Текст книги "Одиночество рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Мобильный в её руке давно погас, а в правой ладони была зажата оторванная с мясом пуговица.

========== Глава 32 ==========

На автобусной станции, несмотря на снегопад и весьма прохладную погоду, было не протолкнуться. Люди, нагруженные чемоданами и сумками, ожидали своих рейсов, лавировали между билетными кассами и кофейными автоматами, прислушивались к приятному женскому голосу из динамиков и спешили к своим терминалам, чтобы не опоздать к началу отправления.

Сурин следила за суматошными передвижениями из окна автомобиля. Сидящий рядом Чанёль нервно крутил в пальцах зажигалку, стучал пальцами по рулю и смотрел куда угодно, кроме племянницы.

Девочке тоже было некомфортно. Пожалуй, они впервые остались наедине после той страшной ночи. Не было рядом ни Цзыань, ни Ифаня. Только они двое – такие близкие и, одновременно, чужие.

– Ты торопишься? – спросила Сурин, покрепче прижимая к груди рюкзак с вещами.

– С чего ты взяла? – удивлённо протянул Пак.

– Я могу подождать и снаружи, до автобуса пятнадцать минут осталось.

– Сиди тут. Там холодно, – отрезал мужчина.

Тихо болтало радио, дворники монотонно счищали падающий на лобовое стекло мокрый снег. Всё было настолько спокойно и умиротворённо, что Сурин хотелось зажмуриться и оглушительно завизжать, чтобы это сонное марево без следа растаяло, чтобы Чанёль услышал её, взглянул на неё, чтобы стекло обратилось в пыль и холодный ветер заполнил салон, выдувая наружу заполнившее всё вокруг напускное равнодушие.

Чанёль, не догадывающийся о мыслях племянницы, повернулся к ней и восторженно задержал дыхание. Юная Сурин, смотрящая вдаль, даже не подозревала, насколько была прекрасна. Отросшие волосы завивались густыми локонами и свободно падали на плечи. Точёный профиль притягивал внимание – так и хотелось проехаться по нему подушечкой пальца, от лба до подбородка. Прокатиться на крохотной горбинке носа, зацепиться о чуть оттопыренную верхнюю губу, приласкать нижнюю, скользнуть по ямочке подбородка и потеряться на мягкой шёлковой шее, наверняка тёплой из-за обмотанного вокруг толстого жёлтого шарфа.

– Ты так похожа на Еын, – мечтательно произнёс мужчина, аккуратно заправив длинную прядь за ушко. – В обманчивом утреннем свете просто одно лицо…

Девушка резко обернулась и опасно прищурила глаза. Неверяще провела ладонью по собственной щеке и встряхнулась, словно пыталась прийти в себя.

– Почему ты сравниваешь меня с мамой?

– Может потому, что ты её дочь? – не понимая, чем так разозлил племянницу, попытался улыбнуться Чанёль.

– Ты любил её! – обиженно напомнила Сурин.

– Верно.

– А меня ты любишь?

Пак не торопился отвечать, но Ли успела увидеть, как на его лбу пролегла глубокая складка. Минутой ранее она с удовольствием разгладила бы её пальцами, но сейчас девушка тряслась от злости и раздражения, и глупой, ничем не оправданной обиды.

– Еын и Сурин – это два разных человека. Я – не она! И никогда нас больше не сравнивай.

Чанёль и слова не успел сказать, как племянница выскочила из салона и шустро смешалась с толпой пассажиров. Он хотел было броситься вдогонку, даже открыл дверцу, но в последний момент передумал. Прежде, чем завести мотор, он перевёл взгляд на опустевшее сиденье и коснулся ладонью его тёплой кожи.

Перед глазами ещё стоял образ Сурин – юной, сонной, с тёплыми губами и ласковыми ладонями, ловко забирающимися под одежду. Сегодня ночью она привычно снилась ему и он брал её вновь и вновь, уткнув лицо в подушку, намотав густые волосы на кулак. А когда изнеженная томная девочка повернулась, он с восторгом и ужасом вгляделся в почти забытое лицо с лукаво закушенной нижней губой. Еын смотрела на него без упрёка и обиды, с безграничной любовью во взгляде. Она простила его, а вот её дочь – нет.

– К чёрту всё! – выдохнул Пак сквозь зубы, торопливо выезжая со стоянки.

***

Пока Сурин тряслась в дребезжащем автобусе, грея в карманах замёрзшие руки, её мысли продолжали крутиться вокруг утреннего разговора с дядей. Девушка злилась на мужчину и ничего не могла с этим поделать. Она и так отказалась от него, терпела Джунху в их размеренной ранее жизни, а теперь ещё и ревновала Чанёля к собственной матери, скончавшейся восемнадцать лет назад.

Это было дико и абсурдно, но Сурин не могла побороть странное чувство. Она ненавидела женщину, подарившую ей жизнь, которую никогда не видела и с которой ни разу не говорила. Ненавидела столь яро лишь за то, что даже спустя много лет Чанёль помнил её и любил так же трепетно и крепко, как и раньше.

Он произносил имя «Еын» столь чувственно и нежно, что слёзы обиды моментально появлялись на глазах. Мужчина даже сравнивал Сурин с матерью, словно пытался найти в девочке ту, кого лишился много лет назад.

Да, Чанёль любил племянницу. Но кого он любил в ней больше – саму Ли Сурин или её мать, неточной копией которой она являлась?

– Но я же лучше! – шептала девочка, провожая взглядом заметённые деревья, проносящиеся по обочинам дороги.

Сейчас Сурин, как никогда раньше, понимала – справиться с Джунхой легче, стоит только приложить немного усилий и выдумки, чтобы даже её тени не осталось в жизни дяди. А вот как победить уже мёртвую? Как заставить Чанёля разлюбить её и заполнить собой освободившееся место в его сердце? И возможно ли это?

Бабушка хоть и удивилась незапланированному приезду внучки, но всё равно обняла её с радостной улыбкой. Долго ворчала из-за того, что Сурин приехала одна, да ещё и в такую погоду. Ругала Чанёля, отпустившего её в опасное путешествие. Девочка не стала говорить, что мужчине наплевать – наверняка он сейчас вовсю трахался с Джунхой, кайфуя от того, что навязчивая племянница находилась за много километров.

Звонить дяде она также не стала. Бросила телефон на тумбочке и спустилась вниз, чтобы помочь бабушке с обедом.

Сурин с неохотой рассказывала о школе, слегка приукрашивая действительность и придумывая себе друзей. Бабуле ни к чему было знать правду – и без того слабое сердце прихватывало от каждой мелочи.

После обеда Ли хотела было погулять с Рамоном, но разыгралась вьюга и выходить из дома она не решилась. Вместо этого они испекли с бабушкой большой грибной пирог и устроились в гостиной перед древним телевизором, где показывали не менее старый фильм о любви.

Сурин смотрела его много раз, ещё тогда, когда папа был жив. Выучила наизусть большинство реплик, помнила назубок все сюжетные повороты, но всё равно смотрела с интересом, будто всякий раз могло произойти что-то новое, о чём она ещё не знала.

Во время очередной рекламной вставки девочка сбегала на кухню, чтобы помыть посуду, а когда вернулась в комнату, бабуля суетилась у полки, осторожно вытаскивая из-за книг маленькую шкатулку.

– Тебе помочь? – спросила Сурин, с любопытством вытянув шею.

– Не стоит, – улыбнулась старушка, протянув внучке несколько аккуратно сложенных купюр. – Вот, возьми, купишь себе обновок.

– Бабуль, ты с ума сошла? – Ли рассерженно спрятала деньги обратно в шкатулку. – У меня всё есть, а тебе опять лекарства нужно покупать. Ну что ты выдумываешь?

– Но мне хватит…

– Не надо!

Старушка обиженно тряхнула головой, но тут её лицо просветлело. Высыпав на столик лежащие сверху деньги, она выудила со дна шкатулки небольшое кольцо с красным камушком и протянула его Сурин.

– Тогда бери его!

– А что это? – Девочка изумлённо натянула украшение на безымянный палец и внимательно рассмотрела его в свете лампы. – Очень красивое!

– Кольцо принадлежало твоей матери. Она носила его до самой смерти, практически не снимая, и ценила больше обручального… – Старушка стушевалась и принялась убирать деньги обратно в шкатулку. – Ты носи его, может, хоть тебе оно счастье принесёт.

– Ей его папа подарил?

– А? Да-да, папа, – закивала бабушка.

Сурин едва дождалась, когда бабуля уйдёт спать. Стоило двери её комнаты захлопнуться, как девочка схватила толстый семейный альбом и убежала в свою спальню.

Уже там, в тишине, она принялась листать фотографии, внимательно вглядываясь в руки собственной матери. Общих снимков Еын с мужем было катастрофически мало. Да и на большинстве из них они держались отстранённо – Чжесок словно боялся нарушить зону комфорта супруги, а Еын держалась от него подальше, будто быть рядом с мужем ей было неприятно. Они натянуто улыбались в камеру – не целуясь, не держась за руки. Словно два чужих человека, ставших по воле судьбы законными мужем и женой.

На одной из фотографий Сурин увидела то, что хотела. Беременная Еын сидела на стуле, а Чжесок стоял за её спиной, счастливо улыбаясь. Тонкие женские руки лежали на животе – на одном безымянном пальце блестело обручальное кольцо, а на втором то самое, что отдала Сурин бабушка.

Спрыгнув с кровати, девочка с трудом отыскала в рюкзаке кошелёк и выудила из потайного отделения скомканную фотографию с истёртыми краями. Ту самую, украденную из альбома, где счастливая Еын держала под руки двух братьев, но тянулась лишь к Чанёлю, легко касаясь головой его плеча.

– Нет! – выдохнула Сурин, заметив то же самое кольцо на пальце мамы.

Девочку затрясло от злости и вновь всколыхнувшейся ненависти. Теперь она не только ревновала Чанёля к маме. Отныне к этому чувству примешалась лютая обида за отца.

Папа любил её, женился, даже зная о любви Еын к своему собственному брату, с честью и достоинством воспитывал их общего ребёнка. А мама, которая должна была быть вечно благодарной, всё это время таскала на пальце кольцо, явно подаренное Чанёлем.

– Предательница! Мерзкая гнусная обманщица! Ты недостойна ни Чанёля, ни моего отца! – шипела Сурин, пока не наткнулась на собственное отражение в зеркале.

Замешкавшись, она подошла к старенькому трюмо и вгляделась в своё лицо. Затем поднесла к глазам всё ещё сжимаемую в руке фотографию, сравнивая себя с молоденькой мамой, и горько покачала головой. Похожи. Они слишком похожи.

– Но я не ты! Я всегда любила папу, а ты его лишь унижала своей нелюбовью! И Чанёля я тоже люблю, а он во мне видит лишь твою тень!

Смяв снимок и бросив его под ноги, девочка закрыла глаза, чувствуя, как горячие слёзы обожгли кожу щёк. Руки предательски задрожали, в горле давно стоял комок, но поднимать ресницы было страшно. Словно Сурин была не Сурин. Словно всё её тело и жизнь принадлежали матери. Будто бы та восстала из мёртвых, украла её оболочку и собиралась забрать того, с кем не смогла быть при жизни.

– Нет! – крикнула Сурин, сжав кулаки.

Подбежав к столу, она открыла дрожащей рукой верхний ящик и без труда нашла ножницы. Вновь встала перед зеркалом и без лишних сомнений подцепила прядь волос, чтобы тут же её отстричь. Густой тёмный локон упал на пол, а за ним следом ещё один, и ещё.

Размазав слёзы, девочка рассмотрела себя со всех сторон – ранее длинные волосы теперь превратились в рваные огрызки, едва достающие до ушей. Но даже сейчас из зеркала продолжала смотреть Еын и ехидно ухмыляться.

– Я тебя уничтожу, – пообещала Сурин и полезла под кровать, где лежала коробка с личными вещами отца.

***

– Су, будешь завтракать? – крикнула старушка, когда внучка пробежала вихрем мимо кухни.

– Баб, я чуть позже поем, – отозвалась девочка и хлопнула входной дверью.

– Вот стрекоза, – выглядывая в окно, проворчала бабуля.

Она видела, как Сурин отвязала Рамона и, счастливо визжа, бросилась за ним вдогонку по заснеженному полю.

Девочка с собакой долго дурили, бегая наперегонки, кусаясь и дёргая друг друга. Рамон громко лаял, когда его обкидывали снежками, прыгал на визжащую хозяйку, опрокидывая её в снег, и преданно лизал шершавым языком покрасневшие на морозе щёки.

Немного угомонившись, они сели на крыльце и перевели дух. Пёс часто дышал, высунув язык и сложив голову на передние лапы, а Сурин выколупала из кармана мобильник и мстительно улыбнулась, посмотрев на часы – начало девятого утра прекрасное время для воскресной побудки.

– Сурин? – хрипло отозвался дядя после пятого гудка.

– Доброе утро! – звонко поздоровалась Ли, почёсывая Рамона за ухом. – Как дела?

– Почему ты вчера не позвонила? Мне пришлось дозваниваться до твоей бабушки, потому что ты так и не ответила.

– Прости, не слышала. Джунха у нас?

Девочка затаила дыхание, прислушиваясь к едва слышному шороху простыней. Сердце разогналось до боли быстро, даже в глазах потемнело от напряжения.

– Во сколько твой автобус? – проигнорировав последний вопрос, выдохнул мужчина.

– В шесть, – отрезала племянница прежде, чем сбросить звонок.

Сомнений не оставалось – мерзкая шлюха была в их доме, явно скоротав предыдущую ночь в компании Чанёля. Такими темпами она залетит от него и навяжется в жёны. Ловко обведёт вокруг пальца, станет миссис Пак и вместо работы в офисе развернёт командный пункт в их доме, переделывая всё и всех на собственный вкус.

– Не так быстро, – прошипела Сурин, поднявшись с крыльца.

Когда она зашла в дом, то первым делом заглянула на кухню, где старушка накрывала на стол.

– Бабуль, мне нужно срочно уезжать. Дядя позвонил только что, – развела руками Ли.

– Ох, – заволновалась старушка. – Может, ты хоть позавтракаешь?

– На автобус тогда не успею!

– Давай я хотя бы пирожков тебе заверну?

– Давай! И термос с чаем!

Едва успев на утренний автобус, Сурин забилась в конец салона, где почти не было людей, и облегчённо вздохнула. Наспех позавтракала, заглянула во внутренний кармашек куртки, убедившись, что завёрнутое в платок кольцо лежит там, и откинулась на сиденье.

Сурин и сама не могла точно сказать, почему так сильно рвалась в Сеул. То ли хотела испортить счастливое воскресенье влюблённой парочки, то ли доказать Чанёлю, что отныне ни капли не похожа на Еын. Решив не думать об этом раньше времени, она натянула пониже на нос шапку и закрыла глаза, почти сразу провалившись в лёгкую дремоту.

***

С великим трудом добравшись до дома на общественном транспорте, Сурин вышла на своей остановке и размяла шею и затёкшие от рюкзака плечи. Снег закончил идти совсем недавно, оставив после себя лишь стремительно тающие под солнцем лужи. Ли косо взглянула на голубое небо и поморщилась. Вполне возможно, что энергичная Джунха решила вытащить дядю на прогулку. Не хотелось бы, оказавшись дома, обнаружить их отсутствие.

А вдруг Чанёль один? И нет никакой девки в его кровати? И на вопрос он не ответил лишь потому, что не хотел ругаться с племянницей с утра пораньше? Приободрённая этими мыслями, Сурин прибавила шаг и вскоре оказалась напротив знакомых ворот.

Автомобиль дяди стоял во дворе – значит он был дома. Конечно, он же обещал встретить Сурин на станции, а до вечера ещё куча времени. Довольно ухмыльнувшись, Ли толкнула калитку и поспешно преодолела расстояние до крыльца, надеясь, что её никто не увидел.

Бесшумно распахнув дверь, она зашла в коридор и прислушалась. Было слышно, как за стеной болтал телевизор – никаких других звуков до Сурин не доносилось. Почти счастливая, она сбросила рюкзак, расстегнула куртку и наклонилась, чтобы развязать шнурки ботинок, но так и застыла на корточках, в ужасе глядя на аккуратные белоснежные тапочки, стоящие рядом с её собственными.

Сбросив обувь у порога, Сурин разогнула спину и почти не удивилась мягкому женскому смеху, донёсшемуся из гостиной. Ведьма была здесь.

Раскрыв шкаф и обнаружив на своей вешалке чужую шубку, Ли хладнокровно скинула её на пол, а на освободившееся место повесила собственную куртку. Поправив сползшую на глаза шапку, девочка натянуто улыбнулась и шагнула в гостиную, где на диване, целуясь, сидела в обнимку новоиспечённая парочка.

Разомлевшая Джунха, из одежды на которой была лишь рубашка Чанёля, обнимала мужчину за шею и то и дело касалась его губ, глупо хихикая. Пак же скорее позволял себя целовать, но чаще шутливо отворачивался, хотя ладонь и поглаживала по-хозяйски обнажённое бедро.

– Я успела на обед или нет?

Чанёль подпрыгнул от неожиданности, а Джунха и вовсе взвизгнула, принявшись торопливо одёргивать светло-голубую ткань. От Сурин не укрылось, как мужчина положил на низ живота подушку и сердито взглянул на племянницу.

– Как это понимать? – прошипел он, грозно приподняв бровь.

– Ты о чём? – непонимающе поинтересовалась девочка.

– Ты говорила, что приедешь вечером.

– Ой, а я вам помешала? – Ли опустила плечи и нахмурилась. – Прости, дядя, но я думала, что могу приходить домой тогда, когда захочу. Но я всё поняла и впредь буду звонить и спрашивать разрешение!

– Наверное, мне пора, – коснувшись мужской руки, шепнула Джунха.

– Я и тебе мешаю? – развела руками Сурин. – Вы сидите, я сейчас уйду к себе, и можете продолжать. Только на кухню загляну, кушать хочется до ужаса!

Прикрыв за собой дверь, девочка прислушалась – Джунха что-то говорила мужчине, но слов было не разобрать. Ли услышала, как скрипнул диван, и, не выдержав, выглянула в тонкую щель.

Захватчица стояла напротив Чанёля, удерживающего её за запястье, и качала головой. Когда дядя дёрнул Джунху на себя, она лишь пискнула, но вновь покорно улеглась на его плече.

– Так вот каков твой выбор? – печально усмехнулась Сурин.

Она меланхолично нарезала пару бутербродов, сложила их на плоскую тарелку и смахнула локтём со стола явно чужую кружку, с разводами бордовой помады на ободке. Аккуратно перешагнула усыпавшие пол осколки и покинула кухню. Проходя мимо дивана, где новоиспечённая парочка делала вид, что смотрит телевизор, Сурин остановилась и задумчиво закусила губу.

– А я, кстати, стрижку сменила.

Джунха взглянула на девочку с любопытством, в то время как глаза Чанёля потемнели.

– Показать?

– Конечно! – закивала любовница дяди, хлопая пушистыми ресницами.

Сурин с готовностью поставила на столик тарелку и, закрыв собой телевизор, потянула за шапку, медленно сдирая её с головы.

Она видела, как брезгливо скривилась Джунха, зажав ладонью рот, и как остекленел взгляд Чанёля, явно не готового к подобной картине.

– Вам что, не нравится? – искренне удивилась Сурин.

Девочка провела ладонью по колючему ёршику волос, длиной не более полсантиметра, невольно потревожив многочисленные царапины на черепушке, оставленные дрогнувшей в неопытной руке машинкой, и продемонстрировав проплешины, появившиеся по той же причине.

– Может, я теперь и некрасивая, зато ни капли на неё не похожа, – пожала плечами Сурин и поднялась на второй этаж, оставив позади себя звенящую тишину, разбавленную бормотанием телевизора.

========== Глава 33 ==========

Я лишь хочу, чтобы ты стал моим,

Хочу сильнее, чем ты когда-либо мог себе представить.

Сделай так, чтобы моё желание сбылось.*

Чанёль не просто ругался – он орал так, что стены дома дрожали, а впечатлительная Джунха комично вздрагивала от каждого нецензурного слова, адресованного довольной племяннице, продолжавшей стоять посреди лестницы и молча внимать ругательствам. Сурин наконец-то наслаждалась вниманием дяди, добилась от него реакции, а какой именно та была, не столь уж и важно.

Вечером к ним приехал всколоченный Мануэль с чемоданчиком в руке и при виде невозмутимой Ли жалобно простонал. Усадив девочку на стул, он долго наворачивал вокруг неё круги, а затем, скрепя сердце, взял в руки машинку и сбрил остатки волос.

– Нужно было выровнять, там же одни проплешины, – пояснил он наблюдающему за всем Чанёлю, пока аккуратно обрабатывал мазью царапины на лысой черепушке.

Джунха крутилась рядом, порываясь оказать Сурин моральную поддержку, но стоило ей приблизиться ближе чем на пару шагов, как девочка окидывала её столь яростным взглядом, что всё желание помочь пропадало.

– Милая, я привёз тебе парик! Он максимально похож на твои настоящие волосы, так что никто ничего не заметит.

Ли косо взглянула на Мануэля, оставив его реплику без внимания. Стилист ещё что-то говорил, рекомендовал шампуни для быстрого роста волос, а Сурин неотрывно наблюдала за всё ещё раздражённым Чанёлем, подпирающим спиной стену и грозно сложившем руки на груди.

Интересно, была ли она ему сейчас противна? Оттолкнул бы он племянницу, если бы та подошла с просьбой о поцелуе? Погладил бы лысый затылок или брезгливо сморщился?

– Спасибо! – Сурин вяло улыбнулась Мануэлю и ушла на второй этаж.

Взрослые ещё долго о чём-то совещались внизу, но девочке не было до этого дела. Свернувшись клубком на кровати, она смотрела невидящим взглядом в стену и думала о том, как будет дальше жить.

***

Утро для Сурин началось не с кофе, а с причитаний Цзыань, в сердцах обозвавшей её «головастиком». Женщина долго ругала Ли на отборном китайском, но девочка и не думала спорить. Увидев себя пару минут назад в зеркале, она сама нервно хохотала, пока по щекам струились дорожки слёз. И раньше-то не особо складная, сейчас она и вовсе походила на тощего пацана, выходца концлагеря, по нелепости переодетого в женскую школьную форму.

– Всё хорошо, – неловко успокоила китаянку Сурин. – Зато теперь можно не мыть каждый день голову!

– Эх, горе ты моё! – Цзыань промокнула глаза уголком фартука и усадила девочку за стол.

Но не прошло и пяти минут, как на пороге кухни появился Чанёль в компании Джунхи. Настроение испортилось окончательно, а аппетит пропал, едва появившись.

– С добрым утром! – поздоровалась подружка дяди, старательно выдавливая улыбку.

– Ты здесь поселилась или что? – саркастически донеслось в ответ.

Чанёль молча опустился на своё место за столом, видимо решив не начинать утро с ругани. Джунха, чуть помявшись, села рядом и подвинула к себе тарелку с фруктами.

– Спасибо, Цзыань, всё было очень вкусно! – Сурин торопливо поднялась и подхватила с пола рюкзак.

– Но ты же не поела толком!

– А ну стоять! – гаркнул Пак, неспешно выходя вслед за племянницей.

Ли замерла, ожидающе глядя на дядю. Тот скрылся в гостиной и вышел с ненавистным париком в руке.

– Ты забыла, – твёрдо произнёс он.

– Точно! – Сурин протянула руку и, коснувшись на мгновение чужих дрогнувших пальцев, забрала парик, небрежно сунув в рюкзак. – До вечера!

Чанёль, недовольно выгнув бровь, следил за тем, как девочка пыталась застегнуть молнию, в которую попал пучок искусственных волос, и хотел уже что-то добавить, но из кухни вышла Джунха и встала рядом с ним.

– Плевать, – отмахнулась Ли, торопясь убраться из ставшего ненавистным дома.

***

Отвыкнув ездить в школу на автобусе, Сурин опоздала на первый урок, уже предчувствуя взбучку от учителя. Быстро стянув с себя куртку и переобувшись, девочка чуть помедлила, но всё же стянула шапку с лысой головы и неуверенно взглянула на собственное унылое отражение.

Решительно заперев дверцу шкафчика, она направилась к классу по опустевшим гулким коридорам. Из кабинетов, мимо которых она проходила, доносились зычные голоса преподавателей, шепотки учеников или звуки научных фильмов, транслируемых через проектор.

Остановившись перед нужной дверью, Сурин задержала дыхание и осторожно постучала. Услышав приглушённое «Войдите!», Ли чуть помедлила и надавила на ручку. Она слышала, как одноклассники перестали шептаться, из рук учителя выпала ручка, а где-то в конце коридора хлопнула дверь. Когда ещё Сурин удастся остановить время и стать центром внимания?

– Ли Сурин? – на всякий случай уточнил преподаватель.

– Извините, автобус попал в пробку! – развела руками девочка, игнорируя напряжённые взгляды, направленные на лысый оцарапанный затылок.

– Что с тобой? – в ужасе прошептал учитель, не в силах взять себя в руки.

– Вам не нравится? – наиграно удивилась Ли.

Она почти не удивилась, когда на перемене её отвели в кабинет директора. Тучный мужчина, когда-то устроивший головомойку им с Сехуном, сверлил ученицу мрачным взглядом, ехидно кривя губы. Сурин сидела к нему боком, рассматривая то вычурные часы на стене, то высокий цветок в горшке на широком подоконнике, то закатившуюся под стол монетку, успевшую покрыться пылью.

– Как ты объяснишь свою новую… причёску? – начал без вступления директор, откинувшись на спинку скрипнувшего кожаного кресла.

– А что, я обязана давать ей объяснение? Разве в школьном уставе есть пункт, что девочкам нельзя бриться налысо?

– Пункта нет, но ты же девушка, а все девушки любят красивые длинные волосы…

– А я не люблю. Мне так комфортнее, – улыбнулась Сурин, пожимая плечами. – В чём проблема?

– Проблема в том, что ты… подаёшь дурной пример другим ученикам! Что, если все завтра придут лысыми? А что дальше? Татуировки, пирсинг, наркотики? – негодовал директор, от чего его лицо покраснело и стало ещё шире.

– Не вижу между этим никакой логической связи. Но раз уж вам так нужна объективная причина, то я её озвучу. У меня были вши! Да, такие паразиты, живущие в волосах! И чтобы предупредить возможную эпидемию, я и обрилась налысо!

– Какие ещё вши? – окончательно растерялся мужчина. – Так, мне нужно срочно поговорить с твоим дядей!

– Мой дядя в курсе моей новой стрижки! И он сам дал на неё согласие. Так что не тратьте, пожалуйста, его время. Он занятой человек!

Директор ещё минут десять читал нотации в адрес Сурин, после чего выпустил её из кабинета, начавшего напоминать тюрьму. Но за время отсутствия девочки обстановка снаружи успела измениться. По классам быстро разнёсся слух об обрившей голову Ли, поэтому Сурин встретили шепотками и ехидными взглядами. Кто-то даже толкнул её, пока она пыталась пробиться к лестнице, а один из парней громко поинтересовался, не решила ли она сделать операцию по смене пола, ибо ничего женского в ней всё равно не осталось.

Упрямо игнорируя язвительные комментарии, Сурин старалась не выходить из класса без нужды, но дети, словно почуявшие кровь волчата, решили непременно достать её.

Ли Сурин теперь была не такой, как все. Она выделялась, в одно мгновение став центром внимания. И девчонка смела игнорировать их, чем раззадоривала ещё больше. И учителя, вместо того, чтобы осадить зарвавшихся учеников, к концу дня начавших открыто смеяться над «лысой уродкой», сами брезгливо смотрели в сторону ученицы.

Сурин старалась не показывать виду, но её пальцы, сжимающие ручку, предательски дрожали, а строчки на тетрадном листе выходили кривыми и неразборчивыми. Девочка словно бы вернулась на пару месяцев назад, когда только оказалась в этой школе. В красках вспомнилось, как её травили ученики с подачи О, обзывая деревенщиной и насмехаясь над одеждой, пропахшей навозом. Это потом, когда она стала хорошо общаться с Сехуном, недоброжелатели утихли, а сейчас вновь активизировались, словно пытались наверстать упущенное. Они ведь никогда не принимали её в свой круг и всё время считали чужой.

Сейчас у Сурин не было ни друзей, ни защитника, никого. Она была всего лишь лысой зажатой девочкой, даже не представляющей, к чему приведёт её отчаянный поступок привлечь внимание дяди. Наложилось одно на другое – многодневный игнор со стороны учеников, тихий характер Сурин, отсутствие людей, способных за неё заступиться, и вызывающая отвращение внешность.

Буря разразилась после уроков. Ли задержал учитель химии, выбирая для неё тему доклада на ближайший урок. Поэтому когда Сурин вышла в коридор, тот успел окончательно опустеть.

Не заметив прятавшихся за углом подростков, девочка решила зайти в туалет перед уходом и отчаянно взвизгнула, когда её схватили за локти и затащили в мужской отсек.

– Ты же теперь парень, так что тебе сюда ходить надо, – в открытую смеялись одноклассники, закрыв широкими спинами выход.

– Выпустите меня! – потребовала Ли, но её грубо оттолкнули назад.

– Что? Некого позвать на помощь? Где твой защитничек Сехун? – изгалялись подростки. – Я слышал, что у него новая девчонка. Правильно, кто захочет с лысаком встречаться?

Их было трое, и они гоготали мерзко и противно. Одного Сурин знала хорошо – он тоже ходил в плавательную секцию и когда-то дружил с О.

– Пришло время тебя наказать, поняла? – Один из парней вышел вперёд. – Это ведь из-за тебя исключили Минсока и Оми? Нам они, конечно, не друзья, но мы должны отстоять их честь! Ведь мы их знали дольше, чем тебя, деревенщину!

– Для начала предлагаю проверить, что у неё в трусах? Может она реально стала парнем? – предложил тот самый дружок Сехуна. – Держите руки, а я юбку задеру.

– Что? – Сурин задохнулась от возмущения и страха и, зажмурившись, отчаянно закричала.

Парни накинулись на неё всей кучей и повалили на пол. Кто-то заткнул ладонью рот, другой ударил затылком о кафельный пол, из-за чего на пару секунд перед глазами всё потемнело. А чужие руки, воспользовавшись замешательством жертвы, принялись задирать юбку и стягивать тёплые колготки.

Сурин отчаянно трепыхалась, глотая солёные слёзы, но силы заведомо были неравны. И когда её практически раздели, дверь туалета с треском распахнулась и на пороге показался запыхавшийся тренер Ким.

– Вы что тут устроили? – заорал он, расшвыривая перепуганных мальчишек за шкирки. – Совсем сдурели, идиоты?!

– Да мы шутили, учитель! – блеяли парни, пока Сурин, забившись в угол и одёргивая юбку, надсадно рыдала.

– Живо проваливайте отсюда, а завтра утром придёте вместе с родителями! Я вам это с рук не спущу, уяснили?! – вопил Чонин, выкинув учеников за дверь туалета. – Пошли вон!

Девочка замерла, когда тренер сел перед ней на корточки и горько покачал головой.

– Извини, что не пришёл раньше. Я случайно услышал твой крик и сразу прибежал сюда.

– Спасибо! – задыхаясь от слёз, искренне поблагодарила Сурин.

– Они успели что-то сделать?

Ли отрицательно помотала головой.

– Пойдём, я отвезу тебя домой.

– Не стоит…

– Идём же, – твёрдо повторил Ким, и девочка не решилась с ним спорить.

***

Хоть Чанёль и старался сосредоточиться на работе, у него это выходило из рук вон плохо. Раздражало всё – несвежие идеи дизайнеров, кривые статьи, полностью заваленная фотосессия с одним из айдолов. Пак весь день занимался тем, что разносил работников и строчил гневные письма, так что к вечеру все сотрудники предпочитали тихо сидеть в кабинетах, сосредоточившись на выполнении новых заданий.

И стоило Паку немного успокоиться, как он испытал новый виток раздражения при виде поскрёбшейся в кабинет Джунхи.

– Я сварила кофе для тебя. – Девушка поставила перед ним чашку и поцеловала колючую от щетины щёку. – Как ты себя чувствуешь?

– Всё хорошо, работаю, – не отрывая взгляда от монитора, пробормотал мужчина.

Джунха не поняла или не захотела понять намёка. Напротив, встала за спиной Чанёля и принялась разминать его напряжённые плечи.

– Знаешь, на меня все смотрят так осуждающе. Ну, как будто я всех обманываю. Словно чувства к обеспеченному мужчине не могут быть искренними! Даже если бы ты был обыкновенным дизайнером, я всё равно бы любила тебя, Чанёль!

Девушка попыталась обнять Пака, но тот словно окаменел, а его пальцы так и застыли в паре сантиметров над клавиатурой. Понимая, что что-то идёт не так, Джунха отстранилась и заглянула в остекленевшие глаза мужчины.