Текст книги "Одиночество рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Может, тебя подвезти? – лениво предложил дядя Чанёль.

– Нет, не нужно. За мной заедет водитель.

Махнув на прощание рукой, Сехун неспешно скрылся за углом, а Сурин съёжилась под испепеляющим взглядом Пака.

– Ничего не хочешь мне объяснить?

***

По дороге домой девочка в красках рассказала о случившемся в школе инциденте. Мужчина хмурился, нервно бил пальцами по рулю, но не перебивал, давая племяннице возможность выговориться. Притормозив у одной из аптек, он оставил её в одиночестве в автомобиле, а сам ушёл покупать лекарства.

Сурин видела, как долго Пак курил на крыльце, небрежно сжимая в руке фирменный пакет с изображением детской микстуры. И он так нелепо смотрелся сейчас – высокий, холёный мужчина в дорогом пальто, со стильной укладкой, и с пластиковым пакетом, на котором изображён розовощёкий карапуз. Интересно, из дяди Чанёля получился бы хороший отец? Представив его с младенцем на руках, Сурин нервно хихикнула и откинулась на спинку сиденья. Она искренне надеялась, что у мужчины непременно сложится семейное счастье, а сама Ли не станет ему в этом помехой.

– Значит так, – решительно начал дядя, стоило дверце хлопнуть, а двигателю завестись. – Повторяю один раз, этого должно хватить. Ты не просто Ли Сурин. Ты – моя племянница. И я не хочу, чтобы всякие девки избивали тебя, издевались над тобой и совершали другие пакости. Поэтому ты должна мне пообещать, что больше никому и никогда не позволишь это сделать. Дерись, кусайся, кричи, но только не терпи все эти издевательства над собой! Запомнила?!

Девочка решительно кивнула, не сводя блестящих глаз с воинственно настроенного мужчины:

– Я не буду за тебя заступаться, но я готов тебе помогать. Если хочешь, запишу на курсы самообороны. Или сам лично научу парочке ударов. Всё остальное зависит уже от тебя. И да, ради всего святого, если ты плохо себя чувствуешь, не лезь в воду! Ты не только себя, но и тренера могла подставить. Хотя ему и так теперь достанется…

– Но ведь можно позвонить в школу и всё объяснить?!

– Какая школа? У тебя больничный на неделю! Давай всё-таки съездим в клинику и осмотрим тебя…

– Нет!

Чанёль вздрогнул, когда едва тёплая ладошка уверенно сжала его пальцы, лежащие на руле.

– Не надо в больницу. Пожалуйста!

– Да почему?!

– Там папа умер, – прошептав это, Сурин отвернулась и до конца пути не проронила ни слова.

И всё же, она была благодарна мужчине, когда тот привёз её домой и помог добраться до комнаты.

– Завтра придёт моя горничная. Цзыань китаянка, но по-корейски треплется лучше нас с тобой. Она за тобой присмотрит.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Сурин, но за мужчиной уже закрылась дверь и шаги его вскоре стихли.

***

Цзыань оказалась милой женщиной лет сорока – полноватой, с длинными жгуче-чёрными волосами, собранными в пучок, и карими глазами. Она ярко красилась, подчёркивая губы ярко-красной помадой, а линию ресниц вырисовывая изумрудным карандашом, но это не смотрелось вульгарно, хотя у Сурин время от времени и возникало желание стереть эту безвкусицу большим кухонным полотенцем.

Горничная с энтузиазмом учила девочку готовить китайские блюда. Они часами стояли у плиты, контролируя процессы варки, жарки и тушения, а затем, довольные своими экспериментами, встречали усталого Чанёля и заставляли его пробовать свои шедевры.

Пару раз Пак пытался сбежать, иногда ему это даже удавалось, но в большинстве случаев у племянницы получалось усадить его за кухонный стол и придвинуть тарелку с ароматным блюдом. Вначале Чанёль морщился, вяло ковырялся в ингредиентах, но затем, распробовав вкус, съедал всё подчистую и, неизменно бросая короткое «спасибо», сбегал к себе на второй этаж.

А по утрам, когда Цзыань ещё не успевала прийти на работу и Сурин сама варила для мужчины кофе и готовила бутерброды, он отчитывал её за подобные фокусы, в сотый раз повторяя, что ненавидит есть дома и, мол, старается держать себя в форме, а такими темпами скоро ни в один костюм не влезет.

Девочка внимательно его слушала, улыбалась, кивала, а перед самым уходом выходила в прихожую, чтобы проводить дядю, и торжественно протягивала его кожаный портфель. И мужчина знал, что придя на работу, обязательно обнаружит аккуратно сложенную в бумажный пакет выпечку – Сурин безошибочно угадала его главный секрет и теперь бессовестно этим пользовалась.

– Цаньле стал другим, – как-то раз, во время очередного чаепития, заявила Цзыань. – Он ведь и правда никогда дома не ел. Я первое время готовила, а потом совсем перестала. А тебе вот поддаётся!

– Скажете тоже, – смутилась Сурин, облизывая испачканные в шоколаде пальцы. – Дядя похож на дикого тигра, которого я пытаюсь приручить, только получается это весьма скверно.

– Может, он и зверь. Только что все животные любят? Ласку! А ты с ним ласкова и добра, вот он и тянется к тебе.

Девочка довольно улыбнулась словам горничной. Китаянка была права – Сурин удалось найти подход к ледяному сердцу Пака. Оно оттаивало медленно и неспешно, словно нехотя, но девочка чувствовала, как стена, разделяющая их, с каждым днём слабела и рушилась.

Если раньше они почти не разговаривали, то теперь Чанёль мог поболтать с племянницей пару минут перед сном, пусть и говоря на отвлечённые темы. Он не возражал, когда Сурин тайком пихала вкусности в его портфель. Смиренно выдерживал ежевечерние экзекуции из категории «а это ещё вкуснее, чем было вчера!»

Но всё же пропасть между ними была ещё слишком большой. Пак до сих пор не разрешал встречать его после работы или звонить по пустякам в течение дня. Никогда не рассказывал о своих делах, не интересовался событиями в жизни девочки, разве только самочувствием. Да, они жили под одной крышей, изредка пересекаясь, но Чанёль упрямо не желал признавать в Сурин своего человека.

И все эти постоянные метания сводили девочку с ума. Мужчина был то мучительно близко, то слишком далеко. Он то улыбался и был приветлив, а иногда напоминал неприступную холодную скалу. И Сурин разбивалась волнами непонимания о его твёрдый берег и совершала всё новые и новые попытки – размягчить, отогреть, добиться. Как часто казалось – вот она, победа. А потом все её старания рушились, словно карточный домик, обнулялись, и приходилось начинать сначала.

– Ему нужно время. Он столько лет жил один, – фыркала Цзыань, намывая пол в гостиной. – Наберись терпения или просто оставь свои попытки.

– Но я хочу стать к нему ближе!

– Люди боятся привязываться. Слишком больно становится, когда теряешь человека.

***

Больничный Сурин уже подходил к концу. Головные боли наконец отпустили. Теперь можно было со спокойной совестью готовиться к началу учебной недели, благо накануне позвонил Минсок и вывалил на одноклассницу ворох домашних заданий, которые она пропустила за неделю.

Несмотря на воскресный день, дядя вновь собирался на работу. Кажется, он опаздывал, потому что носился по дому слишком уж громко, сбивая все углы и ругаясь, что в шкафу нет ни одной чистой рубашки. Сурин на это заявление лишь закатывала глаза – прошлым вечером они с Цзыань собственноручно выгладили аж пять сорочек. Впрочем, мужчина всегда бесился, если его поджимало время.

– Нет времени на кофе, на работе выпью, – отмахиваясь от протянутой кружки, ворчал Пак.

– Это займёт пару минут!

– Где мой галстук?!

Сурин лишь поджала губы, когда мужчина вихрем унёсся на второй этаж и продолжил ругаться уже там. Когда он, с трудом собравшись, спустился вниз, племянница уже ждала его с пальто в руках.

– Как мило! – скривился дядя, торопливо одеваясь. – Рано не жди, у меня приезжает заказчик из Гонконга.

– Не забудьте пообедать!

– Во-первых, у меня ещё ваше вчерашнее мясо не переварилось, во-вторых, хватит мне «выкать». Я что, столетний дед, что ты со мной так разговариваешь?

– А как надо? – растерялась девочка.

– Просто на «ты».

– Хорошо, дядя Чанёль. Как скаже…шь.

– Да не дядя. Просто ЧАНЁЛЬ! – повысив голос, гаркнул мужчина. – Всё, до вечера!

Лишь услышав, как хлопнули ворота и стих шум мотора, Сурин пришла в себя. Вот это дела – просто Чанёль. Улыбнувшись такому приятному заявлению, девочка задумчиво поднялась к себе в комнату и долго смаковала на языке имя дяди, привыкая к нему, словно слыша заново без этой уродской, набившей оскомину приставки «дядя».

У Цзыань сегодня был выходной, поэтому девочка оказалась предоставлена самой себе. Половину дня она посвятила домашнему заданию, а затем завалилась на кровать, чтобы дочитать книгу, заимствованную тайком из богатой библиотеки Чанёля.

Кажется, девочка всё-таки задремала, потому что звонок в дверь услышала далеко не сразу. Не ожидающая гостей, она испуганно выглянула в окно и замерла от страха и удивления – у ворот, кутаясь в тонкое серое пальтишко, стояла Оми и требовательно нажимала на кнопку звонка.

Чертыхнувшись, Сурин надела на ходу толстовку и выбежала во двор, нехотя щёлкая замком и поднимая на подругу обиженный взгляд.

– Привет! А я уж испугалась, что тебя дома нет! – счастливо улыбнулась Рой, заглядывая в глаза девушки. – Ты как?

– Завтра в школу, – пробурчала Ли, словно это всё объясняло.

– Не пустишь? – заглянув за спину подруги, поинтересовалась Оми.

Сурин уже хотела фыркнуть и захлопнуть дверь перед носом девчонки, как осенний ветер, ударивший ей в лицо, откинул в сторону волосы, обнажив замаскированный под прядями синяк на скуле.

– Это что? – моментально подобралась Ли.

– Это я Мине правду рассказала, – шмыгнула носом Оми.

Сурин прекрасно помнила слова о том, что Чанёль ненавидит гостей. И знала, что вначале нужно спросить у него разрешения, прежде чем кого-то впускать… Но он же допоздна будет на работе. Да Оми сто раз успеет уйти, прежде чем дядя вернётся. Ничего, один раз можно и рискнуть.

Она провела подругу на кухню и согрела чайник. Выставила на стол все сладости, найденные в шкафчике, и села напротив, ожидая объяснений. И Оми всё рассказала – плача, обжигаясь чаем и заедая своё горе ореховыми конфетами.

Как оказалось, она подошла к Мине уже на следующий день и выложила всё, как на духу. В ответ возмущённая и оскорблённая девица наградила её хорошо поставленным ударом и взяла с Оми клятву, что та и на метр к Сехуну не приблизится.

– Плевала я только на все клятвы. Всё равно он мой будет, – тут же фыркнула Рой, вздёрнув кверху нос. – А это правда, что Сехун вытащил тебя из бассейна?

– Ну да, он был рядом, когда я начала тонуть, – нехотя призналась Ли.

– Вот, блин, повезло, – разочарованно протянула Оми. – Как думаешь, если я буду тонуть, он мне поможет?

– Лучше скажи, Чонину не сильно досталось?

– Не, его отмазали. Твой дядя позвонил в школу и сказал, что это был несчастный случай и тренер ни при чём, – подруга сунула руку в карман, отчаянно что-то там ища, после чего напряжённо откинулась на спинку стула и похлопала себя по животу. – Вот я объелась! Как теперь домой идти!

– Мина всё-таки сучка! – понизив голос, Сурин подалась вперёд. – Давай объединимся и покажем ей, где раки зимуют!

– Думаешь, она нам по зубам? – Оми пожала плечами и пристально заглянула в глаза Ли. – Знаешь, я давно хотела спросить. А где твоя мама?

Вздрогнув от неожиданности вопроса, Сурин не нашлась сразу, что ответить. Не хотелось вот так просто посвящать посторонних в самую горькую историю своей жизни, но и молчать было неправильным.

– Она умерла, когда я была совсем крохой. Папа говорил, что у неё была какая-то опасная инфекция, началось осложнение и… всё, – Сурин неловко сжала в руках кружку и отпила противный остывший чай. – Знаешь, я всегда немного завидовала своим друзьям. Потому что у них была мама. Та, к которой они могли прийти, когда разбивали коленки или хотели похвастаться хорошей оценкой за контрольную. Которая готовила им обеды, читала сказки на ночь, заплетала косы, пела колыбельные. Да, у меня был прекрасный отец, но он не мог мне заменить маму. Я не знаю, какая она была, я видела её только на фотографиях. Но папа её очень любил и она меня тоже. Я знаю, она присматривает за мной с небес. Моя мама. Как непривычно это звучит!

И Сурин бы точно расплакалась от переполнявших её эмоций, если бы не услышала хлопок двери. Резко подскочив, она перевела на Оми испуганный взгляд, едва не приказав ей спрятаться под столом. Впрочем, они бы и не успели этого сделать – уверенные шаги приближались к кухне, где и сидели девчонки.

– Сурин, я ушёл с работы пораньше. Будешь со мной ужинать?

Чанёль так и застыл на пороге кухни, поочерёдно глядя то на всклокоченную племянницу, то на её ошарашенную подружку.

– Это кто? – наконец, спросил он.

– Это Оми.

– Здравствуйте! – наконец, придя в себя, поклонилась девушка.

– Та самая?

– Я сейчас всё объясню!

– Приятного аппетита, – небрежно швырнув на стол коробку с пиццей и жестяные банки с колой, мужчина покинул кухню, судя по шагам, поднимаясь на второй этаж.

– М-м, вкусняшки!

Зашипев, Сурин выдернула из рук Оми кусок пиццы и положила его на прежнее место.

– Тебе пора домой! Давай я тебя провожу!

– Да ладно! Я ещё посижу.

– Нет, у меня у самой есть важное дело. Совсем из головы вылетело!

Ли силой вытащила подругу в коридор и буквально силком натянула на неё сапоги и пальто.

– Спасибо, что навестила. Встретимся завтра в школе! – с энтузиазмом выкрикнула она, прежде чем захлопнуть дверь перед носом растерявшейся Оми.

Облегчённо вздохнув, Сурин сползла по стенке на пол и прислушалась к тишине в квартире. Вот же незадача – только у них с дядей началось удачное сближение, как Оми своим визитом всё испортила. И как теперь налаживать контакт? В комнату к Паку заходить нельзя, а сам он из неё может сутками не выбираться!

Впрочем, собрав остатки мужества, Сурин добралась до комнаты дяди и робко занесла руку, чтобы постучать. Сомнения глодали её, не давая разобраться, что лучше – дать ему возможность успокоиться или, напротив, объяснить всё сразу, исключив возможность накрутить себя и обидеться.

Но не успела девочка стукнуть по ровной деревянной поверхности, как дверь с тихим скрипом распахнулась и на пороге появился мокрый после душа Чанёль, из одежды на котором были одни спортивные брюки.

– Ты чего здесь делаешь? – продолжив вытирать полотенцем волосы, недоумённо спросил мужчина.

– Извиниться пришла. Я не ждала её в гости. И не смогла найти достойной причины, чтобы не впустить, – промямлила Сурин, опустив взгляд в пол.

– Мне не нравится, что к тебе в гости пришла именно эта девочка. Ты сама говорила, что она тебя предала.

– Но она поговорила с Миной и всё ей объяснила, а та её ударила!

– Сурин! – горячая ладонь легла на плечо племянницы и крепко сжала. – Запомни, что человек, который однажды тебя обманул, сможет сделать это ещё не раз. Подумай хорошенько, прежде чем её прощать.

Чанёль прошёл мимо девочки, оставив после себя шлейф незнакомого пряного запаха и обманчивый след тепла на покрасневшей коже.

========== Глава 7 ==========

Несмотря на небольшую, но неприятную ссору, случившуюся накануне, Чанёль самостоятельно подвёз Сурин в школу и, пожелав удачного дня, умчался на работу. Проводив взглядом его автомобиль, девочка тяжело вздохнула и поплелась к мрачно возвышающемуся зданию. Вот, вроде бы, извинилась перед дядей, да и он больше про инцидент не вспоминал, а совесть продолжала ныть, словно гнилой зуб, и мешала радоваться долгожданной свободе после стольких дней домашнего заключения.

Оми, как и раньше, поджидала её на крыльце. Весело помахала рукой и бросилась навстречу, то и дело наталкиваясь на плечистых старшеклассников и тихо перед ними извиняясь.

– Привет! Я так скучала! – наконец, повиснув на подруге, выдохнула Рой. – Без тебя тут слишком тоскливо!

– И как же ты столько времени училась здесь до меня? – хмыкнула Сурин, так и не привыкнув к столь бурной реакции.

– Пойдём уже, скоро урок начнётся, – Оми пропустила её слова мимо ушей и потащила вверх по ступенькам крыльца.

В классе всё было как обычно – сидящие на партах одноклассники, ржущие непонятно над чем; шепчущиеся девчонки, украдкой поглядывающие в зеркальца. При виде Сурин они даже бровью не повели, да что там – они даже на учителя не сразу обращали внимание.

Впрочем, один человек всё же встретил Ли испытующим тяжёлым взглядом. Сехун, по-прежнему сидящий за последней партой, криво усмехнулся и постучал длинными пальцами по парте, а Сурин задумалась – кто они теперь друг другу? Друзья? Вряд ли. Враги? Тоже нет. Как ни крути, но О ей жизнь спас. Возможно, будет правильнее с ним поздороваться?

Оми притормозила у своей парты и стянула с плеч рюкзак, чтобы подготовиться к уроку. Сурин же медленно подошла к своему месту и, отчего-то покраснев, коротко кивнула парню. Тот хмыкнул и приподнял ладонь от парты на пару сантиметров. Что ж, надеяться на нормальное приветствие от Сехуна было глупо.

Первым уроком была физика. Пока тучная учительница рисовала на доске непонятные формулы и схемы, а Сурин их старательно переписывала в тетрадь, Сехун лениво смотрел в окно, залитое дождём, и барабанил в такт ему пальцами по парте. От этого монотонного глухого звука у Ли разболелась голова. Она честно терпела десять минут, после чего развернулась и злобно сверкнула глазами.

– Что? – приподняв левую бровь, поинтересовался О.

– Пожалуйста, потише! – сдавленно попросила Сурин, вновь продолжить конспектировать материал.

Но не прошло и десяти секунд, как противный звук повторился, вбиваясь в гудящую голову словно гвозди в крышку гроба.

– Я тебя умоляю, не надо шуметь! – прошипела Ли, схватившись за виски.

– Какие мы нежные! – фыркнул Сехун, подавшись вперёд. – Поцелуешь и я буду сидеть ти-и-ихо!

– Я? Тебя? – выпучив глаза, уточнила Сурин, после чего злобно поджала губы и отвернулась.

Она старательно игнорировала стук за спиной, хотя больше всего на свете желала залезть на парту, потопать ногами и во всеуслышание объявить, как сильно она ненавидит О Сехуна. Самое интересное, что никому другому не было дела до этой монотонной долбёжки. Никто даже головы не повернул на задние парты, разве Оми оборачивалась пару раз и недовольно хмурила брови. Но что она услышит с такого расстояния!

Наконец прозвенел долгожданный звонок. Пока девочка торопливо скидывала в рюкзак учебник и тетрадь, Сехун прошёл мимо и, аккуратно толкнув её бедром, бросил на парту скомканный листок. Проводив его мрачным взглядом, Сурин развернула записку и сдавленно зашипела. Только такой идиот, как О, мог написать подобную ерунду: «Я знаю, что ты меня любишь!».

– Ни хрена ты не знаешь! – крикнула Ли ему в след, вот только в классе остались лишь Оми и пара замешкавшихся одноклассников.

– Что там у тебя? – с любопытством глядя на листок в руке подруги, уточнила Рой.

– Шпаргалка, – соврала Сурин, поспешно пряча её в карман толстовки.

– Я могу тебя кое о чём попросить?

– Ну?

Оми облизнула пересохшие губы и покосилась на одноклассников, заговорив лишь в тот момент, когда те вышли в коридор, прикрыв за собой дверь.

– Ты о чём-то шепталась с Сехуном и мне это не нравится. Ведь ты знаешь, как я его люблю! Пожалуйста, не нужно с ним заигрывать у меня за спиной. Это единственное, о чём я хочу тебя попросить! – в тихом голосе было столько горечи, что Сурин устыдилась сама не зная чего.

– Да что ты такое говоришь?! Я не претендую на него. Он мне ни капли не нравится!

– Я очень на это надеюсь, – горько вздохнула Рой и поплелась к двери.

До конца дня Сурин бегала за ней, словно собачонка. Пыталась рассмешить, угощала шоколадкой и почти дала обещание помочь с завоеванием Сехуна. Только тогда Оми размякла и вновь превратилась в милую ласковую девчушку.

На одной из перемен к Сурин подошёл Минсок. Поинтересовался самочувствием, предложил свою помощь по изучению пропущенных тем. И Ли ему даже что-то отвечала, пока не заметила, что Ким даже не смотрит в её сторону, неотрывно наблюдая за заскучавшей Оми.

Когда он отошёл, Сурин схватила подругу за руку и загадочно округлила глаза:

– Ты это тоже видела, да?!

– Что видела?

– То, как на тебя смотрит Минсок! Кажется, ты ему нравишься!

– Совсем, что ли? – неожиданно разозлилась девчонка. – Он меня бесит!

– Да почему? – растерялась Ли.

– Потому… потому что он ботан! Зануда он, меня тошнит от него! Вечно таскается за мной, как на верёвочке привязанный. Научился бы держать свои чувства при себе!

– Так почему бы тебе не поступать также?! Возможно, Сехун о тебе такое же мнения?!

Сурин не хотела говорить ничего подобного, но слова сами сорвались с языка. Да, она была зла на Оми, но давить на свежую рану было отнюдь не дружеским поступком. Рой закономерно всхлипнула и убежала в сторону женского туалета, а Ли устало прикрыла глаза, не найдя в себе ни сил, ни желания, чтобы бежать следом и успокаивать в очередной раз. Возможно, будет лучше разорвать эту дружбу прямо сейчас, пока они не привязались друг к другу особенно сильно? Что-то не клеится у них, как ни крути.

– Что? Пригрела на груди змеёныша? Зубки теперь показывает?

Сурин недоумённо повернула голову и увидела стоящую рядом Мину. Школьная красавица весьма дружелюбно улыбалась, а за её спиной высились ещё пять таких же принцессок, вслед которым, несомненно, томно вздыхали все парни.

– Что ты хочешь?

– М-м, открыть тебе глаза на кое-кого? Ты мне нравишься и я не хочу, чтобы ты заблуждалась на счёт Оми. Пойдём на крышу! – видя, что девочка не торопится принимать приглашение, Мина усмехнулась и покачала головой. – Или ты меня боишься?

Вспомнив про наставления Пака, Сурин с трудом переборола страх и послушно зашагала вслед за свитой Мины. Остальные ученики недоумённо оборачивались им вслед, но ничего не говорили. Видимо, разборки на крыше были привычным занятием для этой школы.

Снаружи, под осенним свинцовым небом, было весьма прохладно. Клетчатые юбчонки тут же заколыхались на ветру, а на волосы начали падать мелкие капли моросящего дождя. Где-то внизу, на площадке, кричали парни, а чуть в стороне шумела оживлённая автострада.

Мина отошла к ограждению и взглянула на непривычно пустынный двор – несколько фигур, резвившихся на площадке, да заядлые курильщики за углом были не в счёт. Её свита растеклась по крыше, делая вид, что им нет дела до предстоящего разговора, но это было обманчивым впечатлением – каждая из них, несмотря на внешнюю раскованность, изредка подозрительно косилась на застывшую у стены Сурин.

– Почему ты общаешься с Оми? – начала Мина издалека.

– Скажи, что хотела, и я уйду. У меня нет настроения для философских бесед.

– Рой не умеет дружить, она лишь пользуется другими для своих целей. Милый белый кролик, под шкуркой которого скрывается гремучая змея.

– Ты так говоришь, словно она и тебя использовала, – предположила Сурин, сложив руки на груди.

– Я не настолько глупа, как тот же Минсок, который за один её взгляд готов сделать, что угодно. Например, засунуть в плавательную секцию или достать редкую книгу, или отмазать перед ученическим советом, который недоволен её полной отстранённостью от школьной жизни. Или, вот, взять тебя. Посмотри на себя со стороны – ты уже бегаешь за ней, как собачка. Вымаливаешь прощение. А за что? Ты задумывалась над этим? Она спит и видит, чтобы начать встречаться с Сехуном. Ты думаешь, он не знает о её чувствах? Всё он знает прекрасно. И ненавидит её, потому что она как пиявка – присосётся и не оторвёшь, пока всю кровь не выпьет! А ты знаешь, что до каникул к нам в школу переводилась одна девочка? Миён проучилась чуть больше месяца, а потом перевелась. Правильно, причина в Оми! Эта сука втёрлась ей в доверие, а потом выставила посмешищем на всю школу!

– Что же такого она сделала?

– Спроси любого в этой школе и тебе расскажут.

– Хотелось бы, для начала, услышать твою версию.

– Они как-то встретились дома у Миён, и дурачились. Немножко выпили, а затем их потянуло на приключения. Оми уговорила Миён раздеться, сняла её на свой мобильник, а потом подсунула эти снимки Сехуну. Знаешь, почему? Потому что он понравился Миён и она делала всё возможное, чтобы не оставить ей и шанса. О, естественно, послал её куда подальше, и тогда Оми тайком развесила эти фотографии по всей школе. Представляешь, какой скандал здесь был?

В доказательство своих слов, Мина протянула смартфон, на котором было сохранено множество снимков школьного забора с приклеенными на нём фотографиями обнажённой девушки. Холодок пробежал по спине Сурин, но она отказывалась верить услышанному и увиденному. Не может ведь Оми… вот так… с другим человеком…

– Миён моя двоюродная сестра, Сехун – парень, который мне нравится. Надеюсь, ты понимаешь, что мстить Оми я буду до последнего?

– Но ведь Миён тоже нравится Сехун…

– И что? Она бы никогда не стала с ним крутить за моей спиной. И нравиться ей может, кто угодно!

– Что ты ещё хотела мне сказать про Оми? Здесь холодно и урок уже начался! – нервно поёжилась Ли, которой этот разговор нравился всё меньше.

– Она вчера была у тебя, верно? И наверняка рассказала, что её синяк моих рук дело? – дождавшись неуверенного кивка, Мина победно ухмыльнулась. – Лживая тварь, как я и предполагала. Она и не думала приходить ко мне и исповедоваться. Мы лично затащили её на крышу и силой вытащили правду об авторе записки. Пришлось её проучить, чтобы не лезла к чужим мальчикам. И я ей дала шанс искупить свою вину. Не поверишь, но она всё выполнила безукоризненно!

Что-то тяжёлое заворочалось в желудке Сурин, глухая тревога отозвалась болью в быстро стучащем сердце. Мина легко отобрала у неё свой телефон, что-то нажала и Ли услышала свой собственный дрожащий голос, рассказывающий о маме.

– Что это? – всхлипнула она, сжав кулаки.

– История про твою маму. Мне, правда, жаль, – пожала плечами Мина, а её свита дружно захихикала. – Теперь понимаешь, насколько «хороша» Оми?

Сурин закрыла глаза и отвернулась. Её трясло, выворачивало от отвращения ко всем этим людям, посмевшим высмеять историю о самом близком для неё человеке, которого она никогда не знала лично, но любовь к которому пронесла через всю жизнь. Светлое имя её мамы испачкали, и желание мстить царапалось в грудной клетке, отчаянно просясь наружу.

– Кстати! Есть ещё одно видео! Сняли в твой первый день, когда Сехун донимал тебя в столовой! – рассмеялась Мина, подсунув экран под нос Сурин.

Картинка расплывалась от слёз, но она успела увидеть на трясущемся видео себя – грязную, сидящую на полу; возвышающегося над собой Сехуна и ржущую на заднем плане Оми. Она хохотала наравне с остальными учениками, комично прижав ладони к животу. А потом, спустя несколько минут, уже знакомилась с Сурин в туалете, доверительно рассказывая, какая она брошенная всеми и как хорошо её понимает.

– Ну так что, ты со мной? – серьёзно спросила Мина, пряча телефон в сумочку.

Не проронив ни слова, Сурин толкнула дверь и сбежала вниз по ступенькам. Желания идти на последние уроки не было, поэтому она завернула к медсестре и попросила написать ей освобождение на сегодня. Памятуя о строгом дяде и недавней травме, женщина послушно выдала справку и даже порывалась вызвать такси, но девочка вежливо отказалась.

Обратно она добиралась пешком – нужно было проветриться и собраться с мыслями. Когда слёзы высохли, а дрожь немного утихла, Ли села в нужный автобус и поехала домой, чтобы там, в родных стенах, пережить случившееся потрясение. Она чувствовала себя грязной и преданной. Не покидало ощущение, что между лопаток торчал нож и причинял боль каждым движением. Сказала ли правду Мина? Несомненно. Был ли прав Чанёль? Совершенно точно. И что делать ей теперь? Сурин не знала. Если бы Оми предала только её, она бы смогла забыть и отпустить. Да, они бы перестали общаться, но зла бы она не держала. А тот факт, что Рой покусилась на самое дорогое, что было у Ли, заставлял девушку трястись от ярости и желания втоптать её в ту же грязь, в которой побывала её мама.

Увидев во дворе автомобиль дяди, Сурин обрадовалась и прибавила шаг – меньше всего она хотела сейчас оставаться в одиночестве. Стараясь не шуметь, девочка открыла дверь и поставила в углу рюкзак. Услышав громкий стон, замерла, так и не расстегнув до конца пальто, и медленно направилась к гостиной.

– Ах! Да! Чё-ё-ёрт… – выстанывал женский голос, к которому примешивался едва слышный животный рык.

В горле пересохло, краска прилила к щекам, но Ли не могла сейчас взять и развернуться. Вцепившись ослабевшими пальцами в косяк, она выглянула из-за угла и задержала дыхание – там, на диване, где они обычно смотрели по вечерам телевизор, сидел обнажённый Чанёль, а на нём скакала раскрасневшаяся Рэй, длинные волосы которой прилипли к вспотевшей спине. Взгляд испуганно опустился вниз, аккурат на то место, где два тела становились единым целым, а когда Сурин вновь его подняла, то наткнулась на заметившего её растерявшегося Чанёля, переставшего рычать и лишь по инерции сжимавшего стройные бока секретарши.

Вспыхнув, Сурин отпрянула от двери и выбежала из дома. Заметавшись по крыльцу, с трудом пришла в себя и метнулась на задний двор, спрятавшись в тени беседки. Обхватив себя руками за плечи, перевела дыхание и осмотрелась.

Возможно, летом здесь было красиво – цветущий ухоженный сад, клумбы с цветами. А сейчас всё было серым и выцветшим – почерневшие голые стволы, с торчащими в небо острыми ветками, напоминающие в сумерках сказочных монстров; бесформенные кучи грязи, от былого великолепия на которых остались лишь подгнившие бесцветные лепестки, что забыл убрать садовник.

Вновь закапал дождь, от земли потянуло сыростью и сумерки стали сгущаться неожиданно быстро, словно поднимаясь от самой земли и медленно проглатывая худенькие ножки Ли. Она было испугалась, что совсем растает, когда почувствовала запах дыма и услышала приближающиеся шаги.

Чанёль сел рядом и молча накинул на плечи племянницы своё пальто. Замёрзшая Сурин укуталась в тёплую ткань и неосознанно вдохнула исходящий от неё терпкий запах одеколона. Дядя сидел рядом в одной тонкой рубашке и задумчиво курил, стряхивая пепел себе под ноги. Похоже, его совсем не страшили колышущиеся волны темноты, да и те, кажется, отступили, когда мужчина в очередной раз чиркнул зажигалкой, поджигая кончик новой сигареты.

– Ты встречаешься с Рэй? – первой не выдержала молчания Сурин.

– Просто спим иногда, – выдохнув горький дым, усмехнулся Пак.

– Это как?

– В смысле?

– Ну, а как же любовь? Чувства? – растерялась девочка.

– Знаешь, однажды ты вырастешь и поймёшь, что отсутствие любви – это замечательно. Любовь превращает нас в рабов, чудовищ, монстров. Лишает воли и здравого рассудка. Ты не принадлежишь сам себе, твои поступки выходят из-под контроля. Любовь – это зло. Без неё жить намного проще.