Текст книги "Одиночество рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== Глава 1 ==========

Люди часто строят планы на будущее, представляя, какой станет их жизнь через пять, семь, десять лет. Трепетно лелеют свои мечты и великие цели, даже не замечая, что сбываются лишь жалкие крохи, а всё остальное судьба кромсает по собственному усмотрению. Да и сам человек – фигура непостоянная. Сегодня он хочет одно, а на следующий день совсем другое. И то, что вчера было дорого, завтра не представит никакой ценности. Человек – как рыбёшка в огромном океане. Плывёт, сам не знает куда, преодолевает огромные расстояния и трудности, чтобы в конце пути оказаться проглоченным зубастой акулой под именем Смерть.

– Сурин, идём домой!

Темноволосая девчушка вздрогнула и подняла на старушку отсутствующий взгляд. С трудом отогнав ставшие навязчивыми мысли, она согласно кивнула и, бросив последний взгляд на свежую могилу, послушно зашагала в сторону дороги. Их путь простирался сквозь огромное кладбище, где сверкали сотни одинаковых белоснежных памятников, единственными различиями на которых были выбитые имена.

Ранняя осень успела позолотить верхушки деревьев, но солнце пекло ещё совсем по-летнему. Отец Сурин любил лето. Ещё недавно они мечтали, что на следующий год выберутся на море. А сейчас папы нет и моря тоже не будет.

Виновато шмыгнув носом, девочка выбралась на широкую грунтовую дорогу и осталась дожидаться сгорбленную бабушку. Некстати вспомнились укоризненные взгляды соседей и немногочисленных родственников. Они осуждали Сурин за то, что она не плакала прилюдно, не била себя кулаком в грудь и не бросалась на могилу, причитая о своём горе на всё кладбище. Разве людям объяснишь, что свои слёзы она выплакала уже тогда, в больнице, куда поместили её отца. Рак убил его меньше, чем за полгода. И глядя на то, как самый родной человек стремительно угасал, Сурин не могла сдержать ни истерик, ни слёз. Это сейчас она примирилась с действительностью и неотвратимостью судьбы, а тогда ещё пыталась глупо бороться, мотаясь каждый день в город, подрабатывая официанткой в придорожном кафе и все заработанные деньги отдавая на лечение отцу. А толку? Позавчера он умер, а сегодня лежит по соседству с любимой женой.

– Идём, девочка, – старушка взяла правнучку под руку и зашагала в сторону фермы.

Бабушка едва передвигала опухшими ногами и тихо причмокивала положенной под язык таблеткой. Сурин совершенно точно не разрешат с ней остаться, а другие родственники ни за что не возьмут опекунство. Если повезёт, то распределят в приют в Ульсане – тогда они смогут хотя бы иногда видеться.

Пройдя сквозь небольшой лесок, они вышли прямиком к ферме. Кукурузное поле раскинуло свои владения, но спелые початки больше некому было собирать. Как и некому было прибрать упавшие с веток яблоки, выкопать картофель и пересадить на зиму цветы. Некому подлатать старый двухэтажный дом, чтобы зимой в него не дуло со всех сторон. Некому починить крышу и покосившийся забор. Не к кому больше спешить после школы.

На полдороги к дому Сурин услышала заливистый собачий лай. Рамон, которого они сегодня посадили на цепь, редко лаял, всё больше лениво мусоля кость, но сейчас он готов был сорваться с цепи.

– Может, приехал кто? Иди, посмотри! – толкнув внучку в спину, сказала старушка.

И Сурин метнулась вперёд, легко перепрыгивая через оставшиеся от вчерашнего дождя лужи. Толкнув калитку, стремительно пересекла задний двор и, оббежав дом, выскочила к крыльцу. Увидев большой чёрный автомобиль и сидевшего на его капоте мужчину, она резко затормозила и вжала голову в плечи.

Незнакомец поднял взгляд на Сурин и поднёс к губам дымившуюся сигарету. Крепко затянулся и, смакуя дым, неспешно выпустил его из лёгких. Девчонка изумлённо разглядывала мужчину – высокого, с копной растрёпанных каштановых волос, в чёрном приталенном костюме и такого же цвета рубашке, верхние пуговицы которой были небрежно расстёгнуты. На лице двухдневная щетина, взгляд колючий и обдающий волнами холодного равнодушия.

Незнакомец, в свою очередь, также разглядывал Сурин. Скользил незаинтересованным взглядом по тощим исцарапанным коленкам, торчавшим из-под подола синего платья. Рассматривал колечки тёмных волос, рассыпанных по плечам; покрытое прыщиками юное лицо. Сурин всегда смущалась своей долговязости и подростковой угловатости. Сейчас же ей и вовсе хотелось провалиться сквозь землю.

– Ты Сурин? – хрипло поинтересовался мужчина, бросив окурок себе под ноги.

– А вы? – испуганно пролепетала девчонка.

– А я Чанёль, – безэмоционально представился он.

Сурин отпрянула от мужчины и поднесла ладошку к искривлённым губам. Так вот какой он – Пак Чанёль. Сводный брат её отца, которого он столь отчаянно звал перед смертью. Тот, про кого он говорил лишь хорошее. Кого ставил в пример. И тот, кто за последние пятнадцать лет ни разу с ним не встретился.

– Я опоздал?

– Папа умер позавчера, – шепнула Сурин.

Мужчина задумчиво кивнул и внимательно взглянул на вышедшую из-за угла дома старушку.

– Приехал! – медленно оседая, выдохнула она.

***

Дядя Чанёль относился к числу неразговорчивых и мрачных людей. За ту неделю, что он провёл на ферме, Сурин ни разу не видела его улыбавшимся. Мужчина постоянно кому-то звонил, громко ругался, уезжал по делам в город, приезжая лишь поздним вечером. На Сурин он не обращал внимания, общаясь лишь с бабушкой. Именно от неё девочка узнала, что ферма выставлена на продажу. Нужно было как-то расплачиваться с многочисленными кредитами, которые набрал отец в последнее время. Если вначале он тратил деньги на содержание фермы, то затем все сбережения ушли на лечение. Семья Ли – банкрот и Сурин это прекрасно знала.

В один из вечеров дядя Чанёль вернулся раньше обычного. Они заперлись с бабушкой на кухне и громко разговаривали, напрочь забыв, что Сурин тоже дома. Устав слушать крики, девочка решила прогуляться, вот только, проходя мимо двери, остановилась и прислушалась к беседе.

– Чанёль, пожалуйста, возьми опекунство над Сурин!

– Ни за что! Мне не нужны эти проблемы! Скажи спасибо, что я бросил все дела и притащился разгребать проблемы Чжесока!

– Девочке восемнадцать лет! Что с ней будет, если она отправится в приют?

– А мне тридцать шесть! Я взрослый мужик, у меня своя жизнь! Что подумают люди, если я притащу в дом девчонку?

– Скажешь, что она твоя племянница!

– Это у вас в деревне всё обо всех известно, а в большом городе строят слухи! Я всегда на виду, мне не нужны проблемы!

– Она не причинит проблем! Сурин очень хорошая девочка! Она будет прибираться, стирать, готовить…

Сурин закрыла уши руками и замотала головой. Хотелось ворваться на кухню, разбить об пол тарелку, чтобы её услышали, чтобы заметили! Она не вещь. Она – живой человек, у которого была пусть маленькая, но семья. А теперь она осталась одна и совсем никому не нужна. Её швыряют от родственника к родственнику, и все спешат найти тысячу причин, по которым не могут взять опекунство. Никому не нужны чужие проблемы. Даже если эта проблема – восемнадцатилетняя девочка, никому не причинившая зла.

Выбежав во двор, Сурин вытащила из пристройки велосипед и, оттолкнувшись от земли, лихо покатила вперёд. Подпрыгивая на кочках и поднимая фонтаны брызг, она упрямо крутила педали, удаляясь всё дальше от фермы. Пересекала поля и островки леса; пролетела мимо кладбища, где лежали её родители; пронеслась по деревянному мосту, перекинутому через спокойную речушку; остановившись у заброшенного склада, закрытого лет двадцать назад.

Сев на поваленное одной из бурь дерево, девушка прижала колени к груди и сложила на них подбородок. Раньше они здесь часто бывали с отцом. Вон, даже пепелище от их костра с прошлого лета сохранилось. Кажется, они запекали картошку и коптили сосиски. Было так вкусно, что даже Рамон не выдержал и стащил с тарелки пару кусочков.

А там, за развалившимся забором, есть целая поляна земляники. Сурин часто гуляла там в одиночестве, собирая спелые ягоды в корзинку, а затем училась с бабушкой готовить варенье.

– Пап, я не могу так, – всхлипнула девочка, обращаясь к собственной тени, растёкшейся по земле. – Тут каждая веточка о тебе напоминает. Я, наверное, сойду с ума.

Бессильно расплакавшись, Сурин наконец дала выход эмоциям. Здесь, вдали от всех, она могла нареветься вдоволь, на месяца вперёд. Проститься с отцом, но навсегда сохранить его в сердце. Принять как данность, что больше не увидит и не услышит его. Смириться со своим одиночеством.

Сурин вернулась к ферме затемно. Бесшумно въехала во двор и остановила взгляд на дяде Чанёле, курившем на крыльце. Облокотившись на перила веранды, он пристально следил за запыхавшейся девчонкой, никак не высказывая вслух своих мыслей.

Прислонив велосипед к забору, Сурин уже хотела пройти мимо, как мужчина схватил её за руку и притянул поближе к себе. Выпустив табачный дым в сторону, подслеповато прищурился и потёр щетинистый подбородок.

– Почему вы не сказали мне раньше?

– Папа не хотел, чтобы вы знали о его болезни. Он думал, что поправится, – теребя край футболки, призналась девочка.

– Будешь жить со мной?

Сурин вздрогнула и подняла на мужчину непонимающий взгляд. Но, судя по серьёзному выражению лица, тот не шутил.

– Только подумай хорошенько. Жизнь со мной не сахар. И, если всё же надумаешь ответить согласием, не тяни до утра. Пока в моей крови плещется алкоголь, я намного сговорчивее и творю глупости. И что-то мне подсказывает, что моё предложение – величайшая глупость в мире.

***

Сурин согласилась, хотя пожалела о своём ответе уже на следующий день. Пак Чанёль по утрам – зло в чистом виде. Пак Чанёль, мучавшийся похмельем – зло в кубе. Мужчину раздражало буквально всё – он разругался вдрызг с кредиторами, прогнал взашей представителей органов опеки, орал матом на соизволивших позвонить ему на мобильный.

Девочка старалась не высовываться из комнаты лишний раз и занималась сбором вещей, по настоянию дяди складывая только самое необходимое. Бабушка не отходила от неё ни на шаг и неустанно повторяла, что «Чанёль хороший, просто характер у него дурной». Сурин и сама знала, что лучше с родным дядей, чем в ненавистном приюте.

День отъезда наступил неожиданно. Девочка надеялась, что у неё в запасе есть ещё пара дней, но утром мужчина объявил, что не может больше задерживаться на ферме. Что он, вообще-то, занятой человек и не имеет права надолго оставлять своих работников без присмотра. Дав Сурин полчаса на сборы и прощания, Чанёль быстро покончил с завтраком и вновь ушёл кому-то названивать и ругаться.

Взяв пару сумок с вещами и выставив их на крыльцо, девочка поёжилась и с тоской посмотрела на скулившего Рамона. Дядя запретил отвязывать пса, мол, от одичавшей зверюги можно всякого ожидать, и Рамон всякий раз на него рычал, стоило появиться в поле зрения. Сурин не понимала, как можно бояться эту большую добрую собаку, которую ещё щенком подобрал отец. Они на пару вырастили Рамона, брали с собой во все походы и прогулки – пёс был полноправным членом семьи, которой больше нет.

– Готова? – на ходу застёгивая пиджак, вышел из дома дядя.

– Ага, – кивнула девочка.

– А что, прощаться ни с кем не будешь?

– Моя подруга заболела ветрянкой. Мы попрощались через скайп.

Чанёль скептически хмыкнул и размашистыми шагами направился к автомобилю. Сурин хотела пойти следом, как выбежавшая на крыльцо бабушка сунула ей в руки пакет с пирожками.

– Девочка моя! – разрыдалась старушка, прижав к себе внучку.

– Ба, не реви, – взмолилась Сурин, из последних сил сдерживая собственные слёзы.

– Милая, я буду молиться за вас с Чанёлем! Береги себя, – шептала бабушка, сжимая ледяные ладошки внучки.

– Нам пора! – грубо крикнул мужчина, успев за это время забросить в багажник скромные пожитки. – На днях я пришлю помощника, он оформит сделку и выставит дом на продажу. Всё, теперь едем.

– Дядя!

Пак скрипнул зубами и медленно обернулся, заставив девочку прикусить от досады язык. Но ведь попробовать нужно?

– Может, мы возьмём с собой Рамона? – робко предложила Сурин.

– Так давай и бабулю прихватим. Чего мелочиться-то? – рыкнул мужчина. – Садись в машину!

– Ба…

– Я возьму пса к себе. Езжай, не зли его! – умоляла старушка, подталкивая внучку к автомобилю.

Обнявшись напоследок и так и не решившись подойти к рвавшемуся с цепи Рамону, Сурин села в салон и поспешно пристегнулась ремнём. Зажав ладошками уши, она всё равно прекрасно слышала надрывный лай пса, почуявшего разлуку. Он понимал, что его бросили. И девочка тоже это понимала, но ничего не могла поделать.

– Не реви, – потребовал Пак, устав слушать глухие всхлипы.

Сурин послушно кивнула и с тоской уставилась на проплывавшие за окном машины серые поля. Мир потускнел, потерял яркие краски, став чёрно-белым. Всё, что дорого, осталось здесь, а впереди ждала неизвестность.

Девочке ещё никогда не доводилось бывать в большом городе. Всё детство она провела на ферме и послушно соглашалась с отцом, что после учёбы поступит в колледж в Ульсане, выучится на агронома и вернётся обратно, чтобы посвятить жизнь землеводству. Её мир крутился на других орбитах, параллельных тем, где она сейчас оказалась. Сурин даже предположить не могла, что вместо тихого провинциального городка будет жить в сверкающем огнями Сеуле, знакомом ей лишь по многочисленным дорамам, что каждый день смотрела бабуля.

– Да сколько можно рыдать! – недовольно рявкнул мужчина и врубил на полную громкость радио.

Девочка лишь сжалась в комочек и отвернулась в сторону, чтобы дядя Чанёль не увидел нового приступа истерики.

***

За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова. Мужчина сосредоточенно рулил, в то время как чуть успокоившаяся Сурин играла в незамысловатую игрушку на стареньком мобильном телефоне. Ей нестерпимо хотелось в туалет, но, не желая злить дядю, молча терпела.

Дорога до Сеула заняла чуть больше четырёх часов. Девочка как раз задремала, поэтому пропустила и въезд в столицу, и неспешное лавирование по забитым городским улицам. Проснувшись от грубого толчка, она разлепила ресницы и изумлённо осмотрелась.

– Приехали! – открыв дверцу, припечатал Пак.

Выбравшись из машины следом за дядей, Сурин с любопытством вытянула шею, разглядывая тихую улочку, где жил мужчина. Дома здесь были новые и большие, явно дизайнерские, не похожие друг на друга. Особняк Пака особенно выделялся на фоне соседних владений – со множеством стеклянных дверей и стен, огромными окнами и окружённый ровно подстриженным газоном, он казался игрушечным и нетронутым человеком. Словно в нём и не жил никто вовсе.

Легко подхватив сумки, мужчина кивком головы приказал следовать за собой. Распахнув дверь, пропустил девушку вперёд, щёлкнул выключателем и сбросил вещи у порога. Сурин аккуратно стянула кеды, поставила их у самых дверей и с трепетом осмотрелась, словно пришла не в жилой дом, а в самый настоящий музей.

Нет, здесь определённо не дуло в окна и не скрипели половицы. Здесь не пахло бабушкиной стряпнёй и не раздавался лай Рамона. Этот дом был красивым, ухоженным и дорогим, но неживым.

– Здесь ванная и туалет, гостиная, там кухня и кабинет. На втором этаже наши спальни. Твоя – в конце коридора, – снимая ботинки, вкратце рассказал дядя. – В мою спальню тебе запрещено заходить под любым предлогом. Ясно?

– Да, – послушно кивнула Сурин.

– Ну всё, запугал ребёнка!

Девочка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, увидев в дверях прихожей молодую женщину. Высокая и стройная, в красивом, цвета спелой вишни, платье, она держалась самоуверенно и ничуть не стушевалась под испепеляющим взглядом Пака.

– Познакомься, это моя помощница Рэй, она тебе всё покажет, – расплывшись в фальшивой улыбке, мужчина скрылся на лестнице, ведущей на второй этаж.

Прищурив ярко накрашенные глаза, Рэй внимательно рассмотрела смущённую девочку и приветливо ей улыбнулась.

– Что, запугал тебя этот изверг? Пойдём, покажу дом!

Взяв Сурин за руку, Рэй провела ей небольшую экскурсию. Дом оказался большим и светлым. Мебели по минимуму, зато техники, вроде плазмы, ноутбука и кухонной утвари, предостаточно. В каждой комнате стояли кондиционеры, так как дядя ненавидел духоту. В холодильнике полно продуктов – это горничная позаботилась, когда узнала, что в доме ожидается прибавление. Сам Чанёль дома почти не ел, всё больше расхаживая по ресторанам или заказывая еду на дом.

– Пожалуйста, не шуми! Не приводи домой друзей и бездомных котят. Или, по крайней мере, спроси для начала разрешения у Пака. Он очень властный и строгий человек с ужасным характером! Думаю, сейчас ты понимаешь, что я не шучу! – похлопав девочку по плечу, призналась Рэй.

После осмотра первого этажа, они поднялись наверх. Прошмыгнув мимо хозяйской спальни, зашли в комнату Сурин. Ничего необычного – кровать, компьютерный стол, кресло на колёсиках и шкаф для одежды. Но мебель – качественная, ремонт – свежий. После комнатки на ферме, больше похожая на хоромы принцессы. Сурин никогда не думала, что они живут бедно, но контраст с домом дяди Чанёля неприятно бросался в глаза.

– Вот твоя школьная форма, – указав на одежду, лежавшую поверх покрывала, заметила Рэй. – Надеюсь, с размером угадала. Если нет, то поменяем. В столе лежат учебники и чистые тетради. Завтра у тебя первый день в новой школе. Надеюсь, ты найдёшь там друзей!

– Уже в школу? – растерялась Сурин.

– А что тянуть? Ты и так отстала от программы. Ладно, я пойду. Нам с Чанёлем ещё в редакцию нужно съездить!

Обняв девочку на прощание, женщина ушла, оставив после себя шлейф дорогих сладковатых духов. Дождавшись, когда дядя Чанёль и Рэй уедут, Сурин с трудом отыскала туалет, а затем разобрала вещи и приняла душ. Съев на ужин пару пирожков и запив их холодной водой из-под крана, девочка заперлась в комнате и позвонила бабушке. Долго разговаривала со старушкой, глотая слёзы и обещая её забрать с собой, как только сможет обзавестись собственным жильём. Обе понимали, что эти мечты из разряда несбыточных, но сейчас они были нужны им, чтобы выжить и не сломаться.

Сурин долго вертелась под одеялом, прислушиваясь к звукам нового дома. Было холодно и страшно, одиночество кусало за пятки, клубилось в тёмных углах комнаты, которых не достигал свет ночника. Девочка всякий раз подбегала с надеждой к окну, когда на улице раздавался шум мотора, вот только все автомобили проезжали мимо.

Глупо надеяться на чудо – она не нужна дяде Чанёлю и он не станет о ней заботиться. Теперь Сурин сама по себе.

========== Глава 2 ==========

Привыкшая вставать рано, Сурин проснулась на рассвете, распахнула шторы и приоткрыла створку окна, наполняя душную комнату свежим воздухом. Не включая свет, неторопливо разобрала учебники и подписала тетради. Терпеливо дождалась семи утра и только тогда решилась выйти из комнаты, на цыпочках проскользнув мимо спальни дяди Чанёля, чтобы не разбудить его ненароком. Как накануне рассказала Рэй, в комнате мужчины был отдельный санузел, а вот Сурин, лишённая подобных благ, была вынуждена бегать на первый этаж.

Умывшись и тщательно расчесавшись, она вновь вернулась к себе. Потратив несколько минут на то, чтобы одеться, она сконфуженно рассмотрела себя в зеркальном отражении и недовольно поджала губы. Форма была больше на пару размеров и свисала с и без того тощей фигурки. Девочка, больше похожая на каланчу в этом странном наряде, угрюмо насупилась и, подхватив рюкзак, вышла в коридор.

Уже спускаясь на первый этаж, она услышала голоса, доносившиеся из столовой. Набравшись смелости, Сурин подошла к приоткрытой двери и уже хотела толкнуть её, но невольно прислушалась к негромкому разговору.

– Прекрати! Если мы по-хорошему разыграем эту ситуацию, то сможем получить гораздо больше!

– Что, например?

– Продумаем достойную пиар-акцию, мол, ты у нас не только успешный бизнесмен, но ещё и ответственный дядя, взявший опекунство над сироткой. Тебе после этого не то что новый журнал выпускать, в президенты баллотироваться можно!

– Не знаю…

– Зато я знаю! После пьяного дебоша, который обсуждали все, кому не лень, нужно хоть как-то отбелить твою репутацию…

Договорить Рэй не успела – повернула голову на скрип двери и увидела растерянно замершую на пороге Сурин. Тут же сориентировавшись, женщина мило улыбнулась и убрала ладонь с плеча сидевшего напротив мужчины.

– Доброе утро! Будешь кофе?

Обворожительно улыбнувшись, Рэй указала на чашку в своих руках, но Сурин лишь мотнула головой, едва сдерживая подступившую тошноту.

– Тогда поедем, – одним глотком допив содержимое своей кружки, приказал Пак.

– Я могу сама её отвезти!

– Отправляйся в офис и займись договорами, – не взглянув на помощницу, бросил напоследок Чанёль.

***

По дороге в школу дядя с племянницей привычно не перебросились ни словом. Мужчина не отрывал взгляда от дороги, а Сурин молча теребила лямку рюкзака, положенного на колени. Ей не было дела до яркого оживлённого Сеула, проплывавшего за окнами автомобиля. Было плевать на новых одноклассников и школу в целом. Ей даже не было больно от осознания мысли, что дядя взял её не из-за желания позаботиться, а ради собственной выгоды. Всё, что хотела в эту минуту Сурин – это оказаться у себя дома в окружении самых близких людей. Чтобы происходившее с ней сейчас оказалось не более, чем дурным сном. Но если бы всё было так просто.

– Возьми!

Девочка недоумённо покосилась на протянутую ей визитку.

– Это мой рабочий номер телефона. Звони только в случае крайней необходимости. Пойми, я очень занятой человек и не могу отвлекаться по пустякам!

Сурин согласно кивнула и молча спрятала карточку в карман кофты. Только сейчас стало понятно, что они уже на месте. Здание новой школы, маячившей на горизонте, было раза в три больше предыдущего. Окружённое ровно постриженным газоном и свежевыкрашенными белой краской лавочками, с десятками модно одетых учеников, гулявшими по двору в ожидании начала занятий, казавшееся новым и непривычным, а оттого пугающим.

– Иди, тебя встретят, – коротко бросил мужчина, вновь заводя мотор.

Разволновавшаяся Сурин, ничего толком не уточнив, послушно выскочила из салона и вздрогнула, когда автомобиль, лихо развернувшись, выехал на дорогу и смешался с пёстрым потоком машин. Оставшись в одиночестве, она робко осмотрелась и, неловко прижав рюкзак к животу, засеменила в сторону крыльца.

Ученики не обращали на неё внимание – разбившись на кучки, что-то бурно обсуждали; хвастались модными гаджетами, маникюром, новой обувью. Отголоски чужих разговоров, заглушаемые задорным смехом, долетали до ушей Сурин словно сквозь вату, лишний раз доказывая, что она здесь – пустое место. Никто не обратил на неё внимания, никто не обернулся и не подошёл.

Прозвучавший звонок вызвал вздох негодования у учеников, после чего те, толкая друг друга, спешно направились к зданию. Зазевавшуюся Сурин несколько раз больно ткнули локтями, кто-то наступил на ногу, поэтому она предпочла убраться в сторону от шумной толпы, сев на опустевшую лавочку и дождавшись, когда двор опустеет.

Сейчас у девочки не оставалось сомнений – школа, куда её распределили, элитная. С места, где она сидела, открывался прекрасный вид на оборудованную спортплощадку и стеклянное здание бассейна, на полную дорогих автомобилей парковку для учителей. Сурин совершенно не вписывалась в царившую здесь атмосферу достатка – с потрёпанным рюкзаком, в пыльных кедах и выцветшей кофте. В старой школе, где от силы училось пять десятков детей, никто не обращал внимания на марку телефона и модель туфель. Чутьё подсказывало, что здесь всё иначе.

– Пак Сурин?!

Девочка резко обернулась и недоумённо взглянула на спешившего к ней пузатого мужичка с ярко-синей папкой в руках. Поправив очки, едва не слетевшие с влажной переносицы, он остановился рядом со скамейкой и важно кивнул в знак приветствия.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась Сурин. – Но моя фамилия – Ли.

– Разве? Вы же племянница Пак Чанёля? – недоверчиво прищурился незнакомец.

Сурин растерянно развела руками и смущённо опустила взгляд.

– Так, ладно! Вы почему тут сидите? Урок уже начался, я всю школу оббегал, пока вас нашёл! Кстати, я ваш классный руководитель. Пройдёмте за мной.

Учитель Ким, шустро перебирая короткими ножками, осуществил короткую экскурсию, в ходе которой показал основные места – гардероб, столовую, туалет, стенд с расписанием и находившуюся в конце коридора библиотеку.

– Класс не очень большой, но невероятно дружный! – рассказывал по дороге учитель. – У них сейчас математика. Вы взяли необходимый учебник?

Сурин не успевала отвечать на один вопрос, как Ким тут же задавал другой. Что-то подсказывало, что ему нет дела до слов девочки – слишком уж тот увлечён собственными заботами.

Дойдя до нужного кабинета, он картинно прижал палец к губам и вежливо постучался в дверь, дождавшись властного «Войдите!». Прячась за спиной Кима, Сурин зашла в помещение и растерянно застыла у самого порога.

– Простите, что прерываю ваше занятие! – извинился толстяк, обращаясь к классу. – Хочу представить вам новую одноклассницу – Пак Сурин!

– Ли, – шёпотом поправила девочка, но её не услышали.

– Поздоровайся с ребятами!

– Доброе утро! – не поднимая глаз, кивнула Сурин.

По классу пронеслись короткие смешки, а кожу буквально прожгли любопытные взгляды.

– Ладно, на перемене познакомитесь. Сурин, садись за предпоследнюю парту, – раздав последние указания, учитель Ким покинул кабинет, а девочка медленно зашагала к своему месту.

Не дожидаясь, пока новая ученица обустроится, пожилой математик продолжил вести урок. Добравшись до пустой парты у окна, Сурин бросила короткий взгляд на угрюмого парня, сидевшего сзади, и вежливо кивнула в знак приветствия. Тот лишь равнодушно изогнул бровь и медленно откинулся на спинку стула.

Стараясь не шуметь, девочка села за парту и вытащила из рюкзака необходимые вещи, только сейчас сообразив, что забыла дома очки. Из-за плохого зрения она не могла разобрать ни цифры, написанной на доске. Беспомощно осмотревшись, Сурин наткнулась на изучавшие её взгляды и смущённо сжалась, уткнувшись носом в тетрадь. С трудом разобравшись, какой параграф изучает класс, девочка переписала нужный пример и задумалась над его решением.

Урок уже подходил к концу, когда сидевший позади парень упёрся подошвой ботинка о ножку стула Сурин и со скрипом провёз его по полу. Обернувшиеся на звук ученики с интересом переглянулись, а девочка лишь крепче сжала в пальцах карандаш. Возможно, если не реагировать на провокацию, она прекратится?

Однако сосед по ряду думал иначе. Продолжив двигать вперёд стул, он словно ждал, когда иссякнет терпение Сурин. Стоило животу девушки упереться в край парты, как она не выдержала и сердито обернулась.

– Что ты делаешь? – шепнула она, глядя то на невозмутимого парня, то на его ноги, продолжавшие двигать стул.

– М-м, знакомлюсь с тобой? – подавшись вперёд, фыркнул брюнет. – Меня зовут О Сехун и я не хочу, чтобы ты сидела на этом месте.

– Почему? – удивлённо пролепетала Сурин.

– От твоей кофты пахнет дерьмом. Ты в курсе? – нагло поинтересовался парень.

Окрик учителя утонул в дружном хохоте и прозвучавшем звонке. Спешно записав домашнее задание, ученики разлетелись кто куда, а Сурин, не помня себя от стыда, бросилась бегом в туалет. Запершись в одной из кабинок, она стянула с себя кофту и вжалась в неё носом. Дерьмом, простите? То ли девочка окончательно потеряла нюх, то ли запах порошка воспринимался этим мажором как фекалии.

Опустив крышку унитаза, Сурин села сверху и возвела к потолку слезившиеся глаза. Только один урок прошёл, а ей уже хотелось сбежать отсюда куда подальше. Какая жалкая ирония судьбы – многие её подружки мечтали жить в Сеуле и учиться в престижной школе, в то время как сама Сурин предпочитала неспешную жизнь их городка. Так почему они там, а она здесь?

Выбравшись из своего укрытия и поспешно сполоснув руки, девочка направилась к двери, как та раскрылась, вместе с шумом резвившихся учеников впуская в туалет стайку одноклассниц.

– Ой, привет! – слащаво улыбаясь и окружив Сурин, поздоровались они. – Как тебе у нас? Если что непонятно, можешь у нас спросить! Не обращай внимания на Сехуна, он придурок!

Девчонки галдели наперебой, создавая иллюзию мнимой заботы, и Сурин им почти поверила, пока одна из них не подалась вперёд, принюхиваясь к её кофте.

– Ой, а он прав! Пахнет навозом каким-то…

– Ты из деревни, да?

– А как ты у Чанёля оказалась?

– Ой, твой дядя такой красавчик! Передай, пожалуйста, что я его фанатка!

С трудом вырвавшись из тесного круга, Сурин выскочила из туалета и помчалась на первый этаж, чтобы сбежать из этой чёртовой школы. Подумаешь, кофта навозом пахнет! А что делать, если этот запах намертво въелся в ткань? Он окружал её с детства и никогда не причинял дискомфорта! Почему она должна стыдиться того, чем жила столько времени и предпочла бы жить дальше?!

– Эй, ты куда?

Резко затормозив, Сурин непонимающе взглянула на перегородившего ей дорогу парня. Мило улыбнувшись, он заглянул в её глаза и приветливо протянул руку.

– Я Ким Минсок! Мы учимся в одном классе. Поскольку я председатель школьного совета, ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью.

Осторожно пожав широкую ладонь, девочка кивнула и с интересом покосилась на смартфон парня, который тот вытащил из кармана пиджака.

– Продиктуй свой номер, я запишу.

Назвав комбинацию цифр, через мгновение Сурин ощутила вибрацию в кармане. Вытащив мобильник, скинула вызов с незнакомого номера и подняла взгляд на Минсока. Молниеносно сменив маску изумления на доброжелательную улыбку, парень пояснил, что это его номер и она может звонить ему в любое удобное время. И всё бы ничего, если его взгляд не возвращался то и дело к древней трубке, которой самое место в музее изживших себя технологий.

– До начала урока осталась пара минут. Я провожу тебя в нужный кабинет, – тряхнув черноволосой головой, решил Минсок.

С выражением лица приговорённой к смертной казни, Сурин поплелась за ним следом.

***

Несмотря на недовольство говнюка с последней парты, Сурин продолжила сидеть перед ним и всячески мозолить глаза. Выбора всё равно не было – все остальные места в классе были заняты другими учениками.

К счастью, уже через пару уроков интерес к Сурин угас, тем более, что и сама девочка не совершала попыток познакомиться – держалась на расстоянии, всякий раз напрягаясь, стоило кому-то к ней подойти. Ей больше нравилось занимать позицию наблюдателя, давая каждому однокласснику мысленную характеристику.

Например, Ким Минсок был предельно вежливым не только с ней, а с абсолютно каждым человеком в стенах школы. Судя по трепетному отношению преподавателей, учился он замечательно. А вот девушки к нему подходили исключительно с целью списать. Что, впрочем, было малообъяснимо – парень был весьма хорош собой, разве только не слишком высокий. А ещё ухожен до педантичности – ни одной складки на брюках, все пуговицы на рубашке застёгнуты наглухо, и галстук завязан по всем правилам. Аж тошно становится.