Текст книги "Железное небо (СИ)"

Автор книги: Dammer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 76 страниц)

– Успешно закон… Нет, это не так. Ведь если бы не произошли те разногласия между учёными, и если бы не развязалась война внутри Тэрроза, то эксперименты бы продолжались? То есть, учёные продолжали бы пытаться создать того самого идеального железного. Но это невозможно! Регенерация не от святого духа происходит, а значит и бессмертие – это наука! Точнее… Если железный систематически принимает таблетки, созданные учёными, то он, по факту, обретает бессмертие.

– Ну… Возможно ты прав…

– Я прав! – смело заявил Роши. – Я заметил, что Сора в свои почти двадцать два года выглядит лет на восемнадцать, а то и шестнадцать. Ну, лицом. Оно такое… как бы выразиться правильно… У него детские черты. Или подростковые… В общем, из-за приёма таблеток и из-за того, что каждая клетка его тела обновлялась, «омолаживалась» или восстанавливалась, он не старел. В тюрьме ему таблеток не давали, а значит и время для его организма шло своим чередом. То есть, если бы Сора принимал таблетки постоянно – скажем, раз в две недели, – то он бы не менялся внешне и не имел бы возможности умереть.

– Ты, конечно, прав. Я не спорю. Но напомню, что мало того, что Сора далеко не из последней партии железных, так они ещё и закончены все процентов на семьдесят, – заметив недопонимание парня, Грин задумчиво нахмурилась и постаралась объяснить более доходчиво:

– Позвонки не долговечны, их надо заменять со временем. При частом использовании одних и тех же позвонков срок годности истекает быстрее. Таблетки лишь ускоряют процесс коррозии – позвонки отказывают в работе, нервы погибают и начинают разлагаться, а из-за этого железный человек буквально гниёт изнутри. И вот представь железного, законченного на сто процентов. Одного такого хватило бы, чтобы уничтожить Всех людей на Земле! Поэтому та война сыграла человечеству на руку.

– Кошмар… Хотя я бы на такого посмотрел… – честно признался Роши, потупив взгляд.

– Я тоже, – вздохнула девушка мечтательно. – А! Вернёмся к основной части разговора. Как правило, из лабораторий иногда сбегают подопытные. Да, это случается, это ни для кого не секрет, но все учёные это отрицают. Так вот. Эта псина, – девушка кивнула в сторону лающего пса, – появилась вчера на станции воздушного метро и напала на людей. У неё были железные челюсти. Скай приказал её поймать. Поймали… Приволокли ко мне… Сказали изучить…

– И ты изучила?

– Нет ещё! Её для этого убить надо, – прыснула она, всплеснув руками. – То, что нужно сделать при её жизни, я уже сделала. А вот для остального мне нужен её труп. Вот только убивать я не привыкла, – хмыкнула Трейн, почёсывая переносицу.

– Может, стоит попросить Томо о помощи? – скромно предложил парень.

– Почему именно Томо?

– Я тут больше почти никого не знаю…

– Бля, – выдохнула Грин расстроенно. – Ладно, я пойду за «палачом». Сиди здесь и ни-че-го не трогай, понял?

– Да понял я, иди, – улыбнулся очкарик, вспомнив про кофе.

Собаку убили уже через двадцать минут. Для этого Грин позвала одного из Охотников и рассказала ему, как убить искусственные нервы пса, ибо во время исследований животного при его жизни девушка не обнаружила вживлённых позвонков, лишь нервы.

Охотник выполнил свою задачу и упорхал по своим делам, тогда как Трейн и Ятсуме, после сорока минут, потраченных на изучение тела пса, склонились над столом по обе стороны от трупа и погрузились в свои размышления.

– Вот разве такое может быть? – не выдержала девушка. Она имела ввиду отсутствие железных позвонков.

– Видимо, может, – неуверенно пробормотал парень, разглядывая собаку. Из приоткрытого рта на металлический стол капала кровь.

– Всё равно не понимаю, – выдохнула учёный, выудив откуда-то зубочистку и начав её активно грызть.

– У меня такой вопрос… А железные могут иметь детей?

Грин аж воздухом подавилась, тут же выплюнув зубочистку куда-то в сторону.

– Ну, я не знаю. Чисто теоретически – могут, железо ведь не затрагивает репродуктивные органы, – задумчиво протянула девушка, наматывая длинную зелёную прядь волос на палец. – Но… с этим должна быть кое-какая проблема. Смотри: если мы берём железного мужчину и железную женщину, то у них ничего не получится. Они оба Могут иметь детей, но: биосенсоры в веществе таблетки распознают эмбрион, как паразита, угрожающего жизни носителя позвонков. Поэтому начнётся отторжение плода, как итог – выкидыш.

– То есть, если взять обычного мужчину и железную женщину, то получится всё то же самое?

– Абсолютно верно, – довольно улыбнулась Грин, радуясь смышлённости парня. – А если мы возьмём железного мужчину и обычную женщину, то ребёнок у них будет самым обыкновенным человеком, ведь, как я уже сказала, железо не затрагивает репродуктивные органы. Хотя тут стоит учесть состав крови железного, ведь из-за таблеток он «немного» изменён. А значит и ребёнок скорее всего родится либо мёртвым, либо дефектным.

– А есть хотя бы малейшая вероятность того, что у железной женщины всё-таки может появится ребёнок? – не унимался очкарик.

Грин тяжело вздохнула, стараясь хотя бы предположить, что такое возможно.

– Ну, в теории вероятности я не сильна, но один на два миллиарда – да, такое может случится. И тут у меня самой возникает вопрос…

– Будет ли этот ребёнок обычным? – предположил Роши, встретившись с девушкой взглядом.

– Именно, – кивнула Грин, вновь посмотрев на труп пса, у которого были искусственные нервы, но не было искусственных позвонков. – Предположим, но только Предположим, что этот «щенок» родился от обычного пса и железной собаки, но… Это ж сколько лет прошло с тех пор, как подопытные животные сбежали? Он так долго прожил, или в Тэррозе уже давно орудуют полужелезные пёсики? – нервно усмехнулась учёный, начав кусать губы до крови.

– Ты же тоже не хочешь в это верить, да? – промямлил подросток, понимая, что теория о полужелезных животных звучит достаточно правдоподобно.

– Не хочу. Но верю.

– Тогда как так вышло, что у собаки, рождённой от такого союза, есть стальные челюсти?

– Не знаю! У меня самой одни вопросы! – раздражённо прорычала Трейн, взъерошивая волосы. – У него нет искусственных железных позвонков… Вместо этого – все его кости железные… Так, давай думать. Что мы знаем про железных?

– Я знаю, что пластины позвонков железных во время реабилитации после операции по их вживлению расползались по всему позвоночнику человека, сростаясь с костями.

– Значит, этому псу, когда он ещё был в утробе, досталась львиная доля железа матери? Так, что ли? – нервно усмехнулась Грин. Глаза девушки стали нездорово поблёскивать, давление у неё резко подскочило. – Просто… нервы я ещё могу объяснить. Биосенсеры не распознали плод как паразита, зато позвонки матери распознали плод как ещё одного хозяина и пустили нервы к нему, дабы регулировать его жизненные процессы. Из-за крови матери пёс от рождения имеет великолепную способность к регенерации. Но железо! Чёртово, мать его, железо… Я не понимаю…

– Может оно, как и нервы, просто наползло на плод? – несмело предположил Роши.

– Как? Разрывая внутренние органы изначального носителя? Может быть, может быть… Но звучит всё равно дико!

– Суть в том, что железные могут иметь детей. Вероятность ужасно мала, но…

Парень и дальше бы разглагольствовал, задавал вопросы и участвовал в беседе с Грин, если бы в обитель учёного неожиданно не ворвался Ямарута. Сора едва не выломал дверь. Дыхание у него было сильно сбито, а напуганное выражение лица тут же заставило обеспокоиться и забыть о трупе пса. Девушка подскочила со стула и быстро подошла к железному.

– Грин, там… Нужна твоя… помощь! Срочно! – запинаясь, выговорил беловолосый, так и не выровняв дыхание.

Трейн, осторожно касаясь его плеч и смотря ему в глаза, осипшим голосом произнесла:

– Успокойся, выровняй дыхание и скажи, что случилось.

Сора отрицательно замотал головой.

– Там Томо… Ему глаза… – он провёл ладонью вдоль собственных глаз. – Ты должна помочь ему, Грин!

– Глаза… Ему что сделали? Блять! Да ну нахуй! Ты шутишь! – наконец, поняв парня, буквально взорвалась девушка.

Она потратила всего секунду на то, чтобы найти и накинуть врачебный халат, прежде чем побежать следом за железным, оставляя обескураженного произошедшим очкарика наедине с самим собой. И трупом собаки.

– Тебе туда нельзя! Сора! – Эдисон в одиночку удерживал железного, не позволяя ему зайти в операционную. Остальные Охотники банально боялись даже стоять рядом с парнем. А вот Эд – высоченный широкий мужик – был смелее, но и его сил едва ли хватало.

Ямарута быстро успокоился, обмякая в крепкой хватке мужчины и рвано выдыхая. Эду показалось, что парень плачет, поэтому он повернул его к себе лицом и, обняв, принялся успокаивать. Со стороны других полицейских это выглядело столь же странно, как если бы начальник пытался привести в чувства химеру, но только сам Эд воспринимал сейчас Сору как простого человека, переживающего за своего… друга? Парня? Он не смог подобрать правильное слово.

Беловолосый, частично придя в себя, спешно отошёл от мужчины и свалился на скамейку около двери, ставя локти на колени и утыкаясь лицом в ладони. За его спиной располагалось широкое окно, а за ним – операционная. Белые шторы были завешаны изнутри, не позволяя разглядеть происходящее, потому-то парень и рвался туда, желая знать всё. Томо бы, конечно, не умер, но его глаза… Сора хотел верить, что Грин сможет вернуть брюнету зрение.

В узком коридоре стояли шестеро Охотников – Эд, водитель фургона, который довёз железного и копа до участка, ещё двое парней – те, что тащили Томо в операционную, и ещё двое – те, что Пытались преградить путь Соре до той же двери. Последние со своей задачей не справились из-за страха перед Ямарутой, а потому и без того обеспокоенный Эдисон взял это в свои руки и удержал Сору в злополучном коридоре.

Ещё через час операционная опустела, а в одну из свободных палат заселили раненного. Грин кивнула, призывая Сору следовать за ней.

Помещение оказалось небольшим – всего для одного человека. Больничная койка располагалась изголовьем к правой стене, напротив двери – окно. Справа от кровати стояла тумбочка, а слева – капельница.

Сора на негнущихся ногах подошёл к кровати, разглядывая копа. Его глаза и лоб скрывал толстый слой бинтов, дыхание было ровным, но тяжёлым.

– Чтобы вернуть ему зрение, нужна подходящая доза аналога ваших таблеток, но… Их больше никто не производит, а последние партии уже давно разобрали. Свои таблетки я делала именно из аналога. Но, как я уже сказала, их нет. Поэтому сейчас от меня толку мало, – осторожно заговорила Трейн, подняв взгляд на железного. Он почти не обращал на неё внимание, скользя взглядом по бинтам. – Я смогла лишь обработать раны и…

– А мои таблетки подойдут? – пересохшими губами произнёс парень.

– Что? А… Ну… Возможно… Я не знаю, – растерялась девушка. – У твоих таблеток и аналога разный состав, так что я не знаю, что из этого может получится… Скорее всего, он умрёт от передозировки.

– А он…

– Томо сейчас спит.

Сора вздохнул.

– Но как-то же можно вылечить его? Восстановить глаза? Можно ведь? – не унимался он, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

– Вряд ли, Сора. Прости. Если вдруг появится способ… Безопасный способ… Тогда я сделаю всё, чтобы он снова мог видеть. А сейчас, прости, – выдохнула Трейн, едва коснувшись плеча парня. Он дёрнул им, небрежно скидывая руку девушки с себя, и тихо, но злобно рыкнул. Врач поспешила уйти, позволяя Ямаруте остаться с Томо.

«Должен же быть способ», – повторял железный мысленно, словно мантру. Парень взял стул, стоящий у окна, и расположил его слева от койки, сел и опустил голову на белое покрывало, как в своё время делал то же самое за барным столом в магазине старика. Он закрыл глаза и мысленно стал перебирать все возможные варианты.

Таблетки у него были при себе, и теперь одну из них он перекатывал по костяшкам пальцев, буравя её взглядом. Как-то же может ему пригодиться эта дрянь? Хотя бы раз она может помочь не железному, а человеку? Но как вымерить нужную дозу, чтобы Томо не умер? И как это сделать побыстрее? Ведь когда рана заживёт, предпринимать что-либо будет уже поздно.

«Вещество таблетки очень быстро выводится из моего организма… Кровь у меня другая… Она ведь будет восприниматься организмом Томо не как яд или неподходящая кровь, а как, скажем, глюкоза? Тогда, в моей крови будет нужная доза вещества из таблетки, и его глаза восстановятся!» – обрадовался Сора, выпрямляясь. Его глаза загорелись идеей.

Пришло бы подобное в голову нормального человека? Вряд ли. Никто и никогда не делал переливание крови от железного человеку. Сора был прав – состав его крови немного отличается от человеческого, как и у любого другого железного. Также он прав на счёт того, как воспринимается чужим организмом его кровь. Не обязательно, чтобы группы крови Томо и Соры были подходящими друг другу, как при донорстве у обычных людей, ибо кровь Ямаруты будет восприниматься чужим организмом как лекарство.

Однако, когда железный принимает таблетку, сделать успешное переливание крови невозможно. В его жидкой соединительной ткани всё равно будет слишком большая доза вещества из пилюли, а значит, человек от такой помощи просто-напросто умрёт. Тут-то беловолосому сыграет на руку то, что у него плохо работают позвонки, а препарат из таблетки либо плохо усваивается, либо выветривается из его организма слишком быстро. А это значит, что ему достаточно будет съесть таблетку и дождаться конца её действия – это и будет нужной дозой для Томо.

Сора отломил от таблетки небольшой кусочек и проглотил. Следом он начал ломать собственные пальцы, проверяя действие пилюли. Переломы отлично заживали, а потому он начал ломать всю левую руку. Он повторял это ещё раз восемь, прежде чем скорость регенерации начала снижаться.

Последний перелом парня заживал минут десять, поэтому он уже ковырялся в ящике у окна и, наконец, нашёл проводящую систему для капельницы. Ещё через минуту капельница с глюкозой была отодвинута в сторону, а в вену копа вливалась чужая кровь.

Сора, максимально аккуратно орудуя двумя хвостами и правой рукой, разрезал и снял повязку с головы Охотника, дабы следить за регенерацией тканей и вовремя остановить свою махинацию с кровью.

На лице брюнета не осталось ни шрама, ни царапинки, которые смогли бы напомнить об ужасном порезе. Глаза восстановились, но были закрыты – коп продолжал спать. Сора облегчённо вздохнул, чувствуя лёгкую слабость от незначительной потери крови.

Вот только слишком долго оставаться с Томо парень теперь не собирался. Раз коп в порядке, то ему не о чем беспокоиться, но Сора вспомнил, что на этом этаже множество раненных полицейских, которым он мог бы помочь. Ему только нужно тратить таблетки, дабы восстанавливать собственную кровь, ломать себе кости, чтобы осталась нужная доза вещества, и продолжать заниматься донорством. Это отличный шанс наладить контакт с другими Охотниками.

Ямарута буквально вылетел из палаты. На него уставились десяток пар глаз.

– Я тут закончил, с ним всё нормально. Мне бы…

– Что ты сказал? Что закончил? – переспросила Грин, не понимая.

– Я смог вернуть ему зрение, – спешно протараторил Сора. – Не спрашивай как, я потом объясню! Лучше отведите меня к другим раненым копам, я смогу им помочь.

– Как ты сможешь…

– Хватит! Сука! Спрашивать! – взвился парень, но быстро остыл. – У кого сейчас самое критическое состояние?

Все задумались, растерянно бегая взглядами по коридору и переглядываясь.

– Ну, это… У Тони, вроде… Он уже точно не выживет…

– Отлично! Прям, блять, щас к нему и пойдём, тогда выживет! – оживлённо провозгласил Сора, подхватывая Грин под руку и уволакивая её вглубь коридора. – Какая у этого Тони палата?

– Э-э-э… Тридцать вторая! – выпалила Грин, всё ещё не придя в себя и смиренно следуя за железным.

Эдисон только и мог, что затылок чесать, провожая парочку взглядом. Когда та скрылась в одной из палат, мужчина вздохнул и, подойдя к белой двери, ведущей в палату Томо, несмело дёрнул ручку и заглянул внутрь. Полицейские позади него задержали дыхание, не зная, чего ожидать. Эдисон в немом шоке раскрыл рот и повернулся к мужчинам, выдав: «Э-э-э, ну… Я так-то в ахуе, как и вы». Мужики тут же оттолкнули начальника от двери и, толкаясь и шипя друг на друга, заглянули в палату, не справившись с приступом вселенского интереса.

– Он правда…

– Ахире-е-е-е-еть.

– Это шутка такая, да?! Как он это сделал?

– А вам не посрать, народ? Главное, что сделал…

Сора потратил почти три часа на то, чтобы обойти каждого раненного и поделиться с ними своей кровью. Большинство тех Охотников не спали, поэтому сильно удивились тому, что делает Сора, и не брезговали задавать ему вопросы. Он послушно отвечал, заодно просвещая в детали своего плана и Грин. Та с оглушительными радостными воплями скакала по коридору, словно ей было вновь пятнадцать лет, и обнимала каждого, кто случайно оказывался у неё на пути. Даже те пятеро полицейских, что какое-то время стояли около двери в операционную, не смогли сдержать улыбок, понимая, что Сора очень сильно помог копам. Эдисон просиял от радости, но, благо, не скакал рядом с Грин.

Закончив с последним раненным Охотником, Сора вышел в коридор и довольно выдохнул, гордясь самим собой. Трейн, уже успокоившись, подошла к нему и сообщила, что Томо проснулся. Ямарута поспешил в палату.

Брюнет принял сидячее положение в койке, потирая веки и зевая. Сора плюхнулся на стул рядом и лыбился ровно до тех пор, пока Томо не взглянул на него.

– Ты что, мой врач? – с ходу начал привычно огрызаться коп.

– На самом деле, да, – серьёзно заявил Сора, а затем пригляделся. – У тебя… – он придвинулся ближе, вглядываясь в глаза копа. На его лице с каждой новой секундой отражалось всё более сильное недоумение.

– Что? Третий глаз? Как у той утки?

– Нет, – замотал головой Сора. – У тебя же были карие глаза. А теперь… э-э-э… Серые? Белые? Не могу разобрать цвет.

– Что? – удивлённо встрепенулся коп. – Как это «серые»?

– Ну вот так. Радужка очень яркого серого цвета, – выдохнул Ямарута, отодвигаясь. – Понятия не имею, почему так вышло, но тебе идёт.

Томо откинулся на спинку кровати, уставившись в потолок, и задумался. Взгляд скользил по белой стене, спускаясь на покрывало, а затем упал на протезированную руку. Боковым зрением брюнет заметил, что Сора всё ещё пялится на его лицо, но привычного раздражения это не вызвало. Наверное, потому что мысли копа занимал сейчас вовсе не железный, а старая мамина «сказка».

– Знаешь про Глаза Бога? – вдруг спросил Томо, не отрывая взгляда от стальной ладони.

– Понятия не имею, – честно ответил Сора, склонив голову набок.

– Когда-то давно мать рассказала мне одну историю. Как сказку на ночь. Уже потом я узнал, что это была вовсе не сказка, а вполне реальная история, – начал Томо свой монолог слегка хрипловатым голосом. – В начале двадцать первого века в одной семье родился ребёнок с лёгкой генетической мутацией: его глаза были изначально чёрными-чёрными, а с возрастом они посерели и стали, как у слепого, но он всё прекрасно видел на протяжении всей жизни. И даже больше… Он видел ночью, в темноте. И эта мутация передавалась по наследству. Сначала никто не обращал на это внимания, мутации – обычное дело, а вот какие-то сектанты, появившиеся годах в семидесятых, про людей с таким цветом глаз стали говорить, как про Богов.

Томо усмехнулся, замолкая на минуту. Затем он, набрав побольше воздуха в лёгкие, продолжил.

– Эту мутацию называли «Глаза Бога». Дебильное пафосное название, ничего более, однако со временем смысл такого названия стали активно выдумывать. В итоге ещё через какое-то время, появились слухи, мол, Боги могут убивать взглядом. Разумеется, это глупости, и взглядом никто не мог убить. Мог лишь напугать. Ты же сам видишь, это не просто серый цвет радужки. Она почти белая. А выглядит это… – он замолчал.

– Странновато? – подобрал нужно слово Сора.

– Ну, да, странновато, – пожал плечами брюнет. – Эта мутация причислялась к благородным. Одна способность видеть в темноте чего стоит. Некоторые потомки Богов придумали наркотик, позволяющий пробудить эту мутацию быстрее. Его кололи даже детям.

– Пиздец… А тебе его…?

– Да, кололи. Отец, – уточнил коп. – Мать узнала об этом и пресекла его попытки «разбудить» во мне эту мутацию. Он не был потомком той семьи, зато был безмозглым фанатиком. Он тупо хотел увидеть эти глаза. Вот потом мать и призналась, что «сказка» оказалась вполне реальной.

– Значит, я разбудил в тебе эту мутацию? – удивлённо воскликнул Сора.

– Именно об этом я и пытаюсь сказать, – хмыкнул коп, закатив глаза.

– Я случайненько, – надулся парень, раскачиваясь на стуле. – Мне пришлось влить в тебя свою кровь, чтобы твои глаза восстановились, поэтому теперь я могу смело сказать, что в тебе есть частичка меня! Круто, правда?!

– Не очень, – фыркнул Охотник.

– А ещё я вылечил всех на этом этаже. Надеюсь, это хоть немного поможет мне установить хорошую связь с полицейскими, – пробормотал Сора уже тише.

– Доверять тебе им в любом случае придётся.

– Ты хоть раз можешь меня поддержать? – насупился Ямарута.

– Зачем? У тебя низкая самооценка? – ухмыльнулся брюнет, сверкнув светло-серыми глазами. Беловолосый потупил взгляд. – О, да ладно, не беспокойся, я всё равно не люблю быть в долгу.

– Это значит, что…

– Да, то и значит.

– То есть, ты сделаешь мне минет?! – обрадовался железный, нарочно начиная бесить полицейского.

– Обойдёшься! – рявкнул тот, отпихнув парня от себя.

Грин расплылась в довольной улыбке, наблюдая, как придурошная парочка возится на одноместной койке, а если точнее: как Томо сначала пытается отодрать от себя Сору, а затем опрокидывает его на кровать и подминает хохочущего парня под себя. Столь умилительную картину воссоединения копа и железного наблюдали и все шестеро полицейских, стоящих рядом с учёным. Четверо из них брезгливо позеленели и отвернулись, пятый достал телефон и с интересом записывал происходящее на камеру, а Эдисон протяжно застонал и прикрыл глаза ладонью.

– Кролики, – выдохнул начальник, так и не убрав ладонь с лица. Грин заметила его покрасневшие уши, и её улыбка стала шире.

– Ребята хотят тратить каждую минуту с пользой для себя, – пожала она плечами, думая, что Эдисон – здоровенный медведеподобный мужик, – кажется, становился не в меру стеснительным, когда перед ним разворачивалась подобная сцена.

====== Глава 27. Трагер и Первый Альфа ======

Тэрроз был, есть и будет пристанищем для маньяков, наёмников, наркоторговцев и прочих любителей разнообразной жизни «за кадром». Но в первую очередь этот город принадлежал учёным.

Днём все эти люди такие же случайные прохожие, соседи по подъезду, коллеги для кого-либо на своей второй, обычной, работе. Они так же, как и большая часть горожан, ходят по магазинам за продуктами или одеждой, обедают с семьёй, находят час-другой для своей второй половинки, если таковая имеется, или встречаются с друзьями и прогуливаются по городу, забегают в рестораны или развлекательные центры. Люди уже привыкли грамотно отбиваться от карманников, фыркать в тёмной подворотне при виде насильника и грабителя, подкидывать мячик мальчишке из соседнего двора. А вечером они сбрасывают с себя всё ненужное: маску простого человека, офисного планктона или доброго соседа, – надевают подходящую для их первой работы одежду – будь то врачебный халат, старая одежда в тёмных тонах и сумка с разобранной снайперской винтовкой или даже профессиональный грим на лице – и отправляются в ночную смену.

Конечно, киллером можно работать и днём. А наркотой торговать даже с утра. У учёных всё в разы проще – им совершенно не о чем беспокоиться, ведь о них думают в последнюю очередь, тогда как именно из их лабораторий могут вырваться опасные вирусы, странные и не менее грозные гибриды животных, а то и новые железные. Но подобного ни у кого и в мыслях не было.

«Что могут эти безобидные фармацевты?»

«Это тебе не консультанты в аптеке»

«Ха, они самопровозглашённые учёные. Что они могут без денег, оборудования и…»

«У них всё это есть. Откуда? Они неплохо зарабатывают на своих открытиях и создании чего-то нового, вдобавок ещё и обычной жизнью живут, на более обычную работу тоже ходят. Слышал, что такое работа? Ра-бо-та. Мы с тобой пашем в офисе по шестнадцать часов в день, и только потом торчкам наркоту продаём. И первое, и второе – ра-бо-та, только разная. А знаешь, кто наркоту-то эту делает, а? Те самые „фармацевты“. Так что не пробуй эту дрянь. Никогда. Потом не слезешь».

Большинство местных учёных также работают врачами или робототехниками – в погоне за позвонками железных, их изучением или созданием, нужно знать как можно больше наук, причём знать их практически в идеале. Многие этим похвастаться не могут – откуда им брать эти самые знания? А вот Трагер может. У него с малолетства был доступ к любому из его капризов. Обычной работы у мужчины не было – занимался исключительно тем, что ему нравилось. Почти каждый день он ударялся в образ подпольного врача, и среди прочих на него был больший спрос. В этом амплуа он мог заниматься весьма простыми вещами, вроде хирургических вмешательств в человеческое тело, иначе говоря – мужчина был пластическим хирургом, хотя больше всего ему нравилось оперировать и лечить флору и фауну преступного мира – платят за такое куда больше. Иногда Трагер преображался в учёного, помогая или возглавляя некоторых других, таких же, как и он сам, почти никому неизвестных служителей науки. Они разрабатывали усовершенствованный и менее опасный аналог таблеток железных, а также работали над созданием своего железного монстра, но последнее, пока что, каждый раз заканчивалось неудачей, из-за чего мужчина очень расстраивался. Хотя бы раз в неделю он отбрасывал ненужные профессии и превращался в самого себя – Криса Трагера, обыкновенного маньяка с необыкновенной фантазией.

Тот задор, с которым Крис мог пытать жертву целыми днями, испарялся при виде отчаявшегося человека, которому не повезло стать новой игрушкой мужчины. Десять лет назад ему было веселее. Ему и раньше приходили в голову безумные идеи, но… Десять лет назад он воплотил в реальность, наверное, одну из самых безумных. Тогда, когда железные ещё ходили по Тэррозу, Крис нашёл того, кто стал очередной Любимой игрушкой. Хотя, сначала он искренне хотел о ней заботиться. Трагер подумывал вырастить себе замену.

– Зачем это тебе? Ребёнок… Чей он? Надеюсь, не твой, – хмыкнул приятель Криса, скептически оглядывая мужчину. Тот отмахнулся и расплылся в ленивой улыбке.

– Нашёл, скажем так. Правда нашёл, случайно. А может, это судьба? – отшутился он. – Впрочем, я действительно не такой уж и монстр. Я могу не только калечить.

Тогда это казалось правдой. Удивительной и непонятной, но правдой. Крис хотел Заботиться? Оберегать кого-то? Зачем это ему?

– Ешь, не бойся. Это обычная еда. И мясо не человеческое, – приговаривал он, смотря на запуганного ребёнка, когда тот неуверенно возил вилкой по тарелке. – Я выделил тебе свободную комнату, будешь жить у меня. У тебя ведь нет родителей?

Тогда Крис впервые убаюкивал плачущую девочку, искренне не желая видеть её слёзы по непонятной для него самого причине. Он не был педофилом, зато в нём проснулись отцовские чувства.

Девочка привыкала к нему целый год. Боялась его из-за шрама, рассекавшего слепой глаз, мало разговаривала с ним, а от его знакомых и вовсе убегала. Со временем от этих же знакомых она стала прятаться за Криса, выглядывая из-за его спины и смотря на гостей исподлобья. Трагер умилялся, гладил её по волосам и со всеми знакомил, дабы ей было не страшно. После этого года Крис и понял, для чего ему может пригодиться этот ребёнок. Он стал давать ей мизерные дозы аналога под видом витаминок. Раз в две недели доза увеличивалась, дабы у девочки происходило привыкание к ещё большему количеству вещества. Когда ей исполнилось восемь, она уже спокойно могла проглотить целую таблетку и не умереть от передозировки. Благодаря этому, получив полную дозу, девочка становилась подобной железному – приобретала поразительную способность к регенерации, и пусть та происходила медленнее, но малышка могла навсегда забыть о существовании протезов. Это же и придавало ей сил – в свои восемь лет девочка имела физическую силу взрослого мужчины. С адреналином или норадреналином она и вовсе превосходила по силе многих людей, но всё же не была такой мощной, как железные. Крис знал о том, что последствия от подобного всё-таки будут, но его это мало волновало – ребёнок должен прожить как минимум до двадцати пяти лет.

– Так ты планировал сделать с ней это, или идея спонтанно появилась? – в очередной раз стал допытывать Криса его старый знакомый.

– Я бы сказал, что планировал, но увы, нет, идея пришла сама, – выдохнул шатен молочное облако сигаретного дыма. – Теперь у меня есть небольшая цель… Я хочу узнать, выживет ли она, если съест таблетку железного.

– Какой же ты наглухо отбитый.

– За это меня и ценят.

– А что там по поводу твоего любимчика из полиции? Говорят, их двое.

– Да, двое… Один интереснее другого, – усмехнулся Крис. – Но… я уже знаю, что сделаю с ними.

– О чём вы говорите? – неожиданно в комнату зашла малышка. Она посмотрела на Криса с искренним интересом и даже некоторым удивлением.

– Да так, о своём. О хобби, – подмигнул ей парень слепым глазом. – У тебя ведь тоже есть хобби?

Девочка начала топтаться на месте, стыдливо опустив голову и начав теребить края тёмно-синего пышного платья с рюшками. Это чудесное платье Крис подарил ей на её седьмое День Рождения.

– Я же знаю, что у тебя есть одно интересное хобби, – промурлыкал мужчина, подперев щёку кулаком и тепло оглядывая малышку. – Ты у нас обкрадываешь прохожих, прикидываясь бродягой, ведь так? Не бойся, я не буду тебя ругать.

Приятель Криса отличался чуть большим гуманизмом и теперь сочувствующе поглядывал на девочку.

– Зачем ты это делаешь? – протянул Трагер.

– Ну, я… – она запнулась. – Я не знаю, как ещё отблагодарить тебя за то, что ты заменяешь мне родителей. Вот и подкладываю тебе деньги…

Вот теперь Крис удивился.

– Куда подкладываешь?

– В твою сумку. Чёрную такую, – пробубнила малышка.

– Да? – почти вскрикнул парень. – Я же её сто лет с собой никуда не ношу! Сколько же там накопилось-то! Ансунемон, ну зачем? Не стоит так делать, у меня нет нужды в деньгах.

– Я хотела как лучше, – всхлипнула она, багровея то ли от стыда, то ли от обиды.

Крис встрепенулся, отложив сигарету и поднявшись со стула, и спешно подошёл к девочке, приобнимая её.