Текст книги "Железное небо (СИ)"

Автор книги: Dammer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 76 страниц)

– Тише, тише, я не хотел тебя обидеть. Всё хорошо, ну? Ты действительно старалась сделать мне приятно – это главное, – начал он успокаивать ребёнка, поглаживая по бирюзовым волосам и смахивая слёзы с глаз. – Ну? Всё хорошо же? Я ведь не ругаюсь.

– Угу.

– Иди к себе, – улыбнулся он, а затем поцеловал малышку в лоб. Та кивнула и тут же удалилась в коридор.

– Чу-до-ви-ще, – по слогам выговорил второй мужчина, молча наблюдавший эту сцену. Крис фыркнул.

– Я всё так же очень дорожу ею. Она очень ценна для меня. Особенно теперь.

Трагер никогда не пускал Ансунемон за гигантские стальные тяжёлые закрытые двери, расположенные в длинном коридоре и похожие на камеры для пыток – хотя бы внешне. Что таилось за этими дверями, она не знала. Но однажды, проходя мимо одной из десятков похожих друг на друга дверей, она заметила аккумуляторную батарею и пару спиц. Находка была необычной и странной, но девочка решила, что так нужно, и буднично направилась в игровую, где её уже ждал Крис.

Вот только сам Трагер и понятия не имел, что его игра с двумя копами закончится не совсем так, как он планировал. Мужчина искренне верил, что второй коп умрёт в подстроенной автокатастрофе, но парень выжил, и более того – вылечился. У Криса появился шикарный повод начать волноваться за себя, ведь тот брюнет запомнил его лицо. Было бы просто замечательно, случись у копа амнезия, но нет. Тогда Крису пришлось найти другое место для проживания, пыток и исследований. Это помогло лишь отчасти – выжившая жертва начала убивать его людей. Одного за другим. Трагер стал сильно беспокоиться за собственную жизнь и нанял кучу наёмников и охраны, но от разгневанного полицейского его это не спасло. Он почти добрался до Криса, но последний успел вовремя смыться и остался безнаказанным. А коп со временем остыл и прекратил мстить. Но глупо было бы полагать, что он всё забыл.

– Бери свои накопленные деньги и уходи отсюда. Он проводит опыт и над тобой. Он не заменяет тебе родителей, это ты заменяешь ему обычных подопытных. Уходи, – тихо, но вполне чётко и ясно сообщил Ансунемон всю горькую правду тот самый приятель Трагера. Он понимал, что если тот обо всём узнает, Крис убьёт его. Но мужчина слишком не хотел, чтобы ещё такой маленький ребёнок мучился от опытов безумца.

Девочка сбежала, каким-то чудом прожив на улице ещё четыре года. Теперь она действительно была бродягой. А Трагер, скрипя зубами, забыл о ней, как о страшном сне. Теперь у него была другая идея – точнее, она сопровождала мысли Криса на протяжении долгих лет, но теперь он, наконец-то, мог основательно ухватиться за неё и руками, и ногами и ни за что не отпускать. Учёный хотел создать своего железного. Да, пусть его предыдущие попытки и были провальными, но теперь он был уверен, что всё получится. Мужчина соорудил искусственные позвонки железных. Ему действительно это удалось – впервые после предыдущего поколения учёных, все отголоски которого потеряны где-то в этом огромном городе.

– Крис, мы готовы начать, – сообщил вошедший в помещение коллега Трагера. Тот пытался унять дрожь, пробивающую всё его тело – он волновался, потому что был абсолютно уверен, что всё было не зря, что теперь-то он сделает то, чего не могли добиться многие учёные – создать своего железного. Дыхание его было сбитым; он нервно кусал нижнюю губу и сжимал подлокотники кресла так, что, казалось, приложи он чуть больше силы – и те сломаются. Воздух вокруг него того и гляди заискрится. Сейчас Трагер должен отправиться в операционную, дабы вживить подопытному искусственные позвонки.

Ямарута надеялся, что после того, как вылечит своей кровью всех раненных полицейских, доверие к нему среди Охотников станет чуть сильнее, но распространилось это не на всех. Скай и Томо всецело на него полагались и в дополнительной демонстрации надёжности Соры не нуждались; Грин и Эдисон всё ещё опасались парня, но вполне спокойно с ним разговаривали; пара-тройка других полицейских, которых Ямарута лечил, теперь не обходили его стороной и даже улыбались ему в знак уважения, хотя говорить с ним им всё ещё было сложно; ещё двое братьев-Охотников и вовсе приглядывались к парню, но Томо быстро пресёк их более близкое общение с Сорой; прочие же полицейские продолжали помалкивать в его сторону и ходили по струнке. Но были ещё и другие, те, кого не впечатлил поступок парня, и они шушукались за его спиной, нередко открыто бросаясь колкостями, дабы побесить его и вынудить подраться, чтобы доказать остальным копам, что Ямаруте верить нельзя. Но у них ничего толком не получалось: очередное «консервная банка» Сора игнорировал, ибо привык слышать подобное от Томо, а «подстилка Хейза» ему и вовсе льстила – хотя тут он скорее таким образом защищался, делая вид, что ему эта фраза нравится. Ничего конкретного та группа Охотников так и не добилась, лишь однажды получив от парня раздражённое фырканье.

– О, смотри-смотри, идёт, – гаденько засмеялся Тори – один из той группы копов, что очень хотели выбесить нанятого полицией железного. Двое парней рядом с Тори провокационно посмеялись, стараясь сделать так, чтобы беловолосый их услышал.

Сора направлялся к Скаю, казалось бы, подхватив от него же привычку пользоваться километровыми лестницами, а не лифтом. Такой вывод напрашивался из-за того, что парень вышел с лестничного пролёта, а не из стальной кабины.

Помимо Ямаруты и троицы Охотников были и ещё полицейские, которые сновали из кабинета в кабинет – теперь у полиции стало куда больше работы, особенно потому, что Скай очень умело её находил.

– А мне кажется, Господин Дайлер просто использует его. А потом, когда всех железных перебьют, его тоже прихлопнут, – громче нужного пробормотал Тори, расплываясь в улыбке и не отрывая взгляда от Соры. Тот остановился, отчётливо услышав сказанное, и глубоко вдохнул.

«Я знал, на что иду, я знал, на что иду, я знал, на что иду, я знал…» – протараторил беловолосый мысленно, скользя взглядом по коридору в поисках того, что могло бы его успокоить.

– Если ты прав, то его очень легко обмануть. Какой глупый железный, – начал поддакивать второй, буквально копируя акулью улыбку Тори.

Сора повернул голову и посмотрел на троицу, постаравшись сделать взгляд максимально злым. И у него получилось, вот только это не запугало копов – лишь их улыбки стали шире, а от Тори и вовсе послышался гаденький смешок.

– На что уставился, железный? – выплюнул он так, будто был недоволен тем, что Ямарута обратил на него внимание.

Сора, наконец, выдохнул, и вместе с тем его губы тронула лёгкая усмешка. На лицо парня резко наползли стальные челюсти, и он, сделав выпад в сторону троицы, раскрыл широкую пасть и не то гавкнул, не то зарычал. Трио синхронно вздрогнуло и испуганно вжалось в подоконник – Тори инстинктивно ухватился за пистолет, – улыбки тут же исчезли с их лиц. Остальные копы начали озираться на Сору, тогда как он, уже убрав железные челюсти, продолжил путь до Ская и заливисто засмеялся на весь коридор, искренне веселясь с реакции троих придурков. Благо в кабинет Дайлера парень зашёл уже отсмеявшись. Он прикрыл за собой дверь, обнаружив Министра стоящим около открытого окна и курящим сигарету. Дым сразу улетал на улицу, но запах табака в кабинете уже стойко осел, из-за чего Сора поморщился и фыркнул, махнув перед носом ладонью.

– Дело мне нашёл? – с ходу начал беловолосый.

– Не совсем, – выдохнул Скай, даже не обернувшись. Голос его показался парню слегка осипшим. – Грин и Роши выполняли моё сегодняшнее поручение… Ты же знал про подопытных животных, ставших железными?

– Да, знал, – машинально кивнул Сора, хотя Дайлер всё равно бы этого не увидел.

Свет был выключен, из-за чего помещение освещалось лишь дневными лучами солнца, падающими прямо на здание полицейского участка. От соседних высоток отражались яркие блики.

– Их создавали задолго до вас и, по сути, все они должны были уже умереть, но вчера на одну из станций прибежал пёс. У него были железные челюсти. Что думаешь по этому поводу?

Сора тяжело вздохнул, задумчиво нахмурившись.

– Ну, возможно, его позвонки сделаны более качественно, поэтому он столько прожил? Хотя, ему же тоже нужны таблетки, как и нам…

– Именно, – остановил его Скай, всё-таки повернувшись. – Ну да ладно, не буду тебя мучить. Грин и этот очкарик осмотрели пса и не обнаружили искусственных позвонков. Только нервы. А все кости собаки были из железа. Трейн объяснила это тем, что родителями пса были железная сука и обычный кобель. При таких условиях организм матери должен был отторгнуть плод или вовсе его уничтожить, но в одном из пары миллиардов случаев такого могло и не произойти.

– То есть, он рождён железным? – удивился Сора, сглатывая вязкую слюну.

– Так точно, – кивнул Дайлер, потушив окурок в пепельнице и затем сложив руки на груди. – И я спросил у неё, может ли подобное случиться у людей, а не у собак, может ли от подобного союза родиться железный ребёнок? И она сказала: «Да».

– Хорошо, новость довольно интересная, – Ямарута поёжился. – А я тут зачем?

Скай усмехнулся.

– Ну, глупо было бы полагать, что ты рождён железным. У тебя есть искусственные позвонки, а на них выгравирован твой номер. С железными животными поступали так же, но у той собаки никакого номера, как и вживлённых позвонков, естественно, не было, – начал он издалека, будто старался запугать парня. И у него отчасти получилось – тот напрягся. – Вас, конечно, не миллиард и даже не миллион. Но среди трёх тысяч железных, которые когда-то давно свободно ходили по Тэррозу, и сейчас – среди около пятисот сбежавших из тюрьмы железных, прячущихся в городе, мне кажется, должен быть один особенный.

– Думаешь, среди нас есть тот, кто рождён железным человеком? – осторожно предположил Сора. Скай утвердительно кивнул, буравя парня взглядом. – Если… Так, представим, что это правда. Но давай думать логически: если он родился тогда, когда железные сбежали из тюрьмы, то ему сейчас меньше года. Всех младенцев перебьёте, что ли? А если он родился во времена, когда железные ходили по Тэррозу и убивали людей, то этому… человеку?.. в общем, ему сейчас должно быть…

– От одиннадцати до двадцати лет, – закончил вместо него Скай. Красноволосый цокнул языком, вновь поворачиваясь к окну и закуривая сигарету.

Сора услышал щелчок зажигалки словно из-под толщи воды. Ему стало дурно, но парень продолжал стоять прямо и не выказывать свою нервозность, избегая лишних вопросов со стороны Дайлера.

– Может быть, – начал последний, из-за чего Ямарута вздрогнул, – ты даже слухи какие-нибудь знаешь? Вы же должны были с железными общаться не только по… кхм, вашей работе. Или даже имя его знаешь? А может, ты видел его? Говорил с ним? А, Сора?

– Прекрати, блять, прессовать меня, – сдался железный, повысив тон. Это позволило ему выдохнуть и успокоиться. Дайлер никак не отреагировал на грубость. Вот только Полностью успокоиться у парня не получилось: он и сам не понимал – злится он на Ская или боится, что тот начнёт его в чём-то обвинять.

– Ты же помнишь случай с мужчиной, который в парке около фонтана вещал о железном Боге? Он говорил, что этот так называемый Бог родится железным, – невозмутимо продолжал Министр, желая услышать от Соры всё то, что он знает. А он был уверен, что Ямарута о чём-то всё-таки молчит. Сам парень это тоже прекрасно понимал, но не хотел звучать неубедительно или неправдоподобно – Скай периодически намекал на то, что их договор по поводу вранья всё ещё в силе, и если Сора соврёт – пострадает Томо. Но он рискнул пойти окольными путями.

– Опять тема Богов? – наигранно недовольно фыркнул Ямарута. – Тебе ведь уже известно, что случилось с глазами Томо? А историю про его мутацию знаешь? Вот и скажи мне, какого хрена в этом мире так много Богов? Нет, ну, признаю, два – не много, но в обоих верить опасно! Если верить в железного Бога, то он, подпитываясь этой верой, расхерачит весь мир. Апокалипсис – эта заветная мечта подростка, но мне такой вариант по неясной мне самому причине не нравится. А у Томо глаза Бога и Божественная дубина между ног, поэтому в него я верить тоже опасаюсь – вдруг он Приап? Бог, блять, плодородия с огроменным членом! Мне за свой зад уже страшно.

– Прошу, не придуривайся, у меня выработался иммунитет к подобному, – вздохнул Скай, а затем вдруг улыбнулся. – Да и сообщать мне размеры членов моих сотрудников тоже не стоит, мне это пока что без надобности.

– Что значит «пока что»? – возмутился Сора, не понимая, что Дайлер решил разговаривать с парнем на его же языке.

– Ну, знаешь… Если я когда-нибудь вдруг предложу Томо заняться скайдайвингом*, то он вряд ли согласится, да и ты, мне кажется, тоже будешь против.

– Скайдайв… Вот ты сука!!! – ахнул железный, выругавшись. Не ожидал он, что кто-то вроде Ская станет говорить про себя подобное, пусть даже в шутку и мастерски завуалированно. Ямарута был впечатлён услышанным, но словесную брань решил продолжить. – Только попробуй! Я тебя на хвосты насажу и прокручу их внутри тебя по часовой стрелке, завязывая органы в узел!

– Я в ужасе, – Дайлер закатил глаза. – Может, перестанем отвлекаться от темы?

– Может Нет, – усмехнулся Сора. Но играть на нервах красноволосого у него совершенно не получалось – тот был непробиваем, пусть и иногда подыгрывал парню.

– А если хорошо подумать?

– Что, запугивать решил? Не самый лучший вариант, скажу честно.

– Да зачем мне тебя запугивать? Ты и так неплохо был напуган в начале разговора, а большего мне и не надо, – напомнил Министр, хищно улыбнувшись. Вся весёлость Соры моментально улетучилась; лицо его снова выражало сосредоточенность, хотя во взгляде читалось недовольство. – Ну так что там с этим железным… Богом?.. Железнорождённым?

Ямарута вздохнул и обвёл кабинет взглядом, повременив с ответом. Он всё ещё не понимал, как можно было бы ответить максимально правдоподобно – нет, он врать не собирался, но и не знал, как точнее объяснить то, что от него требуют, чтобы ему поверили. Взгляд упал на песочные часы на столе, которые автоматически переворачивались, когда нижняя часть часов заполнялась песком. Это действовало успокаивающе, а потому ещё через минуту беловолосый всё-таки попытался дать внятный ответ.

– Ты наверняка знаешь, что случится с памятью железного, если отрубить ему голову. Так вот, мне отрубали один раз, но я всё же забыл очень многие вещи. Да, я знаю, что такой железный существует, но не помню, почему я это знаю. Возможно, я его видел, знал имя или слышал о нём слухи. Но у меня в голове касательно него отложились две мысли: я знаю, что он существует, и я так же знаю, что очень хочу найти его. Без понятия, зачем. Но когда я думаю о нём, я хочу его убить. Он ассоциируется у меня с ошибкой… Такого, как он, в природе не должно быть! Я уверен, что хотел убить его тогда, но, видимо, не смог. Зато смогу сделать это теперь.

«Значит, железнорождённый всё-таки уже появился. И почему я не удивлён?» – удручённо вздохнул Скай, невольно бормоча последнюю фразу себе под нос. – «Хотя… информация о том, что железным можно родиться, новая, но я всё-равно убеждён в её достоверности. И эта информация, или, точнее, факт, многое объясняет. Например…»

– Так это то, что держит тебя? – пришёл к выводу Скай. – Держит тебя в мире живых? Ты знаешь, что имел неосторожность услышать или даже увидеть железнорождённого, но не смог его убить, а теперь хочешь это исправить? Довольно интересно получается, если кроме тебя из железных больше никто о нём не знает… Благородная цель, впрочем. Ты будешь героем, если убьёшь его, и это желание обоснованно. Но раз он до сих пор жив, не значит ли это, что тот ужасно силён? Сильнее тебя? И ты просто умрёшь при встрече с ним? Ты не думал об этом? Конечно думал. Но ты прав… Исходя из того, что я узнал о той железнорождённой собаке, такой человек должен уметь регенерировать самостоятельно, без таблеток; быть сильнее множества людей и иметь железные кости, вдобавок к которым у него будут такие же челюсти и хвосты, как у вас. Он – ошибка. И эту ошибку надо исправить.

– Скай, – резко почти выкрикнул Сора, уставившись в пол широко раскрытыми глазами. Голос у парня резко охрип. Дайлер даже насторожился и повернулся к беловолосому, и тогда тот медленно перевёл на него взгляд нездорово поблёскивающих жёлтых глаз. – В Тэррозе ведь есть шесть группировок… Нет, шесть Альф – они самые сильные среди всех железных. Шестой самый слабый, а первый… Ты же понял, да? Первый Альфа – железнорождённый.

Комментарий к Глава 27. Трагер и Первый Альфа *скайдайвинг от англ. skydiving – в буквальном переводе «ныряние c небес», но и Скай, и Сора перевели для себя это слово как «ныряние в небо»

Автор хочет отдохнуть за это лето хотя бы недельку, поэтому Скорее Всего следующая глава выйдет чуть-чуть позже. Я попробую написать и выложить её вовремя, но ничего не обещаю. Надеюсь на ваше понимание)

====== Глава 28. Среди твоих друзей всегда должен быть один гений ======

Прошлое…

Никто из моих знакомых и знать не знал, где я работаю. Пришлось скрывать; это единственное место, где платили ровно столько, сколько мне и было нужно, ибо дохода от моей основной работы критически не хватало. Моя жена – прекраснейший и добрейший человек из всех, кого я знаю – сильно болела. Врачи не могли точно сказать, что это за болезнь, но она явно была из новых. Лекарство, конечно, ещё не нашли тогда. И я работал Там, отдавая деньги одному хорошему доктору, чтобы он смог нам как-то помочь. Он действительно хотел, пытался, пробовал. А я лишь работал.

– Зачем ты водишься с ними? Разве тебе хочется работать на сумасшедших и приглядывать за ещё более неадекватными? – говорила мне Элизабет – та, ради которой я и бросил своё хобби, свою мечту, лишь бы у нас были деньги, и она выздоровела. Каждый раз, когда я уезжал по новой работе, она повторяла эти слова. Элизабет не хотела, чтобы я участвовал во всём том ужасе, который мне ещё предстояло узнать. Да и я, честно признаться, не желал. Но у меня не было другого выхода: либо мечта, либо любимая. Конечно, я выбрал Элли. Я так сильно хотел помочь ей, что пошёл работать в эту тюрьму.

Я не знал, что моя работа будет состоять в основном из того, что придётся морально терпеть то давление, которое на меня здесь оказывают. Каждый день напоминают, что моя задача – одна из самых ответственных, что от меня многое зависит, и именно на мою ошибку надеются железные. Я работаю в тюрьме для железных, в «дырах», а если точнее – сижу в гигантском штабе и слежу за тем, чтобы цепи не слетели с этих созданий. Разумеется, чтобы их снять с одного железного, нужно проделать кучу манипуляций за компьютером, и тогда те слетят с его запястий. Одновременно освободить всех не получится – подобное здесь не предусмотрено специально, дабы по чьей-то ошибке или неисправности компьютера не произошло непоправимого. А потому, чтобы освободить каждого из них, нужно проделать одно и то же действие несколько сотен раз. Причём сделать это быстро можно было лишь усилиями пятисот сотрудников, а если ты один, то на подобную вещь ушло бы около часа – этого хватит, чтобы о твоём проступке узнали.

Отвратительное место. Сборище циничных ублюдков и латентных маньяков, дорвавшихся до места, где их желания законны и поощряются. Это ужасно. Хотя… Железные убили моего ребёнка. И я должен их ненавидеть за это, но… Нет. Почему-то не испытывал ненависти. Сочувствовал, жалел, но не ненавидел. Иногда мне удавалось подсмотреть за процессом проведения опытов на железных. И каждый раз я убеждался, что любой другой обычный человек умер бы после трёх секунд чего-то подобного, но не они. Им не давали умирать. Доводили до края своими пытками, до состояния между жизнью и смертью, и возвращали обратно. Железных я видел самых разных, и пусть каждый вёл себя по-своему – кто-то терпел эти пытки, кто-то пытался вырваться, кто-то пробовал подкупить врачей и охранников, кто-то разговаривал с пустотой, а кто-то получал удовольствие от происходящего, – но для меня они оставались людьми. Пускай и сильными, в разной степени обезумевшими, железными, но людьми.

Через пять лет моя любимая умерла. Тот врач вернул мне все деньги, всячески старался выразить свои соболезнования. Я будто потерял частичку себя тогда. Хотелось поменяться местами с каким-нибудь железным – настолько мне было плохо. И я выпросил разрешение провести немного времени с одним из них. С виду он был обычным и даже казался адекватным, не потерявшим рассудок. Я уселся на бетонный пол, забыв о том, что тот вымазан кровью этого подростка. Навскидку ему можно дать лет шестнадцать. Я просидел рядом с ним в полной тишине около десяти минут.

– Эй… – позвал я его тихо и сипло. – Если бы я предложил тебе поменяться местами, ты бы согласился?

Он даже головы не поднял, хрипло усмехнувшись.

– Ты бы умер.

– Так ты бы согласился? – не унимался я. Железный вздохнул.

– Людьми так легко управлять, – начал он внезапно, заставив меня вздрогнуть. – Они подвластны эмоциям и чувствам, а те заставляют их делать невероятные вещи. Когда тебя ложно обвинили – ты обижен до слёз… Когда зол – хочешь крушить всё вокруг… Когда обманули – готов придушить… А когда обещают – ты веришь… Так вот. Я к чему. Ты бы не поменялся со мной. А я, даже если и ответил бы: «Нет», – то всё равно с радостью махнулся бы местами. Я мог бы начать давить на жалость. Ты бы проникся, послушал меня, может быть, даже попробовал бы мне как-то облегчить мою участь. А потом я, как один из безумных железных уёбков, прокусил бы тебе шею, как веточку, потому что ты слишком близко подошёл.

– Я тебя не понимаю… – пробормотал я себе под нос, взирая на подростка. Он таки поднял голову и смахнул чёлку с глаз.

– Да нет, это я не понимаю, – фыркнул он. – Зачем тебе меняться со мной? Сочувствуешь моему положению? Сомневаюсь. Ты чем-то расстроен, и тебе настолько плохо, что ты готов оказаться на моём месте. Я прав?

– П-прав…

– И ты думаешь, что я, зная это, не обманул бы тебя? Ведь ты сейчас на эмоциях, ты следуешь за ними, пытаясь найти что-то более болезненное, чем то, что у тебя недавно случилось. И ты пришёл к выводу, что здесь тебе стало бы… лучше? Хуже? Ты бы тут умер. А-а-а, так ты этого и хочешь. Что ж ты не набрал воды в ванну, не лёг туда и не бросил рядом с собой включённый тостер, м? Плохо тебе? А мне хорошо? Мне хорошо, а?! Посмотри на меня! Тебе плохо, мужик? Хочешь, чтоб стало хуже? Хочешь ведь, да?! Я могу устроить. Сними с меня цепи. Я сделаю. Я устрою. Будет хуже. Будет больнее. Ты чем-то расстроен? Я не понимаю… Тебе стало легче, мужик? Ты поговорил с психом – тебе стало легче?! Стало?! Ты готов оказаться тут, в цепях? Я бы обманул тебя, понимаешь? Не иди на поводу у своих долбанных эмоций! Тебе стало хуже?!

Он действительно сумасшедший – стоило ему начать говорить более эмоционально, как все его фразы начали мешаться между собой и образовывать поток бреда, но… Я смог услышать его, ведь он старался справиться со своим недугом и донести до меня свою мысль, а именно: «Не иди на поводу у своих эмоций, ведь на трезвую голову станешь думать иначе».

– Эй, парень, успокойся, – начал я осторожно, силясь остановить железного. Он замолк, выравнивая сильно сбившееся дыхание. – Скажи мне своё имя?

Он молчал. Молчал ещё двадцать минут, наверняка, пребывая в бреду. Я решил покинуть его, но когда я находился уже возле лифта, до меня донеслось: «Тай».

А потом… Потом, ещё через пять лет пришёл Он. Среднего роста, облачённый во всё чёрное, прячущий лицо под какой-то маской. Голос он чем-то исказил, но это точно был парень. Он сказал, что мне незачем гнить здесь, что я могу найти другую работу и жить среди нормальных людей, позабыв об этих учёных, палачах и железных. Незнакомец говорил немного, но так, что я, наверное, вдохновился, что ли.

– Что тебе от меня нужно? Кто ты такой? – спросил я опасливо.

– Это не важно. Но мне нужно, чтобы ты сделал то, что изменит всё и для всех, – чётко произнёс он, и у меня мурашки по спине побежали. – Освободи их. Отключи маячки. Я помогу тебе: уничтожу всё улики, подчищу досье, спрячу от железных и от полиции. У тебя будет возможность сменить имя и жить, будто заново.

Он так убедительно говорил, что я не смог отказаться. Не сразу, но я отключил то, что он просил, и снял цепи с железных, приготовившись к тому, что всё быстро вскроется, и меня убьют за этот поступок. Но кто-то сказал о неисправности какой-то установки, мол, она задымилась, а потом, что заглючил супер-компьютер. Это глупости, конечно, но я понял – тот парень подстроил несчастный случай, и я смог остаться безнаказанным. Мне чудом удалось остаться в живых – точнее, меня увёл тот незнакомец ещё до того, как железные добрались до штаба. Посадил в машину, и уже другой человек, так же скрывавший своё лицо под какой-то тряпкой, вёз меня по пустыне прямо в Тэрроз.

Я совершил нечто ужасное. Освободил их… Как мне и сказали. Я поддался словам того парня, поверил ему, и сделал то, чего он хотел. Мне не стыдно, не страшно. Он действительно соблюдал наш договор – никто не знал обо мне и о том, что я натворил, и он подчистил мою историю. Незнакомец лишь предупредил: убедившись, что мне ничего не угрожает, оставит меня, и дальше я буду справляться самостоятельно. Так и случилось. Затем, я не слышал о нём ничего. Я не знал кто это, где его можно найти, если он мне понадобится. Но я понимал, что тот задумал нечто глобальное, и что я помог ему в этом. Потому что повёлся.

Ох, если бы слова того железного мальчика всплыли в моей голове в тот момент, я бы, наверное, поступил иначе…

Настоящее…

«Мы не сможем проверить всех людей той возрастной категории, которая нам подходит, поэтому тебе придётся либо вспомнить Его, либо найти. Полиция тебе поможет. Я не знаю, что может произойти, если такое существо будет ходить по Тэррозу, поэтому нам нужно найти и избавиться от Него».

Слова Ская прокручивались в мыслях Ямаруты раз за разом, вызывая головную боль и лёгкий приступ бешенства. Парень не мог по щелчку пальцев вспомнить того, кто мог бы являться Первым Альфой, железнорождённым. Но и найти его быстро не получилось бы: людей от одиннадцати до двадцати лет очень много, причём не каждый из них мельтешит в толпе на улице: некоторые сутками торчат дома, иные и вовсе живут в трущобах. Но главное, что беспокоило Сору – мог ли железнорождённый быть как-то связан с тем, что пятистам железным удалось сбежать из тюрьмы? Ведь это явно была не ошибка супер-компьютера или неосторожность ответственных за «дыры» людей: чтобы сбежали все железные, должен был ошибиться весь персонал, а такого быть ну никак не могло. К тому же ответственными за устройства слежения внутри позвонков были уже совсем другие люди. А это значит, что кто-то специально отключил маячки и сбросил со всех железных цепи, обманув не меньше тысячи работников тюрьмы. Хотя, даже если железнорождённый никак с этим не связан, беловолосому всё равно хотелось бы знать, кто и зачем выпустил железных.

Он не очень много понимал в компьютерах, механике, роботах и всём, что могло этого касаться, а потому первым делом решил зайти к тому, кто разбирался в этом – к Роши. Скай сообщил Соре, что очкарик ушёл домой, ибо Грин дали другую работу, поэтому заниматься малолетками вроде Ятсуме у неё сейчас банально не хватало времени.

– О, прив…

– Надо поговорить, – грубо перебил парня Ямарута, вламываясь в коридор и не глядя захлопнув за собой дверь. Он схватил обескураженного очкарика под локоть и словно на буксире потащил его в стальную комнату подростка.

– Может, объяснишь, в чём дело? – промямлил шатен, поправляя очки и наблюдая, как Сора, отпустив его, ходит по комнате взад-вперёд, скрестив руки на груди и смотря в пол. – Что случилось?

Железный остановился по середине комнаты и обернулся, выглядя уже более спокойным.

– Ты в компах хорошо шаришь? – нахмурился тот.

– Ещё бы, – кивнул Роши, не понимая, что происходит. Вот так бывает: обедаешь на кухне, смотришь скучные передачи по телевизору, и тут в твою обитель врывается человек, которого ты боишься больше всего на свете, и чего-то от тебя хочет. А ты так и не доел свои макароны с сыром.

– Сможешь найти мне досье на каждого работника тюрьмы для железных?

– Э-э-э… – подростка передёрнуло от такой просьбы. – Этой информации нет в открытом доступе…

– Я в курсе, – фыркнул Сора. – Поэтому я к тебе и пришёл. Так ты сможешь или нет?

Роши аж воздухом подавился от возмущения.

– Ты хоть понимаешь, что если меня спалят за этим, то мне светит даже не тюрьма? Меня убьют, понимаешь? Убьют за то, что я влезаю, по сути, в базу данных и… Конечно, могу, только перестань на меня так смотреть, – пробурчал он, стараясь спрятаться от цепкого и не в меру раздражённого взгляда Соры, а потому спешно уселся на стул и включил компьютер. Уже через секунду по комнате парня летали десятки голографических экранов.

Пока подросток шаманил и искал нужную информацию, Ямарута, не зная, чем себя занять на это время, вновь стал исследовать взглядом странную комнату. В дверном проёме показалась мать Роши – низенькая шатенка, облачённая в свободную бело-голубую тунику, домашние тёмно-синие слегка вытянутые штаны и такого же цвета тапочки. Она едва заметно кивнула назад, глядя на Сору. Парень оглянулся на Ятсуме и понял: тот был настолько увлечён данной ему работой, что не заметил внезапно появившуюся мать.

Ямарута опасливо последовал за женщиной на просторную светлую кухню, недоумевая, чего от него хотят. На небольшом круглом столе стояли две кружки с горячим чаем и конфетница. Сора еле подавил в себе желание нагло окунуть руку в чужие сладости и скромно присел за стол напротив матери Роши.

Около холодильника парил голографический экран-телевизор – шли какие-то новости. Звук был практически на минимуме, но во вставшей на кухне тишине бормотание ведущего слышалось отчётливо. Сора продолжал пялиться на конфеты, стараясь выглядеть непринуждённо, но получалось откровенно плохо. Он шкрябал указательным пальцем клеёнку, ожидая начала какого-нибудь разговора или собираясь услышать вопрос, но ни того, ни другого всё ещё не было.

– Вы хотели со мной о чём-то поговорить? – начал железный, не выдержав. Женщина спешно отпила чай и кивнула, поставив кружку на стол, но не выпуская её из ладоней. – Кстати, как Вас зовут?

– Тамия, – попыталась она улыбнуться. – Сора, послушай. Нам не удавалось с тобой поговорить, так как мы очень редко виделись и… Сначала ты показался мне очень хорошим молодым человеком.