Текст книги "Какими мы были (СИ)"

Автор книги: crossfirehurricane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Джейме спокойно кивнул, хотя эта новость удивила его.

– Хорошо, Ваше Величество. Молюсь, чтобы она быстрее поправилась.

Рейгар кивнул и пошёл своей дорогой. Как только он исчез из поля зрения и его мыслей, его голову тут же заполнила Серсея. Я должен рассказать ей, настоятельно сказал себе Джейме. Открытие такой щекотливой информации, несомненно, порадует отца и взволнует сестру, ибо это был ещё один шаг на достижении удовлетворения их амбиций. Покидая королевский коридор в поисках Серсеи, он подумал, как она обрадуется возможности сокрушить королеву и сломить её дух. Она будет улыбаться, и смеяться, и целовать его за столь эксклюзивное известие, и в эту ночь он будет чемпионом её сердца. О чём Джейме не думал, так это о том, что будет на следующее утро, когда его сестра спешно переоденется и пойдёт доставать лунный чай, чтобы убить ещё одного невинного ребёнка.

Он нашёл Серсею в садах вместе с несколькими дамами. В своих багряных шелках и с великолепно сияющими на солнце волосами она выглядела так, что захватывало дух. Цветы вокруг неё делали её ещё прекраснее; она была словно сама Дева. Однако у Джейме не было времени восхищаться ею, и он направился к ней.

– Серсея, – сказал он ей, коснувшись её плеча. Она повернулась к нему и улыбнулась искусной милой улыбкой. Джейме почувствовал, что тает под её взглядом.

– Дражайший брат! – восхищённо выдохнула она. – Где королева? Ты не привёл её с собой?

– Мне нужно с тобой поговорить, – сухо сказал он, желая, чтобы другие дамы ушли. Они влюблённо глазели на него широко раскрытыми глазами, полными благоговения и изумления, что приводило его в бешенство.

В ответ на его слова лицо Серсеи сделалось серьёзным. Она повернулась к своим дамам, с улыбкой и поклоном попросила извинить её и пошла впереди Джейме. Он последовал за ней, пока она не привела их в тихий уголок сада в тени величественных дубов. Когда оба уверились, что здесь, кроме них, никого больше нет, Серсея заговорила.

– О чём? – Её брови нахмурились в беспокойстве, а губы дрогнули, жаждя услышать от него какие-то сведения. Он бы поцеловал её сейчас, но её глаза показывали, что она, скорее, не позволит этого.

– Королева беременна, – сказал Джейме, ожидая её ответа. Она могла отреагировать по-разному: страхом, радостью, злостью; или, возможно, она улыбнётся своей холодной улыбкой, показывающей, что на самом деле она вполне довольна.

Серсея улыбнулась, затем рассмеялась. Не бурно, как имела обыкновение делать королева, а музыкально, словно в её радости звенела тысяча колокольчиков. Когда она перестала смеяться, на губах её осталась улыбка, тёплая и знающая.

– Мне уже это известно, Джейме, – сказала она с последним смешком.

Джейме заморгал.

– Как? – Он был первым подле короля с королевой. Как она могла узнать раньше него?

– Пташка сказала мне вчера вечером, – ответила она. Джейме был всё ещё раздражён, расстроенный своей упущенной возможностью. Он должен был порадовать сестру, а не пташки, порхающие возле королевы, словно мухи. – Не сердись, Джейме, – сказала она, приводя в порядок его чувства, как она всегда умела. – Мне радостнее слышать это от тебя, чем от неё.

Джейме всё ещё хмурился.

– В таком случае ты уже покончила с этим? Чай, она… – На самом деле Джейме не желал этого знать, но это всё было частью плана, в котором он сам был его неотъемлемой частью.

– Нет, пока нет. И ещё нескоро, – загадочно произнесла Серсея, по-прежнему улыбаясь. Она повернулась к нему спиной и протянула руку, коснувшись розы; розовой, как прекрасные губы Серсеи. – Мы планируем сделать кое-что другое, я и отец. – Она сорвала лепесток, и Джейме наблюдал, как он упал на землю, где позже, несомненно, будет затоптан. Серсея обернулась к нему через плечо; зелёнь их глаз встретилась друг с другом. – Хочешь узнать, что именно?

Джейме затаил дыхание в ожидании её слов, как бы ужасны они ни были. Он знал, что позже будет целовать её, ибо это означало, что он будет в её планах, и значит, в её мыслях, ещё один день.

========== Лианна III ==========

Первые несколько лун были наполнены страхом. В течение всего дня она наблюдала за каждым своим шагом, стараясь не споткнуться и не побежать; всё время держа одну руку на животе, а другую – вдоль бока, чтобы опереться, если вдруг начнёт падать. Она мало говорила, а слушала ещё меньше, опасаясь своего характера и того, что это может значить для малыша внутри неё. Ночью она, дрожа, лежала без сна, пока Рейгар не прижмёт её к себе, не прошепчет слова утешения на ухо и не поцелует, прогнав страхи прочь. Временами ужас схватывал её за горло, и она плакала в одиночку, тщательно вытерев слёзы, прежде чем придёт Рейгар. Она по-прежнему выполняла свои обязанности, как королева, если ей не мешали сильные приступы тошноты и рвоты по утрам, и во время беременности Лианна стала презирать придворных ещё больше. Но ради своего ребёнка она решила держать своё положение в тайне, чтобы потрясти весь двор безмолвным ростом своего чрева.

На пятой луне на животе появилась выпуклость, обещавшая вырасти ещё. Пять лун и двадцать пять дней – это был самый длинный срок её беременности после Джона. В тот день она проснулась на белых простынях с ноющим животом, что означало ещё один приступ утренней тошноты и рвоты, и с жаром в щеках, показывающим, что кровь всё ещё бежит по её венам. Этого было достаточно для неё, чтобы расслабиться, чтобы насладиться красотой и тяготами материнства, пока Рейгар через несколько дней не заверил её с самыми добрыми словами.

– В твоих глазах свет, – прошептал он ей на ухо в один вечер. Она свернулась у него на груди, в то время как он мял кожу у неё на спине, успокаивая боли. – Этот ребёнок должен жить, чтобы увидеть его. – Лианна тогда как-то дико заплакала; восторг захватил её сердце и обратил её всю в радость.

На седьмую луну это перестало быть секретом. Лианна видела, как двор ахал и глазел на её заметный живот, собравшись по кучкам и обсуждая его судьбу. Тем не менее, ядовитые слова на их острых языках стали для неё вдруг ничем более, как шумом на заднем фоне: наличие жизни внутри неё заглушило их. Лианна размышляла о младенце, именуя его и переименовывая для обоих полов; интересовалась, будет ли он похож на неё, или, что ещё лучше, на своего отца. Однако всякий раз, когда Лианна воображала себе малыша, казалось, она не могла увидеть ничего, кроме милой улыбки и пальчиков, пытающихся схватить её. Сердце её трепетало от этой картины, заставляя жаждать этого ещё больше.

Помимо того, что ребёнок давал непонятную радость, он приносил с собой небывалое чувство надежды. Мир вокруг Лианны вдруг стал казаться ей менее мрачным, менее жестоким. Сжигающая зависть, которую она чувствовала при рождении у Неда ещё одного ребёнка около года назад, теперь казалась не такой острой и почти совсем ушедшей. Для неё теперь младенец внутри неё стал всем; жизнь, что создала она вместе с человеком, которого любила.

Этот человек с каждой уходящей луной становился любезнее, нежнее, романтичнее. Он начал звать её в свой кабинет, чтобы узнавать о её состоянии и прогонять поцелуями хмурость с её лба. Ночью он протягивал руку к её круглому животу и длинными, изящными пальцами бренчал песни для их малыша. Когда они были вместе, Рейгар говорил нежным, мягким голосом, и прежде всего – заботливым, что напоминало Лианне об их времени в Дорне. Тогда Рейгар был более страстным, обжигая её огнём, поглощавшим их обоих. Пламя это всё ещё было, но колеблющееся; и его проблески, проблески того прежнего человека светились сквозь трещины льда, образовавшегося между ними.

Младенец изменил всё это, и многое другое. В первую очередь он позволил Лианне пропускать свои придворные обязанности. У неё появилось больше времени, и никто не требовал, чтобы она вернулась к своим обязанностям королевы. В величайшем послаблении она видела своего единственного сына, маленького Джона, ждущего её посещений каждый день.

Сегодня она была в его комнате; из детской он переехал на четвёртые именины. Она была больше и лучше подходила для растущего мальчика. Джон быстро привык к ней и восхищался своей грандиозной кроватью.

На время, когда она приходила к нему, он оставлял постель и сидел у неё на коленях. Джону нравился её большой живот; он обхватывал его своими ручками, влажно целовал её платье и шептал ему, как если бы ребёнок уже родился. Лианна запустила руку в его вьющиеся волосы, в то время как он продолжал бормотать её выпуклости братские слова, согревающие ей сердце.

– У меня будет сестра? Или брат? – спросил он её с вопросом в серых глазах.

– Я не знаю, мой сладкий, – сказала Лианна, тепло улыбаясь. – Кого бы ты хотел?

– Брата, – ответил он, потом сделал паузу, наморщив лицо в детской задумчивости. – Сестру. А можно обоих?

Лианна рассмеялась, поцеловав его кудрявую голову.

– Может быть, любимый. Может быть.

Идея близнецов взволновала её. Она могла только представить себе восторг Рейгара, вознаградивший её, если бы она дала ему двух принцев (или принцесс) вместо одного. Одна мысль об этом изогнула её губы в улыбке. Звук шагов обозначил чьё-то присутствие. Подняв голову, Лианна обнаружила стоящую в дверях женщину, старую даму по имени Анья, назначенную отвечать за её встречи.

– Моя королева, – с реверансом встретила её женщина. – Ваша матушка хочет видеть Вас.

Рейла? В последний раз они разговаривали несколько лун назад, и то кратко: она поздравила её с беременностью. После этого случая её свекровь вернулась к своему одинокому бдению в покоях, мало разговаривая и ещё меньше – видя. Несмотря на удивление, Лианна не могла отказать, однако несколько рассердилась на то, что так скоро вынуждена оставить сына. Неважно, подумала она. Тогда я увижусь с ним попозже.

Джон, словно почувствовав её намерение уйти, встал с её колен, но не раньше, чем поцеловал её в щёку.

– Увидимся скоро, мама, – сказал он своим милым тонким голоском. Поцеловав его кудрявую голову, Лианна оставила его.

Покои Рейлы были далеко, так как располагались они в необычном месте – Девичьем Склепе. Для всех было загадкой, почему она выбрала себе место столь закрытое и уединённое, подвергая себя одиночеству. Она не возмещала его даже посещением королевского двора, как бы ужасен он ни был. Лианна знала, что она редко покидала свои покои и что единственными её посетителями были её дети. Причины такой изоляции свекрови были выше понимания Лианны. Она всегда чувствовала, что Рейгар знал подробности, но, несколько раз спросив его об этом, она натолкнулась на довольно холодную реакцию.

Лестница оказалась утомительной, но до тех пор, пока она не почувствовала руку Джейме на своей, не понимая, как он здесь оказался. Он стал её тенью с момента своего назначения, и всегда был с ней, но в основном бесполезно. Теперь, казалось, он пришёл ей на подмогу, но как только Лианна повернулась, чтобы поблагодарить его, он отпустил её, предоставив её самой себе. Именно в такие моменты, когда он так безучастно игнорировал вопрос её благополучия, она вспоминала его принадлежность к своему Дому, и, более злобно, о его ненавистном близнеце. Лианна прогнала эту мысль из головы, чтобы оставаться в хорошем настроении для встречи со свекровью. О неприятных Ланнистерах она могла поразмышлять позже.

Лианна с облегчением вздохнула, достигнув конца лестницы, подождав минуту, чтобы восстановить дыхание и успокоиться. Она положила руку на живот, чтобы уверить малыша в том, что она в порядке, и протянув руку к двери, постучала два раза. Она распахнулась, представив взору её свекровь, одетую, как обычно, в великолепный наряд, обвешанную сверкающими драгоценностями, а её блестящие серебристые волосы были украшены невиданным узором. Она встретила её яркой улыбкой, сменившей мрачное выражение лица, и за руки повела в комнату.

– Дорогая Лианна, – мелодично пропела Рейла, увлекая раздавшееся тело невестки в дверной проём. – Я рада, что ты откликнулась на мой зов.

Лианна только рассеянно кивнула, рассматривая знаменитую комнату. Потолки были удивительно высокими, такими, что если смотреть на них, начинала кружиться голова. Лианна сейчас же почувствовала это, хотя здесь могло сказаться её и так уже ослабленное состояние. Стены были из тёмного серого кирпича, почти чёрного; ими был выложен каждый дюйм стен этой башни. Комната была большой и мрачной, но она заметила окна – большие, прямоугольные, позволяющие проникать свету в удручающе серую комнату. Тем не менее, даже эти яркие пятна были символами заточения сестёр Бейлора Благословенного, так как они были заделаны железными прутьями. Лианна удивилась, зачем нужно было это дополнение.

Несмотря на всю мрачность комнаты, были здесь и предметы, внушающие большую надежду. Лианна увидела цветы в вазах, горшках, чашках; множество цветов, приносящих жизнь сюда, где её редко видели. Её удивило, что их так много; некоторые она узнала: они были у неё дома, на Севере. Должно быть, она потеряла на некоторое время дар речи, любуясь этими цветами, столь резко контрастировавшими с мрачным кирпичом, что её свекровь заговорила:

– Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая моя? – Холодная рука прижалась к её лбу, и Лианна встряхнулась.

– Да, я в порядке! – заверила она, возможно, чересчур активно. – Я просто… Я никогда… – Никогда не видела эту печально известную комнату, никогда не предполагала, что она так блистательно будет украшена. Это заставило её затрепетать.

– Ты никогда раньше не приходила в Девичий Склеп? – спросила Рейла.

– Нет, – ответила Лианна. Рейгар водил её на экскурсию по Красному Замку, когда они приехали, но она не помнила, чтобы они заходили так далеко. Они посетили башню десницы; в то время ещё тлели последние угольки их страсти друг к другу, и они занялись любовью в верхней комнате башни, так и не сходив дальше неё.

– По правде сказать, я ни разу и не приглашала, но сегодня хотела бы изменить это. – Она предложила ей сесть, села сама и налила воду в чаши. Одну она предложила Лианне, и та с готовностью приняла её. Стекло в её руках уже начало запотевать от жары, как и всё вокруг. Она сделала большой глоток и снова стала озираться. – Тебя заинтересовали мои цветы? – спросила Рейла, угадав её мысли.

Лианна кивнула. Эти яркие, прекрасные, маленькие частички природы, цветущие в суровой каменной тюрьме, захватили её внимание. Ей хотелось бы знать, что побудило свекровь заниматься ими.

– Мне нравится выращивать цветы, – объяснила Рейла, глотнув воды. – У меня был маленький огород, о котором я заботилась, но я оставила его во время войны. Мне часто интересно, что же с ним сейчас. – Лианна не могла вспомнить огорода на территории замка. – Когда я переехала сюда, то снова занялась этим, но уже цветами. Рейгар привозит их мне отовсюду. Показать тебе? – Она встала и протянула руку; Лианна вытерла влажные ладони о платье и приняла тонкие пальцы. Рейла подвела её к окну, где сидела большая часть цветов, раскрывших свои яркие головы, чтобы поймать солнце. – Большинство их из Хайгардена. У них так много видов: розы, бархатцы, маргаритки, сотни сортов тюльпанов… – Рейла продолжала болтать, в то время как Лианна по-прежнему с удивлением смотрела на предметы обсуждения. Вдовствующая королева вела её по комнате, называя растения, пока вдруг не остановилась перед пушистыми хризантемами. – Прошу прощения. Я, должно быть, наскучила тебе, – сказала она с мягкой улыбкой.

Лианна покачала головой, возражая.

– Вовсе нет. Я люблю цветы. – И это было правдой. Она с детства собирала их, несмотря на шутки Брандона, что это глупо, и чуть не рыдающего отца из-за мусора от лепестков. Даже в Башне Радости у неё были какие-то экзотические орхидеи, которые прислал Рейгар из самых богатых садов Дорна.

– У тебя есть любимые? – спросила Рейла, и ответ сразу сорвался с языка Лианны.

– Голубые зимние розы. – Простое упоминание о них принесло с собой головокружительную волну ностальгии. Казалось, они растут в её ногах в богороще Винтерфелла. Они были в её волосах, заткнуты за пояс брюк, разбросаны по всей её комнате. Они были захоронены с её матерью, украсив усопшую красавицу голубым. Мягкая корона с оторванными шипами, сидящая на её голове – дурной голове – на турнире в её первой поездке на юг. Синими лепестками была усыпана постель в башне, разогретая солнцем – и драконом.

– Боюсь, их у меня здесь нет, – сказала Рейла, вырывая Лианну из её мыслей. – Они плохо растут на юге.

Лианна нахмурилась.

– Вы пробовали? – Она сама тоже пыталась. Они почернели за несколько дней под солнцем Дорна.

– Боюсь, они предпочитают мёрзлую землю и снега плодородной почве и тёплым дождям. Под моим присмотром они быстро засохли. Эти цветы не годятся для юга. – Сердце Лианны глубоко опечалилось за них, хотя она не могла сказать, почему. Наверное, ребёнок оказывал на её чувства такое гнетущее влияние. – Но это неважно. Мы здесь не для того, чтобы говорить о мёртвых цветах. – Она протянула руку и коснулась большого живота Лианны. – Как ты и твоё дитя? – Лицо Рейлы разошлось в материнской улыбке, и Лианна ответила тем же.

– Отлично. Он становится сильнее с каждым днём. – Эта тема взволновала её. Они говорили о её малыше, её радости, её собственной плоти и крови.

– Приятно это слышать, – благожелательно сказала Рейла, одобрительно кивая. – Похоже, ты не лгала мне в тот день в саду. Между тобой и моим сыном всё хорошо.

– Э-э, да… – пробормотала Лианна, отводя взгляд в сторону. Между ними не всё было в порядке, но её свекрови это не касалось.

– Должна сказать, мне нравится такой перерыв, – сказала Рейла. – Между твоим сыном и этим ребёнком всего четыре года. Это прекрасная разница в возрасте. – Вдруг её улыбка сделалась необъяснимо грустной, а фиалковые глаза опустились на кувшин с водой перед ней. Лианна заметила это изменение. – Мне повезло меньше. Между Рейгаром и Визерисом шестнадцать лет разницы. Именно из-за этой пропасти Рейгар неблизок со своим братом. Это печально.

Хоть в этом и не содержалось новых сведений, грусть свекрови образовала комок в горле Лианны. Она не могла представить такой ситуации в своей семье. Шесть лет между ней и Брандоном не заглушили их любви друг к другу. Четыре года между ней и Недом значили ещё меньше. И всё-таки это с Брандоном она проводила больше времени, и ей нужно было только позвать его, чтобы он бросился к ней на помощь, готовый защитить её…

Лианна почувствовала, как её руку сжали. Она посмотрела на свекровь затуманенными глазами. Она вдруг почувствовала себя глупо, что так заплакала, и наспех смахнула слёзы с мокрого лица.

– Мне жаль, – пробормотала Лианна в непрекращающихся слезах и услышала смешок Рейлы.

– Мне тоже очень жаль, – сказала она, достав платок и помогая Лианне одолеть поток слёз. – Прошу, не думай, что я навязываю тебе свою судьбу. Мне бы не хотелось такого для таких, как ты.

Таких, как я? Мысли Лианны спутались. Каких?

– Я не та, что говорит пустые комплименты, дорогая, но я скажу, что ты хорошо выполняешь свои обязанности и как жена, и как королева. Не забывай их, эти обязанности. И не позволяй другим выполнять их за тебя. – Голос Рейлы тут же утратил свою мягкость, сменив её суровым прагматизмом. – Рейгар – мой первый сын. Он дорог мне. И пока ты угодна ему, я желаю тебе удачи и везения. – Её навернувшиеся слёзы пронзили сердце Лианны, заставляя бежать по спине мурашки. Она смогла только чуть кивнуть, не желая отвечать свекрови. Затем на лице Рейлы засияла улыбка, и Лианна почувствовала, как её мышцы расслабляются одна за другой. – Ладно, – выдохнула она; прежняя нежность вернулась в её голос. – А сейчас пойдём искать Дейнерис? Она так долго просила повидаться с названой сестрой. Ты успокоишь её этим? – Рука Рейлы снова взяла её, когда она поднялась на ноги. Лианна малость поколебалась.

– Да, матушка.

– Отлично.

__________________________________

Лианна сидела на постели в ожидании Рейгара, как делала это каждый вечер, когда сон мог подождать несколько часов. После визита в покои Рейлы её день прошёл хорошо, хотя теперь он казался чем-то далёким. Закрывая глаза, она видела темноту стен, испещрённую красным, голубым, зелёным. И это как-то приводило её в уныние.

Дверь открылась, и вошёл Рейгар. Лианна почувствовала, как сердце затрепетало в её груди, и она вцепилась в неё, надеясь успокоить. Ей не хотелось, чтобы он услышал, как бьются крылья её сердца. Рейгар тепло улыбнулся, подойдя к ней, как было тысячу раз. Лианна взяла его за рубашку, заставляя его стать ещё ближе. Рейгар наклонился, коснулся кончиками пальцев её лица и притянул её манящий рот в поцелуе. Отстранившись, он прошептал:

– Добрый вечер, моя милая.

– Добрый вечер, – выдохнула она, с неохотой отпуская его. Она смотрела, сидя в постели, как он переодевается в пижаму – рутина, которую она видела бесчётное множество раз. Тем не менее, она смотрела на него, любуясь его гибкими формами, и ждала в детском ожидании, пока он не заберётся в постель и она окажется в его объятиях. Он прижал её к себе с большой нежностью, словно боясь причинить боль ей или ребёнку внутри неё. Но Лианна прижалась к нему, насколько позволял её круглый живот, закрыв зазор между ними. Почувствовав, как его рука прижалась к её талии, она положила голову ему на плечо, удовлетворённо вздохнув. Прошло какое-то время, прежде чем один из них заговорил; они оба просто обнимали друг друга, размышляя. Затем голос Рейгара вывел Лианну из тумана.

– Матушка сказала мне, что вы с ней разговаривали, – сказал он ей в волосы.

– Да. Мы встречались в её покоях. Я никогда раньше не видела Девичьего Склепа. – Вид цветов снова мелькнул в её голове.

– Уверен, ты не ожидала увидеть то, что увидела.

– Да уж. Это было… – Непохожим ни на что, что она видела. Это совсем спутало её.

– Она очень любит цветы. Как ты, – сказал Рейгар. Но не так, как она, хотелось ей сказать. Лианне нравились цветы, потому что они были цветами. Рейла же, казалось, любила их по каким-то собственным причинам. – Хорошо, что вы повидались друг с другом.

– Когда ты её видел?

– Как раз перед тем, как прийти сюда.

– А Джона ты тоже видел? – Её милое дитя, шустрое и всегда восторгающееся при виде своих матери и отца.

– Да, – заверил он. Он начал натирать круги на её животе, согревая кожу под тонкой сорочкой. Ей хотелось бы знать, чувствовал ли ребёнок эти ласки тоже. – Он рад малышу. – Лианне вспомнилось, как сын её расспрашивал, и тепло улыбнулась, позволив девчачьему смешку сорваться с губ.

– Как и я, – призналась она. – Я не могу больше ждать. – Она открыла глаза и посмотрела на мужа в поисках того же энтузиазма в его тёмных глазах. Вместо них она нашла его в его улыбке, и он поцеловал её в лоб.

– Терпение. Всего несколько недель…

– Я не могу ждать, – снова сказала она, сдерживая усмешку. Она чувствовала себя так глупо, ощущая эту ослепляющую радость, которую не могла сдержать; слишком многих детей она упокоила в земле, чтобы не чувствовать нервного предвкушения того, что живёт дольше всех.

Пытаясь отвлечься, Лианна пробежала пальцами по его серебристым волосам, играя с ними, как она делала, коснувшись их впервые. Даже сейчас она ощущала это как в первый раз; они всё так же были для неё сверхъестественны, слишком блестящи для смертного. Она спросила его как-то раз, не ювелиры ли сплели волосы Таргариенов много тысяч лет назад; Рейгар засмеялся и ответил, что нет. Лианна до сих пор считала, что так и было.

– Они стали такими длинными, волосы, – заметила она, отметив, что они спускались до конца лопаток. – Они не были такими длинными с тех пор, как… – С Харренхолла, осознала она. Тогда он снял свой шлем после победы на турнире, и его волосы струились за ним, когда он ехал к ней. Она до сих пор могла ясно это видеть, хоть воспоминание и казалось далёким, словно сон. Когда он увёз её, то подстриг волосы до плеч, и ещё раз – когда отправился в Королевскую Гавань. Теперь они снова стали длинными.

– Я должен остричь их, – решительно сказал Рейгар, хмурясь волосам, струящимся сквозь пальцы.

– Не надо! – с внезапной свирепостью возразила она, сжав его волосы в кулаках. Он с удивлением посмотрел на неё, и Лианна расслабилась и сказала спокойно: – О, я люблю их такими. Не обрезай их.

– С длиной они сильнее докучают, – сказал он, вытаскивая её пальцы из своих волос. – Но если тебе они нравятся, то пусть остаются неподстриженными. – Он поцеловал костяшки её пальцев, которые Лианна тут же убрала от его рта, и её нетерпеливые губы встретились с его. Она почувствовала одну руку у себя на талии, а другую на животе, и он уложил её на кровать рядом с собой. – Отдыхай, – прошептал он ей в губы.

– Но Рейгар…

– Тише. Отдохни ради малыша.

Лианна закрыла глаза для сна.

Через несколько часов она резко проснулась, вздрогнув, словно от ночного кошмара. Она обнаружила, что задыхается и вся вспотела. Боль была такой острой, что она закусила губу, чтобы не закричать. По привычке её рука взметнулась к нижней части живота. Она начала нажимать на него, пытаясь остановить поток боли и уколов, но он не заканчивался и не прекращался.

Она убрала руку и закричала: её пальцы, ладонь, запястье были испачканы мокрым, самого глубокого оттенка красного.

========== Серсея III, Рейгар III ==========

Серсея III

Серсея, так же, как и все в Красном Замке, жаждала получить информацию, находящейся за закрытыми дверьми покоев королевы.

Говорят, она проснулась ночью, вопя, в луже собственной крови; что, когда к ней пришёл мейстер, её лицо и грудь были заляпаны тёмно-красным. Говорят, что она мучилась в родах, рыдая и крича, так что все могли слышать, в то время как Рейгар ходил снаружи, безмолвный, словно камень, но дрожащий, как лист в бурю. Говорят, что прошло много мучительных часов, прежде чем младенец покинул её утробу, чтобы минутой спустя его объявили мёртвым – мертворождённым. О его внешности ходили противоречивые слухи, и, хотя Серсея могла спросить у Пицеля, ей это было неважно. Через несколько часов, однако, стало известно, что это была девочка, и она чуть не убила свою мать. Жаль, что так не произошло.

Но Серсею заботило не здоровье королевы, ни физическое, ни какое-либо ещё. Она беспокоилась о Рейгаре, но, казалось, никто не мог подробно рассказать о реакции короля. Кричал ли он? Проклинал ли? Или же молчал, принимая это наказание со спокойствием? Казалось, никто не знал. «Наш бедный король», говорили они вместо этого. «Проклят женой, которая даёт ему мёртвых детей».

Это ненадолго, хотелось сказать Серсее.

Стемнело, а состояние её возлюбленного по-прежнему оставалось загадкой. Вся охваченная беспокойством, она поспешила в кабинет отца, молясь, что он знает. Когда она вошла, он бросил на неё короткий безразличный взгляд и вернулся к бумагам на столе.

– Надеюсь, ты здесь не затем, чтобы праздновать, – сказал её отец, прежде чем она смогла открыть рот. – Нам не удалось.

Серсея замигала в замешательстве.

– Но он мёртв, – сказала она больше как вопрос, нежели утверждение.

– Да, ребёнок мёртв. Но королева – нет. – Отец встал из-за стола, показывая себя в полную, угрожающую высоту. – Она только пострадала от болезненных родов, но она жива. Но, возможно, так лучше. Король уехал.

– Он уехал? – спросила она, услышав свой голос, хотя хотела сказать это только в мыслях. Она расширила глаза в любопытстве от смысла этого и огорчилась от того, что её любимый был вне досягаемости.

– Да, он уехал. А это хорошо для нас. – Её отец говорил так загадочно, так странно, и это вызывало у неё сотни вопросов. Куда он уехал? Сработал ли их план? Было ли так задумано?

– Но почему он уехал? – спросила она, задав один из своих вопросов. Отец посмотрел на неё угрюмо и недовольно. Она подумала, что сказала что-то глупое – ведь её отец ненавидел глупость – и сказала: – Я имею в виду…

– Когда мейстер вышел из родильных покоев, он сообщил королю, что его дочь умерла, – прервал он, отвечая на её вопрос. – И король, не подойдя увидеть свою жену, которая была так близко к смерти, повернулся спиной к покоям и ушёл.

Услышав этот натянутый ответ из уст своего отца, она почувствовала отчаяние за своего прекрасного короля. Как он, должно быть, убит горем! К этой печали слегка примешалось чувство вины, но Серсея прогнала его прочь. Да, это правда, что у неё была Эдита, подмешивавшая ложку лунного чая в утренний чай королевы, медленно убивающий ребёнка внутри и продлевающий привязанность между отцом, матерью и ребёнком. В последние несколько недель подмешивалось больше одной ложки в надежде изгнать ребёнка из её чрева раз и навсегда. Идея была безупречна. Позволить паре восстановить их связь благодаря долгожданному ребёнку, прежде чем разрушить это и увидеть их окончательный разлад. Было злобно и жестоко причинять такую боль её чувствительному королю, но это должно было быть сделано. Конечно же, всё это искупится, как только она станет его королевой.

Дверь открылась, и раздался шум гремящей цепи. Прежде чем Серсея успела обернуться, отец опередил её.

– Великий мейстер здесь, Серсея, – сказал он ей тоном, подразумевающим её уход. Серсея повернулась к старцу и поклонилась в почтительном реверансе.

– Ах, леди Серсея, – встретил её Пицель своим выцветшим голосом. – Вы – услада для усталых глаз старика. – Он сверкнул зубами в улыбке, и Серсея съёжилась. Он был так уродлив со своей жиденькой бородёнкой и тонкими седыми волосами, и так скользок. Для неё не было секретом, что старый великий мейстер берёт шлюх в свою постель, и он должен был заплатить им как следует, чтобы обеспечить их согласие. Вспомнив о своих манерах, Серсея улыбнулась.

– Большое спасибо Вам за Ваши всегдашние услуги, великий мейстер, – промурлыкала она слащавейшим тоном, вызвав одобрительное хихиканье у старика. – Это действительно…

– Оставь великого мейстера в покое, Серсея, – холодно прервал её отец. – Ты должна спать. Завтра тебе нужно вести молитву с придворными дамами. Вы будете молиться за здоровье королевы. Ступай.

И, как Серсея всегда и делала и как её воспитывали, она повиновалась.

_________________________________

Джейме уже ждал её в её покоях. Улыбка возникла на её лице при виде своего близнеца, но она померкла, когда она обнаружила угрюмость в его выражении. Повернувшись, он посмотрел на неё обвиняющим взором, что застало её врасплох. Она положила пальцы ему на предплечье в легчайшем прикосновении, смотря при этом вниз. Ей хотелось спросить его о Рейгаре, так как она знала, что он будет более щедр на информацию, чем отец. Но она не будет спрашивать напрямую; это расстроило Джейме, и он появился здесь уже недовольным. Так они оба стояли молча со своими невысказанными мыслями.