Текст книги "Play the kitten (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Вот как эти коктейльные вишни, – тронул тот банку пальцем, – сами по себе они вкусные, бесспорно. Но коктейль с бренди не будет коктейлем с бренди без такой вот вишенки. Понимаешь? – парень негромко хлопнул ладошкой по столешнице. – Быть с кем-то – словно найти свое предназначение, особенно если до этого ты чувствовал, что скатывался в пропасть.

Вайолет слушала, зачарованная его открытостью и, возможно, немного детским или наивным взглядом на вещи, но столь нестандартным подходом к простому вопросу. Ее вдруг охватил страх, что он зашел в бар «Кортеза» лишь чтобы выпить, что он уйдет, стоит первым предрассветным лучам упасть на ковер главного вестибюля, испугалась, что он оставит Вайолет с ее бешеным желанием узнать его получше, услышать еще что-нибудь в стиле «любовь – она как вишня», потому что это отвлекало и успокаивало.

И они говорили. Долго и тихо, словно они двое прогуливали уроки, устроившись на чердаке школы, боясь, что их подслушают. Сдерживали смех до стадии икоты и критически косились на странные звуки, изредка доносившиеся то с одной, то с другой стороны этажа. Они говорили о любви и отношениях, о том, какой, по их мнению, она должна быть. Вайолет выдавала свои теории, а ее собеседник принимал или не принимал их в зависимости от собственного опыта. И Вайолет нравилось его слушать. Он казался ей выпускником полицейской академии с лицом начинающего актера. Хотя, возможно, всему виной была его кожаная куртка и узкие черные джинсы…

Он пил, часто подливая выпивку, она умяла ровно столько вишни, чтобы начало вязать рот от приторного сиропа и привкуса рома. Закуривал он, закуривала и она. Непроизвольно, словно они двое дополняли друг друга, как дополняют друг друга брат с сестрой.

– Мы повздорили, – выпустил дым тот, потирая губу подушечкой большого пальца.

Вайолет прилегла на сложенные ладони.

– Кто виноват?

Юноша усмехнулся, стряхивая пепел.

– Да черт его разберет, – погрузился в воспоминания тот, – я ей говорил, что делать это в гостиной неразумно, а она все повторяла, что не может терпеть, и в конечном счете тот парень залил ее любимый ковер из какого-то там старого дворца… – он умолк, небрежно махнул рукой и сделал новую затяжку, а Вайолет не спрашивала более, думая, что этот человек либо слишком много выпил, либо слишком большой развратник. Затягиваясь, юноша коротко промычал, словно бы вспомнил что-то важное.

– Донован, – протянул руку тот, опустив сигарету на край пепельницы.

– Вайолет, – не стушевалась та, отвечая на рукопожатие, – постой, так ты – Донован? – улыбнулась девушка. Так вот как он выглядит! – Айрис говорила мне о тебе.

Парень нахмурился, но удивления не показал, поднимая оставленную сигарету.

– И как получилось, что главный управляющий завел с тобой разговор обо мне? – аккуратно спросил тот, затянувшись, начиная догадываться, что эта девочка не простая постоялица отеля.

Вайолет потерла уставшие глаза.

– Я новый сотрудник.

Слова девушки явно заинтересовали Донована. Он и припомнить не мог, когда за все свое пребывание в этом месте кого-нибудь устраивали на работу после его матери. Мужчина облизнулся.

– Что же, я рад узнать, что мы еще встретимся. Мне понравилось говорить с тобой так открыто. Ты как, – он улыбнулся, – вроде психолога что ли.

Вайолет рассмеялась, сползая с барного стула, вдруг ясно осознавая, что хочет пить после всей этой сладкой вишни.

– И я рада, что ты не постоялец, – продолжила девушка, присаживаясь за стойкой к мини-холодильнику, вытаскивая бутыль холодной воды, – а то уж и не знала, как тебя платить заставить.

Донован улыбался, убирая виски на место на первый ярус. Они молча убрали за собой бар.

– Пойдем, я провожу тебя наверх, – поманил тот пальцами девушку, поправив капюшон черной спортивки, торчавшей из-за шиворота кожанки.

– Думаешь, вернуться в мой номер – хорошая идея? – медлила Вайолет, трогая ладошкой холодный металл перил балкона второго этажа над лобби. Внизу ярким пятном выделялись «кубриковские» ковры и пухлые кресла, светилась неоновая голубая вывеска ресепшена, а если умолкнуть и прислушаться, можно было уловить завывание ветра в пустых комнатах отеля. От холодной воды перехватило дыхание, и Вайолет показалось, что это не охлажденная жидкость, а именно ветер и одиночество были виновниками неприятного жжения в груди. Донован поджал губы, поправив волосы.

– Ты права. Тогда я отведу тебя к Айрис.

***

Сидя друг напротив друга, Вайолет не обращала внимания на разницу в возрасте, пол или рост, но сейчас, двигаясь рядом с ним по коридору в этот ранний предрассветный час, она чувствовала себя маленькой девочкой, что связалась с компанией более старших ребят. Ей казалось это столь странным и неестественным, учитывая тот факт, что Доновану нельзя было дать больше, чем Джеймсу, но даже рядом с последним ей было бы более комфортно в этот момент.

Остановившись возле пятьдесят пятого, Донован набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался с духом, и трижды постучал в дверь. Он заметно нервничал. Не услышав никаких звуков, мужчина стукнул еще несколько раз и тихо прочистил горло. Последовало приглушенное копошение. Донован быстро склонился ближе к Вайолет.

– Тот парень, что был у тебя в номере, – Тейт Лэнгдон. Не связывайся лучше с ним, ничего не выясняй и никому не рассказывай. Все тут знают, что он немного, – Донован покрутил пальцем у виска, смешно разводя уголки губ. Благодаря этой мимике, Вайолет расслабилась, не восприняв услышанное как угрозу или наставление. Скорее, произнесено это было как дружеский совет. Вайолет поджала губы; дверь номера приоткрылась.

Айрис опешила, увидев Вайолет на пару с собственным сыном. Замешательство матери пресек юноша.

– Ее напугал один из постояльцев, – выделил последнее слово тот. – Я подумал, что разумнее всего отвезти ее к тебе.

Разинув рот, Айрис стояла в одной ночной рубашке и длинном свитере.

– Ну конечно, – обрела дар речи та, – входи, – женщина качнулась в сторону, пропуская Вайолет в свой номер. Вайолет виновато улыбнулась, напоследок лишь легко кивнув Доновану. Тот залился улыбкой, приподняв ладонь.

Вайолет видела натянутость в отношениях их двоих. И мать и сын хотели было что-то сказать, но в итоге Донован лишь отвел взгляд и, поджав губы, зашагал прочь по коридору. Айрис медленно прикрыла дверь, поворачивая щеколду, неуклюже закачавшись к постели.

– Хочешь лечь слева? – грустно спросила та так, словно это она сама позвала Вайолет к себе. Девушка быстро кивнула.

– Я не хочу навязываться, – начала было та, наблюдая за Айрис, укутывающуюся в пустой пододеяльник.

– Пустяки, мне все равно скоро вставать. Спокойной ночи.

– Спокойной, – тихо повторила девушка, устроившись на краешке постели, чувствуя какую-то неясную вину за все происходящее. Прикроватный светильник погас, а между тем первые лучи солнца пробивались сквозь пелену тучных облачков у горизонта, и розово-персиковые просветы разрастались над водной гладью безлюдного пляжа Санта Моники.

***

Страницы большой регистрационной книги шуршали под касаниями пальцев. Страница за страницей, строчка за строчкой – она перебегала глазами со слова на слово. Но ни на прошлой неделе, ни в прошлом месяце, ни два месяца назад в «Кортезе» не останавливался никто под именем Тейт Лэнгдон.

Ошибся ли Донован? Или обманул ее? Ложь во благо? А может, он тоже чей-то сын, проживающий в отеле без регистрации. Здесь, кажется, это довольно часто практикуется…

– Вайолет, – окликнула ее Лиз. Девушка вздрогнула, словно пойманная с поличным, – что ты там делаешь? Пойдем, поможешь мне. В вентиляцию голубь залетел.

***

Теплые летние лучи грели через пластиковые прозрачные стенки остановки, что пристроилась на углу пересечения Юг-Спринг и Западной-шестой. Вайолет подергивала ногой, прогретый ветер обдувал оголенную бледную кожу. Девушка царапала крышку мобильника, прижимая сотовый к уху, слушая гудки, и не переставая щурилась, разглядывая рабочих, окутываемых клубами пара из подземной канализации. Телефонные гудки были настолько долгими, что она уже засомневалась в правильности решения.

– Ва-айолет, неужели это ты? – услышала она радостный, чуть взволнованный голос матери.

– Привет, мам, – беззаботно воскликнула та, улыбаясь, вытянув ноги из тени навеса остановки.

– Как ты? И откуда ты звонишь? Там так шумно, – продолжала лепетать Вивьен.

– Вышла прогуляться. Как у вас дела? – беспечно продолжила девушка, раскладывая подол юбки.

– Скучаем по тебе, я все не могу привыкнуть к тому, что дом опустел.

Вайолет усмехнулась.

– Мам, я в университете уже как год отучилась, стоило бы привыкнуть еще в октябре.

Вивьен рассмеялась. В высокой шоколадной многоэтажке на противоположном углу то и дело раскрывались затемненные стеклянные двери Старбакса, а в клубах от дыма канализационных работ дожидались зеленого сигнала светофора бегуны и владельцы собак. Одна такая большая овчарка увлеченно обнюхивала желтый пожарный гидрант.

– Отец работает, да? – спросила Вайолет.

– Да, у него клиент. Но он будет рад узнать, что ты звонила. Так странно слышать твой голос, ты же вроде как хотела примерить на себя роль жителя прошлого столетия и писать письма.

Вайолет захихикала, машинально потирая подошвой оксфордов об асфальт.

– Просто я соскучилась, – она знала, что привирает. Безусловно, она любила родителей и скучала, но настоящей правдой было незнание того, о чем рассказать в письме. «Привет, а прикиньте чё, ночью меня чуть не задушили, офигеть, правда?» Или «я схожу с ума, потому что моя первая влюбленность ошивается поблизости с раздражающей дешевкой» Ну или «я каждый день провожу время в компании мужчин, что хлещут алкоголь как колу и не пьянеют» Хорошеньким же выйдет письмо.

– Оу, детка, – моментально растаяла мать, умиляясь любезностям своей дочери, – и мы скучаем. Как там твои последние дни? Тебе нравится работа?

Вайолет поджала губы, косясь на пустое сидение рядом с собой.

– Да, я почти весь день выполняю мелкие поручения или тусуюсь в прачечной. Иногда мало работы, и я читаю за стойкой регистрации.

Вивьен наигранно вздохнула, и Вайолет догадывалась о том, что сейчас последует.

– Снова читаешь! Это мы с отцом виноваты, что привили тебе эту любовь к чтению! – картинно причитала женщина. Вайолет расхохоталась, держась за край скамьи. – Ну скажи, ты хоть с кем-нибудь общаешься? – слезно протянула та. Вайолет надула щеки; ветерок трепал ее волосы, в беспорядке раскидывая темно-русые пряди по макушке.

– Конечно! Трое из персонала очень милые люди, я описывала их в письмах.

– Да, но письма – это одно, написать можно все что угодно.

Вайолет всегда поражалась, как это так ее мама всегда точно улавливала мельчайшую недосказанность, всякие незначительные детали.

– Нет, мам, правда, мне есть с кем говорить, честное слово.

– Вайолет, милая, я просто хочу, чтобы ты нашла себе друзей сверстников. Я так не хочу повторения твоего учебного года… – не унималась Вив. Вайолет четко смекнула, что разговор ушел не в то русло и нужно быстро сворачивать беседу, а иначе ее мама впадет в депрессию, узнай та, что ее дочь-таки нашла компанию, но состоит она из трансвестита, администратора пенсионного возраста, чудаковатого, но, бесспорно, обольстительного совладельца отеля, вечно ноющей прачки, наркоманки и красивого субъекта из ночного бара, личность которого до сих пор не до конца прояснена.

– А-а, мама-а-а, – начала девушка, встревая в словесный поток матери, – ты знаешь, мне уже надо идти, мой перерыв кончается, и пора возвращаться.

– Вот всегда ты так: чуть не понравится тема, так сразу «ой, плохая связь, плохая связь, ничего не слышу, пока», – передразнивала дочь Вивьен. Вайолет рассмеялась, чувствуя, как все более и более желает вновь укрыться за стенами отеля, куда не проникают безжалостные лучи июльского солнца.

– Мне правда пора.

– Ты помнишь, что мы с отцом любим тебя?

Больно защемило в груди. Они так добры к ней, а она вела себя по-свински все эти годы. Даже сейчас она врет, что должна вернуться на рабочее место просто потому, что ей не нравится, когда мама начинает упрекать ее в нежелании общаться с ровесниками.

– Да, мам, и я вас.

С окончанием разговора Вайолет вновь услышала гул города, почувствовала его пульсацию. В тени было приятно, даже прохладно. Мимо проносились легковые авто и вездесущие желтые такси, со всех сторон раздавались диалоги, собеседники которых имели весь широкий спектр акцентов и говоров. Сигналили гудки, шумела стройка вниз по улице, тявкали щенки в коробке у бродяги. На витрине магазина все еще висели плакаты со дня Независимости. И так бы и сидела она под крышей остановки, если бы не реклама на подошедшем автобусе, гласившая «Don’t you wanna call me daddy?». Вайолет поняла, что пора возвращаться, когда усмотрела в сей фразе скрытый пошлый подтекст, хотя при повторном рассмотрении рекламного баннера речь шла о приюте. Вновь удивившись своей развязности, девушка слезла с сидения, поспешив затеряться в толпе прохожих. И когда она уже научится брать с собой солнцезащитные очки?

Пока Вайолет преодолевала расстояние в один квартал обратно до дверей «Кортеса», ее разум пытался подобрать уместные оправдания ее лжи родителям. Но ведь Вайолет была права: они не должны узнать о ее «забавах» в отеле, иначе они заберут ее домой, попросят уволиться. А она не может уйти. Не сейчас. Да, несколькими днями ранее у нее был первый порыв бросить все и убежать, но теперь она понимала, что хочет остаться. У нее только-только начали появляться знакомые, о которых и мечтать не может среднестатистический подросток. Кит и Анна отравляли ее пребывание, она не могла с этим поспорить, но в то же время они и распаляли ее, действуя как красный платок на быка. Да и потом, одна деталь не давала ей теперь покоя – паренек Лэнгдон. Кто он? Чего он пытался добиться ее смертью? Да и вообще, хотел ли убить? Может, это шутка какая? И почему Салли сказала, что разберется? Разобралась ли? Придет ли он снова? Стоит ли ей сменить номер?

Так много вопросов и так ничтожно мало расстояние до «Кортеса» от дома 630 по улице Южная Мейн…

***

Это случилось на шестой день ее пребывания в отеле. Впервые он заговорил с ней десятого июля.

Нагруженная большой коробкой с неизвестным содержимым, Вайолет, по указаниям Айрис, несла ее на третий этаж, как вдруг задела носком оксфордов что-то твердое. Предмет перекрутился на ковре и с треском остановился о плинтус у стены. Вайолет опустила коробку на пол, в недоумении оглядывая коридор. Кто-то обронил смартфон. Не долго думая, девушка подняла находку, удостоверилась, что экран и корпус не пострадали, и, пристроив телефон на крышку короба, продолжила свой путь. Сейчас она закончит с поручением Айрис, а потом придумает, как дать объявление о найденном сотовом.

***

Но как же удержать свое любопытство и не посмотреть, чей это смартфон? Еще на этаже, лишь стоило Вайолет понять, на что именно она чуть не наступила, в голову тут же закрались нехорошие идеи, что, возможно, его обронил Кит и он захочет вернуть его, что он увидит ее, заговорит, и все: тут же свадьба, дети.

Но у Кита белый айфон, а этот черный гаджет по цене был далек от продукции эппл. Облокотившись о стойку регистрации, Вайолет все думала, действительно ли ей надо знать, чей это телефон. Сперва ее натолкнули на мысль марка LG и модель смартфона, затем была заставка при разблокировке – фото с друзьями. Вайолет передернуло, она быстро обвела взглядом пустующее лобби, боясь, что ее заметят, и присела на мягкое сидение высокого стула, словно прячась на втором уровне стойки регистрации.

Конечно же это телефон Анны! Нельзя ошибиться: на заставке стертое фото с кучей крутых фильтров, где она и ее друзья тусуются у кого-то в доме. Вайолет вздохнула, и сама того не заметив, как провела пальцем по экрану. Пароль!

– Ну конечно же… – пробубнила та, – ведь не дай бог Кит увидит ее многочисленные селфи… – раздраженно гримасничала девушка. Каким может быть ее пароль? Четыре единицы? Что она творит, Боже мой!

Секундное замешательство заставило Вайолет отложить смартфон в сторону. Но зеленый свет на дороге к пороку и преступной деятельности уже горел, и Вайолет, не долго думая, вновь схватила телефон, больно закусывая губу.

«Я попробую всего один разочек, и если цифры не подойдут, то я оставлю эту затею…» – решила Вайолет. Ладно, самый распространенный и банальный пароль какой только может быть – дата рождения. – «Когда там они закатывали ту тусовку?»

Ткнув по экрану, Вайолет чуть не запела альтом – цифры подошли. Сердце застучало так, словно она ввела комбинацию на сейфе в банке.

– О, ну конечно… – закатила глаза та, видя фон на домашней странице: цитатка из песни мейнстримной рок-группы.

Вот фото Анны на практике по правописанию в тот день, когда Кит шуршал оберткой от сэндвича на всю аудиторию, вот Анна, Кит, еще двое из их компании с алкоголем на лекции по философии, Анна с алой помадой, Анна и гитара, Анна у друзей с вином из картонной упаковки, окутанная табачным дымом, вот видео с концертов дурацких музыкальных групп, и шутливое фото ее, Кита и еще одного друга в H&M, рождественское фото в мишуре и пьяном угаре… и селфи, селфи, селфи, куча селфи с глупыми подписями.

– Ты что, листаешь инстаграм Анны?! – восклицание Лиз заставило Вайолет вздрогнуть и чудом удержать смартфон в руках.

Девушка приоткрыла рот.

– Я н-нашла телефон на полу в коридоре. Не знала чей он и решила дать объявление.

Лиз хитро прищурилась, словно подозревала Вайолет во лжи, думая, что девушка тайком вынесла гаджет из номера подруги Кита. Но все же она, не проронив ни слова, склонилась к смартфону, заглядывая на экран. Вайолет молча ждала реакции, а Лиз все надменно поджимала губы, оценивающе изучая фото.

– А эта девочка любит себя, – презрительно кинула та, медленно моргнув. Вайолет с издевкой усмехнулась. – Самый отвратительный тип людей – те, кто следуют идиотскому модному течению, но при этом обязательно ставят остроумную подпись вроде «ой, это не считается, меня попросили».

Вайолет улыбалась во весь рот. Как одна лишь фраза, брошенная чарующим, слегка высоковатым голосом Лиз, может даровать такой чудесный исцеляющий эффект? Уже было оторвавшись от экрана телефона, Лиз вновь сосредоточенно прищурилась, продолжив:

– Ну дела! Кто же так красится? Господи помилуй! Стрелки же разной толщины! – Лиз прикрыла глаза, энергично замахав кистью руки, словно говоря «нет, все, с меня довольно этого ужаса». Вайолет тихо хихикала, польщенная поддержкой напарника. – Не скучай, скоро вернусь, – пропела та, сжимая коробку, схожую с той, какую девушка относила на третий этаж получасом ранее. С этими словами Лиз плавно обогнула одну из массивных колонн.

– О Боже… – вздохнула Вайолет, откладывая смартфон подальше, поднимая со стойки раскрытую «Защиту Лужина».

***

Поначалу казалось, что страницы книги не отвлекут ее от размышлений, касательно того, что ей сказать, если за телефоном спустится Кит, а не Анна, но постепенно уровень бредовости этой идеи все возрастал и возрастал, а Набоков вскоре полностью увлек Вайолет чарующим слогом и конструкциями предложений. Она и не заметила, как лобби пересек объект ее тревог и волнений, остановившись у стойки регистрации. Вайолет жевала кончик пряди волос, жадно поглощая строки. Юноша улыбнулся, пошлепав по поверхности ладонями, и тихо, но с нужной громкостью, откашлялся, прочищая горло.

– Привет.

Вайолет спокойно подняла взгляд, внутренне вся цепенея, задрожав. В ее разуме сейчас все еще стояло представление вкуса набоковских лакричных палочек, отчаянно пытавшееся заменить себя осознанием того, что Кит стоит от нее на расстоянии меньшем, чем половина метра.

– Привет, – абсолютно спокойно ответила Вайолет, откладывая книгу в сторону, принимая официально-профессиональный вид. – Чем могу помочь?

Она улыбалась, но в душе желала закричать. Отчаяние захлестывало. Он смотрел на нее дольше, чем она могла припомнить за весь год. И улыбался. Так красиво, что она изо всех сил пыталась не расплакаться от эмоций.

Кит откинул волосы на левую сторону, продолжая:

– Моя подруга потеряла телефон, может, ты видела его где?

Ее губы собрались в одно маленькое «о».

– Да, конечно, он где-то тут… – Вайолет принялась копаться на нижнем ярусе стойки, не понимая, как гаджет размером с лопату мог затеряться под слоем газет и папок за какие-то пятнадцать минут. Внезапно она остановилась, прищурившись.

– Погоди-ка, а как он выглядит?

Кит залился улыбкой.

– А-а, проверяешь меня? – смешно произнес тот. – Молодец. Такая черная лопатка LG, – развел он руки чуть больше нужного. Вайолет сдержала хохот, лишь прыснув со смеху, продолжив копаться под стойкой.

Кит шире улыбнулся, по всему видимо, забавляясь движениям девушки. Принявшись перекатываться с носков на пятки, через какое-то время юноша облизнул розовые губы.

– А я тебя знаю, – словно бы подготовив, обдумав фразу, начал тот, – мы с тобой в одном универе. Ты одна из немногих сдавших историю на финальных экзаменах.

Вайолет опешила, поднимая взгляд огромных широко распахнутых глаз. Быстро сглотнув, она моргнула.

– Да, точно, – и вновь складывала газеты, выискивая телефон, но уже менее усердно, томимая желанием узнать, что же он скажет дальше.

– Ты… Валери, верно?

– Вайолет, – поправила та, облизнув алую нижнюю губу. Кит улыбнулся, и словно бы в смущении опустив взгляд на пол, засовывая руки в карманы темных джинсов.

– Прости, -будто виновато протянул тот, – я на перекличку часто опаздывал. А я-

– -Кит, – закончила за него девушка, пытаясь заставить себя оторвать взгляд от его темно-карих глаз. – Да, я знаю, я не часто опаздывала на перекличку, – передразнив, улыбнулась та. Кит тоже улыбнулся. Незапланированая шутка удалась. Все продолжая посасывать нижнюю губу, Вайолет протянула мобильник Анны. – Держи.

Кит ухмыльнулся, принимая смартфон.

– Благодарю, – и, сделав шаг назад, вновь перекинул челку на левый бок, широко улыбаясь, – рад знакомству, Вайолет.

Она не ответила. Лишь слабо улыбнулась, провожая юношу взглядом до момента, пока его идеальная фигура не скрылась за перилами второго уровня лобби.

– Ну надо же, – пристроилась у входа в подсобку Лиз; медленно прикрылась за ней дверь со стеклянной вставкой. Вайолет оперлась двумя руками о поверхность стойки, пытаясь дышать полной грудью и сфокусироваться на чем-то конкретном, адекватном, точно не с человеком поговорила, а стокилометровку пробежала. – Поздравляю с первым диалогом.

Девушка сглотнула, оборачиваясь.

– Может, выпить хочешь? – беззаботно указала Лиз большим пальцем в сторону бара. Вайолет моментально дернулась с места.

– Прекрасная идея.

Комментарий к Spoon

Spoon (ам. слэнг) – говорить о любви (одно из значений)

========== Big cheese ==========

Напоминавшее большой дорогой ящик художника, главное лобби «Кортеза» впервые за все время работы Вайолет в этом месте вместило за раз более, чем четырех человек. Главный вестибюль облепили кучками тучные дамы, время от времени дергающие незнакомых им безобидных постояльцев, спрашивая о том, где здесь туалет и когда подадут минеральную воду. Полные, падкие на сладкое, еще не растерявшие всей романтики в душе, но восполняющие ее проходной беллетристикой, любительницы дешевых мыльных опер. Вайолет не особо понимала, чего это все эти женщины простаивали у кресел и не подходили к ней для регистрации, лениво обмахиваясь сложенными утренними газетами, но Лиз рядом не было, а сама Вайолет любопытствовать не решалась: все эти столпившиеся по группам женщины казались ей дикими животными, наподобие горных коз, к которым важные гиды с бейджиками и безупречно зачесанными волосами строго-настрого запрещают приближаться во избежание получения увечий.

А так как быть прихлопнутой подобно мошке ей не очень хотелось, то Вайолет просто потягивала кофе по-турецки из красивой сервизной чашечки, издали спокойно наблюдая за гудящей толпой, когда на дальней лестнице мелькнула сверкающая накидка Лиз. Та окинула новоприбывших удивленным взглядом, показавшимся Вайолет крайне странным, и плавно доплыла до стойки регистрации, склоняясь к уху юной напарницы.

– Кто-нибудь из них говорил с тобой? – тихо спросила Лиз, не отрывая взгляда от собравшихся. Вайолет озабоченно опустила чашечку на блюдце, нервно заводив пальцами по позолоченной каемке.

– Нет, – взволнованно прошептала та. Задать свой вопрос она не успела: Лиз с облегчением выдохнула, доставая из ящика какую-то большую книгу.

– Слава Богу, – спокойно продолжила та. – Я уж думала, у нас тут какая религиозная движуха, – Лиз с уверенным видом принялась перелистывать страницы.

– Так ты знаешь их? – также тихо продолжила Вайолет. Лиз поджала губы, кидая в сторону собравшихся новую порцию осуждающих взглядов.

– Книжный клуб. Какая-то «писательница», – показала кавычки та, – выпустила очередную бульварную писанину для дамочек бальзаковского возраста, – и с тяжелым вздохом кивнула на собравшихся. – Эти почитательницы «таланта» ждут завтрашней встречи в одном из кафе на соседней улице.

Вайолет хмурилась, не понимая, почему Лиз так бесится.

– Но ведь это хорошо, что они решили остановиться у нас. Больше постояльцев – больше выручки, – учтиво попыталась выразить идею та, ведь в ее понимании большой приток гостей действительно означал что-то хорошее. Не только для «Кортеза», но для любого отеля.

Лиз опустила на Вайолет жалобный взгляд с высоты танкеток своих туфель и уже было тяжело вздохнула, когда одна из женщин, отделившись от остальных, докатилась до стойки регистрации, с нелепой улыбкой плюхнув массивную ладонь на медный звонок. Вайолет уставилась на пухлую американку в обтягивающей нежно-розовой майке-поло, добродушно, даже как-то по-детски улыбавшейся ей глубокими ямочками по обе стороны бледных губ. Женщина вновь с азартом потревожила звонок на стойке регистрации, тихо хихикнув, заставив Лиз с каменным выражением лица демонстративно отодвинуть злосчастный предмет подальше.

– Чем можем помочь? – натянуто развела уголки губ та. Дама продолжала глупо улыбаться.

– Мы все ждали управляющего, чтобы нас заселили, – завела речь та, постоянно оборачиваясь к остальным, из-за чего Лиз приходилось напрягать слух, – вы же управляющ-щая, да? – женщина сделала заметную паузу, явно замешкавшись с определением пола Лиз. Та не обратила внимания или сделала вид, что не обратила, а Вайолет пришла в дикий ступор от то ли тупости женщины, то ли ее недалекости, ведь это было бы крайне странно – думать, что заселять может лишь управляющий отеля.

– Все наши сотрудники могут расселять по номерам, – с профессиональной холодностью начала речь Лиз, оборачиваясь к ячейкам с ключами. – Напомните мне количество человек.

Женщина вытянулась в лице, словно вопрос привел ее в ступор. И лишь Вайолет заметила, как Лиз раздраженно закатила глаза. Да, ее явно бесила чужая медлительность.

– О, двенадцать, – наконец, подумав, выдала постоялица, неуютно переминаясь с ноги на ногу, будто действительно улавливая неприязнь Лиз, которая, казалось, от услышанной цифры пришла в неимоверный ужас.

– Пусть все запишутся, и тогда мы вас расселим, – заключила та, опуская на блестящую стойку регистрации шесть позолоченных ключей.

***

Вайолет была в смятении. Учебный год пролетел незаметно и принес ей лишь боль и разочарование в вещах, которые ранее, как ей казалось, должны были радовать и вдохновлять. И вот за один день произошло больше, чем за все ее восемнадцатилетие. Как тут сохранить спокойствие? Попытки заглянуть в себя и понять, что она чувствует так или иначе венчались новой откупоренной бутылкой в баре.

Прошло несколько дней, но кроме как тем коротким трехминутным подобием разговора на ресепшене Кит ее больше не удостоил своим вниманием. В тот день ей показалось, что наконец-таки ее мольбы и пролитые слезы были замечены, что Высшие силы смилостивились, и Кит увидел в ней нечто большее, чем просто странную девочку из университета в ветровке цвета охры и с неизменной книжкой на очередной лекции по языкознанию. Но это не походило на правду. Как бы сильно ее ни терзали собственные чувства, она не могла изменить реальность. А реальность была именно таковой, что это ей приходилось оттирать замороженный йогурт с ковра главного вестибюля, в то время как не кто иной, как Анна хваталась за сильное плечо Кита, минуя фееричное падение на только что вымытых полах главного холла. Анна, и никто более.

Ее мучила какая-то ранее неизведанная обида или, скорее, стыд за то, что кем она была, кем подрабатывала летом. Словно ее когда-то волновало чужое мнение, сейчас же ей казалось постыдным ее положение, будто она вновь была ниже Анны. Как будто тот факт, что Кит предпочел Анну ей был недостаточным… Вайолет часто размышляла над тем, что, возможно, Кита привлекал именно факт того, что Анна выглядела и вела себя чуть старше своего фактического возраста. Может быть, Вайолет казалась слишком юной и неопытной, возможно, детское личико сбивало с толку?

***

– Дети-изверги, – раздосадовано собирала раскрошившийся вафельный рожок мороженого с ковролина Вайолет.

– Родители сами виноваты, что воспитывают маленьких ублюдков, – Лиз придерживала ведро с водой, подавая девушке то тряпку, то нож для масла, которым та могла бы собрать свернувшиеся сливки. – Это поколение американцев растет на никому не нужных антидепрессантах и постоянно обновляющихся экранизациях Человека-паука. Язык не поворачивается назвать их здоровыми, – Лиз фыркнула, выжимая махровую тряпку.

Алый ковер пропах сладкими сливками. Вайолет усмехнулась, поправив подол платья. На голых коленках отпечатался покрасневший узор ворса.

– Мой совет таков – не можешь вырастить из ребенка здорового члена общества – не заводи детей вообще, – продолжала Лиз, после добавив что-то про «скоро освободившуюся мисс Эверс» и «чтобы Вайолет не волновалась из-за оставшихся разводов».

– Наша соседка чокнутая, – возобновила тему испорченных детей девушка, утирая кончик носа засученным рукавом. – Все приходила и рассказывала, как потеряла сына в девяносто четвертом. У него, кажется, проблемы с законом какие-то были, на неприятности нарвался. Из раза в раз одна и та же история, – стряхивала Вайолет крошки с желтой тряпки из вискозы. Внезапно девушка улыбнулась, радостно прыснув со смеху, словно довольный маленький ребенок. – О, вспомнила, он вроде как убил кого-то. Представляешь? – обернулась через плечо та.

– Я пойду, сменю воду и принесу еще крахмала, – тактично подняла пластиковое ведро Лиз, плюхнув на поверхность грязной воды тряпки. Светлые куски мороженого плавали, задевая стенки. Голос работницы звучал холодно, до странности отстраненно, словно она не хотела более слушать сию историю. А Вайолет и не заметила. От трения с ворсом зудели коленки. Едкий запах сахара пропитал липкие руки.