Текст книги "Какими мы были (СИ)"

Автор книги: crossfirehurricane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Лианна вскинула брови.

– Должна сказать, я выглядела не так в пять лун, – категорично сказала она.

– Кажется, я не буду такой большой, – холодно выговорила Серсея, выразительно глядя на живот Лианны. – У моей леди-матери было так же.

– Увы, у меня нет, – заметила та, пожав плечами и поглаживая живот. – Я хотела бы поблагодарить тебя, Серсея, – уже отбросив титулы, небрежно сказала Лианна. – Выйдя замуж за Рейгара, ты освободила меня от тяжкого бремени.

Серсея хотела было отреагировать, но не стала. Спокойно, Серсея, спокойно.

– Мне потребовалось время, чтобы понять это, но теперь, когда у него есть ты, он больше не будет смотреть на меня из-за детей. Ты будешь его племенной кобылой, а я… – она прервалась и ухмыльнулась, – Что ж, я буду его любовницей.

Серсея почувствовала, как дёргается её губа в желании ответить, но было нечем. Она могла только с ненавистью смотреть, как Лианна улыбается, покачивается и поглаживает свой живот.

– Понимаешь, дражайшая сестра, мой муж любит меня. Я дорога ему, и, хотя он на меня сейчас злится, это пройдёт. Так всегда бывает. – Она махнула рукой. – Благодаря тебе ему будет легче любить меня. Ты будешь его королевой, будешь рожать ему детей, выполнять его поручения, говорить с придворными дамами, а от меня он не ждёт ничего, кроме любви. – Она слегка усмехнулась про себя, а затем продолжила. – Он называет меня своей Рейнис. А говорят, что на каждую ночь, которую Эйгон проводил с Висеньей, приходилось десять, проведённых с Рейнис. Интересно, сколько ночей с тобой у него было? – Она склонила голову. – Кажется, он много мне их задолжал.

– Я сплю в его покоях, – выпалила Серсея. Она чувствовала, как от ярости горят щёки и уши, и молилась, чтобы они не были красными. – Рейгар берёт меня в свою постель.

Кажется, это удивило суку. Она подняла брови и наморщила губы, и Серсея на мгновение подумала, что превзошла её. Затем внезапно, словно буря, она засмеялась диким смехом, бьющим по ушам, как по барабану.

– Ты думаешь, это благословение? – скептически спросила Лианна, совершенно позабавленная. У Серсеи застыла кровь в жилах. – Конечно же, я понимаю. Эта прекрасная комната с красивой кроватью. Простыни чёрные, как ночь, и мягкие, словно пух, восхитительные на ощупь. – Серсее захотелось выкрикнуть, что она знает, знает, потому что её трахали на них, но мерцание в глазах Лианны показывало, что ей это тоже известно. – Рейгар тоже предлагал мне. Он сказал, что я могу спать в его постели, если мне нравится. Это было довольно заманчивое предложение. Но я отказалась. – Она сделала паузу и пронзила Серсею серыми глазами. – Хочешь знать, почему?

Серсея не ответила ни да, ни нет. Разум говорил ей «да», она хотела знать, каждый кусочек информации был важен, но тяжёлое чувство в груди подсказывало ей, что, возможно, она этого совсем не хочет. В конце концов, это не имело большого значения. Лианна всё равно заговорила.

– Понимаешь, дорогая сестра, покои королевы принадлежат ей, – начала она своим поддразнивающим тоном. – Покои короля – ему. Если бы я приняла его предложение, а после поссорилась с ним, мне пришлось бы уйти из его спальни. Мне бы возбранилось пойти в его постель, ту, что я делила бы с ним, и пришлось бы убежать в свою, как собаке с поджатым хвостом. Я бы тратила силы. Склонялась его воле. – Она говорила сильным, гордым голосом женщины, которой не пренебрегают. Серсея не смогла сдержать усмешки. – Но если мы спим в моих покоях и ссоримся, то это он уходит. Он должен держаться подальше и убегать в свои комнаты, место, более для него чуждое, чем моя кровать, пока не захочет помириться. Никогда не бывало так, что мы ссорились и не мирились, и никогда я не приходила к нему; это он приходил с сотней способов исправить положение. Наш король получает удовольствие от моей любви. Но любовь короля… – она прервалась, и её взгляд упёрся куда-то поверх головы Серсеи. – Ничто не может сравниться с ней. – Затем она снова улыбнулась этой волчьей усмешкой и пытливо склонила голову; кудри упали с её плеча на грудь. – Интересно, как будет ощущаться постель Рейгара, когда она будет пуста, милая сестрица?

Внезапно Серсеей овладело безумие, заточившее её язык, словно острый кинжал.

– Если он так сильно любит тебя, почему женился на мне? Почему оставил тебя после того, как ты выкинула ребёнка? – Она пожалела об этих словах сразу же, как только они сорвались с её губ, но реакция Лианны компенсировала это. Улыбка покинула её глаза и слишком красные губы. – Это меня он слушает. Он внимает моим советам. Наказание, что он тебе дал, было предложено мной. – Серсея ощущала ярость, похожую на ту, что была у неё с Джейме, медленно закипающую, распирающую грудь. У неё заболела голова и заскрежетали зубы.

– Ты на самом деле думаешь, что наказание останется в силе? – спросила Лианна, вновь овладев собой. – Рейгар не любит наказывать людей. Рейгар нежен. Я знаю, как разыгрывать с ним ссоры. Я знаю, когда обнажать зубы и когда убирать. Он хочет, чтобы я была милой и послушной – что ж, я буду милой и послушной, и тогда то, что ты говоришь, будет мало что значить. – Она вздёрнула подбородок, слишком самодовольная. – Когда я рожу этого ребёнка, ты увидишь.

– Кажется, ты уверена, что он будет жить, – прямо сказала Серсея, скрывая все признаки того, что она знает больше, чем должна. – Твоё чрево плохо принимает его семя.

Лианна сузила глаза.

– Это не чрево моё неспособно, – твёрдо сказала она. – Это не моя вина. – Тень злобы быстро исчезла с её лица, и она опустила глаза на свой живот. – Даже если этот ребёнок не выживет, его любовь не поколеблется, – тихо сказала она, – ты будешь вынашивать его детей, а любить он будет меня. – Она снова подняла глаза и встретилась ими с глазами Серсеи. – Он всегда будет возвращаться ко мне.

Серсея не могла этого выносить. Она не выдерживала уверенности в этих холодных глазах, не выдерживала её смелого языка. Было невыносимо, что у неё было некое влияние на её брата и ещё более сильное – на Рейгара, а ей, Серсее, приходилось бороться и карабкаться, чтобы достичь аналогичного эффекта. Видят боги, Серсея пыталась, старалась, сражалась; она убивала, шантажировала, совершала измену, и даже когда она, наконец, получила то, чего хотела, эта раздутая сука смогла посеять сомнение в её душе.

Она сорвалась.

– Рейгар собирается аннулировать брак с тобой и сделать тебя своей любовницей, – с гневом призналась Серсея, слыша свой громкий, резкий голос. – Двор не любит тебя, все королевства считают тебя шлюхой, и даже Север не заботится о тебе. Семь королевств переполошились из-за того, что Рейгар взял вторую жену, и это тебя он низведёт. – В конце Серсея тяжело задышала, хотя сказала немного, и впилась ногтями в ладони. Ещё немного, и выступит кровь.

Лианна выглядела спокойной. Её глаза чуть расширились, когда она необычайно нежно посмотрела на Серсею, словно мать на ребёнка. Львице хотелось задушить её за то, что смеет так на неё смотреть, за то, что думает, что вообще может встречаться с ней взглядом. Скоро она станет шлюхой короля, а Серсея – королевой, и Лианна будет наказана, если посмотрит ей в лицо.

– Ты правда думаешь, что это имеет значение? – безмятежно спросила Старк. – Любовница я или королева – думаешь, мне не всё равно? Своей силы я не теряю. – Серсее захотелось засмеяться, встряхнуть её и закричать да, ты, глупая шлюха, не будешь больше королевой, зато я буду. – Я властвую в сердце Рейгара. Многое можно сказать о нашем муже, но одно точно: он любит истинно, и любит вечно. И он любит меня. – Губы Серсеи дрогнули, но не произнесли ни звука. Она внезапно вздрогнула, как ребёнок, брошенный об стену. – Если бы мой муж не любил меня, он оставил бы меня в Дорне или нашёл другую женщину для занятий любовью. Я проста рядом с большинством придворных дам, проще, чем Элия Мартелл, и не более чем кухонная девка рядом с тобой. Да, он женился на тебе, и, возможно, я стану любовницей, но это не из любви к тебе. Рейгар хочет тебя из-за того, что ты можешь ему дать. Меня Рейгар любит просто так, и ничто не изменит этого. – Она снова положила руку на свой надутый живот, но Серсея больше не могла смотреть на это. – Ты можешь дать ему сто детей и оставаться такой же красивой, и, возможно, он будет лелеять тебя за это, но в делах сердечных, Серсея… – она сделала паузу, будто сама что-то осознавая, -…он всегда будет выбирать меня.

Ты принимаешь Рейгара за обычного мужчину, возник голос Джейме у неё в голове. Он любит эту проклятую женщину, и никакое количество лунного чая и слухов не изменит этого. Нет, это неправда, неправда. Его любовь нелегко заработать, повторял Джейме снова и снова.

Если бы она умерла, он бы полюбил меня, возразила она Джейме и своему тихому голосу, говорящему другое. С её смертью он станет моим, только моим, и Рейгар полюбит меня. Он будет оплакивать её, но полюбит меня, полюбит.

Так должно быть, просто должно быть! Серсея была хорошей женой, самой лучшей. Она была диким огнём в постели, её обожали и любили все, мужчины и женщины. Так было со всеми, кроме Рейгара: он смотрел на неё с нежностью, а на Лианну – со страстной любовью.

Это несправедливо, несправедливо. Он был моим, всегда был моим.

Ей захотелось сказать это Лианне вслух, что они с Рейгаром созданы друг для друга, что у них будет любовь столь же истинная, как у Джейхейриса с Алисанной, и они будут править так же славно. Ей хотелось сказать волчице, что в её детских снах они вместе ездили на драконе, и она держала его за талию, прислонившись щекой к его спине, и что он был предназначен ей много лет назад, и дважды чуть не стал её, и теперь она отобрала его у неё.

Созданы, мы созданы друг для друга.

Ничего из этого Серсея не сказала. Она вздёрнула подбородок и поджала губы, глядя на на неопрятную девочку-женщину перед собой и гадая, завяжут ли ей все эти беспорядочные волосы перед тем, как опустить в гроб.

Я заставлю его выбрать меня.

Комментарий к Серсея V

Пафос Лианны зашкаливает, да :)

========== Рейгар VI ==========

Ему сказали, что рано утром Лианна жаловалась на боли мейстеру Винтерфелла, Лювину. Когда он проснулся, она уже была в родильных покоях, поэтому Рейгар, не завтракая, отправился к ним – ожидать снаружи. Хоть его мышцы и были напряжены, но он отказался от стула и остался стоять на ногах, стараясь расслабиться. В полдень он услышал её первый крик – вопль боли – и замер, сжав руки в кулаки, пока из комнаты не донеслись последующие крики.

Рейгар был воспитан, зная, что мужчине, а тем более королю, не место в родильных покоях. Это было местом женщин, предназначенным для их испытаний, в которых никто больше не мог принять участия. Он вспомнил, как подростком шёл мимо комнаты, где его мать давала жизнь его младшему брату и как он сочувствовал ей, но сейчас, когда эта женщина была его женой и той, которую он любил, было совсем по-другому. Он трижды ходил так по коридору в беспокойстве: дважды с Элией и один раз – с Лианной (только с самым последним ребёнком, которого они потеряли – при рождении Джона он не присутствовал, а четверо остальных были просто сгустками крови). Каждый раз беспокойная тревога начиналась с кончиков пальцев и нарастала, пока его сердце не начинало биться, как скаковая лошадь. Он вздрогнул, услышав изнутри вопль. Сейчас будет тишина, а затем – крик младенца, громкий и отчаянный, словно он сдерживал его все девять лун, чтобы сейчас испустить его.

(Рейгар не забудет, как он слышал тишину, тишину, тишину, но не плач, который разрушит её. Эта мысль душила его.)

На этот раз было не так. Рейгар чувствовал спокойствие вместе со странным унынием, поскольку медленно понимал, что усилия Лианны сошли на нет. То была мрачная мысль, но не сокрушительная. Рейгар уже был подготовлен, решившись войти внутрь после этой тишины, пробормотать ей на ухо слова сочувствия и пообещать, что он всё исправит, когда они вернутся домой. Он не поцелует её, если она того не захочет. В таком случае поцелуй будет нежным, неуверенным, любящим, но без похоти.

Затем он выскользнет из комнаты, найдёт утешение в компании Джона и вновь увидит Лианну, когда почувствует, что настало время. Тогда она, может, свернётся рядом с ним или положит голову ему на колени, и, может быть, заплачет. Он загладит её волосы назад, приложит её к груди и извинится по ста причинам. Он подумал, что они могут похоронить ребёнка на Севере, в отличие от пяти других, похороненных в богороще Красного Замка. Лианне это может понравиться. Позже они вернутся в Королевскую Гавань и попробуют заново влюбиться друг в друга. Не такой любовью, как сейчас, в лучшем случае шаткой, но по-настоящему, действительно полюбить, как в начале, через разговоры и простую привязанность, которые перейдут в нечто страстное и сладкое, в чём они смогут найти утешение и радость. Это было бы похоже на начало их отношений. И это было бы прекрасно.

Пришёл слуга и спросил уже в четвёртый раз, не желает ли он сесть на стул. Рейгар махнул ему рукой, как и предыдущим, откинувшись вместо этого на стену напротив двери и спокойно ожидая. Камни были необычайно тёплыми, и у него даже вспотела шея. Он отодвинулся от стены. Затем вспомнил, как читал, или, может, кто-то сказал, что Винтерфелл построен на горячих источниках, и тепла воды достаточно, чтобы согреть здесь каждый серый камень. Зима близко, всплыл голос Лианны в его голове. Да, она близко, и Старки, кажется, всегда к ней готовы.

Тишина стала внезапной, словно буря. Казалось, внутри комнаты исчезли все звуки, и все его мышцы стянуло в напряжении. Он обнаружил, что считает про себя: раз, два, три, четыре, пять…

Затем раздался тонкий вопль, всего через мгновение перешедший в негромкие крики. Сердце отозвалось в ушах, когда он услышал знакомые звуки ребёнка, хватающего воздух, открывающего свои маленькие лёгкие всему миру, и по слабым, натужным крикам Рейгар понял, что эти лёгкие действительно были маленькими, и, возможно, даже слабыми.

Его первой мыслью было повернуть дверную ручку и войти внутрь, чтобы увидеть, что его уши обманули его, но условности остановили его на полпути. Мужчину вызывают в родильные покои после того, как очистят младенца и приведут мать в более приличный вид. И, хоть Рейгар и дрожал от этого многообещающего шума внутри, но ждал, ломая руки и пожёвывая губу, пока мейстер не открыл дверь и не попросил его войти.

Входя, он пытался выглядеть царственно. Он действительно так выглядел. Но вид перед ним заставил его прекратить притворяться безразличным.

Лианна сидела в кровати; пряди её каштановых волос прилипли к лицу от пота, а усталые глаза были направлены на младенца на её руках, прижатого к груди. У Рейгара спёрло дыхание, его глаза зацепились за ребёнка, завёрнутого в серое, с розовым личиком, розовыми губами, розовыми щёчками, прижатыми к сорочке матери. Он не мог даже выговорить вопрос, крутившийся у него в голове, но на него дали ответ прежде, чем он успел спросить.

– Девочка, Ваше Величество, – сказал мейстер позади него.

Сердце Рейгара ускорилось, бешено забившись в груди. Он облизнул пересохшие губы, медленно направился к постели и опустился на краешек. Лианна не посмотрела на него. Её глаза оставались сосредоточенными на малышке, даже когда Рейгар протянул руки, чтобы взять дочь на руки.

– Лианна, – тихо произнёс он. Его жена не обращала на него никакого внимания. Ему даже показалось, что она крепче взяла ребёнка. – Лианна, – снова попытался он, на этот раз настойчивей. Он беспокоился, седьмое пекло! Ему хотелось прикоснуться к этому розовому ребёночку, подержать и вдохнуть её, чтобы убедиться, что-то, что он видит, не сон, а реальность.

Лианна слегка хныкнула, прежде чем медленно вложить малышку в его руки. Она начала всхлипывать, и он увидел, что она дрожит, как лист на ветру. Он не знал, почему. Рейгар хотел было утешить её, но его отвлекла щёчка, ранее прижимавшаяся к материнской груди, а теперь – к его ладони.

На головке девочки были пучки серебристых волос, бледнее, чем серое одеяло, в которое она была завёрнута – волосы Таргариенов, а не Старков. Она такая крохотная, подумал Рейгар. Почему это его удивляет? Сколько же времени прошло с тех пор, как он держал на руках ребёнка, такого крошечного, свеженького, с розовым личиком и неоткрывшимися глазами? Целые годы. С тех пор, как родился Эйгон, прошло пять лет. Неужели он был таким же маленьким?

Он слышал, как неглубоко дышала малышка, словно каждый вдох был для неё усилием. Её губы раскрылись, чтобы вдохнуть побольше. У его принцессы были слабые лёгкие и слабое маленькое тельце.

Рейгар задержал дыхание, когда она повернулась к нему лицом. Всхлипы Лианны сделались громче, и она спросила дрогнувшим голосом:

– Разве она не прекрасна?

На её лице, начиная со скулы и заканчивая виском, было пятно винного цвета. Оно было круглым, и только по бокам словно прорастали маленькие крылышки красноватого цвета. Рейгар провёл пальцем по всем трём-четырём дюймам отметины. Когда он коснулся пальцем её ручки, она обхватила его, слегка сжав. Это пятно нельзя игнорировать. Он знал, что оно стойкое, возможно, необратимое, и на всю жизнь испортит лицо дочери.

Но разве это важно? Четыре года было потрачено, чтобы Лианна родила, но за это время они схоронили пятерых детей. И теперь она дала ему ребёнка, хотя и хрупкого и со шрамом. Это неважно. В конце концов, он так долго скучал по дочери. Сколько ночей ему снилась его маленькая Рейнис, утраченная в огне, с личиком, улыбающимся даже в смерти? Её милый смех всё ещё оставался с ним, как и касания её пальчиков, ощупывающих его волосы, её вес на коленях и сладкий запах её шейки.

Боги дают мне ещё один шанс, подумал Рейгар, проводя по пальцам дочери.

Рейгар посмотрел на Лианну, которая всё плакала и плакала, хоть он и не знал, почему, и почувствовал, как что-то набухает в его груди. Он смотрел на её бледные щёки, всклокоченные волосы, обрамляющие лицо, свободную сорочку, сквозь которую просвечивали соски её набухших грудей, и эти плачущие серые глаза. В нём что-то поднималось: радость, печаль, ярость; всё это смешалось, и он испытал нахлынувшие на него и гордость и вину. В нём клокотала энергия, бившись в такт его бешеному сердцу, и им завладела любовь.

Он посмотрел на неё и заново влюбился.

– Она красивая, – сказал Рейгар, всё ещё сосредоточившись взглядом на Лианне. Когда эти слова сошли с его уст, её рыдания остановились, и она кивнула. Рейгар убрал свой палец из хватки дочери и опустил руку на мокрую щеку Лианны. Её дрожащая ладонь накрыла её, и она поцеловала его запястье.

Кашель женщины напомнил ему, что они не одни. Рейгар моргнул и посмотрел на собравшихся в комнате: разных женщин и старого мейстера, смотревших на этот интимный момент. Рейгар осторожно отвёл руку от её лица и положил её на кровать ладонью вверх, чтобы Лианна могла вложить в неё свою руку.

– Я знаю, как назвать её, – тихо сказал он. Это имя уже много лет было у него в голове, пылясь там и ожидая дня, когда оно сможет, наконец, облечься в плоть.

– Я тоже, – ответила Лианна, глядя ему в лицо обезоруживающим взглядом.

– Висен…

– Элия.

Рейгар открыл было рот, чтобы выразить протест, но Лианна сжала его пальцы, а младенец забеспокоился у его груди, и это утихомирило его.

– Она будет зваться Элией, – сказала она окончательно, не интересуясь его мнением. Рейгар не сказал ей, что Дорн может счесть это сомнительным или что это неподходящее имя для принцессы Таргариен. Возможно, он скажет ей позже, но не сейчас. Его глаза вновь опустились к его розовой дочурке, и единственной мыслью в его голове было то, что её головка была такой маленькой, что через неё можно было продеть браслет.

– Ваше Величество, – окликнул его голос мейстера. Рейгар поднял глаза и увидел, что комната опустела, а мейстер стоит у изножья кровати. Выпрямившись, Рейгар посмотрел на него прояснившимися глазами и кивнул.

В это время Висенья у его груди забеспокоилась. Сначала она тихо захрипела, а затем негромко, рвано закричала. Лианна взяла её у него и откинула сорочку, открыв набухшую грудь. Рейгар подавил желание прикрыть её перед мейстером и настоять на необходимости кормилицы. Ранее они обсуждали этот вопрос, и он утверждал, что королева не должна кормить грудью; Лианна, будучи северянкой, считала иначе. Рейгар увидел, как молоко просочилось сквозь её рубашку, и её груди казались ещё больше. Он промолчал и вновь посмотрел на мейстера.

– Да, добрый мейстер? – спросил он, продолжая сидеть на месте, слишком уставший, чтобы двигаться.

– Ваше Величество, королева попросила меня изучить вопрос о её здоровье, в частности, причину того, почему она потеряла стольких детей. – Он говорил ровным, успокаивающим тоном, который играл на нервах, словно проворные пальцы. Рейгар заметно рассердился упоминанию того, что его жена снова решала у него за спиной личные дела, но Лианна потянулась к нему и сжала его пальцы.

– Прошу, Рейгар, послушай его, – настаивала она. – Мейстер Лювин – хороший человек; мой брат доверяет ему, и я тоже. – Пыл в её голосе придал ему силы и разрушил возведённый было Рейгаром барьер. Он поднял её ручку и поцеловал её, безмолвно обещая успокоиться, и снова взглянул на мейстера.

– Простите, Ваше Величество, – сказал старик, отвешивая поклон.

– Не извиняйтесь, – ответил Рейгар, покачав головой. – Мне очень хочется слышать, что вы скажете.

Своим низким, успокаивающим голосом мейстер начал говорить. Сначала он сказал о Старках, женщины которых не были склонны к выкидышам, и пять таковых от Лианны могут быть первыми за сотни лет. Он отметил неравномерность коротких продолжительностей четырёх первых беременностей и редкость матерей, теряющих детей на сроках, близких к девяти лунам, проживающих в роскошных условиях. Рейгар вмешался и сказал, что великий мейстер считает, что это из-за молодого возраста, в котором она родила Джона. Лювин ответил:

– Если бы Её Величество действительно были бесплодны, то Ваше семя не укоренялось бы в ней.

Некоторое время Рейгар обдумывал это, прежде чем убедил его продолжать.

– Несмотря на его трудное рождение, принц Джон замечательно здоров, – сказал старик с мягкой улыбкой. – Ваша дочь, к сожалению, нет. – Рейгар хотел было отрицать это, защищая свою крошечную дочь, но услышал, как неглубоко дышит Висенья каждый раз, отрываясь от груди Лианны. – Я не думаю, что Её Величество полностью виноваты в выкидышах.

Рейгар приподнял бровь и наклонился вперёд.

– Что же Вы считаете причиной, добрый мейстер? – спросил он со всей осторожностью.

– Учитывая семейную историю, характер выкидышей, а теперь и состояние принцессы… – мейстер сделал паузу, словно придумывая какую-то душераздирающую причину. Рейгар весь напрягся. – Вероятное предположение – лунный чай.

Рейгар мог только смотреть на него, открыв рот.

– Лунный чай? – повторил он, не веря. – Вы уверены?

– Я никогда этого не делала, – пролепетала Лианна, такая же потрясённая. Он повернулся и увидел её широко раскрытые глаза и дрожащие губы. – Рейгар, я бы не стала… зачем мне? Нет, никогда… – Она покачала головой и взяла его за пальцы. Их глаза встретились, обменялись молчаливыми репликами, и Рейгар кивнул.

– Я не хочу сказать, что Её Величество выпили его сознательно, – сказал мейстер Лювин, снова привлекая внимание Рейгара.

– В таком случае, она была отравлена? – спросил он, всё ещё сомневаясь.

Мейстер состроил скудную гримасу.

– Так и есть. Чреву мог быть нанесён определённый вред лунным чаем. Состояние принцессы на это указывает.

Отметина на лице, малые размеры, трудное дыхание были, по словам мейстера, стоящего перед ним, результатом многолетнего воздействия лунного чая. Но почему-то же самое не говорил великий мейстер? Пицель сказал ему, что причина в неразвитом теле королевы, и поэтому, вероятно, брак Лианны с Робертом Баратеоном ещё не состоялся к тому времени, когда Рейгар увёз её. И Рейгар поверил ему.

Я не доверяю этому великому мейстеру, прошипел голос Лианны у него в голове.

Рейгар почувствовал, как в нём закипает гнев. Он резко повернулся к Лианне, на лице которой всё ещё оставались недоумение и сомнение.

– Кто заваривает тебе чай, Лианна? – спросил он с напором.

– Мои служанки, – ответила она ему. Висенья на её руках отстранилась от груди и тихонько засуетилась. Лианна облизнула потрескавшиеся губы и подняла брови. – Боги, Рейгар, ты же не думаешь, что это они? – опустошённо протянула она. Рейгар уловил беспокойство в её глазах – не за себя, но за женщин, прислуживавших ей.

– Я пошлю письмо сиру Джонотору в Королевскую Гавань, чтобы арестовать их, – объявил он. Хотя Эртур или Герольд лучше подошли бы для этой задачи, но они приехали на Север вместе с ним. Это должен сделать Джонотор. – Они будут допрошены, когда мы вернёмся домой. – Он не собирался причинять им вреда, но ему нужны были сведения. Ему нужно сделать это ради жены и детей, а также всех их будущих детей.

– Тогда я не смогу вернуться с тобой, – ответила Лианна с мелькнувшим огнём в голосе. – Если в столице есть опасность, я не вернусь с тобой.

Рейгар хотел было отказать в этом, вспомнив напоминание Серсеи быть твёрдым в своём наказании, но, стоило ему взглянуть на дочь, как он увидел смысл в этих словах.

– Хорошо, – с сожалением смягчился он, Ему отчаянно хотелось, чтобы она была рядом с ним, но её безопасность была важнее. – Ты и наши дети останетесь на Севере, пока не будет устранена угроза. – Ему в голову пришла мрачная мысль. – Сомневаюсь, что твои служанки действовали в одиночку. Если в этом замешаны более могущественные силы, я увижу голову того, кто устроил это, на пике.

– А что, если это она?

Рейгар сперва удивился, а потом ещё раз осознал упрямство своей жены. Ему внезапно пришло в голову, что за девять месяцев разлуки между ними пролегло не только расстояние, но и эмоциональный разрыв, который всё ещё не был полностью перекрыт. Это осознание усилило решимость Рейгара. Кем бы ни было это зло, оно будет побеждено, чтобы Лианна поскорее вернулась к нему.

– Мужчина или женщина, преступник умрёт, – твёрдо сказал он, и ему вдруг показалось, что в комнате только они вдвоём. Он поднял её тонкую ручку и поцеловал в центр ладони. – Клянусь тебе. – Пламенем и кровью.

___________________________

Последние дни в Винтерфелле он провёл преимущественно подле Лианны и никогда не был один. Он гулял с ней, державшей на руках Висенью – или Элию, как она её называла – и Джоном, шагающим между ними. Эти прогулки были в основном молчаливыми, за исключением моментов, когда Рейгар просил подержать Висенью. Хоть большую часть времени она спала, но, когда его дочурка открывала ему свои красивые сиреневые глаза, они смотрели на него с изумлением и любопытством. Свет в её глазах, казалось, затмевал отметину на лице, оставляя Рейгара совершенно очарованным. Это была отличительная черта её матери, вскоре понял он – способность казаться самым красивым созданием, самым загадочным, с одного лишь взгляда.

Она притягивала его, как и её мать.

Однако Рейгар не забывал и о Серсее; в её постели он проводил каждую ночь в Винтерфелле. Её присутствие не успокаивало его, как раньше; скорее, душило, и он не мог сказать, почему. Но Рейгар старался быть образцовым мужем, зная, что по возвращении нужно будет много что доказывать королевствам и Малому совету. Необходимо было принять решение, чтобы подавить проблемы в стране. Решение это его беспокоило.

Когда он сказал Серсее, что Лианна останется в Винтерфелле – хоть и не пояснил, почему – она, как ни странно, с готовностью согласилась.

– Джейме, конечно же, тоже остаётся? – спросила она. Когда он подтвердил, она кивнула и улыбнулась. – Я и не думала, что ты оставишь её незащищённой. Ты хороший муж.

В последнюю ночь перед возвращением на юг Рейгар оказался у двери Лианны. Сир Джейме кинул на него взгляд, прежде чем отойти в сторону. Рейгар открыл сам и вошёл в тёмную комнату, единственным источником света в которой была свеча у постели Лианны.

Она приподнялась при его появлении, поспешно прикрывая грудь. Висенья крепко спала рядом с ней, и, к удивлению Рейгара, Джон тоже. Его сын лежал спиной к сестре, большим пальцем касаясь губ.

– Я не думал, что Джон спит с тобой, – сказал Рейгар Лианне, всё ещё глядя на детей. Они выглядели такими спокойными. Этот вид согревал его.

– Тогда это говорит о том, что ты не навещаешь сына перед сном, – заметила Лианна. Рейгар не удержался и поморщился. Его реакция, казалось, смягчила её; она опустила глаза и нахмурилась. – Я не хотела, чтобы Джон спал один.

– Ты полна страха, жена, – сдвинув брови, заметил Рейгар. Он подошёл к кровати, где спал Джон, и сел на самый краешек. – Это не похоже на тебя.

– А как же иначе? – отчаянно возразила она всё так же тихо. – Меня травили, и этот яд убил моих детей. Я говорила тебе, Рейгар, я клялась тебе, что в Королевской Гавани есть зло, но ты отказывался слушать. Теперь мы страдаем из-за этого.

Под её пронзительным взглядом Рейгару хотелось отступить. В её словах была правда, постыдная правда. Он положил руку на голову Джона и провёл пальцами по тёмным волосам.

– Как бы мне это исправить, милая Лианна, – тихо пробормотал он, переводя взгляд с Джона на Висенью. Отметина на её лице словно обвиняла его. – Я слышал, что в Эссосе есть мази от таких шрамов. Я отправлю…

– Я говорю об угрозах, а ты толкуешь о шраме? Не посылай ни за какими мазями. Наша дочь боролась за то, чтобы жить, и теперь она носит шрам как доказательство этого. Я молюсь, чтобы она носила его с гордостью.

Рейгар поднял брови, удивлённый её словам. Она выглядела такой угрюмой; её полные губы надулись, а длинные густые ресницы бросили тень на бледные щёки. Веснушчатый нос и пушистые брови наморщились; ноги подтянулись к груди, заставляя её казаться меньше, чем она была. Её глаза смотрели вниз, укрываясь от него, хотя Рейгар чувствовал испуг в них.

– Это только начало, – загадочно прошептала она. – С двумя королевами игра престолов только стала ещё мутнее. Но трон только один, не так ли? И только одна королева может сидеть на нём. – Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Мы в опасности, Рейгар.

– Лиа…

– Пожалуйста, не спорь и не отрицай. Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но здесь замешаны жизни наших детей. Пока я королева, кто-нибудь будет хотеть моей смерти. Пока Джон – принц, кто-нибудь захочет его убить. Пока Элия – принцесса, кто-нибудь захочет её убить. Будут те, кто предпочли бы видеть короля-Ланнистера вместо Старка. Найдутся и достаточно безумные, чтобы сделать достаточно для воплощения этого.