Текст книги "Девять жизней Рода (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10.

Вернулись домой усталыми. Старик нас вывернул наизнанку, по несколько раз переспрашивая каждое слово из того, что говорили похитители. Через некоторое время Георгий Алексеевич с моего позволения пригласил начальника службы безопасности, Евгения и пришлось вновь рассказывать всё сначала. Один раз только чуть не прокололись, когда с безразличным выражением на лице Глава задал вопрос, где мы находились столь длительное время, к тому же имели возможность наблюдать за тем, что происходило вокруг здания, откуда сумели сбежать. Хорошо ещё не спросили, каким образом. Ольга, не подумав, сказала правду – сидели высоко на дереве, что бы нас не обнаружили.

– На дереве? – переспросил старик и тут уже я нарисовал более-менее правдоподобную картину.

– А куда нам было деваться? Едва успели забраться на дерево, как из здания выбежали охранники – стали озираться по сторонам. Если бы продолжали бежать дальше по улице – нас бы заметили и догнали. А так поднялись с нижних веток повыше и сидели как белки, наблюдая за происходящим.

Глава с Евгением переглянулись и, как показалось, мои слова проверят в самое ближайшее время, хоть во вранье сразу не обвинили и то хорошо.

– Холодно же на улице. Замерзли, поди? – старик смотрел не на меня, на Ольгу, чем я и воспользовался, перевернув всё в шутку.

– С Ольгой Сератовной можно сидеть сколько угодно долго. Печки не надо – она девушка вспыльчивая. Вначале вообще выразила нежелание сидеть рядом на одной ветке, а когда чуть замёрзла, поняла, что вместе теплее, чем поодиночке, правда, получил потом пару раз по физиономии, когда мои руки оказывались не там где положено. Так не специально делал – держал ее, чтобы не упала.

– В следующий раз, когда Вы, Александр Николаевич, вновь будете рассказывать, как я сидела у Вас на коленях, не удивляйтесь и обижайтесь, если вновь получите по лицу за столь необдуманные слова, – и Ольга хорошенько меня приложила рукой по щеке. Честно говоря, не ожидал столь звонкой оплеухи, но девушка, надо сказать, была вправе такое сделать – и правда, слишком уж я разоткровенничался при посторонних.

– Простите, Ольга Сератовна, я без злого умысла, – буркнул и уткнулся в чашку с чаем, который давным-давно остыл. Глянул на блюдо, правда, руку ещё не протянул – там, где лежали пирожные, уже было пусто – эта сладкоежка съела подчистую, что было предназначено для трёх взрослых людей. И как только не слиплось? Ни одной штучки не оставила, что бы попробовать. Эгоистка. Злость взяла, в то же время стало смешно. Ольга, хоть и взрослая, а внутри себя – сущий ребёнок. Глянул на мужчин – те, не скрывая, улыбались. И не столь за пощёчину, а, видимо, заметили мою реакцию на пустую тарелку. И тут Глава не упустил возможности уже поддеть мою спутницу.

– Александр Николаевич, не расстраивайтесь, что Ольга Сератовна уничтожила все сладости. Распоряжусь, что бы лично Вам, когда поедете обратно, выделили индивидуальную порцию. Только держите подарок крепче – что бы по дороге не отняли. Здесь уж я помочь не смогу.

– Спасибо. Спрячусь в потайном уголке, запрусь на все засовы и схрумкаю в одиночку.

– Не слипнется? – Ольга покраснела от гнева, а может от смеха.

– У Вас же не сли… Всё, молчу. Не хочу вновь получить по лицу за необдуманные слова…

Посмеялись от души, а вскоре распрощались с хозяевами и нас под охраной на том же бронированном лимузине довезли до дома. Надо отдать должное – телохранители Разумовских отработали на совесть – осмотрели лестницу и прикрывали подопечных до момента, когда мы закроем за собой дверь.

И тут же, в прихожей, едва щёлкнул замок, на моей шее повисла Ольга. В полном смысле слова. Даже ноги подтянула.

– Саш, я устала.

– Думаешь, мне легко было? В отличие от некоторых, которые…

– Да ладно тебе, – девушка чмокнула меня и погладила по щеке. – Прости, что пришлось ударить, но ты сам виноват – при посторонних заявлять, что незамужняя девушка сидела несколько часов кряду у тебя на коленях. За такое любой мужчина из семьи девушки мог бы тебя вызвать на дуэль. Это неслыханно, неужели не понял?

– Понял только тогда, когда меня огрела своей далеко нелёгкой ручкой. К тому же сил не пожалела. От души вмазала.

– Так фальшь сразу бы увидели. Прости, Саш. Я тебя очень прошу…

И тут я заметил, что Ольга, хрюндель, вымаливая у меня прощение, всё время смотрит на пакет, в котором была коробка с пирожными. Вот, значит, для чего всё это представление…

– Не дам, – отрезал и, оторвав от себя Ольгу, стал снимать плащ.

– Что не дашь? – переспросила девушка, заглядывая в мои глаза.

– Ничего не дам. Вообще ничего. Ужин, кстати, кто сегодня готовит? Некоторые сыты и им, понимаю, есть не особо хочется. А другие, кто просидели полдня над одной чашкой чая, очень даже проголодались.

– Так завтрак я делала, забыл? Поэтому ужин, как и договаривались, на тебе, – усмехнулась Ольга. – Или надеялся, что я забыла?

– Нет, Оля. Надеялся, не что забыла, а что сегодня мне поможешь. Ну да ладно, не в первой.

– Зачем ты так? – подруга осуждающе помотала головой и пошла на кухню. – Я сама хотела тебе предложить помощь, ведь вижу, что устал.

– Тогда вместе. Только сначала в душ, а то…

– Я первая, – прозвучало уже из коридора и мне ничего не оставалось делать, как идти в спальню переодеваться в домашнее, затем на кухню. Ждать, когда выйдет Ольга, было гиблым делом. Там одна коса чего стоила – пока расплетёт, пока вымоет, пока высушит и снова заплетёт, а голову она мыла тщательно и чуть ли не каждый день...

* * *

– Интересно, что происходит, когда я сдвигаю книги? – Я после ужина забрался с ногами в кресло и по привычке упёрся взглядом в шкаф, который меня манил своей таинственностью, а Ольга, сидя на диване, листала свежие газеты. – Я ведь тщательно осмотрел шкаф. Там нет ни верёвочек, привязанных к книгам, никаких пластин, которые могут реагировать, когда я выдвигаю или задвигаю те или иные книги. И полки закреплены намертво, они не могут реагировать на вес. Тэшка по моей просьбе осмотрел шкафы – в них нет никакой электроники. Тогда в чём причина? Почему у отца всё работало, а у меня нет?

Говорил больше для себя, рассуждая вслух, не ожидал, что мне ответят.

– А ты не думал, что для папы сам процесс двиганья книг по полкам не играл ни малейшего значения? Что было воздействие совсем другого уровня, а книги были призваны отвлечь твоё внимание?

Упс. А с этой стороны я к проблеме не подходил. Получается, отец тогда, зная о моей зрительной памяти, специально отвлекал внимание? Или он за то время, как занимался книгами, создавал прокол в пространстве? Может быть такое? Вполне, но есть одно маленькое но, которое я не упускал из вида – с выдвижением последней книги шкаф отодвинулся о стены ровно настолько, что мы вдвоём смогли пройти через вполне привычный дверной проём. Я много раз потом заглядывал за шкаф – обычные обои без признака спрятанного за ними прохода. Ни какого-либо шва, ни самой тонкой линии, где мог быть проход, я не обнаружил. Значит, тот образовывался по… Стоп. Как говорил творец? Проход, дверь, лаз, как угодно можно обозвать, суть от этого не меняется, существует одновременно в нескольких пластах реальности? Или нескольких мирах одновременно? И его материальная составляющая фактически никуда не девалась. Малая часть здесь, остальная в другом месте? А не может ли быть, что и здесь подобная конструкция? Шкаф с книгами, которые, взаимодействуя между собой, вызывают в этот, реальный мир, некий механизм для открытия двери? Ведь было сказано, и я это помню точно, что действующий проход в этой квартире как бы не единственный между двумя мирами, а остальные не работают или вообще исчезли.

– Творец, а скажи мне, будь добр, проход в этой комнате имеет некие механизмы, скрытые от посторонних глаз, скажем, в иных измерениях?

– Механизма как такового нет. Есть только… прости, для человека, который не закончил обучение, информация недоступна.

– Как же ты мне осточертел со своим процессом обучения. – Я чувствовал, что близок к отгадке и тут такой облом. – Сколько нам ещё заниматься? Месяц, год, век?

– Пока не пройдёте полный курс и не сможете самостоятельно совершить переход в другой мир, остальные двери для Вас двоих будут закрыты.

– Подожди, – я уловил в словах творца некую недосказанность. – Ты сказал в другой мир, но имел в виду не МОЙ? Я не ошибся?

– Вы должны сдать экзамен на самостоятельность.

– Перед кем сдать экзамен? Подожди. Ты сказал экзамен на самостоятельность. Это подразумевает, что далее мы будем действовать вдвоём? Без твоей помощи? А ты куда денешься? Развоплотишься или вновь станешь хранителем медальона?

– На какое-то время необходимо будет вернуться к моим создателям. Не только у Вас, у меня тоже есть прямые обязанности – следует представить отчет, что произошло за период моей активной деятельности.

– Ну да, конечно. Просмотрят твои логи, память. Потом отформатируют и зальют обновлённую программу, что бы ты вновь энное количество времени верой и правдой служил избранным людям. Знаешь, а мне тебя искренне жаль, творец. С одной стороны в тебе много человечного, с другой – исключительно машинное мышление. От и до.

– Ты пытаешься меня спровоцировать на эмоции, – творец, который сейчас висел в воздухе посреди кабинета, заметно утратил концентрацию свечения. – Не получится. Да, я машина, но умная машина, которая способна читать человеческие мысли напрямую, не ожидая, когда твой речевой аппарат преобразует их в слова. И я улавливаю, что твои слова являются, по сути, провокацией. Ты стремишься меня запутать с целью узнать, как работает переход в твой мир, но я уже сказал – до окончания обучения ты не сможешь отсюда сбежать. Более того – ты будешь, как и твой отец, снова и снова возвращаться в этот мир, потому что только здесь сможешь чувствовать себя молодым, сильным и счастливым.

– Хочешь сказать, что вернувшись в свой мир, снова обрету прежний возраст?

– Не сразу, но в течение полугода вновь вернёшь то, отчего здесь смог избавиться. Скажи, Алекс, ты вновь хочешь стать пятидесятилетним? А об Ольге подумал? Как она, молодая и красивая девушка, будет себя чувствовать рядом со стариком?

– А ты за меня не думай, – раздался звенящий голос со стороны дивана. – Если буду чувствовать, что меня любят, то совсем неважно какая между нами будет возрастная разница.

– Это поспешно сказанные слова неумной девушки. Извини, Ольга, был о тебе лучшего мнения.

Творец, как по мне, сейчас Ольге уже откровенно нахамил.

– Пернатый, а не много ли ты на себя берёшь? – Ольга медленно поднялась с дивана и сделала шаг по направлению к висящей в воздухе фигуре. – Ты, машина, будешь мне читать нотации и учить как жить? Не кажется, что твои нравоучения, да и стиль, манера разговора вышли за рамки дозволенного? Не забывай, синтезированное существо, что ты само являешься псевдожизнью.

– Я не забываю об этом ни на секунду, потому что в моей базовой программе заложено…

– Заткнись и исчезни. – Я не сдержался, уже откровенно психанул. – Исчезни из кабинета. И ещё. Запрещаю тебе приближаться к нам в течение дня. Тебе место пребывания уже указали – там и будь добр находиться постоянно.

– Алекс, мне необходимо находиться рядом с тобой, чтобы иметь возможность пополнять свою энергетическую составляющую.

– Машина, ты вновь лжёшь. В прошлый раз, в междумирье, когда твоя программа дала критический сбой и батарейка полностью разрядилась, что сделал? Попросту исчез в иных слоях реальности, а вернулся назад с уже полным зарядом.

– Это была экстренная ситуация, которая потребовала…

– Закончили прения. Если я сказал нет, значит, нет. Раз ты счёл вправе осуждать живого человека и навязывать своё мнение, которое, вообщем-то, никого из нас не интересует, учись жить, в смысле функционировать, автономно. Коль не желаешь нам помогать, мы отвечаем тебе тем же. Исчезни. НУ!!!

* * *

– Саш, помнишь мужчину из группы, что приехала на зачистку?

– Полковник из контрразведки?

– Ну да, Николай Сардин. В газете написали, что тот застрелился в своём кабинете, когда узнал, что его арестуют… Боже…

Ольга замолчала, а я обернулся и увидел её огромные глаза, наполняющиеся слезами.

– Что такое? Оля! Что случилось?

– Димка погиб. Младший брат. – Скомканная газета упала на пол. Я поднял и на развороте прочёл, что утром было совершено покушение на члена семьи императора. Погибли трое телохранителей и Дмитрий Романов – сын Государя. Нападавшие, трое боевиков, были уничтожены на месте ответным огнём охраны. Сразу в голове мелькнула мысль – а почему Разумовские ни словом не обмолвились?

Сел рядом с рыдающей Ольгой, обнял, прижал к себе. Попытался успокоить, но куда там. Подруга вцепилась в меня как клещ и стала дёргать из стороны в сторону, что-то бормоча под нос.

Я ничего не понимал из того, что она говорила, только отдельные слова – «не отдам», «мой» и единственный».

– Оля, приди в себя. Ты меня пугаешь.

На меня уставились безумные глаза, а потом Ольга схватила мою голову обеими руками и стала покрывать поцелуями лицо.

– Сашенька, Саша. Любимый, единственный. Я тебя никому не отдам. НИКОМУ!!!

Я, если честно, перепугался. То, что у девушки «снесло крышу» от новостей, уже понял, но что сейчас происходило в её душе, это было страшно. Страшно от того, что я чувствовал. Ольга боялась за меня, как мать боится потерять ребёнка. В её душе царил какой-то животный ужас. Попытался вырваться, но куда там. Девушка вцепилась в меня мёртвой хваткой, и разорвать её объятия так и не смог. Пришлось подхватить на руки и отнести на кухню. Там чуть ли не силой напоил её водой, но девушка ничуть не успокоилась. Пришлось возвращаться в кабинет и применить «тяжёлую артиллерию» – налил грамм сто водки и заставил залпом выпить. Последовавшая реакция была ожидаемой – девушка через пару минут обмякла, отпустила мою изорванную в клочья рубашку и, свернувшись клубком на диване, стала в голос рыдать. И только через, наверное, полчаса, может чуть меньше, я смог увидеть в её глазах проблески разума.

– Ты меня очень напугала, Оля, – я, не переставая, гладил девушку по голове, по спине. – У тебя был психический срыв, малыш. Это ненормально. Подобное ни в какие рамки не лезет.

– Знаю. Прости, Саша. Я ведь только с тобой могу расслабиться, хотя зря это сделала. Думаешь, я психопатка? Хотя чего спрашиваю, когда у нас накануне был на эту тему разговор. Я не больна психически. Говорю тебе честно. Просто Димка… Он был моим братом. Родным братом от одной матери. Не от Виктории, нынешней жены отца. Мама и умерла, когда рожала Диму. Кровотечение. Её не смогли спасти. И сейчас… Сейчас я осталась одна. Ты не знал, потому что я не рассказывала, но мы с братом тайно от всех родственников постоянно встречались, несмотря на категорический запрет. Он раньше здесь часто бывал и папа к нему относился очень хорошо. Твой и мой папа. Прости, я, наверное, вновь коснулась запретной темы, но говорю как есть.

– Оль. Я ведь не запрещаю тебе называть своего отца и твоим. Раз он тебя вырастил, воспитал и считал своим ребёнком, почему я могу быть против? Давай эту тему более не поднимать. Хорошо? Я ведь не раз обращал внимание, что Александра Валентиновича Романова ты чаще называешь Императором и намного реже отцом, но ни разу не назвала папой. Прости, малыш, получается, у твоего родного отца были две жены?

– С первой он развелся, когда встретил мою маму, а позже, когда она умерла, вернулся к той, прежней. Статус, знаешь ли, не позволял ему оставаться вдовцом. К тому же с младшим сыном у отца сложились неплохие взаимоотношения, а вот старший, Владимир – копия Государя. Даже голоса похожи, не то, что внешне... Димка, Димочка… Ну как же так… Почему именно тебя, не Володьку…

– Не нужно говорить подобное, Оля, – я поднялся с дивана, с осуждением глядя на зарёванную девушку. – Твой старший брат не виноват, что остался жив. Прошу, лучше помолчи.

– Да, Саша, ты прав. Ты всегда прав, а я вот, дура безмозглая, живу не умом, а сердцем, эмоциями. И как всегда потом жалею о сказанных словах. Прошу тебя только, хоть ты не осуждай.

– Не буду. Мне… – в этот момент на столе зазвенел телефон. Мой, не Ольги, который принёс Романов, когда был в гостях, взамен утерянного. Непростой такой фончик, навороченный, с гербом России на задней крышке и под номером «5» и гравировкой с указанием фамилии, имени и отчества владелицы. Я, помнится, ещё раз прошёлся по этому поводу, потому что Ольга продолжала себя позиционировать сторонним человеком, не относящимся к императорской фамилии, да и цифра пять по старшинству не подходила, если только по значимости в семье, ставя Ольгу на последнее место.

– Слушаю, – ответил, увидев на экране кто меня набрал.

– Как она? – в трубке послышался голос смертельно уставшего человека, к тому же раздавленного горем от потери сына.

– Мы недавно вернулись домой. Утром газеты не читали и новости не слышали, а тут… Была истерика, но сейчас вроде успокоилась. Мои искренние соболезнования.

Я не услышал, что мне ответили, потому что телефон неожиданно был вырван из рук и Ольга монотонным, безжизненным голосом, выставив перед собой руку, что бы я не смог забрать телефон, стала… нет, она не разговаривала, она…

– Это ты убил Диму, отец. Ты его приговорил своими действиями, отношением. Скажешь, нет? Ответь тогда, почему Владимир не пострадал? Потому, что был рядом с тобой под защитой Гвардии? А кто тебе помешал вовремя забрать во дворец младшего сына? Не удивлюсь, если и твоя ненаглядная была рядом с тобой. Я никогда не прощу тебя, отец, за твой поступок ТОГДА, когда фактически отрёкся от меня. Зная точно, что я жива, не стал бороться за возвращение ребёнка в семью, а многие годы наблюдал за мной со стороны. Да, я знаю точно, что ты был в курсе где я и что со мной. Поэтому и приблизил к себе Николая Сергеевича. Что, я не права? И анализ ДНК был проведён только после моего совершеннолетия лишь для успокоения твоей совести. Ну как же, вот так случайно воссоединилась семья. Всё красиво и празднично. Все радуются и веселятся. Только обо мне ты хоть раз подумал? Как я жила все эти годы? Я тебя ненавижу, отец. Сначала ты убил маму. Зная заранее, что роды будут тяжёлыми, отстранил опытных врачей и заставил маму рожать в каком-то захолустье, мотивируя, что там будет безопасно. Сейчас избавился от Димы? Что, теперь я на очереди? Прошу – оставь меня и Сашу в покое. Забудь навсегда, что мы существуем. Поверь, так будет лучше для всех.

Ольга замолчала и положила фон на стол, а сама забралась с ногами на диван и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.

Думал, Романов отключился, но нет, счётчик секунд разговора не остановился, пришлось брать фон в руку и попытаться снизить градус накала.

– Простите, не ожидал, что телефон окажется в руках Ольги. – А что можно было сказать человеку, когда ему и так тяжело.

– Если слышали, Александр, что говорила дочь, она была неправа. Не хочу, и не буду оправдываться, не в моих правилах. Скажу одно – она видит лишь одну сторону жизни, а та многопланова. Скажу лишь, по только что полученной информации, на месте моего сына должны были быть другие... Вы двое... О времени и месте похорон сообщу. – Разговор прервался.

– Ты меня осуждаешь за сказанное? Что не пожалела отца, а постаралась его добить?– в тишине прозвучал вопрос. И только после длительной паузы девушка продолжила. – Саша, я ведь о многом умолчала, не стала ему говорить, хотя и следовало бы. Я его в самом деле ненавижу за то, что он фактически обрёк на смерть маму и за свою судьбу. Хотя… Знаешь, в другой ситуации я ведь не могла бы узнать что такое папина любовь. Что такое забота о ребёнке и как возможно, когда неродной человек ночи не спал, когда я болела. Как переживал, когда я сдавала экзамены, как искренне радовался за меня, за мои успехи. Папа всегда говорил, что «маленькое солнышко найдёт своё счастье, только надо немного подождать». Я и ждала все эти годы…

Хотел спросить «дождалась ли», но не стал – Ольга и без того сегодня была один оголённый нерв, зачем добивать?

– Пойдём на кухню? Чаю попьём. Я, может быть, тебе одну пироженку выделю, – говорил, а сам смотрел на девушку, на её реакцию. Смешно, но когда прозвучало «пироженка», у неё, как у маленького пёсика, шевельнулись ушки. Скорее всего, попыталась улыбнуться. Что ж, уже неплохо. Вновь подхватил её на руки и в какой раз удивился насколько мало весит, несмотря на внешний вид – мне было совсем не тяжело. Так, в скрюченном состоянии её и принёс. Аккуратно посадил на стул и включил чайник. Когда вода закипела, залил заварку водой и накрыл полотенцем. Достал из холодильника коробку и положил на тарелку два пирожных. Себе и ей. Не из жадности, а ради принципа.

– Малыш, открывай глазки и давай пить чай.

Ольга попросила нож, и разрезала пирожные пополам (те были разными).

– Прости, у Разумовских вела себя как последняя хрюша. Знаешь почему? Те десерты, что готовит их повар, считаются самыми вкусными в Петербурге. Я лишь слышала хвалебные отзывы, но никогда не пробовала, а тут такое богатство. Даже не поняла, как всё исчезло с тарелки.

– Зато теперь знаю главную твою слабость – ты сладкоежка.

Девушка тяжело вздохнула, но ничего не сказала и, положив себе на тарелку две половинки разных пирожных, чайной ложкой стала отламывать крохотные кусочки. Не сразу, но заметив, что я не ем, а смотрю на неё, смутилась.

– А ты чего не ешь?

– Получаю удовольствие от того, что вижу, как ты наслаждаешься. – Демонстративно отрезал ножом себе по крохотному кусочку и поочерёдно попробовал. Что можно сказать? Очень вкусно и необычное сочетание привкусов, но для меня это слишком сладко. Пододвинул свою тарелку к девушке. – Уничтожай.. Хоть и вкусно, но для меня что очень солёное, что сладкое – ем через силу. Вот острое, это моё.

– Правда, можно? – Ольга сейчас воистину напоминала маленького ребёнка. Моська, вымазанная в шоколадном креме и огромные сияющие глаза. Ей бы не косу сейчас, а две косички с белыми бантами – самое то.

– Если очень хочется, то можно. А вообще пора мыться и ложиться спать. Давай, доедай и в ванну. Я следом.

– Может сегодня не будем заниматься?

– Может и не будем, если у меня получится… прости, если у НАС получится сделать то, что надо… просто надо попробовать…

* * *

– Какой ты молодец, Саш, – Ольга, перевернувшись со спины на бок, погладила меня по щеке и нежно поцеловала. – Спасибо тебе за понимание.

Ну да. Мы сегодня впервые сделали то, что от нас ожидали наши учителя – смогли сами, хочется надеяться, что без помощи творца, переместиться в то странное место, где и проходило обучение. Сегодня здесь не было ни учителей, поэтому мы, оказавшись на берегу озера, сначала искупались, а потом свалились на песок, подставив тела под местное странное солнце. Как у нас получилось? А не знали и не понимали до последнего что делали. Просто безумно хотели оказаться именно здесь. Может, если бы так же захотели, оказались в другом месте? У меня в мире?

– Оль, а если, когда вернёмся, попробуем сделать пробой в мой мир? Заглянуть туда хоть на пару минут, что бы…

– Давай попробуем, я – за. Только надо подготовиться. Сам должен понимать, ТАМ нас могут ждать.

– Не нас, меня. И давай не спорить и, тем более не ссориться. Ты останешься дома, а я пробегу по квартире и сразу вернусь назад. Обещаю.

– Саш, без меня ты туда не пойдёшь. Случись что, мы окажемся в разных мирах, а дальше? Может ты и вздохнёшь с облегчением, что наконец-то удалось избавиться от меня, а я… А мне жизни без тебя нет. К сожалению, а может к радости, я это поняла. Так что, моя половинка, перестал бы думать как от меня сбежать.

– Оль, ты это серьёзно? – повернувшись, посмотрел на девушку и улыбка сразу же сползла с моего лица – взгляд девушки выражал твёрдую решительность. Она не шутила.

– Оденем бронники, вооружимся и будем пробовать активировать проход. На предварительные эксперименты у нас время и возможности есть. Я о том, что говорила машина, мол, прежде необходимо осуществить пробный поход.

– Может в таком случае не будем терять время? Прямо сейчас домой и потом…

– Рано Вам бросаться с головой в омут, – от леса донёсся негромкий голос и мы, повернувшись, увидели подходящего неторопливой походкой незнакомого старика. – Надеюсь, уже отдохнули и успокоились? Мы Вам не мешали, но время неумолимо идёт, а впереди у Вас двоих долгая жизнь, а будет ли она счастливой, зависит от того, чему Вы научитесь.

– Значит, творец, ты вновь нарушил, что тебе сказали – не лезть к нам со своими наставлениями?

Старик рассмеялся.

– Того пернатого, которого Вы называете творцом, здесь в полном виде нет. Вы ему сами запретили находиться рядом, а нарушить запрет он права не имеет. Только Я не он. Мы, восемь твоих предков, Алекс, точнее цифровых копий предков, имеем возможность существовать от носителя автономно. Как, скажем, авианосец и самолёты.

– Тогда ответь на вопрос – мы сами смогли совершить переход в это место? Без помощи творца?

– Да, Сегодня впервые, с чем могу и поздравить. Ваши организмы за последние дни синхронизировались и непредвиденная инициация ментальной связи между Вами привела к стабилизации энергетических структур. В данный момент творец анализирует что произошло, но это дело не одного и не двух дней. Да, не представился, моё упущение. Называйте меня Сергием. Ударение на первый слог. Я проведу с Вами два занятия по теме, которая Вам вроде уже знакома, но кроме теории будем больше практиковаться.

– И эта тема? – улыбнулась Ольга, – история?

Старик прищурил глаз, окидывая взглядом лежащую девушку.

– Хорошо, пусть будет история. Только в этой… истории будете участвовать Вы сами. Ольга, Вам что ближе, исторические персонажи или современные?

– Современные.

– Тогда, скажем, время действий – сегодняшнее утро. Место – улица Жуковского, дом 24. Время событий девять утра. Возможно, если покажете себя достойно, сможете повлиять на ход событий в реальности.

– Так там сегодня… – что хотела сказать Ольга, я так и не узнал, потому что мы оказались в Петербурге, у входа в дом, где жила семья нынешнего Императора…

* * *

Первым делом оглядел себя, затем подругу. Одеты были однообразно – тёмно-серые, почти чёрные комбинезоны, берцы на толстой подошве, поверх лёгких бронежилетов разгрузка, пистолеты и, вдобавок ко всему, короткоствольное автоматическое оружие, почему-то с надетыми на стволы металлическими колпачками, ещё и под пломбами.

– Точное время нападения в газете было указано? – задал вопрос девушке, которая произошедшую с ней метаморфозу приняла с олимпийским спокойствием.

– Около девяти тридцати. Сейчас, – она механически подняла к глазам запястье руки, на которой красовались массивные часы, – девять пятнадцать.

– Мы у дома твоего брата? Какие функции может выполнять наша двойка?

– Как поняла, Алекс, мы здесь вместо реальной двойки наружной охраны. Скоро подъедет машина для брата, которая отвезёт… которая должна была его доставить в училище на Васильевском.

– Кто в машине?

– Водитель и охранник. Из квартиры выйдут брат и его телохранитель.

– Ты прочла в газете, что погибли брат, три охранника, а ответным огнём нападавшие, тоже трое, были уничтожены. Так?Посчитать – нас с охраной всего пятеро, не считая брата. Двое останутся в живых. Кто?

– Неважно кто. Главное – спасти брата.

– Неверный ответ. Теперь внимательно послушай, что скажу. Первое. Нам дали шанс изменить реальность и упускать его не имеем права. Второе. Если ты хоть на секунду начнёшь своевольничать, мы с тобой расстанемся, потому что иметь рядом человека, которому не смогу доверять, смерти подобно. Делаешь только то и так, что скажу. Я подобные ситуации в жизни проходил и не раз, ты – нет, поэтому своё мнение можешь засунуть куда подальше. Сказанное мной принимаешь?

– Да. Более чем.

– Вопросов нет? Надеюсь, что нет. Последнее, малыш. Это не сон, Оля, я чувствую своей пятой точкой, что здесь мы можем погибнуть реально, и никто нас не спасёт и не перетащит на пляж у лесного озера. Готова? Время?

– Девять двадцать пять. Машина задерживается. По протоколу они уже должны быть на месте.

– Значит, в машине будет не охрана, а боевики. Двое из охраны уже в минусе. Встань сзади меня. Твой сектор – от двенадцати до трёх. Знакомо?

– Да.

– От меня ни шагу в сторону. Я сделал шаг – ты шаг. Я влево, ты влево. Я вправо – ты вправо. Твою ж… колпачки с оружия долой. Оружие зарядить. Патрон дослать. Палец от спускового... Переводчик на одиночный.

– Принято.

В этот момент сзади нас открылась дверь и оттуда выглянул сначала охранник, следом парень лет восемнадцати. Вышли во двор и встали как два столба, с недоумением глядя на нас.

– В дом, живо, – скомандовала Ольга. – Нападение на машину.

– Оля, ты? Здесь? Что случилось? – парень узнал сестру и сделал шаг вперёд, что бы в следующий момент быть схваченным за шкирку своим охранником.

– Отвечаешь за него головой, понял? – прошипела девушка. – Обратно в квартиру, живо!!!

Охранник успел затолкнуть подопечного в парадную, но сам замешкался. Поэтому пришлось, сделав пару шагов назад, прикрыть вход, но не учли, что из машины, которая влетела во двор с улицы, стали стрелять ещё в движении прямо через переднее стекло.

– На колено. Огонь по водителю, – я заметил, что охранник не захлопнул за собой дверь. То ли оставил для нас возможность заскочить в дом, то ли решил вернуться и помочь. Одним словом урод. (Через несколько дней я узнал, что был не прав – телохранитель погиб прямо там, в дверях, потратив последние секунды своей жизни на то, что бы сообщить руководству о нападении)…

Как расстрелял магазин, даже не понял, но среди грохота всё равно услышал, как сзади тихо ойкнула Ольга.

– Куда? – рявкнул, не оборачиваясь.

– Нога и вскользь по голове. Правая рука тоже.

– За меня уйди. Прекрати стрелять, – опустил флажок режима огня на автомате и тупо, один за другим выпускал содержимое двух рожков в сторону машины. О том, что она бронированная, сообразил не сразу, но тех двух, кто сидели на первом сиденье, мы уже положили, потому что лобового стекла в машине не было в помине – его выбили чем-то серьёзным ещё по дороге сюда. Но с заднего сиденья в нас продолжали стрелять и, судя по всему, там имелся большой запас боеприпасов, потому что огонь вёлся практически не переставая, с секундными перерывами на перезарядку.

– Малыш, ты как? – я отбросил в сторону пустой и подсоединил последний полный магазин. – Последний магазин. Перезаряди свой автомат и положи слева от меня.

– Держусь, но мутит. Кровь не остановить, хлещет как из ведра. Скорее всего, артерия задета, а ни жгута, ни бинта нет.