Текст книги "Делириум (СИ)"
Автор книги: cup_of_madness
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
– Вы… вы уверены, что это был именно Поттер? – спросила Минерва, выглядящая шокированной, восхищенной и не верящей одновременно.
– Я не выдерживаю, – цокнул языком Драко, закатывая глаза.
– Профессор Макгонагалл, мы уверены, – затараторила Гермиона, пытаясь снизить уровень напряжения, который Малфой только подпитывал своими репликами. – Не предполагалось, что Драко будет знать о месте его нахождения, но он знал. И решил помочь.
– И каковы были ваши мотивы, мистер Малфой? – прищурила глаза женщина. – Мне помнится, что вы придерживались… несколько иных взглядов.
Гермиона чувствовала, что он накаляется с каждой минутой все больше, и ответственность быть регулятором в этих переговорах упала на нее, не спрашивая, хотела она этого или нет.
– Профессор, разве это важно? – спросила девушка, заглядывая Макгонагалл в глаза. – Совершенно очевидно, что приоритеты мистера Малфоя изменились и…
– Мистер Малфой до сих пор здесь, – съязвил он, смотря на то, как она краснеет. – Какая вообще разница? Я сделал это из личных причин. Вам не кажется, что нужно принять какие-то меры, а не допрашивать нас в сотый раз?
– Я уже сообщила об этом нужным людям, предварительно поговорив с мисс Грейнджер, – поджала губы женщина, смеряя его недоверчивым взглядом.
– Вам нужно думать быстрее. Как только он отойдет от шока, то возьмется за всех оставшихся и плевать будет на милосердие, – произнес Драко, выдерживая взгляд. – И первым делом сунется в Хогвартс, который кишит его людьми.
– Его нужно взять неожиданностью. Напасть тогда, когда он не будет этого ожидать. Будет максимально не готов, – сказала Гермиона, начав описывать круги по хижине.
– А где еще враг может считать себя наиболее защищенным, как не на своей территории? – раздался вдумчивый голос Макгонагалл, когда она перевела взгляд на слизеринца.
Повисла пауза в несколько секунд, пока до него не дошло.
– Черта с два, – отрезал он.
Гермиона перевела взгляд с профессора на Драко, улавливая мысль.
– Ты хранитель Мэнора? – спросила она еле слышно.
– Возможно. Но черта с два, – он злостно сощурил глаза. – Там мои родители. Я знаю что с ними сделают члены вашей компашки, если они им попадутся под руку.
– Но…
– Нет, Грейнджер, не зли меня, – рявкнул он на нее, заставив тут же закрыть рот.
– Послушай, Драко, – спокойно проговорила Минерва, делая шаг вперед. – Ты должен об этом подумать. Вряд ли Волдеморт будет где-то менее подготовлен, чем под крышей Мэнора. Это поместье невозможно найти, только если хранитель не раскроет тайны. Я понимаю твое опасение за жизнь Люциуса и Нарциссы. Мы можем дать им порт-ключ, который перенесет их подальше от всех событий, и ни один член Ордена не причинит им вред.
Гермиона закусила щеку с внутренней стороны, понимая, что это лучшее решение. Волдеморт не будет ожидать, что на него нападут с тыла, нанося удары в спину.
– Вы не успеете подготовиться, – наконец произнес Драко более спокойно.
– У нас есть некоторое время, пока не стало известно…
– Он знает, – прервал речь профессора Малфой.
– Почему ты так думаешь?
Малфой резким движением откатил рукав рубашки, показав метку, горевшую четким контуром.
– Потому что эта хрень жжется уже как несколько минут, – бросил Драко им правду под ноги, будто таким образом пытался избавиться от нее. – Он собирает нас, чтобы выяснить, кто это сделал.
– Ты не пойдешь, – строго сказала Гермиона, словно приказывая первокурсникам не шляться посреди ночи в коридорах.
– Если я не пойду – это станет очевидным. Он прикажет сменить хранителя тут же. Перестрахуется всеми способами, – произнес Драко то, что и так крутилось в голове у Минервы. – Я пойду, и это даст вам время. Немного, но все же.
Гермиона сжала зубы, чувствуя, как распадается пополам. Это верная смерть.
– Он залезет тебе в голову, выудит…
– Я смогу держать оборону какое-то время, – оборвал Драко гриффиндорку. – Мне нужен порт-ключ.
Он даже не смотрел на нее. Они будто поменялись ролями. Малфой отводил взгляд, даже когда обращался непосредственно к ней. Паника внутри нее росла, и Грейнджер пыталась найти в себе струны, за которые дергала, приказывая держаться. Все слишком быстро. Мерлин, как так произошло, что это все вновь происходит, а Гермиона в эпицентре кошмара? Будто девушка была маяком для боли, которая липла к ней, питаясь ее энергией.
Макгонагалл взяла часы Малфоя, накладывая нужное заклинание, пока он терпеливо ждал, устремив взгляд в окно. В противоположную сторону.
– Это место во Франции. Там вы будете в безопасности, – произнесла женщина, отдавая ему часы. – Ты сможешь перенестись с ними, как только получится.
Он кивнул, выглядя совершенно безжизненным.
– Мистер Малфой, вы сделали правильный выбор, – сказала учитель, прикасаясь морщинистой рукой к плечу парня. – Орден будет готов. Постарайтесь убраться оттуда, как только это станет возможным.
Он невесело хмыкнул, практически не представляя этого шанса. Реддл, вероятно, в ярости. Сложно представить, что его ждет по возвращении домой. Но это единственный шанс попытаться спасти маму. Единственная возможность избавиться от него. Он не был героем и никогда не претендовал на это. Ему было глубоко насрать на мир во всем мире и благополучие грязнокровок, но судьба – настоящая тварь, и поэтому сейчас именно от него зависела вся операция.
Вздохнув, Драко наколдовал стеклянную бутылочку и, выудив свои воспоминания о нахождении Мэнора, погрузил серебряные нити внутрь.
– Я желаю вам удачи, – сказала Макгонагалл, сжимая пальцами пузырек.
Она вышла, тактично оставив их наедине. Лучше бы этого не было, потому что как только деревянная дверь хлопнула слишком сильно, подтолкнутая сквозняком, Гермиона почувствовала, что горячие слезы наполнили глаза и больше не было железного самообладания.
– Ты же знаешь, что это единственный выход, Грейнджер, – произнес он, с трудом переводя на нее взгляд.
– Ты… ты не можешь этого делать. Это самоубийство, – слезы катились по щекам Гермионы, забегая за шиворот рубашки, но ей было плевать.
Внутри жгло так сильно, что хотелось просить, умолять Помфри дать самое отвратительное из ее зелий, только бы избавиться от этой агонии.
– Если сейчас отступить, то считай, что все это было напрасно. Он придет в Хогвартс и перебьет всех без разбора. А потом узнает, что это сделал я, и убьет мою семью.
Драко специально выуживал правду, не обволакивая ее в успокоительные речи, будто пытаясь добить Гермиону уже сейчас, не дожидаясь конца. Она мотала головой, пытаясь успокоиться, но всхлипы все вырывались из горла, наплевав на желания девушки. Боже, он может умереть. Его действительно может больше не быть.
– Мне нужно идти, – сказал Драко, разворачиваясь.
Но не успел сделать и шагу к двери, когда почувствовал, удар в грудь и руки, которые обвили его за шею. Гермиона знала, что делает это еще более болезненным, но не могла иначе. Когда это случилось, что мысль о жизни без этой кривой ухмылки, двусмысленных шуточек и совершенных серых глаз превращала все вокруг в натуральное пекло? Когда она поняла, что не вынесет всего без него? Гермиона ощутила, как он на секунду прижал ее к себе, зарываясь носом в волосы. Черт, это было так сильно похоже на прощание. Им нужно было расходиться. Задерживаться нельзя, но руки девушки будто взбунтовались против нее, никак не желая его отпускать.
– Я люблю тебя, – горячие слова вырвались полушепотом из ее рта, сжигая к чертям эту хижину и их вместе с ней.
Она поняла, что сказала, только когда он замер, напрягаясь всем телом. Медленно отстранившись, Драко взглянул в ее глаза, и там плескалось такое море противоречивых эмоций, что вычленить хотя бы одну было невозможно. Губы до сих пор щипало, как будто она сказала что-то противозаконное, одно из Непростительных.
– Гермиона! – ввалился в хижину Хагрид, стряхивая с себя снег и заставляя их поспешно увеличить дистанцию. – Тебе просили передать… эээ, я не заметил вас, Малфой.
– Я уже ухожу, – сказал он, не скрывая холода в голосе, и вышел за дверь, даже не посмотрев на нее напоследок.
Грейнджер вытерла слезы с лица, понимая, что сделала правильно. Плевать. Зато он будет знать.
– Гермиона, ты плакала? – подошел Хагрид, вглядываясь в ее лицо. – Тебе просили передать: «Рон в порядке».
Она кивнула, чувствуя облегчение. Он смог. Это были хорошие новости. Ей удалось им помочь, и сейчас она должна чувствовать гордость за себя, но почему-то, стоя посреди едва державшегося домика, Гермиона чувствовала только, как ее сердце вырвали с корнем, пряча в карман дорогого пальто с серебристо-изумрудными переплетениями, а вместо него в груди зияла лишь огромная дыра, которая осталась с ней – кровоточить.
***
Ледяной ветер больше не был и вполовину таким невыносимым. Он шагал к замку, перестав ощущать холод, боль, сожаление. Любой другой человек задержался бы на крыльце, чтобы посмотреть на пасмурное небо, ощутить, как тает снег на щеках. Ведь именно в такие моменты все начинало казаться особенным? Когда ты вот-вот можешь умереть, даже лучи солнца, настырно восходящие каждое утро, становятся чем-то, что тебе хочется почувствовать. Но Драко слишком долго жил на волосок от смерти, у него выработался иммунитет к ощущению прекрасного вокруг себя.
Единственное, что его волновало и на чем были сосредоточенны мысли, так это на часах, упакованных в кармане, которые становились тяжелее с каждым шагом. Ему нужно успеть. Малфой никогда не задумывался, но на самом деле правы те, кто говорят, что сложнее всего не тому, кто лежит на смертном одре, а тем, кто толпится во тьме больничного коридора, ожидая вердикта, среди едкого запаха лекарств и отчаяния. Когда ты мертвый – тебе плевать. Единственное, чего Драко бы не пережил – если бы не стало тех, чьи лица обычно проносятся в сознании, когда он слышит мерзкий недовольный голос того, кому следовало бы сдохнуть еще много лет назад.
Запах летучего пороха уже давно стал ассоциироваться с желудком, скрученным в узел от нервов и липким чувством страха. Но сейчас ему не было страшно, он даже не дергался. Не было ничего. Почти так же, как в то время после убийства Матильды. Только сейчас эта пустота не была кричащей, словно банши, взрывающая его сосуды. В данный момент она была спокойной. Такая тишина стоит на кладбище, будто осознавая: «Вот и все. Больше не о чем переживать». И он не переживал.
Камин перенес его в поместье как раз вовремя, чтобы услышать безумный крик боли, рвущий женские связки. Шум доносился из Зимнего Сада – одной из южных башен. Какая ирония в том, что сегодня они, видимо, решили собраться в той единственной комнате, которая все еще сохраняла в себе крупицы прежнего Мэнора. Словно Волдеморт решил уничтожить последнюю нить, связывающую его с детством. Всевозможные горшки с цветами, кусты комнатных роз и орхидей, которые лелеяла его мать и над которыми тряслись домовые, валялись мусором под ногами, вперемешку с кусками глины и земли. Волдеморт держал Беллатрису за шею в воздухе, скалившись от злости.
– Тогда как?! Как кто-то смог туда проникнуть?! – орал он, смотря в глаза своей самой преданной последовательницы.
– Мой Лорд, я не… – слышались сдавленные звуки из ее рта.
– Круцио!
Лестрейндж кричала, щедро угощенная собственным лакомством, на которое она никогда не скупилась, спускаясь к пленникам в темницы.
– Кто?! – взревел он, всматриваясь в стоящих, чьи лица были больше похожи на лица трупов от бледной синевы, но страх все же придавал их выражениям живости.
– Ты?! – указал он на Нарциссу. – Туда мог проникнуть только тот, в жилах которого течет кровь Блэков!
– Вы же знаете, Хозяин, что все это время я была в поместье, вы могли меня видеть, – произнесла Нарцисса монотонно, будто репетируя.
Рыкнув от злости, он взмахнул мантией, скаля зубы и прощупывая взглядом каждого присутствующего. Все складывалось как нельзя лучше. Драко не мог позаботиться о Нарциссе на это время, но она сама позаботилась о себе. Слава Мерлину. Даже Темный Лорд не был таким сумасшедшим, чтобы подозревать того, за кем наблюдал все это время воочию.
– Вы все! Слишком слабые! Слишком бездари, чтобы даже считаться моими слугами! – орал Реддл, вышагивая вдоль круглой комнаты, которая была залита светом из панорамных окон. – В вас слишком много… этой сострадательности!
Он скривился, проговаривая последнее.
– Может, вы сжалились над Поттером, решив его отпустить? Отвечайте! – от крика Волдеморта шел гул, получая в ответ тишину.
– Мой Лорд, вы же знаете, что мы преданы вам всем сердцем! – произнесла Белла, сидя у его ног и хватая полы мантии. – Наша семья бы никогда не…
– Ваша семья, в основном, это сборище безвольных бездарей! Разве что… Драко! Где Малфой-младший?! – мужчина развернулся, ища глазами белую шевелюру.
– Да, мой Лорд? – спокойно произнес Драко, и все глаза в комнате устремились на него, только заметив.
– Где грязнокровка?! Ее нужно привести сюда! – он тряс его за плечо, выглядя в своей истерике так же жалко, как и его крысы, содрогаясь под страхом возмездия.
– Я могу привести ее, Милорд, – подал голос Макнейр, предлагая свои услуги, надеясь убраться отсюда хоть на немного.
– Живо! – рыкнул на него Реддл, вновь возвращая внимание к глазам Малфоя-младшего. – Скажи мне, Драко, как ты узнал где прячутся родители грязнокровки?
– Из ее воспоминаний, мой Лорд, – голос ровный и спокойный.
Как и он сам. Странно, но Малфою даже не приходилось контролировать себя, пытаясь унять страх. Он специально не смотрел на мать, но, впрочем, чувствовал волны ужаса, исходящие от нее, когда она наблюдала эту сцену.
– Покажи мне! – рявкнул Реддл.
Это было предсказуемо. Малфой с легкостью открыл давно приготовленный отсек в своем сознании и дал ему увидеть четкую картинку:
Вот она лежит в гостиной на диване, и он, вознося палочку над головой девушки, проникает в ее мысли.
– Мои родители и вовсе меня не помнят, – эхом отдаются слова в голове. – Я убедила их сознание в том, что они страстно жаждут перебраться в Америку, на север. Это для их же безопасности.
Голос Грейнджер разливался теплом по его телу, но он тут же захлопнул ячейку, выныривая в реальность. Останавливая действие анестезии.
– Хм, интересно, – протянул Волдеморт, отступая на пол шага. – Тогда, скажи, почему мы до сих пор не можем их там найти?
– Я не знаю, мой Лорд. Я сказал вам то, что видел сам, – ответил слизеринец, не отводя взгляд.
– Я полагаю на тебя большие надежды, Драко, но ты всегда заставляешь меня сомневаться, – вкрадчиво рассуждал Реддл. – Твоя привязанность к Нарциссе, любовь… это делает тебя слабым, слишком податливым, человечным. Это мешает.
Он медленно ходил вокруг него, заставляя присутствующих отскакивать, чтобы не преграждать путь. Все вокруг знали, что фальшивое спокойствие Волдеморта еще более опасно, чем показательная ярость.
– Ты всегда был хорошим магом, поэтому я держал тебя рядом и полагал, что однажды ты мне сгодишься. Но что-то в этой истории не клеится, как думаешь? – спросил Волдеморт, будто действительно интересуясь его мнением.
– Не понимаю о чем вы.
– Ты слишком слаб, – произнес Волдеморт ему в лицо практически шепотом и, занеся руку, крикнул. – Круцио!
Это совсем не было похоже на ту боль, которую он испытывал, когда его наказывали за своеволие. Многочасовые пытки заставляли мутнеть рассудок, но не были такими испепеляющими. Ему хотелось обманываться насчет того, что он не будет кричать, что не пикнет, чувствуя, как рвутся сухожилия. Но это был бред. Драко орал, потому что такой боли не испытывал никогда. Реддл возносил палочку раз за разом заставлял проходить его через это, даже не давая секунды на то, чтобы вдохнуть воздух. Где-то вдали сознания он надеялся, что Люциус удержит мать. Что она не кинется к нему. Сколько ты еще можешь защищать меня, мам? Он уже слишком большой мальчик. И слишком многое стоит на кону.
Боль добралась даже до зрачков, заставляя их расшириться, кажется, Драко чувствовал агонию даже в кончиках волос. Если для этого нужно мужество, то где его достать, чтобы перестать в голове выбирать смерть, каждый раз, когда он слышит повторение заклинания? Малфой видел таких несчастных – выбирающих смерть. У каждого организма есть предел. Сначала это помутнение рассудка, потом безумие, а потом что-то внутри просто сдается, оставляя это чертово тело подыхать абсолютно бездушным. Извращенная форма Авады Кедавры, позволяющая насладиться каждым глотком страданий жертвы. Интересно, как скоро уходит боль, когда сдаешься?
Я люблю тебя. Ее голос раздался в его голове так ясно и четко, будто она была рядом. Будто он опять прижимал ее к стене, а Гермиона читала ему нотации прямо в ухо, сопротивляясь. Сопротивляясь ли? Как давно она перестала это делать?
Я люблю тебя. Ему хотелось усмехнуться, накручивая один из ее локонов, так вкусно пахнущий кофейно-кремовым ароматом. Тебе не за что любить меня, Грейнджер. Это невозможно, нерационально. Мы с тобой – Слизерин и Гриффиндор, заучка и мудак, девочка, которая борется за справедливость и Пожиратель смерти. Неужели не видно, что у нас нет ни единого шанса?
Я люблю тебя. Когда она произнесла это, все вокруг остановилось. Нет, в прямом смысле. Такое чувство, будто даже его организм взял паузу, чтобы вникнуть в произошедшее. Словно эти слова были чем-то ядовитым, проникающим под кожу сквозь поры, на что телу нужен был титанической рывок, чтобы пережить эту инфекцию. Он почти погиб за эти несколько секунд, пока она обнимала его, роняя слезы на пальто. Я совсем не стою этих слез, глупая.
Эти… чувства, которые никогда не должны были родиться, не смели произойти, глумились над ним, смеясь, как дети, которые смогли сделать пакость, вопреки надзору взрослых. «Смотри, ты так сильно убегал от нас, а мы вот где, и ты – такой большой и сильный – абсолютно бессилен перед какими-то карими глазами, которые въедаются в кожу и остаются там навсегда», – кричали они. Ему казалось, что если бы его тело взяли на исследование после смерти, там точно бы остались ее частицы, потому что в нем было ее слишком много, чтобы не остаться осадком где-то внутри.
Когда очередной душераздирающий крик, лившийся прямо из его груди, прервался, он понял, что что-то не так. Стоя на коленях на белом, натертым до блеска, полу, Драко чувствовал себя голым. И в следующую секунду холодный мороз проник прямо в его висок, выуживая оттуда прошлое. Ну конечно, он ему не поверил.
Картинки его жизни, смешанные с ненавистью ко всему живому, перепалки с Гермионой, сумасшедшие, украденные поцелуи в начале и горячие, необходимые потом, вранье, какие-то безумные, нелогичные попытки ее защитить, посадить на замок, чтобы она не натворила глупостей. Блять, нет. Он был слишком ослаблен пытками. Опять. Закрыв свое сознание и потратив на это последние силы, буквально чуть не взвыв от этого рывка, он поднял глаза на ошарашенного Волдеморта.
– Ты… влюбился в грязнокровку, – прошипел Реддл, не в силах поверить в увиденное.
Все воспоминания, в которых была она, чувствовались настолько живо, что все его эмоции читались, как открытая книга. Все ощущения были как на ладони. Кто-то вздохнул в ужасе, но Драко этого не заметил, не отрывая взгляда от Волдеморта. И словно по заказу у открытой двери возник Макнейр, говоря таким трясущимся голосом, точно зная, что тот, кто принес плохие вести – расплатится за это.
– М-мой Лорд, ее там нет. Девчонки нет в замке, – заикаясь поведал всем Пожиратель, лица которого было не видно за спинами.
Ее нет. Она успела убраться оттуда. Сейчас стало так значительно легче, что Малфой захотел рассмеяться. С ней все будет в порядке. А Драко и так давно уже не жилец. Все то время, пока его Рождество так сильно отличалось от Рождества его сверстников, все дни рождения и любые праздники, когда ему нужно было сидеть за одним столом с Темным Лордом, когда он выдерживал эти кадры кровавых убийств, совершенных в его доме, которые ломали его внутри, а потом позволял этому всему срастись как попало, делая его черствым циником, Малфой не жил. Его жизнь закончилась курсе на четвертом, когда закончились любые проблески детства. Драко сдох еще тогда, когда ему вытатуировали это дерьмо на предплечье, заставляя служить во имя чего-то там. Потом были эти несколько месяцев, когда он ожил. Драко метался, чувствуя что-то непривычное и уже казавшееся неправильным, но грязнокровка просто вспорола его труп, вновь вдыхая в него жизнь. Он не заметил, как вновь начал дышать, сопротивляясь непривычному. Теперь Драко понимал, что это, наверное, был предсмертный подарок. Он был прав. Это чувство действительно такое, что способно затмить руины вокруг и дать возможность искренне улыбаться. Вот поэтому ему хотелось хохотать во все горло. Салазар, если бы он знал раньше, то нашел бы способ запечатать это чувство в бутылку и толкать, как лучшую дурь, самое качественное дурманящее зелье.
Он поднял уголок губ, упиваясь шоком Волдеморта, который, кажется, даже в самых ужасных кошмарах не ожидал такого поворота.
– Ты очень недооцениваешь любовь, Реддл, – выплюнул Драко ему в лицо.
В зале стояла такая звенящая тишина, что казалась ненастоящей. Будто кто-то за секунду наложил на всех Силенцио. Смотря, как медленно, практически издеваясь, ярость заполняет глаза Волдеморта, а его рука крепче сжимает палочку, Драко был готов умереть. Приготовившись быть укутанным зеленым пламенем, все о чем он жалел – что не успел отдать родителям порт-ключ. Оставалось надеяться, что они смогут вытащить себя из этой передряги и не будут платить за его поступки. Вдруг отчетливо послышались характерные хлопающие звуки. Такие, которых не было слышно в стенах Мэнора многие годы, потому что никто не мог сюда аппарировать.
– Они… они здесь! – взвизгнул Макнейр, подобно крысе и, захлебнувшись в собственном крике, упал замертво от чьей-то палочки.
Паника, охватившая всех вирусом, заполнила зал. Члены Ордена наносили молниеносные удары, пользуясь привилегией внезапности, которая повергла всех в шок. Кто-то убегал, кто-то защищался, а кто-то самоотверженно бросился в бой, защищая своего Хозяина.
Волдеморт вскрикнул в ярости и растворился дымом, перемещаясь. Драко тут же вскочил на ноги, передвигаясь так быстро, как только мог. Он судорожно пытался вспомнить, в каком наряде была мама, чтобы дать глазам хоть какой-то ориентир, но в итоге им стал идеально сидящий пиджак Люциуса и его трость.
Нарцисса держалась за мужа, бегая глазами по толпе. Он потянул их за руку, укрываясь от летящих заклинаний. У них было не так много времени, пока их кто-то не надумает убить, расправившись с более воинственным противником.
– Мама, папа, вы должны воспользоваться порт-ключом, – быстро говорил Драко, доставая часы, завернутые в платок. – Как только дотронетесь – он перенесет вас во Францию.
Малфой объяснял взрослым волшебникам о порт-ключе так, будто перед ним стояли несмышленые первогодки.
– Что, Драко, это правда? Как…? – лепетала Нарцисса, держа его лицо в ладонях, будто через касание к ней должна политься правда.
– Неважно, Мерлин! – воскликнул он. – Убирайтесь отсюда!
– Ты тоже! – удержал его за плечо Люциус. – Ты тоже можешь перенестись.
Он тоже мог. Постарайтесь убраться оттуда, как только это станет возможным. Это как раз тот случай. Но, обернувшись через плечо, он был уверен – она там. Грейнджер ни за что бы не осталась отсиживаться в безопасном месте, пока кто-то дерется. Поэтому она точно была там – среди запаха жженой плоти, крови, мертвых тел и смертельных заклинаний. И он не мог просто уйти. Придуши его Салазар прямо на этом месте, но Драко не мог.
– Я потом… я потом вас найду… – проговаривал он, отступая, будучи как в тумане.
– Хватайся за чертовы часы! – рявкнул приказным тоном Люциус, но это не сработало. Не работало уже давным-давно.
Он взглянул в светлые глаза матери, отбирая платок и смотря, как металлическая поверхность блестящих часов касается ее кожи. Миг – и они растворились, оказываясь за тысячи километров отсюда. В безопасности. Выкроив себе секунду на выдох облегчения, он машинально наколдовал щит, закрываясь от светового луча, летящего прямо в него. Обернувшись, он увидел Уизли, с нацеленной на него палочкой.
– Господи, какой кретин! – воскликнул Малфой, борясь с желанием проклясть придурка.
Но все же взяв себя в руки и понадеявшись, что рыжего прихлопнет кто-то другой, он взмахнул палочкой, воспользовавшись родовой магией, и аппарировал в другую часть развалин, в которые постепенно превращались верхние этажи Мэнора, выискивая в толпе кудрявые волосы и горящие храбростью глаза.
***
Чувствуя, как все органы опять становятся на свои места, она ощутила, что обувь ударилась о мраморную поверхность. В прошлый раз, когда Гермиона оказалась здесь, то чуть не погибла от руки Беллатрисы, а теперь шансы умереть еще выше. Судьба издевается, постоянно пытаясь умертвить ее именно в поместье Малфоев, будто наслаждаясь своим тонким чувством юмора.
– Экспульсо! – крикнула она, уворачиваясь от смертельного луча Роули и смотря, как его взрывает на месте. Мерзость.
Оглядываясь, Гермиона поняла, что больше не видит мальчиков. У них не было времени поговорить, перед групповой аппарацией они увиделись всего на минуту, но этого времени уже хватило, чтобы расплакаться. Они вместе. Снова.
Поставив блокирующие чары, чтобы никто не смог перенестись за пределы поместья, они начали сражаться, вкладывая в каждый удар всю ненависть и боль потерь. Орден рассредоточился по округе, зная свою задачу. Грейнджер понимала, что сегодня Гарри опять рискует. Нет никаких гарантий, что они выберутся отсюда живыми. Мерлин, помоги им.
Но сейчас, укрываясь от вспышек и наколдовывая ответные проклены, она пыталась протолкнуться в центр. Гермиона должна увидеть, что его там нет. Она должна убедиться в том, что Драко не умер, что он жив. Какая-то часть ее была уверена в том, что все хорошо, будто девушка бы обязательно почувствовала, если бы с ним что-то случилось. Так, если бы он действительно был ее частью.
Что-то надломилось, падая сверху прямо на головы дерущимся, пригвождая их к земле. Ее плечо вспыхнуло жгучей болью, заставив упасть на колени, под весом части рухнувшей стены. Она сцепила зубы, чтобы не заорать от боли, когда кто-то протянул ей руку, помогая выбраться из-под обломков.
– Гермиона! Это ты? – раздался взволнованный голос где-то рядом, но перед ее глазами все еще плясали огоньки от удара, мешая рассмотреть.
Она отряхнула пыль с головы, приглядевшись.
– Невилл! Ты в порядке?
Лицо парня озарила натужная улыбка, потому что половина его брови была разбита, и из раны сочилась кровь.
– Все нормально, ты не сильно ушиблась? Тебе не нужна помощь?
Грейнджер помотала головой, все еще рыская глазами по толпе. Ей нужно точно знать, что с ним все в порядке.
– Нет, я буду в норме, – крикнула она, отбиваясь от атаки человека, которого впервые видела. – Но… Невилл!
Девушка одернула друга за руку, внезапно вспомнив.
– Если вдруг… если вдруг что-то пойдет не так, я хочу, чтобы ты попытался убить Нагайну. Змею Волдеморта, – добавила она, увидев замешательство на его лице. – Ее нужно обезглавить.
– Убить змею. Хорошо, я буду знать, – кивнул он.
В следующую секунду, она интуитивно повернулась, чтобы отразить атаку Беллатрисы.
– Ты! Отравила нашу семью, грязнокровка! – скалилась Пожирательница. – И ты за это расплатишься!
– В прошлый раз ты говорила что-то подобное, помнится, – издевалась Гермиона, блокируя атаки.
В этот момент она была несказанно рада, что Макгонагалл смогла своим мастерством вернуть ее палочке прежнюю силу, наплевав на Министерство. Боковым зрением Гермиона уловила движение справа и уже через секунду услышала голоса Джинни и Полумны, выкрикивающие заклинания в сторону Лестрейндж.
– О, группа поддержки! Как мило! – хохотала женщина, виртуозно справляясь.
Через миг убивающее заклинание пролетело в миллиметре от головы Джинни, чуть не достигнув цели. Только принявшись за новую порцию атакующей магии, Гермиона почувствовала, как ее отбросило назад.
– Не тронь мою дочь, мерзавка! – крикнула миссис Уизли, срывая мантию на ходу, чтобы освободить руки.
Услышав заливистый хохот Лестрейндж при виде новой противницы, девушки бросились к Молли на помощь, но та оборвала их попытки:
– Нет! Уйдите! Она моя!
Отступив назад, Гермиона еще несколько секунд наблюдала за фееричной битвой женщин, бьющихся не на жизнь, а на смерть, но потом все же выдернула себя из оцепенения, продолжая путь. Помочь Рону. Найти Гарри. И не найти Драко. Три мысли сплетались в ее голове, перегоняя друг друга. Волдеморт не смог бы аппарировать отсюда, поэтому она уверена, что Гарри сейчас ищет его, потому что не видела его на поле битвы. Рыжая макушка Рона мелькала то тут, то там в свете ярких лучей, но каждый раз, когда Гермиона делала шаг к нему, на ее пути возникали все новые и новые Пожиратели, которые лезли, словно из магического горшка. Боже, сколько же людей он успел завербовать в свои ряды за это время?
Когда очередной противник упал бездыханным телом на пол, Гермиона просто переступила его, чтобы пойти дальше. Когда она успела стать такой бесчувственной? Просто, если часто видишь ошметки кожи, кровь, мертвые тела, через которые приходится продираться, чтобы оказать поддержку еще живым, приоритеты меняются, меняются взгляды.
Повернув голову, ей на секунду показалось, что последнее заклинание противника все же мазнуло ей по виску и теперь у нее галлюцинации. Малфой стоял посреди комнаты, защищаясь от атаки одного из Ордена Феникса, а под его ногами лежал поверженный Макнейр. Он жив. И он не ушел. Не аппарировал вместе с родителями.
– Драко! – крикнула она, не сумев сдержать порыв эмоций.
Каким-то чудом среди всего этого хаоса, услышав ее голос или же просто почувствовав, он повернул голову, встретившись с янтарными глазами как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона слишком поздно заметила краем глаза летящее в нее заклинание и, не успев увернуться, наколдовала щит, через который луч пролетел, едва замедлившись, ударяя девушку прямо в грудь.
Комментарий к Глава 18
Коты, спасибо вам большое, вы мне столько отзывов написали на прошлой главе, что я прям не могу зайти, чтобы не расплыться в улыбке! Каждый из вас – моя личная вдохновлялочка, спасибо, что делитесь эмоциями❤️
========== Глава 19 ==========
Месяц спустя
Дождь барабанил по козырьку окна, создавая неприятный шум. Гермиона повернулась в постели, устав лежать. Ей надоело быть такой беспомощной. Прошел месяц, а она только начала снова самостоятельно подниматься, при этом не боясь, что голова расколется надвое. Наверное, ей стоило благодарить Гарри за уроки Отряда Дамблдора, потому что если бы не они, вряд ли она смогла бы так быстро среагировать и создать между ней и летящим лучом мощный щит, который забрал на себя основной удар. Вряд ли Гермиона лежала бы здесь, все еще живая.
