Текст книги "Какими мы были (СИ)"

Автор книги: crossfirehurricane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Рейгар покачал головой.

– Мы не поедем.

– Тогда ты потерял меня навсегда, – сказала она, и сердце подскочило у неё в горле. Она встала на ноги и повернулась к нему спиной. Она не могла на него смотреть сейчас, на эти аметистовые глаза и точёные губы. Он был для неё никем. Она хотела бы, чтобы он был для неё никем. – Оставь меня, – велела Лианна прерывающимся голосом.

Она услышала, как он встал и подошёл к двери. Там он остановился, и между ними повисло натянутое молчание.

– Завтра я приду к твоим покоям и возьму тебя к леди Серсее. Ты извинишься за то, что сделала, – решительно объявил он. – Вы обе должны стать сёстрами. Я не потерплю никакой недоброжелательности между вами.

Он ушёл, и Лианна возненавидела его за это.

___________________________________

Как и обещал, Рейгар встретил её снаружи покоев, чтобы сопроводить.

Выйдя из своей комнаты, Лианна не удостоила его и косого взгляда, хотя чувствовала на себе его. Она оделась самым простым образом: прямое серое платье с туфлями на плоской подошве; длинные каштановые локоны были распущены и не увенчаны короной. На плечи она накинула чёрный плащ с серым лютоволком на спине. Она чувствовала неодобрение Рейгара, но не обратила на это внимания. Они не разговаривали и не обменивались взглядами на пути в его кабинет. Открыв дверь, он не пропустил её, а зашёл первым сам.

Серсея стояла у окна; её золотистые волосы сверкали на солнце. Услышав, как они вошли, она повернулась и улыбнулась им.

– Ваше Величество, – сказала она в реверансе не совсем понятно, кому. При виде её Лианна сжала челюсти и послала ей свирепый взгляд.

– Миледи, – сказал ей Рейгар. – Моя королева хочет принести искренние извинения за события вчерашнего дня.

Нет, не хочет, хотелось сказать Лианне.

Серсея не пыталась изображать смирение. Она повернулась к королеве с выжидательной улыбкой, за которой, Лианна знала, скрывалась ухмылка. Из-за её самодовольства Старк продолжала молчать.

– Лианна, – прошептал Рейгар сквозь зубы. Вредная волчица, казалось, он говорит. Покорись.

– Я нахожу весьма печальным, что мы не можем быть подругами, – промурлыкала несносная львица, сокращая расстояние между ними. Лианна держала голову высоко поднятой и смотрела неё прищуренными глазами. – Знаете, мы должны стать сёстрами.

– Никогда не называй меня сестрой, – возразила Лианна с дико горящими глазами. – Ты не имеешь ко мне никакого отношения и никогда не будешь.

– Лианна, – снова предупредил Рейгар, сжав её локоть, чтобы сдержать её, но Лианна не обратила на это внимания.

– Всё хорошо, любовь моя, – проговорила Серсея ласковым тоном, который чуть не заставил Лианну вцепиться ей в глотку. – Она ещё выздоравливает. Её разум не восстановился.

– Мой разум восстановился достаточно, чтобы понять, что ты хотела этого с самого начала, – с рычанием начала Лианна, отдёрнув от себя руку Рейгара и подойдя ближе к Серсее. – Но не твои шепотки и ложь привели тебя сюда. Нет, это слабое сердце моего мужа…

– Лианна, достаточно! – рявкнул Рейгар, и его суровый голос эхом отозвался в комнате. – Почему тебе обязательно нужно быть такой непреклонной…

– Потому что это моя природа! – воскликнула она, повернувшись, чтобы встретиться с ним взглядом. – Я не безразлична к несправедливостям. Ты должен кое-что знать об этом. – В его глазах мелькнуло понимание, затем снова появился гнев. Лианна прижала ладонь к виску и крепко закрыла глаза, надеясь заставить их всех уйти.

– Леди Серсея, – услышала она шёпот Рейгара. – Мои глубочайшие извинения, миледи. Не могли бы Вы оставить нас на секунду; я увижусь с Вами позже. – Раздались любовные звуки, шум открываемой и закрываемой двери, и тишина.

– Ты ведёшь себя по-детски, – с презрением сказал он. – Ты не старше, чем была, когда я обнаружил тебя, одетую в плохо подогнанные доспехи и забирающуюся на дерево. – Обычно он упоминал этот случай с мягким смешком и забавляющимся огоньком в глазах. Лианна открыла глаза, чтобы посмотреть на него, своего любимого, своего мужа, ругающего её.

– Меня это больше не волнует, – сказала она прерывающимся голосом. – Можешь пойти поискать взрослую королеву в Ланнистерше. Я же вернусь к несносной, детской себе. – Её ноги затряслись. Дрожь охватила всё тело до кончиков пальцев, и Лианна села. Во всём теле и разуме вдруг возникла ломота, которую она уже испытывала много раз. – Я хочу вернуться домой, – прошептала она, обхватив руками живот и подавшись вперёд в своём кресле.

– Я отведу тебя в твои покои, – сказал Рейгар, двинувшись к ней.

– Нет, не здесь. Я ненавижу это проклятое место. Я хочу вернуться домой, в Винтерфелл. – Прошли уже годы, осознала она. Последний раз она была там до войны, до того, как сбежала, до того, как всё разрушила. Теперь летние снегопады вдруг позвали её, и она хотела к ним. – Не заставляй меня оставаться на этой свадьбе. Я хочу домой.

– Ты должна остаться на свадьбе, – холодно проговорил Рейгар. – Я не допущу, чтобы королевство отметило твоё отсутствие.

– Это жестоко, – с шипением ответила она. – Ты говоришь мне остаться в этом замке, в то время как сам будешь трахать другую в соседней комнате?

– Не говори так резко, – предупредил он с гримасой. – Ты не уедешь до свадьбы.

– Но я могу уехать? – Её сердце затрепетало от этой перспективы, а на губах вылезла непрошеная улыбка. – Я могу поехать домой?

После заметных колебаний, он уступил.

– Можешь.

Она подумала, что могла бы поцеловать его за эти слова. Но её битва ещё не была окончена.

– Я прошу больше. Хочешь услышать, что?

– Да. – Он поставил перед ней стул и сел, устремив на неё взгляд.

– Я прошу уехать на год. Не хочу мешать тебе и твоей новой жене.

– Год? – Он нахмурил брови, не соглашаясь. – Это слишком долго.

– Я молюсь, что она даст тебе ребёнка за это время, и мне не придётся видеть, как ты относишься к ней с той же нежностью, с какой относился ко мне. – Она увидела, как его губы дёрнулись, словно в преддверии возражения. – Я не смогу так. Я не смогу видеть, как вы двое любите друг друга или делаете вид, что любите. Я не буду терпеть своей холодной постели, зная, что ты греешь её.

– Хорошо, – смягчился Рейгар после некоторых колебаний. – У тебя есть год. Но потом ты вернёшься.

Лианна кивнула.

– У меня есть последняя просьба.

– Какая же, скажи на милость? – спросил он с раздражённым вздохом.

– Я возьму с собой Джона.

Он был невероятно поражён этим. Его глаза расширились, и он схватился за края своего стула.

– Ты не заберёшь моего сына, – сказал он жёстким, холодным голосом, и Лианна поняла, что задела его.

– Он и мой сын тоже, – яростно напомнила она. – Я дала ему больше своей боли и своего времени, чем ты, и я не должна быть без него.

– Ты не возьмёшь Джона. Он останется здесь, где и должен быть.

– Если я не могу взять его с собой, то, клянусь Старыми богами и Новыми, я убью себя, – пригрозила она; её глаза опасно засверкали. – Я знаю Красный Замок достаточно хорошо, чтобы знать, какие башни самые высокие. – Рот Рейгара сжался в прямую линию, не желая что-либо говорить. – Джон – это всё, что у меня есть. Я поеду на Север вместе с ним или умру.

– Ты просишь слишком многого.

– Я прошу только взять с собой мои сердце и душу. Я не оставлю его здесь, пока его отец будет заниматься любовью с другой женщиной.

– Хорошо, ты можешь взять Джона с собой, – позволил сквозь зубы Рейгар. – Но я оставляю за собой право послать за ним раньше отведённого тебе года.

– У тебя есть право на это.

– Тогда отлично.

– Отлично.

И на том они покончили, больше похожие на участников переговоров о перемирии, чем на мужа и жену.

_____________________________

Он скользнул в её покои за день до её отъезда. Лианна уже плакала мучительными слезами за ночь до этого, в свадебную ночь, прижимая к груди Джона и гадая, шептал он имя Серсеи или её собственное.

Он разделся, залез под одеяло и прижался к ней. Лианна не сопротивлялась; она позволила ему раздеть себя, снять с себя сорочку и трогать её обнажённую кожу в его обычной манере. Он шептал её имя, уложив её на спину. Ноги Лианны обхватили его бёдра в их снова исполнявшемся знакомом танце. Её ногти впились в его спину, зубы кусали его плечо, в то время как он дышал ей в ухо, шепча, что любит её и только её. Она чуть не поверила ему.

На мгновение показалось, будто ничего не изменилось, что они занимаются любовью в круглой башне, а в окно проходил прохладный ночной воздух, охлаждая её кости и побуждая их держаться ближе друг к другу. Но это был не Дорн и не их башня. Это была тюрьма.

После он держал её в своих объятиях и целовал её в висок снова, и снова, и снова. Его пальцы играли с её волосами, отделяя их от липкой спины, скручивая и соединяя, словно надеялся затерять в них свою руку. Лианна позволила ему прикасаться к ней, целовать её; позволила себе думать, что всё на самом деле по-другому.

Даже когда вернулась суровая реальность, ничего из этого не имело значения. Она наконец-то будет дома.

========== Кейтилин I ==========

На заре своего брака Кейтилин узнала, что значит говорить плохо о Лианне Старк.

Вернее, Лианне Таргариен, хотя Кейтилин ни за что не могла представить её одной из этих экзотических валирийцев. Но точно так же она не могла представить, как такая, как она, могла быть Старк, единственной дочерью самого благородного и честного Дома Вестероса. Ничего из того, что сделала Лианна, не было благородно.

Прошло не больше полугода после окончания войны, когда Кейтилин только-только начала комфортно чувствовать себя рядом со своим лордом-мужем. Это не значит, что он не был добр к ней; наоборот, он был сердечен и заботлив, обращаясь с ней как с нежнейшим из цветков, даже в постели. Но Нед, который для неё тогда был только «милордом», таил в себе многие печали, которые он скрывал хорошо, но недостаточно. У самой Кейтилин их тоже было в достатке, и однажды она высказала одну из них.

Они лежали вместе в постели; Кейтилин проводила на его груди круги и раз за разом вздыхала, в надежде завлечь его задать ей вопрос. И он это сделал.

– О чём Вы думаете, миледи? – спросил он непритворно нежным голосом.

– Я думала о Вашей сестре-королеве, – сказала она, переходя сразу к делу. – Удивительно, как можно быть столь эгоистичной. Как Вы могли простить её за все смерти, которые она принесла? Вашего отца, Вашего брата, лорда Роберта?

Его гнев был самого худшего сорта. Он начался не со взрыва, но с искры, переросшей в пламя. Он резко сел в постели, оттолкнув её от себя.

– Не говорите о моей сестре подобным образом, – предостерёг он её голосом, дрожащим от ярости. Дикий взгляд его глаз испугал её; она задрожала под ним, как лист. – Она – моя кровь, одна из немногих на свете, в чьих жилах она течёт, и я не буду и слушать таких мерзких слов, сказанных против неё. Я ясно выразился? – Он пригвоздил её взглядом, в котором было больше от животного, нежели от человека, и она заставила себя кротко кивнуть. После того, как он получил от неё подобное согласие, он оделся и оставил её покои. На следующее утро он говорил со своей обычной нежностью, как будто между ними ничего не произошло. Именно тогда Кейтилин узнала глубину его любви к своей сестре.

Она знала, что он был не единственным Старком, питающим такие сильные чувства. Брандон был таким же, хотя поначалу она этого не знала. Кейтилин часто думала о нём в первые годы замужества, особенно когда Нед был на войне. Брандон был самым красивым мужчиной, которого она видела, красивее, чем Роберт Баратеон, с которым она была знакома, и, вероятно, красивее Рейгара Таргариена, которого она никогда не видела. У него были густые тёмные волосы, вьющиеся на затылке, мощная квадратная челюсть и глаза бледно-серого цвета, которые, казалось, всегда сверкали. Она думала о его лёгкой улыбке, его крепком сложении; о том, как люди стекались к нему, потому что его так легко было любить. Это действительно было так; Кейтилин не знала, что она чувствовала к Брандону Старку, но это было сильным и искренним.

В их несколько встреч Кейтилин и не подозревала, что он столь тесно связан со своими братьями и сестрой. Когда он говорил, он всегда говорил о себе, и, ведают боги, как он мог говорить! Он мог делать это сколько угодно, рассказывая истории столь возмутительные, что они, несомненно, должны были быть ложью, но в его выразительных устах они звучали захватывающе. Он каждый раз делал паузу, чтобы увидеть её глаза и улыбку; в те краткие моменты она чувствовала, что он любит её, и это заставляло подгибаться её колени. Но Кейтилин ошибалась. Узнав о том, что он поехал в Красный Замок, требуя смерти Рейгара и готовый сделать это сам, Кейтилин поняла это. Когда сказали, что в каменных мешках он кричал имя своей сестры болезненным голосом, она поняла это. Когда он удавился, пытаясь спасти горящего отца, Кейтилин знала, что его последние мысли были не о ней, а о его сестре.

Кейтилин знала, кого он любил больше всех.

Долгое время она проклинала Лианну. Даже тогда, когда считалось, что она была похищена и изнасилована, Кейтилин ненавидела её за то, что забрала у неё любимого. Как она могла позволить похитить себя, с горечью спрашивала она себя. Ещё хуже были её суждения о добродетели Лианны. Как она могла позволить взять себя силой? Какое же достоинство осталось у неё теперь? Какой мужчина женится на ней? Это были жестокие, импульсивные мысли, прошедшие со временем; однако отвращение по-прежнему оставалось.

Сама Кейтилин ни разу не встречалась с ней. Она не знала вполне, как представлять её, хотя ей говорили, что она выглядела так же, как Брандон. Но это было не тем, что она хотела вызвать в своём воображении, больше нет. Так что всякий раз при упоминании её имени она представляла девушку с тёмными волосами, но без лица. И её это устраивало.

Теперь, с её приездом, это должно было измениться. Кейтилин не могла сказать, что ей это так уж нравилось. По правде говоря, она предпочла бы никогда не видеться с этой королевой, и, что ещё более важно, её дети тоже. Вне зависимости от того, с какой любовью Нед говорил о ней, Кейтилин знала женское сердце и знала, что Лианна была запятнана. Девушка, которая была настолько глупой, чтобы бросить всё для того, чтобы попасть в объятия мужчины; мужчины, которого она вообразила любимым и любящим её – это было невообразимо. Для Кейтилин были важны честь и достоинство. Это было всем для знатных леди; это всё, что они имели. А Лианна отбросила и то, и другое в сторону и начала войну.

Нед спросил её, благословят его боги, не будет ли она возражать приезду Лианны в их дом. Он держал её за руки и так мило спрашивал, что Кейтилин не могла отказать ему в этом желании. Она видела, как он беспокоился по поводу каждого отправленного письма, оставшегося без ответа; как он был встревожен тем, что король взял вторую жену. Кейтилин, однако, не могла проявить сочувствие. Ей казалось, что боги словно наконец-то наказали её за безрассудство.

Они стояли у входа в замок, выстроившись в ожидании королевы. Робб стоял возле неё, держа её за руку, а Санса сидела у неё на руках, оглядываясь вокруг с изысканным любопытством, прелестно взмахивая рыжими волосами при каждом повороте головы. Нед тоже был рядом, с лицом неподвижным, словно камень. Она не могла прочитать, что в его глазах, но, когда процессия появилась в поле зрения, в тёмно-серых радужках загорелся свет.

Впереди ехали несколько рыцарей, все в чёрной и красной броне, за исключением одного, носившего белые, как свежевыпавший снег, доспехи Королевской гвардии. За ними верхом ехала женщина на бурой кобыле; у неё были длинные тёмные кудри, свободно ниспадающие и обрамляющие лицо в форме сердечка, столь бледное, что можно было увидеть розовый румянец её щёк. Если бы не корона на голове, её можно было спутать с крестьянкой, так как она была одета в простое платье. Прекрасной крестьянкой, но всё же чернью. Вокруг неё все кланялись, и Кейтилин, повернувшись к мужу, увидела его уже на коленях. Она последовала его примеру, как могла, с младенцем на руках, призывая Робба сделать то же самое.

– Дорогой брат, зачем ты кланяешься мне? – спросил в тишине хриплый голос. – Встаньте, вы все. Я хотела бы посмотреть на твоё лицо, Нед. – Кейтилин поднялась как раз, чтобы увидеть, как красные губы королевы изогнулись в улыбке, когда она спрыгнула с лошади и побежала в объятия Неда. Кейтилин подумала лишь о том, что леди не подобает ездить так верхом. – О, Нед, – услышала она её возглас рядом. – Я ужасно по тебе скучала. – Это всё, что она смогла услышать, пока рыдания не сделали слова бессвязными. Они обнимались, пока Нед не отпустил её, позволив утереть слёзы, усеивающие её щёки. – Милый Нед, – сказала она между всхлипами. – Если бы ты позволил моим людям предоставить отдых на вечер, это было бы замечательно. У них приказ повернуть обратно в Королевскую Гавань через одну ночь.

– Это небольшая цена за то, чтобы снова увидеть твоё лицо в Винтерфелле, милая сестра.

– О, спасибо, – выдохнула она, и Кейтилин осознала, что было в её голосе что-то подчиняющее. Хоть он и не был слишком женственным, он казался лёгким, неземным. – Терпеть не могу это, правда. Рейгар направил со мной целую армию, и из-за этого мы много времени потратили на дорогу. Он хочет сократить моё пребывание здесь, я знаю это. – Кейтилин приподняла бровь на внезапную злобу в её голосе. Хоть у неё и не было никаких иллюзий по поводу гнева королевы к мужу – в конце концов, она убегала от него – но не ожидала, что он заходит так далеко.

Увлажнённые глаза королевы остановились на ней, и Кейтилин присела в реверансе, натянув для неё улыбку.

– Вы оказываете мне честь своим присутствием, Ваше Величество.

– Клянусь богами, ты красивее, чем говорят, – с тёплой улыбкой пропела Лианна, подойдя к ней. – Прошу, леди Кейтилин, зовите меня просто по имени. Мы – сёстры, и, если говорить по правде, ты – единственная сестра, которую я хотела бы иметь. – Лианна накрыла ладони Кейтилин своими и наклонилась, чтобы расцеловать её в щёки. Затем её взгляд проследовал к Сансе на её руках. – А это, должно быть, красавица Санса. Как ты, дорогая? – Она улыбнулась её дочери, которая только моргала руке, протянутой погладить её щёку. Кейтилин почти вздрогнула от этого прикосновения, по-детски боясь, как бы её запятнанная честь не опорочила её дочери. – Какие прекрасные волосы. Я вижу, маленький Робб тоже ими одарён. – Кейтилин наблюдала, как Лианна присела пожать руку Роббу. – Привет, Робб. Я твоя тётя Лиа.

– Лиа, – осторожно повторил Робб и ярко улыбнулся ей.

– У меня есть сын, который как раз твоего возраста. Хочешь увидеться с ним?

– Как его зовут?

– Джон.

– Да, хочу!

Лианна засмеялась, но Кейтилин не услышала в этом смехе даже пустого веселья. Она помахала кому-то позади неё – женщине, которая привела к ней сына. Он был такого же роста, как Робб, но совсем непохожий. Он был весь в мать, абсолютный Старк. Он так же и вёл себя, спокойно протянув руку Роббу, который принял её.

– Веселитесь вместе и будьте послушными, – сказала Лианна, поцеловала сына в макушку и поднялась на ноги. Она снова посмотрела на Кейтилин. – Это прекрасно, что мы наконец с Вами встретились, Кейтилин, – сказала она с грустной улыбкой.

Как раз тогда к ней сзади подошёл человек в доспехах Королевской гвардии. Он снял свой шлем, позволив Кейтилин увидеть его лицо. Он оказался чрезвычайно красивым, с чертами, казавшимися почти совершенными. Его голову покрывали прекраснейшие светлые локоны, сверкающие на солнце, переливаясь под всеми углами освещения. Кейтилин стояла, в безмолвном восторге от него. Без представления она узнала в нём Джейме Ланнистера, самого молодого члена Королевской гвардии. Он что-то прошептал королеве на ухо, и она поморщилась.

– Оставьте меня, сир Джейме. Я не подниму пера для этого чудовища, – прошипела она не самым тихим голосом. Затем она повернулась к Неду, торжественная, словно статуя. – Отведёшь меня к ним, Нед? – спросила она, и он кивнул, предлагая свою руку. Она приняла её, и они ушли в сторону крипты.

По крайней мере, она отдаёт дань почтения, с горечью отметила Кейтилин. Ведают боги, сейчас ей это не поможет.

______________________________

Тем вечером для королевы и её процессии был устроен пир, но она на нём не появилась.

Кейтилин внимательно следила за Роббом, который не отходил от Джона с тех пор, как тот приехал. Сансу уже уложили в постель, и Кейтилин пожалела, что она не могла видеть сейчас Великий чертог. Она знала, как дочь была бы очарована, наблюдая за движениями всех присутствующих в молчаливом благоговении.

Был шумный вечер; мужчины буянили, но Кейтилин знала, что Нед держит всё под контролем. Его стражники размещались в концах зала для сохранения спокойствия. Люди, несомненно, наслаждались бесплатной едой и проживанием, на что её лорд-муж был щедр.

– Скажите, леди Кейтилин, нравится Вам на Севере? – спросила одна из трёх дам, которые, как она понимала, были служанками королевы. Завтра они тоже вернутся обратно.

– Он очень не похож на юг, но у него есть своё очарование, – с улыбкой поведала ей Кейтилин.

– Но здесь так холодно! Холоднее, чем должно быть весной, не находите?

– Останьтесь здесь подольше, и это покажется Вам прекрасным, словно морской бриз. – Хоть девушки и захихикали, но это было правдой. Она покрылась льдом, как и всё в этой части мира. На Севере ты приспосабливаешься или погибаешь.

– Знаете, королева так любит это. Она всегда велит нам одевать её в эти северные платья, отделанные шерстью и мехом. Прекрасные, но слишком тёплые для юга, – заметила вторая девушка.

– Наша бедная королева. Она представляла собой печальное зрелище. – Здесь внимание Кейтилин обострилось. – Когда король уехал, она была настолько убита горем, что не могла вылезти из постели. Всё, что она делала – лежала там, бедняжка.

– Все говорят, что она сама виновата. Бесплодная королева – так же плохо, как отсутствие королевы, – пропищала другая девушка. Кейтилин заметила, что третья, робкая, по-прежнему молчала.

– Девушки, почему она отсылает вас завтра? – спросила Кейтилин, меняя неудобную тему.

– Она говорит, что сама позаботится о себе.

– Мы не возражаем. Она поставила нас на оплачиваемый отпуск до своего возвращения.

Взгляд Кейтилин скользнул к стоящему в углу сиру Джейме, выглядящего царственным, но рассеянным, в чешуйчатой броне.

– Королевский гвардеец тоже уезжает? – спросила она.

– Нет, миледи. Сир Джейме должен остаться с ней, – сказала одна из женщин, затем оглянулась по сторонам и наклонилась к Кейтилин, приблизив губы к её уху. – Говорят, это потому, что король хочет, чтобы за ней присматривали. Он никогда не оставляет её.

– Ну, в данное время он отсутствует при ней, – указала Кейтилин. – Почему?

– Он никогда не был слишком добр к королеве.

Кейтилин оглянулась на сира Джейме и спросила себя, были он единственным таким. Казалось жестоким самим по себе назначить брата соперничающей жены её стражником. Ещё хуже было то, что они являлись близнецами, созданными одинаковыми во всех отношениях.

Это напоминание, осознала Кейтилин. Так она не забудет, что ей нужно возвращаться.

В её сердце пробудился росток жалости к судьбе этой падшей женщины. Это был лишь малейший шёпот, не более.

_____________________________

Нед поздно пришёл в постель, но она всё равно не спала, дожидаясь его. Она знала, что он ушёл сразу после праздника, и могла только догадываться, куда, хотя имела об этом некоторое представление.

Он скользнул к ней в постель в мертвенной тишине. Даже в темноте Кейтилин могла различить печаль в его штормовых глазах; печаль, которую ей немедленно захотелось излечить. Она накрыла его руку своей, чтобы привлечь его внимание, и улыбнулась.

– Где ты был в такой час? Если бы я в каком-то роде ревновала, я бы сказала, что ты был с другой женщиной. – Губы Неда слегка разверзлись в улыбке, но взгляд его всё ещё оставался смурным.

– Я был с женщиной, но не так, как ты думаешь, – сказал он со вздохом. – Моя сестра сильно страдает. Боги не были добры к ней.

– Почему она не пришла на ужин? – спросила она с беспокойством.

– У неё случилась истерика после того, как мы посетили крипту. Она всё говорила, что должна быть там, с ними, и всё извинялась за всё: за свой визит, за свою жизнь, за то, что опозорила свою семью – хвала богам, Кейтилин, что она уехала оттуда. Я отвёл её в свою комнату, и она осталась там.

Кейтилин попыталась представить королеву в истерике и нашла, что это довольно легко сделать; она знала об её переменчивой натуре.

– Я был с ней в своей комнате, и мы говорили. Джон спал на её кровати, так что в основном мы шептались, но, казалось, ей не хотелось прекращать говорить. – Нед сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза Кейтилин. Он сжал её руку, накрывавшую его. – Клянусь тебе, Кейтилин, она хорошая женщина. Хоть она может казаться неприятной в твоих глазах…

– Нет, милорд, это не то.., – попыталась она прервать, смущённая.

– Я прошу тебя проявить к ней больше доброты. Выслушай её. – Он поцеловал костяшки её пальцев, заставляя побежать тепло через тело. – Ты предложила мне это и этим исцелила меня. Теперь я прошу тебя сделать то же для моей сестры.

Кейтилин обвила рукой шею своего доброго мужа, желая оказаться дальше от его печального взгляда. Он смотрел на неё, словно она была мученицей, святой, когда она не была ни той, ни другой; Кейтилин осуждала и была преисполнена недоброжелательности.

– Я была бы рада помочь твоей сестре, Нед, – пробормотала она ему в плечо. – Хотя не знаю, что хорошего это принесёт.

– Прошу, попытайся, – ответил он, привлекая её в свои объятия, равных которым не было на свете.

________________________________

На следующий день Кейтилин нашла Лианну в её старой комнате. Сир Джейме объявил о её приходе. Она ступала в эту комнату не больше нескольких раз, никогда не задерживаясь. Она оставалась нетронутой с тех пор, как Лианна покинула замок, и некоторые считали, что нахождение рядом с ней принесёт неудачу. Но Лианне она явно приносила комфорт. Она сидела на кровати с подушкой на коленях.

– Добрый день, Лианна. Я искала Вас, – сказала Кейтилин своей названой сестре. – Я надеюсь, мы можем говорить прямо, как сёстры.

Лианна кивнула, расширив глаза. В непосредственной близости Кейтилин отметила про себя, что королева небезупречна. У неё были веснушки, рассыпавшиеся по длинному носу, и толстые брови, хотя и довольно аккуратные. В сочетании с большими глазами и мальчишеской фигурой эти черты делали её похожей больше на ребёнка, чем на женщину, которому необходимы внимание и забота.

Лианна села в кровати; рядом на кресло опустилась Кейтилин.

– Нам недоставало Вас вчера на ужине, – тихо сказала ей леди Старк.

– Боюсь, что я не могла заставить себя прийти, – в тон ей ответила золовка голосом, звучавшим заученно. Это придворный тон, поняла она. – Дорога утомила меня.

– Вам не нужно скрываться от меня, милая Лианна, – нахмурившись, сказала Кейтилин. – Ваш брат заботится о Вас. Я хочу помочь.

Лианна замолкла. Она затеребила кружева спереди на её платье, явно чувствуя от чего-то неудобство. Однако Кейтилин чувствовала, что это будет не просто разговор.

К её удивлению, королева частично расстегнула шнуровку, дав грудям немного большую свободу. Она заметила, что они неестественно большие, плохо приспособленные к её небольшому телу. В них молоко, поняла она, и много. Её дискомфорт, вне сомнения, вызван болезненностью от отсутствия ребёнка, который сосал бы его и облегчил их вес; Кейтилин повезло никогда не испытывать такой боли, но хорошо знала о ней из причитаний Лизы, чьи выкидыши также оставляли грудь чрезмерно чувствительной на целые месяцы.

– Я знаю, что Нед попросил тебя об этом, – пробормотала королева, глядя в сторону от Кейтилин. – Я очень хорошо знаю, что ты нашла меня неприятной. Я не виню тебя. – Кейтилин открыла рот, чтобы возразить, но Лианна пригвоздила её холодным взглядом, заморозив слова в её горле. – Я многое забрала у тебя, в конце концов. Если ты хочешь уйти, я скажу брату, что ты была добра со мной. Я не буду заставлять тебя обмениваться словом с драконьей шлюхой.

– В-Ваше Величество, я не знаю, о чём Вы говорите., – сказала Кейтилин, прочистив горло. Она обнаружила, что не может выдерживать холодного взгляда Лианны, и опустила глаза себе на колени.

– Разве не так все они называют меня? Этим утром я проезжала через деревню, где имела обыкновение бегать ребёнком, а мне плюнули под копыта лошади и назвали драконовой шлюхой. – Лианна вздохнула, словно извергнув пламя. – Если хотите, можете верить в это, миледи. Я уже сама начала в это верить. – Кейтилин не знала, как ответить; между ними опустилось затишье, давящее грудь и вызывающее беспокойство. Лианна снова заговорила, облегчая эту тяжесть: – Боги наказали меня, леди Кейтилин. Ваша доброта необоснованна.

– Вы верите, что заслуживаете наказания? – услышала Кейтилин свой голос. Ей сразу захотелось взять свои слова обратно, когда страдание в глазах Лианны ужалило её. – Простите…

– Я полагаю, что была наказана достаточно, когда боги забрали у меня отца и брата, лишив Вас мужа и оставив меня сиротой с разбитым сердцем. Я думаю, что была наказана, когда Рейгар отказал мне в желании вернуться домой, когда война обострилась. Я думаю, что боги достаточно наказали меня, забрав пятерых младенцев из моего чрева и заставив меня зарыть их в землю. Может, я заслужила всё это за всех мужчин, женщин и детей, которые умерли из-за моей глупости. – Лианна сжала свои маленькие ручки в кулаки, и Кейтилин уставилась на них вместо яростного выражения её лица. – Но глупость эта была лишь наполовину моя. Рейгар был тем, кто убедил меня уехать, зная, как я несчастна от своей помолвки. Рейгар – тот, кто лгал мне, говоря, что любит меня, когда всё, что он хотел от меня – чтобы я раздвинула ноги и предоставила ему ребёнка. Я была ещё наполовину дитя; Рейгар был старше меня, разумнее, но так же эгоистичен и так же виновен. Тем не менее, больше всех страдаю я. Где в этом справедливость?

– Я заявляю, что нет никакой справедливости, Ваше Величество – мягко сказала ей Кейтилин.

– Теперь у него в постели новая женщина, та, которую называют Светом Запада. Я зовусь волчьей сукой и шлюхой, в то время как она – сияющий свет. – Лианна сухо посмеялась, застав Кейтилин врасплох. – Ирония всего этого в том, что я вышла замуж за Рейгара прежде, чем он уложил меня в постель. Под сердце-деревом, вот в этой богороще, мы сказали свои обеты, а после трава перед ним послужила нам брачным ложем. Я никогда не была его шлюхой. Я всегда была его женой.