Текст книги "Влюбись в меня заново (СИ)"

Автор книги: Crystal Vision

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 55 страниц)

– Грейнджер, минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за нарушение правил.

– Хорошо, – согласилась я. – Только снятием баллов мы философский камень не спасём.

– Что значит «мы», мисс? Вы остаётесь здесь, а я и без вас знаю, какой ключ подходит к этой двери.

Снейп резко развернулся на каблуках и, подхватив метлу, поднялся на ней вверх, вспугнув ключики, которые запорхали в противоположную от него сторону.

– Акцио, ключ! – приказал Северус, но ровным счётом ничего не произошло.

– Профессор, его нужно просто поймать! – не выдержала я и удостоилась грозного взгляда своего любимого с высоты пяти метров.

Не утерпев, я схватила метлу и неуверенно поднялась вверх к нему.

– Грейнджер, вы что, спятили? – заорал на меня Северус. – Быстро вниз!

– Но, профессор, я хочу помочь!

– Вы будете только мешаться, минус десять баллов за пререкания. Если не спуститесь сейчас же вниз, сниму ещё полсотни!

Я тяжело вздохнула и отлетела в сторону.

Северус, взмахивая палочкой, перебирал заклинания и чары, какие-то произносил шёпотом, а какие-то невербально, но ничего не помогало.

Наконец он тихонько направил метлу к ключам, но они с такой же скоростью направились от него подальше. Северус, разозлившись, прибавил скорость, но ключи сделали то же самое. Ключ с помятым голубым крылом, который был побольше других, бессовестно уворачивался от Северуса и трепал ему нервы, то пикируя, то в последний момент, когда до него оставалось рукой подать, меняя направление. Не стесняясь в выражениях, профессор ругал ключ на чём свет стоит. В итоге он так увлёкся, что налетел на стену и чуть не упал, чудом удержавшись на метле.

– Грейнджер, – вздохнул он. Я видела, что слова давались ему с трудом. Во-первых, ему нужно было отдышаться, а, во-вторых, ему явно не нравилось то, что он говорил: – нам нужно загнать его в угол!

Я победно улыбнулась. “Нам”!

– И хватит ухмыляться, заходите слева и снизу, а я справа и сверху, всё поняли?!

Я кивнула, и на этот раз меня почти не пугала высота, я приказала себе держаться на метле уверенно. Внутри меня всё ликовало. Хотя, нужно признаться, было вовсе не до веселья. Я сделала, как велел зельевар. Он погнал ключ на меня, зайдя справа и сверху, а я, просчитав траекторию полёта ключа, опрометью направилась наперерез ключу и прижала его к стенке. Что-то противно хрустнуло.

Снейп кивнул мне, и мы спустились на каменный пол, откинув мётлы в сторону.

– Грейнджер, вы останетесь здесь, – скомандовал мне Северус, не спеша поворачивать серебряный ключ в замочной скважине, который я ему отдала.

– Профессор, я знаю как… – я прикусила язык. Мне хотелось рассказать Северусу всё, излить душу о том, кто я и что я знаю. Но я вовремя остановилась. Мы только потеряем время, а Снейп сочтёт меня сумасшедшей. – Я могу помочь вам, прошу. Что я здесь буду делать? Думаю, безопаснее мне будет находиться с вами.

Снейп резко отвернулся от меня и повернул ключ. Я сочла его молчание за согласие. Вновь раздался хруст, а затем – щелчок.

После того, как дверь открылась, ключ поспешил вылезти из замочной скважины, но обессилено плюхнулся на пол: у него были сломаны оба крыла.

Мы вошли и оказались на огромной шахматной доске позади чёрных фигур.

– Шахматы, – с волнением произнесла я, и Северус смерил меня хмурым взглядом. – Мы, вероятно, должны стать фигурами.

Профессор с минуту думал, после чего кивнул, но не спешил занимать одну из клеток поля. Он вышел на середину.

– Бомбарда Максима! – громко сказал он, и раздался сильный взрыв, поднялась пыль, а нас окатило бы градом осколков, благо Северус поставил щит.

Открыв глаза, я заметила, что вместо взорванных фигур появились новые, несмотря на то, что всё поле было усеяно обломками былой белой армии.

– Минерва, – будто бы ругательство еле слышно произнёс Снейп.

– Сэр, мы должны выиграть, – настаивала я.

– Грейнджер, ступайте на место ладьи, а я буду слоном, – скомандовал зельевар, угрюмо направившись к клеточке. – Вы умеете играть в волшебные шахматы?

– Конечно, – кивнула я, тем более что я недавно прочитала целую книгу о шахматах и различных комбинациях, и могла составить достойную конкуренцию Рону. К тому же, постараться, чтобы наши фигуры с Северусом не пострадали. – Ходите, – предложила я, и белая пешка незамедлительно сделала ход.

– Грейнджер, – зашипел Северус на меня, – молчите, или я отправлю вас обратно.

– Простите, – замялась я. – Просто белые всегда ходят первыми, вот я и предложила…

Зельевар начал командовать нашей чёрной армией, и мы в течении двух минут лишились четырёх пешек, коня и ладьи, благо не той, которой была я. Пока Северус думал, я выкрикнула, набравшись смелости, команду.

– Грейнджер, вы что это себе позволяете? Думаете, первокурсница может играть в шахматы лучше преподавателя, вы и здесь задаётесь? – ядовито спросил Снейп.

Но, заметив, что конь, которого я послала вперёд, съел наконец-таки ладью врага, Снейп слегка поутих. Я продолжила командовать, но перед тем стала советоваться с зельеваром, приходилось ещё думать об оскорблённых чувствах профессора.

– Мисс Грейнджер, придётся мне сейчас пожертвовать собой, чтобы вы объявили шах ферзю, а если сообразите, то и мат, – шёпотом произнёс Снейп, стараясь, чтобы белые фигуры не услышали его план.

– Нет, – замотала я головой, вспомнив, что было с Роном в прошлый раз, когда он пожертвовал собой, – должен быть другой способ. Посмотрите, как безжалостны они со «съеденными» фигурами!

– Ну, меня-то они не тронут, – усмехнулся профессор.

– А вот и нет, – горячо возразила я и стала напряженно думать. В стрессовой ситуации мозг всегда работал лучше, и решение не заставило себя ждать. Я пожертвовала практически всеми фигурами, но мы с Северусом остались живы. Конечно, мой вариант был не такой быстрый, как вариант зельевара, но закончился, по крайней мере, без человеческих жертв. Даже не знаю, как Северус выдержал всё это, с каждой командой, отданной мной, его лицо становилось всё пунцовее, но он мне и слова не сказал.

Белая королева поклонилась нам и сдалась, а мы прошли в следующий зал, встретивший нас изумительным «ароматом», который я ни с чем не могла спутать. На полу валялся тролль, который, правда, предпринимал некие попытки подняться обратно на ноги.

– Инкарцеро! – невозмутимо произнесла я и посмотрела на Снейпа – его правая бровь поднялась вверх.

– Кто вас научил этому заклинанию? – спросил он, когда мы пересекали зал.

– Книги, – ответила я и пожала плечами. – Я же заучка.

Снейп что-то порывался сказать, но мы уже достигли конца зала и открыли дверь в следующую комнату.

Посередине зала стоял стол с семью сосудами.

Это твоя загадка, Северус, думала я. Мне хотелось показать ему, что я тоже в состоянии справиться с ней, и довольно быстро.

Мы подошли ближе к столу, когда позади и впереди нас ярко вспыхнул неестественного цвета огонь.

– Сэр, это же ваша загадка, – зачем-то сказала я.

– Именно, – ответил Северус и взмахом палочки убрал огонь сразу с двух дверей.

Я на три секунды впала в ступор.

– Сэр, а почему нельзя было так же сделать и с другими головоломками? Или их могут расколдовать только те, кто делал? И зачем преподаватели, пытаясь спрятать философский камень, оставили подсказки к их прохождению? Не проще ли было сделать ловушки и препятствия, без подсказок, дав их только Дамблдору? Иначе выходит, что любой, знающий хоть немного заклинаний, умеющий летать и логически думать, может добраться до философского камня. Даже первокурсница…

Я прервалась, потому что мне стало страшно от взгляда Северуса и его дальнейших действий по отношению ко мне, которые мне благополучно рисовала фантазия. Уж он точно не оставит просто так мою дерзость и чрезмерное любопытство.

Северус пристально рассматривал моё лицо, видимо, пытаясь дать мне определение, и одно выражение его лица сменялось другим. Зная хорошо его мимику, я могла с полной уверенностью интерпретировать их: усталость, злость, недоумение, и выражение лица, которое он приберегает только для непроходимых тупиц. Выслушав меня, он вздохнул и нахмурился.

– Не вашего ума дело, Грейнджер.

Внезапно Северус дотронулся до моего подбородка, но быстро убрал руку. Я совсем забыла, что содрала кожу на лице и левой руке, и сейчас, после его прикосновения, ссадину нещадно жгло.

Одарив меня напоследок задумчивым взглядом, он толкнул дверь в последний зал.

========== Глава 6. Мое второе “я” ==========

– Профессор? – позвала я.

Северус уже с минуту разглядывал кроваво-красный камень, лежащий посередине зала на небольшом столике.

– Странно, – прошептал он.

– Профессор, камень на месте, – зачем-то сказала очевидное я.

– Вижу, – хмуро отозвался Северус и, резко развернувшись, вышел из зала.

Я последовала за ним.

– Сэр, выходит, профессор Квиррелл ещё не похитил камень, – начала говорить я, едва поспевая за зельеваром.

– Откуда вы знаете, что это он? – резко остановился зельевар. – И что значит «ещё не похитил»? – с раздражением спросил Северус, сердито посмотрев на меня.

– Ну… он же наверняка попытается похитить снова…

Я подождала, пока зельевар вновь активизирует заклинание на дверях в зале со своей ловушкой.

– Так, Грейнджер, отвечайте, откуда у вас такая информация?

Северус был сердит. Мы быстро прошли залы, пока не очутились в первом небольшом помещении с дьявольскими силками, уже достаточно вновь осмелевшими и заполонившими практически всё пространство.

– Я жду, – напомнил декан Слизерина, быстро посмотрев на меня.

– Я просто…

Мне нечего было сказать, кроме правды…

Северус не стал ждать, пока я отвечу, и взмахом палочки заставил арфу заиграть, а сам поднял нас наверх, закрыв люк.

– Направляйтесь в свою гостиную. Когда я пришлю за вами, будьте любезны, отрепетируйте свою речь.

Северус запер за нами дверь в коридор на третьем этаже и ускорил шаг.

Что же теперь делать? Я сама была в полном недоумении. Кроваво-красный камень был на месте, значит, я ошиблась, и Квиррелл не собирался его сейчас красть. Северус тоже ошибся. Теперь он знает о том, что мне известно о камне и о месте его нахождения.

Хмурая, в раздумье, я отправилась в гостиную Гриффиндора, где было очень шумно. Гриффиндорцы качали на руках Гарри и выкрикивали его имя.

Раскрасневшийся Рон, заметив меня, протиснулся сквозь толпу и спросил:

– Куда ты убежала, Гермиона? Ты такое пропустила! Ты вообще видела матч? Мы выиграли! – заулыбался рыжий.

– Видела, – кивнула я. – Гарри поймал снитч ртом. Это было чудесно, он молодец!

– Вот-вот, – поддакнул Рон и направился обратно к толпе.

***

Перси пришёл через час и сказал, что меня ожидают в кабинете директора.

– Интересно, что ты натворила! – сузил глаза он, внимательно меня рассматривая.

– С чего ты взял, что я что-то натворила? Может быть, меня хотят назначить старостой? – с издёвкой спросила я и прошла мимо Перси, оставив его возмущённого в гостиной.

Отношения с этим Уизли у меня явно не складывались.

Путь до кабинета директора показался мне слишком коротким. Я несколько раз пыталась про себя проговорить ответ на вопрос Северуса, но так и не смогла придумать ничего внятного. А если меня вызвали в кабинет Дамблдора, то это, по меньшей мере, означало, что директор тоже в курсе. Я несколько раз глубоко вдохнула воздух, прежде чем постучаться в дверь.

В кабинете директора находились Северус и Дамблдор. У Северуса было какое-то растерянное выражение лица. Дамблдор, увидев меня, улыбнулся и пригласил присесть, как всегда, предложив чаю.

– Нет, спасибо, директор, – взволнованно сказала я. – Профессор Снейп, дело в том, что я…

Снейп с недоумением посмотрел на меня.

– Вы о чём, мисс Грейнджер?

Я растерялась и посмотрела на директора, который лукаво мне подмигнул.

– Это я позвал вас, мисс Грейнджер, а не профессор Снейп. Должно быть, мистер Уизли перепутал, – Дамблдор повернулся лицом к зельевару: – Ну что же, думаю, я всё понял, Северус. Вам, должно быть, уже пора.

– Да, директор, – задумчиво ответил тот и, встав со стула, молча вышел из кабинета.

– Директор, это вы?

– Есть ещё варианты, мисс Грейнджер? – Дамблдор поставил на место чашку, из которой пил чай. – Кажется, я просил вас не вмешиваться в происходящее, разве нет?

Да, это он. Вернулся в самый подходящий момент… Что он сделал с Северусом, у него было настолько растерянное выражение лица!

– Заклятие забвения, – ответил на немой вопрос Дамблдор.

Мерлин! Он же легилимент! Нужно быть аккуратнее со своими мыслями. Стоп! Он стёр память Северусу?

– Мисс Грейнджер, вы не понимаете насколько это опасно? А ещё из-за вас я слишком зачастил в прошлое…

– Профессор, – я была растеряна и возмущена одновременно, – что я должна была делать? Молча наблюдать за всем? Я и так практически ни во что не вмешиваюсь… Северус сам пошёл в запретный коридор и прошёл все ловушки!

– Да, но смещение событий во времени произошло по вашей вине, мисс Грейнджер…

– Это невыносимо, директор! Вы обещали мне помочь, а сами исчезли… Сол Крокер, кто или что это?

У меня сбилось дыхание от волнения. Я выжидательно смотрела на директора, а он медлил с ответом.

Голубые глаза пронзительно посмотрели на меня.

– Гермиона, всё это время я пытался помочь вам, выбрать лучший вариант, находил пути решения этой сложной проблемы, мне непонятны ваши обвинения. Сол Крокер – невыразимец и работает в Отделе тайн.

Я внутренне напряглась.

– Он поможет мне? – с надеждой спросила я.

– Вы только сами в состоянии помочь себе, мисс Грейнджер. Я договорился о том, что вы будете его ассистенткой.

Кем? Разве можно первогодке стать ассистенткой невыразимца в самом Отделе тайн? Что за глупости говорит директор?

Дамблдор посмотрел на меня и снисходительно вздохнул.

– Всё это оказалось нелегко проделать, поэтому вы должны быть мне благодарны, мисс Грейнджер.

– Благодарной? Разве не вы сказали, что у меня получится починить маховик? Вы тоже участвовали в том, что я переместилась во времени!

Я пыталась успокоиться. К чему теперь все эти слова? Имеет ли значение, кто виноват? Директор помогает мне, и это главное.

– Извините, – примирительно сказала я. – Объясните, пожалуйста, подробнее ваш план действий.

– Естественно, в Отдел тайн просто так не попасть, – директор сделал вид, что ничего не произошло. – Ассистентка Сола Крокера – бывшая ученица Хогвартса, отличница, мы с ней в хороших отношениях. На рождественские каникулы вы можете ей побыть, естественно, не без помощи оборотного зелья… Она согласна. Сол Крокер уже давно не давал ей отпуска…

– Чем это может помочь ситуации?

Я действительно была в недоумении.

– Мисс Грейнджер, зрите в корень, – улыбнулся директор и посмотрел мельком на часы. – Мне нужно идти.

– Сэр, если честно, я ничего не поняла… – торопливо сказала я, пока Дамблдор вновь не исчез.

– Просто, мисс Грейнджер, ни во что не вмешивайтесь больше, дайте мне слово. В Отделе тайн вы сможете узнать, как починить маховик и чем грозит вмешательство во время, и на многие другие вопросы вы сможете найти ответы.

Директор поднялся из-за стола.

– Поймите, Гермиона, ваш случай уникален, как я уже говорил… Нужно быть предельно осторожным в каждом поступке, иначе всё приведёт к ещё большей анархии во времени. Сейчас для нас главное разобраться в том, как вам действовать дальше. Можно ли починить маховик, если часть волшебного песка осталась в настоящем? Если да, и вы почините его и вернётесь в ваше настоящее, то кто останется вместо вас? Где Гермиона Грейнджер этого времени? Можно ли без всякого ущерба своему здоровью вернуться в ваше настоящее, а если нет, то чем это может обернуться? Вот на все эти вопросы и многие другие вы должны постараться найти ответы. Я и так слишком задержался в этом времени. Ждите письма от меня. На рождественские каникулы возвращайтесь домой. До свидания, Гермиона!

Директор стремительно вышел из своего кабинета, оставив меня одну с учащённым сердцебиением. Он действительно помог мне.

До рождественских каникул практически два месяца. Неужели директор уверен во мне больше, чем я сама в себе? Я не могла ручаться, что буду вести себя, как несколько лет назад и не вмешиваться во время, хотя это и в моих интересах.

Что же… Директор тоже сильно рискует, направляя меня в Отдел тайн. Но, пожалуй, это действительно единственное верное решение в этой ситуации.

Жалко, что он стёр память Северусу. Я думала, что сумею в итоге всё ему объяснить и заставить поверить в свою историю, хотя это наивно и глупо. Он бы позаботился о том, чтобы меня отвезли в больницу св.Мунго.

Что же, оставалось только ждать.

***

Медленно, но верно приближалось Рождество. С тех пор, как я рассказала Гарри, Рону и Невиллу о Пушке, они практически потеряли к этому интерес. Хотя иногда, бывало, за партией в шахматы Гарри и Рон начинали обсуждать, что же такое интересное охраняет трёхголовый пёс, но, завидев мой сердитый взгляд, смолкали. У меня складывалось впечатление, что в моё отсутствие, возможно, они рьяно обсуждали данную тему, а, возможно, ещё и пытались что-либо узнать об этом. Но в библиотеке они были редко и брали книги исключительно по учёбе. Зато профессора по защите от тёмных искусств я наблюдала там часто. Возможно, он рыскал в поисках какой-нибудь важной информации, которая помогла бы ему в его темных делах.

Когда выпал первый снег, я начала часто покидать здание Хогвартса и гулять вместе с Живоглотом во дворе школы. Правда, рыжий полукниззл не очень любил прогулки, и, обычно, делая со мной два или три круга, опрометью мчался обратно в замок. Я же продолжала наворачивать круги в одиночестве, много думая о том, как будет происходить всё то, о чём говорил Дамблдор. Мне придётся о многом спросить у этой ассистентки, чтобы не попасть впросак.

Наблюдая за тем, как близнецы Уизли подшучивают над Квирреллом, заколдовав снежки, я в который раз задалась вопросом о том, где он пропадал во время матча по квиддичу, если не пытался украсть камень? Возможно, он был в запретном лесу и охотился на единорогов? Почему-то раньше мне эта мысль не приходила в голову, а ведь это вполне вероятно. Должно быть, так и было.

Наконец-то наступило Рождество, и я отправилась домой к родителям.

На третий день рождественских каникул я получила письмо. Это было во время обеда. Мама, как всегда, продолжала удивляться совам-почтальонам, хотя за последние дни они несколько раз уже появлялись в нашем доме, принося подарки от Гарри и Рона и унося мои.

Я быстро вскрыла тёмно-коричневый пергамент, в котором лежала записка.

– Это снова от твоих друзей, милая? – спросила меня мама, накладывая мне в тарелку суп.

Я что-то невразумительно промычала, поглощённая запиской, в которой было всего несколько строк:

Мисс Грейнджер, будьте завтра в кафе-мороженом Флориана Фортескью в два часа дня. Мисс Лоулер будет ожидать там.

– Гермиона, всё хорошо? – спросила мама, видимо заметив моё задумчивое лицо.

– Да, – слишком нервно ответила я и улыбнулась. – Одна знакомая хочет завтра встретиться в Косом переулке, ты не против, если я пойду?

Мама внимательно посмотрела на меня, слегка растерявшись.

– Конечно, нет… Но, может быть, вам лучше встретиться здесь? Пригласи её в гости, я испеку пирог.

– Нет-нет, мам, спасибо. Я думаю, что мы ещё пройдёмся по магазинам, нужно кое-что купить к школе.

Как я буду объяснять своё отсутствие во время каникул родителям, я не подумала.

***

Папа довёз меня до Чаринг-Кросс-Роуд, откуда я незамедлительно вошла в Дырявый котёл.

В кафе-мороженом Флориана Фортескью было немноголюдно. Какая-то парочка забилась в угол и наслаждалась друг другом, мамочка с дочкой сидели в центре зала, и на их столике было много разнообразного мороженого. Ещё здесь были волшебник в длинной мантии и полноватая блондинка, сидящая спиной ко входу. Что же, методом исключения я нашла мисс Лоулер и подошла к её столику.

– Вы мисс Лоулер? – уточнила я на всякий случай, решительно ухватившись за спинку стула.

Блондинка подняла на меня свои большие серо-зелёные глаза и улыбнулась аккуратным розовым ротиком.

– А, должно быть, Гермиона? Присаживайся, – предложила она, когда я кивнула.

Уже на «ты»? Сколько ей лет, интересно?

– Меня зовут Пенелопа, – снова улыбнулась она.

– Хорошо. Так, – я не знала, с чего начать разговор. – Пенелопа, профессор Дамблдор рассказал мне, что вы согласились… кхм, как бы это выразить…

– Да, Альбус попросил меня об одной услуге. Честно говоря, мне не сложно… Практически весь Отдел тайн отдыхает в рождественские каникулы, кроме Сола. Он трудоголик, а так как я его ассистентка, он попросил меня никуда не уезжать на каникулы и помогать ему…

«Альбус»? Её фамильярности нет предела. Неужели она настолько дружна с директором, что называет его по имени?

– Значит, мы поможем друг другу, – заключила я. – Чтобы я вжилась в роль, то есть, стала вами, мне необходимо всё о вас знать и, стало быть, о том, чем вы занимаетесь в Отделе тайн.

– О, это не составит большого труда, – махнула рукой Пенелопа и сделала несколько глотков своего тёмно-малинового коктейля. – Очень вкусный, будешь чего-нибудь? – поинтересовалась она, заметив на себе мой взгляд.

– Пожалуй, нет, – я отказалась, нельзя было отвлекаться на посторонние вещи. – Итак?

***

Итак, это было действительно легко, судя по рассказу мисс Лоулер. Пенелопа Энн Лоулер, двадцати шести лет, блондинка с пышными формами, ассистентка невыразимца Сола Крокера. Если учитывать комментарий Дамблдора о ней, то ещё умница и отличница, училась на Райвенкло. Кроме того, именно Дамблдор помог Пенелопе устроиться в Министерство Магии (уж не любовники ли они?). Изображать её будет не так уж трудно. Пенелопа рассказала, что ничем важным в Отделе не занимается, лишь ассистирует профессору, работа типа принеси-подай, запиши, найди, напомни. Она называет его профессор Крокер, он её – Пенелопа или мисс Лоулер. Они вместе ходят на обед. Пенелопа обязательно берёт что-нибудь сладкое. Работа по будням, с девяти до пяти, но иногда он отпускает её раньше.

Что же, осталось только придумать, как объяснить родителям моё ежедневное отсутствие.

В окно тихо постучали. Я отодвинула штору и увидела маленькую пёструю сову с весомым свёртком в клюве, поспешив открыть окно и впустить небольшого почтальона. Сова быстро скинула тяжёлую ношу мне на стол и выпорхнула обратно в окно.

Развернув свёрток, я обнаружила бутылку из тёмного стекла. Здесь же находилась записка от Дамблдора.

Содержимого должно хватить до конца рождественских каникул. Если будут вопросы, пишите Пенелопе. Зелье крепкое и хорошо сваренное.

Удачи.

Должно быть, оборотное зелье. Как кстати!

Меня передёрнуло, когда я вспомнила его вкус и ощущения после принятия внутрь.

Пожалуй, пора ложиться спать.

***

В семь часов утра мама уже стояла у плиты. И я едва решилась начать с ней разговор. Всё-таки взрослые такие непредсказуемые, особенно моя впечатлительная мама.

– Мам, знаешь, меня сегодня пригласили на весь день в гости, ты не против?

– О, должно быть, это твоя знакомая, что и вчера? – догадалась она, переворачивая бекон на сковороде.

– Да, так ты не против? Она живёт в Уолтом-Форесте…

– Ну, раз так, то, конечно, папа отвезёт тебя.

– Нет-нет, я сама, – быстро сказала я. – Я знаю, где это, на метро будет быстро.

– Ну… – растерялась мама. – Позвони нам от своей подруги, как доберёшься, чтоб мы не волновались, ладно? И на всякий случай оставь адрес.

Мерлин! Ну не применять же магию на родителях снова? Я вздохнула и быстро написала адрес на салфетке, пообещав позвонить.

Выйдя из дома с пакетом в руках, в котором лежала одежда Пенелопы, я отправилась искать подходящее место для перевоплощения. Когда таковое было найдено возле обветшавшего дома, практически рядом с телефонной будкой, я быстро переоделась в белую блузку Пенелопы, в которой буквально утонула, небольшую серую мантию и серую юбку с разрезом. Чтобы она не спала с меня, пришлось широко расставить ноги. Чёрные туфли с блестящей пряжкой были так же велики мне.

Я достала маленькую бутылочку, в которую отлила порцию Оборотного зелья на день и сделала несколько глотков. Внутри тотчас же всё стало жечь, и я согнулась пополам, чтобы стерпеть неприятные ощущения. В это же время руки стали удлиняться, грудь расти, волосы выпрямляться и приобретать светлый оттенок. Через некоторое время я была Пенелопой. Свою одежду я аккуратно сложила в пакет и засунула в большую сумку мисс Лоулер, которую та одолжила мне. Итак, осталось только собраться с духом и пройти с помощью телефонной будки в Министерство Магии. Пенелопа сказала мне, что иногда попадала на работу таким образом.

***

Отдел тайн располагался глубоко под землёй, на девятом уровне. Я здесь уже была вместе с остальными членами ОДа во время битвы с Пожирателями смерти. Именно тогда все маховики и часы были разбиты в Отделе тайн.

Немного поблуждав по круглой чёрной комнате с дверями без номеров и табличек, я наконец-то нашла нужную, не без помощи профессора Крокера, который появился у меня за спиной и поздоровался.

– Доброе утро, профессор, – взволнованно проговорила я голосом Пенелопы и поспешила вслед за ним.

Он открыл третью дверь справа, и мы вошли в мерцающее помещение. Мерцающим оно было из-за сотен часов, расположившихся на стеклянных столах по периметру помещения и висящих на стенах между книжными полками. Но всех больше света исходило из высокого сосуда, находящегося в конце комнаты, который я сразу же вспомнила. Это сосуд времени.

– Итак, Пенелопа, продолжим нашу работу над сосудом.

Я снова посмотрела на него и обнаружила, что он пуст. В прошлый раз, когда я здесь была, в нём была заключена птичка колибри.

Я разочарованно вздохнула. Мне нужны маховики времени! Какой ещё сосуд? Разве мог он мне помочь чем-то.

– Не правда ли, работать в тишине приятнее? – весело сказал он и обернулся ко мне.

Работа в тишине? Звук сотен тикающих часов практически сводил с ума с первых секунд нахождения здесь.

Профессор Крокер был высоким и худым, средних лет мужчиной в очках с каштановыми длинноватыми волосами. Внезапно он нахмурился.

– Пенелопа, что с вами сегодня? Давайте приступим, просыпайтесь уже, у нас много работы. Принесите мне вчерашние записи.

Вчерашние записи! Какие ещё записи? Про это Пенелопа мне ничего не говорила, где их искать и как они выглядят? Ох! Кажется, я наломаю дров в первый же день.

– Профессор, – промямлила я, массируя лоб, – вы не подскажите мне, куда я их вчера дела?

– Мисс Лоулер, они лежат сзади вас, – немного сердито произнёс Сол и направился по узкому проходу среди многочисленных столов к сосуду, который так же стоял на большом светлом столе.

Я обернулась и схватила толстый синий альбом с маленького столика, затем побрела вслед за профессором. Ох, кажется, это будет не так уж и легко изображать его ассистентку!

Сол сел за стул и дождался, пока я сяду рядом с ним.

– Итак, продолжим, – коротко сказал он и, порывшись в коробке, лежащей на столе, выудил оттуда небольшой кусок синей ткани.

– Эксперимент девятый. Неживая материя.

Он аккуратно протянул руку к сосуду и опустил краешек ткани в его середину, где лоскут подхватил искрящийся ветер и тут же засосал в себя оставшуюся часть материи.

– Что сидите? – сердито рявкнул Сол и свирепо посмотрел на меня. – Пишите!

Я вздрогнула. Что писать? Ох. Я поспешно открыла синий альбом и нашла последние записи. Аккуратным круглым почерком (должно быть, почерк Пенелопы) там был описан эксперимент под номеров восемь. Я схватила гусиное перо, открыла крышку стоящей неподалёку чернильницы и, макнув стержень в жидкость, приняла поспешно записывать то, что видела.

Ткань какое-то время кружилась в водовороте искр, подхватываемая потоками невидимого ветра внутри сосуда, после чего потускнела и стала разваливаться на волокно, поднимаясь при этом всё выше в сосуде. Вихрь внутри усилился и «выплюнул» на стол остатки ткани.

Сол Крокер задумчиво потёр подбородок и посмотрел на меня.

– Записали? – спросил он.

Я кивнула, ещё раз посмотрев на записи. Мой почерк сильно отличался от почерка Пенелопы, был не таким аккуратным и круглым. Нужно будет лучше стараться.

Сол собрал волокно со стола и кинул обратно в сосуд. Волокно вновь закрутилось внутри сосуда, но тот вновь отторг его, и оно оказалось на столе, в ещё более истрёпанном виде.

– Не понимаю, – вскочил Крокер из-за стола и навернул пару кругов по помещению. Его размашистому шагу явно мешали близко поставленные друг к другу столы.

Ради интереса я прочитала предыдущий эксперимент, записанный Пенелопой.

Эксперимент №8

Гипотеза: сосуд показывает прошлое и будущее объекта.

Объект эксперимента: засушенная бабочка Pieris brassicae.

Время пребывания в сосуде: восемь минут сорок пять секунд.

Результат: сосуд отторг объект с повреждениями. Частички объекта, оставшиеся в сосуде, также были отторгнуты сосудом через одну минуту пятнадцать секунд.

Вывод: сосуд не может показать прошлое и будущее мёртвого организма.

– Совершенно не понимаю принцип работы. Какие-то объекты он принимает, а какие-то нет, – вздохнул профессор и направился обратно на своё место.

Я вспомнила колибри. Птичка вылуплялась из яйца и превращалась во взрослую особь, после чего обратно – в яйцо. Разве сосуд показывает прошлое и будущее? Скорее, время. Сосуд – это время, которое показывает изменение объекта, а не прошлое и будущее. Но сказать об этом Солу я не решилась, нельзя было вмешиваться.

– Итак, запиши вывод, – чуть успокоившись, произнёс Сол. – Сосуд не может показать прошлое и будущее неживого организма.

Я послушно записала, сказанное профессором и выжидающе посмотрела на него.

– Итак, закрепим этот вывод…

До самого обеда мы занимались экспериментом номер девять. Профессор кидал в сосуд неживую материю, а я записывала результат. Каждый раз сосуд выталкивал обратно изменившийся объект. Гвоздь поржавел, чернила в чернильнице засохли, чистый лист пергамента потрепался и стал крошиться, глиняная чашка потрескалась.

Задумчиво жуя красную рыбу, профессор даже не обратил внимания на то, что я не взяла сладкое на десерт. А я вспомнила об этом только, когда уже почти закончила с обедом. Всё это время мы не разговаривали. Скорее всего, Сол Крокер был полностью поглощён мыслями об экспериментах, а я просто устала от писанины и наблюдений, потому заслуженно пользовалась небольшим отдыхом. В столовой сидело ещё два человека через пять столиков от нас. Должно быть, они были такими же трудоголиками, как и Сол.

После обеда, слава Мерлину, мы закончили с экспериментами и стали наводить порядок на полках с книгами. По словам профессора, Бродерик Боуд и Аспен Пламли, цитирую профессора: «эти двое нерях», (должно быть, его коллеги по работе), устроили бардак и не потрудились прибраться. Я узнала, что профессор был убеждённым перфекционистом, потому как книги были расставлены по его требованию в алфавитном порядке и по отраслям аккуратно друг к дружке. По словам Крокера, Бродерик страдал склерозом и мог спокойно унести одну из драгоценных книг к себе домой, забыв вернуть её на место.