Текст книги "Влюбись в меня заново (СИ)"

Автор книги: Crystal Vision

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 55 страниц)

– Я доберусь отдельно, – я виновато посмотрела на Северуса и опустила взгляд. – Хочу заглянуть в одно место…

– Что-то случилось? – Северус обеспокоенно взглянул на меня и подошел ближе, приподняв мое лицо аккуратно за подбородок, чтобы видеть мои глаза.

Я не могла скрывать от него свои переживания, а потому поделилась тем, что меня беспокоило – о словах и совете-предсказании провидицы, о своей миссии и о непонятных путешествиях во снах. Ещё раз напомнила ему о призраке в Мунго. Слишком много кусочков пазла, а ещё большее количество напрочь отсутствовало.

– Я знаю, что я должна убить его, чтобы… Чтобы все было хорошо у нас, – я взяла Северуса за руку и сжала ее. – Но я также должна узнать, что именно стёрли из моей памяти в больнице, понимаешь? Я чувствую, что это что-то важное.

– Может быть, тогда остаться и попробовать ещё раз? – нахмурился профессор.

– Нет. Я не уверена в способе. Все же это какой никакой, а сон. Я могла многое домыслить.

– Ты собираешься довериться маглам? Это не опасно?..

– Не опаснее, чем жить в магическом мире, – нервно улыбнулась я ему.

Северус задумчиво осмотрел меня, а затем бросил взгляд на настенные часы.

– Что ж, у нас есть ещё время. Одну я тебя точно никуда не пущу, иначе снова наломаешь дров.

Я облегченно выдохнула и улыбнулась Северусу.

***

Мы трансгрессировали в Ноттингем, неподалёку от самого университетского колледжа.

Осенний ветер срывал с деревьев последнюю листву, мы с Северусом зябко поежились.

– Ты не против? – Северус не успел ничего ответить – я прикоснулась палочкой к его дорожной мантии, и она превратилась в чёрное магловское пальто. Затем то же самое сделала и со своей мантией.

– Никак не могу понять, когда ты успела все это узнать? Про эти сомнительные исследования и про этот университет, – поджал губы Северус, прищуривая взгляд на впереди стоящее здание с высокой башней.

– В течение недели, – призналась я. – Мне помог кое-кто из моих старых знакомых. Маминых, точнее. Я просто подстраховалась, потому что не верила в способ сновидения.

– А их способ лучше? – скептически спросил зельевар, кивнув на университет.

Мы стали переходить дорогу по пешеходному переходу.

– Группа ученых при университете занимаются клинической нейропсихологией. Они ничего не гарантируют, потому что исследования ещё только проводятся, но у них есть один метод…

Северус не дал мне договорить:

– Ты что станешь их подопытной? Словно лабораторная крыса?.. Даже и не думай, это опасно.

Я вздохнула и с какой-то нежной любовью посмотрела на Северуса, на его нахмуренное лицо, все в россыпи мелких капель дождя. Мне были приятны его волнения обо мне, льстила его забота. Я приостановила шаг и взяла его под локоть.

– Профессор Снейп, спасибо за заботу, но не стоит волноваться, – мой голос был полон уверенности, и Северус уступил, но сказал, что прежде чем приступать, мы все должны досконально выяснить про это непонятное исследование.

***

Полным недоверия и недоумения взглядом он осматривал трёх молодых людей, которые взахлёб уже четверть часа рассказывали нам про нейропсихологию.

Мы сидели в небольшом кабинете с одним единственным узким окошком, которое наполовину спряталось под землей. Помещение было чистое и вполне опрятное – на рабочих столах много книг и журналов, стеллажи с папками были украшены объемным мозгом в разрезе из пластика, по стенам висели любопытные плакаты.

Томас Джонсон, знакомый моей матери, был самым старшим – он возглавлял исследования при Ноттингемском университете по клинической нейропсихологии, двое его молодых коллег были помощниками и единомышленниками. Совсем недавно они выиграли грант на исследования и теперь были рады моему присутствию – им не терпелось поделиться своей затеей с умными людьми, я сказала, что Северус, мой наставник в школе, занимается психологией.

Конечно же, моя мать об этом ничего не узнаёт. Дочь Томаса проходила у нее который год практику в зубной клинике, и они (моя мама и мистер Джонсон) были не столько хорошими знакомыми, чтобы делиться столь пустяковыми и вполне обычными вещами, как моя заинтересованность психологией.

Чем больше звучало фраз и предложений про когнитивные функции мозга, подавленные рецепторы, тем мрачнее становилось лицо Северуса.

Учёные в пух и прах разнесли общепринятую гипотезу о способе сохранности информации мозгом.

– Воспоминания могут блекнуть, а иногда человек «помнит» то, что и вовсе не происходило, или, к примеру, взять всем известный феномен дежавю… – размахивал руками юный Эдвард – помощник Томаса. – Это всего лишь изменение эмоционального контекста воспоминаний.

– Например, приятные воспоминания о романтическом ужине могут перестать быть таковыми после размолвки… Мы взяли за основу теорию Френсиса Крика, – продолжил общий рассказ Томас.

– Да, – вклинился в рассказ третий ученый. – Крик предложил подтвердить это активностью нейронов с использованием оптогенетического подхода…

– Наша задача, – отмахнулся Томас, увидев непонимание на наших лицах, – доказать, что можно изменить память: поменять плохие воспоминания на хорошие и сформировать «ложную» память.

Я усмехнулась про себя, и мы с Северусом переглянулись. Вас давно опередили, хотелось сказать мне им. Этим уже успешно занимается Янус Тики в больнице Святого Мунго.

– Речь идёт о подмене воспоминаний, – впервые за двадцать минут подал голос Северус. – Но нас интересует, можно ли с помощью процесса облучения светом, о котором вы так долго рассказывали, мистер Джонсон, вернуть блеклые воспоминания?

– Воздействовать на память определенно получится, – кивнул Томас. – Такие опыты еще не проводились, все впереди.

Северус многозначительно посмотрел на меня.

– Я готова стать вашей первой пациенткой, – тут же выпалила я, не дав Северусу поселить в моей душе зерно сомнения. – Если вы готовы провести данный оптогенетический метод на мне. Это ведь не опасно?

– Это будет опасно, Гермиона, – тут же сказал Томас. – Мы, конечно, закупились современным оборудованием и сможем вычислить, в каких конкретных участках мозга произошли нарушения, но… Ты хоть представляешь, что это за процедура? Вначале мы должны создать генетический конструктор, затем встроить его в вирус-переносчик, ввести тебе его в мозг, чтобы вызвать генетическую модификацию клеток, встроить туда световод. А только затем активировать нейроны светом… Все исследования еще только впереди. И пока что не на людях. Я думал, тебе интересно узнать о новых методах в нейропсихологии…

– Но это гуманне, чем химическая или электрическая стимуляция мозговых клеток, – возразил Томасу Эдвард.

Я поежилась от услышанного. На Северусе не было лица. Он сидел в такой позе, готовый в любую секунду сорваться и унести меня отсюда подальше.

– Я вам написала, потому что нахожусь в отчаянии, мистер Джонсон. Мне нужно срочно вспомнить кое-что важное для меня, но у меня нет времени экспериментировать с лекарствами… Неужели ничего поделать нельзя?.. – не сдавалась я.

– Это что-то из кратковременной памяти? – уточнил третий ученый, имя которого я не знала. – Если так, то тут на девяносто девять процентов проигрышный вариант.

– Нет, это… это долгосрочные воспоминания, но…

– Но мисс Грейнджер бы хотелось вспомнить всё досконально… – прервал меня Северус, и я поняла почему: он боялся, что я случайно проболтаюсь про то, что мне помогли забыть эти моменты моей жизни.

– Понимаю, – кивнул Эдвард. – Наверное, ты много раз думала о чем-то, группа нейронов, кодирующее твое воспоминание, изменилась. Ты добавляла новые подробности, когда обдумывала это?.. У тебя возникло ложное воспоминание, и ты уже не помнишь, что к чему?

– Да… – нахмурилась я, пытаясь сопоставить его предположение с действительностью. – Наверное, так. А еще воспоминания поблекли. А для меня они важны.

– О чём они? – поинтересовался Томас Джонсон и послал своего коллегу за чаем для гостей.

– О… событиях м-м… шестилетней давности.

– Ты совсем ничего не помнишь?

– Помню отрывки. Если меня спросят, я отвечу, что произошло, но, думаю, что-то важное для меня поблекло окончательно.

– Это вполне естественно для человека. Всё помнить невозможно, – усмехнулся Эдвард. – Какие-то связи в нейронных группах ослабляются, какие-то – выключаются, группы хуже связаны внутри себя, поэтому мы и забываем. Но не о чем волноваться, вряд ли у тебя развилась болезнь Альцгеймера. Ты ведь не об этом волнуешься?

– Единственный способ вспомнить – это воздействовать на ту группу нейронов, отвечающую за твои вопоминания шестилетней давности, – хмыкнул Томас. – Мы тут придерживаемся теории, что воспоминания не исчезают окончательно, они хранятся в памяти, просто утрачивается доступ к ним. Это вполне доказал своими экспериментами Уайлдер Пенфилд.

– Значит, пока рано говорить об экспериментах на людях? – ощущая всю беспомощность положения спросила я.

– Сначала будут мыши. Много, много мышей, – поджал губы Джонсон и развел руками.

***

Северус стойко и терпеливо успокаивал меня, сидя рядом на скамейке. Он наколдовал воздушный купол, чтобы мы окончательно не промокли и не простудились. Я была сильно расстроена услышанным, рассчитывала, что мне предложат выход из моей непростой ситуации, поделятся наработками и успешными исследованиями в области нейропсихологии, но все оказалось не так радужно, как я себе представляла.

– Гермиона, – в который раз позвал меня профессор, но я лишь уткнулась в ворот его пальто и вздрагивала от глухих рыданий. – Память к тебе не вернётся, а вот эмоциональное состояние уже пошатнулось…

– Мне вообще грозит смерть, если я не выполню свой долг.

– Что за чушь. Эти гадалки нагнетают ситуацию… Уж мне ли не знать?

Я всхлипнула и посмотрела на Северуса воспалёнными глазами. Я чувствовала, как кожа на лице сильно припухла.

– Получается, остаётся только один единственный способ… Ты мне поможешь?

– Кто ещё на это согласится? – театрально закатил глаза Северус и крепче обнял меня, слегка встряхнув за плечи.

***

Я, конечно, не хотела прибегать к легилименции, но у меня не оставалось другого выбора. Точнее оставался, но очень сомнительный – принимать зелья или магловские таблетки, улучшающие память и не дающие не то что гарантии, даже намёка на положительный результат, интересующий меня.

Легилименцию же я не хотела по понятной причине – Северус может в подробностях увидеть, почему я сорвалась в прошлое – есть шанс, что он увидит свою смерть и то, что я убила Беллатрикс из-за него. Какие выводы он сделает, узнав это, я не знала. Впадёт в депрессию? Начнёт бездумно рисковать, зная, что ему ничего не грозит?..

– Ты готова? – поинтересовался Северус, нерешительно крутя в руках волшебную палочку. Кажется, он тоже был неуверен в этом методе. А ещё боялся причинить мне боль и неудобства.

– Все в порядке, – заметив его реакцию, сказала я и приободряюще улыбнулась. – Ты запомнил, что искать? Библиотека. Та самая, что в Выручай-комнате. Лодочная станция. И больница Святого Мунго. Если получится, то события, произошедшие в битве за Хогвартс – они тоже важны. Все, что связано с этим. Ищи все.

Северус кивнул и направил палочку прямо мне в лицо. Я смотрела на него сосредоточенно, готовая к проникновению в свой мозг.

Я не случайно выбрала эти локации. Библиотека слишком уж часто возникала в моей памяти. А Выручай-комната и подавно не желала принимать больше никакой вид, кроме этого помещения. Больница Святого Мунго, а точнее, Янус Тики явно что-то скрывал. Лодочная станция. Я была уверена, что мои первоначальные воспоминания верны, но все же Батшеде удалось поселить в мою голову тень сомнения. Битва за Хогвартс. Это самые основные воспоминания, которые я хотела бы вернуть.

Я настроилась на результат. Я верила, что Северус поможет мне – он отличный легилимент.

Заклинание слетело с его уст и охватило меня – я не сопротивлялась. С этой минуты мой мозг и мои воспоминания не принадлежали мне.

Обстановка его комнат в Хогвартсе растворилась, померкла. Я, как и при погружении в осознанное сновидение, вначале увидела только ослепительную белизну. Затем все стало, как в тумане, – неясные образы маячили передо мной, я знала, что Северус нащупывает воспоминания. Они словно при быстром перематывании пленки, проносились перед взором, безликие, едва ощутимые.

Запретный лес. Густая серебряная кровь течёт по моим рукам. Передо мной лежит ни в чем не повинное животное. Сейчас оно лишь средство для достижении цели. Спасти жизнь. Вернуть тело. Я ни секунды не мешкала. Ради любви я готова пойти на любой риск и на любую жертву.

Воспоминание растворилось, и возникло другое.

Библиотека. Джинни сидит на диване и просматривает газету. Она кидает на меня встревоженные взгляды. То и дело ее глаза натыкаются на меня. Я всеми фибрами души ощущаю ее волнение, когда поворачиваюсь от…

Все снова становится будто в тумане. Видение размывается, но я слышу голос Северуса.

– Гермиона, расслабься. Ты будто не хочешь, чтобы кто-то видел это.

Но я не сопротивляюсь. Я расслаблена и я доверяю Северусу. Я тоже хочу видеть все.

Воспоминание поддаётся не сразу. Оно капризно отбрыкивается, мельтешит, образы неясные и нечеткие, все течёт вяло, будто в замедленной съемке, будто вот-вот остановится.

– Не думай об этом воспоминании, – просит Северус. – Позволь мне.

Я услышала его и поняла, но у меня получилось с трудом то, о чем он просил. Не думать? Совсем? Как я могу не думать, если я вижу воспоминание и волей-неволей начинаю его прокручивать про себя, переживать все заново.

Джинни была рядом со мной после случившегося – опекала, успокаивала. Она следила за мной, боясь, что я что-нибудь натворю. Следила, но не доследила. Я все равно смогла выбраться и выкрасть маховик.

Я помню этот момент. Джинни лежала на диване и читала магическую газету, в то время, как я перебирала книги Северуса – протирала их от пыли, просматривала, что таят в себе страницы. Иногда внутри я находила записки, фотокарточки, заметки, сделанные на полях его рукой фиолетовыми чернилами.

– Гермиона, – снова просит Северус. – Очень много помех, воспоминание видоизменяется, когда ты думаешь о нем. Я должен буду добавить заклинания…

Северус и правда начал колдовать. Я почувствовала, как мое тело будто парализовало, и не только тело – весь мой мозг будто впал в анабиоз. Он стал вялым. Хотелось только одного – спать, спать, спать.

Туман вокруг меня рассеялся, снова начал превращаться в мутное пятно, а сразу за этим я внезапно четко увидела библиотеку. Вновь Джинни и вновь ее взгляды.

Я стою у полок и перебираю книги. Почему их так мало? Я беру каждую из них в руки и глажу, прижимаю к груди.

Какой-то резкий звук, но я не обращаю внимания на него. Мне ни на что не хочется обращать внимание.

– Гермиона, – зовёт меня Джинни, и я поворачиваюсь к ней. Как смеет она отвлекать меня от одного единственного занятия, которое меня успокаивает?

Джинни подходит ко мне, шурша газетой и куском пергамента в руках и почему-то дрожит. Ее губы трясутся, а лицо белое, как мел. Я не понимаю, зачем она это делает.

– Гермиона, это письмо от целителя Тики, – с трудом говорит она и вымученно улыбается. Я вижу в ее руках два письма – одно точно из Министерства Магии – на конверте печать. – Ты не против, если мы снова к нему наведаемся?

Я хотела бы удивиться или поразиться, но я лишена всяких чувств. Я лишь немой наблюдатель – Северус что-то сделал, чтобы максимально обезличить мои воспоминания, убрать из него мое нынешнее участие и, кажется, ему это удалось.

Паучий Тупик. В доме тихо и темно, будто он мёртв, как и его хозяин. И все же я иду внутрь. Я хочу что-то найти. Что-то, не знаю чего. Но я вскрываю дверь заклинанием, иду внутрь дома и в темноте начинаю свои поиски. Я открываю бисерную сумочку и начинаю уменьшать его книги, закидывая их внутрь одну за одной.

Что-то блестящее приковывает мой взгляд. Я протискиваю руку между стеллажами и выуживаю серебряный гребень. Какой он красивый, как переливается при лунном свете! Должно быть, Северус хотел подарить мне его на свадьбу или сразу после, но не подарил.

Шум, грохот. Разбитое окно.

Я поворачиваюсь и натыкаюсь на фигуру – изящную и худую, находящуюся в какой-то неестественной позе. Кто это?

Я на автомате нащупываю палочку и приближаюсь к незнакомцу.

Тот меня видит и быстро начинает шевелиться – тоже достаёт палочку. Лунный свет падает на тонкие руки в рваной кофте.

Хриплый смех.

– Что ты здесь забыла, грязнокровка? Тоже ищешь пристанище? Не важно. У меня появился ещё один шанс убить тебя, – я вижу, как она заносит палочку и действую быстрее.

– Авада Кедавра!

Я вижу удивление, застывшее в ее глазах, я слышу звук падающего тела. И я чувствую, как нарастающий во мне гнев выплескивается наружу. Ненависть заполняет каждую клеточку моего тела. Но почему я ее так ненавижу?..

Она пожирательница и убийца. Она отняла жизни моих друзей и знакомых, жизни неизвестных мне людей. Разве я ее ненавижу только за это?

Я пытаюсь вспомнить. Медленно, но верно, я осознаю свою ненависть к Беллатрикс Лестрейндж в полной мере.

Она убила. Убила Северуса. Я вспоминаю это и не чувствую никакой жалости к распластавшейся на полу женщине.

Воспоминание вихрем сжимается, я переношусь в другой временной отрезок.

Больница Святого Мунго. Я снова прикована к кровати – я не могу пошевелиться, мои руки привязаны к койке, а тело сотрясается от судорог. Я чувствую панику, я чувствую жалость и всепоглощающее разочарование, боль от потерь и утрат. Столько жертв, столько сломанных судеб и искалеченных тел… И ещё одна жертва. Кто?..

Я поворачиваю голову направо и вижу пустую койку. Ее не было ни вчера, ни сегодня. Я смутно помню, что ее уносили. Или это был очередной мираж?.. Процедуры не могут длится так долго.

Она умерла.

Я снова пытаюсь выкарабкаться из тканевой паутины, но меня держат не только кожаные браслеты, меня держат магические путы.

Я зажимаю в руках что-то твёрдое и острое. Я аккуратно пальцами провожу по металлу.

Призрак девушки встаёт надо мной.

– Есть только один единственный способ – Отдел тайн. Маховик времени, – говорит она и исчезает, растворяется прямо в воздухе.

Я сжимаю гребень со всей силой и чувствую, как приятно ломит пальцы, ощущаю сильный рывок в животе.

Перед моими глазами калейдоскоп красок – они смешиваются, образы накладываются друг на друга, обрывки воспоминаний заменяют одно другое, переплетаются или меркнут и вовсе.

Я выныриваю из этого зыбкого состояния и оказываюсь у Северуса в руках. Он с беспокойством оглядывает меня, и, как оказалось, уже в который раз называет мое имя.

Я тяжело и часто дышу, до конца не понимая, где я – все ещё в воспоминании или уже нет?

Слишком все четко вокруг, слишком реальны объятья Северуса. Я сжимаю пальцами ткань его сюртука и говорю:

– Я знаю, что делать.

========== Глава 61. Правда ==========

Северус помог мне подняться на ноги – тело было все ещё вялым после заклинаний.

Он увидел, как мои колени подогнулись, и с сожалением посмотрел на меня.

– Мне пришлось… – начал он.

– Я все понимаю, ничего не говори, – кивнула я. – Все стало ещё запутаннее, все воспоминания… будто и не мои. Неужели все это стёр в моей голове целитель Тики в Мунго? Но одно я знаю точно: как это выяснить.

– Гермиона, – строго и настороженно сказал Северус, не спеша отпускать мою руку. – Только не говори, что хочешь воспользоваться маховиком времени.

Я помрачнела и не ответила на вопрос. Северус и без того всё понял. Его лицо перекосилось будто от боли.

– Те воспоминания в Мунго…

– Я думаю, они верные, – произнесла я, облокачиваясь на спинку дивана, чтобы дать своему телу отдых. – Но потом мне их стерли, как и многие другие. Я помню кровь единорога, я помню, как Джинни опекала меня после… – я опасливо взглянула на Северуса и переменила тему: – И я помню, как убила Беллатрикс. Это была самозащита, – тут же оправдалась я.

– Я видел, – согласился Северус и начал ходить по комнате. В его голосе появилась злоба и недоверие. – Но почему ты сразу применила непростительное?

– Лестрейндж очень сильная волшебница, – заволновалась я и повысила голос. – Она бы убила меня. Отразила любое заклинание. Любое, кроме…

Северус долго молчал, а затем, завершив круг по комнате, подошел ко мне и тоже облокотился о спинку зеленого дивана.

– Знаешь, эти воспоминания, которые я нашел… Они отличались от других. Будто были… отполированными? Какие-то неестественно четкие… – Северус посмотрел на меня и хмуро продолжил: – Так выглядят воспоминания, к которым была применена магия…

Я нервно втянула ноздрями воздух.

– Уже поздно… Занятия всё еще никто не отменял. Мои друзья думают, что я подалась в какую-то тайную организацию…

Северус развернулся ко мне и медленно наклонил голову набок, изучая меня.

– Обещай, что ни во что не ввяжешься, Гермиона. Если бы не чертов Хогвартс, я бы никуда тебя не отпустил.

Я улыбнулась. Сейчас он выглядел чересчур ранимо.

– Кто быстрее проболтается Дамблдору: привидения или домовики? – наигранно веселым и бодрым голосом спросила я.

– У директора есть уши даже на потолке, – хмыкнул Северус и стал пронизывать меня взглядом черных глаз. – Иногда я боюсь даже переодеваться, мне кажется, что я нахожусь под всевидящим оком.

Я прыснула и подтянулась к Северусу, чтобы поцеловать его. Он не стремился ответить мне, и когда я чуть отдалилась, чтобы посмотреть на его лицо, увидела недоверие во взгляде.

– Я чувствую, что ты меня обманываешь или обманешь, – на полном серьезе сказал он.

– Всё будет хорошо, – пообещала я ему, отделавшись дежурной фразой. – Доверься мне, как я доверилась тебе.

Я оттолкнулась от спинки дивана, чтобы покинуть его комнаты, как он внезапно удержал меня за локоть и вкрадчиво спросил:

– Я видел твои воспоминания будто со стороны. И многое не понял. Но ответь: это тебе хоть как-то помогло? Я считаю, нужно продолжить сеансы. Либо обратиться к волшебнику, который сможет ввести тебя в состояние гипноза. Таким образом можно выловить эти спрятавшиеся воспоминания без деформации. Завтра после занятий?

– Да, – согласилась я. – Завтра продолжим.

Северус отпустил мою руку и проводил до двери.

Я вышла в ледяной коридор из нагретой камином комнаты и пожелала ему спокойной ночи.

В тот момент мне казалось, что Северус мне не поверил.

***

Я поднялась на восьмой этаж и три раза прошла мимо заветной стены, на которой стали вырисовываться высокие узорчатые двери Выручай-комнаты.

Внутри меня ждала по-прежнему наша с Северусом библиотека. Я подошла к столу и настороженным взглядом осмотрела комнату. Почему она так навязчиво мне является?

Я вынула гребень из кармана и с силой сжала его в руках.

– Я знаю, что делать, – повторила я. – И я готова.

В комнате возник призрак девушки. Это я. Длинные кудрявые волосы, грустные глаза. Мантия в пол.

– Кто ты? – спросила я настороженно, оглядывая девушку с головы на ног. Она походила на тех привидений, которые я привыкла видеть в школе, только намного бледнее.

– Я – это ты, – сказал призрак еле слышным странным голосом. – Если ты готова, то действуй, я помогу.

Мне хотелось расспросить ее обо всём – откуда она взялась, что именно я должна вспомнить и для чего именно мне надо убить Волдеморта – я уверена, что она знала ответы на все мои вопросы, но какое-то шестое чувство подсказывало мне, что сегодня ночью я так и так все узнаю. Нужно лишь запастись терпением. Впереди целая ночь.

Я сжала гребень, подумав об Отделе тайн. Через несколько секунд я оказалась в подвальных помещениях Министерства Магии. Я быстро нашла комнату времени, дверь была не заперта. Внутри было гулко и пусто, по бокам комнаты в красивых стеклянных стеллажах лежали, переливаясь в голубоватом свете люмоса, маховики времени.

Я потянулась к стеллажу и с помощью магии добыла себе один.

– Но разве он поможет вспомнить? – недоумевала я. – Дамблдор сказал, что я сделала петлю во времени, этот маховик будет работать только здесь.

– Я тебе помогу, – призрак появился близко от меня и продолжил: – Иди в соседнюю комнату. В круглую и черную, где на стенах висят десятки разных механизмов. Найди сосуд времени.

Я тут же поняла, про что говорит призрак. Сосуд прошлого и будущего, как называли его Сол Крокер и Пенелопа Лоулер.

Я зашла в круглую соседнюю комнату и быстро нашла взглядом нужную мне вещь – огромный сосуд с переливающимися чарами времени.

– Подержи там маховик, – донесся голос сбоку от меня.

Я послушно, держа предмет за золотую цепочку, опустила в чары времени маховик. Его тут же засосало, вырвало у меня из рук. Волшебные чары в миг разобрали его по составным частям, песок рассыпался, растворился в переливающейся субстанции. Вместо него, когда маховик начал заново собираться, внутри колбы оказалась само блестящее вещество.

Маховик времени вынырнул, и я ловко схватила его прежде, чем он упал на пол.

– Укрась гребнем себе волосы и надень маховик на шею. Теперь ты можешь путешествовать по времени, как гостья – куда захочешь. Но нам нужно, чтобы ты вспомнила.

– Подожди, – попросила я призрака. – Ты – это еще одна я из будущего?..

Девушка подарила мне печальную улыбку.

– Ты поймешь, кто я, – сказала она и кивнула на маховик, когда я укладывала волосы с помощью гребня. – Пусть оси маховика времени закрутятся, назови дату: 2 мая 1998 года.

Меня тут же прошиб холодный пот, руки стали подрагивать от страха и предстоящего приключения. Совесть взывала к разуму: я ведь обещала Северусу ни во что не влипать!

Но если я сейчас это не узнаю, то, возможно, не смогу спокойно жить. Мне грозят напасти и смерти, уготованные мне судьбой.

Я слишком далеко зашла, чтобы отступать назад.

Я запустила механизм – назад дороги не было. Оси завращались, чары времени переливались в нем, словно перламутр. Один миг – и вот черная комната исчезла, а я оказалась в тёмном лесу.

Со всех сторон на меня полилась какофония звуков – завывания лесных существ, грохот от взрывов и чьи-то громкие голоса.

Я увидела, как мимо меня идет Гарри и чуть не окликнула его, мне помешал только призрак – он появился передо мной и приложил палец к губам.

– Воспользуйся чарами невидимости, – напомнила она.

Мне пришлось дрожащей рукой накладывать на себя чары.

Мерлин, Гарри! Я поспешила за ним. Маховик времени подпрыгивал на моей груди с каждым моим быстрым шагом и сильно бил то по ключице, то по солнечному сплетению.

Он идёт к Волдеморту, сообразила я. Сейчас тот убьет его, а потом Гарри оживет. Волдеморт убьет лишь осколок внутри него, крестраж.

Я спряталась за деревьями и вскоре увидела вспышку зеленого света. Момент тишины, а затем раздался громкий смех пожирателей и хриплый, холодный, самодовольный – Тома Реддла. Я все еще не понимала, почему призрак затащила меня сюда. Я всё прекрасно помню. Что нового я могу увидеть?

Зеленые вспышки вновь и вновь прорезали густую темноту Запретного леса.

– Авада Кедавра! Авада Кедавра! Авада Кедавра! – неустанно кричал Волдеморт.

Я сначала и не поняла, что что-то не так. А затем, когда уразумела, было слишком поздно, – я вскрикнула и напролом кинулась через кустарники на помощь к другу. Но призрак, появившийся передо мной, протянул мне руку, и я, плохо соображая, что к чему, доверившись этой прозрачной девушке – себе, – взяла ее за руку.

Мы перенеслись в руины Хогвартса. Дым и пепелище – вот что осталось от величественного замка. Пожиратели смерти стояли напротив армии Хогвартса – студентов-старшекурсников и преподавателей. Я увидела себя. Я жалась к Рону, лицо мое было в грязи и крови, одежда изодрана, как и у многих в этот судьбоносный день.

– Мальчик-Который-Выжил мёртв! – крикнул Том Реддл, и его голос разнесся по окрестностям. Он с отвращением и жестоким ликованием бросил с помощью магии тело Гарри прямо к ногам впереди стоящих хогвартцев.

Я вскрикнула дважды. Та я, которая стояла возле Рона, вцепилась в его руку и закричала дико и не своим голосом, когда увидела неестественно выгнутые руки, ноги и изудорованное лицо друга. Я вскрикнула во второй раз и согнулась пополам над телом.

Всполохи заклинаний разрезали небо. Две стороны столкнулись, продолжив кровавую и жестокую битву за замок.

Призрак вновь взяла меня за руку.

– Вращай оси, – сказала она мне, хотя я плохо соображала, что к чему. Я не могла отойти от шока, дрожащими и скользскими от слез пальцами я дотронулась до бездушного металла.

Мы оказались в больнице Святого Мунго. Я смотрела со стороны, как меня ведут под руки двое целителей в лимонном.

– Она никак не может отойти от этих событий, – я резко развернулась и увидела Джинни и Рона, которые шли за нами и беседовали с целителем Янусом Тики. – Она вскрикивает по ночам и плохо спит. Она очень переживает из-за произошедшего. Мы все переживаем, но ведь прошло уже больше полугода.

Рон Уизли, осунувшийся и сгорбившийся внезапно останавливает целителя и недовольно смотрит на сестру.

– После общей терапии она была какое-то время нормальной, – берет он инициативу в свои руки и поднимает ладонь вверх, прося Джинни не перебивать его. – Прошу, не надо врать хоть здесь. Мы оба устали. Чем дальше, тем хуже. Она бредит идеей вернуть всё. Постоянно делает какие-то просчеты. Хочет ограбить Министерство Магии, но ведь все маховики времени и так уничтожены. И еще… – Рон угрюмо поворачивается к сестре. – Прошу, скажи.

– Она никак не может простить себе смерть профессора Снейпа. Гермиона думает, что могла бы спасти его.

Янус Тики слушает их и задумчиво кивает.

– Да, вы знаете, что такие случаи после войны не редкость… Взять хотя бы вашего бывшего замдиректора – Минерву МакГонагалл, она рвет на себе волосы и часто вводит в панику других пациентов… Мы скоро отведем ей отдельную палату, – Тики медленно проводит ладонью по усам и бороде и чешет подбородок, затем открывает папку. – Мисс Грейнджер прошла у нас, как и все, терапию… Боюсь, нам придется ее забрать на более долгое лечение.

– Она поправится? – с надеждой в голосе спрашивает Джинни и берет брата за руку, ища поддержки.

– Мы приложим все усилия… Герой войны всё-таки… Но вы должны понимать, что некоторые душевные раны неизлечимы… Иногда их проще вырвать с корнем, благо, колдомедицина способна на такое…

Я чувствую прохладное прикосновение – призрак взял меня за руку, и вот мы уже в кабинете Януса Тики.

Перед целителем стоит Джинни Уизли – повзрослевшая, с высокой прической и накрашенными губами.

– Терапия идет успешно, мисс Уизли, – говорит ей Тики. – Как мы с вами и договаривались, некоторые воспоминания мисс Грейнджер удалось стереть. Некоторые заменить. Она ведет себя спокойно, истерики прекратились. Думаю, еще месяц-другой, и вы сможете забрать ее, – целитель самодовольно улыбнулся. – Моя методика работает.