Текст книги "Девять жизней Рода (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– «Я не боюсь, но ложиться в кровать с той, кто мне лишь симпатична, не имея больших чувств, не стану. Ты так и не можешь выйти из роли вздорной девчонкой, которая легко получала от жизни всё, начисто забыв, что я человек, проживший бо́льшую часть жизни и не моя вина, что выгляжу сейчас твоим ровесником. И не надо постоянно ссылаться, что тебе вечно некогда, что на твоих плечах заботы о судьбах народа. Какие заботы и какого народа, Белла? Вы эфемерны большой частью. Семьи между Вами, о которых ты упоминала, тоже эфемерны. Детей не имеете, хозяйства не ведёте. Работать и служить… о чём вообще идёт разговор? Если вся проблема во мне, так в очередной раз повторю – что от меня зависит, выполню, но не забывай, я не Всевышний, который одним мановением руки может вернуть твоему народу плоть и полноценную жизнь. Меня постоянно дёргают, отвлекают от основной задачи. Скажи, а в чём заключается твоя помощь? Продемонстрировать посторонним, что я нахожусь под так называемой защитой Итала? Это всё, на что способны ты лично и твой народ? Или без разрешения покопаться в моей голове, тем самым уложив меня на десяток дней в койку? Знаешь, давай так. Или ты по-настоящему помогаешь, или вообще не появляешься до момента, когда я смогу что-либо сделать».

Заметил, что в кабинет зашла Ольга, но увидев выражение на моём лице, явно что-то почувствовала и, тяжело вздохнув, вышла, плотно закрыв дверь.

– «Высказался?» – прозвучал насмешливый голос в голове, который сейчас меня почему-то не радовал. – «Если полегчало, я рада. Что меня больше сейчас волнует – я не могу прочесть ни твоих мыслей, ни уловить эмоций. Только то, что конкретно адресуешь именно мне. Это радует, но, одновременно, и пугает. Ты научился ставить защиту? От меня? Зачем? Что молчишь?»

– «Белла, повторяю вопрос – чем конкретно твой народ может мне помочь?»

– «Спроси, я отвечу… Постараюсь ответить».

– «Ты начала с оговорок? Хорошо. Пусть будет так. Вопрос. Мне необходимо точно знать, кто напал на моего тренера. Кто стоит за покушением. Факты, не слова. Знаю, Вы можете проникать куда угодно, слышать человеческие мысли, разве не так? Не обязательно ставить прослушку – Итала сами идеальная прослушка.»

– «В этом тебе помочь не могу. Я дала слово, что не стану вмешиваться в дела живущих».

– «Даже так? А тебе не напомнить, что говорила в этой комнате, когда мы увиделись в первый раз? Когда ты в полном смысле умоляла о помощи? Процитирую твои слова – «Если лично Вам понадобится подобная услуга – выполним всё, что от нас требуется». И что такое произошло, что ты сейчас отказываешься от своих же слов? Белла. Я ведь сейчас впервые прошу у тебя помощи. Не требую вмешиваться в жизнь людей, подсматривать и подслушивать. Разве информирование одного человека – это прямое вмешательство?»

– «На основе полученной информации многое в мире людей может кардинально измениться. Мы не будем тебе в этом помогать».

– «Дала слово»? – я рассмеялся. – «Смешно подобное слышать. Что ж, в таком случае мне не стоит тратить время на пустые разговоры. До этой минуты я считал, что у нас одна цель. Общая цель, а выясняется, меня используют, не давая ничего взамен. Я, вероятно, изначально ошибся в тебе как в человеке и сейчас искренне сожалею, что вообразил, будто у нас двоих может быть общее будущее. Что ж… В таком случае прошу меня больше не тревожить. Для народа Итала территорию этой квартиры объявляю закрытой для посещения. Запрет без исключений вступает в силу немедленно. Слово, сказанное живущим».

– «Александр. Ты не можешь…»

Фраза, что я не могу, так и осталось неоконченной, а на каком-то интуитивном уровне ощутил в сознании то место, откуда тянулась тонкая нить связи с Беллой и с болью, но решительно оборвал контакт.

«Да, всегда больно, когда осознаёшь, что тебя используют. А сейчас чуть ли не прямо это заявили. Только и слышал – ты должен, ты нужен. Мы тебя ценим. Весь народ в ожидании и чуть ли молится на тебя. А когда попросил помощи, так сразу нет. Выкручивайся как хочешь. Странно, но почему-то Белла не приняла во внимание, что если меня грохнут, народ Итала останется у разбитого корыта. Снова начнут поиски человека, который сможет им помочь, а таких как я, что, много? Сомневаюсь. Скорее в своём роде я уникален, разве не так? Человек, перешедший сюда из другого мира и в перспективе имеющий возможность снова уйти... А если предложение о размещении в семьях, что я передал Императору, был их запасным вариантом? Не может такого быть? Может. Скорее всего, я прав – они не стали откладывать, сразу задействовали два варианта, а сколько их ещё в запасе?... Забавно, как пафосно прозвучала её фраза «Дала слово не вмешиваться в дела живущих». Кому? Не Императору ли? А если именно тот выдвинул встречное условие не помогать конкретно мне? Да ну их. Обойдёмся своими силами… Что сейчас больше удивило – ритуальная фраза, которая случайно всплыла в разговоре с сестрами в перерыве на стрельбище, сработала на все сто процентов. Именно Маша тогда сказала, что люди, которые не желают общения с представителями Итала, могут запечатать своё жилище от проникновения посторонних. Этим зачастую пользуются жёны, подозревающие своих мужей в измене. Смешно, конечно, но именно благодаря девочкам я стал независимым!»

– – -

Я бы и дальше занимался самокопанием, но из раздумий меня вывел голос Маши.

– Извини, Александр, я стучала, а ты не отвечал. Всё в порядке?

– Можно сказать да. А что?

– Нет, ничего, просто в спальне что-то громко хлопнуло, а мы без тебя в это помещение зайти не можем.

– Моральные устои? – спросил и усмехнулся про себя. На душе было погано, но девчонки здесь ни при чём. – Пошли смотреть что там «хлопнуло».

Открыв дверь в спальню, зашёл, а за спиной сразу в проёме двери нарисовались две заинтересованные мордашки – только Наташа почему-то отсутствовала. Проверил окна, форточку – всё закрыто, никаких повреждений. Двери шкафов закрыты, но кровать, правда, разобрана и представляет из себя шурум-бурум. Скинул одеяло – ничего криминального нет. Забрал из-под подушки пистолет и сунул за пояс брюк.

– Можно мы приберёмся? – от двери послышался голос Ольги и, увидев кивок, девушки рванули в спальню, но я остановил их порыв.

– Если не сложно, вообще стоит поменять бельё, а то после недели пребывания в кровати…

– Саша, всё сделаем, а Вы идите на кухню. Скоро будем обедать, – это уже подала голос Машутка. – И сестра скоро придёт. Она… слегка задерживается.

– Вы, партизанки, что, так домой и не пошли? А если ремня?

– Саша, ты не наш папа, да и он нас ремнём никогда не наказывал. Так что оставь при себе свои порочные мысли.

– Почему порочные? – я остановился в недоумении. – Девушки, я имел в виду не сексуальные забавы, а именно наказание ремнём. Фу, какие у ВАС мысли. – Заметив, что девчонки замерли, а глаза от услышанного становятся просто огромными, поспешил увести разговор в сторону, а то решат, что я извращенец какой. – Мама меня, например, в детстве наказывала. Хотя честно скажу – за дело. Несколько раз ремнём по заднице получал. Но не столь было больно, как стыдно и обидно. Себя корил, что заставлял маму плакать, терять контроль. Она по жизни была очень добрым человеком. Мягким, заботливым, нежным, терпеливым. И я со временем стал таким же, но вот для мужчины подобные качества не всегда уместны. Со временем пришлось подкорректировать характер. До сих пор контролирую себя, что бы… не позволить некоторым хитрым особам сесть на шею.

– Фи. Как скажете. Надо нам… – Маша, чуть покраснев, демонстративно отвернулась, схватившись за пододеяльник. – Всё, идите, мы здесь сами.

Вышел из спальни, что бы не мешать девушкам убираться и пошёл на кухню. Выпил стакан воды, решив отложить кофе на более позднее время. Сел за стол у окна и тут же голова наполнилась воспоминаниями о минувшем разговоре, но, к счастью, звякнул замок и в квартиру зашла Наташа. И не одна, а с тем человеком, кого я ждал завтра.

– Наташ, я на кухне. Идите сюда, – пришлось чуть повысить голос, потому что заметил, что девушка сразу направилась в кабинет.

– Доброго дня Вам, Александр Николаевич, – вошедший на кухню мужчина удивил своим видом. Аккуратно одет, правда, не в новое, но сразу отметил, что вкус у мужчины есть. – Как себя чувствуете?

– Спасибо, Леонид Иванович, намного лучше. Присаживайтесь.

Бывший сиделец аккуратно выдвинул стул из-за стола и сел. М-да. Воспитание и манеры остались на уровне инстинктов. Но с этим потом, не время сейчас предаваться воспоминаниям.

Сидящий напротив молчал, не задавая никаких вопросов, но я чувствовал его внутреннее волнение. А если так? И попробовал настроиться на эмоции и мысли человека. Удивительно, кроме позитивного отношения к себе ничего не почувствовал, а самих мыслей не уловил. Мало, конечно, информации, но хоть что-то.

– Наташа, коль ты здесь, не затруднит сварить нам кофе?

Кивок и девушка занялась борьбой с аналогом местной кофеварки. Я вот так и не смог освоить эту технику. Привык варить кофе в турке, получая то, что хочу, а что лилось из этого аппарата… так, жидкость, едва похожую на кофе. Одним словом – перевод дорогого продукта. Но кто из троих девушек и мог справиться с агрегатом, исключительно только Наталья. Кофе под её контролем хоть и получался слабеньким, но всё же это можно было назвать кофе. А вот когда я варил, всегда делал с запасом – прекрасно знал, что на запах сбегутся все, кто был в тот момент в квартире и будут смотреть на меня жалостливыми глазами.

Поставив чашки на стол, Наташа сделал вид, что у неё здесь ещё остались дела. Пришлось ненавязчиво так прогонять. Сделала кислую моську, но ушла. Наверняка будет подслушивать, но не выгонять же из квартиры…

– Леонид Иванович, заранее извиняюсь, что могу так или иначе Вас задеть, но…

– Александр Николаевич, давайте без экивоков. Догадываюсь, что вопрос касается криминала? Задавайте вопросы, не обижусь. Не так много времени прошло с тех пор, как освободился.

– Спасибо. Первым задам тот, с которого началось наше знакомство. Поясню, что бы не было недопонимания. Ольга Сератовна мой бывший домоправитель и хотя она здесь в данное время на неопределённых правах, терять компетентного человека не хочу. Внимание, вопрос. (Чуть на засмеялся – вспомнил Ворошилова и знатоков. Сейчас традиционную фразу произнёс точно с такой же интонацией…) Почему Вы набросились на Ольгу? Она была тем человеком, кто Вас посадил? Поверьте, после Ваших слов не изменю отношения ни к Вам, ни к ней. Это нужно для меня лично, что бы прояснить некие моменты.

– Ольга Сератовна, хотя ведь настоящее отчество звучит иначе? – мужчина улыбнулся. – Кстати, спасибо, что остановили меня тогда, а то где бы я был сейчас? Всяко не пил кофе в квартире у князя. До сих пор не верится, что всё это со мной происходит. Странно. Словно снится. Простите, отвлёкся. Ладно, будем называть всё своими именами. Итак, Ольга Сератовна, будучи членом финансовой комиссии, не стала досконально разбираться в деталях и все финансовые нарушения, что нашли, повесила на меня.

– А Вы, значит, были без греха? – улыбнулся, но собеседника это не смутило.

– То будет неправдой. Были грешки, но именно что грешки, не грехи. Максимум, что мне могли назначить по совокупности всех дел – три года. А если бы повезло, так вообще отделался бы условным. Я ведь взятки не брал и финансовую отчётность не подделывал, но, не буду врать, подпись на фиктивных документах ставил.

– И Вас, конечно же, к этому принудили силой.

– Нет, Александр Николаевич, силой не принуждали, но поставили перед выбором – я или продолжаю работать в Университете, подписывая бумаги с отчётностью, или меня увольняют. Знаете, оставить кафедру, бросить учеников я не смог. Вот и поплатился.

– И дали Вам?

– По совокупности двенадцать лет с конфискацией, но через полтора года дело пересмотрели и повторное судебное разбирательство выявило, что не столь я и виновен. Тем более приняв во внимание моё чистосердечное покаяние.

– Как понял, засудили других?

– Именно так. Осудили тех, кто и организовал в Университете двойные, а то и тройные формы отчётности. К тому же лично я ни копейки с этих махинаций не получил. Был, как сказали на суде, «пассивным соучастником», а обойти меня на занимаемой должности ну никак было нельзя. Вот и вляпался.

– И то, что у Вас отняли по суду, не вернули?

– Разбирательство идёт до сих пор, но сами понимаете – государство отнимает быстро и с радостью, а возвращает с нежеланием и не особо торопится. Это ж теперь его деньги, государства. Что они были когда-то моими, все давно забыли.

– Ясно. Спасибо за информацию. Будем надеяться, что всё для Вас закончится благополучно. Хотя, если бы проинформировали бы вовремя финансовые службы, должные предотвращать подобные схемы, сами бы не пострадали.

– Ошибаетесь. Я бы в любом случае потерял работу, только для всех в обществе стал бы доносчиком. А это, знаете ли, намного хуже, чем растратчик.

– У Вас какое-то извращённое восприятие справедливости и порядочности. Хорошо, оставим эту тему. Перейдём к тому, ради чего и попросил Вас прийти. Несколько дней назад на моего тренера, очень порядочного человека, напали…

Я рассказал что произошло, и попросил моего гостя воспользоваться связями в криминальном мире, что бы выяснить подробности. Не знаю почему, но была уверенность, что в той прослойке общества могли быть если не участники, то хотя бы свидетели происшествия.

Мужчина, когда я закончил, долгое время сидел молча. Думал, прикидывал варианты. Я чувствовал, как ему не хочется возвращаться туда, откуда он с огромным трудом, но именно благодаря мне, выкарабкался. Да, он был моим должником и я без зазрения совести этим воспользовался.

– Если бы Вы знали, как мне не хочется вновь окунаться в это дерьмо… но сделаю всё, что в моих силах. Только, Александр Николаевич, любая информация будет стоить денег. И, скорее всего, немалых. ТАМ нет альтруистов.

– Можете передать, что буду платить за информацию по степени важности, но пусть не думают, что смогут меня развести на деньги. Если попробуют подсунуть пустышку, будет предъява, а если дадут «липу», поставлю на счётчик. Пустышками пусть сами себе кормят.

– Вы в теме? – мужчина с расширившимися глаза смотрел на меня, как будто впервые увидел.

– Не сиделец, но с подобным контингентом в своё время имел контакты, так что неплохо знаю все их ходы-выходы. Так и передайте. Что ещё хочу сказать. Сами в это дело не лезьте. Озадачили кого из старших и отвалили в сторону. Не забудьте упомянуть, что князь в трудную минуту может протянуть руку помощи, а может и утопить. За добро всегда плачу добром, а за зло – в стократном размере злом.

Смешно было видеть, как мой собеседник мелко затряс головой, словно не понимая, откуда я такой взялся. Или привиделся наяву. Но сразу же постарался взять под контроль свои эмоции и поспешно встал. Пожелал мне всего хорошего и рванул в сторону дверей. Странно. На его лице сначала мелькнуло удивление, а потом прилипла какая-то странная маска – страха, узнавания и удивления…

Только оставшись один, понял причину столь поспешного бегства. Когда встал из-за стола, в зеркале, что было на кухне, увидел себя. Точнее, не только себя. У меня над головой маячила полусонная мордаха моего феникса. Я сам от неожиданности вздрогнул, тут же представил, что испытал в душе мой визитёр – приоткрытый, весь усыпанный мелкими зубами клюв длинной сантиметров тридцать и приоткрытый чёрно-красный глаз, следящий за каждым движением мужчины.

– Ну, дружок, ты и напугал моего визитёра. Чего случилось, что высунулся?

– «Скучно спать. Играть. Воевать. Искать. Дверь. Наш мир».

Эти слова хоть и возникли в моей голове по отдельности, были чёткими и ясными. Интересно, Путя сказал именно «наш мир».

– «Я родился там. Этот чужой. Запасной. Шестой».

– «Ты и считать умеешь? А читать, писать?»

Конечно, опять из меня дурь полезла, ну вот такой я, что поделаешь и тут же мне по голове слегка так тюкнули клювом. Не больно, но это было похоже на намёк, мол, не выпендривайся, что, самый умный?

– «Считать умею. Писать не нужно, читать да. Чувствую. Ощущаю. Вижу. Ты умный и глупый. Добрый. Мой друг. Заботиться и помогать. Учиться вместе. Легче».

– «Прости, что поддел. Ты с каждой секундой говоришь всё лучше и лучше».

– «Головой не надо. Плохо слышу. Голос лучше».

– Я сказал, что ты передаёшь свои мысли всё лучше и лучше. А почему я тебя слышу, а ты меня нет?

– «Вечером. Сейчас спать. Твоя женщина».

Мой ящер испарился, только затылком ощутил дуновение воздуха и тут же на кухню зашла Ольга.

– Наташа сказала, что твой визитёр вылетел с кухни, лихорадочно хватая ртом воздух. Кажется, была б возможность, из окна выпрыгнул. Чем ты его так напугал?

– Да моя тату внезапно ожила и решила посмотреть с кем я тут разговариваю. Вылезла у меня сзади и показала во всей своей свою зубастую моську.

Никогда не думал, что Ольга может так хохотать. Звонко, с переливами и абсолютно искренне. Поначалу удивился, а потом и сам не удержался. Когда успокоились, Оля села напротив меня.

– Ты девочкам рассказывал, что твоё так называемое тату живое?

– Нет. Они видели его на теле, когда я менял рубашки во время тренировок, но, скорее, приняли это за юношескую дурь. Когда в тире один, мы с ним или работаем в паре или тот просто носится как угорелый по помещению. Подожди, – я уловил нестыковку. – Ты же говорила, что Вы выпускали феникса летать по ночам. Или по вечерам.

– Я выпускаю, потому что сестёр отправляла к родителям, а то их маман, когда они раз задержались, влетела сюда как ошпаренная. Видимо ожидала застать одну из дочерей у тебя в спальне, но те, к её явному неудовольствию, мирно сидели на кухне и пили чай. С тех пор как девять вечера, отправляю их домой. Злятся, дуются, но против родительского слова не попрёшь.

– То есть не ты их выгоняешь, а время определила Екатерина Андреевна?

– А ты думал, здесь происходят каждодневные семейные склоки, мол, чья сегодня очередь служить источником утешения?

– Оля, ты чего опять, а? Вроде воспитанная девушка, а из тебя порой столько яда выплёскивается, диву даюсь.

– А чего они, – девушка посмотрела на меня в желании найти сочувствие, но тут же осеклась… – Прости, я о своём…

– Наболевшем, – закончил фразу за девушкой. – Давай сейчас не будем о том, что нас может в дальнейшем как сблизить, так и сделать ярыми врагами. Лучше лишний раз промолчать, чем ляпнуть ненужное ко времени и к месту слово. Так, а обедать мы сегодня будем? Или обойдёмся разговорами?

Оля посмотрела на меня с изумлением, мол, я ему о высоком, а тот о еде, но, что порадовало, улыбнулась и умчалась с кухни, через минуту устроив там выволочку сёстрам.

– Дорогие мои. Подслушивать вредно для здоровья, особенно когда это делается в ущерб прямым обязанностям. Кто будет кормить нашего благодетеля? Видите, сидит за столом, чуть не в обморок падает от голода. Весь аж похудел в ожидании, а Вы с ним как? Решили голодом заморить? Девочки, не надейтесь, что обессиленный Саша будет податливее дляженских соблазнов – наоборот, все мысли в его голове будут сосредоточены не на Ваших прелестях, а на воображаемой тарелке жареной картошки с добрым куском мяса. И Ваши соблазнительные выпуклости он будет воспринимать исключительно с гастрономической точки зрения.

Честное слово, я был даже не рад, счастлив, что эта троица нашла между собой взаимопонимание и сейчас все расхохотались, что бы через несколько минут, отодвинув от подоконника стол, уселись как члены семьи и стали обедать. Обед то был давно приготовлен, осталось лишь достать кастрюли из блока подогрева и разложить содержимое по тарелкам…

* * *

Не знаю, что сказала Ольга сёстрам, но те вечером умотали пораньше, не было ещё и семи часов. Ужин приготовили, а слоняться по квартире без дела и отвлекать меня не стали. Я хотел было позаниматься, решив сначала прочесть блокнот отца, теперь уже как следовало, но почувствовал, что это будет напрасно – накопившаяся усталость и слабость навалились так, что едва добрёл до душа. Совсем забыл, что Ольга ещё здесь и открыл дверь. Вот не знаю, специально это было подстроено или так неожиданно совпало, но оказался там, где не следовало в данный момент. Почему Ольга решила без разрешения воспользоваться душем в моей квартире, было непонятно. Ну и, само собой, застал девушку в виде Венеры, выходящей из пены морской. В смысле, та обнажённая вылезала из ванной. Что было дальше, так смешно сказать. Чисто на автомате задал совершенно невинный вопрос, кажется, до конца не понимая, что говорю.

– Прости. Ты ещё долго? А то хотел почистить зубы, принять по-быстрому душ и лечь в постель.

– Нет, Саш, уже почти закончила. Сейчас вытрусь и выйду. Самое большое – две минуты.

– Хорошо, я подожду.

Наш диалог был настолько обычным, домашним, как будто разговаривали два супруга, прожившие вместе целую жизнь. И всё бы ничего, но где-то на небесах звякнул колокольчик, возвращая нас обоих в реальность. Я замер, осознавая в полной мере кого и в каком виде вижу. И Оля застыла как статуя именно в тот момент, когда вытирала свои распущенные волосы.Казалось, наступила бесконечная пауза и время остановилось. Я не отводил глаз от обнажённого тела девушки, а она, казалось, просто боялась пошевелиться. Вот бывает же такое в жизни. К счастью, как у взрослого человека, инстинкт самосохранения, а это было именно то чувство, заставил меня почти беззвучно покинуть ванную комнату и пройти на кухню. Сел за стол, глянул, а ручки-то дрожат… Понимал, сделай сейчас шаг вперёд и всё в жизни могло бы кардинально поменяться, но чувство сдержанности и даже самосохранения, что надо держать себя в руках всеми силами, просто необходимо…. Наверное задумался, погрузился в размышления, но очнулся, почувствовав на своих плечах руки.

– Прости, Саш. Я не специально. У меня кран в ванной сломался, а починить смогут только завтра. Вот и подумала, что ты не обидишься, если я у тебя….

Девушка начала говорить нормальным голосом, а закончила уже шепотом.

– Спасибо тебе, что…

– Ты очень красивая, Оля. И фигура у тебя... Так бы и смотрел, не отрывая глаз.

– Как в музее? – тихо хмыкнула Ольга.

– Ага. Точное сравнение. Знаешь, не покривлю душой, если скажу, что твоя фигура идеальная. Нет, всё, а то сейчас наговорю лишнего.

– Почему лишнего, Саша? Любой женщине приятно слышать, когда ей восхищаются. Конечно, не сравнивают с холодным мрамором в музее, но это лучше, чем вообще не обращают внимание.

Ольга что-то говорила и говорила, а у меня, когда поднялся, закружилась голова и последнее, что помню, как чудом не свалился на пол, а ухватившись за край стола, на последних крохах сознания всё же плюхнулся на стул…

– – -

– Саша. Сашенька… – до меня доносился голос откуда-то издалека. Кто звал, не понимал, но что зовут именно меня, осознавал. С трудом открыл глаза. Лежал в кровати, а рядом со мной – испуганная и всклокоченная Ольга. – Саша, ну очнись же ты.

– Уже очнулся, Оля. Я свалился без сознания?

– Ты снова меня перепугал до смерти. Улыбнулся, а потом побледнел и осел. Хорошо, успела тебя подхватить, а то голову бы об стол разбил. Что с тобой творится, Саш? Ведь это не нормально вот так выключаться на полуслове. Хорошо, я была рядом, а если бы ты упал в ванной? Может вызову врача? У меня есть знакомый, с детства меня ведёт. Профессор, знающий человек.

– Он психиатр?

– Он хирург, но в психиатрии разбирается. К тому же… вообщем, опытный врач.

– Ты о том человеке, который меня в сознание приводил после твоих экспериментов?

– Каких экспериментов? Не надо всё валить на меня. Ты сам попросил, что бы я попыталась…

– Оля, остановись, – взял девичью руку, что лежала у меня на лбу и поднёс к губам. Прижал и нежно поцеловал. – Спасибо тебе, что выручила. Только мой обморок не на пустом месте образовался.

– В смысле? – Что поделать, не только я, но и девушка привыкла к моим выходкам. И сейчас явно готовилась к очередному моему гадостному высказыванию.

– В прямом. Как увидел тебя, аки Венеру, так что и смог, то доползти до кухни. И хорошо, что полз в правильном направлении, а если бы в сторону спальни, то страшно подумать, чем всё бы могло закончиться.

Нет, я видел, что Олю всю колотила от смеха, но на лице ничего не дрогнуло.

– Александр Николаевич. Если бы Вы ползли в сторону спальни, мне Вашу тушку было ближе тащить, нежели с кухни. Поднять Вас на руки сил нет, пришлось на покрывало сгружать, тащить, а уж здесь кое-как с Божьей помощью и матерного слова, раздела и уложила.

– Даже раздела? Хотя чего спрашивать, когда до сих пор ощущаю на коже прикосновения женских рук. Спасибо, голубушка, что не воспользовались слабостью моей и…

– Саша, остановись, прошу. – Ольга покраснела, села, даже ноги с кровати опустила. – Ты нарываешься.

– Ты права, – я внезапно понял, что пора заканчивать дурачиться, а то разговор свернул не туда. – Прости, Оля. Занесло не в ту сторону. Чуть не стал говорить непристойности. Это побочный эффект слабости. Хочется, что бы меня пожалели, приласкали. Забылся, прости.

– Знаешь, а сегодня за твоей непробиваемой маской пофигиста я впервые увидела живого человека. Того самого, который прикрываясь шутками на грани фола, пытается скрыть своё одиночество.

– Тебе показалось, милая.

– Приятно, конечно, что ты меня так назвал, но давай использовать имя, а то привыкнешь так называть, и ляпнешь, не подумав, где не надо.

– Согласен, Оля. Ты умная девушка и я безмерно благодарен, что хоть один из нас никогда не теряет голову.

На меня посмотрели ТАК, что, казалось, я должен был одновременно сгореть, утонуть, провалиться под землю и вообще взорваться на миллион маленьких кусков. Ну да, сволочь я такая, что всё перевернул с ног на голову, но пусть у Ольги в памяти останется, что не я, она вовремя остановились. Это и для самооценки полезно, да и потом будет вспоминать с юмором, а не с сожалением.

– Коли пришёл в себя, я домой. Провожать не надо. Дверь сама закрою.

– Только одеться не забудь, а то до дома бежать в одном полотенце завёрнутой, посторонними людьми будет воспринято неадекватно. Мало кто что подумает.

– Александр Николаевич, Вы, я вижу, стали себя чувствовать значительно лучше, раз снова стали надо мной насмехаться. До свидания.

Девушка выскочила из комнаты и я уже закрыл глаза, что бы провалиться в сон, когда почувствовал, как к моим губам неумело прижались женские губы. И шепот в ухо, на грани слышимости.

– Спасибо, милый, за сегодняшний вечер. Спасибо за то, что хоть и ненадолго, но снял свой проклятый панцирь и я смогла понять какой ты на самом деле. Спасибо.

Меня опять «тюкнули» в губы, изобразив поцелуй и вскоре дверь в квартиру закрылась. Щёлкнули замки, провернулись ригели и я… Вот на кой было меня будить? Засранка мелкая. Даже поцеловать нормально не смогла, а всё туда же. Как там? И хочется, и колется, и мама не велит? Кстати, по поводу мамы. А почему у нас никогда не возникал вопрос по поводу мамы Ольги? То, что её отец женат, известно. И куда же он запрятал свою супружницу? Или она вообще низведена до ранга домработницы?

Покрутился в кровати, но понял, что уснуть сразу не смогу. Поднялся и голиком прошлёпал на кухню. Сделал себе чай и сел у окна, смотря на прохожих. Время было ещё не позднее, около одиннадцати вечера. Так что понятно, почему не могу уснуть, привык ложиться после часа ночи. Залезть в душ? А что, это идея. Я, в конце концов, даже зубы не почистил.

В кровать завалился уже почти в полночь. Лёг поудобнее, но… вот же… чуть не выматерился. Почувствовал дуновение ветра и на меня откуда сверху спланировал феникс. Не упал, не сел, оцарапав внушительными когтями, а мягко, можно сказать нежно прижался к моей груди и обнял крыльями, да так, что через несколько секунд я почувствовал, что мне становится невыносимо жарко.

– Путя, я так задохнусь. Ты словно батарея центрального отопления. Хочешь, что бы я сварился под тобой?

– «С тобой ничего не случится. Привыкнешь. Ну что, давай учиться? Твои Наставники давно тебя ждут. Постарайся показать себя только с лучшей стороны. Делай всё, как скажут. Я всё время буду рядом с тобой, но когда будет трудно, на меня особо не надейся. Рассчитывай исключительно на собственные силы. Готов? Тогда закрой глаза и вспомни, как мы с тобой летали над древним лесом. Вспомнил? Полетели!»

* * *

И вновь повторился мой сон, где я летал над бескрайним лесом. Полёт и падение в глубокое озеро. Вынырнув, огляделся – на песчаном берегу как и стояли девять кресел, так и стоят, только в них нет никого. Хотя ошибаюсь – вон, прямо на песке сидит один из тех.

Доплыл до берега в быстром темпе. Подошёл и поздоровался с местным обитателем. В ответ не донеслось ни звука. И только простояв рядом несколько минут, понял, что меня просто-напросто игнорируют. Дёрнулся было в сторону, но не смог пошевелить ни руками, ни ногами. Прирос к песку. Подёргался, но чего и смог добиться, так свалился как подкошенный и потихоньку стал сползать в воду.

– «Твою ж… Если руки-ноги не работают, так и захлебнуться недолго».

– «Вполне возможно. Раз терпения нет, не можешь постоять спокойно, зачем ты здесь?»

– «Уважаемый, а я и не навязывался. Меня отнесли сюда и сбросили в озеро».

– «Помимо, значит, собственной воли?»

– «Не совсем, конечно, но мне сказали, что здесь меня будут обучать».

– «ТЕБЯ?» – и в одном этом слове почувствовал столько насмешки и даже презрения, что разозлился и непонятно как, но вновь ощутил, что могу владеть своими конечностями. Вскочил на ноги и сразу чуть не взвыл от боли – казалось, лежал в неудобной позе несколько часов, а не минут, и всё что могло, у меня затекло, а в тело вонзились тысячи иголок. – «Скажи, милок, а чего ты сейчас делаешь? То свалился как подкошенный, теперь вскочил и руками машешь как птица. Не взлетишь, сколько ни старайся. Руки не крылья, да и силы в тебе маловато. Не физической, другой. Ты так… полуживой».

– Так помоги приобрести то, что называешь силой. Это всяко сложнее, чем стоять и насмехаться.

Ну да, выкрикнул уже со злобой, на что старик впервые повернул голову, рассматривая меня как какую-то букашку.

– «Нервы не трать. Неужели тебе никто до этого не сказал, что они не восстанавливаются? К тому же, прочитанное тобой, как понял, в головешке совсем не задержалось? Твой отец был мудрым человеком. Постарался подготовить тебя к жизни, целый трактат написал, а ты? Даже нормально прочитать не удосужился. Просмотрел мельком и посчитал, что все вокруг дураки? Один ты умный? Знаешь, а вот не буду тебя ничему учить. Слишком ты высокомерен. Пошто над девушкой вчера весь вечер измывался? Она к тебе со всей душой, а ты? Посчитал, что можешь с живым человеком, который слабее тебя, играть как с игрушкой? А если я с тобой также поиграю?»