Текст книги "Делириум (СИ)"
Автор книги: cup_of_madness
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
– Драко, я так и знал, что ты будешь здесь! ― произнес Крэбб с восторженной улыбкой, будто первый нашел прячущегося в игре. ― Мы тебя искали… Какого хрена?
Кажется, глазенки сокурсника вдруг все-таки сфокусировались, и он обвел глазами разгромленные зеркала.
– Небольшое происшествие, ничего серьезного, ― скучающим тоном ответил Драко. ― Иди, я скоро к вам присоединюсь.
– О, а кто это там у тебя? ― заговорщически расплылся в улыбке Винсент. ― Пэнси будет недовольна.
– А если ты сейчас же не съебешься, то недоволен уже буду я, ― нетерпеливо предупредил Малфой. ― Вали отсюда.
Не решившись спорить, Крэбб ушел, не удовлетворив своего любопытства. Переведя дух и дождавшись, пока шаги стихнут, Драко повернулся к Гермионе и бросил ей колготки, которые валялись на самом видном месте.
Еще смотря на его спину, Гермиона чувствовала, что того, кто находился в этой комнате с ней только что, уже нет. Малфой все еще стоял в комнате, но это был уже совсем другой человек.
– Одевайся, Грейнджер, если, конечно, не хочешь обслужить еще кого-нибудь.
Колючие слова ударили наотмашь, плевать, что щека не горела от удара. Она совершенно точно ощутила физическую боль. Гермиона знала, что это не он – видела. Отработанный тон, прилепленная гримаса – все это было ненастоящим, но жгло так натурально, что уговоры не помогали. Повременив еще секунду и задержав на мгновение взгляд на ее оголенных ногах в кровавых мазках, Малфой развернулся и закрыл за собой дверь, оставляя Гермиону сталкиваться лицом к лицу с реальностью в одиночку.
***
– Мат, ― лениво протянул Драко, смотря, как кровожадная маленькая фигурка исполняет приказ.
– Какого черта? ― разочарованно простонал Нотт, откидываясь в кресле. ― Я же все идеально просчитал.
– Или нет, ― усмехнулся Малфой.
В гостиной Слизерина догорали последние угли в камине, которые, впрочем, не делали это место теплее. Конец последнего выходного, но кроме трех друзей в креслах не было практически никого, не считая двух группок третьегодок в другой части комнаты. Завтрашний доклад, порученный Снейпом, выбил все силы из однокурсников. Зная, что накануне тяжелый день, все разошлись по спальням, в отличие от Блейза с Драко, у которых доклад был готов еще несколько дней назад, а Теодор, по всей видимости, обрел бессмертие, потому что оставил его недописанным.
– Драко, видимо, штудировал книги по волшебным шахматам, прежде чем вернуться к социальной жизни, ― предположил Блейз, меняясь с лучшим другом местами, чтобы сесть за игральный стол.
– Да, мы так скучали по твоему хорошему настроению, ― начал строить ему глазки Тео, расставляя шахматы и посмеиваясь, ― но больше всего скучала Астория. Она, кстати, просила меня передать, если не дождется тебя сегодня, что вам нужно поговорить.
– Понятия не имею, что нам обсуждать, ― буркнул Драко.
– Нет, серьезно, реши все с ней, потому что, мне кажется, Пэнси утопит ее в озере еще до Хэллоуина, ― ответил Нотт, делая первый ход.
– В смысле?
– Мы искали тебя в субботу, ― объяснил слизеринец. ― Крэбб расчесал всем вокруг, что нашел тебя с какой-то кисой, стоны которой заглушали ливень за окном, пока он шел к мужским раздевалкам.
Тыквенный сок, который Драко потягивал скорее от скуки, чем от желания, встал ему поперек горла.
– Представляю, как он впечатлился. Уверен, это были первые женские стоны, которые Крэбб слышал в жизни, ― прыснул Блейз, забирая очередную фигуру соперника.
– Пэнси решила, что ты был с Асторией. Хотя мы знаем, что это не так, потому что она в это время писала доклад по гербологии рядом с нами, ― продолжил Тео. ― Так что, видимо, причина твоего хорошего настроения кроется где-то в другом месте.
Тео усмехнулся, подмигивая другу. В эту секунду Драко был полностью уверен, что найдет самый большой кляп, который вообще существует, и затолкает его Крэббу в рот, если тот забыл, зачем, в большей степени, он использует это отверстие всю жизнь.
– Боже, Малфой! ― Блейз хлопнул в ладоши. ― Я слышал, что наш лесник недавно появился в Хогвартсе, как-никак вернулся, чтобы тоже за твое сердце побороться!
Забини и Нотт засмеялись, давая друг другу пять.
– Ха-ха, придурки, ― закатил глаза Драко. ― Мне похер. Я не собираюсь лезть в их разборки.
Он пытался изобразить полное безразличие к происходящему, но сжатый в руке стакан полностью его выдавал. Хорошо, что оба друга увлеклись сватаньем ему подружек и уже дошли до Спраут. Он честно старался не думать о произошедшем, но их разговор возвращал его в раздевалку.
После того утра Малфой вновь почувствовал, что дышит, происходящее вокруг снова оставляет на нем эмоциональные оттенки, а он смеется с шуток не машинально. Дело было в экзотических чувствах. Что-то необычное, будоражащее сознание. Трахать грязнокровку было чем-то вроде экстрима, в этом все дело. Это все объясняло. Но внутри все равно скреблось отвратительное чувство, в сути которого он не желал разбираться и упорно заталкивал его в черный ящик, пытаясь игнорировать.
Малфой с ней даже не виделся. Грейнджер с завидным мастерством ускользала из своей норы, когда его не было, и возвращалась, пока он не видел. Сегодня днем, выходя из ванной, Драко даже задержался на секунду у ее двери, но потом буквально отпрянул и со скоростью убегающего от самого дьявола скрылся в комнате. Еще не хватало. Его невероятно бесило, что она пряталась от него да еще и так удачно. Драко хотелось знать, что с ней происходит. Конечно, Грейнджер вряд ли лежит и заливается слезами – ей бы это не позволила гриффиндорская гордость. И ему было плевать, по большому счету. Драко надеялся, что смог показать ей, насколько она ничтожна. И что он может делать с ней все, что захочет. И ему было необходимо видеть это в ее глазах. Видеть понимание. Но сука вела себя, как загнанный зверек. Видимо, запасы гриффиндорской храбрости не завезли.
На этой неделе дни перетекали один в другой медленно, как кисель. Среда была просто сборищем бесполезных уроков, и буквально на каждом ему с Блейзом приходилось придумывать себе занятие поувлекательней. У Грейнджер, кажется, сломалась шея, потому что она никогда не поворачивалась в ту сторону, где, предположительно, он мог находиться. Вроде бы заела. Иногда в Большом зале он чувствовал то покалывающее тепло, которое бывало только от ее взгляда, но, видимо, ему мерещилось, потому что когда Малфой поднимал глаза, она всегда смотрела в другую сторону. Стало легче. Он с каждым днем ожидал возвращения состояния мумии, но ему действительно полегчало. Несмотря на это, все так же поспать в общей сумме удавалось часа три за сутки, но это уже было не так важно. Зелье Бодрости спасало ситуацию, и на данный момент этого было достаточно.
***
Гермиона со стуком захлопнула книгу, вроде бы та была виновата в ее рассеянности. Гриффиндорка знала, что нужно лечь спать, но мысли о друзьях давили и заставляли внутренности сжиматься в узел. Подходила вторая стадия приготовления зелья, томящегося в стенах туалета Плаксы Миртл, а там технология станет чрезвычайно сложной и ошибиться нельзя, а Гермиона до сих пор не смогла досконально изучить рецепт. Голова раскалывалась и было совершенно понятно, что сегодня в нее больше не влезет сведений ни об одном ингредиенте.
Гриффиндорка глянула на часы. Полвторого ночи. Чудесно. Сейчас осталось лишь сделать последние правки в докладе по Трансфигурации, которые она отложила на попозже при проверке уроков, и пойти спать. На большее сегодня девушка не способна. Потянувшись к тумбочке за пергаментом, помеченным зелеными закладками, Гермиона нахмурилась. Черт, она забыла его в гостиной сегодня вечером.
Недовольно вздохнув и отбросив когда-то серое одеяло, цвет которого девушка поменяла на бордово-золотой, Грейнджер встала. Накинув на себя халат, Гермиона тихо открыла дверь, спускаясь по ступенькам вниз. Гриффиндорка увидела нужный пергамент, лежащий явно не там, где она его оставила, и не в таком аккуратном виде. Грейнджер замерла так резко, что со стороны могло сложиться впечатление, будто кто-то наколдовал перед ней невидимую стену. Полулежа, развалившись на диване и положив голову на подлокотник, спал Малфой. Несколько поленьев тлели в камине, освещая его. Гермиона медленно выдохнула, несколько секунд наблюдая за его дыханием. Точно спит.
Теперь нужно развернуться и уйти, потому что риск разбудить Малфоя и вновь услышать от него миллион «приятных» эпитетов был велик, а она была слишком уставшей. Черт с ними, с этими правками по Трансфигурации, в глубине души Гермиона и так знала, что там все нормально – ошибки были ей несвойственны.
Подумав об этом, Грейнджер едва сдержалась от истеричного хохота. Ошибки ей несвойственны. Конечно. Олицетворение одной из них сейчас лежало в их гостиной и, судя по подрагивающим ресницам, видело совсем не спокойные сны. Все эти дни она заставила, поклялась себе, что не будет думать о нем. Вычеркнет случившееся из сознания, перестанет смотреть на него и замечать. Что все вернется к тому, как было раньше. Но предатели-глаза все равно находили его белую макушку среди остальных, и ей приходилось себя постоянно одергивать. Сейчас, в состоянии сна, Малфой совсем не выглядел холодным принцем с окаменелой душой. В данный момент он был похож на того, кто спас Гермиону от пыток Амикуса, кто целовал, не разрешая отодвинуться хотя бы на сантиметр, кто забрал у нее частичку ее самой.
Глаза предательски защипало, но, сделав глубокий вдох, гриффиндорка приказала себе не плакать. Больше нет. Каждое утро, принимая душ, она даже не смотрела на себя в зеркало, избегая воспоминаний, которые были рассыпаны по всему телу: укусы на груди, плечах, засосы на шее, синяки на бедрах. Было такое чувство, что кто-то ее избил, но отметины не болели. По крайней мере, физически. Гриффиндорка надеялась, что ненависть к слизеринскому принцу вернется в стократной мере, что после его слов любые ее мысли о том, что в нем может быть что-то хорошее, улетучатся, как пыль, но это не сработало. Как только она достигала хоть каких-то успехов в убеждении себя в его сволочизме, мозг услужливо подбрасывал ей очередной отрывок воспоминания. Эти картинки заставляли Гермиону краснеть, буквально не верить, что это действительно делала она, а не кто-то, кто выпил оборотное зелье с волосом Грейнджер. Но так же они заставляли ее помнить. Физически обнаженный Малфой – это было что-то безумное, но душевно обнаженный Малфой – практически невозможное, однако все же существующее.
Она помнила, как выглядели его глаза, когда он отрывался от нее, хватая воздух. Заслоненные пеленой похоти, они все равно не могли скрыть отчаяние, которое дребезжало в них. Постоянного страха, поселившегося в нем и в каждом из людей, что практически стал частью привычного. Боли, которая прослеживалась так явно, что не заметить ее было нереально. В нем была и жестокость, и злость – Драко уж точно не был белым принцем, но тогда он весь состоял из искренности, и это разбивало вдребезги жалкие попытки Гермионы ненавидеть его.
Лицемерные порывы выдернуть эту страницу из книги жизни были совершенно смешными, учитывая полное отсутствие желания вернуться назад и переиграть все. Уйти, рассмеявшись ему в лицо, оставить среди побитых стекол, никогда не допустить произошедшего. Она не жалела. И это еще раз доказывало, что все учителя, говорящие о ней, как об умнейшей ведьме своего возраста, ошибались. Возможно, этот поступок был спасательным кругом среди шторма одиночества и безысходности, которым она захлебывалась. Может быть, это было просто бездумное физическое желание, вполне характерное для ее возраста. Вероятно, это являлось неправильным во многих аспектах, но точно не было фальшивым, и поэтому Грейнджер не чувствовала сожалений. Этого больше не повторится, но она будет помнить. Скорее всего, через года это воспоминание перестанет приносить жгучую боль, и Гермиона даже захочет это вспоминать. И поэтому, когда этот момент наступит, она хотела бы помнить, даже если он уже забыл.
Левая рука парня слегка свисала с черной обивки дивана, открывая уродливое змеиное клеймо. Привалившись к дверному косяку, Гермиона вздохнула. Кто же ты, Драко, на самом деле? В нем столько лиц, противоречащих друг другу, что, казалось, это клинический случай.
У него были проблемы со сном, это очевидно. Она точно слышала, как Малфой закончил дела в гостиной, вернулся из душа и закрылся в комнате. Но потом оказался здесь. Говорят, что плохо спят те, у кого совесть нечиста, но с другой стороны, те, у кого ее и вовсе нет, спят как младенцы.
Ступая на носочках, она подняла покрывало с кресла и, подойдя ближе, увидела за задравшейся тканью короткого рукава футболки два краснеющих полумесяца на плече Малфоя. Температура в комнате тут же поднялась на несколько градусов. Значит, на нем тоже остались эти следы-напоминания. Странно было смотреть на укусы, понимая, как именно они появились на его плечах. Словно напоминание о том, что это действительно было, что ей не приснилось. Интересно, о чем Малфой думает, смотря на отметки ее зубов на своей коже? Почему они его не раздражают, и он не сведет их одним движением палочки? Или Драко и вовсе этого не замечает? Гермиона отмахнулась от глупых мыслей и, накрыв парня одеялом, на секунду задержала взгляд на его спокойном, совсем не злом лице, прежде чем пробраться на цыпочках наверх, еле слышно закрыв дверь.
***
Золотой галеон звякнул, кажется, в сотый раз падая на парту. Нетипично для себя Драко пришел в класс не в последнюю минуту до начала урока, не захотев проводить слишком много времени в Большом зале под пристальным взглядом Астории полным намеков. Как же ему хотелось иметь такую же беззаботную жизнь, которая позволяла бы забивать себе голову всяким дерьмом, вроде свадеб и рождения детей. Возможно, не существуй никогда Темного Лорда, Драко бы думал о том, кто из них была бы достойной звания следующей леди Малфой, может быть, слизеринец бы размышлял о том, с кем хотел бы в будущем завести ребенка. Иногда мысли о жизни без Волдеморта казались настолько нереальными, будто мира, где он обычный юноша, не носящий жгущую метку на плече, не могло существовать.
В класс зашел Блейз, обнимающий Дафну. Девушка смеялась на реплики друга, а он, смотря на нее, выглядел действительно счастливым. Интересно, насколько сильным должно быть действие этого чувства, если оно способно затмить руины вокруг и дать возможность так искренне улыбаться?
– Ничего себе, какое рвение к знаниям, Малфой, – усмехнулся Блейз, садясь рядом с Драко.
– И тебе доброе утро, – лениво ответил тот, вертя в руках монету.
– О, видит Мерлин, оно было действительно добрым, – заговорщически улыбнулся Забини и получил притворно-возмущенный взгляд старшей Гринграсс, сидящей впереди. – Мы уже не успели бы на завтрак, а ты почему так рано? Решил подружиться с пташками-гриффиндорцами?
Слизеринцы окинули глазами шушукающиеся стайки красно-золотого факультета, которые обычно появлялись на Трансфигурации раньше всех, вроде бы ожидая, что в отсутствие слизеринцев Макгонагалл выдаст им секретное заклинание для одержания победы над Волдемортом. Идиоты.
– Да, сразу после того, как заведу дружбу с троллями, хотя меня уже вряд ли напугает чья-то тупость после твоих шуточек, Блейзи.
Хотя бы за эти моменты можно было дорожить Блейзом. Его непринужденность и их обыденный обмен колкостями были одним из трех китов, на которых держался шаткий мир Драко.
– Ты не хочешь говорить с моей сестрой, – сказала Дафна, положив локоть им на парту.
– Мне не о чем с ней разговаривать, – ответил Малфой, подбрасывая золото вверх.
– Драко, я вообще не понимаю, чего ты упрямишься, – цокнула языком сокурсница. – Сам знаешь, что это неминуемо, а Астри – чудесная…
– Просто, чтоб ты знала, я в секунде от того, чтобы наложить на тебя Силенцио, – предупредил он.
– Перестань, Даф, это правда ни к чему, – встал на сторону друга Забини, прерывая девушку.
Честное слово, если еще хотя бы один человек заговорит с ним об Астории и ее проблеме, то Малфой его просто вырубит самым примитивным маггловским методом. Пытаясь сохранить спокойствие, слизеринец покрутил монетку еще один раз и, подняв глаза, увидел, как Грейнджер заходит в класс.
Ее длинные кудри спадали вниз по плечам, наполовину закрывая сосредоточенное лицо. Он прошелся глазами вниз по ее телу и заметил, что сегодня она надела гетры. Холод прокрался в замок, и Драко сам сидел в свитере под пиджаком. Но эти небольшие лоскутки ткани, заканчивающиеся над коленями и подчеркивающие стройные ноги, заставили его сжать челюсть и отвернуться к окну, чтобы перестать представлять, как она выглядела бы в них, если бы не эта чертова форма. Грейнджер была одета во все серое, но гордая осанка и то, как она держалась, все равно выделяли ее среди всех, неважно, насколько кричащей была форма стоящих рядом. Их места были практически соседними – девушка сидела в ряду справа, на парту впереди, но все равно умудрялась ни разу не повернуться, даже случайно. Хотя он знал, что она была сегодня там. В гостиной.
Устав бороться за попытки поспать, он спустился вниз, призвав эльфа, чтобы тот принес чай. Грейнджер, как обычно, оставила целый погром на столе, будто ее кто-то может расчленить за попытку придерживаться порядка. Вынужденный сон от усталости в гостиной не слишком помог – через два часа его вновь разбудил кошмар с глазами Матильды. Но, проснувшись, он был укутан в одеяло, которое пришлось очень кстати, учитывая, какое сумасшествие устроила утром погода.
Какая же ты все-таки трусиха, Грейнджер. Его колотило от злости, когда он видел, насколько точно она отмеряет, куда посмотрит в следующий миг, пока будет доставать учебники. Драко не удивился, если бы узнал, что Грейнджер начертила себе схему, чтобы не дай бог не кинуть на него взгляд. Малфой пытался себя убедить, что его злило ее проявление заботы, сотканное из шерсти. Будто ему было противно знать, что пока он спал, она касалась его, видела безоружным. Но на деле это все было шито такими белыми нитками, отчего не верилось даже самому. Ему до дрожи было интересно, что происходит в этой голове, которая так хочет казаться равнодушной. Но она, как на зло, избегала его взгляда.
От созерцания пейзажа за окном его прервал этот звук. Ее стон. Краткий и хлесткий вынудил Драко тут же повернуть голову. Проходя мимо, Гойл задел ее плечом. Конечно, это был стон боли и неожиданности, но, черт возьми, как сильно он был похож на те, что она издавала в раздевалке. Ярость, вдруг вспыхнувшая по отношению к Гойлу, была такой неожиданной, что чуть не заставила его сорваться с места.
– Грейнджер, ты стала такой коровой, что не помещаешься в проход, – загоготал Грегори. – Неужели тебе не хватило мозгов придерживаться специальной диеты в подземельях?
Хохот пронесся по слизеринским рядам, несмотря на то, что утверждение Гойла, которому уж точно не помешала бы утренняя пробежка три раза в день, было совершенно нелепым.
– Как видишь, моих мозгов оказалось достаточно, чтобы оттуда выбраться, так что советую не проверять, на что их хватило бы еще, – отчеканила Грейнджер, ничуть не смутившись.
В этом была вся она: неважно, какая толпа выступала против нее, Гермиона держалась уверенно и смело.
– Это что, угроза, Грейнджер?
– Это констатация факта, Гойл. Значение слова «констатация» можешь посмотреть в словаре, – ответила гриффиндорка, садясь за парту и показывая, что разговор закончен.
Драко хмыкнул, смотря на разозленное и нелепое выражение лица Грегори. Его попытка была забавной, но противник явно был ему не по плечу. Неугомонная девчонка все же оставила последнее слово за собой.
Ричи Кут влетел в класс, немного сдвигая первую парту, но все же успел к началу и приземлился на стул за минуту до звонка.
– Минус тридцать баллов с Гриффиндора, Кут, – произнес Драко, играясь галеоном. – За опоздание.
Снимать баллы с гриффиндорцев было его второй любимой забавой после наблюдения за выражением лица «львят», когда они пенились от злости.
– Я не опоздал! – возмутился парень, смотря на него.
– Тогда, видимо, мне показалось, – наигранно пожал плечами Малфой. – Жаль, что сделанного не поправишь.
Слизеринцы хихикали, поддерживая его поведение. Да, что не скажи, а такое развеивание скуки могло спасти любое утро.
Справа Драко услышал сдавленный хмык и, повернувшись, увидел, как Грейнджер сжала губы, смотря в книгу. Что, чувство несправедливости мучает? Он едва сдержался, чтобы не расплыться в улыбке Чеширского кота. Малфой буквально чувствовал, как от нее исходили волны негодования, и оставалось только представлять, какие моральные силы она прикладывала, чтобы промолчать.
– И с тебя еще минус тридцать, Пикс, – произнес Драко.
Студент в красно-золотой форме, который сидел в классе с самого начала, повернулся к нему, не скрывая злости.
– Какого черта, Малфой? За что?
– Просто за то, что ты уебок, – улыбнулся он.
И вот оно. С гораздо большей силой, чем того требовалось, она отложила книгу и произнесла:
– Не обращай внимания, Джимми, он того не стоит.
– Что, Грейнджер, у тебя недостаток недоумков? Этих двух нет, так теперь ищешь новых дефективных, чтобы опекать? – спросил Драко, складывая руки на парте.
– Я не собираюсь вступать с тобой в полемику, Малфой, – нарочито спокойно ответила она, отбрасывая шоколадные пряди с лица, и все еще смотря куда-то в сторону. – Гриффиндорцы слишком умны, чтобы опускаться на ваш уровень.
– Называй вещи своими именами – вы просто беспомощны.
Резко развернувшись на стуле, она посмотрела ему в глаза. Да, Грейнджер, смотри на меня, ты, маленькая трусливая сука. Злость заставляла ее глаза лихорадочно блестеть и, твою мать, выглядеть так живо.
– Тогда я назвала бы тебя напыщенным индюком, дорвавшимся до власти, но понятия не имеющим, как ей распоряжаться, – каждое слово девушки было внушительно снабжено гневом.
– Да? – лукаво улыбнулся Драко. – А я думал, что ты должна называть меня Богом.
Он бы встроил фотоаппарат себе в голову, только чтобы сделать колдо с этим выражением ее лица. Понимание промелькнуло в глазах девушки, и от шока Гермиона раскрыла рот, будучи не в состоянии произнести хоть что-то. Да, вспоминай, Грейнджер, как ты не была так резка в словах, когда я выколачивал из тебя крики. И все, что ты могла, так это хныкать и просить, шепча мое имя, вперемешку с именем Господа. Щеки девушки тут же налились румянцем. Она поверить не могла, что он это сказал.
– П-пошел ты, Малфой, – заикаясь ответила Грейнджер, тут же отвернувшись и спрятав лицо за копной волос.
Хорошо, что слизеринцы были слишком восторженны выходками своего старосты, чтобы хоть что-то понять или заподозрить. И когда в класс зашла Макгонагалл, поспешно извиняясь за опоздание, настроение Драко было куда лучше, чем двадцать минут назад.
***
Холодный комок снега прилетел в щеку Малфою, пощипывая кожу на холодном ветру.
– Освежись, братишка, – засмеялся Теодор, смотря, как Драко проводит рукой по волосам, растрепывая их, чтобы убрать мокрые сгустки заледеневшей воды.
Шустро вытащив палочку из кармана мантии, Малфой произнес невербальное заклинание, и все снежки в радиусе пяти метров, словно лично имевшие давние счеты с Ноттом, принялись его атаковать.
– Эй! Фините Инкантатем! – вскрикнул друг под общий хохот. – Это было нечестно!
– Зато действенно, – расплылся в улыбке Малфой, довольный своим детским возмездием.
– Ты же имеешь дело со старостой Слизерина, Тео, – произнес Блейз, помогая отряхнуться другу, который теперь был больше похож на Снежного Человека.
Косой переулок припорошило снегом после вчерашней метели, и люди, воспользовавшись холодной, но хотя бы не ветреной погодой, сновали между магазинами, пусть и народу было не так много, как раньше.
Блейз, воспользовавшись своим обаянием и умением вести переговоры, выпросил у Амбридж отгул, и они втроем, захватив Блетчли и Монтегю, отправились «по особо важным семейным делам». А то, что самое важное из их списка дел имело название «Дырявый котел», директору знать было, конечно же, необязательно. Чтобы не получать некоторые вещи посылками из дому, они заскочили в лавку письменных принадлежностей и в «Слизень и Джиггер», потому что Монтегю где-то посеял половину требующихся ингредиентов для этого учебного года. Лавка «Всевозможных волшебных вредилок» была опечатана и больше не алела ярким пятном среди всевозможных магазинов.
Проходя мимо витрины с метлами, Драко сделал себе в голове пометку зайти в следующий раз и присмотреть новую модель, потому что летать было сейчас чуть ли не единственным абсолютным удовольствием. Вдоволь набродившись по переулкам и отморозив себе носы, парни зашли в «Дырявый котел», вдыхая аромат еды и пряностей.
– Два глинтвейна или я не жилец, – сказал Блейз, снимая пальто.
– Наконец-то мы куда-то вырвались, – проговорил Монтегю, когда бармен поставил перед ними ароматный напиток из вина и цитрусов. – Когда убрали квиддич, эту школу теперь вряд ли можно сделать еще хуже.
– Думаю, за этим нужен был бы слишком сильный контроль, – размышлял Тео. – А с переменой власти многое изменилось, и все нужно держать в узде и максимальном внимании.
– Это дерьмово, но с другой стороны, студентов в Хогвартсе стало настолько меньше, что дельных игроков из Гриффиндора просто нет, – объяснил Драко. – Набрать команду из хаффлпаффцев и получать удовольствие, что играешь против инвалидов? Я так не думаю.
– А не похер ли? – беспечно спросил Блетчли, опираясь на барную стойку. – Пора привыкнуть к новому миру и набирать команды из тех, кто есть.
Пора привыкнуть к новому миру. Малфой прокрутил эти слова в своей голове несколько раз, и они все еще не находили там места. Метались, сопротивляясь. Если согласиться, то нужно было бы смириться, что так будет всегда. Что это не перевалочная пауза. Что мир теперь действительно будет именно таким. Пожиратели будут стоять во главе, докладывая обо всем Волдеморту, и все вокруг будут жить в повиновении и страхе. Все, кто носит метку на предплечье будут одарены, как обещал Темный Лорд. Они станут пользоваться привилегиями и упиваться властью. Малфой был одним из них, но что-то внутри него упорно ненавидело эту картину мира.
– Я вообще не пониманию, зачем нужно было возвращать грязнокровок в Хогвартс, чтобы за ними потом следить, – закатил глаза Монтегю. – Разве не проще было бы их всех уничтожить и не париться?
Вопрос повис в воздухе, и Блейз странно покосился на Малфоя.
– Как? – спросил тот, не заметив взгляд друга.
– Отловить, – пожал плечами слизеринец, и Драко прыснул со смеху.
– Даже если бы это было возможно, ты думаешь, на этом бы все закончилось? Грязнокровки получаются от связи магов с магглами. И что дальше? Запретить трахаться с магглами?
– Даже если так, – парировал Грэхэм, забыв про остывающий глинтвейн, – от них одни проблемы. Тебя вот приставили следить за этой мерзкой…
– Думаю, я сам справлюсь со своими проблемами, Монтегю.
Разговор сокурсников перестал походить на дружеское обсуждение, и напряжение, повисшее в воздухе, стало очевидным.
– Так, окей, – щелкнул пальцами Блейз, привлекая внимание бармена. – Я сюда пришел не для того, чтобы обсуждать грязнокровок. Кто-то будет сливочное пиво?
Натянутость растворилась с легкой руки Забини, и все вернулись к обсуждению квиддича. Малфой вздохнул, понимая, что для этого товарищеского вечера бокала сливочного пива было чертовски недостаточно. Отвлекшись, он не заметил, как на его правое плечо легла рука. Острые заточенные ногти бордового цвета через ткань одежды поглаживали кожу Драко, пока незнакомка хищно улыбалась.
– Мальчики, не желаете развлечься? – протянула девушка сладким голосом.
Она выглядела максимум на двадцать восемь и была одета слишком откровенно для такой погоды.
– Оооо, – протянул Блетчли, понимая, что к чему. – Ну, смотря, что ты можешь нам предложить.
Рядом с первой, поправляя волосы, показалась вторая девушка, в профессии которой тоже сомневаться не приходилось.
– Да мы много чего можем предложить, сладкий, – ответила вторая более грубым голосом, подходя к слизеринцу.
– Мы можем исполнить любое желание, – подмигнула Малфою девушка, все еще держа руку на его плече. – Стать кем угодно. Ты любишь рыженьких, блондинок…?
Волосы на голове у нее меняли цвет, переливаясь, словно радуга. Проститутка метаморфомаг. Что ж, лет в тринадцать Малфой бы умер от счастья прямо на месте.
– Извините, леди, но платить за секс я буду только в параллельной Вселенной, где не смогу получить его просто так, – ответил Драко, убирая ее руку.
Разочарованно вздохнув, она отошла, переключая свое внимание на Монтегю, получив от Блейза однозначный отказ.
Малфой взглянул на часы.
– Мне нужно идти.
– Перестань, останься. Переночуем здесь, утром отправимся в Хогсмид.
– Ты же знаешь, что я не могу, – покачал головой Драко.
Он согласился выбраться в пятницу только потому, что Грейнджер все время была занята на уроках и чисто теоретически не могла что-то сделать. Однако занятия подходили к концу, и ему нужно было обратно в замок.
– Ну не сбежит же Грейнджер за одну ночь, – закатил глаза Блейз.
– Она может воспользоваться случаем и, пока меня нет, пойти вынюхивать что-то к Пожирателям – с нее станется. Не хочу, чтобы кто-то словил ее, – последняя фраза прозвучала слишком неоднозначно, поэтому Драко быстро добавил, – а мне потом отвечать за это. Нет желания рисковать.
– Ладно, ты прав, – нехотя согласился друг.
– К тому же, мне еще нужно купить подарок Пэнси, – сказал Малфой, накидывая верхнюю одежду.
– О, она будет счастлива, – засмеялся Блейз, смотря на его недовольное выражение лица.
Попрощавшись со всеми, Драко вышел на улицу. Паркинсон всегда знала, чего ей хотелось бы на день рождения, и делала заказ заранее. Обычно это были украшения или наряды, но в этом году ее выбор пал на духи от Сильвио Бэтворфи, которые, впрочем, ничуть не уступали в цене драгоценностям. Нарцисса обожала ароматы из его магазина, о чем говорила коллекция эстетичных бутылочек на ее туалетном столике.
Колокольчик над дверью раздался трелью, оповещая о новом госте. Сам магазин духов был небольшим, но в нем находилось две комнаты: лаборатория для создания ароматов и основной зал, который, впрочем, тоже отличался аскетичностью. Украшением этого места всегда были именно духи, дизайн каждой бутылочки продумывался лично мастером, исключая любые схожести не только с любым другим флаконом в этом магазине, но и в мире. Сильвио страшно гордился тем, что его ароматам нет аналогов и в плане запахов, и в плане оформления.
