Текст книги ""Ты уволен!" (СИ)"

Автор книги: ChristinaWooster

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Гарри остановился в паре шагов от меня.

– Мисс Селдридж?

Я повернулась. Резинка спала с волос, и они противно лезли в лицо, но убрать их не было ни желаний, ни сил.

– Я провожу Вас домой. Я не могу оставить Вас в таком состоянии.

Я пожала плечами. Гарри скинул джинсовую куртку и протянул мне.

– Спасибо.

– Да не за что, я и так не замерзну.

– За все… Спасибо, – пробормотала я. Гарри посмотрел на меня долгим взглядом и кивнул.

– Все будет хорошо.

***

– Господи, мисс! Как хорошо, что Вы вернулись! А где Найл? – Летти, уже пожилая, но все такая же полная, добродушная няня, но уже не моя, а Маргариты, все с тем же узлом тяжелых волос на затылке, открыла нам дверь, – девочка только что уснула.

– Хорошо, – я устало скинула кеды. Как непривычно.

– Добрый вечер, – Гарри смущенно прошел в гостиную и остановился в нерешительности, – мисс Селдридж, может, я…

– Останься, куда ты в такую ночь, – бросила я, и прошла в ванную, а Летти тут же захлопотала вокруг Гарри и провела его на кухню.

Вымыв руки и придав своему лицу хоть какой-то живительный вид, я тоже прошла на кухню, где уже за столом восседал Гарри, а Летти во всех красках и подробностях рассказывала, как перепугалась за бедного мистера Хорана.

– Но, наверное, Вам совсем неинтересно это все слушать… А вы, молодой человек, тоже работаете у Дональда?

– Типа того. Я секретарь мисс Селдридж, – на этих словах я прошла в кухню и Гарри умолк. Заметив меня, Летти быстро поставила на стол большую чашку с чаем для меня и поспешила вон из кухни, притворившись, что ей нужно посмотреть, как там Маргарита.

– Я так и не понял, кто такая Маргарита, – Гарри посмотрел на меня поверх чашки. Я прислонилась спиной к разделочному столику и зажала в пальцах чашку. Александр не звонил… Где он? Что с ним? Почему в такой важный день его нет рядом со мной? Почему он готов делить со мной только радостные события, а когда он действительно мне нужен, чтобы он мог меня успокоить и не дать мне вторично сойти с ума, его нет?!

– Это… – слова застряли у меня горле, – я расскажу потом.

– Как знаете, – Гарри отодвинул от себя чашку и поднялся на ноги. Он откинул со лба волосы и протянул мне руку.

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за чай…

– Останься, – ляпнула я быстрее, чем подумала. Наутро я буду жалеть, что сама же и нарушила субординацию и служебные отношения, но сейчас мысль о том, чтобы остаться одной в таком огромном доме и слушать причитания Летти, казалась мне безумием.

– Хорошо.

Мы с Гарри прошли в гостиную, и я легла на диван. Гарри устроился на полу, прислонившись спиной к дивану так, что я могла видеть только его профиль и волосы, вновь падающие на лицо.

– Мистер Хоран классный мужик, он справится. С ним все будет в порядке, – сказал Гарри, – не стоит так переживать. Все позади.

– Да, я знаю, – я прикрыла глаза. Головная боль переместилась на глаза, и теперь закрытые веки пульсировали и под ними плясали разноцветные огоньки.

Засыпая, я почувствовала, как Гарри склонился надо мной, ощутила запах его шампуня, а его губы на мгновение задержались на моей щеке.

И так спокойно мне не было еще никогда.

========== Глава 2. ==========

Проснулась я оттого, что у меня безумно затекла шея, и казалось, полностью налилась свинцом, и эта боль, проявившаяся сначала в самой шее, в доли секунды разлилась по всей спине до крестца. Я кое-как поднялась с дивана и заметила Летти, которая осторожно, думая, что я все еще сплю, входила в комнату с дымящейся кружкой чая. Но заметив, что я пыталась придумать себе сидячее положение, бодро со мной поздоровалась:

– Доброе утро, мисс!

– Доброе, – я принялась разминать шею, – Боже, вчера был ужасный день.

– Все уже хорошо. Недавно звонил Найл из больницы, сказал, что мистеру Хорану уже лучше.

– Господи, он все еще там?! – я вскочила на ноги, – я срочно еду туда.

– Да подождите, мисс! Выпейте хотя бы чаю, – Летти подала мне чашку, – а еще у меня для Вас сюрприз.

– Надеюсь, приятный? – я снова уселась на диван, осторожно беря в руки чашку. О да, это то, что может меня сейчас спасти!

– А вот это уже Вам решать, – Летти вышла из комнаты и через минуту вернулась с большим букетом цветов, – вот, это Вам. От Вашего вчерашнего спутника. Он просидел около Вас до утра и, как мне показалось, не сомкнул глаз, – Летти лукаво улыбнулась, протягивая мне цветы.

Это были белоснежные лилии, с ярким, острым, таким волнующим ароматом, который, казалось, вовсе не должен был подходить к их невинной белоснежной чистоте. Напитав легкие ароматом цветов, я отложила букет в сторону.

– Летти, Гарри просто со мной работает, он мой секретарь.

– Помнится, Вы так же говорили и про мсье Мельеса.

Саша! Точно! Я увидела, что мой телефон лежал в ногах дивана, и осторожно удерживая чашку, подхватила телефон. Никаких пропущенных звонков или сообщений. Я снова набрала номер Саши. Летти сделала вид, что смотрит в окно и тихонько насвистывает, но я прекрасно знала, о чем, точнее, о ком она сейчас думает. Снова абонент был недоступен. Я убрала телефон в карман брюк.

– Летти, – я снова отпила большой глоток чая, чувствуя, как жизнь медленно возвращается в мой ослабевший организм, – я сейчас поеду к мистеру Хорану. Потом на работу. Пожалуйста, если мсье Мельес позвонит или… Приедет… Ну, вдруг он будет искать меня здесь, – я смутилась, но женщина все поняла.

– Я все передам ему, как всегда.

– Спасибо. Маргарита еще спит?

– Думаю, уже проснулась.

Я соскочила с дивана и бросилась наверх в комнату. Эти голубые обои с белыми облачками, ворох игрушек и плакатов со смазливыми поп-звездами. В девять лет я была полностью такая же. А теперь такой была Маргарита.

– Привет, – тихо сказала я, осторожно проникая в комнату. Из-под вороха подушек и одеял показалась сонная взлохмаченная головка.

– Тетя Кристина! Привет! Я так соскучилась! – девочка выскочила из кровати и побежала ко мне. Я с силой ее обняла. Моя маленькая девочка, знала бы ты, как я по тебе скучала! Она, казалась, еще подросла и очень загорела. Настоящая красавица. Вся в…

– Я привезла тебе подарки! Смотри, – Марга потащила меня к столу и показала на свертки.

– Спасибо, моя дорогая, но я уже убегаю. Давай посмотрим подарки вместе вечером?

– Давай. А дядя… Дядя Дональд как? С ним все в порядке?

– Да, дорогая, все в порядке, – я не удержалась и снова обняла этого такого милого, теплого, пахнущего сладостями ребенка. Ее длинные светлые волосы щекотнули мне щеку.

– Я скучала. Хотя с Хеленой было весело. А Макс писал мне в чате, – гордо заявила Марга, отлипая от меня и снова садясь на кровать. На ней была белая пижама с пандами. Боже, какое чудо.

– Ого, скоро у кого-то появится бойфренд? – я подмигнула Марге и раскрыла шторы. Солнце, лениво выглядывая из-за домов, приветливо осветило мое лицо. Я улыбнулась, хотя на душе все еще было тяжело.

– Нет, ты что! Мы с ним друзья. Мне нравится Алекс.

– Ох, чувствую я, намаются твои парни с тобой, когда ты подрастешь! Сердца будешь разбивать всем только так! – я шутливо погрозила ей пальцем, – но мне пора бежать. Расскажешь мне все вечером? Посплетничаем, как по старинке, про этих несносных мальчишек, а?

– Обязательно!

Я вышла из комнаты, когда мобильный Марги, посветив экраном, звякнул. Очередное сообщение в чате, которого Марга явно ожидала, ибо только бросив взгляд на телефон, схватила его, и принялась быстро отвечать на сообщение. Такая маленькая, а уже настоящая кокетка.

Я спустилась вниз, через силу позавтракала, приняла душ. В нерешительности остановилась перед шкафом. Выбор, как всегда, пал на строгое, черное платье, черные остроносые туфли на каблуках. Поправила вчерашний макияж, придала щекам и губам яркость. Теперь можно ехать по делам.

Косметика на бледном, осунувшемся лице казалась слишком неправдоподобной и похожей на клоунской грим, но зато скрывала следы волнений и переживаний. Как жаль, что душу нельзя было закрасить яркой помадой и спрятать под слоем пудры.

Выходя из дома, я страшилась того, что этот день мог мне еще принести.

***

– Кристина?

Я обернулась слишком резко, и больничный коридор слегка поплыл у меня перед глазами. Я увидела Хелену. Ненакрашенные губы были бледны, а в руках она сжимала два стаканчика с кофе.

– Хелена.

– Ты прости, что я… Не была вчера с тобой… Просто Найл… Он позвонил и… Он сказал, что ты ушла с Гарри, а он был совсем один… И…

– Не оправдывайся, я все понимаю. Ты поступила очень хорошо, – я кивнула на кофе, – как он?

– Заснул только под утро. На нем лица не было. Я никогда не видела, чтобы Найл плакал, – Хелена сама шмыгнула носом и опустила глаза, – мне-то всегда казалось, что он такой… Бесчувственный… А тут… Я не могла даже подобрать нужных слов, чтобы его успокоить.

– Да тут и не требовалось никаких слов. То, что ты сидела с ним рядом – это лучшее, что ты могла для него сделать, – я села на край стула, Хелена присела рядом со мной и протянула мне кофе.

– Я его уже пить не могу, за ночь влила в себя, наверное, стаканов десять. Мне кажется, я уже вся состою из кофе и пахну им.

Я взяла стаканчик.

– А это… Это правда? – спросила Хелена, болтая кофе в другом стакане.

– Что?

– Что с тобой остался Гарри.

– Да.

– А Саша?..

– А он пропал, – равнодушно бросила я, – вчера днем уехал, чтобы отменить сделку с Бонаротти и пропал. Я оборвала его телефон. Впустую. Боже, если бы не Гарри, – я покачала головой, – в лучшем случае, я бы сейчас спала где-то бы в этой больнице вместе с Найлом. В худшем… Где-нибудь шаталась по улице с безумным взглядом и трясущимися руками, и в итоге меня бы забрали в сумасшедший дом. Ты знаешь, – я резко повернулась к подруге, – он мне даже цветы прислал. Всю ночь просидел около меня, пока я спала, а на утро Летти принесла цветы. Сказала, что от него.

– И после этого ты хочешь мне сказать, что ты ему безразлична?

– Я ничего не хочу сказать. Но разве непонятно, что это все глупо?

– Что – «глупо»?

– Ну, подумать… – я смутилась, и принялась рассматривать свои ногти, – подумать, что между мной и Гарри может что-то быть.

– А почему нет?

– Да потому, что он мой секретарь! А я его начальница.

– И что? Мельес тоже твой подчиненный…

– Александр… Он хотя бы взрослый, умный и серьезный!

– Ага, и ты понятия не имеешь, где его носило именно в ту ночь, когда он был так тебе нужен.

– Может, у него что-то случилось… – неуверенно протянула я. На большем ногте чуть ободрался лак.

– Да ты себя послушай. Даже сейчас, как ты о нем говоришь! Когда говорила про цветы от Гарри, у тебя даже глаза зажглись! А сейчас? «Может, что-то случилось», – перекривляла меня Хелена, – да… Да в рекламе про аэрозоли у людей и то эмоций больше!

Я прыснула.

– Ничего смешного. Признайся уже сама, что тебе до этого Мельеса и дела нет. Нет, он, конечно, красивый и все такое, – Хелена приложила руку к груди, но тут же резко взмахнула ей, пресекая любую мою попытку возразить, – но ведь ты с ним на дно тянешься. Вся эта твоя холодность, сдержанность… Да Александр ее только подогревает, как бы глупо это ни звучало! Он тебя боится и по струнке ходит. Разве это чувства?

– Да не надо мне никаких чувств, – тихо сказала я, – я просто хочу, чтобы с моими близкими все было хорошо.

– Да будет с ними все хорошо, не накручивай раньше времени. А вот эту старую песню мне брось. Слышишь? Хватит. Похоронить себя в двадцать три года! И это еще главный редактор журнала!

Я всегда начинала улыбаться, когда Хелена делала вид, что злится. Он мило морщила нос, и я знаю, что Найл это просто обожает. Но я не могла слушать это в миллионный раз. Ты еще молода… А как же личная жизнь… А как же чувства, любовь… Все это было, и хватит. Я поднялась на ноги. Хелена посмотрела на меня снизу вверх, закусив губу.

– Я лишнего сболтнула, да?

– Да нет, все нормально, просто мне правда надо навестить дядю, а потом на работу. На сегодня назначена съемка звезды на обложку.

– А, увидишь Гарри? – Хелена прищурила глаз, хитро, как лиса, охотящаяся на добычу.

Я неопределенно пожала плечами.

– Не знаю. Со Стайлсом никогда не знаешь, чего ожидать.

– Кроме того, что он всегда рядом, когда тебе это так нужно?

Я бросила пустой стаканчик из-под кофе в контейнер для мусора.

– Впрочем, как и ты рядом с Найлом.

***

– Тук-тук. Можно? Это я, маленькая девочка, которая так боялась спать одна.

– Кристина, – голос дяди был еще слаб, но как всегда, уверен в том, что он говорит. Он лежал на больничной кровати, к его руке была присоединена капельница. Я прикрыла за собой дверь.

– Ну, как ты?

– Как человек, переживший инфаркт. То есть где-то на грани между «паршиво» и «очень рад тебя видеть».

– И я рада. Я очень испугалась. И Найл.

– Знаю. Видел его, он заходил. Но с ним твоя подруга, а значит, он не пропадет.

– Это точно.

Повисла пауза, как застрявший в ветвях летучий змей. Мне всегда было тяжело общаться с дядей вне офисной обстановки. Когда в рабочих стенах обычно все было сказано, дома все разговоры сводились, в основном, опять к работе или к тривиальным вопросам о самочувствии и здоровье. Но, признаться честно, я редко видела дядю вне дома, и вот сейчас нам снова не о чем говорить. Я посмотрела на качающееся за окном дерево, слушала, как мерно тикали часы и слегка поскрипывал пол в коридоре, где за дверью ходила Хелена.

Палата была похожа на дядин рабочий кабинет. Все было оборудовано строго, со вкусом, не отвлекая внимания и не перенапрягая глаз. Большой телевизор на стене, тяжелый шкаф, полки с книгами, мягкое кресло для посетителей. Голубоватые обои, шелковые занавеси на больших, старомодно сделанных окнах.

– Ну, как дела на работе? Как твои работники?

– Хорошо. Готовим новый номер.

– Как Гарри? – дядя откашлялся. У него был хронический кашель после всех выкуренных сигар.

– Хорошо. Мы, вроде бы, сработались.

– Он хороший парень, – дядя указал мне взглядом на кресло, и я послушно села. Мистер Хоран не сводил с меня пристального взгляда, но был он вызван радостью встречи или желанием узнать, говорю ли я полную правду – я не могла понять.

– Наверное, – я снова стала следить за листьями на дереве. Ветки мерно гнулись, словно это танцевали со вздернутыми вверх руками люди, пытаясь выразить свои чувства. Мне показалось, что я даже качаюсь с ними и могу улететь так же легко, как и любой лист, – сейчас поеду в офис, будем снимать обложку. В этом номере Стайлс будет звездой номера, – призналась я, – мы решили, что все популярные люди уже всем приелись и решили сделать такое новое решение. Мне кажется, должно получиться свежо.

– Я не сомневаюсь в тебе. И извини, если напугал вас. Сам не понял, как это произошло. Но все же, я не так молод, как было раньше. Иногда я вспоминаю вас с Найлом совсем маленькими и не могу поверить, что вы уже такие взрослые.

Я почувствовала, что в горле у меня защипало.

– Мы навсегда останемся детьми, уж Найл особенно.

– Мне кажется, что за эту ночь он очень повзрослел. Я никогда не считал Найла серьезным или способным на что-то, – дядя прикрыл глаза, – в нем слишком много от его матери и меня всегда это беспокоило. Мне бы не хотелось, чтобы он вырос таким же ветреным, как она. Но теперь я вижу, что он очень тонкочувствующий, ответственный человек. И я им горжусь.

– И он тобой очень гордиться, правда! И я, – я опустила глаза. Мне всегда казалось, что говорить добрые, приятные слова, это как обнажать кожу для удара плетью. Ничего хорошего ты в ответ не получишь. Дядя улыбнулся и даже перестал кашлять.

– Спасибо, Кристина. Обещаю, что больше никогда не напугаю тебя так.

Выходя из больницы и направляясь к противоположной стороне улицы, чтобы поймать такси, мне показалось, что в больницу прошмыгнул Стайлс. Должно быть, это сказалась усталость и я просто с кем-то его спутала. Что ему делать в палате владельца издательства? Конечно, именно дядя поспособствовал тому, чтобы Гарри устроился работать в этот офис, но… Если он так хотел навестить мистера Хорана, почему не дождался, когда проснусь я, чтобы отправиться туда вместе? Нет, наверное, это все же был не Гарри.

Просто очень похож.

***

– Мисс Селдридж! Боже! Вот Вы где! Ну нельзя же так пугать людей! Мы думали, что случилось что-то невероятное!

Как только я переступила порог своего кабинета, ко мне вбежал Гарольд, снова покручивая свои усы, и прямо с ходу завалил меня своими слишком громкими речами. Я повернулась к нему. Гарольд никогда не требовал подкрепления – если он начинал что-то говорить, его словесные излияния ничто не могло остановить.

– Ни вас, ни мистера Мельеса нет в офисе с утра! У нас назначена съемка! Бонаротти нет! Стайлса нет! Я не знаю, что нам делать!

– В первую очередь, успокоиться, – я открыла окно, в глупой надежде думая, что поток прохладного ветра заставит Гарольда прикрыть рот или навеет ему ангину, – Вы звонили мсье Мельесу?

– Да, он недоступен.

Сердце у мен подпрыгнуло, как теннисный мячик. Это начинало принимать очень неприятный оборот… Если с ним что-то случилось… Нет, я не могу об этом думать. Я потерла двумя пальцами переносицу, заставляя себя думать.

– Мы слышали, что произошло с мистером Хораном, – тихо начал Гарольд, но в его понимании «тихо» было синонимом к «орать во всю глотку», – нам очень жаль.

– С мистером Хораном уже все хорошо, спасибо, – холодно сказала я, – Гарольд, отправляйтесь в зал для фотосессий и приводите в порядок реквизит и задники.

– Но Гарри…

– Отправляйтесь мигом! Стайлс скоро будет на месте, – ответила я голосом, не терпящим препирательств. Гарольд, снова потрогав свои пшеничные усы, словно сомневаясь в их присутствии на своем узком, словно вырубленном лице, развернулся и вышел из кабинета. Я вздохнула и снова попыталась дозвониться до Александра. Абонент не абонент. Черт! Я со злостью откинула телефон от себя. Где его только носит?! Господи, сделай так, чтобы с ним все было в порядке…

– Мисс Селдридж? К Вам можно?

В кабинет проснулась голова Гарри, и я устало подняла на него глаза. Его лицо снова сияло улыбкой, как начищенная до блеска зеркальная поверхность. Он осторожно переступил порог кабинета.

– Простите за опоздание, но теперь я всецело в Вашем расположении. Я могу приступить к съемке?

– Гарри, ты уверен? Ты уверен, что тебе это надо? – я вышла к нему из-за стола.

– Абсолютно. Хочу оставить о себе память среди потомков, – он рассмеялся и ловко присел на край моего стола. Узкие брюки обтягивали его длинные ноги, и я отвела взгляд. В этом теле не было изъянов. Я не могла понять, почему присутствие Гарри на моем рабочем столе, в моем кабинете так волнующее подействовало на меня. Я отошла от него на сравнительно безопасное расстояние.

– Я говорю не только о съемке.

– А о чем еще? – в зеленых глазах Гарри плясали озорные огоньки.

– Например, об утренних цветах, – спокойно сказала, складывая руки на груди. Пусть видит, что я настроена на серьезный разговор.

– А, Вы об этом? Да это просто так. Я стащил эти цветы на углу, там одна девчонка их продавала. Пока она отвернулась, я их и стащил. Вы, конечно, не заявите на меня в полицию? – он все еще улыбался, и казалось, даже сам голос Гарри звенел искрами смеха и переливался на солнце как горный родник. Я повела плечами.

– Все это не смешно.

– А я и не смеюсь, – снова этот гордый взгляд и вздернутый подбородок. Его самоуверенность начинала меня раздражать.

– И слезь ты уже со стола, что ты вообще себе позволяешь! – рявкнула я. По спине у меня прошла нервная дрожь, когда я увидела, как степенно и вальяжно Гарри спрыгнул со стола и облокотился на него спиной.

– Так лучше?

– Да.

Повисло молчание. Гарри выпятил губы, будто собирался поцеловать воздух, а потом потянувшись, сделал шаг ко мне. Я инстинктивно отпрянула вглубь кабинета, к шкафу со всевозможными литературными изданиями о журналистике и мире моды.

– Гарри, мне, конечно, приятно, что вчера ты не оставил меня одну, но, право, это пора прекращать.

– Что это?

– То, что происходит между нами. Все эти твои явные намеки… И прекрати на меня так смотреть! – взвизгнула я, и сама мысленно дала себе пощечину за то, что мой голос сорвался так нервно и противно. Я уперлась спиной в шкаф. До двери было еще несколько метров. А до Гарри – слишком мало расстояния, чтобы он не воспользовался этой удобной обстановкой. Гарри проследил взглядом за тем, как я измерила траекторию от шкафа до двери и цокнул языком.

– Как – так смотреть?

Я вжалась спиной в наружную поверхность полок. Руки у меня непроизвольно сжались в кулаки.

– Так, как будто ты хочешь меня раздеть.

Гарри победоносно дернул концом губ.

– А вы действительно так умны, как хотите казаться.

– Гарри!

– Я не собираюсь ничего делать, – Стайлс развел руками, – Вы забыли? Мы ведь с Вами друзья…

– Я помню, но…

– Пока у меня еще есть время, – Гарри посмотрел на часы над моим рабочим столом, – но учтите, его не так много…

– Мисс Селдридж!

В миг, когда Гарри собирался сказать что-то еще, а может, и двинуться ко мне, в кабинет снова ворвался Гарольд. Ему что, медом тут намазано?!

– Мисс Селдридж! Мисс Селдридж!

Я отлепилась от шкафа, и не глядя на Гарри, подошла к Гарольду.

– Мсье Мельес только что прибыл в офис. Правда… – Гарольд откашлялся и понизил голос настолько, насколько это казалось возможным, – он немного того…

– Что? – тупо переспросила я, все еще находясь во власти глаз Гарри, того, как он смотрел, словно сканировал меня и пытался пробраться мне не только под юбку, но и под кожу. Меня все еще немного трясло, но за годы службы я уже научилась справляться с волнением. Правда, в горле появилось неприятное ощущение, словно липкий комок, который все никак не удавалось проглотить.

– Если говорить прямо, то он пьян в стельку и, вообще, в офис его притащил водитель такси. Он сказал, что, пока Вы за него не заплатите, он не уедет, и будет требовать Вас к себе.

– О Боже мой! – оттолкнув Гарольда, который со странным интересом стал поглядывать на Гарри и его вечно расстегнутую рубашку, недоумевая, какое же действие он прервал своим появлением, я бросилась вниз спасать бедного Александра, которому в общем-то, запрещено было пить в силу того, что он вовсе не контролировал свои поступки. Я бежала вниз, не разбирая дороги. В ушах все еще стучал голос Гарри. Словно молоток, он отбивал на чугунной поверхности моего сознания каленым железом огненные, и такие пророчащие слова: «У меня еще есть время». Господи, да у кого в этом мире есть уверенность в том, скольким количества этого неоценимого и неустойчивого времени он обладает?!

***

Пьяный Александр лежал в холле на первом этаже, на диване, а водитель такси, словно неуемный страж, стоял возле него.

– Простите, что произошло? – спросила я. Водитель поднял на меня толстое, заплывшее жиром лицо, и принялся говорить что-то о том, что этот молодой, интеллигентного вида молодой человек, был настолько пьян, что его компаньон, с которым он и «нализался», еле впихнул его в машину такси, где он и отключился. Водитель нашел в кармане Мельеса визитку с адресом офиса и привез его сюда прямо из аэропорта.

– Уж не знаю, милочка, что там произошло, но чтоб так надраться! Постыдился бы!

– Да-да, – согласилась я, тем самым заставляя водителя поскорее заткнуться, дабы сюда не сбежался весь персонал, – сколько мы должны Вам?

Водитель назвал сумму. Мне казалось, что дорога от аэропорта до офиса должна стоить меньше, но я не стала спорить, а просто молча сунула мужчине деньги, чтобы он как можно быстрее скрылся с моих глаз.

– И передайте какой-то Кристине, чтоб он не смела выходить замуж за такого алкоголика! Пока не отключился, все пытался мне колечко для своей суженой показать!

С этими словами водитель удалился, тщеславно пересчитывая полученные деньги, а я присела перед Александром на корточки и вгляделась в его сонное лицо. Мужчина спал беспокойным сном. Казалось, во сне его кто-то преследовал, он слабо шевелил рукой, брови дергались, а губы безмолвно говорили что-то своему собеседнику во сне. Я попыталась его разбудить, хотя и знала, что это тщетно – напившись, Александр мог проспать и двое суток. Я оставила его так. Когда он проснется, его будет ожидать очная ставка со мной.

Поднимаясь обратно в зал для съемок, я уже овладела своим голосом и даже руки перестали дрожали. Гарольд стоял у входа в зал.

– Фотограф уже приехал, мисс. Он, правда, думал, что будет снимать Бонаротти. Он не очень обрадовался, когда увидел Стайлса. Мне пришлось соврать, что это новая модель.

– Молодец, Гарольд. Иногда ложь – наше самое лучшее спасение, особенно когда работаешь в мире СМИ. Гарри готов?

– Переодевается. Право, мне не нравится эта затея… Почему мы его послушались?

– Потому что журналисты обязаны рисковать, – ответила я с усмешкой, и напустив на себя серьезный, насупленный вид, вошла в зал.

Комментарий к Глава 2.

До раскрытия самой главной интриги осталось совсем чуть-чуть :) Терпения и спасибо всем читающим за комментарии!

========== Глава 3. ==========

– О Боже мой! О Боже мой! Я не знаю, где Вы только откопали такое сокровище, но право же, мои глаза не видели ничего лучше за всю мою работу! Какая естественность! Какое изящество! Какая непосредственность! Сколько жизни в его глазах и жестах! Каждая эмоция искренняя и неподдельная! Он – чудо! Лучшее, что когда-либо создавала природа! Этот парень – находка! Неоценимая красота! Он, кажется, весь дышит жизнью! В нем что, кто-то зажег солнце?! Сейчас он позирует с непосредственностью десятилетнего ребенка, а вот уже через секунду смотрит таким взглядом, что впору раздеваться и отдаваться ему! Боже, он не идет ни в какое сравнение с Бонаротти, с его единственной эмоцией: «Трахни меня, детка, ведь я такой крутой!» А этот молодой человек просто божество! Эти волосы, эти глаза, эта улыбка, эти зубы, эта фигура! В каждом движении такая искренность, такая простота и непритязательность! Ну-ка, мой милый, посмотри еще раз влево! О да, это то, что нужно! Кажется, что он абсолютно живой на этих снимках! Я смотрю на эту фотографию и прямо слышу, как звенит его смех!

Прибывший фотограф, Мэтью, с которым мы сотрудничали уже не первый год, и который подарил нам немало прекрасных снимков, просто захлебывался от восторга, тыча заскорузлым пальцем в экран фотоаппарата и показывая мне каждую сделанную фотографию. Обычно он не заискивал перед матерыми моделями, а перед Гарри просто рассыпался в похвалах и комплиментах. Я лениво потягивала кофе, делая вид, что работа Стайлса меня вовсе не привлекает. Но каждый миг, когда парень был занят тем, что посылал полные эмоций взгляды в камеру, я не могла оторвать от него глаз.

Стайлс был словно рожден для позирования. Обычно Мэтью всегда говорил моделям, как им надо встать и какое выражение лица принять. Здесь же Мэтью только успевал нажимать на кнопки камеры. Стайлс менял эмоции каждую минуту, и Боже, разрази меня на этом самом месте, если он не будет согласен со мной в том, что каждая эмоция была настолько искренняя, что захватывало дух. В минуту Гарри мог быть на снимках и желанным обольстителем, и скромным подростком. Он двигался уверенно, совсем не скованно, улыбался, шутил, смеялся так неподдельно, что Мэтью просто ловил экстаз.

Приготовленный для съемок наряд, а именно, черный классический костюм, черные лакированные ботинки и узкий галстук должны были подчеркнуть строгость образа, но Стайлс, не изменяя своей привычке и на этот раз, расстегнул рубашку до середины груди, открывая камере татуировки, небрежно набросил развязанный галстук на шею, и принимал такие позы, которым позавидовала бы любая профессиональная модель.

– Я даже не знаю, какую фотографию взять на обложку! – Мэтью дал минутный перерыв Гарри, настраивая свет, и дожидаясь, пока ассистенты вынесут в зал другие декорации – черные задники с изображением панорамы города. На фотографах должно было казаться, что Стайлс парит над крышами.

Сам парень в это время неспешно подошел ко мне.

– Ну что, мисс Селдридж, Вы все еще злитесь на меня? – он указал взглядом на восторженного фотографа, – по-моему, я не так уж и плохо справляюсь с этой ролью.

– Может быть, – протянула я, не желая впрямую соглашаться со Стайлсом. Его и до того напыщенный тон начинал меня раздражать, – может быть, из этой съемки действительно что-то получится.

– Что-то получится?! Что-то?! Да Вы смеетесь! Фотограф от меня в восторге! Приятно, черт побери, – Гарри потряс локонами, – как видите, я приношу издательству не только вред, как Вы думаете.

– Гарри, пожалуйста, иди на помост, – я уткнулась носом в полупустой стаканчик с кофе. Его присутствие ужасно на меня действовало! Эта его расстегнутая рубашка… Прекрасная шея с выступающими под тонкой, бледной кожей шея… Руки, которые оголились из-под закатанных рукавов пиджака… Боже! По-моему, в помещении стало слишком жарко.

– Крис! Крошка! – из раздумий меня вывел голос Мэтью. Позвякивая на ходу золотой цепочкой, украшающей его массивную шею, он подошел ко мне и слегка приобнял за плечи, – а почему бы тебе не попробовать?

– Что?

– Ну, я сейчас понаблюдал за Вами со стороны…. Вы отменно смотритесь! Что по поводу пары снимков, а? – Мэтью указал большим пальцем на Гарри, – всего лишь просто попробовать. Это будет интересно. Типичная стервозная твоя внешность в сочетании с его ангельским ликом…

– О Боже, Мэтт, нет! Я ведь не модель!

За спиной послышался смешок Гарри. Я повернулась и метнула на него полный ненависти взгляд.

– Да! Да! Это именно то, что нужно! – Мэтью принялся хлопать в ладоши, как ребенок, – Именно тот взгляд! Милочка! Кейти! – закричал Мэтт, оборачиваясь назад и вызывая одну из многочисленных помощниц, – принеси тот красный жакет, который я отобрал для съемок. Твое платье просто прекрасно, моя милая, – Мэтт поднял меня на ноги, повернул вокруг своей оси, одобрительно глядя на мое обычное черное платье, – просто прекрасно! Чуть-чуть покрасим губки… Давай попробуем!

– Опять этот злостный рок, что сгущается в предвечерней тьме… – тихонько продекламировал Гарри, бочком продвигаясь мимо меня к помосту, – мне тоже кажется, что это неплохая мысль.

– Заткнись! Мэтью, не стоит. Мы и так должны были снимать только Бонаротти, что читатели подумают, когда увидят на обложке вместо одного двух незнакомых людей? Этот выпуск никто не купит!

– Купит, моя сладкая, обязательно еще как купят! Когда увидят, какие потрясающие снимки сделал Большой Мэтт! Решено! Кейти, спасибо, ты как всегда прекрасна, – Мэтт протянул мне красный жакет, – он очень тебе идет. Потрясающе. Повернись, дай поправлю волосы… А насчет номера даже не думай. Сделаете выпуск про изнанку вашего издательства. Читателям давно пора знать, кто трудится на благо этого журнала! А ты просто прекрасна.