Текст книги "Одиночество рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Но спустившись вниз, Чанёль увидел то, от чего сердце мучительно сжалось, а чувство вины вырвалось наружу вместе с разочарованным вздохом. В гостиной, склонившись над распечатанными листами с характеристиками приютов, которые Пак накануне в порыве гнева раскидал по всей комнате, сидела Сурин. Услышав шаги, она подняла на дядю глаза, полные слёз, и беспомощно разрыдалась.

Чанёль медлил, не решаясь подойти и проклиная себя за неосмотрительность, а Сурин, не теряя ни минуты, бросилась к нему и замерла в одном ничтожном шаге, сжимая кулаки и продолжая отчаянно плакать.

– Почему? За что? – шептала она, тряхнув скомканными в руке листами. – Пожалуйста, не отдавай меня! Клянусь, я больше не буду к тебе приставать! Я всё забуду! Я буду самой послушной на свете! Только не отказывайся от меня, умоляю. Я умру, если ты меня выгонишь…

Ноги девочки подкосились, и она рухнула на пол, спрятав зарёванное лицо в ладонях. Сдавленно ругнувшись, мужчина опустился на колени и прижал к себе племянницу, осторожно гладя по волосам и целуя в затылок.

– Скажи, что не отдашь! Дядя, пожалуйста! – рыдала Сурин, стиснув зубы.

Чанёль чувствовал, как её трясло от нервов, и понимал, что лучше пустит себе пулю в висок, чем выкинет девочку на улицу. Он дурак, раз думал, будто это Сурин виновата в его проблемах. Нет, в случившемся вина его самого, и никого больше. Он взрослее, мудрее и опытнее, и именно он должен нести ответственность за случившееся, не перекладывая вину на ребёнка. Чанёль обещал старушке заботиться о внучке, клялся на могиле Чжесока, что сделает всё, чтобы воспитать её достойным человеком, и теперь не был готов отказаться от своих обязательств.

– Я никому тебя не отдам, верь мне! – попросил Пак, вытерев пальцами влажные дорожки с бледных щёк и едва удержавшись, чтобы не прикоснуться коротким поцелуем к покрасневшим опухшим губам.

– Чанёль! – Сурин благодарно повисла на его шее и продолжила что-то неразборчиво шептать.

Дурея от этой близости, трепетного тепла юного тела, Чанёль с трудом отвёл взгляд от задравшейся школьной юбки племянницы и поспешно поднялся, утянув её за собой.

– Собирайся, пора в школу! – натянуто улыбнулся он и отправился на кухню варить кофе.

***

– Друг, ты в порядке? – перекрикивая шум музыки, склонился Ифань к уху Чанёля.

Пак молча пожал плечами и влил в себя очередной бокал виски. Они сидели в одном из самых популярных клубов столицы, где всё вокруг было пропитано запахом дорогих духов, табака и травки. Но ни алкоголь, ни дурь не помогали Чанёлю выкинуть из головы навязчивые мысли, не оставляющие его ни на секунду.

С момента их последнего примирения с Сурин прошло уже три дня. За эти семьдесят два часа они вели себя как образцово-показательная семья. Чинно ужинали, коротали время за просмотром телевизора, а потом, пожелав друг другу спокойной ночи, расходились по своим комнатам, чтобы утром вновь встретиться на кухне и мило улыбнуться.

Чанёля тошнило от этой фальши, потому что сдерживаться оказалось гораздо труднее, чем он предполагал. После злосчастного поцелуя внутренние барьеры пошатнулись и захотелось большего. Взгляд, вопреки воле, вечно был прикован к стройным ножкам племянницы или очертаниям груди под растянутой футболкой. Пак неосознанно принюхивался к запаху Сурин, гладил ладонью ту часть дивана, на которой она обычно сидела, а потом мастурбировал в ванной, представляя, как берёт племянницу на стиральной машине, широко раздвинув её ноги и толкаясь глубоко, до упора.

Мужчине было страшно, как никогда. Его буквально трясло и выворачивало от ужаса, что однажды он не сможет сдержаться и действительно изнасилует девочку. Сломает жизнь бедняжке, заставит разочароваться в людях, хотя Сурин этого совершенно не заслужила. Как же он хотел вернуть всё обратно, когда они были просто родственниками и не чувствовали ничего запретного по отношению друг к другу.

Грязный педофил, больной извращенец – как только Чанёль ни называл себя, не зная, как отмыться от того дерьма, что забралось глубоко в сердце и никак не желало выходить наружу. Хоть на исповедь иди, хоть под поезд бросайся – ничто не поможет.

– Чанёль, что тебя тревожит? Можешь рассказать мне, – положив руку на плечо, предложил Ву.

– Давай с кем-нибудь потрахаемся? – выдохнул Пак, смотря на Ифаня глазами больной побитой собаки.

Вместо того, чтобы заняться выбором девочек на ночь, друг выволок Чанёля на улицу и буквально силой вложил ему в губы сигарету, чиркнув зажигалкой у кончика. Дождавшись, когда Пак затянется и начнёт медленно приходить в себя, Ифань зябко поёжился и спрятал руки в карманах брюк.

Холодный воздух быстро освежил и заставил покрыться мурашками. Хмель почти выветрился из головы, и Чанёль испытал непередаваемое чувство благодарности к Ифаню, словно друг вытащил его не из душного клуба, а как минимум из болота, куда его засасывало со страшной скоростью.

– Я уеду на выходные, – стряхнув пепел, произнёс Пак.

– Куда?

– На ферму, Сурин хочет проведать бабушку.

– А чего хочешь ты?

Чанёль неопределённо хмыкнул и снова затянулся, с наслаждением пропуская дым через лёгкие. Сказать или не стоит?

– Так мы будем сегодня трахаться или как?

Ифань с сомнением покачал головой и перевёл взгляд на пьяную парочку, ругающуюся о чём-то под фонарём.

– Брюнетку или блондинку?

– Темноволосую и помоложе, – мечтательно прищурился Пак, не обратив внимания на подозрительно покосившегося на него Ву.

***

Сурин даже не удивилась, когда Чанёль не вернулся домой в положенное время. Накануне он предупредил её, что задержится на работе, поэтому девочка не волновалась и мирно делала домашнее задание, занимаясь поиском информации для доклада по биологии.

Её уже тянуло в сон, когда на одном из сайтов выплыла подозрительная ссылка с изображением обнажённой парочки. Задержав дыхание, Сурин уткнулась носом в монитор, с любопытством рассматривая темноволосого мужчину, прижимающего к себе грудастую девушку.

Со страхом оглянувшись на дверь, словно за ней мог кто-то подсматривать, Ли выглянула в коридор и, убедившись, что дома до сих пор никого нет, вернулась к ноутбуку. Закусив губу, она с замиранием сердца щёлкнула по ссылке и вздрогнула, когда на весь экран открылось окошко плеера. Промелькнули начальные титры, а затем Сурин с изумлением уставилась на целующихся посреди развороченной постели мужчину и женщину.

Никогда прежде не смотревшая порно, девочка стянула с кровати подушку и прижала к груди, периодически утыкаясь в мягкую ткань носом. Было стыдно и непривычно смотреть на парня, уверенно мявшего женскую грудь. А когда тот, стянув с девицы трусики, расположился между её ног и принялся наглаживать собственное достоинство, Сурин окончательно смутилась и закрыла глаза.

Слушая томные стоны и шлепки, она рвано дышала, но не могла заставить себя выключить видео. Решившись, девочка наконец приоткрыла ресницы и принялась заворожено следить, как уверенно мужчина, со спины так удивительно похожий на Чанёля, толкался в податливое женское тело.

На лбу выступил пот, а искусанные губы уже кажется кровили. Судя по нарастающим стонам, парочка приближалась к кульминации, а Сурин с ужасом и восторгом представляла, что это она извивается под сильным телом, беззастенчиво приподнимая бёдра навстречу уверенным движениям мужчины.

– Сурин!

Ахнув, девочка подскочила, уронив подушку на пол, и ошалело заметалась по комнате. Боже, как она умудрилась пропустить приход Чанёля, уже поднимающегося по лестнице?

Попытка закрыть окно плеера ни к чему не привела – ноутбук не реагировал на клики мышкой, и пришлось поспешно опустить крышку за мгновение до того, как дверь распахнулась и на пороге показался выпивший Пак.

– Ты почему не спишь? – хмыкнул он. – Два часа ночи!

– Правда? А я как раз собиралась, – неуверенно улыбнулась Сурин, судорожно одёргивая короткую майку.

Чанёль хмыкнул и облокотился на косяк, выставив на обозрение покрытую засосами шею. Заметившая их девочка напряжённо нахмурилась и почувствовала, как в глубине души закипает ревность. Значит пока она, сгорая от смущения, смотрит порно и представляет себя под Чанёлем, тот в это время спит с совершенно другой девкой?!

Зажмурившись, Ли напомнила себе, что поклялась Чанёлю выкинуть из головы все больные мысли в отношении него, или хотя бы попытаться сделать вид, что относится к нему исключительно как к дяде. Но видит Бог, как же трудно играть роль примерной племянницы, когда сгораешь от желания ещё раз прижаться к горячим губам и найти успокоение в родных руках.

– Я уже ложусь. – Сурин юркнула под одеяло и отвернулась к стене.

– Спокойной ночи, – пожелал Пак и скрылся в коридоре.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам, девочка молча глотала слёзы и умоляла себя остановиться. Нельзя видеть в родном дяде сексуальный объект, нельзя представлять подобные пошлости, нельзя сгорать от грязного желания. Нельзя, но как же хочется…

***

До прихода дяди с работы оставалось около двух часов, поэтому Сурин безбоязненно открыла Сехуну дверь и пропустила в дом. Замёрзший парень пришёл к ней прямиком из школы и не отказался от чашки горячего чая и черничного пирога.

– Сама пекла? – с усмешкой прищурился О, умяв второй кусок.

– Вместе с Цзыань, – улыбнулась Ли. – Как дела в школе?

– Ой, мамочка, давай не будем. Лучше скажи, что у тебя за напасть с ноутом случилась?

– Не знаю, посмотришь? – жалобно попросила Сурин. – Просто там на весь экран какая-то дурацкая рекламная заставка вылезла, и он ни на что не реагирует.

– Странно, – хмыкнул Сехун, подхватив с тарелки третий кусок.

Наевшись, парень поднялся в девичью спальню и с любопытством осмотрелся. Затем сел на стул и поднял крышку ноутбука, со знанием дела принявшись бить по клавишам. Сурин опасливо выглядывала из-за его плеча, следя за странными манипуляциями, и, когда мерзкое окошко пропало, вздохнула с облегчением и опустилась на край кровати.

– Родная, если ты так хотела посмотреть порно, то могла бы спросить у меня, а не лазить по сомнительным сайтам, – невозмутимо заявил Сехун, продолжая колдовать мышкой. – И не забывай очищать историю браузера.

– Эм… я… случайно нажала! – встрепенулась Ли, чувствуя, как предательски горят кончики ушей.

– И всё же, я могу поскидывать на флешку любимые ролики. А ещё могу на словах многое объяснить. У меня хоть и не колоссальный опыт, но кое в чём разбираюсь.

И хотя парень говорил с улыбкой и сарказмом, девочка видела, что его взгляд серьёзен, как никогда. Быть может, стоит принять ухаживания Сехуна? Попробовать начать первые в жизни отношения? Ведь другие девочки в её возрасте уже вовсю бегают по свиданиям, а она до сих пор ни с кем не встречалась. Это нормально, сам Чанёль не раз об этом говорил. Вдруг с помощью О она сможет вытеснить из головы пугающие мысли и видения, связанные с дядей?

Сехун ведь хорош – красивый, умный и заботливый, он её сверстник, у них похожие интересы. А кто Чанёль? Сорокалетний родственник, который запускает в голове странные механизмы и пробуждает низменные желания. Сурин прекрасно понимала, насколько грязны её мечты в отношении дяди, что это аморально, пошло и низко, и вместе с тем чертовски притягательно.

– Что с тобой? – О подкатил стул поближе к кровати и похлопал Ли по щеке. – Побледнела вся, а губы синие.

– Мне страшно, – всхлипнула Сурин, подавшись вперёд и уткнувшись лбом в колени друга. – Даже не представляешь, как мне страшно!

– Эй, что такое? – парень схватил Ли за плечи и легко тряхнул. – Тебя кто-то обижает? Дядя?

– Нет, Чанёль очень добр ко мне! Просто…

– Что просто?

Взвыв, Сурин вырвалась из чужих рук и отошла к окну. Глядя на утонувший в сумерках двор, она мучительно жмурилась, обхватив себя за плечи, и больше всего на свете мечтала вернуться в беззаботное прошлое, где были папа и бабушка, верный Рамон и полуразрушенная ферма. Там было детство, яркое солнце, запах скошенной травы и цветов, голубое небо, подёрнутое облаками.

Там было счастье. Жизнь. Свобода.

А здесь Ад. И имя ему Пак Чанёль.

– Ты можешь остаться на ужин? – не оборачиваясь, спросила Сурин.

– А твой дядя не будет против?

– Нет.

***

Чанёль действительно не был против, с облегчением ужиная в присутствии Сехуна, разбавившего натянутую ранее до предела обстановку. Он живо интересовался успехами парня, смеялся над его шутками и изредка поглядывал на Сурин, почти не притронувшуюся к еде.

– Заходи к нам почаще, – прощаясь, предложил мужчина. – Су всегда рада тебе, да и мне ты нравишься.

– Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим приглашением, – обматывая шарф вокруг шеи, с улыбкой кивнул Сехун. – Не проводишь меня?

Девочка послушно кивнула и, натянув куртку, вышла во двор. Они с О молча дошли до калитки и постояли пару минут в тишине, пока к дому не подъехал автомобиль.

– Не знаю, что тебя гложет, но всегда можешь обратиться ко мне за помощью, – небрежно хлопнув Сурин по плечу, улыбнулся Сехун.

Дождавшись, когда машина уедет, Сурин заторможено вернулась на крыльцо и села на холодные влажные ступеньки, ничуть не заботясь, что одежда тут же намокла. Не чувствуя мороза, болезненной дрожи и ледяного ветра, забирающегося под куртку, она вглядывалась в подёрнутое тучами ночное небо и ненадолго выглядывающую из-за них луну. Впервые не хотелось возвращаться в дом, делать вид, что всё в порядке, улыбаться Чанёлю и сходить с ума от мучительного притяжения.

Услышав хлопок двери, Сурин лишь поморщилась и опустила голову. На плечи опустилось шерстяное пальто, пропахшее одеколоном мужчины, и девочка благодарно вжалась лицом в тёплую ткань. Как же хорошо, как сладко, как губительно.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – тихо произнёс Чанёль, выпуская дым в сторону.

Он сидел совсем близко, и Сурин опустила голову ему на плечо, закрыв слезящиеся глаза.

– То, что мы чувствуем, неправильно. Мы не можем любить друг друга так. Ты ведь понимаешь, о чём я?

Девочка кивнула, поджимая дрожащие губы.

– Начни встречаться с Сехуном, дай ему шанс. Он хороший парень и сможет сделать тебя счастливой.

– А как же ты? – Ли подняла на мужчину отрешённый взгляд, отмечая его болезненную бледность.

– Я тоже себе кого-нибудь найду.

– Тебе нужна хорошая женщина.

– Я буду тщательно искать!

Сурин кивнула сквозь слёзы и поспешно отвернулась, чтобы Чанёль не видел, как ей плохо от одной лишь мысли, что у него кто-то появится.

– Прости за тот поцелуй. Не нужно мне было лезть к тебе…

– Ты подросток, сама не ведаешь, что творишь. Но отныне я беру всю ответственность на себя. И клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы ты жила нормальной и достойной жизнью. Учись хорошо, люби себя и тех, кто тебя окружает. Борись, не сдавайся, а я помогу всем, чем смогу. Твоё счастье – моё счастье. Просто знай это.

– Ты лучший, – прошептала Сурин, вновь обнимая мужчину. – Я очень хочу, чтобы ты мной гордился.

Чанёль резко повернулся, столкнувшись с племянницей лицом к лицу, и невольно задержал дыхание, глядя в полные слёз глаза словно в сверкающую бриллиантами звёзд бесконечную Вселенную. Губы потянулись к ней помимо воли, ласково коснулись напряжённого рта и, не встретив сопротивления, смяли яростно, подавляя и выпивая до дна.

«Это в последний раз!» – клялся себе Чанёль, ныряя языком в глубину чужого рта и хватая саднящими губами сбитое дыхание.

«Это больше не повторится!» – мысленно обещала Сурин, теряя голову и жадно цепляясь пальцами за мужские плечи.

А сладкая боль, как изощрённая отрава, текла по венам, сводя с ума и не давая остановиться.

_______________________

*Sia – Bird Set Free

========== Глава 28 ==========

Чанёль устало смотрел на дорогу, стараясь не обращать внимания на весёлые смешки за спиной. Каждая такая улыбка причиняла почти физическую боль, но он понимал – так нужно, потому и терпел.

Решение взять в поездку Сехуна пришло к ним с Сурин одновременно. Они, почти не разговаривающие после того поцелуя на крыльце, сделали вывод, что компания О не помешает.

– Так будет веселее! – натянуто улыбалась девочка.

– Несомненно! – соглашался Пак.

И оба в душе думали о другом – им нужен кто-то, чтобы не быть наедине. Тот, кто удержит от безрассудных поступков и разгонит проклятый туман в голове. Тот, кто вновь сможет сделать их правильной семьёй. Как ни крути, но О Сехун лучше всего подходил на эту роль.

– А долго ещё ехать? – обратился к Чанёлю парень.

– Осталась пара километров, – ловко обогнав массивную фуру, скривился Пак.

Взгляд, мельком брошенный за плечо, выхватил задумчивую Сурин, теребившую выбившуюся из хвоста прядь волос. Прекрасная и чистая, казавшаяся особенно невинной в нежном утреннем свете, она привлекала внимание обоих мужчин, сама того не ведая.

Бабушка, вышедшая встречать их к воротам дома, счастливо расплакалась при виде внучки. Они долго обнимались, укачивая друг друга в крепких объятиях, а затем Сурин с улыбкой представила своего друга.

– Какой красивый молодой человек! – приветливо заметила старушка.

– Правда? – Сехун игриво округлил глаза и тут же бросился помогать Чанёлю с вещами.

Обустроившись и пообедав, Сурин повела друга на прогулку, благо погода стояла чудесная. Они отцепили Рамона и направились в сторону реки, пообещав бабушке что будут осторожны и не задержатся допоздна.

Чанёль проводил удаляющуюся парочку тяжёлым взглядом и машинально потянулся к пачке сигарет. Старушка хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и вернулась в дом, громко шаркая старыми тапками по деревянному полу.

Выкурив три штуки одну за другой, Пак нервно спустился с крыльца и подошёл к воротам. Сурин уже и след простыл, а глухая тревога начала неспешно ворочаться и беспокоить ещё тихой, почти незаметной болью.

Да, он сам сказал в порыве гнева и отчаяния, что племяннице стоит встречаться с Сехуном. Да, он действительно считал, что так будет лучше для всех. Но ведь Сурин совсем неопытная, так зачем он толкает её в объятия нелюбимого? Почему ломает её желания своей волей? А что, если малышка натворит глупостей? Кто возьмёт за них ответственность?

– Кто-то должен оградить её от меня, – шептал Пак, мечась по двору, словно загнанный в клетку зверь.

Клокоча от раздражения, нелепого волнения, мужчина готов был пустить себе пулю в висок, лишь бы прекратить это всё. И почему Чжесок умер? Почему оставил свою дочь на попечении брата, который никогда не умел обращаться с детьми? Да и Сурин уже далеко не ребёнок. Она – копия Еын. Ещё более совершенная, чем её мать. И она – самое жуткое проклятие в жизни Чанёля.

***

– Здесь красиво, – задрав голову к чистому небу, улыбался Сехун.

Девочка шагала рядом, удерживая поводок с Рамоном, и согласно кивала. В этом крохотном городке даже воздух был другой – наполненный ароматом прелой земли, разморённой дождями и готовой к зиме. Здесь летали птицы – смелые, приученные к человеческим рукам. Причудливо переплетались многочисленные ручьи, устремляющие потоки прозрачной воды к шумной реке. И воздух был сладким на вкус – таким, что никогда не надышишься.

– Нужно было взять велосипеды. Мы бы тогда столько мест объехали!

– Ага, и увязли в ближайшем болоте!

Сехун красноречиво взглянул на резиновые сапоги подруги, заляпанные в грязи, и она тут же рассмеялась, запрокинув лицо к небу.

– Ты бы тоже надел что-нибудь более подходящее!

– А это старые кеды. Мне их не жалко! – откинув чёлку со лба, возразил О.

Заметив, что Сурин стало тяжело удерживать пса, он взял поводок в свою руку и, чуть подумав, отпустил Рамона. Радостный пёс тут же бросился в глубину леса, вдоль которого они шли, и принялся распугивать громким лаем сонных птиц, сидевших на нижних ветках деревьев.

– Пусть порезвится, – подмигнул он Сурин.

– Он только испачкается весь!

Они прошли ещё немного, прежде чем перед ними появилось непреодолимое препятствие в виде широкой лужи. Сехун боязливо ткнул носком бурую воду и покосился на Ли, уже размышляющую, где найти обходные пути.

– Запрыгивай! – похлопав себя по плечу, приказал парень.

– С ума сошёл? – округлила глаза Сурин. – Ноги промочишь и заболеешь. А я в сапогах. Так что давай ты на меня.

В ответ на это Сехун лишь закатил глаза и подхватил на руки взвизгнувшую девушку. Испуганно схватившись за его шею, Сурин зажмурилась и даже дыхание задержала. О же, преодолев лужу в три широких шага, поставил её на землю и с едва заметной тоской покосился на промокшие кеды.

– Ничего страшного, высохнут, – отмахнулся он. – А если нет, то ты будешь обязана меня лечить!

– Ага, размечтался! Ладно, пойдём в одно место – оно недалеко отсюда. А потом бегом домой. Хорошо?

– Как скажете, капитан! – шутливо отдал честь Сехун.

Миновав деревянный мост, перекинутый через реку, они посвистели Рамона и, посадив счастливого пса обратно на поводок, направились в сторону темнеющего впереди здания.

– Это наше с папой место. Мы здесь часто бывали. Знаешь, пикники там устраивали или земляникой лакомились. Я всё хотела пробраться внутрь заброшенного здания, но папа пугал, что там полно крыс и даже привидения бродят, – тихо рассказывала Сурин, печально улыбаясь.

Сехун не перебивал девушку, прекрасно понимая, что это одни из самых драгоценных воспоминаний в её жизни. И был несомненно счастлив, что она открывалась ему сейчас, искренне рассказывая о том немногом, что приносило ей радость в прошлом.

Они сидели на поваленном дереве, Рамон спал у их ног, а жёлтый диск солнца катился к горизонту, понемногу отбирая такое нужное тепло. А Сурин ни на минуту не умолкала – рассказывала взахлёб об отце, о их приключениях, разговорах, редких ссорах. Сехун никогда не видел этого человека, но был уверен – тот являлся прекрасным отцом. Нежным, заботливым и любящим, давшим Сурин всё то, в чём нуждается каждый ребёнок. Он был светом в жизни девочки, и с его смертью весь мир погрузился во тьму. Совсем как здесь и сейчас, когда тёмные облака проглатывали солнце и расплёскивали по земле сумерки.

– Эй, ты совсем замёрзла. – Сехун ласково коснулся ледяной щеки Сурин и сжал в ладони её пальцы.

– Какие горячие, – шмыгнув носом, улыбнулась Ли.

– Суй сюда, здесь ещё теплее. – О расстегнул куртку и сунул замёрзшие руки подруги под ткань.

Он чувствовал, как негнущиеся пальцы неловко ухватились за свитер, и едва сдерживался, чтобы не прижать к себе девочку и не погладить по волосам.

Сехун первым услышал хруст веток и повернул голову на шум. Вышедший из-за здания Чанёль смерил их нечитаемым взглядом и медленно направился в их сторону. Сурин тут же напряглась и попыталась выдернуть руки наружу. О крепко держал хрупкие запястье, но после очередного отчаянного рывка выпустил их и торопливо застегнул куртку.

– Дядя, прости, мы задержались! – Ли вскочила на ноги и неловко одёрнула пальто. – А как ты нас нашёл?

– Бабушка сказала, что это твоё любимое место. – Мужчина вытащил из кармана тёплые перчатки и протянул их девочке.

И никто не ожидал, что мирно дремавший Рамон неожиданно вскочит и, выставив клыки, набросится на Чанёля. Мужчина изумлённо отшатнулся от взбесившегося пса, явно намеревающегося вцепиться ему в ногу, и брезгливо скривил губы.

– Тупая тварь! – прошипел он, смело глядя в злые глаза собаки.

– Рамон, тихо! – попыталась вразумить животное Сурин.

Сехун с трудом оттащил пса от неподвижного Пака и виновато развёл руками, словно это он был виноват в случившейся вспышке ярости.

– Бабушка ждёт вас на ужин, – бросил на прощание Чанёль и зашагал в обратном направлении.

Он слышал злой собачий лай, голос Сехуна и чувствовал на спине взгляд Сурин, оставшейся стоять на месте. И как бы ни было велико желание обернуться, он ушёл без оглядки. Пусть девочка теперь сама решит, чего хочет. А свой выбор он, кажется, уже сделал.

***

Этой ночью Сурин плохо спала. Эмоционально вымотанная за день, она смотрела в тёмный потолок и понимала, как же сложно метаться между двух огней, пытаясь угодить всем, кроме самой себя.

Не желая обижать Сехуна и заставлять чувствовать себя лишним, она продолжала общаться с ним весь вечер, листала семейный альбом, несколько раз пила травяной чай с бабушкиной шарлоткой, громко смеялась над его шутками. И кажется, что О даже не догадывался, что всё это время Сурин лишь создавала видимость присутствия, хотя все её мысли были только о Чанёле.

Не слишком ли много сигарет он выкурил? Надел ли он куртку, прежде чем выйти на улицу? А не стоит ли ему воздержаться от употребления кофе перед сном?

Сотни важных вопросов, связанных с мужчиной, мешали сосредоточиться на беседе с Сехуном. И Сурин было невероятно стыдно за эту ложь, приправленную улыбками и псевдоучастием. Она хотела саму себя исхлестать по щекам и одновременно понимала, что ничего у них с Сехуном не получится. Не любит она его, не чувствует ничего, кроме дружеской привязанности. Быть вместе – значит обмануть и его, и себя. Причинять боль всем сразу, включая Чанёля, мечущегося по дому, словно неприкаянного. Нет, Сурин не была к этому готова.

Рано утром, встав вместе с бабушкой, девочка помогла с завтраком и сразу ушла на кладбище. Сорвав по дороге поздних осенних цветов, бледно-синие лепестки которых успели пожухнуть, она без труда нашла нужные могилы и обессилено села на колени. Положив букет, она коснулась выбитых на мраморе дат и прикрыла глаза. Секунды тишины плавно перетекали в минуты, но Сурин была уверена – ей не нужно было говорить, чтобы родители её услышали.

– Вы всё знаете. Всё видите, – наконец, выдохнула она, стыдливо опустив лицо. – Такой дочерью нельзя гордиться, простите меня, пожалуйста!.. Просто знайте – Чанёль для меня больше, чем просто мужчина. Меня тянет к нему со страшной силой. Умом я понимаю, что нужно от него бежать, но сердце толкает меня обратно.

Девочка смахнула слёзы и натянула рукава свитера ещё ниже, пряча в них замёрзшие пальцы.

– Пап, я даже не знала, что он любил маму. Возможно ему кажется, что я похожа на неё? Или вдруг, выносив меня, мама подарила мне вместе с жизнью любовь к Чанёлю? Такое чувство, словно моя привязанность к нему течёт у меня в крови. До встречи с ним я словно бы и не жила… Я хочу быть с ним, но мне очень стыдно и страшно. Это неправильно, но нет никого, кто подскажет мне верный ответ!

Отвернувшись, Сурин закусила губу и зажмурилась. Сейчас, когда ей так был нужен родительский совет, она слышала лишь звенящую тишину. Не было людей, здесь не было ничего живого, лишь мёртвое молчание – убивающее, сводящее с ума.

– Если вы есть, то скажите, как мне дальше жить?! – не выдержав, крикнула девочка. – Меня научили читать и писать, даже таблице умножения обучили! А как быть с чувствами? Как понять, где правда и ложь? Где верный выход, а где ошибочный? Кто мне это объяснит, если не вы?!

Поднявшись с колен, Сурин решительно пошла к дороге, не оборачиваясь, отталкиваясь от чужих холодных камней. Хотелось поскорее уйти отсюда, забыть обо всём, как о страшном сне. Вот только знать бы, куда идти и от кого бежать?

Когда она, зарёванная, вернулась к дому, её встречала лишь бабушка. Вытерев влажные щёки внучки фартуком, она схватила её за локоть и отвела на кухню, где налила целую кружку ароматного чая, абсолютно точно исцеляющего от всех бед.

– А где дядя? И Сехун? – придя в себя, поинтересовалась Сурин.

– Дружок твой спит до сих пор, а Чанёль на заднем дворе пристройку ремонтирует.

Ли напряжённо покосилась в окно и ощутимо вздрогнула, когда ладони старушки коснулись плеч.

– Сехун хороший мальчик, но городской, породистый. Не наших он кровей, статуса другого. А я всегда говорила – нужно искать себе ровню, тогда и счастье будет. Вот мать твоя, дурёха непутёвая, связалась с богатеем одним на свою беду. И что она от него получила, а? Хорошо хоть Чжесок её, испорченную такую, в семью принял да от позора спас! В то время нравы ведь совсем другие были – всё после свадьбы. А Еын чего только не творила по глупости с парнем тем!

Сурин видела, как сердито комкала старушка в руках полотенце и передвигала по столу тарелки. Она наверняка даже не догадывалась, что внучке отлично известно имя этого богатея, разбившего в юности мамино сердце. Если он был первым у неё, то ведь и для Сурин тоже может стать таковым? Она ведь ничуть не хуже, а может даже чуточку привлекательнее?

– Бабуль, да у нас с Сехуном и нет никакой любви. Мы просто хорошо общаемся, в одну секцию ходим, – твёрдо заверила она старушку.

– Смотри, глупостей не натвори, а то пойдёшь по стопам матери!

– Да что ты мне о ней говоришь? Я её даже не видела ни разу в жизни, так как могу быть на неё похожа?

– А что ты кричишь? Вы одно лицо! На фотографии-то смотрела?

Обиженно встав из-за стола, Сурин наспех сполоснула кружку и хотела пойти навестить дядю, но в дверях кухни столкнулась с сонным Сехуном. Не сдержав разочарованного вздоха, она усадила его за стол, попросила бабушку самостоятельно покормить парня и всё же выбежала на улицу.

Чанёль действительно приколачивал новые доски на место прогнивших, зажав в зубах несколько тонких гвоздей. Он уверенно сжимал молоток, совершая точные удары, но увидев подсматривающую за ним Сурин, промахнулся и едва не приложился по пальцу.

– Напугала! – проворчал он, тряхнув головой.

– Извини. Может, хочешь чего-нибудь? Воды, например?

– Я скоро закончу, и вернёмся в город, – равнодушно отрезал Чанёль, вернувшись к ремонту.

***

По дороге домой в салоне царила тишина. Сехун хмуро смотрел в окно, уже не спеша шутить и разряжать обстановку. Сурин виновато на него косилась, но всё чаще поглядывала в сторону усталого Чанёля, изредка потирающего слезящиеся глаза.

Они подвезли О до самого дома. Попросив дядю подождать одну минуту, девочка вышла вслед за другом и постаралась максимально искренне улыбнуться.

– Спасибо за прекрасные выходные! – поблагодарила она, стоя напротив парня.

– Если они были хотя бы для тебя прекрасными, то не за что.

– Что-то не так? – насторожилась Сурин, пряча руки в глубоких карманах пальто.

– Зачем ты потащила меня с собой? Думаешь, я не вижу, что был в тягость? Или ты меня взяла в качестве живого радио, чтобы болтало и отвлекало? Прости, но я так не хочу. Разберись для начала в себе, а потом решай, хочешь ли со мной общаться.

Сехун развёл руками и открыл калитку, тут же скрывшись за высоким забором. Сурин разочарованно поджала губы и, постояв неподвижно пару секунд, села на переднее сиденье рядом с дядей.

– Что он сказал? – спросил Чанёль, тронув автомобиль с места.

– Да так, ничего важного.

***

Вернувшись домой, дядя с племянницей тут же разошлись по разным комнатам. Приняв душ и переодевшись в пижаму, Сурин забралась с ногами на кровать и разложила перед собой несколько фотографий матери, прихваченных из бабушкиного дома. Она внимательно сравнивала её черты лица со своими собственными и понимала, что нечто общее между ними несомненно присутствовало. Переносица, скулы, даже разрез глаз – всё во внешности Сурин было смутным отголоском внешности мамы. И если раньше это радовало, то сейчас вселяло смутную тревогу.