Текст книги "Влюбись в меня заново (СИ)"

Автор книги: Crystal Vision

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 55 страниц)

Сириус был рядом, выводил учеников на лестницу, вырывал у некоторых студентов чемоданы, пускал в потолок снопы искр, чтобы вывести их из ступора.

Я кинулась к ним.

– Где Дамблдор? – я обхватила Люпина за рукав и тот, повернув ко мне голову, с радостным испугом оглядел меня.

– Гермиона, что с тобой?.. – но, поняв, что времени для разговоров нет, он быстро добавил: – Быстрее вниз, со всеми! Там уже вас проводит Кингсли.

– Нет, профессор Люпин, вы не понимаете…

– Что такое? – произнес Люпин и тут же отвлекся на первокурсницу, которая искала что-то под диваном в гостиной. – Нет времени! Нет времени! – накричал он на девочку. – Скорее вниз!

– Мне нужен Дамблдор! – крикнула я Люпину и поспешила на выход.

– Гермиона! – обеспокоенно донеслось мне в ответ, но я не обратила внимания.

Я помчалась по коридорам, выискивая знакомые лица.

Лестничная площадка кишела пожирателями, и мне пришлось свернуть за угол. Я проскочила сквозь гобелен и с размаху врезалась о стену, но продолжила свой путь.

С каждой секундой огонь подступал все ближе. Я это чувствовала. Становилось невыносимо жарко. Неужели директор не видит его? Почему он не борется с ним?

Рон сказал, что Дамблдор отправился тушить пожар, но огонь все больше расползался.

Я решила истратить остатки сил на аппарацию. Я должна попасть на Астрономическую башню. С нее должен быть хороший обзор, и ее пока еще не охватил огонь, хоть она находилась и недалеко от восьмого этажа. Возможно, оттуда я смогу разглядеть тех, кого ищу.

Я переместилась на башню, и едва успела осмотреться, как в крытый навес над площадкой врезалось что-то крупное, разрушив половину крыши. Я с визгом отступила и помчалась вглубь, стены начали угрожающе расшатываться и трещать. Я закашлялась от известковой завеси и выбралась наконец в безопасное место подальше от площадки. Здесь было как-то непривычно тихо и даже гулко. Мои быстрые шаги отдавались пронзительным эхом. Я вновь оказалась на открытой площадке, покинув винтовую лестницу. Здесь находились гигантские часы и механизмы. Маятники с невообразимой силой раскачивались из стороны в сторону, но и их коснулись разрушения – часть стены была проломлена, большие металлические шестеренки валялись на полу, вспоров каменный пол, словно сделав борозду.

Я остановилась, сглотнув горькую слюну. Есть ли смысл идти дальше? Есть ли смысл продолжать бороться за свое счастье, когда на моих глазах погибло столько людей? Когда я опять всё испортила – не спасла. Карма будто следовала за мной попятам. Неужели всё из-за того, что я использовала кровь единорога? Или всё потому, что я посмела вмешаться во время, расплодила временные отрезки?

Как же хотелось просто раствориться в ночных беспокойных тенях, рассыпаться, словно Астрономическая башня. Разве способно человеческое сердце вынести такое? Оно билось, словно готовое к новому взрыву. Пульс стучал в висках. Я уже почти не слышала весь этот шум с улицы, мои уши давно ко всему этому привыкли, и звуки битвы стали неотделимой частью окружающего, будто я всю жизнь жила с ними – всё слилось в единое монотонное жужжание. Завывания ветра тоже влились в него.

Здесь не было никого. Лишь пустота и условная тишина; всё, что я слышала со школьного двора и из коридоров замка казалось каким-то потусторонним и нереальным. Единственное, что здесь было живым, кроме пока еще меня, это злой снег, впивающийся ледяными крупинками мне в щеки и руки, кусая меня и будто бы возвращая в реальность. А ведь я почти уже достигла этой незыблемости.

Шаги – вот что я отчетливо слышала. Свои шаги, пока не замерла на месте и не прислонилась к холодной каменной стене. Мне хотелось слиться с ней, стать ее частью и превратиться в немого зрителя последних часов замка, которые отмеряли уцелевшие огромные маятники.

У меня больше нет сил сражаться.

Я вздохнула, закрывая ладонью рану в груди. У меня нет своей палочки, у меня нет больше маховика времени. Я не могу все бросить и отправиться в Отдел тайн. Сколько я затрачу времени на изготовление нового маховика? И будет ли в этом толк?

Я больше не имею на это никакого права. Я вернусь – и места погибших займут другие. А от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Смогу ли я пережить весь этот ужас заново?

Мне просто нужно было спасти Северуса. Во что же это вылилось?

Тут-то я и почувствовала чье-то постороннее присутствие.

Волдеморт вышел на меня прямо из-за угла, с нацеленной палочкой, будто знал, кого встретит.

Я замерла, сдерживая ставшее рваным дыхание.

– Осталась только ты, грязнокровка, – произнёс он.

Только я?! Я нацелила на него палочку Беллатрикс.

– Где Гарри? – не своим голосом спросила я, не сводя взгляд с его оружия.

Волдеморт раздраженно взмахнул им, и моя палочка с глухим стуком упала на плитку.

– Поттера я уже убил, оказалось, что мальчишка ни сном, ни духом не знал о крестражах. Это ведь твоих рук дело?

– Нет! Ты врешь! – воскликнула я, не веря ему. Гарри жив! Директор не мог этого допустить. А Северус?..

Он подошёл ко мне и сжал мне горло, нацелив палочку мне в голову.

– Или это проделки Дамблдора?

Стало тяжело дышать, и я инстинктивно обхватила его ледяные руки своими ладонями, чтобы разжать пальцы и освободиться от мертвой хватки, но Волдеморт не отпускал, и силы мои были на исходе.

– Сейчас мы посмотрим, что ты знаешь и кому успела рассказать, – Реддл взмахнул палочкой. Я сначала и не поняла, что произошло, но через несколько секунд почувствовала, что не могу закрыть глаза, моргнуть. Сразу выступили слезы. Волдеморт сверлил меня взглядом кровавых глаз, и голова тотчас же начала раскалываться от боли. Деваться было некуда, оставалось лишь смиренно принять свою учесть. Но, возможно, не все ещё потеряно? Когда дело касалось легилименции, у меня тотчас же всплывали из далекой памяти слова Северуса: «Сосредоточься, не дай противнику захватить контроль над разумом. А если это произошло, покажи ему лишь то, что сама хочешь».

– Раз ты так жаждешь это увидеть, – хрипло произнесла я, с трудом выговаривая слова – скорее, выплевывая и проглатывая их окончания. – То смотри!

Мне уже нечего терять – в этот день я все равно умру, как и многие другие. Весь мой путь оказался пройденным зря. Но пусть Лорд тоже помучается, наблюдая свою смерть.

Я была охвачена праведным гневом и показала ему, как сгорают его крестражи, как Невилл отрубает голову Нагайне, и как Гарри Поттер повергает его в небытие, сражаясь с ним в дуэли. Как его многочисленная армия лежит поверженная, а остатки ее трусливо сбегают с поля боя. Показала, как он сам, лишившись всех частичек души, растворяется, словно пепел на ветру.

– Ты почувствовал во мне угрозу, – сказала я, как только Волдеморт покинул мое сознание, взволнованный увиденным, и ослабил на миг хватку. – И не случайно. Я убила твою верную Лестрейндж. Я и тебя убила.

Он встряхнул меня с такой силой, что мне показалось, у меня отвалится голова.

– Не выйдет. Я знаю, что ты прибыла из будущего. Но здесь, в этом времени, все пойдет по другому.

Он рывком дернул меня на себя.

Мое тело плохо слушалось меня, и я чуть не упала, поспевая за ним.

Мы вышли на открытую площадку, и Волдеморт грубо толкнул меня перед собой. Я тут же поежилась, почувствовав ледяной холод, сильный пронизывающий ветер трепал наши одежды, обдувая со всех сторон.

– Как видишь, я жив, – надменно произнес Волдеморт и схватил меня за порванный ворот моей школьной блузы. Его мертвенно-бледное лицо светилось матово-странным оттенком от всполохов огня. – А вот тебе придется умереть, хотя я и не до конца разгадал твою тайну. Но она мне и не нужна.

Я не успела среагировать, не успела ничего понять. Лишь ядовитый взгляд красных глаз уколол меня, а затем я почувствовала, как лечу по воздуху. Всё что я могла – это протянуть руки вверх, пытаясь ухватиться за несуществующую соломинку.

Я всё отчетливее слышала звуки борьбы, страшные крики, вопли и стоны, грохот ломающихся стен. И видела рваными обрывками: адский огонь, охвативший Гриффиндорскую башню, мечущуюся сову со сломанным крылом и солнце, наконец-то полностью вышедшее из-за горизонта.

В этот самый миг мир распался на куски.

========== Глава 65. Время жить ==========

Мой мир раскололся на части, но затем вновь соединился в одном-единственном человеке, который и без того являлся центром моей вселенной.

Я совсем не чувствовала приземления, за секунду до этого жадно впитывая последние моменты своей жизни, а уже через мгновение я увидела его лицо и тут же начала хватать ртом недостающий воздух – всё то время, пока я летела с башни, я не дышала.

– Се… Северус.

Его беспокойные глаза выражали такую тревогу и одновременно с тем облегчение, что он прижал меня к себе сильно-сильно, боясь отпустить.

– Гарри? – сквозь слезы спросила я.

Я не могла коснуться его, не могла вообще двигаться, всё мое тело сковал будто паралич. Сердце громко стучало в груди, мысли сбились в кучу – еще миг назад я готовилась к скорой смерти, а сейчас находилась в объятьях любимого человека. Северус жив. Больше я никуда его не отпущу. Но надо сказать… надо сказать.

– Северус, Волдеморт… на башне. Он убил Гарри. Северус, нужно поймать его.

– Тс-с, – Северус начал качать меня, как маленькую, время от времени всё сильнее прижимая к себе. – Ничего не говори.

– Северус, мы должны… Волдеморт. Я должна…

Он отстранил меня от себя и со всей серьезностью оглядел.

В этот момент мир будто замер. Медленно, вращаясь по непонятной траектории, на нас падал легкий, пушистый снег, припорашивая нас, как и всё вокруг: черные полуразрушенные башни и стены замка, землю, пропитанную кровью павших жертв бессмыссленной войны и тех, кто остался на ней лежать. Мы тоже сейчас с Северусом были частью общего единства. Тоже застыли, будто ждали, что нас увековечат в монументе.

Этот момент как будто продолжался вечность, я успела разглядеть рану, рассекающую его щеку, успела увидеть блестящие капельки слез в уголках до невозможности живых подвижных глаз, – или это снег растаял на его горячем лице? – прочувствовала как никогда его объятья, говорящие за него – он боялся меня отпустить.

– Ты ничего не должна, – тихо сказал он и на миг обернулся.

Я тоже посмотрела за его спину – жизнь продолжалась, она била ключом – по-прежнему кто-то сражался, на меня градом обрушился шум, которого я до сих пор не замечала, околдованная невероятностью момента.

– Волдеморт, – вспомнила я и предприняла усилия, чтобы приподняться – тело нещадно дрожало, не давая сделать мне простых движений.

– Гермиона, – испуганно прошептал Северус.

В тот же миг в его руках оказалась волшебная палочка, и он приблизил ее ко мне.

– Северус, нет, не надо, прошу, я…

Но я не успела ничего сказать – погрузилась в глубокий сон.

***

Мне показалось, что я никогда в жизни не спала так долго и спокойно. Меня разбудил солнечный свет. Откуда он?

Глаза не хотели открываться, а организм уговаривал меня продолжить этот сладкий удивительный сон, в котором не было тревог и забот.

И всё же…

Что-то нарастало во мне – мысль формировалась. Сначала она была просто чем-то неясным, будто сгустком непонятной материи, а затем приобрела смысл – постепенно мой разум просыпался. Солнечные лучи всё назойливее лезли в глаза.

«Северус!» – вспомнила я и дернулась во сне.

Я наконец-то ощутила свое тело. Оказалось, что мышцы затекли, и приятно отдались болью, когда я пошевелила ногами.

Глаза открылись, и я тут же задалась вопросом: где я? Что произошло?

Комната, в которой я находилась, показалась мне знакомой. Светло-серые обои в розовый цветочек на стене, небольшое окошко в центре с облупившейся белой краской и вылинявшими занавесками. Она была мне знакома, хоть я и не могла вспомнить, откуда.

Напротив кровати находилась входная дверь. Я заставила себя встать, и сразу обнаружила, что одета в белую просторную ночную рубашку.

Одно радовало – я не в Мунго. Не было противного острого запаха лекарств.

За окном я рассмотрела до боли в глазах знакомый пейзаж. Ряд серо-черных домов, всё покрыто белым покрывалом снега. Чтобы подтвердить свою догадку, я поковыляла на выход, несколько раз останавливаясь и пережидая спазмы в ногах – икры сводило от внезапной активности. Мой организм был к такому не готов.

Дверь скрипнула в этой оглушающей тишине, и я увидела перед собой узкую лестницу, ведущую вниз. Я схватилась за деревянные перила, которые от моего прикосновения зашатались, и направилась вниз.

Тут же внизу послышались чьи-то шаги.

Мгновение – и возле меня оказался Северус. Я тотчас упала к нему в объятья, не веря в происходящее.

Он здесь, со мной! Это не сон! Я вцепилась в его одежду ногтями, сжала пальцами, боясь выпускать.

– Ты живой… – тихо прошептала я, и крупные слезы полились по щекам сами по себе.

Вместо ответа он прижал меня к себе и зарылся лицом в мои волосы.

***

Со временем я поняла, что слишком была зациклена на себе, своей проблеме и Северусе, не замечая ничего вокруг. Это не плохо, кроме того, что моя озабоченность напоминала больше одержимость. Видимо, поэтому я совсем не заметила, как вырос Гарри, которого я с высоты своего возраста до сих пор считала ребенком.

Оказалось, что в пятнадцать лет можно быть очень взрослым. Я и сама забыла, как это – быть пятнадцатилетней. Считая себя умнее всех и всего, я взвалила на свои плечи проблемы мира, пытаясь решить их в одиночку.

Победой над Волдемортом мы были обязаны всем, но больше всего Гарри Поттеру. Всё таки Избранный – он и есть Избранный, и никакие временные петли и вмешавшиеся люди не изменят того, что предначертано парню судьбой.

Когда я отключилась, хаос продолжился. Но именно Гарри вспомнил про василиска. Он разбудил его и велел сражаться на нашей стороне.

Когда василиск смертельно ранил Нагайну, она сказала Гарри «спасибо», сразу, как только был разрушен крестраж. Благодарность, что он освободил ее. А потом в дело вмешался Дамблдор. Узнав про способности Гарри управлять огромным змеем, он решил проблему в несколько ходов – велел, чтобы василиск укусил Поттера, и пока тот бился в агонии, проник с помощью легилименции в его мозг, чтобы окончательно добить крестраж Волдеморта. От смерти Гарри снова спас Фоукс. Дело оставалось за малым – выследить и уничтожить Тома Реддла.

Было удивительно слушать, что всё может решиться и без моего участия. Мир не рухнул, когда я погрузилась в бессознательное состояние, упав с башни, не распался на части. Он продолжил существовать, а люди продолжили бороться за свое счастье и свою жизнь.

Меня спас от смерти Дамблдор, когда я падала вниз. Опять. Снова. Северус поймал меня в последний момент, когда директор затормозил мое падение. Увидев в каком я состоянии и предположив, что я пережила, профессор погрузил меня в сон и перенес к себе, а затем вернулся, чтобы продолжать биться за Хогвартс.

Несколько дней я находилась в неподвижном состоянии. Я тупо сидела в кресле у камина, пытаясь абстрагироваться – спасибо Северусу за эту возможность. Он отвоевал меня у Дамблдора, у всех остальных, не дал снова отправить в Мунго, ведь больничное крыло Хогвартса было полностью разрушено.

Когда Северус аппарировал, чтобы помогать восстанавливать замок, давать бесчисленные показания в Министерство, я просто сидела на одном месте, завернувшись в его халат, и ждала, пока он придет. Я каждый раз засыпала, и каждый раз мне снился почти один и тот же сон: туман из толстого слоя извести, сажи и пыли, крики людей и ярко-красные глаза, прорезающие эту завесу. И каждый раз я пробуждалась от нехватки воздуха.

Когда Северус возвращался, для меня начиналась какая-то жизнь: он прибавлял огонь в камине, приносил еду, по большей части молчал, но много делал. Прятал от меня газеты. И за это я тоже была ему благодарна.

Лишь через несколько дней он сознался, что они с Дамблдором соврали насчет меня, потому что министерские работники жаждали со мной поговорить, и не только они. Им было сказано, что Гермиона Грейнджер находится в сильном потрясении, проходит курс психотерапии у магловских врачей, можно сказать, невменяема.

Я не расстроилась, эта новость вызвала у меня лишь нервную внутреннюю усмешку: все повторяется вновь.

Я не могла сказать, сколько прошло времени: неделя, две? Однажды Северус принес мне целую пачку писем от друзей и положил на столик перед диваном. Я увидела желтоватый конверт, подписанный изумрудными чернилами.

– Тебе нужно развеяться, – сказал он. Его голос был спокойным, но глаза его выражали волнение. Я знала, что он следил за каждым моим движением. Он боялся, что я снова… слечу с катушек?

Я действительно не видела белого света много дней, и потому я пошла на уступки, я сняла халат и пошла в душ.

Северус начал беспокоиться почти сразу, как только я зашла в ванную комнату, а потом оказалось, что там я находилась уже полчаса. Просто сидела под струей воды. Он помог мне одеться и бережно взял за руку.

– Ты не против аппарации?

Мой желудок рефлекторно сжался – тело помнило неприятные ощущения. Сколько было перемещений в день битвы! Но я соврала себе и ему, отрицательно качнув головой – нет, не против.

Меня начало тошнить сразу же, как мы завершили аппарацию. Северус увидел, как я склонилась, жадно вдыхая свежий утренний воздух, поддержал меня, пока дыхание не выровнялось. Слегка нахмурясь, он разглядывал меня.

– Мы можем вернуться, – сказал он. – Другим способом.

Нет, я уже в порядке, и я нацелена хоть немного побыть на свежем воздухе. Мы оказались в неизвестном мне месте, но как же… я его знаю. Королевский лес Дин. Да, он весь был покрыт снегом, и деревья стояли оголенные и черные, но я почему-то точно была уверена, что это он.

Я нерешительно предприняла попытку убрать мешающие пряди волос с лица, но мои пальцы застряли в непослушной копне волос. Страшно представить, как я выглядела. Да и кого это теперь волновало?

Я уткнулась в его плотную мантию и вдохнула. Дышала им, а не воздухом. А когда отстранилась, все еще чувствовала его аромат, слабый, но он всё еще был со мной. Северус со мной.

Внезапно подступили слезы и начали душить.

– Я не была на похоронах, – произнесла я. Дрожа от волнения и слабости, я внезапно споткнулась, но Северус поймал меня. – Покажи мне. Отведи меня туда, – попросила я.

– Ещё слишком рано, – аккуратно сказал он, словно объясняя очевидные вещи маленькому ребенку.

– Я хочу. Хочу видеть! – я понимала, что начинала захлебываться от слез. Меня трясло, у меня началась истерика, но Северус тут же поднес к моим губам какое-то зелье, я определила его по запаху – это успокаивающее. Я послушно выпила всю горечь до дна и умоляюще заглянула в его черные бездонные глаза. – Пожалуйста, – прошептала я.

Он поддерживал меня, когда я колдовала венок из белых роз. Я даже не знала, какие цветы ей нравились, и посмела предположить, что это были розы. Хотя, скорее всего, ей нравилось что-то яркое, неординарное, то, что нравится только единицам. Я склонилась к ее могиле и провела пальцами со сломанными ногтями по тиснению в камне. Сандра Фосетт.

Я чувствовала запах сырой земли, одиночества и скорби, хотя вся могила была покрыта ровным слоем белого снега. Хотя уже прошло столько времени. Поспешно встала. Нет, я переоценила свои силы. Я даже не знала, сколько их – погибших, и я не готова узнать и другие имена. Я попросила Северуса поскорее уйти отсюда, с б е ж а т ь.

Дома я поднялась по лестнице, спешно, чуть не ломая качающиеся перила. Я залетела в свою комнату и распахнула окно. Но этот запах все еще был со мной. Запах потери. Я была вся им пропитана, он проник в каждую мою пору.

Я сняла с себя одежду, полностью разделась и закуталась в его халат. Но этого мало. Я спустилась по лестнице и нашла Северуса – он перебирал какие-то бумаги. Я была решительна, как никогда. Просто начала его целовать – безумно, пытаясь вся отдаться процессу, забыться хоть на секунду. Я все еще не верила, что он не исчезнет. Я все еще не доверяла времени. Я не отдала никакой жертвы за Северуса, я не умерла, и я снова находилась как на пороховой бочке. А вдруг он не вернется? Война закончена, но только не битва с судьбой. Она дала мне отсрочку. Надолго ли?

Северус сначала пытался меня успокоить, отстраниться, но я жадно притянула его к себе, остервенело смела все бумаги на пол и сняла с себя халат. Он уступил под моим напором, но слишком медленно целовал меня, недостаточно крепко обнимал и притягивал к себе. Злость не внутри, злость снаружи: она проявилась у меня в резких движениях, нетерпении, я царапала ему кожу. Северус терпел, но осторожничал, он явно был обеспокоен, потому что в его поцелуях и объятьях не было страсти, которая мне сейчас так нужна, в которую я готова была окунуться с головой.

Я заметила не сразу, что уже не целую его, а просто всхлипываю в его рот, до меня медленно дошло, что его щеки мокрые от моих слез.

Я все еще крепко держала его за воротник. Северус укутал меня в халат и прижал к себе.

Я знаю, о чем он думал: он раскаивался, что пошел на уступки. А еще, возможно, задумывался над тем, чтобы отдать меня в Мунго.

Эта мысль преследовала меня и на следующий день. Я подозрительно на него смотрела во время завтрака. Вчера он перебирал какие-то бумаги – собирал на меня информацию? Досье? Почему я не могла спросить об этом прямо?

Но он перед уходом все так же нежно поцеловал меня в лоб и пообещал скоро вернуться. Нет, я не пленница, дом не был закрыт, но я начала подмечать детали: летучий порох явно куда-то запрятан. Его нигде не было, я обшарила уже всю каминную полку.

После сонного оцепенения, в котором я находилась много дней, наступила активная фаза действий. Я нашла письма на том же столике. Жадно искала на конверте символы – палочку с перекрещенной костью, но не нашла. Северус спрятал от меня письмо, или его не было? Только письмо из Хогвартса. Письмо от Гарри. Джинни. Рона.

Я неаккуратно и спешно вскрыла конверт из школы, но там были лишь общие фразы: «в связи…», «временно приостановлена…», «будем рады видеть вас…»

Я схватила письмо и кинула в камин. Оно загорелось, языки пламени охватили пергамент, и он сгорел за считанные секунды, огонь поглотил его без остатка, как поглотил Выручай-комнату и весь восьмой этаж. Огонь мог стать избавлением. И для меня, и для Северуса. Он даст ему жизнь, ведь жертва времени все еще не была мной принесена.

Мне хотелось плакать, хотелось сотрясаться от рыданий, но слезы не шли. Наверное, больше ничего не осталось.

Внезапная мысль испугала – я снова схожу с ума?

Я инстинктивно дотронулась до шеи – нет никакой цепочки, маховик времени разбился. А моя волшебная палочка? Где она?.. Неужели она все еще лежит на лодочной станции, там, где… Там.

Я не должна допустить этого. Я слишком долго спала. Я не могу сойти с ума, опять оказаться в безвыходном положении. Опять наломать дров.

В этот раз я ждала Северуса как никогда. Стоило ему появиться в дверях, и я тотчас накинулась на него.

– Волшебная палочка. Где она? И порох, ты спрятал от меня? Мне нужно узнать все. Я хочу знать.

Северус явно забеспокоился, увидев в моих глазах неистовый огонь, но не подал вида – слишком хорошо держал себя в руках. Он спокойно начал раздеваться, а я вся дрожала в это время и сгорала от нетерпения. Я готова была сама сорвать с него мантию и кинуть портфель в угол. Почему он так долго возился?

Он молча куда-то ушел, и я поспешила было за ним, но в последний момент остановила себя. Не делай глупостей. Не нервничай. Не сходи с ума.

Северус вернулся с толстой пачкой газет.

– Здесь все выпуски. Но я бы не советовал читать, как обычно, половина из того, что написано – полная ерунда.

– Я буду делить слова Скитер надвое, – пообещала я и с жадностью выхватила у него из рук газеты.

А потом закрылась на целую ночь в комнате и читала, читала, читала. Вчитывалась в каждую строчку, собирала их в одно целое, и до меня медленно доходил смысл. Я начала с первого номера, когда еще мало что было ясно. И в каждом новом «Пророке» появлялось все больше и больше подробностей, оно и понятно – проводились расследования, шел суд, давались показания. Я нашла информацию и о себе. Сначала не хотела читать, но не смогла «пройти мимо». «Жестокость Того-Кого-Нельзя-Называть не прошла бесследно. Не все смогли оправиться от потрясения, вот и юная участница битвы за Хогвартс, Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера…».

Я смотрела на колдографии и меня пробирала дрожь. Люди в светлых мантиях, наверное, это сотрудники Министерства, расчищали палочками снег, искали останки и складывали их на повозки, запряженные фестралами.

Я набралась храбрости и начала читать некролог. Слишком длинный список, но я продолжала читать, затаив дыхание, вернее, боясь дышать, боясь моргать, чтобы не сбиться. Я выхватила из бесконечного перечня имя и неожиданно вздрогнула: Драко Малфой.

– Драко Малфой, – трясущимися руками я положила газету перед Северусом.

Это было уже глубокой ночью, но он не спал. Он знал, что я читаю и понимал, что в любую секунду могу сорваться.

– Здесь какая-то неразбериха. Почему его судят, он же умер?.. Что за процесс над его матерью… Отца отправили в Азкабан?

– Он… – я видела, какие глубокие тени залегли под глазами Северуса. Он устало провел рукой по лицу, пытаясь взбодриться хоть на секунду. В его чашке остывший кофе. – В Визенгамоте думают, что он соучастник пожирателей смерти. Что он пытался провести их в замок. Но в любом случае, они уже ничего не смогут доказать: его тело все обуглилось.

– Что?..

– Он сгорел, – Северус кивнул на газету. – Там же написано. Его нашли в «Горбин и Бэркес». Точнее, то, что от него осталось. Метки не видно. Хозяин дал показания – пожиратели смерти в последнее время активно интересовались Исчезательным шкафом, второй такой находился в сгоревшей Выручай-комнате.

Северус сорвался с дивана, увидев, что я оседаю на пол.

Сандра оказалась права. Малфой был всё еще внутри. Скорее всего, Исчезательный шкаф работал неисправно. А я собственноручно…

Из меня вырвался новый звук – то ли плач, то ли писк. Я только чувствовала сильные руки, утешающие меня. Северус тоже все понял.

***

Раньше я любила весну. Она всегда дарила мне ощущение чего-то нового, яркого, каких-то чудес. Но как давно это было?

В этот раз я не почувствовала никакого всплеска энергии.

Медленно я приходила в себя. Проходила вереница дней, позади – литры выпитых зелий, сваренных Северусом, сотни его объятий. Он не торопил меня и никуда не гнал. Он просто ждал и надеялся, что я оживу.

Поначалу Северус спросил, не хочу ли я, чтобы меня осмотрел специалист, не целители, нет, хотя бы Помфри, но я так вцепилась в его руку и так задрожала, кричала и отнекивалась, что он тут же сдался и забросил эту идею. Он сам меня выхаживал, словно тяжелобольную, коей я на самом деле и являлась.

Я уже не сидела у камина, я занималась привычными и новыми для меня делами – проверяла работы студентов, помогала Северусу, я протирала пыль и все это без волшебной палочки. Северус сказал, что ее не нашли. Время от времени я ненадолго покидала дом, чтобы просто дойти до магазина и купить еды, которую затем приготовила бы на ужин. Я будто училась жить заново. Во мне разливалось теплотой неясное спокойствие, но я точно знала, что являлось причиной: Северусу больше ничто не угрожало. И цена этому не только чужая жизнь, но и моя совесть.

Я не хотела возвращаться в Хогвартс. Возможно, когда-нибудь, но только не сейчас. Мне нужно было еще немного времени. Я знала, что многое должна: поговорить с друзьями, поддержать Джека Фосетта, увидеть родителей, попросить у всех прощения: живых и мертвых.

Северус становился с каждым днем мне все ближе. Он растерял на время весь свой сарказм, стал заботливым и терпеливым, и я решила, что вскоре обязательно скажу ему, чтобы он был самим собой.

Но что если он и так стал самим собой? Он улыбался, когда я прикасалась к его волосам, и все так же возмущался умом студентов, когда видел в пергаментах слишком много красных чернил – моих исправлений. Мы часто занимались зельями – у него в доме оборудованная лаборатория из старой родительской спальни. А еще много книг. И часто по вечерам мы просто читали.

Я пыталась абстрагироваться и не думать ни о чем, как он мне и советовал. И у меня это получалось, пока я жила у него, будто спрятавшись от всего мира. Но что я буду делать потом, когда придется мне покинуть временное убежище? Когда я буду готова? Я же буду готова?

Возможно, когда-нибудь я оправлюсь до конца и смогу рассказать друзьям о том, как мне было тяжело, как я плохо справлялась со своей миссией. Я расскажу им про дни без радости, дни страха, – ведь в эти дни я боялась потерять и Северуса, и их, и саму себя.

И все же у меня получалось быть живой. Правда, иногда, помимо моей воли во мне всплывали разные воспоминания. Ночью я все еще видела время от времени страшные сны, просыпалась в поту, и тогда сразу же быстро шарила рукой вокруг себя, чтобы убедиться, что Северус рядом. Я прислушивалась к его ровному дыханию. Прислушивалась к тишине в доме. И тогда я успокаивалась, ложилась обратно, и он, чувствуя, что я проснулась, накрывал меня одеялом и пододвигал ближе к себе. Тогда воздух, полный завесы и запаха гари, развеивался, страшные образы таяли и покидали меня до самого утра.

Несмотря ни на что я все-таки верила, что все у нас будет хорошо. Несмелый и маленький росток надежды с каждым днем обретал силу, наполнялся жизнью, когда Северус на мой бесконечный вопрос отвечал тихо и нежно: «Я тоже люблю тебя очень сильно».

========== Пролог ==========

– О, опять они. Почему они не живут в замке, как все остальные призраки?

Девушка с ярко-рыжими волосами взволнованно и даже чуть восхищенно проводила взглядом удаляющуюся пару – два прозрачных силуэта парили над Чёрным озером, все дальше уплывая от детей.

– Я слышал какую-то историю про них, – шмыгнул носом мальчик с взъерошенными волосами. – Мой дед, кажется… Он был героем… Или Избранным. В то время в школе еще были факультеты. Он был с Гриффиндора.

– Какие еще факультеты? – прыснул светловолосый мальчик, толкая его в бок. – Вот придумал!

– Не придумал, – насупился тот.

– Я тоже, кажется, что-то такое слышала, – поддержала его девочка. – Мои предки тоже участвовали в той страшной войне.

– Это было о-очень давно. И не факт, что правда. По Истории мы ничего такого не проходили еще.

– Заткнись, Малфой, – толкнула его рыжая. – Я читала, что твои родственники вообще были пожирателями смерти!

– Кем?! – удивился блондин. – Ты чего обзываешься? Какие еще сжиратели?

– Пожиратели смерти, – к детям подошла седая преподавательница и строго осмотрела их. – Почему вы не на занятии?