Текст книги "Какими мы были (СИ)"

Автор книги: crossfirehurricane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Принцесса Элия также была его женой, – напомнила Кейтилин, внезапно осмелев. – Леди Серсея сделала с Вами то, что Вы сотворили с принцессой Элией.

Лианна грустно улыбнулась.

– Я не забыла об этом. После того, как Рейгар женился на Серсее Ланнистер, я молюсь богам, чтобы они передали мои извинения Элии Мартелл на небесах. Я молюсь, чтобы они дали мне то же благородство, с которым держалась она в таком унижении. – Она сделала паузу и заговорила снова, низким и скрытным голосом: – Но боги были добры к ней. Они убили её.

– Это не доброта. – Кейтилин вдруг услышала в своём тоне порицание. – Боги не убивают из доброты.

– Назвала бы ты добротой, если боги пощадили бы её, в то время как дети её погибли? – спросила Лианна со слезящимися глазами. Кейтилин молчала. – Не думаю. Вместо этого она со своими детьми и родителями где-то на небесах, избавленная от всех земный болей. Я не единожды желала умереть, Кейтилин. – Это откровение покоробило её; никогда в её короткой жизни такие мысли не приходили ей в голову. Даже в самые тёмные дни она не задумывалась о смерти. Слышать Лианну – королеву, любимую сестру – объявляющую такое, было пугающе. – В смерти я смогу извиниться перед теми, кто пострадал от меня. Сначала перед отцом, потом перед братом, затем – перед Элией.

– Вы не должны говорить такое, Лианна, – сдавленным голосом предостерегла её Кейтилин, одолеваемая своими суевериями.

– Тебе не следует беспокоиться. Боги убивают тех, кого любят, чтобы избавить их от дальнейших страданий; меня они не любят. Кроме того… – Её взгляд блуждал где-то за Кейтилин. – У меня есть сын, ради которого я должна жить. Я никому не могу доверить его защиту. Не сомневаюсь, что ты понимаешь меня. – Кейтилин кивнула; её дети были её жизнью. Она бы убила за них, и Лианна, вне сомнения, тоже. – Убеждаю – не жалей меня, Кейтилин.

– Я не могу ничего с собой поделать, – прошептала Кейтилин, подходя к ней. Она села напротив неё на кровать и взяла её маленькие холодные руки. – Я годами говорила себе, что Вы заслуживаете наказания, но это ещё не всё.

– Что ещё? – спросила Лианна, нахмурив брови.

– Вы до сих пор его любите, – сказала Кейтилин, сжимая её пальцы. – Любите, не так ли? – Королева была увлечена, что бы заметить, как каждый раз, когда она произносила имя Рейгара, лишь на треть это было с презрением, но на две трети – с нежностью. А как иначе? Король был единственным спутником Лианны на протяжении нескольких лет. Кейтилин могла только смутно представлять себе, что произошло между ними – двумя влюблёнными, которыми они не должны были быть, но, несмотря на это, притянутыми друг к другу.

Лианна отвернулась, пряча глаза и тем подтверждая представление Кейтилин.

– Люблю я его или нет – это к делу не относится. Сейчас я живу для своего сына.

– Но что Вы будете делать, когда вернётесь к нему? Будете изображать любовь? – спросила её Кейтилин, расширив глаза. – В то время как Вашей компании в Винтерфелле всегда рады, Вы, конечно, должны знать, что Вам придётся вернуться к нему.

– Я не знаю, что я буду делать, – призналась Лианна. – Я приехала сюда передохнуть, ибо меня измучили тревоги. Я не доверяю Королевской Гавани, я не доверяю Серсее Ланнистер и я не могу вынести мысли, что Рейгар сейчас с другой. Я просыпаюсь по ночам и прижимаю сына к груди, ибо боюсь за его безопасность после моего возвращения. Но что я могу сделать? Какой у меня есть выбор? – В её голосе слышалось отчаяние, близкое к призыву о помощи.

– Он не освободит Вас от ваших клятв? – нерешительно спросила Кейтилин.

– Я уже предлагала. Он удерживает меня, потому что я нужна ему. Знаю, это прозвучит безумным, но в его сердце ещё есть любовь ко мне.

– Как Вы можете говорить, что он любит Вас, когда он заменил Вас, – сказала Кейтилин, ободрённая их откровенным до сей поры разговором. – Серсея не любовница, Лианна. Она – жена, как и Вы.

– В этом она коварна, – прошипела Лианна. – Она так долго хотела его. Я не сомневаюсь, что она спланировала свой путь к нему в постель, хоть у меня и нет никаких доказательств. – Она махнула рукой, отстраняя эту тему. – Это не имеет особого значения. Когда я вернусь, я займусь тем, что обеспечу выживание моего сына.

– А как же амбиции Ланнистеров? Им не нужны претензии Вашего сына на трон. – Они уже зашли далеко, и захотят ещё больше, вне сомнений. Кейтилин вспомнились усталые вздохи и проклятия её отца из-за безжалостного разграбления Ланнистерами их лагерей после победы Рейгара на Трезубце. «Они не остановятся», бормотал отец, думая, что никто не слышит.

– Я бы сказала, что им нужно. Я не хочу, чтобы Джон был королём. Я хочу только, чтобы он жил.

– Король настолько любит Серсею, что может отказаться от претензий Джона? – Лианна молчала, что-то скрывая. – Ваше Величество? – переспросила Кейтилин, сжав её пальцы.

– Рейгар хотел меня только потому, что я могла принести ему сына. Он называл Джона принцем, что был обещан. Он мечтал возвести его на трон.

– Я не понимаю, – пробормотала Кейтилин. – Вы дали ему это. Почему он женился на Серсее?

– Он требует больше наследников. Как-то он рассказал мне пророчество – причину, по которой он нуждался в Джоне. Я не поняла его тогда, не понимаю и сейчас. – Её голос начал искажаться чем-то средним между гневом и печалью. – Возможно, всё это было ложью, Кейтилин, я не знаю. Он лгал мне, говоря, что любит меня. Он не любил меня. Пока я не забеременела и не почувствовала, что он на самом деле любит. Мне не удалось сделать этого снова, и, таким образом, его внимание перешло на другое. Думаю, я буду ему не нужна, когда Серсея даст ему детей, которых он так хочет. Но я не могу отпустить его. Я должна притворяться. Должна терпеть. Жизнь моего сына в моих руках. Это весьма серьёзно.

– Согласна, Ваше Величество, – наклонила голову Кейтилин, закусив губу и размышляя над этим вопросом. Она всегда была осведомлена о политике с самой юности, отлично зная, что её девственность, её добродетель были инструментами, которые будут использоваться при ведении переговоров для создания союза. Она принимала, что выйдет замуж не по любви, а из соображений выгоды. Но Лианна вышла замуж из любви к своему королю, пусть поначалу и односторонней. Теперь же появилась вторая королева; союз, образованный из честолюбия, но могущий поставить под угрозу плод первого. Это не то, к чему Кейтилин привыкла. Она всегда ожидала от Неда, что он будет защищать её до последнего вздоха, ведь она была у него одна и только одна. Его ухаживания и чувства с самого начала были только для неё. Не было никакой конкуренции, каковая, несомненно, возникнет между Лианной и Серсеей. У неё же не было никакой необходимости беспокоиться о претензиях и преемственности.

Кейтилин обнаружила, что думает о Роббе с Сансой, представив себе ситуацию, где их права на Винтерфелл означали бы определённую опасность их жизням; где взрослые определяли бы, жить им или умереть, в погоне за идеей, трудной для понимания детей. Это было будущим маленького Джона. Но что Лианна может сделать?

Кейтилин посмотрела на королеву с её детским лицом, худеньким телом, головой в кудрях, подходящих больше для маленькой девочки. Даже её взгляд казался детским; её вздохи несли с собой оттенок задыхающегося недоумения. Как бы она ни старалась, любой возьмёт над ней верх. Ему нужно будет только отбросить её в сторону, чтобы расчистить путь к ребёнку.

– Кейтилин, – нежный голос Лианны с лёгким прикосновением к щеке вытащили её из размышлений. – Почему ты плачешь?

Кейтилин подняла руку к лицу, с удивлением обнаружив его мокрым.

– Я не знаю, – трепеща, прошептала она, уставившись на капли на её руке, а затем на те, что упали ей на колени.

– Не плачь по мне, милая сестра, – призвала Лианна, подняв её руку к своим губам. – Думай только о своей семье. Забудь мои печали.

– Не могу, – сказала ей Кейтилин, удивлённая нежностью поцелуя, оставленного на её пальцах. – Вы тоже моя семья. – Девиз её Дома отозвался у неё в голове: семья, долг, честь.

========== Джейме III ==========

После того, как её брак с Рейгаром был утверждён, Серсея на каждом шагу стала отказывать Джейме в его стремлении к ней.

Он отчаянно пытался получить её любовь, которую она так щедро давала ему, целуя, когда никто не видел, проникая в её спальню поздно ночью, но его встречали холодные губы и сомкнутые ноги. Разговаривать с ней стало бесполезным: её голова витала в облаках, а на языке было только одно имя – Рейгар, Рейгар, Рейгар. Книги были Рейгаром. Еда была Рейгаром. Солнце – Рейгар. Всё – Рейгар.

Утром после свадьбы он пришёл в её спальню, предприняв ещё одну попытку вернуть её расположение. Он смял её губы своими, снял халат с её прекрасного тела, прежде чем его холодно оттолкнули, смотря, как на незнакомца.

– Теперь ты слишком хороша для меня, когда стала королевой? – спросил Джейме, пытаясь сказать это язвительно, но вышло отчаянно. – Раньше ты умоляла трахнуть тебя. Что изменилось?

– Я вышла за Рейгара, – настоятельно произнесла она. – Теперь я принадлежу ему.

– Ты принадлежишь мне, – слабо ответил Джейме, опускаясь перед ней на колени. – Мы вместе пришли в этот мир. Рано или поздно ты придёшь ко мне.

– Я выбираю поздно, – сказала Серсея, решительно выдохнув. Она подняла с пола халат, завязала его на талии и села за туалетный столик. Она искала в зеркале свои недостатки, хотя не имела ни единого. Она была прекрасна. – Волчья сука оставит нас на год. Я буду всем, чем он захочет. – Она улыбнулась, гордая собой; щёки едва затронул розовый румянец. Серсея не краснела. – Ты сказал Рейгару о своём решении, будешь ты или нет охранять суку, пока она будет в отъезде?

– Нет, – тихо сказал Джейме, поднимаясь на ноги. – Я думал, ты хочешь, чтобы я был здесь. – Если не поедет он, поедет Барристан – единственный в Королевской гвардии, кто хоть на йоту заботился о ней.

– Ты лучше послужишь нам, если поедешь с ней, – сказала она, используя самое ужасное местоимение; произнося «нам», она как бы имела в виду их обоих, а не только себя и отца. Джейме не был частью этого «мы». Он не хотел иметь с этим ничего общего. Ему хотелось кое-чего другого: «нас», его и Серсею, навеки.

– Что ещё ты хочешь ей сделать? – скептически спросил Джейме. – Ты положила пятерых её детей в землю, Рейгар не будет трахать её в течение года, а её сына не будет рядом, чтобы он беспокоил тебя. Что ещё я могу сделать?

Серсея ухмыльнулась.

– Я слышала, на Севере есть леса, кишащие медведями. Как было бы жаль, если бы сучка ехала верхом, и на неё напал один из них? И если бы её сын погиб вместе с ней?

– Ты просишь меня убить её и принца? – спросил Джейме, желая показаться удивлённым, но вышло плохо. Он слышал подобные просьбы и до этого; это было из разряда того, что хотел их отец и того, что вернуло бы Джейме благосклонность Серсеи.

– Если ты убьёшь щенка, я не сомневаюсь, что его сучья мать наложит на себя руки, – сказала Серсея со взмахом руки. – Всё, чего я хочу – трон для моего первого сына и разбитое сердце короля с освободившимся в нём местом для другой женщины, – категорически заявила она. – Хотя, возможно, мне не стоит беспокоиться. Если за это время я дам ему ребёнка, если я буду достаточно любезна… он может дать мне это и так. – Джейме сухо рассмеялся, заставив Серсею вскинуться с обиженным выражением лица. – Что смешного, брат? – спросила она, расстроенная. Джейме подошёл к ней сзади, положив руки на плечи; она снова стала смотреть вперёд, а Джейме глядел на неё в зеркало.

– Так мило видеть тебя столь наивной, дорогая сестра, – пропел Джейме, дьявольски улыбаясь. Он положил руку ей на грудь, затем медленно заскользил пальцами вверх, к тонкому столбику её шеи, и провёл ими до подбородка. – Ты думаешь, Рейгара так легко поколебает красивое личико? Может, тебе следует спросить сира Эртура и сира Герольда о намерениях Рейгара, когда он увёз Лианну, или как он относился к ней после. Ещё лучше спроси у сира Освелла; те двое не скажут тебе, но Освелл достаточно пьян, и не утаит от тебя ни одной детали.

– Что же он скажет? – ласковым тоном спросила Серсея, любопытствуя.

– Он очень сильно хотел получить от неё ребёнка, – пробормотал он ей на ухо, покусывая его край. – Он седлал её, как кобылу, каждую ночь, снова и снова. Каменные стены отражали эхо; если дверь была открыта, все могли слышать её стоны и мольбы: «прошу, Рейгар, пожалуйста». – Его руки скользнули вниз, к животу, проникли под халат, нащупав её мягкую кожу. Она закрыла глаза, подняв в отчаянии брови, но не шевелилась от его прикосновений. – Когда выяснялось, что она беременна, все эти звуки стали… менее частыми. Конечно, ведь это всё, чего он хотел. Для неё развести ноги было достаточным, чтобы его семя укоренилось. Это то, чего он хочет и от тебя.

– Мне всё равно, – наполовину прошептала, наполовину простонала Серсея. – Я хочу дать ему детей. Хочу, чтобы он любил меня больше, чем её.

– Думаешь, так и будет? – спросил он, целуя её в висок, опуская руку дальше вниз по животу. – Рейгар может быть скор на женитьбу, но его любовь нелегко заработать. Нашей подруге Лианне потребовались годы, чтобы ей так повезло.

– Но потом она потерпела неудачу, – напомнила она, сдвинувшись в кресле, когда его рука оказалась между её ног. – Со мной так не будет.

– Он не полюбит тебя. Он не сможет любить тебя так, как я. Он использует тебя, а после оставит. – Он склонил голову и коснулся её губ своими. – А я – нет, милая сестрица. Я хочу только тебя. Я не жадный. Я не как Рейгар.

Её зелёные глаза открылись.

– Нет, ты не Рейгар, – сказала она, вывернулась из его рук и встала. – Оставь меня, Джейме.

– Ты вернёшься ко мне, – грубо настаивал Джейме. – Когда она вернётся с Севера, а ты будешь носить его ребёнка, ты увидишь, в чьей постели он будет чаще. Когда ты поймёшь, что любовь твоего сладкого короля прокисла, ты вернёшься ко мне.

– Тогда езжай на Север вместе с этой сукой. Возвращайся с трупами её и её сына и убедишься, что Рейгару никто не будет нужен, кроме меня, – с горечью бросила Серсея. – Я заставлю его полюбить меня, Джейме. Просто избавься от неё.

– Кто сейчас говорит со мной? Ты или отец? – разъярённый, спросил Джейме. – Какое значение для тебя имеет, если её сын станет королём? У тебя есть Рейгар. Это отцу нужна власть.

– Может, я тоже хочу власти, – язвительно ответила Серсея. – С моим сыном на троне у меня будет это и многое другое.

– Думаю, ты должна знать, что Рейгар планировал возвести Джона на престол ещё даже прежде того, как он был семенем в утробе своей матери, – огрызнулся Джейме. – Он хотел задвинуть Эйгона за Джоном в линии наследования. Он не поставит твоего ребёнка выше него.

– Вот поэтому ты должен убить его! – воскликнула Серсея, как будто это было так очевидно и просто. – Если ты меня любишь, ты убьёшь его ради меня. Пусть сучка сделает с собой что-нибудь после этого – мне всё равно. Я хочу этого, Джейме. Я ждала этого всю свою жизнь.

– Его или трон? – скептически спросил Джейме.

– И то, и другое.

Джейме покачал головой.

– Ты не знаешь, чего ты хочешь, – сказал он, повернувшись к ней спиной. – Но я подожду, когда ты поймёшь.

Он вышел, не сказав больше ни слова.

__________________________________

– Выходит, ты будешь сопровождать королеву на Север? – спросил после свадьбы сир Барристан. Джейме задумчиво сидел с кубком в руке, отлично зная, что Рейгар сейчас трахает его сестру, которая, вне сомнения, убеждала себя, что он делает это из любви к ней. Он хмуро посмотрел на Барристана.

– Да, – ответил он, вспомнив свадебный пир. Король сидел между двумя своими жёнами с царственным спокойствием, несмотря на то, что был зажат прямо в середине осязаемой напряжённости, которой Джейме никогда не испытывал (а Джейме сражался со множеством людей). Его сестра вся сияла; глаза её сверкали подобно драгоценным камням; она покраснела, как послушная невеста. Лианна сидела неподвижно; её холодные глаза смотрели куда-то прямо перед собой; челюсть упрямо выступала вперёд. Хорошее было зрелище.

– Это странно, сир Джейме, но по некоторым причинам я не могу доверять тебе, – сказал старший рыцарь, встретив его взгляд.

– Какая досада, сир Барристан, ведь я, конечно же, Вам доверяю, – ответил Джейме с нотками веселья.

– Имей в виду, Джейме, – промолвил Барристан голосом холодным, как лёд. – Если под твоим присмотром с ней что-нибудь случится, я буду винить тебя. – Джейме молча на него уставился, и на мгновение в его жилах заструился страх от того, что Барристан мог знать о данных ему распоряжениях.

Он не может знать, сказал себе Джейме. Таким старым ублюдкам, как он, ума не достанет для интриг.

Он поднял бокал, сверкнув злобно-насмешливой улыбкой.

– Да здравствует королева, – сказал он и опустошил свой кубок.

Барристан кивнул.

– Надеюсь на это.

Да, надейся, хотелось сказать Джейме. Боги, конечно, послушают тебя.

______________________________

Надзор за королевой был утомительной задачей.

Она слишком любила длительные поездки в случайное время, означающие, что Джейме должен был оседлать лошадь и следовать за ней, пока она изучала одну территорию за другой. Они ни разу не отваживались уезжать далеко от Винтерфелла, но Лианна любила задерживаться, чтобы рассмотреть цветы, попить из ручья, поспать в траве. У него была далеко не одна возможность покончить с ней, когда она была отвлечена. Она так крепко спала, прикрыв рукой глаза и оставляя шею открытой, но Джейме не мог заставить себя сделать это; по крайней мере, не таким образом.

Однажды она отправилась в богорощу, заставив Джейме неохотно за собой последовать. Лес здесь был тревожный, кишащий жизнью и неведомыми, невидимыми звуками. Треск ветви сбоку заставил его схватиться за меч, а от карканья ворона сверху по спине побежали мурашки. Королева, однако, в этих лесах казалась умиротворённой, молча проделывая свой путь в такой манере, которая подразумевала, что она их хорошо знала. Как кто-то мог различать этот густой лабиринт, это отвратительное место, окружающее его?

Она привела их на поляну, где сквозь полог землю освещал свет. Здесь был небольшой пруд; рядом стоял жертвенник. Позади него росло дерево, самое большое, какое видел Джейме, с багровыми листьями и белой обветренной корой, на которой был вырезан лик. Он узнал в нём сердце-дерево, пережиток старобожья. По какой-то странной причине оно ещё больше вывело его из колеи – его впалые глаза, казалось, следят за ним, куда бы он ни пошёл.

Он наблюдал, как Лианна слезла с лошади и опустилась на землю, захрустев листьями. Джейме, изнемогший, сделал то же самое.

– Оно не изменилось, – размышляла Лианна. – Знаете, в этой богороще я проводила целые часы.

– Я слышал, здесь есть медведи, – резко ответил он, вспомнив, что ему говорила Серсея.

– И волки, и олени, и кабаны, – добавила Лианна. – Хотя я никогда не видела никого из них. Дерево всегда защищало нас.

Джейме с издёвкой усмехнулся на это детское представление.

– А сейчас тоже? – рассмешённый, поддразнил он. Она кинула на него вызывающий взгляд.

– Я не лгу, сир Джейме, и это больше, чем я могу сказать другим людям, – ответила она. Хоть она и не назвала имён, Джейме понял то, что она подразумевала. – И у меня нет ложных представлений о Старых богах. Они более жестокие, чем ваши южные. Но сердце-дерево – другое. – Её рука порхнула к лику, высеченному на старой коре. – Эти лики были вырезаны Детьми Леса. Старая Нэн постоянно рассказывала нам про них истории. – Она тихонько рассмеялась, хотя Джейме не находил здесь ничего смешного. – Мы с Бендженом притворялись, будто мы – Дети Леса. Мы крали с кухни ножи и вырезали на деревьях лики. Отец нас поймал однажды, когда мы возвращали ножи на место; он был так разъярён. Он пригрозил наказать нас за это, но так этого и не сделал. Он никогда не поднимал на нас руку. По крайней мере, на меня.

– Может, он боялся Вас, – с улыбкой предположил Джейме, обходя пруд на противоположную от неё сторону. Он уже видел её гнев раз или два; он действительно устрашал. Именно поэтому её до сих пор называли волчьей сукой.

– Боялся меня? Он был моим отцом, сир Джейме, – сказала она, как будто это и так не было известно. Она опустила взгляд на пруд, любуясь солнечным светом, искрившимся на его безмятежной поверхности. Красный лист упал на неё, вызвав рябь. – Вы были там, не так ли? – неожиданно кротко спросила она. – Когда они… Брандон и отец…

Ей не нужно было продолжать. В то же мгновение его ноздри наполнились запахом горелого мяса, уши – звуком безумного смеха, а весь рот словно заполнил пепел.

– Да, я был там, – шёпотом признался Джейме, стыдящийся даже выговорить это.

– О, – промолвила она, как будто не ждав утвердительного ответа. Они замолчали, но Джейме был рад этому. Это был не единственный случай, когда он позволил людям умереть – то же самое было с Элией и её детьми: он выбрал допустить их смерть от огня. Он не хотел ничего больше вспоминать о своей трусости, замаскированной под верность.

– Почему Вы выбрали охранять меня? – спросила она мягко, но неожиданно, как если бы она уже давно остро хотела задать этот вопрос, но до сих пор не решалась на это. – Неужели больше никого не было? Сир Барристан, сир Освелл – они не предлагали?

– Сир Барристан предлагал, – сказал Джейме. Он был единственным из них, кто всё ещё был привязан к королеве, находя в ней что-то, что напоминало ему о той, которую любил.

– Но Рейгар выбрал Вас. Кажется, он имеет пристрастие к Ланнистерам. – Её глаза потемнели и безучастно посмотрели на багряный лист сердце-дерева. – Знаете, сир Эртур и сир Освелл любили меня. Вернувшись в Башню, они были так добры ко мне… – Её затихший голос подразумевал изменение в этом, о котором Джейме был в курсе. Эртуру она действительно не нравилась, хотя он никогда об этом не говорил. и, вероятно, не будет. Так же было с Элией – он никогда не говорил о покойной принцессе, но его названые братья знали о его любви к ней. Он никогда не предпринимал ничего по этому поводу, и когда её обугленное тело лежало посреди пепла её детей, это разбило его вдребезги. Что до сира Освелла, он отказался от неё не из неприязни, а, скорее, из-за своего разбитого сердца. Однажды, когда он был очень пьян, он сказал Джейме, что не может смотреть на Лианну; каждый раз, когда он делал это, ему хотелось убить себя за это, а мысль о том, что руки другого мужчины имели честь доставлять ей удовольствие или возможность причинить боль, неоступно преследовала его.

Джейме обошёл пруд и сел напротив Лианны, посреди красных листьев, затрещавших под ним. Он посмотрел на неё, сидящую перед жертвенником, столь благочестиво сложившую руки на коленях, с взглядом, простиравшимся, казалось, на тысячу миль, и удивился тому, что в ней больше женского, чем он думал.

– Вы не должны быть здесь со мной, – прошептала она, всё ещё отводя от него глаза. – Королевская гвардия клянётся защищать короля, а не королеву. Не королеву. – Он видел, как её губы изогнула дрожащая усмешка.

– Королевская гвардия защищает и королеву, Ваше Величество, – тихо сказал он в ответ. Внезапно его голову заполнил голос королевы Рейлы, и он почувствовал нехватку воздуха.

– Но только по приказу короля, – поправила Лианна. «Ты делаешь мне больно», кричала Рейла достаточно громко, чтобы услышать через дверь. «Ты делаешь мне больно» – её муж оставлял ей синяки и укусы, когда должен был быть любящим и нежным.

– Это наш долг – так говорит король, – машинально сказал Джейме, ненавидя себя за это.

– Долг? Ха! – издала она короткий смешок. – Долг работает до поры до времени, пока люди не становятся эгоистичными, и, кажется, они только такими и могут быть. Я всегда ненавидела, ненавидела то, что я не могу быть эгоистична, как мужчины, брать, что хочу, и делать, что хочу, а мир извинит меня за это. – Её глаза пронзили его, словно за то, что он родился мужчиной. – Рейгар вернулся в Королевскую Гавань героем, я же – шлюхой. Но это именно он просил меня бежать, разве нет? Это он спрятал меня в башне и… – Она остановилась, возможно, боясь своих следующих слов. Затем она на миг закрыла глаза и выдохнула. – Как я это понимаю, сир Джейме, есть два рода долга: один – для других, второй – для себя. И смертный может долго делать что-то для других, но потом они оставят его, чтобы помочь себе.

Джейме задумался над этим, глядя на чистый пруд перед собой. «Позаботься об Элии и детях ради меня», отозвался в голове стальной голос. Это был его долг – защитить их, этих маленьких беспомощных существ, но Джейме был эгоистом. У него были все шансы вогнать Эйрису в брюхо меч и покончить с этим… Почему, спросил себя Джейме. Разве твоя честь стоит больше твоей жизни? Стоять возле Безумного Короля важнее, чем защитить принцессу и её детей? Возможно, его долг оставил его ни с чем, кроме себя самого и своих жестоких, примитивных желаний.

Шло время; не было слышно ничего; только шелест листьев и их тихое, ровное дыхание. Джейме всё смотрел на пруд и своё искажённое в нём отражение и спрашивал себя: почему? Почему? Движение Лианны вытащило его из своих мыслей, и он стал наблюдать, как она подошла к пруду напротив него, опустилась на колени и наклонилась вперёд, чтобы тоже посмотреть на своё лицо.

– Вы любили когда-нибудь, сир Джейме? – неожиданно спросила она хриплым, лёгким тоном. Джейме поднял взгляд и обнаружил, что она смотрит на него; серые глаза сквозь белые доспехи заглядывали прямо в сердце.

– Я королевский гвардеец, мне не позволено любить, – ответил он с усмешкой, но она только продолжала холодно на него смотреть. – Хотя, может быть, один или два раза, – добавил он тихо и и неожиданно смирно.

– Это странная вещь. Вначале ты так ужасно любишь, не обращая внимания на слова или поступки, которые сейчас видятся совсем по-иному. Затем ты открываешь глаза и понимаешь, что это был яд с самого начала. Но прошлое есть прошлое, и больше ты не можешь туда вернуться. Что сделано, то сделано.

– Что сделано, то сделано, – бездумно повторил Джейме.

– Но это больно, совсем немного, когда ты понимаешь и осознаёшь, что в тебе больше не нуждаются. Ты становишься никем, просто человеком, которому можно сказать «Я любил тебя когда-то», не понимая, что ты-то не переставал любить. – Его голову заполнили мысли о Серсее, как и всегда, когда он более всего в ней нуждался. Милая Серсея с её требовательными губами и сладкими улыбками. Прелестная Серсея с её ярко-зелёными глазами и нежной кожей. Дорогая Серсея, единственная, кого он мог любить. Но сейчас она не любит его, а он её – да. Это больно.

– Оглядываясь назад, я понимаю, что не стоило вообще влюбляться, когда это навредило стольким людям. Людям, которых любили; у которых были отцы, матери, мужья, жёны, сёстры, братья. Людям, которых я сама любила. – Она снова посмотрела на Джейме этим пугающим взглядом. – Мы не должны причинять боль другим, потому что любим. Вы согласны?

Джейме отвернулся с пристыженным лицом. Ведь он планировал сделать именно это: обеспечить любовь Серсеи смертью ребёнка. Он делал ужасные вещи, чтобы удержать её рядом с собой, чтобы сохранить свою любовь в тайне, когда всё, чего он хотел – сбежать с ней и жить, не стыдясь. Но он всё равно будет делать их, только ради неё.

– Согласен, – решительно ответил он, преисполненный честности. Он не знал, что повлияло на это; возможно, спокойствие богорощи, или благосклонная аура королевы, но он чувствовал потребность говорить правду. – Но страх навредить кому-то не остановит меня.

– Меня это остановит, – твёрдо сказала ему Лианна. – От твоей руки или нет, люди не должны страдать, потому что ты кого-то любишь. Эгоистично так думать.

– Тогда, возможно, я эгоист, – сказал Джейме со слабой усмешкой, несмотря на то, что это было правдой.

– Я так не думаю, – тихо ответила Лианна.

– А я – да.

Она отвернулась, но не смогла скрыть лица. На нём отпечаталось горе; боль, которую она отчаянно старалась отогнать. На мгновение Джейме увидел женщину, сломленную, но ещё державшуюся. И на мгновение Джейме стал рыцарем, а Лианна – его королевой.

Он протянул к ней руку через прудик, но сделал это только наполовину. Она, должно быть, почувствовала движение, и повернула голову, с любопытством глядя на него.

– Вы предлагаете мне руку, сир Джейме? – Он вдруг почувствовал себя глупо, и хотел было убрать руку, но она положила свою ладонь в его, сжав пальцы. – Как рыцарски с Вашей стороны, – с усмешкой сказала она, прежде чем улыбка озарила её лицо.

Джейме удивился, как она нашла в себе силы так красиво ему улыбнуться.

Вдруг её пальцы выскользнули из его руки и переместились ей на живот. Джейме вопросительно заглянул ей в лицо, обнаружив, что она побледнела больше, чем обычно, а свет в её глазах, казалось, мерцал и колебался.

– Вы в порядке, Ваше Величество? – спросил Джейме, нахмурившись и поднявшись на ноги.

– Ничего, – заверила она его слабым голосом. – Просто приступ головокружения. – Она также встала, но закачалась и протянула руку к сердце-дереву, чтобы устоять.

– Нам нужно вернуться, – с беспокойством сказал Джейме.

– Нет, нет, – прошептала она. Её рука подлетела ко рту, и она согнулась, упав на колени. Джейме бросился к ней и приподнял её на руках. Её глаза, серые, словно камни, посмотрели на него на мгновение, прежде чем сомкнуться.

________________________________

Мейстер сказал, что не о чем беспокоиться. Просто небольшое перенапряжение, эмоциональное и физическое, и это было естественной реакцией, учитывая, что она беременна.

Не о чем беспокоиться.

Первой мыслью Джейме было написать Серсее, или отцу, или, может, даже Рейгару. Кто-то должен был знать, и, ведают боги, Серсея предпочла бы узнать об этом первой. Она расскажет Рейгару, Лианну отправят обратно в Королевскую Гавань, и через несколько недель королева будет истекать кровью. Если она выживет, то сможет опять похоронить своего ребёнка.

Но Джейме не сделал ничего из этого. Его прогнившая совесть настояла сперва поговорить с Лианной.

Идя к ней, он чувствовал, как её брат сзади метает в него кинжалы. А как иначе? Джейме мог разрушить её жизнь. Из-за одного письма она может быть отправлена назад вместе с сыном, не имея времени подготовиться к войне.

Королева сидела на своей постели, выкручивая на коленях руки. Она подняла на него испуганные глаза, но не дрогнула заговорить первой.

– Ты не можешь рассказать Рейгару, – свирепо настаивала она. – Ты не можешь рассказать никому. Прошу, сир Джейме, я не могу вернуться, пока нет. Пожалуйста, прошу Вас…

– Он должен узнать рано или поздно, – прервал её Джейме, не желая слушать её мольбы. – Не думаю, что он хорошо воспримет то, что Вы вернётесь через год с ребёнком на руках. Просто подумайте над этим. – Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но Лианна осталась сурова.