Текст книги "Девять жизней Рода (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Я ей уже отказал.

– Вот и умница. Тогда до встречи. И смотри по сторонам – сейчас, говорят, начали первый снег с крыш скидывать. Поберегись.

– Спасибо. Учту.

Дурацкий разговор закончился. Забавно, как в фильмах о шпионах. Всё иносказательно, даже не смотря на то, что в трубке постоянно что-то скрипело и шуршало – наверняка ведь говорили по защищённому каналу, да и голос. Скорее всего, не сам Евгений со мной говорил, а какая-то помощница, а тот был рядом. На синтезированный голос мужчины совсем не похоже. А вообще молодец, эсбэшник. Ольгу сестрой назвал, словно зная всю нашу семейную историю. С другой стороны старик, Глава Рода Разумовских, мне прямым текстом заявил, что знает сколько мне в реальности лет. Как там прозвучало? «Завидует моей второй молодости?» Вроде бы так. Снег с крыши... Открытое предупреждение, что мне может что-то грозить? Скорее всего... Тело всё ещё болит. Вот лишнее доказательство, что ничего нельзя планировать заранее. Ладно. Сейчас надо убраться на кухне и позвонить в жилконтору – пусть в срочном порядке придут и сменят замки. Пора из дома делать крепость – нефига здесь слоняться кому попадя. Сестрам тоже ключ не дам – ничего не случится, если лишний раз пройду по коридору и открою-закрою дверь, чем вздрагивать по утрам от непонятного шума в прихожей.

– – -

Из жилконторы примчались почти мгновенно. Двое прилично одетых мужчин выслушали все мои хотелки и когда один из них умчался за новыми замками, второй, не теряя времени, стал снимать старые. Так что через час я стал обладателем двух новых замков, один из которых вообще не имел ключей как таковых – снаружи открывался по сканированию трёх поочерёдно прикладываемых пальцев и кодового слова. Как мне объяснили, там не столько кодовое слово имело роль, как проводился анализ голоса. Вообщем, сплошная электроника и электрика. К тому же замок был с автономным питанием, что бы в случае отсутствия электричества я мог попасть домой. Встроенные в замок аккумуляторы гарантировали бесперебойную работу в течение минимум десяти лет. Когда слесари ушли, не спеша настроил замок и с десяток раз открыл-закрыл дверь. Всё работало безукоризненно, но так и заплатил за это чудо техники более чем приличную сумму. Второй замок был чисто механическим, но тоже высшей категории взломостойкости. Вообщем, смешно сказать, но именно только сейчас я смог почувствовать себя в своём доме как дома. Тавтология, тем не менее…

Близилось время обеда, а сёстры ко мне так и не пришли. И даже хорошо. Смог скинуть с себя лишнюю одёжку и бегать так, как привык за многие годы – полураздетым. Сварил на пару–тройку дней кастрюлю борща, а на вечер заранее сделал салат и картошку с хорошим таким куском мяса. Был уверен, что на этом «балу» вряд ли будут нормально кормить, а ложиться спать голодным не привык. Потихоньку близилось время, когда надо было начинать собираться. Чего одеть? Думать? Белая рубашка, галстук, тёмно-коричневый костюм. Такого же цвета туфли и, в принципе, я готов. Сверху плащ и в руку зонт – на улице снова периодически срывался дождь. Вызывать машину посчитал излишне и потихоньку добрался до дворца. Сегодня там не было столь много охраны, как в первый мой визит, но и люди могли пройти не выше второго этажа. Дальше проход был закрыт. Всё-таки резиденция главы государства, не проходной двор. На входе отдал приглашение и меня пропустили. Сбросил с себя плащ, который вместе с зонтом сразу же унесли в гардероб, взамен вручив крохотную магнитную карту.

Народа было много, а входная дверь всё открывалась и открывалась, впуская всё новых и новых людей. Мужчины в костюмах, иногда во фраках и дамы, наряженные, наверное, во всё самое лучшее что имели. В голове мелькнуло – на кой вся эта показуха, когда здесь будет очередная обдираловка посетителей, но мнение своё оставил при себе, потому что не успел подняться на второй этаж, как ко мне подошёл слуга в ливрее и подал вдвое сложенный листок. Открыл, прочёл. Меня приглашали в один из кабинетов для конфиденциального разговора. Кто конкретно приглашал, осталось, как говорится, за кадром. Пришлось идти за провожатым.

В кабинете, куда вошёл, царил полумрак.

– Добрый вечер, Александр Николаевич, – послышался из угла негромкий знакомый голос. – Проходите к нам. Присаживайтесь.

Понятно. За низким столом в глубоких креслах сидел Глава Разумовских, Георгий Алексеевич, и незнакомый мне мужчина средних лет. Евгения, которого ожидал увидеть, не увидел.

– Что желаете выпить? – из сумрака ко мне нагнулась фигура местного официанта. – Кофе, коньяк…

– Спасибо, не надо. Принесите стакан воды.

– Минуту, – и человек словно растворился в темноте.

– Чего скромничаете, Александр Николаевич? – рассмеялся незнакомец. – Платить не надо или боитесь, что отравят?

– Так при желании и воду можно насыпать что угодно. Я не прав?

– Правы, – вступил в разговор старик. – Только здесь, во дворце, не отравят. Познакомьтесь. Никита Аркадьевич – градоначальник, владыка сего славного города. Александр Николаевич – наш перспективный молодой друг.

– Скромно Вы его представили, Георгий Алексеевич, а меня, значит, выставили прям во всей красе, – крепенький такой мужчина, явно склонный к полноте, рассмеялся вроде добродушно, но наигранность была очевидна.

– Как Вам наш город, Александр Николаевич? – мужчина улыбался, но его острый взгляд и холодные глаза, казалось, пронизывали насквозь. – Слышал, Вы недавно вернулись после долгих лет отсутствия? Изменился наш стольный град?

Для чего была устроена эта встреча я не понимал, но, видимо, меня в очередной раз проверяли. Только на что? На вшивость или на лояльность? А если буду говорить правду? Как на это отреагирует здешний мэр? Что ж, я не напрашивался.

– Что желаете услышать? Правду или…

– Конечно правду. Мнение человека, который свежим взглядом может оценить труд многих тысяч людей дорогого стоит.

– А не будете потом обижаться на откровенность, уважаемый? Моё мнение ведь субъективно и на него, к тому же, влияет многое. Эмоции, например. Даже… погода.

– Не буду. Оцените, если можно, одним словом. Прекрасно? Хорошо?

– Убого. Я не оцениваю окраины города и даже районы, которые находятся недалеко от центра. Удивительно, но чем дальше от Невского и резиденции Императора, тем на душе становится светлее и чище. А вот Невский… Лицо периферийного заштатного городка.

– И что так? Видели города получше? – раздался голос со стороны и я понял, что в этой комнате есть ещё люди и все слушают именно наш разговор, точнее меня.

– И получше и почище. По крайней мере, без куч навоза у дворца Государя. Забавно, да? А я такое видел. Прямо посреди Аничкова моста. На центральной улице современные машины, а между ними бредут клячи с повозками. Экзотика. Подобное можно встретить лишь в западных столицах, но там не повозки, а кареты, в которых катают гостей. И то, маршрут подобных чётко регламентирован.

– Странно слышать подобное суждение, но я полностью согласен с молодым человеком, – раздался новый голос. – Давно пора освободить город от лошадей и коров. Давно уже Вам об этом говорил. Разве не так?

– Что, и коровы в городе есть? Класс. – Я засмеялся, но моё настроение не разделяли двое видимых собеседников.

– А ещё что не понравилось? – явно через силу спросил градоначальник. – Неужели всё так плохо?

– Никита Аркадьевич, позвольте задать вопрос, – я постарался сгладить повисшее в комнате напряжение. – Вы сами когда последний раз были за границей? Чтобы, так сказать, сравнить славный город Петра с другими столицами?

– Я вообще нигде не был, – буркнул мужчина. – У меня здесь дел невпроворот.

– Но фотографии же видели? Фильмы смотрели, где показаны города, например, той же Франции, Германии. О Италии и Испании говорить не буду, больно вспоминать ушедшее. Неужели у Вас ничего внутри не дрогнуло при виде ТЕХ городов? Как выглядят дома? Как оформлены витрины магазинов? Ведь там тоже частная собственность, но хозяева почему-то смотрят за содержанием своих домов. Скажите, а что мешает нашим домовладельцам делать то же самое? О вывесках магазинов, разваливающихся окнах и балконах, так вообще лучше промолчу. Если позволите, дам совет. Посмотрите на город не замыленным взглядом, а встаньте посреди Невского и осмотрите придирчивым взглядом всего один-единственный дом. Честно скажу – будете удивлены. Не верите? Хотите, сам с Вами пройду? Недалеко, максимум метров сто отсюда. Можно и ближе. Выберете любой дом по усмотрению и я Вам наглядно покажу что можно сделать, что бы всё выглядело иначе.

– Вы по образованию художник или архитектор? Может строитель? – раздался очередной ехидный вопрос.

– Не первый, не второй и не третий. По образованию я инженер, поэтому с точки зрения инженера и оцениваю внешний вид. Хотя, наверное, всё же лукавлю. Я смотрю на родной город как житель этого самого города. В котором родился и, дай Бог, умру. Наверное, потому мне так и больно.

– Достаточно, – в кабинете раздался голос, который я в итоге и ожидал услышать. Вот не могло быть, что бы вся эта сказочная постановка проводилась без государя. – Последуем предложению нашего юного критика. Посмотрим все вместе насколько так плохо в столице Руси.

– – -

– Окна на третьем и четвёртом этаже все видят? Краска облупленная, рамы перекошены. Некоторые, так вообще не закрываются – гляди, упадут на головы прохожим. Крыша дома вся вздыбилась – наверняка на верхних этажах постоянные протечки. Трубы водосточные. Из трёх в полной сохранности лишь одна. Остальные заканчиваются на уровне второго этажа.

К нашей экскурсионной группе из приблизительно десяти человек, а вместе с охраной, так в два раза более многочисленной, присоединялось всё больше и больше прохожих. Кто-то приостанавливал шаг, интересуясь, что происходит, некоторые, услышав критические реплики, специально подключались к обсуждению, потому как все мои слова, произнесённые громко, что бы слышали все присутствующие, обычными прохожими воспринимались положительно, со всех сторон слышались одобрительные возгласы. Другое дело, рядом со мной большей частью люди молчали. Не от того, что боялись Императора, а потому, что я всех, помимо воли, ЗАСТАВИЛ посмотреть на дома в центре города несколько иным взглядом.

Вообщем, прошло чуть более получаса прогулки на свежем воздухе, а настроение у правящей верхушки упало ниже плинтуса. На меня уже не косились, смотрели как затравленные звери, прекрасно понимая, что с завтрашнего утра всех поставят в позу просителя… Так а что хотели? Что бы я пел дифирамбы уродам, которые гробят город?

– Не жалеете, Александр Николаевич, о сказанных словах? – У меня негромко спросил Разумовский, когда мы возвращались во дворец.

– Простите, я должен сожалеть, что сказал правду? Сам, если помните, не напрашивался на откровенный разговор. Мне задали конкретный вопрос и попросили на него чётко ответить. Я что, кого-то обманул? В чём? Хоть одно моё слово не нашло подтверждения?

Сказанные слова слышали практически все, кто был в этой группе и я снова ловил на себе взгляды. Иногда злые, иногда сочувствующие, но иногда и поддерживающие. Только тех, последних, было очень мало. Наступил я на больную мозоль многим из верхушки. И не только города, но и страны. Это ещё хорошо, что не говорил прямым текстом, что надо бы проверить карманы у тех, кто следит за городом. Понимал – тут бы меня, прямо посреди Невского, и закопали. А вообще сделал в памяти заметку – в самое ближайшее время заказать машину и проехать по всему городу. В первую очередь туда, где был мой дом, на Гражданку, если она существует в этом мире, эта Гражданка…

– – -

Сам бал таковым не являлся – выступили несколько значимых людей, снова заиграла музыка и люди стали хаотично перемещаться по залам. Кто-то с кем-то здоровались, где-то даже пытались танцевать, но места было очень мало. Здесь собрались, как я понял, люди, которые в большинстве своём хорошо знали друг друга – не старая аристократия, а те, кто имел деньги и вес в обществе – банкиры, промышленники, купцы. Именно купцы, не бизнесмены, что у меня непроизвольно вызывало улыбку. А что делать, когда в этой Руси был полнейший винегрет между так и не ушедшим в небытие девятнадцатым веком и концом двадцатого с уже сложившимися новыми веяниями и традициями. Хорошо ещё никого боярином не называли, а то точно бы двинулся разумом. И так было любопытно наблюдать когда, скажем, с князем Трубецким беседовали купец Расколов и представитель немецкой компании BMW менеджер Райслер, благо эта забавная компания остановилась недалеко от меня. Чем закончился их разговор уже на повышенных тонах, так и не узнал, потому что меня очень аккуратно тронули за рукав, привлекая внимание.

– Князь, Вас просят пройти в кабинет, – рядом стоял слуга.

– Ведите. – Жаль, конечно, что не успел удрать, но продвигался уже к выходу. Пустое времяпровождение, тем более делиться своими деньгами особо не жаждал – тема сегодняшних поборов публично так и не была озвучена. По крайней мере, я не слышал.

– – -

В очередном кабинете, куда меня отвели и, приоткрыв дверь, впустили, сидел в одиночестве Император. При этом лицо у него было, мягко сказать, недовольное.

– Проходи, садись, – мне кивком показали на стул. – Надолго не задержу. Ты ж хотел уже уходить? Верно?

Не стал ничего говорить, лишь пожал плечами. Сел и приготовился слушать.

– То, что ты сегодня принародно выдал, ни для кого не является новостью. Говорю, что бы успокоился – за это ругать тебя не буду, хотя кое-кто очень уж обозлился. Впрочем, мы сами решим эти вопросы. На СВОЁМ уровне. Ты никогда не думаешь что и кому можно говорить, а когда лучше промолчать, но делаю скидку на твой возраст, хотя в пору уже взяться за ум. Впредь прошу не делать поспешных выводов. С этим вопросом, думаю, решили. Хочу спросить другое. Что у тебя с Ольгой?

– Ничего такого, о чём можно было бы волноваться её отцу.

– Даже так? – Александр Валентинович Романов посмотрел на меня тяжёлым взглядом. – По простому – отвали?

– Ни в коем случае, Государь. Я сказал именно то, что есть на самом деле, не вкладывая в свои слова подтекст. Мы с ней совершенно разные люди. Я это понял, да и Ольга тоже. Она мне не жена, не любовница и даже не возлюбленная. По большому счёту уже и не домоправитель – я снял с неё эту обязанность, потому что свои прямые обязанности она выполнять перестала.

– То есть, как перестала? – удивился Романов.

– После дуэли, Государь, от меня убрали всех моих домочадцев. Простите, но кто конкретно угрожал людям, сказать не могу, хотя информацией владею. С тех пор пришлось взять всё в свои руки.

– Но у тебя же работают две девочки? – усмехнулся Государь. – Выпускницы школы.

– Так они работают не за красивые глазки – я оплачиваю их труд сполна. С той стороны ко мне претензий нет. Уйдут эти, найму других. Делов-то.

– Ты не держишь рядом верных людей?

– А кто из них верные? Сплошные дятлы. Скажете, Вы не в курсе каждого моего шага? Только не надо лукавить, показывая удивление. Что касается Ольги Сератовны, мне надоели каждодневные беспричинные выяснения отношений. Повторю – она мне абсолютно чужой человек, а я хочу нормальной спокойной жизни.

– Абсолютно чужой человек значит? – Романов повторил мои слова, но не улыбнулся, скривился. – И между Вами ничего не было?

– Нет, Государь. Никогда и ничего. Даю слово. Ольга красивая девушка. Умная, образованная, но бывает так, что понимаешь – эта женщина, при всех достоинствах, тебе не пара. Тем более не спутник в жизни. Мы совершенно разные и нас ничего не связывает. Простите, если чем обидел, сказав правду, но я никогда не вру. Лучше раз сказать в лицо что думаешь, чем годы оправдываться.

– Спасибо. Ценю искренность, потому что сам такой же. Жаль, конечно, что между Вами не сложилось, но против судьбы не попрёшь. Спасибо, Александр, что уделили мне время. Я Вас больше не задерживаю.

Что ж, раз разговор закончен, встал и, склонив голову, вышел из кабинета. Заметил, что у дверей стоят люди, ожидающие своей очереди для приватной беседы, поэтому не стал задерживаться – направился прямиком к гардеробу. Практически мгновенно получил плащ и зонт и вышел на улицу. Дождь усилился ещё больше. Открыл зонт и неторопливо пошёл к дому. Уже подходя, почувствовал, как в шею кто-то укусил. Потёр рукой и увидел на пальцах капельку крови. Остановился и хотел повернуться, как сознание поплыло. Последнее, что успел осознать – меня подхватили под руки и засунули в подъехавшую машину...

Глава 8.

Очнулся рывком. Только что в голове была муть, а через мгновение уже ясное сознание. Руки болели нещадно, но это объяснимо – они у меня скованы наручниками, к тому же и лежал на них спиной.

– Очнулись, князь? – голос, что прозвучал в гулкой комнате, был незнаком. Да и откуда знаком, когда я за четверть года и общался-то всего с десятком другим людей. – Пообщаться не желаете?

Открыл глаза. Оказался прав. Именно комната, не тюремная камера. Кроме стула, на котором сидел незнакомый мне мужчина средних лет и топчана, на котором лежал я, мебели никакой не было. Невольно глянул на окно. Стандартное, но забрано толстой решёткой. Скорее всего, второй этаж. За окном улица – слышен звук проезжающих машин, но сумрак. Поздний вечер или раннее утро.

– Железки снимите, рук совсем не чувствую.

– Не вопрос, сниму, если пообещаете не устраивать истерик. Хотя можете попробовать, Вас всё равно никто не услышит.

– А если…

– Хотели сказать, что возьмёте меня в заложники или потребуете адвоката? Скажу, что ничего не выйдет. Поверьте – САМИ отсюда выйти не сможете. На окне, как успели убедиться, решётка. Голыми руками не сломаете. Дверь стальная, за ней несколько постов охраны.

Что говорить? Встал и повернулся спиной, вытянув руки. Через минуту, щёлкнув, наручники с рук сняли. Сел, потёр запястья – вспухли. Если судить даже по этому – работа не профессионалов, зажали до предела. Сел на топчан и стал внимательно разглядывать собеседника. Лет сорок. Человек на первый взгляд не глупый. Или бывший военный, или работник службы безопасности. Физически крепкий, но не боевик. Скорее оперативник среднего ранга. Одет прилично, в повседневное, не в форме, поэтому можно судить, что я нахожусь на какой-то явочной квартире, приготовленной для таких, как я, индивидуумов. Чтобы пообщаться и… дальнейшее может быть только одно – меня уберут.

– И перед его глазами промчалась вся его жизнь, – усмехнулся мужчина. – Хотя какая там жизнь в двадцать с небольшим? Так, детство, юность. Решили, что Вас здесь будут пытать? Гвозди под пальцы загонять?

– Под ногти обычно загоняют иголки, а не гвозди под пальцы, – на автомате поправил столь дурацкую оговорку.

– Ну да, оговорился, – вновь хмыкнул незнакомец. – Только зря себя накручиваете. Поверьте, физически Вам не навредят. Сейчас столько разной химии, что после одного укола Вы сделаете добровольно всё, что Вам скажут.

– Что Вам от меня нужно?

– Сразу к делу? А просто поговорить? Какой Вы приземлённый. Что ж, к делу так к делу. Нам нужно, что бы господин Романов покинул свой пост. И как можно скорее. А поскольку сам он это по собственному желанию сделать не захочет, ему надо помочь.

– Хотите, что бы я его убил?

– Да кто ж такое от Вас ждёт? Мы ж не бандиты какие, крови нам не надо.

– А Романов так меня сразу и послушает. Самому от сказанного не смешно?

– Так можно по-разному подать нужную информацию. Например, передать, что его дочь находится в заложниках и в случае отказа господин Романов будет горько сожалеть, получая каждый день посылки с частями тела своей дочери. Пальчики там, ушки, носик. Человека ведь можно долго резать по кусочкам.

– Вы нормальный предлагать подобное?

– Вполне, когда на кону стоит судьба Руси. Только тупые или слепые не понимают куда Романов ведёт Русь. Что нужно людям? Хорошо есть и пить. Работать в меру, но получать достойную зарплату. Скажете это и так есть? Нет этого. Романов и его клика загородились от всех высоким забором и наслаждаются жизнью, совершенно не желая помочь тем, кто страдает многие десятилетия. Так не должно быть, потому что все мы живём на одной планете и имеем право жить в одинаковых условиях.

– «Господи. Думал, что хоть здесь меня минует эта пропагандистская ересь, тем более на таком низком уровне. Мужичок-то явно не глупый, но разговор ведёт так, как будто беседует с дебилом. Хотя почему именно с дебилом? Он судит со своей колокольни, что двадцатилетний парень не способен воспринимать мир иначе. Странно. Этот кадр явно русский, но вот кто за ним стоит? А если это очередная проверка моей лояльности?»

– Дочь Императора у Вас? Если да, мне надо её увидеть, убедиться, что она жива и невредима, иначе все сказанные Вами слова буду воспринимать как бред сумасшедшего.

– Что ж, вполне справедливая просьба. Могу обрадовать – сможете её увидеть в ближайшее время. Даже пообщаться сможете.

– Так чего тянуть время? Давайте, приводите. Или меня ведите к ней.

– Не так быстро. Полежите пока, отдохните, а когда решим, что пришла пора, тогда и увидитесь.

Мужчина подошёл к двери и пару раз пнул её ногой. Дверь приоткрылась и мой собеседник хотел было исчезнуть, когда я задал вполне житейский вопрос.

– Здесь туалет есть? Или позволите выбрать один из углов?

Ответа так и не последовало, но через несколько минут дверь вновь распахнулась и в комнату вошли двое мужчин. Крепких таких, явно подготовленных, но вот проблема – разума ни в одном из них не заметил.

– Руки за спину. Идти вслед за провожатым. По сторонам не смотреть, не останавливаться.

Может с этими двумя и справился бы, но, не видя, что находится за дверью, идти напролом было бы полной глупостью. Встал и заложил руки за спину.

За дверью был длинный, как мне показалось, вполне современный офисный коридор, с множеством дверей по обеим сторонам, в конце которого и находились туалеты. Меня пропустили в одну из кабинок, но дверь закрыть не дали. Что ж, раз такие извращенцы, смотрите. Что мне, жалко? Потом вымыл руки, сполоснул лицо и тем же путём вернулись в последнюю по коридору комнату. Оценил приоткрытую дверь – здесь, скорее всего, ранее находилось какое-то хранилище. Банковское, может оружейка. Три замка с мощными ригелями, к тому же наружная раздвижная решётка. Почему наружная, когда по логике она должна была быть внутри, непонятно.

В голове понемногу складывался план как я или мы с Ольгой сможем отсюда выбраться, но многое зависело от обстоятельств, да и не только от них. Был у меня козырь, о котором никто не догадывался. И даже не один.

Когда за спиной захлопнулась стальная дверь, подошёл к окну. Да, угадал, второй этаж, но окна выходили не прямо на улицу, а в небольшой двор. Глухая стена метра три высотой отсекала здание от улицы. Знать бы еще, в каком районе нахожусь, вообще было бы здорово. Что ещё радовало – внутри комнаты не было камер видеонаблюдения. Или не успели поставить, или посчитали, что я отсюда в любом случае никуда не денусь. Естественно, что обычный человек, увидев перед собой решетку из прутьев в пару сантиметров толщиной, оставит всякие мысли о побеге. Что хорошо – окна открывались вовнутрь, но не успел я их распахнуть настежь, как дверь в комнату с грохотом открылась и заскочили оба охранника.

– Окна открывать запрещено, – рявкнул один из них и со злостью громыхнул створками окна. Я ожидал, что сейчас стеклопакеты вылетят, но нет, обошлось.

– Открыл, потому что душно. Дышать нечем.

– Обойдёшься. – Снова злобный рык и охранники вышли, на это раз закрыв дверь без истерик.

Сел на кушетку и закрыл глаза.

– «Что у нас есть? В карманах – ничего. Хотя ничего и не было. Когда шёл во дворец, специально всё достал, что бы случись чего, охране было бы не докопаться. Не считая только… удавки в поясе брюк. Зря, что ли с час провозился, сначала подпарывая ткань на поясе, потом зашивая. Пальцами уже давно нащупал уплотнение чуть ниже шва – мою захоронку, к счастью, не обнаружили. Достать – меньше минуты, но торопиться не будем. Теперь, пожалуй, первое, и самое важное, что надо сделать. От результата разговора – помогут мне или нет, зависит многое.

– «Белла Манчини. Зову тебя или любого из Небесного народа кто есть поблизости».

– «Соскучился?» – раздался знакомый голос в голове. – «Как прижало, так сразу понадобилась?»

– «Три раза нет».

– «Что три раза?»

– «Нет три раза. Не соскучился. Не прижало и не понадобилась. Применительно ко мне. Белла, лично у тебя не прошу помощи. И говорю это осознанно. Помощь может понадобиться тебе самой и всему твоему народу».

– «Объяснись».

Впервые услышал холодный безэмоциональный ментальный голос, который мог принадлежать именно руководителю огромного народа.

«Ольгу, дочь Императора, взяли в заложники. Я должен буду выполнить просьбу неизвестных – поставить перед Государём ультиматум – или тот уходит с поста или его дочь медленно и мучительно погибает. Вопрос. Если Романов сложит с себя пост, другой, кто займёт его место, будет продолжать общение с тобой и твоим народом? Выполнит обещание, о котором Вы договорились? Второе. Если до Императора дойдёт информация, что Небесный народ решил остаться в стороне, соблюдая нейтралитет, зная, что дочь руководителя страны в смертельной опасности, он будет с Вами общаться? Даже в случае, если Ольга останется жива?»

«Ты ставишь мне ультиматум?» – казалось, если бы Белла сейчас обладала плотью, она бы кинулась на меня с кулаками. – «Ты кто вообще такой?»

– «Я тот, если тебя подводит память, кто пообещал помочь не тебе лично, а всему твоему народу. И от данного слова не отказываюсь. Может для тебя ты и народ и составляет единое целое, для меня Вы разные полюса. Я способен различить существо, которое своего добивалось обманом и ложью, от большинства порядочных людей. Если кто из народа Итала находится рядом, прошу засвидетельствовать мои слова».

Прямо передо мной посреди комнаты на миг появился тот же самый мужчина с косой, которого видел на ринге во время поединка. Сейчас мужчина, поймав мой взгляд, медленно опустил голову и снова исчез.

– «Что ты от меня хочешь?» – в голове раздался тихий уставший голос.

– «От тебя лично я не хочу ничего. Мне вполне хватило общения с тобой, что бы понять, кто ты есть на деле. В данный момент я лишь поставил тебя в известность, что Ольга, дочь Императора, в опасности. Советов давать никаких не буду. Одно скажу – скорее всего, её пока здесь нет, хотя это сами вполне способны проверить. Я потребовал у похитителей встречи с девушкой, что бы убедиться, что та жива, но пойдут ли мне навстречу – вопрос открытый. Вообщем-то и всё. Раз тебя выбрали руководителем и более достойного на этот пост не нашли, значит с этого момента ответственность легла именно на твои плечи».

Почувствовав, что вокруг меня никого нет, лёг на топчан и закрыл глаза. Первый шаг сделан. Теперь стоит продумать второй.

– «Путя. Потребуется твоя помощь. Я помню, как ты сжёг мишень в тире. Сможешь, когда мы останемся в комнате с девушкой одни, сплавить замки в двери, что бы ту было не открыть? И второе – если со мной что случится, сохрани Ольге жизнь. Защищай её до последнего. Знаю, ты сможешь».

– «Подойди к двери и положи руки на замок».

Сделал и через миг увидел, как по руке внутрь двери скользнула часть моей тату, что бы почти сразу вернуться.

– «Сделаю. Только тебе надо будет встать рядом. Как сейчас».

– «Понял».

Вернулся к кушетке и снова лёг, закрыв глаза.

– «Этот вопрос тоже решили. Остаётся последний. Смогу ли я в реальности прыгнуть с Ольгой на руках, скажем, на то дерево с толстой ветвью, которое видел? Расстояние метров пятьдесят, не больше. Что с девушкой, это не проблема – сегодня ночью обоих стариков приходилось на руках носить. Прыгал пару десятков раз с грузом. Мне было тяжело, а те хохотали как малые дети. Одно смущает – решётка. Вряд ли Путь её вышибет за раз, слишком толстая, да и концы, как успел заметить, уходят в бетон. Сделано на совесть».

Почему решил прыгать? Можно было бы, конечно, дождаться, когда придёт помощь, но оставался некий фактор, что здание в отместку за провал операции могут просто взорвать. Или поджечь. Вот и крутились в голове всякие разные мысли. Даже не заметил, как уснул.

* * *

– Проблемы, малыш? – сегодня на берегу озера меня поджидали уже трое предков. Тот, с кем не был ещё знаком, выглядел ещё не старым человеком. Лет шестидесяти, не больше. Только вот холодные, даже ледяные глаза выдавали в нём совсем не того, кем желал выглядеть. Поздоровался со мной только дед Михаил. Остальные двое промолчали.

– Всем здравствовать. Не думал, что сегодня сюда попаду. От вчерашнего ещё не отошёл – всё тело в синяках.

– Так не ползал бы по берегу как беременный ёж, и остался бы невредим.

Ну да, Володимир в своём репертуаре.

– Ежи беременными не бывают. Только ежихи, – мой язык сам собой поправил старика и тут же поплатился за несдержанность.

– Раз считаешь, что вправе поправлять старика, продемонстрируй Дмитрию чему вчера научился.

От подобного предложения, мягко скажем, растерялся. Не от того, что мне было трудно показать, а от сознания, что в скором будущем придётся как-то прыгать через решётку, спасая свою шкуру, может ещё и Ольгу, а тут полное непонимание реальной ситуации.

– Понимаете, – я, было, начал, но сразу и закончил, видя насмешки на лицах. Да, дурень полный. Чего говорить, когда мои мысли становятся известны, думаю, ещё до момента, когда они полностью сформировались в голове.

– Вот сейчас осознаю, что рядом человек, который способен мыслить здраво,. – Володимир покачал головой. – А то вроде и взрослый, а соображалка как у дитя неразумного. Неужели омоложение настолько влияет на умственные способности?

– Может достаточно? Хватит оскорблений? – мне надоело выслушивать постоянные подколы, которые были порой за гранью элементарной вежливости. – Если не можете со мной нормально общаться и я моё присутствие для Вас унизительно, может распрощаться.

– Попрощаться всегда успеем. – Мужчина, которого назвали Дмитрием, склонил голову к плечу, но выглядело это со стороны довольно странно, как будто в шее у человека совсем не было позвоночника. Хотя о чём я? Какой человек? Это лишь видимость. – Скажи, отрок, ты видишь различие между человеком и его энергетической составляющей? Не надо научно. Скажи своими словами.

– Человек в первую очередь состоит из плоти, а то, что называют душой, нематериальна. Вы же бесплотны, хотя способны обмануть мои органы чувств настолько, что я воспринимаю Вас за людей.

– Забавное суждение. Мы, например, можем сказать тоже самое о тебе. Мы – люди, а ты сгусток энергии. Иначе как бы ты попадал к нам во время своих снов? Объяснишь неразумным?