я не подумал…

Первый хотел было что-то ответить, скорее всего, даже съязвить, но его отвлёк знакомый лязг металла, донёсшийся из-за угла того же здания, из-за которого Бессмертный появился перед копом. Оба парня слегка удивлённо посмотрели туда, догадываясь, кто должен показаться.

– Порассуждать о том, являюсь ли я злодеем на самом деле, можем и в другой раз, а сейчас… – Бессмертный расплылся в клыкастой улыбке, увидев, как Сора точно так же описывает собой дугу в воздухе и приземляется на асфальт с помощью хвостов. Только его манёвр выглядел довольно «тяжёлым»: из-за удара его искусственных конечностей об землю по улице разнёсся глухой стук, эхо которого не стихало ещё пару секунд, а по асфальту побежали толстые трещины. Похоже, Ямарута был в очень плохом расположении духа. Железные, окружившие двоих парней в центре улицы, метнули свои взгляды на беловолосого. – Долго ты. А мы тебя уже заждались.

– Заблудился по дороге, – сухо бросил Ямарута, встретившись с Томо взглядом. Понять, слышал ли Сора историю о родителях брюнета, не получилось, поэтому коп просто положил голову обратно на асфальт, не в силах что-либо сделать. Он надеялся, что Ямаруте хватит ума не приходить, но знал, что парень всё равно это сделает. – Чего ты хочешь?

– Ты же знаешь. Я не говорил прямо, но, думаю, ты уже догадался, – оскалился Бессмертный. – Мне нужен ты. Мне нужно, чтобы ты подчинялся мне, а для этого мне, к сожалению, необходим он, – кивнул Первый на копа.

– У тебя здесь двести железных, зачем тебе какой-то там я? Они все вместе взятые гораздо сильнее меня, так что это глупо, просто отпусти его и мы свалим отсюда, – нахмурился Сора, медленно, шаг за шагом, приближаясь к парням. Он понимал, что дипломатия не поможет.

– Так давай проверим, действительно ли все они сильнее тебя? – предложил Бессмертный, склонив голову к плечу. Сора опешил и замер.

– Ч-что?.. Ты издев…

– Ах да… Тебе же нужен стимул. Не волнуйся, я с радостью тебя им обеспечу, – Первый кивнул одному из железных, и тот в несколько шагов преодолел нужное ему расстояние до брюнета, замахнувшись хвостом для удара.

Он проверяет тебя, Сора.

Беловолосый в одно мгновение оказался рядом с железным, вонзил все четыре хвоста ему в живот, пробив его насквозь, и вздёрнул парня вверх, словно тот не весил ни грамма. Затем Сора опрокинул его тело на землю в противоположной стороне от копа; то со смачным шлепком и хрустом ломающихся костей впечаталось в асфальт в неестественной позе и больше не шевелилось. Парень судорожно выдохнул, считая секунды и стараясь угомонить бешено колотящееся сердце. А если бы он не успел?

Бессмертный удивлённо моргнул и одобрительно кивнул головой. Он проследил за взглядом Ямаруты и, поняв, что тот смотрит на Томо и подумывает попытаться освободить его, предупреждающе повертел хвостом около шеи копа:

– Я бы этого не делал.

– Приятель, я ведь с тобой по-хорошему пытаюсь, – зло выдохнул Сора, взглянув на Первого исподлобья. Тот усмехнулся:

– Давай дальше, ладно?

Сора перевёл взгляд на трёх железных, вышедших вперёд после этих слов, и судорожно вздохнул, отходя подальше от Охотника. С тремя железными он, с горем пополам, мог справиться, но его могли подставить позвонки и внезапный приступ кашля, головокружения или, что ещё хуже, потеря сознания, а в таком случае он не будет способен даже на ногах стоять, не то, что защищаться или атаковать.

Парень ловко извернулся, избежав неожиданного рубленого удара хвостом, и стал быстрыми шагами отходить назад, делая очень резкие и крутые повороты, дабы следующие удары так же прошлись лишь по воздуху. Сора сделал резкий выпад вперёд и попытался разрубить туловище нападающего пополам, но тот успел присесть и избежать этого, следом сразу же ударив беловолосого ногой в челюсть. Его голову под силой удара дёрнуло так, будто она вот-вот оторвётся, и Ямарута упал на колени, харкая кровью. Благо он додумался взять с собой пару таблеток, так что через секунду раны зажили. Сора, слегка шатаясь, поднялся на ноги и повернулся к своему противнику лицом, но… Рядом с ним уже стояли те двое, которые поначалу просто смотрели, и были готовы напасть.

Троих ты убьёшь. Возможно, когда нападут шестеро, справишься и с ними тоже. Но…

Что будет, когда нападут пятнадцать? Или двадцать?

Ты сможешь сам? Без меня?

Соре приходилось очень часто прыгать и отскакивать назад, уворачиваясь от мощных ударов хвостов. У него практически не было времени на атаку. Постепенно чужие хвосты начинали его доставать: они проезжались острыми лезвиями то по ногам, то по рукам, то вдоль спины или по бокам парня. Он тяжело и часто дышал, пытаясь поймать момент, чтобы хоть чем-нибудь ответить своим противникам.

Когда хвосты одного из парней выстроились горизонтально для размашистого удара, Ямарута успел заметить это и исполнить боковое сальто в воздухе прямо над стальными конечностями железного. Затем беловолосый сделал кувырок, оказавшись прямо под ногами противника, и вдолбил все четыре хвоста в его живот. Послышался треск ломающихся костей и влажное чавканье. По позвонкам хвостов Соры потекли тонкие струйки крови железного, который, пару секунд похрипев от боли, обмяк и едва не придавил парня своим телом к земле.

Железные молчали, не пытаясь поддеть или разозлить Ямаруту словесно. Это было несколько странно, потому что обычно железных из группировок очень тянуло поболтать, подразнить друг друга, припомнить что-нибудь из прошлого. Это Первый своих подчинённых так выдрессировал? Если да, то каким образом? Или им достаточно знать, что он бессмертен? В любом случае, подобное поведение сбивало с толку: никаких лишних слов и действий.

К тому времени, как Сора успел расправиться с ещё одним парнем, приступ кашля дал о себе знать. Беловолосый согнулся пополам, кашляя и выплёвывая кровавые сгустки на землю, жмурился из-за боли в горле и пытался абстрагироваться от жара, распространяющегося по всему телу.

Ну же, хватит быть таким упёртым.

– Это слишком долго, так не пойдёт, – вздохнул Бессмертный, недовольно покачав головой. – Что скажешь о… десяти противниках? – оскалился он, кивнув группе железных справа от себя.

– Хватит! Я не смогу, это не имеет смыс… – Сора подавился на полуслове, получив мощный пинок в живот. Кто-то ещё пронзил гарпуном его колено и дёрнул в бок, разорвав связки. Беловолосый сдавленно и хрипло вскрикнул, упав на колени, а затем его тело начали обвивать сразу двадцать четыре хвоста. Пятеро железных встали позади и сбоку от Ямаруты, хвостами плотно прижав его руки к телу, не давая лишний раз вдохнуть, а ещё двое скрутили его искусственные конечности, лишив возможности попытаться ударить кого-нибудь или защититься; остальные были готовы в любую секунду помочь им. Сора несколько раз дёрнулся, попытавшись вырваться, но хвосты лишь сжали его плотнее, причиняя боль.

– Что ж, похоже, что из чего-то подобного ты освободиться не можешь, – нарочито грустно вздохнул Бессмертный, разводя руками. – Тогда драка действительно не имеет смысла. Придётся говорить с тобой по-другому: если ты пойдёшь со мной, то всё будет хорошо, – елейным голосом протянул Первый, прокручивая лезвие гарпуна в плече Томо. Парень болезненно зажмурился и сдавленно закричал, уткнувшись лицом в предплечье, чтобы заглушить собственный голос. Кровь с новой силой хлынула на асфальт.

– Прекрати! Отпусти его! – Сора снова попытался вырваться, но безуспешно. Бессмертный промолчал, продолжая терзать плечо копа и тем самым заставлять его кричать, чтобы побольше разозлить Ямаруту. Он знал, чувствовал, что беловолосый ещё может удивить его. Он хотел убедиться в этом лично. И Сора вот-вот должен был повестись на это, но Томо подыгрывать Первому не собирался. Брюнет, собравшись с силами, постарался потерпеть эту невыносимую режущую боль, и сдавленно прохрипел:

– Со мной… всё нормально… Просто вырвись и…

– Но он убьёт тебя! Или продолжит резать, как… – Бессмертный резко выдернул гарпун из плеча брюнета, а затем снова вогнал его в то же место. Охотник отчаянно взвыл, сумев сдержать болезненный вопль, и заметался по земле. – Хватит, перестань! Серьёзно, это уже слишком! Отпусти его!

– Если я отпущу его, то ты пойдёшь со мной, а если пообещаю, что больше не наврежу ему, то ты будешь Моим, понимаешь? – удостоверился Первый.

– Ямарута, я же сказал, всё нормально! Даже не думай идти у него на поводу, иначе… – гарпун в плече Томо резко вздёрнули вверх и снова вогнали внутрь раны. – Гр-р-рх-х-х! Су-у-ука…

– Тебе лучше помалкивать, – тихо прорычал Бессмертный, полоснув по Охотнику предупреждающим о неприятностях взглядом, а затем снова уставился на Сору, опустившегося на колени и прекратившего брыкаться. – Ну, так что? Я свои обещания сдерживаю. Ты не пожалеешь…

…о своём выборе, Сора.

Покажем ему, каким был Синдром, а?

– Оу, судя по звукам, полиция начала нападать на нас. Но ничего, сюда они не доберутся, – хмыкнул Бессмертный, прислушавшись к глухому грохоту, раскатившемуся по всей улице. Он перевёл взгляд на Сору и слегка удивился, ведь тот, стоя на коленях, согнулся пополам и, с закрытыми глазами, прикоснулся лбом к асфальту. Со стороны казалось, будто он пытался прийти в себя, остудить голову или, быть может, даже выдавить из себя какие-то слова, но при всём при этом не мог заставить себя смотреть в глаза Первому или Томо. – Хм-м… Сора, сейчас не время отдыхать. Я никуда не тороплюсь. Мы можем оставаться здесь сколько душе угодно; до тех пор, пока ты добровольно не согласишься на мои условия, но твой ненаглядный может умереть из-за потери крови, так что…

Ах… Ну наконец-то.

Ямарута поднял злой и одновременно с этим до странного весёлый взгляд на Бессмертного и с нажимом провёл подбородком стальной челюсти по асфальту, рассыпая яркие искры. Первый тут же заткнулся, наблюдая, а остальные железные напряглись, не зная, чего ожидать. Сора выпрямился, поднялся сначала на одну ногу, затем на вторую, недовольно зарычал, почувствовав, как чужие хвосты тянут его тело в разные стороны, а после убрал стальную маску и расплылся в совершенно ненормальной жуткой улыбке. Парень стал шагать вперёд: медленно, с трудом переставляя ноги, потому что его всё ещё тянули в стороны, стараясь не давать ему возможность сделать хоть что-нибудь, но он словно на буксире тащил за собой членов группировки Первого.

– Он, кажется… Что случилось? – опешил Бессмертный, а затем хмыкнул, немного расслабившись. – Разозлился, наконец. Ну хоть теперь-то ты покажешь мне, чего ты стоишь…

– Зря, – прохрипел Томо, не слишком обрадовавшись тому, что увидел, но, тем не менее, начав хрипло посмеиваться. – Это ты зря.

– Почему же?

– О-о-о… Аха-ха-ха, наслаждайся, – размыто ответил коп, стараясь выглядеть весёлым, но на деле чувствуя неприятную горечь от осознания того, что Ямарута мог натворить теперь и чем всё это могло кончиться.

Бессмертный хотел было ответить Охотнику, но его отвлёк недвусмысленный хруст. Он метнул взгляд в сторону Соры и увидел, как тот продолжает идти в его сторону, улыбаясь. Хвосты железных, натянутые, словно струны, впивались в его плоть всё сильнее, резали глубже и дробили кости, причиняя адскую боль, на которую парень совершенно не реагировал.

– А вот это уже интересно, – присвистнул Первый, заметив длинную кровавую лужу, растекающуюся вслед за Ямарутой. Тот продолжал и продолжал идти, игнорируя хвосты, что сдавили его туловище и прижатые к нему руки, словно две стены. Его рёбра уже давно треснули, кости рук были раздроблены, а органы сдавлены в кашу, но таблетка заставляла организм регенерировать даже в таких условиях. Однако, если парня сдавят сильнее, вскоре не выдержит и его позвоночник. При мысли об этом Бессмертный, наконец, занервничал. – О, так вот чего ты добиваешься… Либо я позволю им убить тебя, либо отпущу, да? Сукин ты сын…

Послышался новый громкий треск костей, и, Первый, запаниковав, приказал железным отпустить Сору. Те мгновенно повиновались и отошли, а беловолосый едва не свалился на колени, потому что больше ничто не тянуло его назад. Он в три шага преодолел расстояние до Бессмертного, схватил его за грудки куртки и притянул к себе, намереваясь стащить с него капюшон и эту дебильную пластину с цифровыми глазами. Первый лишь слегка отклонился назад, перехватил запястье Соры и, когда тот замер, трижды цокнул языком, кивнув на Томо:

– Не стоит подходить ко мне так близко и пытаться сделать какую-нибудь глупость, я легко могу убить его в отместку за это. Даже несмотря на то, что произойдёт потом.

Сора раздражённо фыркнул, отбросил руку Бессмертного от себя и отошёл назад, но не свёл с него взгляд. И действительно: хоть на лице Первого нереально было разглядеть какую-либо эмоцию, он заметно напрягся и встал к Соре боком, чтобы иметь возможность в любой момент увернуться от внезапной атаки.

– Видел то, что мне пришлось вынести, чтобы освободиться? Тебе такого никогда не повторить, ты, сраная пародия, – усмехнулся беловолосый, разводя руками, отступая назад и намеренно пошатываясь из стороны в сторону. Его лицо снова разрезала улыбка. – Давай. Сколько? Двадцать? Тридцать пять? Шестьдесят? Может быть, сто?

– А ты не слишком самоуверен? – усмехнулся Первый, предвкушая кровавое зрелище. Одним жестом руки он подал какой-то сигнал железному позади себя, а спустя секунду несколько десятков из них стали медленно подходить ближе.

Сора показательно размял шею и плечи, хрустя костяшками пальцев, и в расслабленно-усталой манере протяжно выдохнул нечто наподобие: «Ой бля-я-я…». Теперь он совсем не выглядел как тот человек, которого хоть что-нибудь всерьёз волновало. Томо это насторожило, но он предпочёл довериться парню, а не делать поспешные выводы. Всё-таки, эта злая садистская ухмылка на лице Ямаруты явно что-то означала.

– Ты не оставил мне выбора, придётся по-плохому. Сначала я выпотрошу их, – сказал парень чётко и уверенно, прекратив скалиться и заглянув в глаза каждому из своих противников, а после полоснул обещающим взглядом и по Первому, вновь ухмыльнувшись, – а затем проверю, сколько жизней у бессмертного.

====== Глава 59. Когда срывает крышу ======

Комментарий к Глава 59. Когда срывает крышу Глава писалась под:

Error37 – Chinese Warlord

The Pretty Reckless – Somebody Mix My Medicine

Flёur – Железо поёт

Ну же, хватит быть таким упёртым.

Гнев уже порядком устал уговаривать Сору просто взять и уступить ему место. Он раздражённо вилял хвостами и буравил парня недовольным взглядом, еле слышно рыча.

«Я сказал Нет. В том сне я видел один из вариантов того, что может случиться, если я поддамся тебе, так что даже и не думай», – мысленно усмехнулся Ямарута, почувствовав, как злость постепенно берёт над ним верх. Пока он кашлял собственной кровью и задыхался, в его голове мелькали образы из недавнего кошмара, что хоть немного помогало ему держать себя в руках и напоминать себе, почему ему нельзя злиться.

И он вовсе не упёртый. Не теперь. Он был готов сдаться, но не хотел этого признавать. Когда вокруг тебя две сотни надрессированных врагов, каким бы сильным и уверенным в себе ты ни был – всё равно невольно возьмёшься за первую попавшуюся протянутую руку помощи. Этой рукой для Соры был его собственный Гнев, который мог лишь усугубить ситуацию, а вовсе не помочь с ней справиться. Да и Ямарута знал, что, даже если он как-то выкарабкается сегодня с помощью Гнева и не сделает этим хуже, то вот уже завтра всё может повернуться в плохую сторону, потому как от Гнева избавиться непросто и мало ли что парню в таком состоянии взбредёт в голову. К тому же, теперь его общее психическое состояние оставляет желать лучшего, и единственное, что ему самому кажется абсолютно нормальным – злоба, которую он испытывает. Это чувство ему знакомо и понятно, оно простое, но в то же время опасное, поэтому беловолосый ему верит. К сожалению.

Сора смотрел на то, как Томо морщился от боли, стискивая зубы и шипя сквозь них в попытках не издавать звуков, и злился всё больше. Эту злобу подпитывал страх смерти брюнета и нежелание парня видеть, как ему причиняют боль. Когда коп соврал, что с ним всё нормально, Ямарута едва не задохнулся от возмущения. Он же видел, что с Охотником явно не всё в порядке, зачем тот начал так неубедительно врать? Чтобы успокоить беловолосого, потому что видел его горящий яростью взгляд? Чтобы Сора не пытался помочь ему и сам не пострадал? Наверное, всё и сразу.

Стоило Бессмертному первый раз вынуть лезвие из плеча Томо и вогнать его обратно, как Сору передёрнуло. Он не мог отвести взгляд от огромной кровоточащей раны и сам не слышал, как дрожит его голос, пропитанный паническими нотками. После второго раза Ямарута перестал даже дышать, поняв, что ещё один-два таких удара в плечо мужчины – и он останется и без своей левой руки тоже. Первый, тем временем, сообщил Соре о том, что сдерживает свои обещания, и парень не пожалеет о своём выборе. В этот же момент Гнев стал нашёптывать то же самое.

Покажем ему, каким был Синдром, а?

Сора судорожно выдохнул, опустившись на колени и упёршись лбом в прохладный шершавый асфальт, выбирая, что было бы лучше предпринять.

Ничего не делать он не мог.

Пойти с Бессмертным, чтобы он отпустил Томо и тот больше не пострадал? Но тогда Соре придётся подчиняться ему и драться против безымянной полиции, встав на пути у Ская. А если полицию удастся одолеть, то, чёрт его знает, что Первому нужно будет потом – он ведь может захотеть перебить весь Тэрроз.

Пытаться подавлять Гнев и справляться без сильного эмоционального допинга? Сора не смог бы. Он продолжал реагировать на боль и действовать относительно предсказуемо в драке до тех пор, пока не был зол, а это означает, что, чтобы вырваться из кокона, созданного железными с помощью хвостов, парню нужен был Гнев. Его, как один из вариантов, беловолосый пока что не рассматривал. Но Ямаруту не отпустили бы до тех пор, пока он не согласился бы на условия Первого или пока не случилось бы что-нибудь ещё. Вряд ли стоило надеяться на полицию, ведь её к этому месту попросту не подпустили бы, а, значит, «что-нибудь» не случится никогда.

Остаётся только одно – довериться Гневу. В этом случае произойти могло всё, что угодно, но парень точно знал две вещи: он сможет освободиться самостоятельно, если всё-таки сделает это, и даст членам группировки Первого знатно просраться. Как ни крути, это лучший из вариантов.

Ах… Ну наконец-то.

Сора криво усмехнулся, ведь слова о проверке количества жизней у бессмертного Первому явно не понравились, он даже не нашёл, что ответить. Вместо этого он переглянулся с одним из железных, которые ожидали разрешения напасть на Ямаруту, и кивнул:

– Делайте с ним что хотите, но не убивайте.

После этого на беловолосого тут же набросились трое железных, но Сора, будто заранее зная, что они сделают, легко увернулся от чужих хвостов и оказался позади. Он вонзил лезвие гарпуна в ногу одному из парней и вздёрнул его вверх. Затем три других хвоста впились во вторую ногу и руки нападавшего, не успевшего даже сообразить, что случилось, и, когда Сора вытянул руки перед собой и резко развёл их в стороны, его искусственные конечности сделали то же самое. На асфальт упало только туловище с головой, а конечности разлетелись по сторонам. Железный мог бы успеть регенерировать, если бы Ямарута, вновь избежав чужой атаки, не приблизился к нему и не выдрал позвонки с такой лёгкостью, словно на это не пришлось потратить уйму сил.

Следующего противника Сора отбросил от себя, словно котёнка, даже не ранив его и уставившись на кого-то другого; того, кого, видимо, счёл более интересным для драки. Парень стал надвигаться на выбранного железного, блокируя своими хвостами удары стальных конечностей тех, кто пытался его притормозить. Он держал руки согнутыми в локтях, а ладони сжал в кулаки, но выставил указательные и средние пальцы и иногда изображал такой жест, будто отмахивался от чего-то. И каждый раз, когда он это делал, его хвосты сталкивались с чужими. Это объяснялось очень просто: когда Сора только учился контролировать железо, он, стараясь сконцентрироваться, машинально изображал руками жесты, которыми он якобы направлял свои хвосты. Плюс ко всему, это придавало ему уверенности. Со временем надобность в этом отпала, но не исчезла, и теперь, когда парню нужно быть максимально внимательным и сосредоточенным, он начинает жестикулировать, чтобы точно знать, что хвосты повторят нужное движение. Сколько раз он, сбежав из тюрьмы, прибегал к подобному способу сконцентрироваться – можно сосчитать по пальцам. Но он не единственный, кто этим пользовался. Поэтому многим железным такая жестикуляция дала понять, что беловолосый настроен действительно серьёзно и не собирается делать ошибок.

Сора приблизился к выбранному парню и первым начал атаковать. Он легко махнул правой ладонью в сторону железного, и два его хвоста, оказавшись по правую от него сторону, почти достигли цели, но противник успел среагировать. Левой ладонью Ямарута скользнул по воздуху на уровне своего живота, и два других его хвоста, практически прижавшись к асфальту, молниеносно преодолели расстояние до железного, увернувшегося от первой атаки, и впились ему в бёдра. Парень коротко зарычал от боли и, поняв, что не может сдвинуться с места, машинально попытался нанести ответный удар по Соре. Тот отмахнулся от его стальных конечностей двумя своими и продолжил прогулочным шагом подходить к нему.

Беловолосый повернул левую ладонь внутренней стороной к своему лицу и, глядя на пойманного железного, сомкнул пальцы в кулак. Хвосты в теле члена группировки Первого зашевелились, словно змеи, дырявя его, пронзая брюхо, грудь и добираясь до шеи; они кромсали его изнутри, выкручивались, рвали мышцы, царапали кости и резали внутренние органы, словно раскалённый нож масло, шипообразными отростками. Железный, под чьими ногами растеклась багровая лужа, кричал от неописуемой боли и старался не шевелиться, чтобы не ухудшить своё положение, но хуже было уже некуда: Сора извернул хвосты таким образом, что они прошили тело парня в обратную сторону, добрались до его позвоночника и заживо вырезали искусственные кости.

Ямарута извлёк стальные конечности из растянувшегося на земле трупа и махнул ладонью в сторону Бессмертного, выставив только указательный и средний пальцы. Следом за этим один из его хвостов повторил это движение, бросив под ноги Первому окровавленные позвонки с оставшимися на ними ошмётками изрубленной свежей плоти.

– Жестоко, – удивлённо усмехнулся Бессмертный.

– Просто пиздец… – в тон ему выдохнул Томо.

– Ты сам напросился, учти это, – улыбнулся Сора, посмотрев на Первого.

– Тебя легко задавить количеством, так что…