Текст книги "Одиночество рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

А вот в одночасье ставший ненавистным О Сехун был полной его противоположностью – одет небрежно, рукава рубашки закатаны кое-как, брюки мятые, волосы топорщатся во все стороны. Державшийся надменно, он то и дело насмешливо щурился и закатывал глаза, когда его что-то не устраивало. Каждую перемену он бегал курить, на что учителя никак не реагировали, а на уроках предпочитал слушать музыку, отголоски которой были слышны из наушников, и пинать ножки стула Сурин. Но что самое неприятное – несмотря на наглость и откровенную грубость, за этим бунтарём бегали стайки девчонок. Даже молоденькие учительницы то и дело бросали взгляды на невозмутимого брюнета, больше внимания уделявшего погоде за окном, чем примерам, нацарапанным на доске.

Остальных учеников Сурин пока плохо изучила, и без того голова разболелась, да ещё и голод дал о себе знать. Именно поэтому на большой перемене она поплелась в кафе на первом этаже, где чинно обедали другие ученики. У кассы собралась небольшая очередь, поэтому было время изучить меню и цены.

Сурин непроизвольно хмыкнула, когда мысленно сравнила местные цены с теми, что были в старой школе – стоимость одной булочки и стакана сока здесь приравнивалась к возможности полноценно обедать в течении недели там.

Решив для начала подсчитать имевшуюся наличность, Сурин вытащила кошелёк и высыпала на ладошку гору мелочи – всё, что осталось от былых сбережений. Дядя Чанёль пока не выдал ей карманных денег, а просить самой девочке было стыдно.

Когда Сурин резко толкнули в спину, она тихо вскрикнула и со звоном рассыпала монеты по полу. Чертыхнувшись, обернулась, хотя и догадывалась, кого там увидит.

– Всегда говорил, что пол здесь слишком скользкий, – развёл руками Сехун и подошёл к освободившейся кассе. – Мне как обычно!

Молоденькая девчушка тут же согласно кивнула и начала выбивать чек. Сурин же села на корточки и принялась собирать мелочь.

– Ах да, и насыпьте за мой счёт какого-нибудь корма для этой бродяжки. Говорят, юродивым надо помогать! – умело разыгрывая спектакль перед затихшей публикой, изгалялся парень.

– Засунь свой корм знаешь куда? – прошипела Сурин, ссыпав часть мелочи обратно в кошелёк.

– Чего сказала? – недобро зыркнул Сехун.

– Что слышал! Дерьмом от меня пахнет, да? А ты по жизни дерьмо!

Вместо ответа брюнет выплеснул в девичье лицо стакан яблочного сока и неприязненно поморщился.

– Знай своё место, шавка. И думай, прежде чем открывать рот. Твой дядюшка крут, не спорю, но если насолишь мне, ему всё это троекратно аукнется, – на грани слышимости произнёс Сехун, после чего подхватил поднос с купленной едой и направился к свободному столику.

***

Остаток большой перемены Сурин провела в туалете – долго умывалась, оттирая с кожи липкий сок, и застирывала жёлтое пятно, оставшееся на кофте. Руки предательски дрожали, а глаза щипало от сдерживаемых слёз. Это только первый день. А что будет дальше?

Сурин никогда не имела проблем с одноклассниками. Их класс был действительно дружным – они все знали друг друга с детства, жили по соседству, в одном, привычном для них мире. Не было деления на богатых и бедных, умных и дураков. Там все были равны. А в этой школе угадывалась чёткая иерархия, где Сурин была уготована самая нижняя ступень.

– Привет!

Увидев в отражении заглянувшую в туалет коротко стриженую девочку, Сурин хмуро кивнула и продолжила тереть ткань.

– Меня зовут Оми. Я тоже новенькая!

Сурин с едва заметным интересом уставилась на одноклассницу. Она не особо к ней присматривалась, но успела заметить, что та держится особняком и не похожа на других девочек. Нет, одета Оми была дорого, вот только внешность её была серой и ничем непримечательной.

– Меня перевели в эту школу в конце прошлого года. Мой папа получил повышение на работе и решил, что я достойна учиться в одной из лучших школ, вот и отправил сюда, – призналась Оми, встав рядом с Сурин. – Я учусь лучше всех в классе, но друзей у меня, как видишь, нет.

– Почему? – выжимая кофту, поинтересовалась девочка.

– Потому что я не похожа на них. Не хожу по клубам, не встречаюсь с мальчиками, а чтению гламурных журналов предпочитаю классическую литературу. Я скучная в их глазах, понимаешь?

– Я не понимаю другого – зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Я видела ту сцену в столовой. Ты расстроилась, знаю. Если тебя это успокоит, то Сехун меня тоже донимал первое время. И сумку прятал, и куртку в меле пачкал. Даже юбку задрал на школьной линейке прямо перед учителями, – щёки Оми смущённо заалели. – Наверное, теперь он переключится на тебя.

Оставив чужое предположение без ответа, Сурин направилась к выходу, но одноклассница схватила её за руку и не дала уйти.

– Если хочешь, то можем поменяться местами!

– Зачем тебе это? Нравится чувствовать себя жертвой?

Оми опустила голову, не сдержав облегчённого вздоха, когда Сурин приняла её предложение. На протяжении всего следующего урока девочка наблюдала с первой парты, как Сехун плевался шариками жёваной бумаги в тёмную макушку Оми и как та смиренно выносила каждый плевок, продолжая переписывать параграф в тетрадь.

***

Парковка уже давно опустела, а молодой охранник, в очередной раз выглянув на крыльцо, хмуро покосился на сидевшую на скамейке Сурин. Девочке и самой было неудобно. Она не знала, что делать – дожидаться дядю? Но он не сказал, что приедет за ней. А ещё не дал ни карманных денег, ни домашнего адреса. Интересно, если она позвонит ему сейчас и спросит, что делать – это будет считаться уважительной причиной или причудой, не достойной внимания?

Вытащив из кармана чуть измятую визитку, Сурин набрала выбитый на ней номер и вслушалась в длинные гудки. Наконец, раздался щелчок и вежливый до приторности голос:

– Приёмная господина Пака. Меня зовут Рэй, слушаю!

Растерявшись, Сурин облизнула губы и затеребила край не до конца высохшей кофты.

– Говорите! Вас не слышно!

– Это Сурин!

– Кто? Ах, Сурин! Что-то случилось?

– Нет, просто у меня кончились уроки и я не знаю, как добраться домой, – заламывая пальцы, объясняла смущённая девочка.

– Чанёлю некогда, у него совещание. Да и я занята… Вызови такси, адрес скину смской!

Сурин несколько секунд смотрела на потухший экран, пока тот не замигал, сигнализируя о входящем сообщении.

– Какое такси? Издеваетесь?! – прошипела она, спрятав телефон в карман и зашагав в сторону ближайшей остановки.

Будет чудом, если собранной с пола мелочи хватит на автобусный билет. Нужно ещё узнать, на чём можно добраться до дома. И вообще, в ближайшие выходные она подыщет подработку, чтобы ни от кого не зависеть. Папа всегда повторял, что в этой жизни можно полагаться только на себя.

========== Глава 3 ==========

Раньше Сурин никогда не могла заснуть, если папы не было дома. Она читала, что-нибудь готовила, смотрела телевизор, но не смыкала глаз. И лишь дождавшись отца, накормив его и узнав о делах, что он совершил за день, отправлялась со спокойной душой в свою комнату. Вот и сейчас, пока дядя Чанёль где-то пропадал, девочка стояла у распахнутого окна и, ёжась от осенней вечерней свежести, его ждала.

Домашнее задание было давно сделано. Сурин даже осмелилась немного похозяйничать на чужой кухне и приготовила рисовый омлет – на что-то большее она просто не решилась. И так вздрагивала от каждого звука, боясь, что дядя внезапно вернётся и отругает её за такую самодеятельность. Впрочем, она оставила для него большую порцию и, накрыв крышкой, убрала в холодильник. Если он захочет есть, Сурин обязательно разогреет омлет и даже приготовит свой фирменный соус, который так любил папа.

При мысли об отце в груди защемило, а на глаза навернулись слёзы. Сразу вспомнились последние дни, когда он уже умирал и понимал, что с этим ничего нельзя сделать. Они тогда постоянно находились рядом, не разнимая рук, и много разговаривали – вспоминали совместные поездки, тихие зимние вечера, забавные истории из детства… Сурин не знала свою маму. Отец был для неё всем и теперь, лишившись самого дорогого человека, она чувствовала себя не просто одинокой – едва живой.

Часы показывали половину двенадцатого, когда Сурин, устав ждать, забралась под одеяло. Но стоило ей устроиться поудобнее и закрыть глаза, как во дворе раздался щелчок открывшихся ворот и шум мотора. Радостно подскочив, девочка босиком побежала вниз, на ходу подтягивая чуть широковатые пижамные штаны.

В прихожую они ворвались одновременно. Дядя Чанёль, щёлкнув выключателем и увидев всклокоченную племянницу, невольно отшатнулся и схватился за сердце.

– Что ты здесь делаешь? Напугала! – коротко выдохнув, пробормотал он.

– Вышла вас встретить, – следя за тем, как мужчина разувается, тихо ответила девочка.

– М-м, – глубокомысленно протянул Пак. – Ты… это… как первый день в школе?

По внешнему виду мужчины было понятно, что он совершенно не знал, как себя вести и что спрашивать. Да и не сказать, что присутствие Сурин как-то благотворно на него повлияло – напротив, он вёл себя так, словно хотел побыстрее оказаться в одиночестве.

– Всё хорошо, – соврала с улыбкой племянница. – Хотите, я разогрею ужин?

– Нет! – поспешно отказался дядя Чанёль. – Я никогда не ем дома. И не нужно меня встречать, хорошо? Ты живёшь в этом доме, но мы совершенно не обязаны пересекаться. И ты мне ничего не должна, запомнила? Каждый из нас сам по себе.

Уже пройдя мимо опустившей голову девочки, мужчина остановился и чуть виновато покосился на неё.

– Спокойной ночи.

Не успела Сурин ответить, как дядя поднялся по лестнице и хлопнул дверью спальни – вот и поговорили.

***

Рано утром встретившись на кухне, родственники поприветствовали друг друга кивком головы и усиленно сделали вид, что каждый занят своим делом. Чанёль пил кофе и читал газету, Сурин доедала вчерашний омлет и просматривала расписание занятий на сегодня.

Девочка недоумённо округлила глаза, когда дядя, не отрывая взгляда от очередной статьи, молча протянул ей кредитную карту.

– Спасибо, – нарушив тишину, поблагодарила она.

Пошуршав газетой, мужчина поднял на неё усталый взгляд и невесело усмехнулся.

– Почему сама не напомнила? Вчера хоть без проблем добралась?

– Да.

– Если деньги закончатся – скажешь, положу ещё. И, пожалуйста, если тебе что-то нужно, то говори мне об этом. Хорошо? У меня никогда не было детей и я не представляю, как с ними обращаться. Облегчи мне жизнь, – с укором произнёс дядя Чанёль.

– Я не ребёнок! – возмутилась было Сурин, тут же сжавшись под тяжёлым взглядом.

– Доберёшься в школу на автобусе или вызовешь такси. Мне сегодня некогда, – и, уже дойдя до двери кухни, мужчина обернулся и нахмурился. – Надеюсь, ты запомнила наш вчерашний разговор?

Племянница кивнула. Она прекрасно понимала всё то, что пытался донести до неё дядя. Он взрослый самостоятельный человек, на шею которого повесили обязанность заботиться о восемнадцатилетней девочке. Никогда не будучи женатым и отцом, привыкнув к одиночеству, наполнив его своими привычками, трудно впустить кого-то в свою жизнь – того, кто непременно нарушит годами сложившийся режим. Но Сурин всё равно была благодарна дяде, что он не бросил её на произвол судьбы, как другие родственники, и не позволил отдать в приют. И она хотела поделиться с ним теплом и заботой – тем, чего ей самой так не хватало. Но дядя Чанёль не нуждался в чужом участии, хотя Сурин и не понимала, как можно прятаться от тепла. Возможно, ему нужно время, чтобы растаять?

***

Школа встретила привычным гулом и редкими криками учителей, призывавших к порядку. Впрочем, до нужного кабинета Сурин добралась без приключений. Заняв уже ставшую привычной первую парту, она достала учебник с тетрадью и приготовилась ждать начала урока.

– Привет! Вот ты где! – обрадованный Минсок, прижимавший к груди коричневую папку, появился словно из-под земли. – Ты уже записалась в какой-нибудь кружок?

– Привет, нет, – вежливо улыбнулась Сурин.

– Тогда я по твою душу! – подмигнул парень, лихо вытащив из папки исписанный лист. – Итак, у нас в школе есть кружки самообороны, рисования, фотографии, баскетбола…

Пока Минсок умело презентовал многочисленные секции элитной школы, девушка пробежалась взглядом по полному перечню, остановив взгляд на единственном пункте, по-настоящему заинтересовавшем её.

– Плавание? – недоумённо округлил глаза Ким. – Но туда в основном записываются парни. Ты уверена?

– Да, я очень хорошо плаваю. Меня папа в детстве научил, – смущённо призналась Сурин.

– Ну тогда ладно. Я поговорю с тренером и узнаю, как тебе лучше заниматься – вместе с мальчиками или отдельно.

– Мне всё равно как. Это же просто плавание, – развела руками Ли.

– Ой, а можно я тоже туда запишусь?

Подошедшая к парте Оми робко улыбнулась и сложила руки за спиной. Минсок нахмурился пуще прежнего и задумчиво постучал ручкой по столу.

– Ты же говорила, что не умеешь плавать?

– Немного умею. Но ведь Сурин меня научит? – в глазах Оми было столько надежды и мольбы, что девушка согласно кивнула.

– Конечно, научу.

– Я не уверен, но тренеру ваше желание заниматься передам, – собрав все документы, заключил Ким.

– Спасибо! – дождавшись, когда парень выйдет из класса, Оми схватила Сурин за ладошку и крепко сжала. – Я счастлива, что мы теперь учимся вместе. Надеюсь, мы подружимся?

– Было бы неплохо, – чуть растерянно заметила Ли.

И ни одна из них не ожидала, что в кабинет именно сейчас зайдёт Сехун. Бросив короткий взгляд на девчонок, он усмехнулся и привычно закатил глаза. Оми уже хотела бежать к заветной предпоследней парте, как О небрежно оттолкнул её со своего пути и, схватив рюкзак Сурин, забросил его на вчерашнее место.

– Что ты делаешь? – подскочила девчонка, собирая выпавшие во время полёта принадлежности.

– Твоё место – там, – нависнув над ней, припечатал брюнет.

– Да ты что? Сам вчера сказал, чтобы я исчезла из твоего поля зрения! – сердито прошипела Сурин.

– Её, – О указал на побледневшую Оми, – я ненавижу ещё больше! Или ты хочешь, чтобы я сделал с ней что-то большее, чем безобидные плевки в темечко?

Сурин поморщилась и с трудом вытащила тетрадку из-под ботинка невозмутимого О.

– Ты достал разбрасывать мои вещи по полу, – с трудом сдерживая слёзы, прошептала она.

– А может мне нравится, когда ты на коленях? – томно облизнувшись, Сехун взглянул на опешившую девчонку и довольно расхохотался.

– Ты, правда, туда сядешь? – зашептала Оми, стоило О отойти к своей парте.

– А что мне остаётся?

– Не иди у него на поводу! Не позволяй вытирать о себя ноги!

– А почему ты это позволяешь? – поморщилась Сурин. – Я действительно не понимаю, что связывает вас двоих, но не хочу, чтобы вы втягивали меня в свои разборки!

Сехун лишь одобрительно усмехнулся, когда Ли заняла место перед ним.

***

Несмотря на утреннюю ссору, Оми продолжила бегать хвостиком за Сурин и все перемены просиживать за её партой. Некие подозрения уже начинали глодать Ли, становясь совсем очевидными, когда возвращавшийся в класс Сехун, от которого за километр несло табачным дымом, проходил мимо Оми, отвешивая ей подзатыльник. В эти мгновения лицо девушки светлело, а щёки заливал нежно-алый румянец.

Сурин никак не могла этого понять – как можно влюбиться в того, кто тебя всячески оскорбляет, шпыняет и унижает? Что это за симпатия такая? Или действительно «бьёт значит любит»?

К счастью, Сехун почти не донимал Сурин. Постоянное пинание стула не в счёт – Ли списывала это на длинные конечности, которые не помещались под собственной партой. А вот поговорить с Оми по поводу возможной привязанности к школьному хулигану не помешало бы. Возможно, ей просто не хватало взгляда со стороны, чтобы понять истинную сущность бунтаря и наглеца О Сехуна?

Минсок отловил их перед последним уроком. Запыхавшийся и возбуждённый, он с гордостью сообщил, что всё устроил, и тренер согласился принять их после занятий, чтобы лично оценить способности каждой. На робкое возражение, что купальников, как таковых, у них нет, Ким поведал, что у физрука в подсобке есть парочка новых, специально для таких случаев и нерадивых учениц, которые вечно «забывают» форму дома, чтобы не заниматься.

Получив после урока шуршащие пакеты с купальниками и выслушав последние наставления Минсока, обещавшего проконтролировать результаты тренировки, девочки направились к стеклянному зданию бассейна, где уже вовсю плескались участники секции плавания.

– Хорошо, что физрук и тренер по плаванию – разные люди, – фыркнула Оми, щурясь на ярком полуденном солнце.

– Почему?

– Учитель меня не особо любит. Я… не очень спортивная! Уроки физкультуры редко проходят в бассейне, но даже в такие дни он не подпускает меня к воде, – призналась девочка. – И мальчики с девочками всегда занимаются отдельно. Почему-то здесь считают, что нельзя одновременно впускать в бассейн представителей обоих полов!

Оми засмеялась, запрокинув голову, не заметив настороженного взгляда Сурин. Всё ещё не зная, правильно ли она делает, Ли дёрнула её за локоть и натянуто улыбнулась.

– Сехун тебе нравится, да?

Оми резко оборвала смех и густо покраснела, отвернувшись от новой подруги.

– Так заметно?

– Не особо, – солгала Сурин. – Я просто не понимаю, что может нравиться в этом человеке.

– А почему Сехун не может нравиться? – оскорблённо возмутилась девушка. – Он красивый и умный, просто не особо проявляет себя в учёбе! Вот только дураком его никак нельзя назвать! Он занимается спортом, делает прекрасные фотографии. У него обеспеченные родители…

– Я не об этом, – прервала её Сурин. – Как ты можешь любить его с таким отношением? Он же постоянно пытается тебя унизить или оскорбить.

– Тебе меня не понять! – злобно прошипела Оми и, прибавив шаг, первой зашла в здание бассейна.

Пока девочки, запершись в раздевалке, заваленной мужской одеждой, переодевались в купальники, из бассейна то и дело доносились довольные вопли и плеск воды. Но стоило им, смущённо жавшись друг к другу, выйти в помещение, как все крики тут же смолкли. Плававшие в воде десять парней застыли, как по мановению волшебной палочки, и недоумённо уставились на двух девушек. Даже молоденький тренер невольно расправил плечи и для приличия дунул в свисток, словно кто-то продолжал шуметь.

– Здравствуйте, – поздоровалась Сурин, пока Оми пряталась за её спиной. – Минсок сказал, что мы должны подойти после уроков…

– Ли Сурин и Рой Оми? – взглянув в листок, уточнил тренер. – Я ваш будущий тренер. Меня зовут Ким Чонин.

– Для вас просто Чонин-оппа, – кто-то добавил слащавым голоском, за что тут же получил в награду испепеляющий взгляд.

– Так, парни, быстро перебрались на ту сторону. Занимайтесь и не мешайте нам. Девочки, пожалуйста, по одной в воду, – засуетился тренер, бегая по кромке бассейна.

Когда недовольные парни переплыли на левую половину, создавая видимость бурной деятельности, Сурин обратила внимание на одного-единственного, сидевшего на бортике и прожигавшего её взглядом. Узнав в парне ненавистного Сехуна, она лишь поёжилась, а тот довольно откинул со лба влажную чёлку и обратился к остальным участникам секции.

– Садитесь, парни, давайте посмотрим на наших русалок!

Те довольно загомонили и уселись в один ряд с О, стягивая с волос резиновые шапочки и отбрасывая в сторону очки. Не обращая на них внимания, Сурин легко прыгнула в воду, чуть поёжившись от прохлады. Оми погрузилась неловко, подняв фонтан брызг и вызвав смешки наблюдавших за ними парней.

– Либо вы молчите, либо… – Чонин красноречиво замолчал, но парни предпочли заткнуться. – Так, девочки, просто проплывите так, как умеете.

Сурин согласно кивнула и, опустив на глаза очки, смело поплыла вперёд. Вода приняла её, как родную. Она не сковывала движения, дарила чувство уверенности в себе, и девушка сполна наслаждалась предоставленной ей свободой. Лишь доплыв до другого края бассейна, она вынырнула из воды и стянула с лица очки, в первый момент не поняв, что происходит. Всклокоченные парни смотрели поочерёдно то на доплывшую без проблем Сурин, то на хныкавшую Оми, до сих пор не оторвавшуюся от борта и приговаривавшую, что «она не может». Как Чонин не увещевал девушку проплыть необходимый отрезок, та лишь роняла крупные капли слёз и крепко держалась за край. Не выдержав, парни начали смеяться, отпуская едкие шуточки в адрес Оми, даже тренер уже готов был плюнуть и оставить девчонку в покое.

– Что с тобой? – подплыв, уточнила Сурин.

– Я боюсь, – прохныкала подруга.

– Но ты же сама хотела записаться. Ты говорила, что умеешь плавать!

Взглянув в виноватые глаза Оми, Сурин лишь поджала губы и отвернулась. Странное ощущение – смеются над Оми, а стыдно ей.

Дав команду продолжать тренировку, Чонин попросил девушек выбраться из воды и отвёл в сторонку.

– Сурин, скажи, ты где-то занималась?

– Нет, но я много плавала в детстве. Рядом с домом была река и мы с друзьями проводили там всё лето, – с улыбкой призналась Ли.

– Ты очень хорошо плаваешь! – серьёзно заявил Чонин. – Конечно, олимпийскую чемпионку я из тебя уже не сделаю, но при регулярных тренировках ты вполне сможешь участвовать в межшкольных соревнованиях. Если, конечно, захочешь заниматься в одной группе с этими разгильдяями…

– С удовольствием! – с готовностью кивнула Сурин.

– А я? – робко вставила Оми.

– Прости, но нет, – поджав губы, ответил тренер.

Сурин не побежала за сорвавшейся с места девушкой – просто не видела смысла успокаивать её в подобной ситуации, где виновата только она сама. Вместо этого, она вновь нырнула в воду, где уже вовсю резвились парни, и стала старательно выполнять все команды тренера.

Спустя час, когда Ким отлучился на пару минут, оставив подростков одних, Сурин подплыла к борту и стянула с головы шапочку. Собранные в пучок волосы едва касались воды, а сама девушка тяжело дышала, устав от непривычной нагрузки.

– Завтра всё болеть будет, Русалочка, – насмешливо протянул подплывший к девушке Сехун.

Сурин молча от него отвернулась, совершенно не желая заводить разговор. Тогда О подплыл к ней с другой стороны, нагло заглядывая в лицо.

– Признайся, ты влюбилась в меня, как и чокнутая Оми? Иначе, как объяснить тот факт, что притащилась сюда?

– Я люблю воду, а не тебя, – спокойно возразила Сурин. – А называть чокнутой девушку, которой ты небезразличен, не слишком красиво.

– Будешь учить меня жизни? – Сехун опасно подплыл почти вплотную, так близко, что девушка без труда могла разглядеть каждую каплю воды на тренированном теле.

– Что? Попытаешься утопить? – дерзко усмехнулась Сурин, с облегчением заметив, что тренер успел вернуться.

О прищурился и медленно отплыл от девушки, а подошедший Чонин объявил об окончании тренировки.

Поскольку в бассейне была всего лишь одна раздевалка, Сурин предоставили право первой принять душ и переодеться. Пока она торопливо натягивала форму на влажное тело, парни шумели за дверью и громко гоготали над примитивными шуточками друг друга.

Наконец, выйдя из раздевалки и пройдя мимо толпы полуголых парней, услышав в спину пару одобрительных посвистываний, она с облегчением выскочила из здания бассейна, чтобы тут же столкнуться нос к носу с Оми. Девушка, как ни в чём не бывало, взяла её за руку и повела к школьным воротам.

– Ты меня ждала? – недоумённо спросила Сурин, едва передвигая ногами.

– Как прошла тренировка? – с энтузиазмом поинтересовалась девушка.

– Оми…

– Ты поможешь мне?

Ли округлила глаза и непонимающе тряхнула головой.

– Понимаешь, я очень хочу встречаться с Сехуном, но он не воспринимает меня всерьёз. Ты могла бы мне помочь?

– Чем я могу тебе помочь? – наконец вздохнула Сурин.

– Не знаю. Например, последи за ним – я хочу получше его узнать. Или…

– Нет, я в этом не буду участвовать, – резко прервала её Ли, не желая и дальше слушать подобный лепет.

– Ну пожалуйста! Он мне очень нужен! Неужели ты никогда не любила?!

Сурин молча махнула рукой на прощание и решительно направилась к остановке. Нет, она не станет помогать Оми – и дело не в чёрствости сердца и нежелании помочь. Просто в вопросах любви не ищут помощников. В любви нет места третьему. И любовь либо есть, либо нет. Сурин ещё ни разу не влюблялась, но понимала эти прописные истины. А Оми – нет.

Увидев медленно подъезжавший к остановке автобус, Сурин прибавила шаг, как внезапно путь ей перегородила дорогая иномарка. Изумлённо взглянув на выглянувшую из окна Рэй, девочка медленно приблизилась к автомобилю и вцепилась в лямки рюкзака, закинутого на спину.

– Привет! – улыбнулась женщина, кивнув на соседнее сиденье. – Садись и поедем в редакцию – Чанёль очень хочет тебя видеть!

========== Глава 4 ==========

Любить тебя – значит разбивать себе сердце.*

Офисное здание, на верхнем этаже которого располагалась редакция журнала, находилось в самом центре столицы. Рэй добралась до него в рекордные сроки, умело объехав по пути многочисленные пробки. Она не пыталась разговорить девочку, больше внимания уделяя дороге, поэтому Сурин могла спокойно обдумать, зачем дядя Чанёль хочет её увидеть.

Когда они поднялись на лифте и вышли в многолюдный коридор, девочка настороженно втянула голову в плечи и плотнее закуталась в кофту. Она видела, что её появление не осталось незамеченным – многие косились на подростка в школьной форме, но всё же вслух вопросов не задавали.

– Ну же, идём, – первой шагнув в приёмную главного редактора, поторопила Рэй.

Подтолкнув Сурин вперёд, она распахнула дверь кабинета, из-за чего собравшиеся внутри резко замолчали и недоумённо переглянулись. Ли нервно сглотнула и беспомощно покосилась на дядю, явно проводившего сейчас собрание. Сидевшие за длинным столом пятеро мужчин явно не знали, как реагировать на подобное вторжение, но тут в ситуацию вмешалась Рэй.

– Господин Пак, ваша племянница приехала вас навестить, – мило улыбнувшись, произнесла женщина, продолжая держать ладонь на плече Сурин. – Она подождёт в коридоре, пока вы закончите.

Потянув девочку за собой, Рэй бесшумно закрыла дверь и коротко выдохнула.

– Садись и подожди, когда твой дядя закончит планёрку, – небрежно кивнув в сторону кресел, Рэй села на место секретаря и принялась перебирать документы.

– Что-то непохоже, чтобы дядя хотел меня видеть, – не торопясь выполнять приказ, прищурилась девочка.

– Хочешь сказать, я тебя обманула?

Сурин первой разорвала зрительный контакт и села на дальнее от Рэй кресло. Несколько минут были слышны лишь шаги из коридора, зычный голос дяди, отчитывавшего кого-то из сотрудников, и клацанье клавиш, по которым била Рэй.

Когда дверь кабинета, наконец, распахнулась, и из неё вышли все пятеро, Сурин неловко поднялась и едва заметно поклонилась. Покосившись на неё настороженно, мужчины сухо улыбнулись в ответ и покинули приёмную.

– Зайдите. Обе! – крикнул из кабинета Пак.

Сурин чувствовала себя нашкодившим котёнком, которого вот-вот оттаскают за ухо, в то время как Рэй лишь лениво закатывала глаза на речь мужчины. И пока дядя Чанёль нервно ходил по кабинету, отчитывая помощницу за подобную самодеятельность, Сурин всячески пыталась слиться со стенкой, хотя и понимала, что ей тоже перепадёт.

– Да пойми, что твои работники должны знать, что ты не самодур и не эгоист, а заботливый семьянин, для которого родственные связи не пустой звук! У тебя репутация заядлого бабника и холостяка, так покажи, что ты уже взрослый! – дождавшись паузы в обличительной речи Пака, начала атаку Рэй.

– Не вмешивай в это ребёнка! – ткнув пальцем в сторону Сурин, рыкнул мужчина. – Она здесь ни при чём! И я её взял не для того, чтобы стать хорошим в глазах подчинённых или открыть новый журнал!

– Пф, а для чего тогда? Отцовский инстинкт взыграл? Столько лет ненавидел своего брата, а теперь…

– Заткнись! – хлопнув кулаком по столу, заорал Пак. – Выметайся отсюда немедленно!

Рэй вспыхнула и, недовольно поджав губы, вышла из кабинета. Дождавшись, когда цокот её каблуков стихнет, мужчина устало присел на край стола и протёр ладонями лицо. Сурин всё так же жалась к стенке, боясь пошевелиться, и кусала губы, чтобы не расплакаться.

Только что Рэй, наверняка всё прекрасно осознавая, плеснула кипятком на сердце девочки. А ведь и правда – дядя взял её не по доброте душевной. Она сама не раз слышала их разговоры с помощницей, целью которых было извлечь выгоду из нахождения Сурин в квартире Пака и в его жизни в частности. Она была беспроигрышным билетом, ярким доказательством чужой «взрослости» и «ответственности».

Но ещё обиднее было слышать о ненависти дяди по отношению к её отцу. Сурин никто и никогда не рассказывал, почему сводные братья однажды перестали общаться. Девочка много раз видела их детские и подростковые фотографии, где они дурачились, обнимались и вместе росли. А потом, незадолго до её рождения, всё оборвалось. Они не виделись полтора десятка лет, разом превратившись из братьев в чужих людей, забыв о том, что когда-то их связывало. И если отец Сурин ни разу не сказал о своём брате плохого слова, то сам Чанёль явно не стеснялся в выражениях, раз даже его помощница знала об этой ненависти.

– Ты не должна слушать Рэй, – глухо заметил дядя, бросив короткий взгляд в сторону племянницы. – Она тебе чужой человек. Запомнила это?

– Рэй сказала, что вы хотите срочно меня увидеть, как я могла ей не верить? – не поднимая глаз, шепнула Сурин.

– Ты должна была позвонить мне и спросить лично!

– Но вы сами запретили звонить со всякими глупостями! Тем более, что у меня есть только номер рабочего мобильного, а по нему всегда отвечает ваша помощница!

Мужчина лишь тяжело вздохнул и лениво потянулся к брошенному на краю стола смартфону.

– Где твой телефон?

Сурин молча вытащила из кармашка кофты свой допотопный мобильник и протянула дяде.

– Бог ты мой, что это за убожество? – насмешливо фыркнул он, рассматривая раритетную трубку. – Помнится, у меня такой в пору студенчества был. У вас что, совсем денег не было, или до подобной глуши не доходили технические новинки?

– Все средства уходили на лечение папы, – попытавшись вырвать телефон, всхлипнула Сурин.

Чанёль резко отдёрнул руку и внимательно вгляделся в лицо племянницы.

– Почему никто из вас мне не позвонил? Да, мы были в ссоре, но я бы не отказал в помощи! Сама видишь, что денег у меня достаточно!

– Папа не хотел, чтобы вы знали! Он надеялся, что поправится. Он не хотел умирать! – не выдержав, девочка отвернулась и поспешно стёрла с щёк солёные дорожки слёз. – Папа не забывал вас ни на минуту! Последнее время только о вас и говорил, вспоминал детство, как вы делили одну комнату, какие книги читали и на каких фильмах выросли. Как мама наказывала вас за поздние прогулки. Как вы сломали ногу во время лазания по крышам и папа тащил вас на своей спине в ближайший медпункт. Как воровали горячие пирожки у уличных торговок. Как вызывали духов, пугали соседских девчонок, а потом сами до утра не могли уснуть… Он сказал как-то раз, что когда поправится, лично вам позвонит и попросит прощения. Наверное, будет правильнее, если я сейчас извинюсь за него.