Текст книги "Play the kitten (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Ты ведь еще не была в своем номере? – развернулась Лиз, глядя на девушку. Та быстро мотнула головой. – Не против, если покажу тебе его я?

***

– Будешь жить на одном этаже с Айрис, – Лиз вела Вайолет по коридору пятого этажа. Длинная накидка развевалась при ходьбе, красиво переливался шелк, напоминая девушке плавные движения русалочьего хвоста, – если что, обращайся к ней в любое время, – Лиз чуть развернулась, притормаживая. – Это она только кажется угрюмой затворницей, – и вновь продолжила ход. – На самом-то деле, не все ли мы стараемся казаться как можно более недружелюбными, когда нас гложут проблемы?

Вайолет усмехнулась, понимая, что философское изречение не требует подтверждения. Лиз просто была права. Вайолет уже дважды свернула, а они до сих пор не дошли до нужной комнаты. Как она будет находить дорогу обратно сама?

Сжимая свой багаж, Вайолет с опаской миновала злосчастную часть холла с комодом и зеркалом, и, наконец, остановилась следом за Лиз перед пятьдесят девятым.

– Айрис в пятьдесят пятом, – махнула рукой та, поворачивая ключ в замочной скважине.

– А Ваша комната где?

– Я на четвертом, – Лиз распахнула дверь одним движением руки. Вайолет с опаской заглянула внутрь. – Смелее, – Лиз вошла первая, проходя до плотно задернутых занавесок, дергая за шторы, наполняя комнату солнечным светом, – здесь тебя никто не тронет, – и хоть она и улыбалась, Вайолет явно уловила серьезность в проскочившей фразе. Номер казался куда более уютным, чем тот, что был в параллельном коридоре, куда Вайолет буквально десять минут назад заселила двух иностранных подружек: напротив входа боковой стороной стояла большая двуспальная кровать с покрывалом с узором из мелких розочек и две тумбы с будильником-радио и прикроватной лампой, далее два темно-коричневых кресла и круглый журнальный столик с металлической окантовкой, напротив кровати – комод причудливо изогнутой формы с миниатюрным телевизором на поверхности, рядом небольшой письменный стол и лампа с пухлым бронзовым основанием, по другую сторону комода – туалетный столик с большим круглым зеркалом. На стороне двери – платяной глянцевый шкаф. Под потолком – широкая овальная люстра из стекла. Рядом с креслами – дверь в ванную. Ничего лишнего. Вся мебель из темного дерева. Вайолет порадовалась тому, что краска на стенах не в тех тошнотных цветах, что в коридорах, а менее раздражающего грязно-персикового оттенка с деревянными вставками по всему периметру. В комнате пахло не так ужасно, как в номере двух шведских гостьей – здесь же стоял приятный запах ванили и мармелада маршмеллоу.

– Вкусно пахнет, – Вайолет опустила сумку на еще одно плюшевое кресло у шкафа, стянув и кинув рядом почтальонку.

– Правда? Тебе нравится? – радостно сложила руки Лиз, поправив тени в зеркале туалетного столика. – Знаешь, я рада, что ты теперь часть команды. Здесь уже давно нужно юное, не испорченное присутствие, понимаешь?

Вайолет кивнула, хоть и смутно понимала, к чему та клонила.

– Моих денег не хватит, чтобы постоянно питаться вне отеля, – начала было девушка, облизнувшись и убрав пальцами передние пряди от лица, – может, я смогу пользоваться кухней?

Лиз вновь прищурилась. Дрогнули ее крупные серьги с прозрачными камнями.

– Что, и готовить умеешь?

Вайолет вновь одобрительно кивнула. Лиз театрально приложила пальцы с длинными яркими ногтями ко рту, комично удивляясь, протянув короткое «ах» .

– Клад! Ты просто золото! Все, теперь мы точно тебя никуда не отпустим!

Вайолет захихикала. Ей нравилась Лиз. Она совмещала в себе грацию настоящей леди и дикую фриковатость – именно те, казалось бы, несовместимые понятия уживались в ней так изящно и непринужденно, что казалось, будто она и вправду прирожденная женщина. Но Лиз была лучше. Она вселяла уверенность, что это именно все остальные – все другие женщины мира – они неправильные, словно подпорченные. И только Лиз казалась той самой, настоящей леди, какой и положено быть другим. Она действительно вдохновляла.

– Так, ну хорошо, – начала Лиз, опуская руки на бедра, – устраивайся пока, а потом спускайся вниз, я куплю нам мясной бурито и салат, – она чуть наклонилась вперед, будто собиралась шепнуть секрет, – ты же ведь не увлекаешься вегетарианством?

Вайолет помотала головой. Сама эта идея вселяла в нее ужас. Сразу всплывали многочисленные видеоблоггеры ютьюба с их тотальной модой на «здоровый образ жизни». Лиз одобрительно кивнула.

– Очень хорошо, а то Айрис у меня уже в печенках сидит с ее этими загонами по-поводу убеждений солнцеедов… – Лиз смешно передернула плечами, Вайолет искренне захихикала. Поверить в то, что кто-то заставил ее смеяться, а не плакать было сложно. От счастья она чуть не пустила слезу. Ей хотелось подружиться с Лиз, узнать ее получше. – Ах, и вот еще, – пройдя до двери, остановилась та, – лифтом когда будешь спускаться не пользуйся, он не работает. От номера поверни налево, в конце коридора будет лестница. Договорились? – тепло улыбнулась та, ожидая ответа. Вайолет утвердительно кивнула, решив не терзать себя вопросом, касательно того, как вообще Лиз поняла, что лифт не работает, учитывая то, что они вдвоем прекрасно использовали его по назначению минутой ранее.

Входная дверь с позолоченными ручками тихо прикрылась, Вайолет осталась в полном одиночестве. С картины над кроватью на нее глядели черные бусинки-глазки огромной птицы с цветными крыльями. В окружении людей Вайолет не чувствовала себя потерянной, но стоило лишь остаться одной, как чувство безысходности накрывало с головой, будто колючее холодное одеяло. Подавив приступ панической атаки простым выглядывание из окна, Вайолет заглянула в ванную, осмотрела черно-красную мелкую плитку стен, ополоснула лицо водой, воспользовавшись одним из двух скрипящих кранов раковины, сама не зная зачем пощупала полотенца, аккуратно пристроенные на краю ванной, и, дважды покрутившись посередине комнаты, с опаской взялась за плоскую аккуратную ручку двери.

***

Ступенька за ступенькой, она спускалась все ниже и ниже, слыша гулкое эхо от топота собственных ног. Толкнув матовую застекленную дверь с надписью «Лестницы» Вайолет оказалась на втором этаже лобби. Снизу продолжала доноситься одна и та же джазовая композиция. По ту сторону коридора катила тележку с бельем низенькая женщина в черно-белой униформе. Дотолкав тележку до двери, ведущей к прачечной, та приподняла край простыни со здоровенным бурым пятном, радостно улыбнувшись. Вайолет расширила глаза, испуганно поспешив ухватиться за перила и быстрее спуститься вниз, поскорее попасть в компанию приятных Лиз и Айрис.

Но место на ресепшене пустовало. Размеренно тикали часики с длинными стрелками над ячейками с ключами, что пристроились меж шести квадратных светильников. Почти три часа дня, на улице наверняка духота как в танке. Мысленно поблагодарив небеса за то, что ей досталась работа в кондиционированном отеле, а не на индийской плантации чая, Вайолет обогнула стойку, толкая дверцу с надписью «Только для персонала». Внутри была одна цельная комната, имевшая те самые две двери по бокам отсеков для ключей как выходы. Сразу возле входа – две длинные вешалки с крючками для верхней одежды, посередине несколько темно-фиолетовых диванчиков, по стенам тянулись комоды. Чайник и кофемашина на одном из них. С другой стороны – небольшой телевизор той же старой модели, что и в ее номере, и маленькое красное радио. На противоположной стене – дверь, скорее всего ведущая в подвальные помещения, и еще одна, возможно, скрывавшая за собой уборную. Комната пустовала. Вздохнув, Вайолет отступила, возвращаясь в вестибюль. Под стойкой регистрации нашлись две пачки сигарет «Camel», темно-коричневая кружка с недопитым чаем, пачка шариковых ручек и пачка бумаги, стопка белых чистых конвертов и большой калькулятор со стертыми шестеркой и тройкой. В одном из плоских ящиков валялись канцелярские принадлежности, вроде ножниц и клея, в другом – куча фирменных спичечных коробков с золотыми инициалами “H.C.” на черном картоне, несколько ключей неизвестного назначения, пара брелков и коробка презервативов. Вайолет поспешила закрыть этот ящик.

На столе располагался вставленный в рамку прайс-лист «Кортеза», черный глянцевый телефон с дисковым номеронабирателем, пепельница с пятью окурками и большая книга регистрации постояльцев. Вайолет показалась довольно важной эта информация, учитывая, что в скором будущем ей и самой предстоит записывать гостей отеля. Вначале шла фамилия, имя и отчество постояльца, затем дата заезда, способ оплаты, номер комнаты, дата выезда и количество дней проживания. Что было странно, так это пятьдесят третий номер, указанный в записи одного из постояльцев прошлого дня, хотя Вайолет прекрасно помнила, что поселила двух подруг именно в этот номер получасом ранее. Отодвинув от себя книгу, Вайолет плюхнулась на барный стул. Она еще успеет спросить об этом…

Тихая джазовая музыка так убаюкивающе лилась из динамиков, а лобби отеля так маняще пустовало, что Вайолет не стала бороться с соблазном прикорнуть на стойки регистрации и прилегла на сложенных руках прямо на поверхности стола, растворившись в приятной дремоте июльского буднего дня. Поверхность приятно пахла фруктовым средством для очистки мебели.

***

Ей снились аудитории. Неровные ряды черных столов и преподаватели, которых она так любила. Ей снилось, что они умирали. Жестоко, самым садистским способом. Люди, которые дарили ей радость и тепло, снились ей мертвыми…

***

От кошмаров просыпаться ужасно, но куда ужаснее осознать, что ты заснул на рабочем месте, а тебя поймали. Проведя ладошкой по шершавой обивке кресла Вайолет поняла, что кто-то перенес ее в комнату для персонала. С тяжелой головой девушка приподнялась, смахивая с лица запутавшиеся пряди волос.

– Проснулась? – выпустила струйку дыма Лиз, опуская помятую толстую книгу на стойку регистрации как только Вайолет выползла из комнаты. – Вся еда остыла, – толкнула та бежевый пакет рядом на поверхности.

– Сколько я спала? – щурилась девушка, подавив зевок.

– Часа три, – Лиз потушила сигарету. – Как спалось?

– Почему Вы не разбудили меня? – чувствуя себя виноватой, Вайолет придвинула отставленный к колонне барный стул, присаживаясь рядом. Лиз вскинула брови, отодвигая потрепанную книгу.

– Я что же, изверг? Прекрасно понимаю, что значит проторчать в пробке под палящим солнцем. Только прошу, в следующий раз если устанешь, ложись в комнате. Не уверена, что начальство будет счастливо, застав тебя спящей на рабочем месте.

Вайолет переплела пальцы, виновато потупив взгляд.

– Да, простите, я не должна была…

Лиз улыбнулась, с негромким хлопком опуская руку на стол.

– Все в порядке. Давай уже поедим, а то я проголодалась, – зашуршал картонный пакет. Вайолет удивленно уставилась на говорящую.

– Вы что же это, меня ждали все это время?

Лиз не ответила, мило улыбнувшись, продолжая вытаскивать пластиковые коробки на поверхность ресепшена.

***

– Так что, ты сбежала от родителей? – заложив ногу на ногу Лиз покачивала ступней. Тускло поблескивала прозрачная платформа туфель. Вайолет чуть не подавилась, издав смешок.

– Вовсе нет. Это летняя подработка, – сжимая остывший бурито утерлась тыльной стороной ладони та. Лиз понимающе кивнула.

– Школа или университет? – накалывала та пластиковой вилкой сдобренные соусом листья салата.

Вайолет сглотнула, подогнула под себя ногу и, пожевав губу, ответила.

– Второе.

Лиз прищурилась, на долю секунды перестав жевать. Намек ясен, тема не из приятных.

– Почему именно наш отель? – продолжила она. Прожевав Вайолет глотнула лимонада из пластиковой бутылочки.

– Мой отец – психиатр – недавно лечил родственника совладельца «Кортеза». Думаю, и без подробностей ясно, как я сюда попала.

Лиз вновь многозначительно закивала.

– Кстати говоря, мне нравятся твои оксфорды, – серьезно продолжила та, кивая на обувь девушки.

– Спасибо, – засветилась та, скомкав пустую бумажку в руках и отправив мусор в фирменный пакет закусочной.

– Знаешь, что я думаю, – отложив недоеденную миску салата, Лиз сняла ногу с ноги, – ты впишешься в этот отель.

Вайолет не успела ответить: в вестибюле появились постояльцы – на секунду из распахнутой входной двери донесся рев города, вновь смолкнув мгновением позже. Лиз молча сняла нужный ключ с полки и передала клиентам. Довольная парочка почапала к лифту мимо плафонов на длинных сияющих ножках. Пока Вайолет дивилась тому, как Лиз помнит в лицо всех постояльцев и выдает ключи по памяти, та вернулась к девушке.

– Ну что, показать тебе что ли как заполнять регистрационную книгу…

***

Первый «рабочий» день показался долгим и туманным, словно послеобеденная дремота. Время текло так плавно и размеренно, вроде бы ничего и не происходило, но в то же время создавалось ощущение бесконечного бурного потока событий. Вайолет внимательно слушала наставления Лиз, изредка вставляя какой-нибудь вопрос. Ей не хотелось показаться дурочкой, поэтому спрашивать нужно было лишь самое важное. Никаких дурацких и раздражающих уточнений, все только по делу.

Кроме вечерней парочки в лобби больше не появлялась ни одна живая душа. Даже Айрис как ветром сдуло. Вайолет лишь гадала, что такого могло занять женщину до самого вечера и связано ли это с той тридцать третьей комнатой…

***

– Письма раскладываешь по ячейкам в соответствии с номером комнаты, – продолжала наставления Лиз, указывая на полочки на стене. Вайолет коротко кивнула. – Первая цифра номера соответствует этажу. Можно заселять в любой на третьем, четвертом, пятом и шестом этажах, корме шестьдесят четвертого – в него мы никогда не заселяем, – Лиз коснулась нижней губы, осматривая квадратные ячейки и словно что-то вспоминая, – ах да, чуть не забыла, – она плавным движением руки провела в воздухе вдоль ключей с номерами на “семь”, – на седьмой этаж не заселяй никогда.

Вайолет зажевала губы, молча кивая в ответ. Покорно следовать тому, что говорят и не задавать лишних вопросов – вот ее тактика, которой она твердо решила следовать. Чем меньше она будет вопрошать и раздражать, тем более ценной будет в глазах завсегдатаев персонала. Так она думала, и судя по довольной еле заметной улыбке Лиз, Вайолет была абсолютно права.

***

Но ближе к ночи она все же решилась на один вопрос. Солнце как раз плыло к закату, и теплые персиковые лучи падали на ковер лобби со стеклянной крыши здания. Сияла позолота отделки и нержавеющая сталь перил и ножек плафонов. Постепенно отель погружался в ночной полумрак.

– Сегодня я видела прачку, – начала было Вайолет, полусидя на барном стуле, опираясь на локти, сложенные на стойке регистрации. Лиз, складывающая конверты писем, обратила внимание на говорящую, – там в тележке простыня лежала. Вся в крови или… не знаю, в чем-то красном в общем. Мне показалось, что кровь, – Вайолет неуютно поерзала на сидении, разворачиваясь к Лиз. – Неужели постояльцы такие грязнули, и той прачке приходится выводить столь ужасные пятна?

Лиз причмокнула, продолжив работу.

– Никогда не слышала о том, что по статистике наибольшее количество самоубийств приходится на гостиницы?

Вайолет расширила глаза, сползая на сидение. Лиз приподняла идеальную бровь, искоса поглядев на девушку.

– Да, милочка, вот она – американская мечта. Люди снимают номер, потому что с одной стороны не хотят быть потревоженными родственниками, а с другой желают лишь одного – чтобы мы, работники отеля, вовремя поднялись на этаж и остановили постояльца от «роковой ошибки».

Лиз усмехнулась, заметив, как бледнела девушка. Подняв конверт в руке, она направила уголок на Вайолет.

– Так что если тебе покажется, что тощий паренек с торчащим из-за ремня револьвером слишком уж спокоен, тихо пойди и выпей чаю.

Вайолет никак не могла понять, серьезно ли сейчас говорит Лиз или же просто переводит тему разговора. Но голос и взгляд явно не выглядели шутливо. Девушка облизнула пересохшие губы. Тонкие стрелки часов за спиной с едва уловимым тиканьем мчались вперед. Наступала ночь…

***

– А где те девушки из пятьдесят третьего? – зевнув, спросила Вайолет, помогая Лиз завязывать мусорный пакет, вытащенный из плетеного ведра под стойкой. – Они что же, весь день в номере просидели?

Лиз удивленно вскинула брови.

– А мне почем знать? Странные они все – эти северяне. Может, им показалось, что на улице слишком тепло, вот и решили подождать до следующего дня. Завтра, кстати, обещали менее жаркую погоду… – Лиз сжимала мусорный пакет пока Вайолет перевязывала его специальной завязкой. Веревочка упала, и девушка присела, доставая ее из-под стойки. Прозвенел звонок лифта.

– Дьявол, ну и намаялась я с этим чудовищем-

Вайолет разогнулась. К столу неуклюже подходила Айрис. Увидев девушку, та разинула рот, мигом замолкнув. Вайолет покосилась на Лиз. Ее же широко распахнутые глаза, говорящие что-то вроде «замолчи, не сейчас», мигом сменились на теплый взгляд. Она улыбнулась и потрясла пакетом, мол, давай закончим работу.

– Вайолет, – быстро начала Айрис своим приятным гостеприимным голосом, – как прошел вечер? Лиз тебя всему научила? Я видела, ты тут уснула на стойке…

– Да, я теперь собственный гостиничный бизнес открывать могу, – пошутила та, обвязывая мешок, слыша короткий смешок присутствующих.

– Завтра будний день, обычно по понедельникам заезжает больше всего постояльцев, – продолжила Айрис, обходя стойку, кладя на место ключ от тридцать третьего. – Иди, проспись хорошенько.

Вайолет выпрямилась, кусая губы.

– Я могу, да, воспользоваться кухней?

Лиз улыбнулась.

– Конечно, золотце. Не выбросишь по дороге мусор? – протягивала та черный пакет. – Служебная дверь напротив прачечной.

– С радостью, – Вайолет моментально приняла мусор, разворачиваясь на пятках. Стоило ей лишь подняться на пару ступенек вверх по одной из лестниц, как позади послышалось тихое перешептывание. Вайолет в смятении поспешила подняться наверх, игнорируя рождавшиеся идеи по-поводу вселенского заговора против нее самой.

***

Темный коридор с прачечной вывел к черному выходу. На асфальте вдоль серой стены высотки стояли в ряд набитые зеленые контейнеры с незакрывающимися пластиковыми крышками. Солнце почти село, и лучи едва проникали в узкий проулок меж двух строений. Вайолет закинула мешок в контейнер и, не особо медля, поспешила вернуться внутрь, чувствуя себя на улице даже более неуютно, чем в самом здании.

***

Кухня сверкала сталью. На больших столах для готовки расположились стопки белых тарелок разных размеров, у газовой плиты грудой были сложены всевозможные сияющие кастрюли, казалось, никогда и не использовавшиеся. Вайолет прошла по сияющей чистотой плитке пола – шаги эхом отдавались от стен – и распахнула белый холодильник. Описав взглядом внутренности агрегата, Вайолет тяжело вздохнула, надувая щеки.

***

– Вот и ужин, – Вайолет опустила серебряный круглый поднос перед двумя работницами отеля. В тихом лобби перестала играть джазовая мелодия, тускло горели многочисленные светильники.

Лиз опустила руку, которой подпирала подбородок, удивленно глядя на появившееся на стойке обилие столовых приборов. Айрис поправила очки, откладывая согнутый посередине кроссворд.

– Это нам? – воскликнула Айрис. Вайолет улыбнулась.

– Я подумала, что неплохо было бы готовить для вас, раз уж я здесь в помощниках, – девушка сняла с подноса тарелки с хашбраунами и помидорками черри. – Это все, что я нашла на кухне: картошка и помидоры. Правда, в холодильнике еще был кошачий паштет… – нахмурилась девушка, – … у вас тут разве кошка есть?

Лиз прыснула со смеху, Айрис улыбнулась.

– Нам еще никогда не готовили, – в умилении произнесла последняя, боясь притронуться к еде, словно та готова исчезнуть. Вайолет охнула.

– Ой, я правда не знаю, едите ли Вы такое, – обратилась та к Айрис, – просто Лиз рассказала мне о вегетарианстве, и я…

Женщина отмахнулась.

– Ты просто чудо! – воскликнула та. – Лиз, ставь чайник и доставай наш лучший пуэр.

Лиз с довольной улыбкой отлипла от стойки, исчезая в дверном проеме. Вайолет подтащила третий стул, устраиваясь с передней стороны стойки регистрации, разламывая исходящий паром картофельный хашбраун.

***

Мам, пап,

Отель чудесен! Работников не много, но все добры и отзывчивы. Сегодня я впервые вселила двух постояльцев, уговорила их остаться несмотря на то, что они хотели вернуть деньги! Представляете? Айрис – менеджер – показала мне все служебные и бытовые помещения. Очень приятная женщина. Лиз отвечает за бар (плотно замалевано) регистрацию гостей. Мне сказали, что буду помогать всем тут понемногу.

Вайолет пожевывала кончик синей ручки, обдумывая продолжение. Не может же она написать о том, что Лиз – трансвестит, правда же? Или о том, что ей самой придется работать в баре? Еще чего доброго начнут волноваться… и про отсутсвие поваров на пару с продуктами питания писать не стоит…

Кормят вкусно. Мне разрешили пользоваться кухней когда захочу (замалевано) сказали, что я буду питаться за счет отеля.

Вайолет развернулась за письменным столом, косясь на мебель в комнате. Части номера подсвечивались теплым тусклым светом многочисленных электроприборов. Птица на картине над кроватью продолжала поглядывать на девушку. Вайолет нервно вернулась к листу бумаги.

Номер чудесный. Много места, уютно. Кажется, я еще не успела вас поблагодарить за то, что вы устроили меня сюда. Так что вот, я исправляюсь. Очень вам благодарна.

Люблю,

Вайолет.

Девушка хмурилась, засовывая сложенный лист в конверт, взятый со стойки регистрации. В жизни она часто врала родителям. Иногда из вынужденных мер, иногда просто назло, потому что бесилась. Когда врешь слишком часто, правда начинает казаться нелепой, глупой, сомнительной. Вайолет не питала иллюзий по-поводу того, что и письма из отеля будут чем-то отличаться. Она лишь тешила себя оправданием, что делает это во благо родителей. Ведь ничего страшного, если она кое-где не будет договаривать, кое-где изменит событийный ряд, а кое-где приукрасит? Ни к чему расстраивать маму с папой…

В тот вечер, сидя в мягкой прохладной пижаме на малиновом пуфике, дожидаясь, пока высохнут влажные волосы, Вайолет и не подозревала, насколько лживыми будут последующие письма родителям. Она еще не знала, как много ей придется скрывать, не могла знать, как далеко заведет ее работа в отеле «Кортез».

Комментарий к Deck of luckies

Deck of luckies (ам. слэнг) – пачка сигарет

========== Balled up ==========

Плотные занавески слегка подрагивали под свежими потоками ночного летнего воздуха, наполненного ароматом сладкой патоки, цветов и остывающего асфальта. Во тьме тускло подсвечивался старый будильник на прикроватной тумбочке. Последняя четверка почти неслышно сменилась на пятерку. Два двадцать пять утра.

Номер наполнился медленной приглушенной новоорлеанской джазовой композицией. С каждой секундой звучание въедалось в сознание, словно бы постепенное заполнение шарика воздухом. Все больше и больше, пока наконец он не лопнет под давлением. Одеяло в хрустящем свежем пододеяльнике свалилось на пол. От прохлады и резкой музыки Вайолет очнулась, дернувшись на подушках. Не сразу удалось понять, откуда идет мелодия. Спросонья девушка нащупала кнопку включения настольного светильника – тусклый свет озарил пространство у постели – и пару раз хлопнула по крышке радио, подумав, что наступило утро, и пора вставать. Но никакой ответной реакции не последовало, а ведь домашний будильник от этого выключался моментально.

Вайолет щурилась, пребывая в полудреме. Бросив попытки выключить мелодию, девушка потянулась за упавшим одеялом. Окутывавшая комнату тьма словно давила, окружая невидимыми стенами. Мурашки пробежали по спине, стоило помещению наполниться детским смехом. Запахло сладостями. Вайолет вздрогнула, резко поднимая голову. В поле зрения при хилом освещении попала распахнутая дверь ее комнаты и очертания ребенка, простаивавшего на пороге. Как давно он здесь? Вайолет замерла, разинув рот. Не сон ведь это, ибо уж слишком материальным кажется все вокруг. Девушка быстро протерла глаза кулачками, вновь устремляя взгляд на дверь. Светловолосый малыш продолжал стоять на пороге, затем, как ни в чем не бывало, шагнул назад, исчезая во мраке коридора.

– Хей, – Вайолет выбежала следом, в спешке чуть не запутавшись в простынях и не грохнувшись на ковролин. Коридор едва освещался оранжевыми светильниками, крепившимися к стенам между каждыми двумя номерами, подсвечивая скорее потолок, чем полы. Ребенок добежал до поворота, остановившись лишь для того, чтобы оглянуться, дожидаясь девушку. Вайолет кинулась с места. – Постой! – вновь выкрикнула та, забыв, что в отеле есть и другие постояльцы, которые, вероятнее всего, в данную минуту спят. Снова прозвучал мелодичный отрывистый детский смех, Вайолет ухватилась за угол, выбегая в соседний холл. В одном крыле – белокурый мальчик, совсем рядом же, в другой стороне – светленькая девочка. Она неспешно протянула руку. Вайолет в смешанных чувствах сделала шаг вперед, в недоумении хмурясь. Позади, в длинном узком окне тускло играли на занавесках отблески луны. Чьи это вообще дети? – Кто вы? Из какого вы номера? – недоумевала девушка, подходя ближе. В полутьме ярко горел взгляд блондинки, не выражавший абсолютно ничего. Вообще никаких эмоций. Она лишь продолжала протягивать руку. Сильнее запахло мармеладными конфетками.

– Я покажу тебе свою комнату, – вдруг ответила та. Сонная, вырванная из сновидения, Вайолет с опаской подошла вплотную к ребенку, чувствуя позади чужое присутствие. Маленькие ручки медленно обхватили ее под локтем. Вайолет в панике обернулась: тот белокурый малыш, напоминавший ангелочка, касался ее холодными ладошками.

– И-из какого вы номера? Г-где ваши родители? – сбиваясь вопрошала Вайолет. Становилось не по себе от взгляда этих детей, словно они знали куда больше, чем она сама.

– Можно прямо здесь? – тихо спросил мальчик, выглядывая из-за нее на блондиночку.

– З-здесь что? – Вайолет и сама не понимала, почему стояла на месте, словно примерзшая к ковру холла, хотя могла вырваться, убежать, сделать хоть что-то. Ее вело и пошатывало на фоне никак не рассеивающейся дремоты. Из ее номера все еще доносилось звучание радио, перекрываемое биением собственного сердца. Внезапно чьи-то сильные руки схватили ее за талию, и острая боль от иглы пронзила предплечье. Вайолет разинула рот, проскулив от неприятного ощущения, цепляясь за незнакомца.

– Ш-ш-ш, – почти нараспев шептал мужской голос, – сейчас все пройдет. Это лишь сон.

Вайолет ухватилась за руку, что крепко сжимала ее тело. Ее вдруг как в ледяную воду окунули: все замедлилось, поплыло. Сил бороться не было, будто мышцы сковало льдом. Вайолет сползла вниз, на пол, к самому плинтусу.

– Кыш, уйдите! – словно эхом слышала та прокуренный женский голос. – Сказано было вам, нельзя ее трогать! – двигались тени, отбрасываемые на крашеные стены, и вновь звучал детский смех.

На последних секундах Вайолет обернулась, силясь разглядеть лицо нападавшего. В темноте с трудом удавалось выискать очертания, контуры лица. Все стиралось, сливалось со тьмой, словно старая черно-белая картина. И лишь благодаря уколу она сохранила самообладание, лишь благодаря чему-то, чем ее накачали, она не почувствовала всего того ужаса, который – она знала – должна была испытать при виде черт удерживающего ее человека.

– Кит, – болезненно, то ли утвердительно, то ли вопросительно шепнула та прежде, чем помимо своей воли провалиться в забвение. Продолжавший держать ее скривился, оборачиваясь.

– Она что, назвала меня-

– – я слышала, как она тебя назвала, – с отвращением оборвала его женщина. Велюровые черные туфли мягко ступили по ворсу цветного ковролина. – Что ты ей вколол вообще?

– То, что мне дала ваш менеджер, – с растущим раздражением процедил мужчина. – И почему я вообще должен этим заниматься? Почему я не могу забрать ее себе?

Блондинка небрежно стряхнула пепел с сигареты, присаживаясь возле отключившейся девушки, подбирая к бедрам полы своей меховой леопардовой шубки. В еле освещаемом коридоре блестели влажные подтеки поверх размазавшихся темных теней.

– Оливер разве не предупредил тебя? Эту девушку трогать категорически запрещается, – с улыбкой женщина подставила палец под нос Вайолет, проверяя, дышит ли та. Послышался шумный вздох, словно его обладатель сдерживал ярость.

– Мой дражайший двоюродный внучок, видимо, решил вообще не посвящать меня в свои дела.

Блондинка усмехнулась, различая горящие яростью темные глаза.

– В любом случае, это детки твоей женушки чуть не полакомились ею в коридоре. Так что хотя бы помоги дотащить ее до комнаты, – с этими словами она поднялась, бросила почти истлевшую сигарету на пол и, затушив окурок прорезиненной подошвой, приподняла тельце Вайолет за руки. – Мы не можем колоть ее каждую ночь, впредь пусть кто-нибудь следит за карапузами.

***

Будильник нещадно трезвонил с тумбочки, напоминая звук ножовки по металлу. Черные циферки показывали восемь утра. С головой, будто налитой свинцом, Вайолет присела на постели, свешивая босые ноги, едва касаясь пальцами ковра. Ночные блуждания еще не вспомнились, не просочились в памяти, точно пятно на ткани тряпки. Состояние походило на легкое похмелье, хотелось залечь обратно под одеяло и проспать до обеда, но связать с чем-либо это Вайолет не могла, не помня произошедшего.

Каким бы противным ни было настроение, с какой бы ноги Вайолет ни встала бы в этот день – все это неважно. Взрослая жизнь предполагает ответственность, разумный выбор, осмысление собственных поступков. Нельзя просто остаться дома и не пойти на занятия или повернуть обратно, не доехав пары остановок до места обучения. Прогуляй работу и тебя мигом вышвырнут как неисправный электроприбор. И как бы противна ни была эта правда, Вайолет пришлось взять себя в руки, встать с постели и направиться в ванную, игнорируя чертенка на плече, отчаянно призывавшего вернуться в кровать и подумать, а нужна ли вообще эта работа, вставать на которую будет нужно в такую рань каждый божий день.

***

Кожаные оксфорды ступали по ковролину холла, плавно развевался подол свободной миди юбки цвета смузи с редким мелким узором из белых птичек. Поправив заправленную под ремень оверсайзную серую майку с лейблом группы The Kinks Вайолет откинула волосы, гордо вышагивая по коридорам отеля – места, которое она твердо решила полюбить, даже если и сделала она это давно, с самых первых мгновений своего пребывания, даже если пока и не осознавала этого.

Дверь пятьдесят третьего была приоткрыта, внутри глухо работал пылесос. Рядом с номером стояла большая светлая бельевая корзина. Девушка заглянула внутрь комнаты, застыв на месте.