Текст книги "Девять жизней Рода (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Девять жизней Рода.

Пролог.

Мне было пять лет, когда на грудь повесили медальон. Не было ни Нового Года, ни дня рождения, ни какого другого праздника. Как мама сказала – «просто так». Тогда он мне очень понравился – сделанный из тусклого металла, притягивал своей необычной формой и, как я почувствовал, ТАЙНОЙ. Именно тайной, потому что даже в свои пять лет понял, что внутри находится что-то особое. Уже вечером того дня попробовал открыть – заметил, что медальон состоит из двух половинок. Не получилось. Даже ножом, что стащил с кухни, пытался раздвинуть крепко скрепленные створки – увы, не удалось, лезвие постоянно соскальзывало, но оставил попытки лишь тогда, когда рассадил до крови палец. Удивился, что глубокий порез затянулся прямо на глазах, да и кровь куда-то делась – ничего не запачкал… Маленький был, но понимал, что плакать и звать маму нельзя, сам виноват…

Потом много лет фантазировал, что может быть спрятано внутри. Придумывал, что там находится карта, на которой указано где закопаны сказочные сокровища. Или предмет, с помощью которого смогу научиться колдовать…

Когда стал старше, почему-то уверовал, что внутри всего лишь фотографии моих родителей. На периодически возникающие вопросы мама всегда улыбалась и уходила от прямого ответа, повторяя каждый раз, мол, вырастишь и узнаешь, а пока учись и познавай мир. И это «УЧИСЬ» звучало так, что меня каждый раз тошнило. Более гадкого слова, которое постоянно слышал на протяжении всего детства и юности я не знал.

Лишь раз, когда исполнилось восемнадцать, и мы с мамой пошли в кафе отметить мой день рождения, НАШ совместный праздник, она в разговоре ни с того ни с сего вспомнила о медальоне. Так, обмолвилась, что это намоленная вещь и передаётся в нашей семье по мужской линии, от прадеда к правнуку, раз в сто лет, а вот открыть его сможет лишь тот, кто окажется у Черты. Пока же этот кусочек металла помогает мне жить, оберегая от опасностей и невзгод... Видно в тот день мама сказала чуть больше, чем было позволено, этот факт я осознал много-много лет спустя, а на следующий день она тяжело заболела. К счастью, всё обошлось, но к этой теме мы вернулись лишь за несколько дней до ухода из жизни моего единственного родного человека.

В тот вечер она попросила меня присесть на диван рядом с собой и, нежно погладив мою руку, своими словами внесла смятения в моё и так взвинченное состояние.

– Сынок. Я должна рассказать тебе о том предмете, что с детства носишь на груди, потому что… пришло время... Этот медальон не так прост, как кажется. Ты – последний мужчина в нашей семье. В нашем Роду. Девятый носитель... фамилии...

Мне показалось, что она хотела сказать что-то совсем другое, но перебивать не стал.

– ...Сам знаешь – у Насти, твоей сестры, детей нет. У дальних родственников, что по моей, что по отцовской линии, рождаются только девочки. Увы, так бывает. Вот и получается, что ты не только надежда на будущее нашей фамилии, а и… – Мама закашлялась, у неё перехватило горло, и после, как попила воды, не вернулась к недосказанному, а продолжила дальше. – Как я тебе говорила ещё тогда, в детстве, повторю вновь – никому не давай прикоснуться к медальону. Видеть пусть видят, но на расстоянии. К тому же снять его с твоей шеи, пока ты сам жив, никто не сможет. Даже ты сам. Наверняка ведь пробовал не раз, но так и не получилось? Верно? – Увидев кивок, улыбнулась. – Поэтому и повесила на твою шею тогда, когда это ещё можно было сделать... Цепочка хоть и выглядит тонкой, на самом деле её ни порвать, ни перекусить никаким инструментом невозможно. Ты ведь любишь фантастику, поэтому если скажу, что и цепочка и медальон живые, поверишь? А если добавлю, что не сделаны руками человека, а является наследием наших Светлых предков, можно сказать Богов?

Наверное, увидев мои ошарашенные глаза, квадратные от удивления, мама лишь улыбнулась, но это у неё получилось как-то не очень.

– Поверил? Дурилка! Детёныш ты мой доверчивый. Смешно на тебя смотреть, честное слово. Хотя пусть для тебя сказанное мной останется неразгаданной загадкой или долей сказки как можно дольше... Теперь второе. Слушай меня внимательно. – Мама достала из-под подушки маленький листок бумаги. – Возьми. Это номер городского телефона и имя отчества человека, который тебе поможет в трудную минуту, а что такая рано или поздно наступит, без вариантов. Жизнь двигается по спирали и попытки прорваться… повторяются с завидной регулярность… Каждый раз с ещё большим остервенением, не считаясь с потерями… Прошу тебя, позвони лишь тогда, когда поймёшь, что своими силами справиться уже не можешь. Когда встанешь у Черты, за которой гибель и мрак… Тебе помогут, сынок. Я точно это знаю. Запомни этот номер намертво, как и зовут человека, а бумажку сожги… Я люблю тебя, мой родной, и могу пожелать своему сыночку только счастья, но с болью в сердце чувствую, что моего мальчика не минует день, когда перед ним встанет необходимость сделать выбор. И от его решения будет зависеть очень многое…

Через три дня мамы не стало…

Глава 1.

Я шёл по улице, на которой не был много лет, но провёл счастливые годы своего детства и юности. Раньше она была, как мне казалось, тихой и непримечательной. МДТ, для не сведущих Малый драматический театр, являлся главной её достопримечательностью, но в пятнадцати минутах ходьбы от родного дома был Невский, где круглосуточно кипела жизнь. Забылся, да. Это было ТОГДА, двадцать с лишним лет тому назад, когда отсюда переехал на новую квартиру, но не сейчас. Сейчас – толпы людей, сплошные кафе и бары. Если б дело было зимой, можно было стерпеть, но сейчас средина июля – окна большинства заведений распахнуты настежь – кондиционеры в помещениях не справляются с жарой и толпами посетителей. Поэтому голоса даже не десятков, сотен, а может и тысяч людей и разноплановой музыки, от джаза до рэпа, сливались в неприятный липкий гул, который обволакивал сознание и не давал сосредоточиться…

Вот и дом, куда мне надо. Только не моя парадная, соседняя. Массивная дверь с навороченным домофоном, на котором даже кнопки покрыты позолотой. Выглядит «бохато». Судя по всему, здесь проживают те, кто обладает толстым кошельком, но отнюдь не мозгами. Жить в доме и слышать то, что творится на улице с утра до утра, это никакими окнами не отгородишься. Вывод соответственный – здесь живут не коренные питерцы, приезжие. Именно те, не раздумывая, выкладывают немыслимые деньги за квартиры поближе к центру, как будто вместе с жильём приобретают интеллигентность и разумность. Как же...

Ладно, чего тянуть. Побеспокоим хозяина нужной мне квартиры…

Интересно. Кнопка нужной квартиры нажата, но динамик мёртв – ничего не спросили и замок ожидаемо не щёлкнул, хотя видеокамера имеется, вон, над дверью висит, да и индикатор на ней мигнул пару раз. Что в паре метров за спиной стояли те, кто меня «пас» с момента выхода из дома, а может и из квартиры, я знал. Забавно – делали вид, что рассматривают фасад дома напротив. И как заметил, эта двойка была не одна. Что ж. Если дверь не откроется, придётся попытаться уйти проходными дворами, а они тут как червоточина в яблоке – зная, можно выйти на четыре соседних улицы. Только что б ворот не было. Плохо, если за прошедшие годы здесь что-то кардинально перестроили. Так… Считаю про себя до десяти и ухожу.

Не только для меня, но для моих сопровождающих стало неожиданностью, когда дверь внезапно отворилась и меня рывком втянули внутрь и следом громыхнула уже закрытая дверь. Растерялись «топтуны»? Ну да, не ожидали, но уже через мгновение снаружи послышалась приглушённая ругань нескольких человек, а затем и тяжёлые удары во входную дверь.

– Пусть погромыхают. Сегодня по лестнице дома только я и Женя-кирпич.

Я смотрел на старика, который одним рывком, схватив за рубашку на груди, втянул меня в парадную, а затем, даже не извинившись за сделанное, теперь неторопливо поднимался по широкой лестнице. Поймав мой недоумённый взгляд, усмехнулся, но принял его иначе.

– Кольнуло, как назвал Жэку? Ну да, настоящий Кирпич. И фигурой похож, и лицо следами воздействием интеллекта не опечалено. Как их там называли в девяностые? Торпеды? Вроде так. Только это не простая торпеда, а со спецначинкой. Ядрён батон. Хотя сейчас он лишь для меня остался Женей-Кирпичом, а все остальные его называют иначе – Евгений Михайлович Кир… Вообщем, крупный бизнесмен. Можно сказать олигарх местного розлива. Владелец заводов, конюшен и пароходов. Для всех стало шоком, когда осознали, что за внешностью дебила скрывается умнейший человек. Мы с ним давно в неплохих отношениях и сейчас, как догадываюсь, с твоими недругами переговорит его служба безопасности. Не по моей просьбе, отнюдь. Просто его охрана не знает к кому конкретно ломятся «гости». Я кто? Обычный старик, пенсионер, поэтому бойца вывод для себя сделают однозначный, а мы с тобой, пока есть время, пообщаемся, а дальше уж как сложится…

Не сложилось, потому что через пару минут после того, как зашли в квартиру и за мной закрылась толстенная, явно бронированная дверь, . И старик, в одно мгновение оказавшись около окна, выглянул на улицу, что бы в следующую секунду непроизвольно отпрянуть, потому что в комнате зазвонил городской телефон, а наружное стекло стало мутнеть, покрываясь паутиной от попадания пуль…

Начало состоявшегося разговора я прослушал. Понятно, то, что хозяину говорили по телефону, не было слышно, но вот то, что тот отвечал, меня не обрадовало. Николай Сергеевич, как звали хозяина дома и к которому я вчера обратился за помощью в качестве последнего шанса, мне клятвенно обещал, что поможет – спрячет в надёжное и тихое место, где меня никто из врагов не найдёт, но в данный момент, как я догадался, ему самому ставили ультиматум – или я покину квартиру один или МЫ оба уйдём в дым. То, что старик меня не выдаст, я знал точно. В ином случае его б и не побеспокоил.

– Попробуйте, твари. – Старик прорычал в трубку и не бросил её, как можно было ожидать. Наоборот, аккуратно положил на раритетный аппарат. Поднял со стола старенький мобильник и нажал кнопку вызова.

– Жень, просить прощения, что твои пострадали, не буду. Поверь, я не при делах, да и не знал, что так выйдет, но у меня в гостях человек, которого отдать никак не могу. Своим давай отбой, тут скоро вообще начнётся война на истребление. Слышишь сирены? Это первые ласточки. Потом подтянутся вторые, затем третьи. Повторю – ни я, ни ты не при делах. Да, просьба. Если к тебе обратится за помощью мальчик, скажем… месяца через два-три, помоги, прошу. Александром Николаевичем его зовут. Ты всё поймёшь, когда его увидишь. Добра тебе и… прощай.

– «Забавно. Он сказал мальчик. Имел в виду меня? Мужика без малого сорока лет? Или кого другого? Хотя имя отчество назвал именно мои.»

Следом был набран новый номер.

– Димитрий, Николай беспокоит. А, уже в курсе? Тогда проще. Саша ко мне в гости пришёл. Да. ОН самый. Чёрные его прижали, вот он меня и побеспокоил. Я его последняя надежда. Мне ещё вчера от Светлых был дан знак. Ведь девятый в роду, последний... Нет, он ничего не ведает. Клава, его мамка, до последнего не хотела сына втягивать в наши разборки, а получилось, что те сами его настигли… Нет и ещё раз нет… Вообщем, он поучится, узнает что к чему, а когда будет готов, свяжется с тобой…. Куда? ТУДА. Да. Другого выхода нет. Что касаемо меня, сам знаешь – лучше погибнуть в бою за правое дело, чем загнуться в постели от боли и страданий… Тоже знаешь? Тогда чего спрашивать? Врачи дали месяца два. Максимум. Могу сказать, что и малышу, и мне повезло, что Светлые так подгадали. Всё, мой друг, прощай. И… береги сына. Время уходит, а дел ещё…

Старик положил сотовый на стол, а через секунду вновь его поднял и передал мне.

– Ты парень смышлёный. Думаю, из того, что услышал, понял если не всё, то многое. Не удивляйся сказанному. Ты для меня именно парень, если не сказать юноша. Но это всё лирика… Телефон без пароля. Тебе, когда вернёшься, надо будет в телефонной книжке найти и запомнить всего два номера – первый и восьмой. Из тех, что «забиты» в быстрый набор. Восьмой – это сосед сверху, Женя, о котором я упоминал. Он поможет. За ним большо-о-ой такой должок. Подобное не забывается... Номер один – мой старый друг. Его зовут Димитрий. Именно так, не Дмитрий. Не ошибись, тот может обидеться. Это местный Глава. Хранитель. Чего не спрашивай. Дальше. – Старик, увидев мой открытый рот, отрицательно покачал головой. – Слушай и не перебивай. Я тебя сейчас запру в другом… другой комнате, откуда сможешь выйти только тогда, когда… когда в полной мере осознаешь кто ты есть и поймёшь что тебе надо делать дальше. Да, мой мальчик, именно так – ты должен именно осознать своё предназначение. То, чем ты занимался до сих пор, это всё хорошо, но это… пена на поверхности океана. Твоё предназначение в другом…

Старик махнул мне рукой и повёл в соседнюю комнату, которая, судя по огромному количеству шкафов с книгами и массивному столу, был рабочим кабинетом. Подойдя к одной из секций, где находились старинные толстенные книги, в определённой последовательности выдвинув и задвинув с полтора десятка фолиантов, отступил назад и шкаф беззвучно чуть отодвинулся от стены, образуя небольшой проход.

– Иди за мной.

Легко сказать иди, когда мы оба слышали, как в прихожей квартиры одновременно звенел звонок городского телефона, зазвонил звонок над дверью и в ту уже колотили руками и ногами.

– Идём, сынок, время идёт, – старик внезапно улыбнулся и его лицо осветилось от этой неуместной сейчас улыбки. – Поверь, у тебя всё будет хорошо. Да если мне не верить, то кому ещё можно?

Я, автоматически переставляя ноги, отчего-то ставшими деревянными, прошёл вслед за Николаем Сергеевичем в другую комнату. Увидев точно такую же обстановку, которую оставил за дверью, едва вообще не впал в ступор. Те же книжные шкафы и массивный стол с мягким, старинным кожаным креслом. Но меня за руку потянули дальше, по пути бросая короткие пояснения.

– Кухня. Холодильник забит продуктами до отказа. Готовить самому не придётся, как и покупать продукты. Будут приходить и делать что следует. Это касается и уборки. Деньги в столе в кабинете, разберёшься. Там же чековая книжка и конверт, в котором ключ от банковской ячейки. В столе в верхнем правом ящике блокнот. Это тебя инструкция на ближайшее время. Читай внимательно и неукоснительно следуй написанному. Там всё – и порядок что тебе изучать и чем заниматься. Поэтапно. Пояснения как себя вести с окружающими и что тебя ждёт в дальнейшем... Я писал это многие годы, не раз исправляя и вообще начиная сначала, пока не добился простоты понимания и стройности этапов подготовки... Эти записи для тебя – путеводная звезда. Начни изучать буквально с завтрашнего утра, будет проще общаться с людьми... Так. Вторая комната – спальня, туда тебя даже не поведу. Третья – зал с тренажёрами и оружейная. Хотя оружейка – громко сказано, но всяких разных железяк в самом деле много. У тебя будет личный тренер, который научит как с этим всем обращаться на профессиональном уровне. Не ленись, прошу, иначе труды множества людей и все наши надежды окажутся напрасными. Так, что ещё… – Старик остановился на полушаге, кажется, прислушиваясь к шуму в другой, зеркальной квартире. – Похоже, взрывать дверь не будут, у кого-то к удивлению есть мозги в голове. Будут резать, а это ещё, как минимум, десять минут. Теперь главное. Садись и слушай. Не перебивай. – Николай Сергеевич усадил меня в кресло и сел рядом на стол. – Квартира, в которой мы сейчас находимся, она… находится совсем в другом мире. Он немного, но отличается от нашего. Чем-то в лучшую сторону, чем-то в худшую. Бояться тебе не стоит, здесь за тобой будут присматривать не в пример лучше, чем на ТОЙ стороне. Общаться поначалу будешь лишь с тремя людьми. Кухарка, она же домработница, Алевтина Даньевна. Воин, он же твой личный тренер, специалист по холодному и огнестрельному оружию – Микрел Стефанович и… домоправитель. Точнее, домоправительница. Ольга Сератовна. Твоя сверстница, но девушка серьёзная, потому что воспитана иначе. Здесь иные правила в отношениях между мужчиной и женщиной. Совсем не те, к которым ты привык за годы былой жизни. Самое малое, если не туда протянешь руки – тебя не ударят, нет. Изобьют до потери сознания, потому что в этом мире культ силы и правил́ возведено в абсолют. Так что сперва думай, потом геройствуй. Первым ты для себя должен принять основополагающий свод законов, что регламентирует жизнь в этой Руси. Именно Руси, не России. И второй, что тебе придётся изучить, даже более важный – негласный свод правил, что бы не стать изгоем даже среди своих. Всё есть в блокноте. Читай и запоминай. Если что непонятно – обращайся к Ольге. Она своя. Пока не освоишься, будет при тебе сначала нянькой, позже верным товарищем. Может и спутницей по жизни, но прошу, не торопи события. ЗДЕСЬ ты новичок и тебя будут воспринимать как чужого. Не по способностям или словам, а по делам... Так, что забыл сказать… С документами помогут, но один поначалу на улицу выходить не рискуй, нарвёшься. Первоочередная задача – учись и ещё раз учись. На совесть учись, а когда почувствуешь, что готов душой и телом вернуться в родной мир и сможешь там что-то изменить, сообразишь и как это сделать. Ты же видел, как я книги двигал? Видел. Подобно тому и сделаешь, но алгоритм кода открытия перехода меняется ежесуточно, так что твоя зрительная память в этом не поможет. Только голова и знания... А сейчас мне пора.

– Николай Сергеевич, может и я...

– Не может, сынок. Не может. Ты один остался на свете… Теперь. За квартиру свою не беспокойся – я ещё вчера дал указания – присмотрят за сохранностью и коммуналку вовремя оплатят. Богов призываю – учись, милый. Стань назло врагам сильным и Знающим. Что б чернота только от одного твоего вида разбегалась в разные стороны…. А мне пора. Время.

Старик зашёл в оружейную и вскоре вернулся, держа в обеих руках по Стечкину.

Понимая, что запасные магазины тот вряд ли взял, не пригодятся, встал и, сделав шаг, обнял старика.

– Спасибо, отец.

– Живи, сынок. Главное – ЖИВИ!!!

Сделав пару шагов, он нырнул в узкий проём и шкаф, дрогнув, стал сдвигаться, вставая на место, но дробь выстрелов услышал – старик сходу вступил в бой, а я, когда переход закрылся окончательно, почувствовал в душе тянущую боль, только сейчас осознав, что сказал Николай Сергеевич – «Ты один остался на свете… Теперь». Это был мой родственник? Отец, которого я никогда не видел? Хотя на фотографиях, которые были у мамы в альбоме, был изображён другой человек. Тогда кто? Я был уверен, что придёт время и всё узнаю, но сейчас мне было больно и одиноко. Меня спасли, но вместо одной души богам отдали другую и, я уверен, несоразмерно более значимую и ценную.

Услышав тихий звон, как будто где-то очень далеко стукнули в колокол, обернулся и обратил внимание, что муть за окнами, которая не позволяла ничего разглядеть, рассеялась словно туман. Подошёл и посмотрел на улицу. Да, та же улица Рубинштейна, которую я видел из своего окна много лет. Справа – Пять углов. Люди, которые шли по улице, были одеты вполне для меня привычно, только вот не было назойливого шума от подвыпившей толпы, да и транспорта не было... Хотя нет, ошибся, машина проехала. Тоже вполне привычных очертаний, но… было тихо – вот что меня удивляло. Машина явно не работала на бензине – кроме шелеста шин эту звенящую тишину ничего не нарушало. Открыв окно, выглянул наружу – а вот не было в этом мире «питейной» улицы. Была та самая, что я помнил с детства – тихая и спокойная…

Другой мир… Подобное не укладывалось в голове, да и вообще я понимал, что с моей головой что-то не так. ТОТ, прежний я, сейчас бы не психовал, а был настолько напряжён, что … Я жевсё случившееся воспринимал на удивление спокойно. Чересчур спокойно. Даже промелькнула идиотская мысль, что своё детство провёл именно здесь, в этом мире, а не ТАМ. БРЕД!!! Нет. Такого быть не могло.

Достал из кармана мобильник и глянул на дисплей – черным-черно. Попробовал включить – реакции нет, хотя с утра зарядил аккумулятор на все сто. Судя по всему, аппарат при переходе испортился. А телефон деда? И тот не работал. Посмотрел на настенные часы – ну ни хрена себе! ТАМ я пришёл в гости около часа дня, а сейчас часы показывали уже шесть. Утра или вечера? Солнце из-за туч видно не было, да и на улице моросил привычный питерский дождик... Для себя почему-то решил, что, скорее всего, раннее утро – когда открывал окно, пахнуло свежестью. Не из-за дождя, а так, как бывает только ранним утром. И людей на улице видел слишком мало. Вечером явно должно быть больше…

Спать совершенно не хотелось, но усталость навалилась как железобетонная плита. Последние трое суток спал урывками и, видно, организм «сломался». Через силу принял душ и, не снимая покрывало к кровати, так раздетым и лёг, хотя отметил – бельё на кровати кристально чистое и пахнет сказочно, словно лежу не в центре города, а где-то на поляне в лесной глуши. Усмехнулся про себя такому сравнению и уснул…

* * *

Проснулся от невыносимого запаха гнили и ощущения, что с головой лежу в болоте. С трудом открыл глаза и ужаснулся – меня окружал толстый слой какой-то вонючей серой грязи, и я сам ей был покрыт с головы до ног. Выматерился про себя и, как был, голышом, оставляя за собой мокрые следы, рванул в ванну. Забрался в душ и долго себя драил с помощью жёсткой мочалки, пока не понял, что ещё несколько минут такой экзекуции и начну сдирать уже кожу. Вытерся толстым мягким полотенцем и глянул на себя в зеркало, что бы… Не знаю, что там хотел увидеть, все мысли в одно мгновение вылетели из головы, потому что меня из зеркала смотрел молодой парень. Лет двадцати – двадцати трёх максимум. То, что это был я, сомнений не возникло, но двадцать лет минус… Не веря, тщательно ощупал себя руками. Потом осмотрел «памятные» места. И… да. Это был я без сомнений. Три шрама – на предплечье, бедре и спине никуда не исчезли. Они не стали ярче или потускнели. Нет. Все, как и было, а вот волосы. Начавшая пробиваться седина на висках напрочь отсутствовала, да и моё последнее «приобретение», начавшееся раннее облысение, осталось в прошлом – на голове была та шапка густых вьющихся волос, которой завидовали институтские девчонки-однокурсницы. Что странно, шок от омоложения если и был, то продолжался лишь пару минут, и я стал воспринимать своё новое старое тело вполне спокойно – как будто так и должно было быть изначально. Только в голове мелькнуло – кровать, точнее толстое покрывало, на котором спал, скорее всего угробил.

– «А если замочить в тёплой воде со стиральным порошком, а потом попытаться его отстирать? А если использовать щётку? Вон, под раковиной лежит пара. Тогда нечего таращиться на себя в зеркало. Успею ещё наглядеться. Интересно… а возраст вернется, когда я вернусь домой?»

И только хотел выскочить из ванной, как услышал шум в квартире. Наверное, пришли те, о ком мне говорил Николай Сергеевич. Голым показываться чужим людям было опрометчиво. Тем более знакомиться в подобном виде. Открыл встроенный шкаф и на полке увидел ряд новых с виду однотипных халатов, отличающихся лишь расцветкой. Схватил тот, что лежал сверху и напялил на себя. Выскочил в коридор и тут же нос к носу столкнулся с высокой женщиной. Точнее не нос к носу, а упёрся носом, если уж быть честным, даже не носом, а глазами в глубокое декольте.

– Здравствуйте, Александе́р. Утро доброе. Пришли в себя? Мы уж стали волноваться – Вы спали беспробудным сном аж двое суток.

– Сколько? – Я даже забыл ответить на приветствие, настолько меня поразили слова этой крупногабаритной женщины, которая к тому же была намного выше меня ростом. Я без копейки метр восемьдесят, а дама явно была под два. К счастью, в голове вовремя щёлкнуло. – Простите, Алевтина Даньевна, за моё невежество. Растерялся от подобной новости. И Вам доброе утро. Ещё раз простите.

– Нормально всё. Рада познакомиться. Вы очень похожи на своего батюшку. – Женщина тяжело вздохнула и театрально отвела глаза в сторону. – Простите за бестактность. Николай Сергеевич… он больше здесь не появится? Теперь Вы хозяин?

И столько чувств было в этом вопросе, что у меня перехватило горло. Попытался ответить обтекаемо, но помня предостережение моего отца… или кем на самом деле был старик, ушёл от прямого ответа.

– Скорее всего, Николай Сергеевич в ближайшее время здесь не появится, поэтому Вам придётся мириться с моим присутствием. Ничего в сложившемся укладе менять не буду, но большая просьба – если скажу что не то, или сделаю не так, говорите сразу. Поправляйте. Серчать не буду, лишь спасибо скажу.

– «Блин. Вроде говорю как всегда, а слог непривычный. И, как понимаю, слова нужные вспоминаются и ложатся к месту как надо. Неужели этот мир проник в меня так быстро, трансформируя меня всего, подгоняя под местные рамки?»

– Договорились. – Женщина, словно и не было сказано печальных слов, уже улыбалась. – Коль скажете что не то, поправлю, но лучше Вам с Ольгой Сератовной больше общаться. Она не я, девушка образованная и место в обществе занимает далеко не последнее.

– Спасибо за совет... Я вот что ещё хотел спросить. – Тут неожиданно вспомнил о покрывале. – Помощь нужна и совет опытной хозяйки. Так получилось, что покрывало в спальной комнате попортил. Нет, не разорвал, но испачкал капитально. Что посоветуете, Алевтина Даньевна? Сначала замочить его, потом постирать? Или сразу застирать?

Женщина как-то по-бабьи всплеснула руками и я остался хлопать глазами, потому что то, что случилось уже через мгновение, никак не укладывалось в рамки разумного – женщина просто-напросто исчезла с моих глаз и по квартире стала метаться размытая тень. Я даже мысленно хохотнул с долей истеричной нервозности – полное впечатление, что смотрю видеоролик с минимум десятикратным ускорением, не меньше. Даже поплотнее вжался в стену коридора, что бы меня ненароком не сшибли. И лишь через пяток минут передо мной вновь появилось вполне нормальное человеческое создание гренадёрского роста.

– Ну и грязи было. Где ж Вы так изгваздались-то? – На меня глянули с нескрываемым подозрением, а потом раздался вполне нормальный женский хохот. – Да не стесняйтесь Вы так, Александе́р. Знамо дело, не первый раз такое дело случается. Прежний хозяин по первости тоже нагадил как хряк, а потом, как здесь появлялся, брал клеёночку, да спать в первую ночь ложился в ванной. Меня жалел, да и слабость свою демонстрировать не желал.

– Спасибо за помощь, уважаемаяАлевтина Даньевна, да за добрый совет. Обещаю – второго раза не будет. Давайте я сам постираю, а то как-то неудобно перед Вами.

– Так уже всё сделано, – женщина посмотрела на меня с каким-то удивлением, но её лицо вновь почти мгновенно приобрело привычное чуть насмешливое выражение. – Завтракать-то будете? Если да, минут через десять подходите на кухню. Или в кабинет принести?

– «В кабинет? Ну, нет».

– Давайте сразу договоримся. Завтракать, как обедать и ужинать я буду на кухне. Кабинет – не столовая. Не то место, где следует принимать пищу. Договорились?

– Конечно договорились, – женщина улыбнулась и одобрительно кивнула. – Вы сейчас почти слово в слово повторили фразу Вашего батюшки. Тот тоже злился, когда я ему предлагала принести обед или ужин в кабинет. Тогда жду Вас через пяток минут.

– «Это создание, два в одном из местного Карлсона и домоправительницы Фрекен Бок, меня проверяло на разумность? Или на вшивость? Забавно. Второе. Как у неё время быстро летит? То десять минут до завтрака, теперь пять. Хотя почему нет, если всё уже стоит на плите? Варится-жарится. Вполне объяснимо, но почему не поинтересовалась чем, собственно, я хочу позавтракать? Очередная проверка или здесь установлен определённый рацион? Что ж, пару дней понаблюдаю, а потом вернёмся к этой теме и детально обговорим что мне надо, а что нет. Да и установленные правила, если они толковые, менять не стану, но перед этой дамой лебезить не буду. Она не жена моя и не тёща, а прислуга, как и обозначил её статус присутствия в этом доме бывший хозяин… Хорошо работающий инструмент ломать будет последней глупостью, но если где шарниры стали скрипеть, лучше вовремя смазать, чем потом менять…»

Зашёл в спальню, что бы одеться и вновь встал столбом – на кровати, слегка прикрытая простыней, в соблазнительной форме возлежала (именно возлежала, а не лежала) обнажённая девица рубенсовских форм.

– Утро доброе, хозяин. Я уж Вас заждалась. Вся в нетерпении. Есть пожелания? Скажите только какие.

Прозвучавшая фраза была столь насыщена глубокой грудной вибрацией и неприкрытой сексуальностью, что будь на моём месте кто другой, помоложе, вполне вероятно, что завтрак был бы если не забыт, то точно перенесён на более позднее время. Только мне, в душе далеко не юноше, а мужчине, пожившему и много повидавшему в жизни, подобное лицезреть было забавно, если не смешно.

– Обзовись, соблазнительница. Кто такая и где потеряла одежду?

Нимфа не успела открыть рот, как из-за моей спины прозвучал не менее женственный голос, только тот был наполнен нескрываемым раздражением.

– Итала, брысь отсюда. Ещё раз подобное сотворишь, не посмотрю на уговор – отправлю туда, откуда тебя вытащили.

Я непроизвольно повернулся и увидел перед собой девушку моего возраста. Надо понимать, это и была та самая местная домоправительница, Ольга Сератовна. Ростом мне по плечо. Толстая густая русая коса, заканчивающаяся ниже пояса, открытое лицо с зелёными глазами и… множеством веснушек на лице, которые у меня вызвали непроизвольную улыбку, не взирая на строгое выражение лица этого создания.

– Доброе утро, Ольга Сератовна, – я слегка склонил голову. – Рад познакомиться.

– И Вам утро доброе, Александе́р. Хорошо, что пришли в себя, а то два дня пластом – это долгий срок. После перехода обычно сутками обходятся, а тут затянулось. Думала даже лекаря нашего вызывать, что бы Вас посмотрел. Как себя чувствуете?

– Спасибо за заботу, пришёл в себя. Самочувствие вроде нормальное. Нам бы…

– Успеем и поговорить и даже наговориться, – девушка словно читала мои мысли. – Времени на всё с избытком, а пока идите завтракать. Время назначенное подходит.

– Время?

– Так Вам Алевтина определила пять минут, а срок уже миновал.

– А эта… – я обернулся и взглянул на кровать, на которой никого уже не было, да и застелена она была. И когда только чаровница успела за собой убраться, а, главное, куда сама подевалась? Ведь второго выхода из спальни не было.