Текст книги "Девять жизней Рода (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Давайте позже обо всём переговорим. Иначе без завтрака останетесь. – Ольга Сератовна пошла на кухню, а я стоял и смотрел ей вслед. Вот, говорят, плывёт как лебедь. И Ольга именно плыла, не шла, плавно перетекая с одной ноги на другую, держа величественную осанку как королева. Интересно, сколь долго буду удивляться в этом доме подобным вещам?

Завтрак был вполне обычным – варёные яйца, тосты и крепкий-прикрепкий кофе, как я и люблю. Что добавлю – выбрать самое вкусное из, наверное, десятка видов колбасы и столько же сыров было трудно. Всё было настолько вкусно, что я попросту потерялся.

Ольга сидела рядом, с задумчивостью делая маленькие глотки кофе, но к еде не притронулась, сказав, что уже позавтракала. Хозяйка тоже под благовидным предлогом покинула кухню, оставив меня с Ольгой наедине.

– Удивляетесь, что продукты отличаются от тех, что ели в своём мире? – не глядя мне в лицо, спросила Ольга. – Так нет в этом ничего удивительного. Здесь не добавляют химию и используют только натуральные продукты. Производители продуктов питания контролируются очень строго и раз кто схалтурит, у того мигом отберут лицензию, да и не сможет потом провинившийся работать в этой области. Затратно по времени переучиваться, да и по деньгам убыток значительный. Так… Не с того начали. Давайте от печки, как у Вас говорят, что бы потом не возникло вопросов и недоговорённостей. Начну с того, что я родом отсюда, местная, но дядя Коля… – Девушка поперхнулась и отвела взгляд, сделав паузу. – Простите. Николай Сергеевич неоднократно брал меня с собой в Ваш мир, так что, в свою очередь, постараюсь помочь Вам адаптироваться в этом… Почему я его назвала дядей? Всё просто. Он мне… был… тем человеком, кого в другой ситуации могла бы назвать отцом. Он мне… – девушка сглотнула и её глаза стали влажными, – в трудной жизненной ситуации не дал пропасть. Вырастил и воспитал как родную дочь. Дал должное образование, статус в обществе, материально обеспечил до конца жизни… Всё, что я имею… лишь его заслуга. Скажите, Александр, он… жив?

Ольга меня сейчас уже дважды назвала нормальным именем, а не Александером. Трансформация имени на местный лад? Да и пусть, привыкну. А вот что ей ответить? Наверное, лучше правду. Не стоит начинать с вранья.

– В отличие от Вас, Ольга Сератовна… – но девушка меня перебила.

– Давайте наедине без отчества. Так будет проще и для Вас и для меня. К тому же мы, как понимаю, почти ровесники.

– Согласен. – Я кивнул … Вот не смог смотреть в эти зелёные глазища, отвёл взгляд. – Николая Сергеевича практически не знал до последнего дня. Мы и пообщались с ним не более получаса, потому что… не было возможности. Вы в курсе, что он был тяжело болен?

Девушка кивнула.

– Я услышал из его разговора с другим человеком, что врачи дали Николаю Сергеевичу не более двух месяцев.

– Но он не стал ждать и решил погибнуть как Воин? С оружием в руках? Защищая своего сына? ТАК?

Эти слова девушка буквально выдавила из себя, даже не констатируя факты, а словно обвиняя меня в том, что случилось. И мог ли я возразить? Нет. Она была права во всём. Только в голове, словно птица в клетке не переставала биться одна-единственная мысль – а был ли он на самом деле он моим отцом? Или…

– Был. – Ольга мотанула косой и, подскочив со стула, кинула, не оборачиваясь – Я вернусь, не уходите.

И через минуту словно вихрь ворвалась на кухню, неся в руках толстый фотоальбом. Передвинув стул поближе ко мне, что бы было удобнее показывать фотографии, тем не менее оставив должное расстояние, перевернула обложку. И я застыл от увиденного, потому что на первой странице была одна единственная фотография. Моя мама, молодая и красивая, с любовью прислонившая голову к плечу Николая Сергеевича, который держал в руках свёрток с новорождённым ребёнком. То, что это не монтаж и не постановка, было понятно.

– Мама. Мамочка, – это единственное, что вырвалось сквозь спазм в моём горле.

– Она ушла? – тихо спросила Ольга, но я не смог ответить, лишь кивнул и только через пару минут, гладя пальцами фотографию, смог из себя выдавить.

– Три года назад. Я с трудом смог вынести её смерть, потому что она была тем человеком, кто… Простите, Ольга. Боль до сих пор не утихла.

На мою руку легла маленькая рука Оли. Погладила и, словно испугавшись такой простой человеческой слабости, отпрянула. Через время страница была перевёрнута и стали мелькать фрагменты моей жизни. И не только моей. На многих фотографиях была мама, а на некоторых и Николай Сергеевич. Не рядом со мной, но поблизости. И почти всегда его взор был обращён именно в мою сторону. Иногда вопросительный. Иногда снисходительный, а иногда и гордый. Странно. Я его совсем не помнил. При всей своей почти фотографической памяти я его абсолютно НЕ ПОМНИЛ!!! И вновь, словно Ольга читала мои мысли, она ответила на вопрос, который бился в моей голове уже давно.

– Это Ваш отец, Саша. Настоящий биологический отец, который Вас всю жизнь опекал. Был рядом, но не вмешивался в Вашу с мамой жизнь. Я знаю, что у Вас есть старшая сестра, но Вы родные с ней лишь по маме. Отцы разные. Так в жизни бывает. Когда первый муж Вашей мамы покинул семью, дядя Коля… Он всегда любил Вашу маму. Они ведь познакомились ещё тогда, когда были совсем молодыми. Вместе учились в техникуме, потом в институте. Между ними даже возникла симпатия, чувства, но случилось то, что сломало их жизнь – дяде Коле внезапно пришлось перебраться в этот мир на почти десять лет. А что десять лет для молодых людей? И Ваша мама, не зная, куда исчез её избранник, его ждала много лет, но потом вышла замуж за другого, кого Вы и видели на фотографиях в семейном фотоальбоме, считая своим отцом.

Я слушал Ольгу, а в голове была каша из обрывков воспоминаний. А ведь в самом деле – я даже внешне отличался от сестры. К тому же мы с ней никогда не были близки, в лучшем случае пару раз в год отправляя смс-ски с поздравлениями. С днём рождения или с Новым Годом. Не знаю как сестра, я вообще никогда не чувствовал в ней родного человека. Генетика? Может быть… Разные отцы? Тогда почему мама ни разу не обмолвилась, что у меня другой отец? Не хотела причинить боль? Или не хотела лишних вопросов? Мама моя мамочка… И сейчас в какой раз перед глазами встала картинка, которую никогда не забуду, где она, за три дня до своей смерти вложила в мою руку записку с именем отчеством и номером телефона со словами – «Этот человек поможет в трудную минуту. Не откажет и не предаст». Воспоминания… Калейдоскоп лиц…

Я явно ушёл в себя, не слыша и не видя ничего вокруг, когда вновь очнулся от прикосновения девичьей руки. В этот раз она с силой сжала мою руку, возвращая к действительности.

– Простите. Не предполагала, что для Вас увидеть старые фотографии будет настольно больно. Не будем продолжать смотреть альбом. Если возникнет желание – он в кабинете. Второй шкаф слева от входа, третья полка сверху.

– Спасибо, Оля. Согласен, сейчас я не в том состоянии, что бы видеть людей, которых уже нет… Позвольте задать вопрос – Вы можете меня ввести в курс дела? Какого дела, если честно, я и сам не знаю. Я вообще не понимаю, по каким причинам именно за мной устроили охоту. Почему требовали отдать какие-то документы, о существовании которых я вообще не знаю и не имею ни малейшего представления, где они находятся. Сегодня… то есть день перехода, был крайним для тех, кто меня преследовал последние дни. Мне было выдвинуто условие – отдать документы, указать какой-то Путь или я отправлюсь к предкам. Но честно скажу, если б я знал что это такое! У меня была налажена привычная жизнь. Может скучная для большинства, но меня всё устраивало. В итоге ни работы, ни дома, а сам оказался в мире, где для меня всё чужое.

– Для начала уже то, что Вы стали намного моложе, стоит всех неудобств. Вы по местным меркам более чем обеспеченный человек. И это не пустые слова, поверьте. У Вас есть своё жильё, есть верные помощники, так чего скулить?

И это «скулить» мгновенно вернуло мои мозги на место. Повернул голову к Ольге, что бы вместо мягкой и нежной девушки увидеть перед собой презрительное и отчасти снисходительное выражение на лице. Если б мне кто сказал, что эта девушка опытный киллер, я бы не раздумывая, согласился. Новое «лицо» охладило мои эмоции как ледяной душ.

– «Что ж, спасибо тебе, Оля, что буквально одним словом вправила мне мозги и вернула способность рассуждать с помощью логики, а не поддаваться эмоциям. Хотя, что касается эмоций, вообще удивительно – превратиться в тряпку в чужом для меня месте рядом с человеком, которого и знать-то не знаю. Делаем выводы, а повторять ошибки не будем».

– Благодарю за помощь, Ольга. – Я окончательно пришёл в себя. – Есть соображения по поводу тех самых документов и непонятного Пути, о которых упоминал? Только без воды. Коротко и по делу.

Как я понял, столь резкая перемена в моём тоне не осталась без внимания и девушка даже на секунду растерялась, но лишь на секунду. Поднялась и предложила следовать за ней в кабинет.

– Минуту. – Я остался стоять у стола. – Уходить с кухни, не поблагодарив человека, кто готовил завтрак, считаю для себя непорядочным. К тому же негоже оставлять грязную посуду на столе. – Не обращая внимания на удивлённое лицо, перенёс со стола грязную посуду в раковину и за пару минут убрал то, что не съел, в холодильник, разложив по соответствующим пакетам.

– Может и посуду вымоете? – раздался язвительный голос, на что я отреагировал соответственно.

– Вымою, потому что не вижу в этом ничего зазорного. Привык, знает ли, за долгую жизнь убираться за собой, не оставляя грязь и срач на других.

Лицо девушки медленно краснело. Только отчего, не понял – то ли я её оскорбил своими словами, то ли в этом доме подобное было неуместным, но до конца провести воспитание возомнившей из себя девчонки не дала Алевтина Даньевна, зашедшая на кухню. Увидев, что я мою посуду, она меня нежно так приобняла, подняла и отставила на пару метров от раковины. При этом привычная улыбка с её лица никуда не исчезла, но, как мне показалось, уловил в её глазах не удивление, а признательность и даже торжество, когда та повернулась к Ольге.

– Ольга Сератовна, Вам бы в первую очередь следовало объяснить хозяину, что готовить и мыть посуду входят в мои прямые обязанности. И помогать в этом мне не надо.

– Обязательно расскажу. И прямо сейчас, – девушка полыхнула краской на лице и торопливо ушла с кухни, но я не стремился бежать вслед за ней. Наоборот, повернулся и склонил голову перед Алевтиной.

– Спасибо Вам, уважаемая. Всё было сытно и вкусно. Можно спросить, а что у нас будет на обед?

Женщина внезапно изменилась, став какой-то тёплой и домашней. Подмигнула и показала большой палец, явно давя в себе смех. Но сразу стала прежней.

– Через полчаса принесу на Ваше рассмотрение список блюд на ближайшие три дня. Найдёте время?

– Для Вас, уважаемая, время всегда найду. Ещё раз спасибо за завтрак.

Заметив на лице женщины удивлённое выражение, покинул кухню.

* * *

Понравилось, что Ольга в кабинет не села в хозяйское кресло е, а заняла одно из двух низких кресел, что стояли у окна рядом с небольшим столиком.

– Садитесь там, где Вам будет удобно, – услышал безэмоциональный голос, когда вошёл в кабинет. Не выдержал, ответил соответствующе.

– Благодарю за разрешение.

И тут девушка не выдержала. Подхватилась с места и подскочила ко мне, сжав кулаки.

– Я перед Вами чем-то провинилась? Если нет, то соизвольте вести себя подобающе.

– Ольга Сератовна, будьте добры, возьмите себя в руки. Негоже прелестной девице вести с мужчиной, как Вы сказали, столь не подобающе. И прошу, впредь не забывайтесь. Вы не жена моя и не любовница, что бы срываться по любому поводу. Да если бы и были таковыми, рубить не следует. Вы домоправитель, по факту мой главный помощник, поэтому давайте оставаться в рамках, определённых задолго до моего появления.

Удивительно, но Ольга выслушала мои слова благожелательно и её гнев испарился как дым. Вернулась к креслу и села. Спросила, не поднимая на меня глаз.

– Вы обиделись на мои слова? Простите, была не права, о чём глубоко сожалею. Обещаю далее держать себя в рамках дозволенного.

– Вот и договорились. – Я сел с соседнее кресло. – Теперь давайте поиграем в вопросы и ответы. Для начала мне нужна исчерпывающая информация о мире, в котором оказался. Слушать от Вас повествование не считаю целесообразным. Будет лучше, если принесёте школьный учебник по истории. Подобную подачу информации, надеюсь, мой мозг осилит.

– Такая литература имеется в этом кабинете.

– Замечательно. Позже покажете. Местные язык и грамматика отличаются от тех, что… в другом мире?

– Нет, всё очень близко, но, скажем так, имеются некоторые отличия. Построение фраз несколько иное, но Вы УЖЕ говорите так, как и любой местный. На столе пара газет – прочтите, сразу заметите разницу.

– Понятно. Далее. По обязанностям тех, кто работает в этом доме. Будьте добры к завтрашнему утру предоставить список кто за что отвечает, а за что НЕ отвечает.

– Такой список есть. После окончания разговора предоставлю.

– Прекрасно. Теперь вопрос – какие обязанности в этом доме выполняет Итала?

– В смысле?

– Вы в спальне девушку назвали Италой. Вот и спрашиваю – кто она такая и за что здесь отвечает. В смысле, каковы её обязанности?

Ольга аж поперхнулась. Покраснела, побледнела, вновь покраснела. Был видно, что ей неудобно об подобном говорить. Тем более со мной.

– Итала – это не имя. Это… наполовину искусственное, наполовину духовное существо. В Вашем мире подобных называют… Даже не знаю кто ближе. Не домовой и не фея. Ближе к русалке, но нет, не то… Итала – это периодически вполне материальные существа, которые предназначены для… успокоения тела. Бывают женского пола, реже мужского. Понимаете о чём я?

Я-то понимал, но включил дурака, отрицательно качнув головой, с удовольствием наблюдая за потугами девушки рассказать то, что ей делать стыдно.

– Ну как бы объяснить, – и вновь послышался тяжелый вздох. – Когда человеку одиноко, он может позвать Итала и провести с ней время… к обоюдному удовольствию. Ну там… – Ольга подняла на меня пунцовое лицо и, увидев на моём лице улыбку, взорвалась. – Да всё Вы понимаете. Издеваетесь надо мной, да?

– Совсем нет. Почему Вы назвали их периодически материальные существа?

– Они больше духовные, нематериальные. Ду́хи, понимаете? А материальную форму могут принимать лишь на короткое время – ночь, максимум сутки. Потом вновь становятся невидимыми.

– Непонятно как такое может быть, ведь для создания материального тела откуда-то нужно взять материю, а позже за ненадобностью от неё избавиться? Разве не так?

– Не знаю. Не интересовалась этим вопросом.

– Ладно, проехали. Вопрос, а как вызывают Итала? Или они сами являются к тем, кто мучается от одиночества? Ведь сегодня эту прелестницу я лично не звал. Не до того было. Или это сделали Вы?

– Я?… И в мыслях подобного не было. Как Вы вообще могли такое подумать…

– Хорошо. Нет так нет. Так что скажете по поводу вызова?

Ольга опустила глаза.

– Я не знаю, как их вызывать. Сама их услугами ни разу не пользовалась. Вам лучше спросить у Алевтины. Думаю, что она…

– Надо именно думать, а делать это лучше про себя. И молча, – в кабинет внезапно зашла гренадёрша и положила передо мной список предполагаемых блюд не два или три дня, как говорила, а на целую неделю вперёд. Проглядев, не увидел ничего экзотического. Всё было вполне привычно.

– Замечательно, Алевтина Даньевна. Предложенное оставляю без изменений. Спасибо Вам. Помощь моя нужна? – Увидев на лице женщины изумление от вопроса, пояснил. – В магазин сходить, помочь продукты принести?

Ответом был оглушающий смех. Причём смеялись обе – и Алевтина и Ольга, но последняя что-то подозрительно быстро затихла, а почему я понял уже через пару секунд.

– Ольга Сератовна. Вы так и не соизволили объяснить молодому хозяину наши обязанности? Я же просила.

– Не успела, Алевтина Даньевна. Простите. Мы этот вопрос перенесли на окончание нашего разговора. Но обещаю, доведу информацию обязательно.

– Надеюсь, что так и будет, – женщина снисходительно посмотрела на Ольгу и незаметно мне подмигнула. – Я тогда это заберу? – показала на меню и, подхватив тоненькую папку, пошла к выходу. Но уже в дверях остановилась и повернулась ко мне. – Что касаемо вызова Итала, проблем никаких нет. Про себя молча позовите трижды и представьте тот образ, который Вам по нраву. Всё это хорошо, молодой хозяин, только не стоит забывать, что платить за услуги духов придётся не деньгами, а резервом своих эмоций. Чем больше пожелаете получить, тем больше придётся отдать. Говорят, что некоторые особо любвеобильные мужи после некоторых встреч порой пару дней с кровати встать не в состоянии. Из-за нервного истощения. Ручонки трясутся и зубки клацают. Пару раз было, что и вообще померли. Тут невольно задумаешься что лучше – весело провести ночь и потом страдать или найти кого из живых людей. Тема для размышлений серьёзная.

– Но ведь сегодня я никого не звал.

– Бывает, что Италы сами приходят, так сказать, в гости. В этом случае они только отдают, ничего не требуя взамен. Но это лишь раз, а потом, если человеку понравится…

– Спасибо, просветили. – Я рассмеялся. – Вот уж поистине дивное место. Но Вы правы, Алевтина Даньевна. Духи – это может и хорошо, но с живым человеком не сравнятся.

– А я о чём толкую? – Женщина рассмеялась и вышла из кабинета, а я ещё с минуту сидел с улыбкой на лице, прокручивая про себя состоявшийся разговор, а вот Ольга, как заметил, заметно приуныла. Но время шло, а вопросов оставалась гора величиной с Эверест. Пришлось вынимать девушку из омута самокопания.

– Идём дальше. Вопрос по деньгам. Как Николай Сергеевич оплачивал услуги работающих в этом доме. Оплата жилья, продуктов?

– Эти вопросы входят в мои прямые обязанности. Веду домашний журнал, куда вписываю все траты. Оплачиваю работу и бытовые услуги тоже я. Наличные деньги по чеку в банке запрашиваются раз в месяц. Обычно в конце. Деньги привозят курьеры банка прямо на дом. Хорошо, что Вы коснулись этой темы. Нам надо будет сходить в банк и переоформить на Вас все документы. Доверительное письмо на переоформление активов Николай Сергеевич с заместителем управляющего Имперского банка оформил ещё вчера. Ваше личное присутствие нужно лишь для внесения в базу биометрических данных.

– Биометрия? Здесь? – у меня невольно вырвался вопрос, на что немедленно получил сокрушительный ответ.

– А Вы думали, здесь отсталое общество? Ха-ха. Да Вашей России до нас как…

– Остановитесь, Ольга, а то опять придётся просить прощение. Вы слишком эмоциональны. Кстати, а какое у Вас образование?

– Их два. Юридическое и финансовое, – с гордостью произнесла Ольга, но, встретившись со мной глазами, вновь поникла. – Простите меня за оскорбительные слова в адрес Вашей Родины. Сорвалось.

– Ничего, бывает. Как у нас говорят – каждый кулик своё болото хвалит… В банк сходим, не проблема. Следующее. Средства связи. Интернет или что похожее здесь есть?

– Конечно, – вновь гордо колыхнулась высокая грудь, но тут же всё успокоилось. – Завтра покажу как всем этим пользоваться. Что касается личной связи, для Вас был оставлен личный фон. Аналог Вашего смартфона. Извините, но давайте освоение фона оставим до тех пор, пока не почувствуете себя в этом мире если не своим, то не чужим.

– Согласен. Вы, смотрю, куда-то торопитесь? Всё время поглядываете на часы.

– Извините, Александр. Я сейчас прохожу обучение на курсах переподготовки по юридической дисциплине. Хочу получить высшую квалификацию.

– Приятно видеть заинтересованного человека, у которого есть цель в жизни. Хорошо, тогда ещё пара вопросов и я Вас отпущу. Вернёмся к тому, с чего начали – что можете сказать о документах и так называемом Пути?

Девушка замолчала, явно тщательно обдумывая свой ответ. Обвела взглядом кабинет и, решившись, поднялась с кресла. Обойдя столик, встала рядом со мной. Непроизвольно поднялся и я.

– Дядя Коля меня предупредил, что такой или подобный вопрос рано или поздно возникнет. Но он считал, что до того момента пройдёт немало времени. Можно взглянуть? – и девушка показала мне на грудь, где висел медальон, переданный мне мамой. Почувствовав моё замешательство и нежелание, что бы маленького кусочка металла касались чужие руки, пояснила. – Не бойтесь, Александр, я не смогу причинить Вам вреда. Никогда не смогу, потому что принесла дяде Коле клятву на крови. Здесь данное слово несокрушимо и преступление карается мгновенно. Знаю, что цепочка у Вас запаяна и медальон Вам с шеи не снять. Я его руками касаться не буду, но мне надо убедиться, что Вы это Вы, а не подмена. Подобное случается. Если ответ будет отрицательным, простите, большего от меня не узнаете.

Я расстегнул на рубашке пару пуговиц, продемонстрировав медальон.

– Что дальше?

– Закройте глаза, хотя… можете не закрывать. Только прошу, не дёргайтесь. Может даже будет больно, но это лишь на секунду. То, что у Вас на груди, должно подтвердить, что Вы истинный его владелец. Готовы?

– Готов. Надеюсь, что прямо здесь не превращусь в огненного феникса. Жаль будет кабинет и бесценных книг.

– Шутите? – Дёрнулась от меня Ольга, отступив на шаг назад, но сразу же вернулась обратно. – Откуда такие познания?

– Так на медальоне с обратной стороны изображён Феникс. Правда, сидящего почему-то на руке старца с длинными волосами, да ещё и на фоне солнца. Так, если смотреть, почти не видно. Это я ещё в школе под микроскопом рассмотрел, когда заметил, что на обратно стороне не ровная поверхность, а есть тонкие линии. Сами посмотрите – и я перевернул «висюльку».

– Хорс? Бог солнца на Руси? Сын Рода? – удивлённо прошептала Ольга. Она каким-то образом смогла рассмотреть микроскопические линии даже без увеличительно стекла и, прижав друг к другу ладони, сложив пальцы в каком-то непонятном знаке, что-то прошептав, поднесла к медальону…

Блин!!! Если б я знал, чем закончатся эти дурацкие эксперименты… Если б знал!!! Более пронизывающей боли я не испытывал давно. Наверное, с тех пор, когда из меня без наркоза вынимали арматурину, которой вместо ножа орудовал давно уж покойный бородатый отморозок. Меня, казалось, сейчас с головой опустили в чан с расплавленным металлом. Если не показалось, даже почувствовал запах своих горящих волос. Казалось, эта невыносимая боль никогда меня не покинет. И сознание, чёрт его побери, не отключалось, испытывая предел моих моральных и физических возможностей. В голове была одна мысль – КОГДА ЖЕ ЭТО ЗАКОНЧИТСЯ… КОГДА… И всё же наступила спасительная темнота – я вырубился…

– – -

– Ольга Сератовна, с Вашим подопечным всё в порядке. Да, ожог на груди сильный, но воспаление я снял, да и организм молодого человека вполне в силах справиться с подобным. На спине, посмотрите, всё уже заживает, так что беспокоиться не о чем. Вскоре Ваш подопечный придёт в себя, а мне, уж простите, пора. Да, извините за нескромный вопрос – это сын Николая Сергеевича? Очень похож. Странно, что молодого человека до сего дня прежде не видел. Путешествовал?

– Да, доктор, – я услышал тихий голос Ольги. – Это его сын. Сами знаете, как бывает у ТАКИХ людей, как Николай Сергеевич. Дети должны заслужить уважение взрослых делами, встав за их спиной продолжателями славных дел. Поэтому и Саша много испытал на своём пути, но в итоге был принят как истинный сын своего отца, о чём на днях подтвердил самому Императору.

– Да, мальчик многое испытал. Сам вижу. И пулю принял и, скорее всего, штык. Береги его, Олюшка. Достойных парней мало на белом свете, а этот, если сладится, далеко пойдёт. Есть в нём стержень, да и Род стеной за его спиной стоит, глазами вижу.

– Спасибо за помощь, Артур Ленич. Спасибо, что отложили все дела и примчались на зов.

– Всё нормально, Олюшка. Ради таких, как ЭТОТ, можно и со смертного одра встать. Всего тебе доброго, милая. Сегодня пусть полежит, придёт в себя, а завтра уже будет к тебе приставать, сердцем чую... Мазь оставлю. Через пару часов ожоги на груди ещё раз смочи, но больше не надо. Проводишь?

Разговоры стихли где-то вдали и я, почувствовал облегчение от боли, снова отключился.

– Александр. Саша, очнись. Прошу, приди в себя. Надо раздеться и нормально лечь в кровать. И поесть хоть что-то надо... Саша, Сашенька.

– «Забавно. Меня уже зовут Сашенькой. Как здесь всё быстро происходит. Может утром я вообще уже окажусь мужем Ольги и отцом её будущих детей?»

Не удержался, улыбнулся, а потом хихикнул своим мыслям.

– Чего смешного, Александр?

– «Вот. Уже Александр, а только что был Сашенькой.»

Открыл глаза и увидел перед собой вспухшие от слёз глаза Ольги. Видно – переживала.

– Так. Вспомнился анекдот из моего прошлого. В больнице сестра трясёт больного. «Больной, просыпайся. Просыпайся, больной. Время приёма снотворного».

Глаза чуть удалились, а потом послышался звонкий мелодичный смех. Хороший такой смех. Добрый и искренний. У девочки наступил отходняк.

– Ну и как прошёл эксперимент? Квартира не сгорела? Книги на месте?

– Дурачина ты самый настоящий, – зазвенел повеселевший голос. – Знаешь, как я испугалась?

– Чуть не описалась?

– Да ну тебя. Опять за своё? Тебе так нравится надо мной издеваться? Саша, я не дурочка какая и всё понимаю, так что прошу – веди себя подобающе.

– Твоё любимое слово, Оля, это «подобающе». Кажется, от него я стал уставать. Ладно, вопрос – что получилось?

– Я получила подтверждение, что ты – это ты. В смысле, что ты – истинный сын дяди Коли.

– Я не о том спрашивал.

– Знаю, что не о том. Рассказывать долго, да всё и сама до конца не поняла. Ты, когда окончательно придёшь в себя, сходи в ванную. Когда увидишь себя, такого красивого, может что сам поймёшь.

– Как я понял, ты уже всюду опоздала? Ну, куда до этого стремилась? Поэтому помоги мне встать и добраться до ванной. Там и пояснишь.

– Может не надо сейчас? Давай лучше завтра.

– Нечего прятать на завтра то, что можно съесть уже сегодня. Кстати, меня радует, что уже перешли на ты, а то все эти ВЫ стали порядком утомлять. Только просьба – не тащи силой и не торопи. Вижу не очень, глаза не сфокусировать…

В ванной, куда с грехом пополам всё-таки добрались, глянув на себя, лишь усмехнулся. То, что я наблюдал в зеркале, было похоже на творение безумного художника, который почему-то избрал полотном моё бренное тело. На спине ещё ничего – цветное изображение птицы-феникса, который почему-то был похож на доисторического птеродактиля, но качеством исполнения владелец тела остался доволен. На любом пляже, сними я футболку, вниманием был бы не обделён. На плечах и предплечьях точная копия элементов древних доспехов. «Наплечники»? Вроде так назывались полукруглые элементы, хотя могу и ошибаться. А вот на груди красные воспалённые рубцы складывались в какие-то геометрические фигуры. На первый взгляд – элементы классического лабиринта, но они почему-то были разбросаны хаотично, не имея общей структуры. Плюс в самом низу, у пупка, две крошечных фигуры, держащих друг друга за руки. Качество исполнения – точка, точка, запятая – вышла рожица смешная. Как там дальше? Ручки, ножки, огуречик – получился человечек. Непроизвольно стал петь, точнее, мурлыкать себе под нос песенку из мультика.

Что увидят эти точки.

Что построят эти ручки,

Далеко ли эти ножки,

Уведут его.

Как он будет жить на свете

Мы за это не в ответе:

Мы его нарисовали,

Только и всего.

– А дальше? – послышался девичий голос.

– А дальше? Вопрос из Пластилиновой вороны, – увидев в глазах девушки непонимание, хмыкнул. – Прости, это интонации и вопрос из другого мультика. Не помню, Оля, как дальше. Там не один куплет. Вообще странно, что вспомнил что-то помимо первых строчек. Не, вру. Вроде последние слова такие:

– Как легко на гладкой карте

Стрелку начертить.

Но потом идти придётся

Через горы и овраги…

Так что прежде, человечек…

Выучись ходить. (авт. – слова Ю. Михайлова)

Ольга на удивление стала задумчивой. Рассматривая мою грудь, водя пальцем над воспалёнными рубцами, правда, не прикасаясь, как болванчик из стороны в сторону качала головой.

– Не понимаю, Саша, что здесь обозначено. Если не рассматривать детали, можно подумать, что изображение какого-то лабиринта, куски которого у тебя на груди расположены совершенно хаотично. Нет, что бы как на спине – творение настоящего художника. А здесь явно потрудился трэнжер.

– Кто?

– Трэнжер. У нас так называют малолетних идиотов, которые возомнили себя великими художниками и по ночам расписывают заборы не поддающимися пониманию каракулями. Беда от них. Правда, если ловят, сначала заставляют привести в изначальное состояние разрисованные забор или стену дома, а потом оправляют в лагеря перевоспитания минимум года на три.

– И что, перевоспитываются? Есть статистика?

– Кому нужна эта статистика? Знаю одно – из тех, кто попался, больше никто не рисует. Желание портить чужую собственность отбивают на первом году пребывания.

– Ты говоришь с таким убеждением, словно сама там была.

– Была. Только в качестве воспитателя. Юридический факультет. Двухмесячная производственная практика. Знаешь, насмотрелась на всю жизнь.

– Ясно. Ладно, Оля. Я, пожалуй, насмотрелся на себя такого красивого. Аж оторопь берёт. Одно скажу, вспоминая слова песни – «Прежде, человечек, выучись ходить». Мудрые слова. Вот и будем учиться, как настоятельно твердил Николай Сергеевич, повторяя раз за разом эти слова. Сам понимаю, пока по делу знаний в голове нет, лабиринт не выстроишь и понять где здесь вход, а где искомый центр будет пустой тратой времени.

– Дядя Коля говорил, что для тебя приготовил план обучения, поэтому будет проще.

– Ну да. Только начать и кончить. Пойдём отсюда, а то от изобилия красок на моём теле глаза устали.

Уже в коридоре, заметив, что девушка приотстала, обернулся.

– Ты домой?

– Да. Мне пора. Там тебе Алевтина ужин приготовила. Справа на столе контейнер с подогревом, увидишь. Только прошу – посуду не мой, а то она обидится.

– Оля, – я смотрел на девушку, которая за последний час стала чуть более человечной. – Вот ты говоришь, что бы я не мыл посуду. Оставить грязное в мойке, что бы Алевтина с утра пришла и, увидев засохшие тарелки, вспомнила меня тёплым словом? Не знаю как ты, а я на подобное не способен. Да и что там мыть? Максимум пару тарелок и вилок. Больше разговора, чем самого действа.

– Поступай, как знаешь. Ты слишком взрослый человек, хоть сейчас и молодо выглядишь. Да, пока не забыла. В кабинете, как ты просил, на столе список обязанностей всех, кто работает в этом доме и учебник истории. Думаю, вечером тебе есть чем заняться…