Текст книги "Делириум (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Прочувствуй это, кретин.

– Ну, скажи мне, кто тебя недолюбил, мамочка или папочка? Даже твоя мать не смогла…

Гермиона увидела, как он двинулся к ней и, повинуясь инстинкту, кинулась к выходу. Только замолчав, убегая, Грейнджер поняла, что перегнула. Это была та грань относительной безопасности, которую она не переступила, а перепрыгнула, разбежавшись. Мельком посмотрев вправо, гриффиндорка поняла, что дверь в собственную комнату закрыта и времени слишком мало. Как только рука Гермионы коснулась ручки двери в ванную, чтобы захлопнуть и зацементировать ее всеми возможными заклинаниями, она почувствовала, как задняя часть головы запекла огнем: он схватил ее за волосы и развернув, треснул спиной о кафельную стену, вызывая новую вспышку тупой боли и тут же выбивая палочку из ее рук.

– Не смей, сука! Не смей! ― Малфой притянул Грейнджер к себе и потом вновь приложил о стену лопатками. ― Не смей говорить о Нарциссе!

– Хватит, Малфой! Мне больно! Остановись! ― она истерила, пытаясь скинуть его руки, но хватка была слишком сильной.

Драко приблизился к ее лицу и, склонив голову, еле слышно проговорил на ухо:

– Я остановлюсь только тогда, когда выужу нужную информацию из твоего грязнокрового мозга и потом брошу прямо под ноги Темному Лорду – подыхать.

Оттолкнув ее от себя, он вышел из ванной, даже не потрудившись закрыть дверь. Гермиона стояла, приложив руки к щекам, и прерывисто дышала, успокаиваясь. Через несколько минут она услышала, как Пэнси зашла в башню, рассказывая что-то о предстоящем дне рождении, но уже спустя пару фраз, заткнулась и, судя по звукам прямо из гостиной, увлеченно принялась совсем за другой род деятельности.

Гермиона призвала к себе палочку, одиноко лежавшую под раковиной, и, пытаясь унять дрожь рук от выброшенного в кровь адреналина, запечатала изнутри дверь в свою комнату, надеясь, что это огородит ее от всего внешнего мира.

***

– Слава Мерлину, что маггловедение поставили последним уроком на сегодня, иначе с самого утра я бы просто это не вынес, ― услышала Гермиона измученную фразу от когтевранца, сидящего сзади и, боже мой, как же он был прав.

Исключительно мысль о том, что после этого урока, сутки, которые, кажется, были спроектированы самим Сатаной (а иначе, кто бы мог поставить Зелья и урок с Кэрроу в один день?) наконец закончатся. Хотя, если вспомнить, что теперь новоявленный директор в лице пунцовой жабы утверждает все расписания, то версия с Сатаной не так уж и далеко ушла от правды.

Нелогично большие, деревянные двери в класс хлопнули, и ученики увидели Алекто Кэрроу. Собрав рыжие волосы в пучок, ее голова визуально стала еще больше, превращая женщину в один большой необъятный шар.

При появлении профессора студенты тут же затихли, но тишина была гнетущей и выжидающей. Если, услышав шаги Макгонагалл, ученики умолкали из чувства уважения, вне зависимости от факультета, то Кэрроу просто наводила на всех ужас и отвращение, зная, на что способна эта женщина.

– Забудьте все то, чему вас учили на этих лекциях, если вы имели неосторожность посещать их, пока предмет вела эта бездарная клуша Бербидж, ― хохотнула она, поправляя воротник мантии.

Гермиона едва слышно перевела дух. Профессор Бербидж была одной из ее любимых учителей и смотреть на то, как нечто столь жалкое, как Кэрроу, насмехается над кончиной преподавателя, было для гриффиндорки сущей пыткой. Но она ничего не могла поделать. Иногда промолчать – более разумно. Фраза, которую она так часто повторяла Гарри и Рону, когда они вступали в перепалки с Малфоем.

Малфой. При воспоминании о нем, ее губы дрогнули и сжались в тонкую полоску. Чертов кретин. После его выходки, у нее на спине до сих пор виднеются два небольших синяка, которые, несмотря на размер, ноют тупой болью при касании.

– Большинство из вас, сидящих здесь, ― Кэрроу многозначительно провела взглядом по тем ученикам, которые сидели в бледно-серой форме, ― принадлежат к святой расе волшебников. Но если бы меня попросили рассказать о магглах в двух словах, то я бы сказала, что это грязные животные, по сравнению с которыми тролли ― верх человеческой цивилизации!

Высокий противный смех наполнил комнату, но никто из присутствующих не поддержал его. Кэрроу было наплевать на это. Она была в прекрасном расположении духа, получая истинное удовольствие только от своих лживых рассказов, не заботясь, насколько ученики поддерживают ее идеи.

– Но, несмотря на это, они оказались достаточно подлыми и коварными, чтобы суметь загнать волшебников в подполье! Заставить прятаться, словно крысы, боясь показать свой дар!

Повысив голос на несколько октав, Алекто передвигалась между рядами, изучая реакцию студентов. Большинство из них нацепили на лица равнодушные маски, и Гермиона могла поклясться, что заняты только отсчетом минут до конца урока. Что ж, факт того, что никто не слушает этот бред с восторгом и верой уже придавал сил.

– Старая власть так прикипела к этим мерзким магглам, что позволила им притеснять нас. Но ничего, вы должны знать, что это скоро изменится! Справедливость будет восстановлена.

Пожирательница взмахнула палочкой, и в центре кабинета заплясали фигуры людей в полный рост, словно затейливая игра света.

– Они презирали нас за нашу магию. Убивали, уничтожали все, что связано с волшебством.

Под аккомпанемент слов учителя незримые тени сформировались в фигуру женщины, а под ее ногами горел костер. Еще взмах палочки, и палач метким ударом острого меча обезглавливает человека, чья призрачная голова летит в класс, и прежде чем раствориться заставляет двух студенток на первой парте вскрикнуть и отскочить. Фигурки светились и менялись на сцены повешения, травли и разномастных убийств, которые только могли прийти в голову Алекто.

– Магглы сделали все, чтобы мы столетиями скрывались, несмотря на то, что волшебники превосходят их во всем! Мерзкие маггловские дети, которым по ошибке досталась в жилы капля волшебной крови заполонили мир, считая, что имеют такие же права, как и те, кто охранял и берег свой род в кристальной чистоте!

С каждым словом в голосе Кэрроу все отчетливее чувствовалась маниакальная ненависть.

– Но, наконец-то, все изменится. Во главе этого мира будут стоять те, кому он принадлежит по праву. И магглы, черт их дери, вместе с грязнокровками, наконец, займут свое место, ― она осмотрела класс с безумной улыбкой на лице.

От нее шли жуткие мурашки по спине. Это не человек, который делает что-то из страха за свою жизнь или жизнь близких. Пусть жалкий, делающий неправильный, лишенный храбрости выбор, но защищающий свою жизнь. Это человек, который свято верил в то, что говорил. В мировое господство, порабощение другой расы. Свято верил в ту жуть, которая поселилась в Англии, как паразит, заражающий все живое.

– Но сначала мы скормим им ту же самую пилюлю, которой они пичкали нас все это время! Заставим страдать так же, как страдали мы!

Класс заполнила еще более ощущаемая тишина. Она свалилась на плечи, предвещая что-то действительно ужасное.

Кэрроу взмахнула палочкой, и мертвая ведьма начала менять свою форму. Несколько секунд, и Гермиона увидела это.

Ее родители. Сначала девушка не поверила собственным глазам, вглядываясь в движущееся изображение, но чем дольше она смотрела, тем четче видела черты мамы и папы. Словно откуда-то издалека раздался щелчок пальцев, и волшебный фильм наполнился звуками. Волшебник в черном плаще держал в руках палочку и повторял «Круцио», пытая ее родителей. Крик заполнил помещение, и она видела, как лица самых родных для нее людей искажаются в гримасе боли, издавая истошные вопли. Несколько учеников ахнули от чудовищной картины, даже не понимая истинного ужаса происходящего.

– Паскуда… ― Гермиона встала, поворачиваясь к Кэрроу и практически не контролируя себя от отвращения и злости.

– Что, Грейнджер, знакомые лица? ― победно ухмыльнулась женщина, смотря ей прямо в глаза. ― Магглы и вправду будут на своем месте, и они еще расплатятся за то, что позволили своему отродью…

– Остолбеней! Сектумсемпра! Конфринго! ― кричала гриффиндорка, но из ее палочки вырывались лишь красные искры.

– Инкарцеро! ― воскликнула Кэрроу, и в ту же секунду тело Грейнджер сковали веревки, не позволяющие ей пошевелить даже пальцем.

– Кажется, кто-то заслужил наказание за нападение на учителя! ― Пожирательница с удовольствием растягивала слова, смакуя каждую часть предложения.

Гермиона почувствовала, как ее дернули за руку, протаскивая к выходу.

– Нет! Вы не можете так поступать! Это незаконно! Это просто… бесчеловечно! ― краем глаза она увидела, как Стюарт Акерли поднялся, взывая к разуму профессора.

– Не нужно, Стюарт… ― начала Гермиона, но тут же получила пощечину.

– Заткнись, тварь! А ты, ― указала Кэрроу на когтевранца, ― также получишь наказание, защитник! Только пойдешь сам. Империо!

Под застывшие в ужасе лица Акерли опустил руки по швам и безвольно поплелся за учителем маггловедения.

Сумасшедшая сука тащила их коридорами Хогвартса, приговаривая угрозы. Пусть подавится ими. Гермиона крутилась, пытаясь выбраться из оков, но магия плотно держала ее руки в неподвижном состоянии. Она слышала шаркающие звуки шагов парня сзади и чувствовала жгучую вину. Он был здесь не при чем. Это были практически личные счеты. Мало того, что Кэрроу ненавидела магглорожденных, но, видимо, она не забыла того случая, когда Гермиона помешала ей истязать второкурсника, а Снейп не позволил злобной учительнице отыграться. Что ж, видимо, сейчас преподавательница восполнит пробелы.

Они подошли к одному из кабинетов, и, когда двери отворились, увидели щуплого мужчину, сидящего за столом и очень похожего на свою сестрицу: чертами лица и безумием в глазах.

– Амикус! ― рявкнул женский голос за спиной, привлекая внимание мужчины. ― Грязно-сука посмела напасть на меня! Ей, видите ли, не понравились лица ее родителей в предсмертной агонии!

Она засмеялась, видя улыбку брата, который, судя по всему, знал, что она устроила на уроке.

– В школьных правилах за это положено наказание, если я не ошибаюсь, ― протянул Амикус, фальшиво задумавшись.

– Придержи ее, пока я отведу этого идиота в подвал – пусть посидит несколько дней без еды, ― кивнула Алекто на еще одного пленника в своих руках. ― Дай мне закончить урок и убедись, что она уяснила, что бывает, если нападаешь на представителей высшего общества.

После этих слов Гермиона почувствовала резкий толчок в спину, который не позволил ей удержаться на ногах.

После звука хлопнувшей двери, Амикус присел возле нее, смотря прямо в глаза.

– Так, так, так… подружка Поттера. Неужели тебя не научили уважению?

Девушка подняла взгляд и скривилась, смотря на подобие человека перед собой.

– Чтоб ты сдох.

– Что ж, я научу тебя уважать ближайшее окружение Темного Лорда, грязнокровка. Круцио!

Гермиона думала, что после пыток Беллатрисы смогла запомнить эту боль, привыкнуть к ней. Но она чувствовалась снова и снова, как в первый раз. Будто и нет этой мышечной памяти. Крик, разрывающий глотку, вырывался из ее горла, и она больше не чувствовала под собой земли. Только котел, полный страданий.

– Ты прочувствуешь то, что совсем скоро прочувствуют твои магглы-родители. Расскажешь им потом, насколько это мучительно! Круцио! Круцио!

Сквозь пелену агонии она слышала, как Пожиратель смеялся, смотря на ее извивающееся тело. Канаты вокруг нее исчезли, давая возможность в кровь исцарапать кожу, будто девушка действительно пыталась вырваться из собственной оболочки. Пожалуйста, пусть это прекратится, пожалуйста.

Когда очередная волна боли подошла к концу, девушка сделала вдох, кашляя и интуитивно пытаясь отползти подальше от своего мучителя. Он улыбался, смотря на ее муки, и само это осознание вызывало в ней рвотные позывы.

– Скажи, что ты будешь подчиняться и больше никогда не посмеешь перечить! ― потребовал он, направляя палочку на Гермиону.

– Не трогай ме…

– Неправильный ответ!

Она была уверена, что все кости в ее теле сломались. За раз. А потом срослись, чтобы вновь раскрошиться в фарш. Визги, которые она слышала, были просто невыносимы, но прекратить их было невозможно – они доносились прямо изнутри. Смерть действительно казалась вполне неплохим вариантом. Лучше быстрая кончина, чем такая жизнь. Ее отпустило внезапно, как всегда, хотя казалось, что агония будет длиться вечно. Будучи не в состоянии поднять голову, она услышала знакомый голос. Тот, который часто слышит за стенкой своей комнаты, когда он приводит очередную девушку. Злой и ненавидящий, когда говорит с ней. Наверное, Гермиона могла его угадать уже с полутона.

– Мерлин, Амикус, она верещит на весь Хогвартс, неужели нельзя ее как-то заткнуть?

– Так ведь неинтересно! ― рассмеялся мужчина, оглядывая свою жертву.

Гермиона слегка повернула голову, чтобы видеть, что происходит. Малфой стоял, улыбчиво ведя беседу с учителем ЗоТИ. В его голосе не было ни капли паники или страха. Ему не страшно было оказаться на ее месте.

– Что грязнокровка учудила в этот раз? ― беспечно спросил он, будто бы обсуждая последний матч по квиддичу.

– Напала на Алекто. Чертова неуправляемая дрянь.

Она заметила, как брови Малфоя на мгновение поднялись вверх в удивлении.

– Это ж какой нужно быть тупой… ― пробормотал Малфой, все еще не смотря в ее сторону. ― Но я зашел не просто так. Жаль тебе говорить это сейчас, когда, очевидно, ты занят кое-чем поинтереснее, но тебя звала к себе Амбридж.

– Черт возьми… что ей нужно? ― выругался Амикус.

– Я не уточнял. Она что-то там проблеяла про расписание… плевать, я просто передал, ― равнодушно ответил Драко.

– Придется задержаться. Этой, ― он ткнул палочкой в сторону Гермионы, ― еще недостаточно.

– Не думаю, что Амбридж будет в восторге от ожидания. Не переживай, профессор Кэрроу, думаю, я здесь отлично ей преподам нужные уроки, ― наконец, она увидела, что Малфой перевел на нее серые глаза. ― Давай, грязнокровка, шевелись, а то шоу будет слишком скучным.

Он толкнул ее рукой и Гермиона привалилась к стене, откашливаясь. Повреждены были связки и бог еще знает что. Его взгляд был жестоким и холодным. Как голос, когда он с ней общался. Иногда его разбавляли искры злости и омерзения, но обычно это был леденящий душу холод. Сейчас он отомстит ей за те слова, которые она сказала о его родителях и о нем самом. Это идеальная возможность заставить ее страдать. Почему-то это делало ей больно уже сейчас, словно отголосок прошлой волны.

– Ты? Сколько ты уже не практиковался? ― недоверчиво протянул Кэрроу.

– Не смеши меня, Амикус, ― вот и нашлись эмоции, которые вмешались в привычный поток речи: превосходство и оттенок злости. Она так хорошо изучила его реакции.

– Докажи, ― проговорил мужчина, смотря на ученика.

Гермиона увидела, как в секунду Драко достал палочку и, равнодушно направив деревко ей в лицо, проговорил:

– Круцио.

Боль уже привычным насосом разнеслась по телу, но… это было терпимо. Никто не дробил ее кости, это, скорее, были слишком сильные удары. Но уже истощенный организм не мог сдержать крика.

– Меня бесят ее вопли, ― с отвращением сказал Драко, прекращая действие заклятия. ― Я отведу ее в подземелье, чтоб никто не слышал, как она орет. Ты идешь?

– Да, я быстро. Дождись меня и не отпускай девчонку, ― ответил Кэрроу.

В следующую секунду Гермиона почувствовала, как ее схватили и грубо поставили на ноги, выталкивая в дверь. Она не могла видеть, кто ее ведет, но точно знала это, даже если бы не слышала обрывков разговора через звон в ушах. Сандал, миндаль и мята – так пахли его вещи. Она практически не видела ничего перед собой. Только передвигала ногами, повинуясь толчкам сзади. Гриффиндорка всеми силами пыталась набраться храбрости, почерпнуть ее у своего факультета, но, как на зло, на ней даже не было любимых цветов. И все же она должна выдержать.

Спустя какое-то время, которое показалось ей пробежкой длинной в вечность из-за изнеможенных мышц на ногах, она споткнулась о что-то. Услышав, что он чертыхнулся, Гермиона открыла глаза и тут же почувствовала запах хвои. Той, которую домовые расставили вчера утром в небольшие вазочки в их гостиной, пытаясь добавить живости в интерьер. Какого черта?

Через мгновение дверь в башню плотно закрылась, и он прижал ее к стене, так, будто это уже была его привычка.

– Какого хера, Грейнджер? Скажи мне, нет, просто ответь, ты совсем тупая? Ты, блять, совсем лишена мозгов?! Нападать на Кэрроу? Ты серьезно?!

Ей казалось, что она без сил, но его крик всегда пробуждал в ней эмоции. А злость была самым качественным топливом.

– Она показала моих родителей! Их пытали! Она… ― Гермионе хотелось выкричаться, но он не позволил.

– Она будет делать все, чтобы вывести тебя на это! На эти твои чертовы неуправляемые эмоции! Она провоцирует тебя, а ты ведешься, как тупая сука!

Малфой оттолкнулся от стены, отпустив ее и, лишившись опоры, из-за усталости Гермиона потеряла равновесие и почти съехала по стенке, если бы его рука не опоясала ее талию, привлекая к себе недопустимо близко. Подняв на него глаза, она видела злость. Привычную, почти родную. И, кажется, девушка только сейчас осознала: он не стал ее пытать. Почему? Разве это не то, что дало бы ему шанс унизить ее еще раз? От него опять пахло этим ароматом, который был повсюду. Страшно подумать, но он стал ассоциироваться у нее с чем-то безопасным. Боже, какая ирония. Но именно эта башня была подобием укрытия, потому что во всем остальном Хогвартсе ее могли проклясть в любую минуту – это было очевидно. Он опять стоял слишком близко. Недостаточно близко. Видимо, опомнившись, слизеринец сделал несколько шагов вперед и бросил ее на диван. Он развернулся и зашагал по лестнице к портрету, как вдруг Гермионе в голову пришла мысль.

– Малфой?

– Чего тебе? ― ответил он, держа руку на ручке, а его лицо скрывала тень.

– Почему тебе не удался Круциатус? Я чувствовала.

Он молчал. В какой то момент она решила, что этот вопрос так и останется без ответа, но потом тишину все же нарушил его, полный раздражения, голос:

– Потому что, чтобы заклясть кого-то Круцио, нужно действительно желать ему боли или вся информация из книг, которые ты вечно зубришь, одним мигом вылетела из твоей лохматой башки?

И грохот портрета был последним, что она услышала от него сегодня.

Комментарий к Глава 8

Коты, я хочу запоздало поздравить вас с нашим прекрасным днем, пожелать вам любви и вдохновения))

Эта глава была для меня довольно эмоциональной, поэтому богатой на события. И мне, конечно же, как обычно, будет очень приятно послушать ваши мнения по поводу происходящего и пообсуждать это все:Р

========== Глава 9 ==========

– И она, короче, такая говорит: «Я пожалуюсь профессору Флитвику!», ― рассказывал Блетчли, размахивая вилкой с беконом. ― Прикиньте постановку жалобы: «Меня застукал представитель Инспекционной дружины в коридоре после отбоя, и, чтобы не получить наказание, я решила расплатиться натурой прямо там, а он потом даже не пригласил меня на кофе!»

Хохот Нотта и Крэбба перекрикивал весь фоновый шум в Большом Зале и заставлял Драко закатывать глаза.

– А вы говорите, что когтевранцы умные!

– Просто интересно, Майлз, каким наказанием ты ее напугал, что она между ним и отсосом тебе выбрала второе? Сразиться с драконом, при этом оторвав себе конечности? Хотя, даже тогда я не уверен, ― съязвил Малфой, изрядно устав от этих потрясающих историй.

– О, кажется, сегодня кто-то не в духе, ― ухмыльнулся Блейз, смотря на раздраженного однокурсника. ― Солнышко, может быть, тебе передать карамельный леденец? Сахар поступит в твою кровь и…

– Да, Блейзи, передай самый крупный, чтоб я затолкал его тебе прямо в зад.

Драко бесился как и всегда, когда не мог дать на что-то ответ: во время экзаменов, понимая, что в его знаниях есть какие-то пробелы, во время разговора с отцом, который спрашивал, почему он чего-то не сделал. И сейчас Малфой не понимал, что сподвигло его поступить вчера именно так.

Шагая по коридору, слизеринец отдаленно услышал крик Грейнджер. В том, что это был именно ее крик, Драко не сомневался – он никогда не забудет этих звуков, отпечатавшихся в его памяти, когда вся комната Мэнора наполнилась болью грязнокровки. Было просто невыносимо слушать, как рвутся связки Грейнджер. Он убедил себя, что сошел бы с ума, если бы не помог ей. Что ему дороже его психика, которая и так держалась на соплях. Но поступил бы он иначе, если бы не слышал, как она мучается? Если бы просто наложил на кабинет заглушающие чары и прошел мимо? Она приносила в его жизнь слишком много проблем.

Найдя Амикуса, Драко подтер ему воспоминания, слава богу Кэрроу были просто бездарями, когда дело касалось мозгов, и вряд ли смогли бы защититься даже от Обливиэйта. Теперь учитель ЗоТИ был уверен, что пытал Грейнджер достаточно долго и после того, как она потеряла сознание, позвал Драко, чтобы тот забрал ее. Это и рассказал сестрице.

Драко раздражали собственные поступки, когда он вдумывался в них. Но тогда парень действовал на автомате. Так, будто и не могло быть иначе: как отдернуть руку, когда на нее выливают кипяток. Бессознательная реакция.

Словно услышав его мысли, так, будто бы у нее был какой-то маячок, который приказывал ей каждый раз, когда он о ней думает, показываться ему на глаза, Гермиона зашла в Большой зал. Завтрак подходил к концу, но все равно большинство студентов еще сидели на местах, общаясь друг с другом. Она выглядела… уставшей. И не такой, как обычно, когда тени под глазами выдавали ее бессонницу. Сейчас она выглядела так, будто заболела. Драко был уверен, что Гермиона останется сегодня в башне, восстанавливаясь, и не пойдет на уроки. Так бы сделал любой здравомыслящий человек, но это же хренова заучка Грейнджер. Если бы ей оторвало башку, то она бы еще 24 часа бегала вокруг со своими книгами, готовясь к экзаменам.

– Грейнджер действительно выглядит так, будто ее пережевал и выплюнул слизень или это только мне кажется? ― спросил Забини, оценивая девушку с головы до ног, пока та шла к своему столу.

– Она всегда так выглядит, ― буркнул Драко, отводя от нее взгляд.

– Ну, знаешь, думаю, ей нужно сделать одолжение, ― серьезно ответил мулат. ― Друг, она все-таки каждое утро первым делом видит твое самодовольное лицо! Не помилуй всех нас Мерлин, если бы ты не съехал жить отдельно, весь наш курс выглядел бы куда хуже.

– Очень смешно.

– Нет, серьезно, Драко, что с тобой? Что-то… ― Забини сделал голос на полтона ниже. ― Что-то с Нарциссой? Есть вести с Мэнора?

– Нет, не о ней. Черт, Блейз, я просто… ― Малфой отложил вилку и протер глаза, пытаясь прийти в себя, и тут же почувствовал волнение, исходящее от лучшего друга.

Вообще прекрасно.

– Доброе утро, Драко! ― Астория села напротив него, лучезарно улыбнувшись. ― Я немного проспала, хорошо, что еще успела тебя застать.

– Не утруждай себя обращением внимания на меня, Астри, ― сказал Забини. ― Кому нужен бедный-несчастный Блейз, когда есть заноза-в-одном-месте Драко. Девочки всегда любят негодяев.

Драко перевел взгляд на брюнетку, сидящую напротив, и действительно был бы счастлив, если бы она обратила внимание на кого угодно, только не на него. И без нее хватало головной боли.

– О, Блейз, я тебя прошу, кто-кто, а ты уж точно не бедный и тем более не несчастный, ― рассмеялась Гринграсс. ― Я никак не могла словить тебя, Драко, и вот хотела спросить, ты подумал насчет нашей ситуации?

– Вашей ситуации? ― переспросил Блейз, поднимая бровь.

– Нет никакой ситуации.

– Да, насчет нашей женитьбы.

Их голоса прозвучали хором, и итальянец, вслушиваясь в ответы обоих своих однокурсников, перестал жевать уже откушенное яблоко.

– Что, блять? ― обескураженно переспросил он.

– Малфой, ты не можешь это игнорировать. Мы оба знаем, что тебе придется подчиниться желаниям наших родителей, ― оскорбленно заявила девушка, открывая йогурт.

– Слушай, Гринграсс, отъебись и перестань капать мне на мозг, ― сказал Драко, закинув свою сумку на плечо, и, не попрощавшись, вышел из Большого зала.

Прокрутив в уме расписание на неделю, он вспомнил, что сегодня первым уроком стоит Трансфигурация. Через пару шагов Забини поравнялся с ним.

– Не хочу торопить события, но я как раз сомневаюсь между бирюзовым и теркисовым набором для чаепития, который презентую вам на свадьбу, ведь вы совсем забыли мне сообщить, какой цвет скатертей будет на торжестве, впрочем, как и многое другое!

– Я в шаге от того, чтобы совершенно случайно пролить Оборотное зелье в твой утренний морс и женить тебя на ней вместо себя.

– Заманчиво, конечно, но я предпочитаю другую сестру, ― подмигнул Забини. ― Так, а в чем дело?

– Люциус свихнулся и договорился с мистером и миссис Гринграсс, что мы с Асторией поженимся, ― ответил Драко, усаживаясь за последнюю парту. ― Пару дней назад она показала мне письмо, где ее родители чуть ли не платье ей заказали.

– Но ты ведь… ― начал друг, выкладывая перо на парту.

– Конечно нет, не будь идиотом, Забини. У меня есть проблемы поважнее, чем думать о воспаленных желаниях Люциуса.

Воспоминания о том, что отец даже не удосужился послать ему сову, чтобы он не выглядел идиотом перед Гринграсс, вновь разожгли злость в нем.

– Не думаю, что они это просто так оставят, Драко, ― вздохнул Блейз. ― Если твоему отцу выгоден этот союз, то он попытается тебя заставить.

– Пусть попробует, ― ответил Малфой, смотря прямо перед собой.

В воздухе повисло напряжение, которое, кажется, не покидало его никогда. Он знал, что, скорее всего, так будет. Все чистокровные волшебники после совершеннолетия примерно знают, с кем свяжут судьбу. Не так уж велик выбор среди Священных двадцати восьми. Но, почему-то, когда это опять случилось – его никто не спросил. Просто ткнули носом в то, что он должен будет сделать. Все внутреннее в нем взбунтовалось. Драко просто устал жить не свою жизнь.

– Ну, знаешь, скажи спасибо, что это хотя бы не Гойл, ведь слияние с ними тоже можно считать неплохим бизнес вложением, ― хмыкнул Блейз, похлопав друга по плечу.

***

Три дня. Три дня Гермиона не находила проблем на свою гриффиндорскую задницу и, кажется, это был рекорд. Драко следил за Кэрроу, не будучи уверенным, что Обливиэйт подействовал как следует – у него раньше не было возможности многократно тренировать это заклинание. К тому же, на момент воздействия Драко спешил и был не таким сосредоточенным, коим следовало быть. Но, судя по поведению Амикуса, все прошло успешно, и Малфой выдохнул. Не хватало еще, чтобы его заподозрили в пособничестве грязнокровке. Хотя, что это было на самом деле, Малфой так и не понял. Решив для себя, что таким образом просто спасает себя от кошмаров, которые снились ему не одну ночь после того, как он слышал ее крики в прошлый раз, Драко успокоился. Одно дело, когда кто-то пытает незнакомца. Не так уж важно, даже когда ты пытаешь незнакомца, потому что за твоей спиной стоит Темный Лорд, и тут выбор невелик: либо подчиняешься, собирая всю волю в кулак, и выдавливаешь ненависть к тому, кого видишь в первый раз, либо умираешь сам. Совсем другое дело, когда это тот, кого ты знаешь. Знаешь не первый год, даже если искренне ненавидишь этого человека. Грейнджер была сборником всего, что он презирал: зубрила, выскочка, грязнокровка, подружка Поттера и гриффиндорка. Полный пакет, пять в одном. Вроде бы кто-то специально отслеживал то, что он терпеть не может, прежде чем создать ее.

Сегодня Драко вернулся после занятий и сразу отправился в душ. Ветер завывал всю ночь, и он совершенно не выспался. Распарить тело в горячей воде и уснуть – об этом Малфой мечтал все занятия. Проходя мимо гостиной, Драко обеспокоенно посмотрел на окно, куда обычно совы приносили почту. Два дня назад он отправил матери письмо, где спрашивал, как у нее дела. Коротко и без лишних преамбул, но она до сих пор не ответила. Это его тревожило, и он решил, что если мать не напишет ему в течение еще нескольких дней, то Драко пойдет к Снейпу.

Теплый пар заполнил ванную, вновь воскрешая утренние запахи. Грейнджер проснулась позже него, поэтому сладкий аромат, который всегда следовал за ней, заполнил его легкие. Она пахла уютом. Но после того, как он однажды оказался к ней так близко, что прочувствовал каждую ноту ее духов или, возможно, геля для душа, этот запах, сосредоточенный в небольшой ванной комнатке, больше не казался таким концентрированным.

Теплая вода намочила волосы и заставила Драко закрыть глаза. Раньше ванна была одним из его любимых занятий, потому что, стоя под горячими струями душа, он мог не думать ни о чем. Малфой будто фиксировался в моменте и мысли-удавы отпускали ненадолго, словно боясь пара и запотевших зеркал. Еще книги могли подарить похожий эффект, но это требовало невероятной концентрации. Только одна мерзкая мысль просочится через стену, можно и не заметить, как раздумья вновь его сжирают, а несколько страниц хоть и были прочитанными, но так и остались непонятыми. Однако теперь, сплевывая попавшую в рот воду, он не мог наслаждаться этим эффектом как прежде, потому что знал, что бывает лучше. Стон, который издала Грейнджер, когда Драко в очередной раз прикусил ее губу, высекся в его сознании и прокручивался, как испорченное радио. Повторялся, заставляя вспоминать остальные детали: теплую мягкую кожу и то, какой она становилась податливой. И кто бы мог подумать, что железная Грейнджер становится чертовой патокой, если ее целовать.

– Хватит! ― вслух приказал он сам себе, проводя рукой по волосам.

Достаточно уже того, что это произошло. Не хватало еще и думать об этом. Обернув пояс полотенцем, Драко магией высушил волосы и вышел из ванной, но резко остановился. Шестое чувство говорило ему, что он не один. Прищурив глаза, Драко пошел в гостиную. Это не могла быть Грейнджер, потому что, как бы ему ни хотелось этого признавать, его внутренние инстинкты разучились воспринимать ее, как чужую в башне.

– И когда ты думал мне сказать? ― прозвучал высокий, слишком звонкий голос Паркинсон.

Драко перестал сжимать палочку, внутренне насмехаясь над своей паранойей.

– Что ты вообще здесь делаешь?

Девушка стояла, уперев руки в бока, и даже не пыталась скрыть разгневанного выражения лица.

– А ты, наверное, больше ждал Гринграсс? Ведь это теперь новость дня – ваша помолвка!

Только, блять, не это. Девушки совершенно не умеют держать язык за зубами. Если бы им сказали, что как только они разболтают какую-то сплетню, их поцелует дементор, то передохли бы все до одной.

– Когда это я стал обязан перед тобой отчитываться? ― раздраженно спросил Драко, складывая руки на груди. ― Мы даже не встречаемся, Пэнси.