Текст книги "Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)"
Автор книги: Calime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Небрежно толкнув Филитэль на пол, так, что Финвэ показалось, как у его правнучки захрустели колени от удара об его деревянный настил, Белег, все еще сжимая рукоять небольшого, украшенного самоцветами кинжала, еще минуту назад принадлежавшего Филитэль, медленно приближался к бывшему Владыке нолдор.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, его родственница все еще сохраняла странную отрешенность. Когда командир стражи эльдар был всего в паре шагов, Финвэ смутно, будто находясь под действием чар Ирмо, увидел, как Филитэль резко вскочила на ноги и, со скоростью гадюки преодолев расстояние, разделявшее ее и Белега, постаралась вырвать у него из рук острое оружие. Среброволосый отреагировал мгновенно, резко обернулся и изо всех сил оттолкнул хрупкую нисс. Филитэль тихо заскулила, как лисенок, дрожащий перед злобной пастью охотничьего пса, и без сил упала на пол.
Цепкий взгляд Финвэ уловил, как Белег рефлекторно схватился за тыльную сторону ладони – из едва заметной царапины не пролилось ни единой капли крови. Это выглядело как жест отчаяния его несчастной родственницы – оцарапать противника, сделать последнее, что было в ее силах.
– Что за дрянь! – небрежно бросил Белег в сторону свернувшейся в клубок нолдиэ, а ее злорадный хриплый смех окончательно лишил Финвэ остатков самообладания.
Мысленно моля Валар о помощи, бывший Владыка застыл на месте. Если бы на кону была лишь его жизнь, он боролся бы до последнего. Но сейчас от его действий зависела безопасность маленькой бесстрашной родственницы, с которой он был еще едва знаком, но уже чувствовал ответственность за это хрупкое дитя.
Белег сделал всего один шаг, после чего пошатнулся и замотал головой, чтобы прийти в себя. Пытаясь справиться с наваждением, он словно в бреду, побрел, приближаясь к Финвэ. Вдруг у него подкосились колени и командир стражей, лишенный чувств, упал, как подкошенный на дощатый пол.
– Давно пора! – прошептала Филитэль.
Финвэ вмиг подбежал к ней и помог встать на ноги. Выхватив из рук находившегося без сознания Белега кинжал, бывший Владыка принялся перерезать веревку, крепко удерживающую тонкие руки Филитэль. Острое лезвие быстро справилось с задачей.
Растерев затекшие запястья, его правнучка презрительно фыркнула.
– Простите, что пришлось участвовать во всем этом. Я все спланировала заранее…
– О чем вы?! – ужаснулся нолдо.
С ликующей ухмылкой на лице Филитэль протянула ему руку, демонстрируя бриллиантовый перстень.
– Игла пропитана ядом, – объяснила дева, повернув по часовой стрелке один из блестящих камней так, что изящная виноградная лоза из мифрила превращалась в небольшой шип, – Достаточно легкой царапины, чтобы он начал действовать…
Ошеломленный ее словами, Финвэ оглянулся и вгляделся с бледное лицо Белега.
– Он… Он мертв?!
– Увы, – Филитэль с едва заметным вздохом покачала головой, – Яд не смертелен. Но наш достопочтенный командир стражи будет спать очень долго. Быть может, с неделю. За это время мы успеем не раз добраться до Тириона.
– Но почему ему приходилось вас преследовать?!
– Вскоре вы все узнаете.
Филитель огляделась по сторонам и побрела к двери, даже не посмотрев в сторону лежащего на полу Белега.
– Можете положить его на кресло, если хотите…
Финвэ как раз думал о том, что будет неправильно оставлять отравленного квендэ одного в пустеющем доме, затерянном посреди песчаных оврагов.
Высокий и крепкий на вид, Белег показался пугающе легким, когда Финвэ поднял его и устроил в положении полулежа в пестром кресле.
– Сладких снов! – хохотнула Филитэль, когда переступала порог крохотного белокаменного домика.
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Часть 5
Sindar Collo (кв.) – Серый Плащ (или же Серебряная Мантия). Прозвище Эльвэ. Позже слилось в единое слово – “Эльве Синголло”, а в синдарине трансформировалось в “Элу Тингол”
Enlaro (кв.) – от слов “en”– глаз и “lar”– ухо.
Solosimpi (кв.) – бухта “Солосимпи”. Названа в честь выживших в “Резне”, называемых самими тэлери “солосимпи”.
Вновь родичи продолжили свой путь по направлению на юго-восток Амана, к побережью. Филитэль тихо напевала веселую песнь и выглядела абсолютно умиротворенной, но теперь Финвэ с подозрением ловил каждое ее движение. Он уже убедился, что «Пташка» намного опаснее, чем казалась на первый взгляд. Кто знает, что можно ожидать от той, кто носит отравленный перстень, будто это детская забава?
– Мне не следует этого спрашивать… – начал Финвэ, поспевая скорым шагом за правнучкой, – Но вы и Белег Куталион… возлюбленные? – выдавил он, наконец, это слово.
Филитэль обернулась на него и посмотрела так, словно бывший Нолдаран был несмышленым младенцем, говорящим сущие глупости.
– Вас определенно слишком долго продержали в чертогах безвременья! – констатировала она.
– Хотите сказать – вы не испытываете к нему чувств? – возмущенно спросил ее родич.
Дева украдкой вздохнула и низко опустила голову.
– Могла бы испытывать, – проговорила она, словно преодолевая самое себя, – но мой долг перед народом не позволяет такой роскоши, как чувства. Командир пограничной стражи – наш противник.
– Насколько я успел узнать его, это добросердечный и умный квендэ, – заговорил в ответ Финвэ, – Он совсем не казался способным на жестокость, когда мы встретились в его укреплении всего несколько дней назад.
– Хватит о нем! – резким возгласом отозвалась Филитэль, – Встретились в его укреплении?!
– Да, меня обнаружил в лесу близ рубежей патруль двух его стражей… Шесть дней назад.
И Финвэ рассказал родственнице о том, как оказался пленником сначала на пограничной заставе Куталиона, а затем и в столице Нового Ласгалена, особо подчеркнув, что все это время Белег, несмотря на его статус пленного, был крайне любезен с ним и старался, как мог, скрасить для бывшего Нолдарана пребывание в фактической неволе.
– Ясно, – сдвинув черные стрелы бровей, произнесла Филитэль, отвернувшись от родича.
– Он и его квенди уже тогда искали вас в тех местах у границы? – Финвэ задавал этот вопрос без особой надежды получить ответ.
Его правнучка молчала, продолжая хмуриться.
– Хорошо, – вздохнул Финвэ, – Расскажите мне о Новом Ласгалене и его нынешнем правителе. Я видел Владыку Орофера. Кто он такой и откуда взялся?
– Оттуда, откуда и вы, из чертогов Нуруфантура, – повернувшись к нему, отвечала Филитэль, – Он из синдар. Сын Лорда Эльмо и благородной Лейтиан. Племянник Кириарана. Я слышала, в Смертных Землях он в начале Второй Эпохи основал свое королевство – Эрин Ласгален. Он правил среди тех северных лесов более трех тысячелетий, пока не пал в битве с Неназываемым Врагом перед началом Третьей Эпохи. Ему наследовал единственный сын, о котором мы, впрочем, знаем мало, – она задумалась.
– Вернувшись на Эа из чертогов, он захотел основать здесь, в Амане, подобие оставшихся в Эндоре владений, не так ли? – уточнил Финвэ.
– Именно так! – подтвердила Филитэль, – Орофер привлек в качестве подданных всех синдар, которые вернулись из палат Намо, а также тех, кто приплыл относительно недавно на кораблях.
– Синдар… – прошептал вдруг побледневший нолдо, – Синдар Колло…
– Что вы сказали? – переспросила дева.
– Серый Плащ… Серебряная Мантия… – бессвязно шептал Финвэ.
И так три народа квенди двинулись в путь на запад, к Великому Океану, положив начало не менее Великому Переселению.
Ингвэ вел народ миньяр. Первый народ, что пошел от Имина и Иминье и других двенадцать прародителей. Миньяр, ведомые старшим сыном Имина, спешили больше остальных, настолько желание поскорее добраться до благословенного края, где жили Стихии, завладело их помыслами. Они стремились быть ближе к Высшим Силам, желая их покровительства и защиты от опасностей мира, в котором им назначил жить Творец, а потому шли и шли, упрямо преодолевая все встречавшиеся на их пути препятствия.
По пятам за первым народом шел второй. То были татьяр, чьими прародителями являлись Атто и Татье и восемнадцать других квенди, проснувшихся близь вод озера Куивинен. От них были рождены все татьяр. Ведомые Финвэ, татьяр шли быстро, но из-за своей многочисленности по сравнению с первым народом, их движение все же было медленнее. Любившие леса и родной край, татьяр чувствовали себя в большей степени, нежели миньяр, связанными с родной землей, однако и они желали покровительства Великих Валар, о которых им поведал старший сын Атто.
За вторым народом неотступно следовал третий, звавшийся нельяр или лалдар. Веселые, смешливые, среброволосые нельяр, ведшие свой род от Энеля и его супруги Энелье, а еще от других двадцати четырех квенди, присоединившихся к ним и давших жизнь всем остальным нельяр, что родились от жен, эти квенди легко относились к жизни. С радостной беспечностью они приняли желание Стихий о том, чтобы все перворожденные народы переселились в Аман, и с не меньшей радостью тронулись они в долгий путь к берегам океана, отделявшего Благословенную Землю от той, что дала им жизнь. Этот народ был самым многочисленным из трех. Нельяр было так много, что для того, чтобы перемещаться, им требовалось в два раза больше времени, нежели миньяр или татьяр.
Финвэ вел своих квенди. Он помнил путь, проделанный в компании Эльвэ, когда Оромэ вел троих в Аман для первого знакомства со Стихиями и принадлежавшей им западной землей, которой предстояло сделаться для всех них новым гостеприимным домом.
В путешествии Вала Оромэ рассказывал им о красотах Амана и его изобилии, обещая, что, придя туда, три народа ни в чем не будут знать нужды, и во всем смогут рассчитывать на помощь Валар. Упоминал Алдарон и о страшной опасности, которая грозила всем им в том случае, если бы они пожелали остаться в родных местах. Эта невидимая опасность являлась то в виде громыхавших над кронами деревьев и крышами домов громовых раскатов, то в виде страшных, ослепляющих вспышек молний, раскалывающих напополам сумеречное небо, то в виде кроваво-алых всполохов извергающихся огромных вулканов далеко на севере, окрашивавших в цвет крови горизонт и выбрасывавших высоко в небо облака черно-серого пепла.
Опасность была близко. Финвэ чувствовал ее своей феа. Неизвестная злая сила следила за ними, медленно двигающимися к желанной цели. И вождь татьяр твердо знал, что цель этой темной силы в одном – уничтожить их всех до единого, поправ тем самым волю сотворившего квенди Единого Отца. Чувство следовавшей по пятам опасности, скрывавшей до поры свою темную, пугающую личину, в купе с ответственностью за жизнь и благополучие всех татьяр, подстегивали Финвэ, давая все новые и новые силы, чтобы вести народ, чтобы идти вперед и служить не только проводником, но и завоевать безграничное уважение своих квенди, став постепенно, по мере того, как они продвигались через лесные чащобы и бескрайние степи на запад, признанным лидером и вождем второго народа.
В один из дней, когда Финвэ позволил себе краткий отдых после многих часов ходьбы, к нему в шатер вошла мать. Она с самого начала великого похода не упускала случая, чтобы напомнить старшему сыну о том, что пришло и для него время сделаться отцом, продолжить род, умножив тем самым число перворожденных. На все ее увещевания Финвэ кивал головой, соглашался, говорил, что подумает, что уже выбирает себе невесту, но сердце его пока не бьется в унисон с сердцем какой-либо девы.
– Вам с отцом было проще… – улыбаясь, отшучивался вождь татьяр, – Он пробудился, а ты рядом лежишь, спишь еще. Вот и я так хочу! Проснуться, а рядом спит единственная близкая душа, единственная любовь.
Татье снисходительно улыбалась в ответ.
– У Тульвэ сестра, что лишь немногим вас с ним младше. Видел ее?
Финвэ отрицательно покачал головой.
– Волосы черны как ночь, кожа сияет, как драгоценный розовый опал, губы как цветок степного мака красны, ростом почти с тебя и статью вышла, что любая дева позавидует.
– Хорошо, – тоже заулыбался старший сын, – я понял тебя. Я пойду к Тульвэ и взгляну на его младшую сестру, обещаю.
Выполняя данное матери обещание, Финвэ, лишь та ушла, нехотя отправился в шатер, где расположилась семья его приятеля по учебе. Ему всегда казалось, что он обладал бесчувственным, холодным сердцем. Оно словно бы спало, не допуская в себя ни одну из черноволосых, сероглазых нисси, что давно уже смотрели на вождя нолдор с нескрываемым восхищением.
То же происходило и когда Финвэ случалось отправиться в гости к Ингвэ и его семье. Гости и домочадцы вождя миньяр также не пытались скрыть симпатии к лидеру второго народа.
Придя, когда уже совсем стемнело, в шатер, где жил приятель, Финвэ помедлил у входа, прокашлялся и, отодвинув полог, решительно вошел в едва освещенную одним тусклым переносным светильником просторную круглую комнату. Выпрямившись во весь рост, он осмотрелся и понял, что в комнате никого нет. Вся многочисленная семья Тульвэ, как и он сам, гостила у кого-то в шатре в этот час, проводя время за разговорами, общей трапезой и игрой в «три камешка».
Он уже развернулся, облегченно вздохнув, как услышал позади себя шорох подушек и покрывал.
– Кто здесь? – послышался встревоженный голос.
Финвэ обернулся и увидел, что в глубине шатра смиренно сидела облаченная в простые темно-серые одежды стройная, миниатюрная фигура, чьи волнистые серебряные волосы рассыпались по плечам.
– Это я, Финвэ, – отвечал он, вглядываясь пристальнее в фигуру, – Я пришел навестить Тульвэ.
– Прошу простить меня, господин, – низко склонив голову, зашептала фигура с серебряными волосами, – Я не сразу вас узнала… Господин Тульвэ с домочадцами ушел в гости к господину Хиссимэ и его семье в их шатер. И я пришла сюда, чтобы отдохнуть немного…
Она покорно кивала головой, словно отвешивая легкие поклоны. На долю мгновения Финвэ почудилось, будто перед ним сидит, не смея поднять на него глаз, его дорогой, прекрасный Эльвэ. Больше всего на свете вождю татьяр захотелось, чтобы это был он. Его серебряная звезда, склонившаяся в смиренном обожании и в покорном ожидании его ласки.
При мысли об этой ласке, ноги тут же ослабли, а внутри, в области сердца, вдруг ожгло зажегшимся в нем ярким факелом. Сам не зная, что делает, Финвэ приблизился к ней и протянул руку к подбородку, приподнимая лицо, заставляя взглянуть себе в глаза…
– Ты, словно серебряный звон колокольчика… – прошептал вождь татьяр, вглядываясь в ее черты.
Перед собой он увидел юную деву, чьи огромные светлые глаза тут же, едва их взгляды встретились, изменили цвет на ярко-голубой. Волосы нисс были серебряными, слегка отливая в полутьме серым. Кожа девы казалась белее снега, а брови и ресницы были чернее ночной черноты. Она заворожено глядела на него, не мигая и не смея отвести взора от его лица.
Забыв обо всем на свете, Финвэ опустился на колени перед ней, протянул руки, взяв в ладони бледное лицо, и потянулся, прикрывая глаза, к ее приоткрытым губам, приникая к ним полураскрытым ртом.
Внутри него, он чувствовал, разгоралось все ярче, все жарче, знакомое пламя – предвкушение наслаждения. Их поцелуй длился и длился, и Финвэ не был в силах оторваться от ее нежного, влажного и такого чувственного рта. Хотелось, напротив, целую Вечность провести, целуя и обнимая это удивительное кроткое создание.
Ее покорность и несмелая, неумелая ответная ласка, в которой, тем не менее, чувствовалось то же желание, что овладело им самим, разжигала его, словно молнии сухой валежник во время грозы.
Сорвав с себя теплый шерстяной плащ, Финвэ тут же укутал им деву и, не раздумывая ни мгновения, поднял ее легкое как пушинка тело на руки. В ответ она приглушенно вскрикнула, съежившись, кутаясь в плащ и прижимаясь к горевшему немилосердным пламенем телу его владельца.
Выйдя из шатра Тульвэ с ней на руках, вождь татьяр воровато оглянулся по сторонам, зорко всматриваясь в слабо освещенный несколькими факелами, спящий лагерь, раскинувшийся вокруг, и направился к находившемуся неподалеку шатру с белевшим на заостренном куполе знаменем, где расположился он сам.
Среброволосая дева притихла, сжавшись, прильнув к его груди, будто чувствуя надежность сильных рук Финвэ, крепко державших столь драгоценную ношу. Эту ношу он ощущал своей: она вздрагивала, мелко дрожа, оглаживая теплыми ладонями его шею, и Финвэ в нетерпении убыстрял шаг, то и дело, прижимаясь подбородком к мерцавшим в свете звезд серебряным волосам на ее макушке.
– Все хорошо? Вы что-то притихли… – обеспокоилась Филитэль.
– Да, да, – Финвэ старался не отставать от резвой родственницы, – Просто задумался о своем…
– Лучше расскажите, на что похожи чертоги ожидания и чем вы занимались там в течение трех эпох? – стараясь отвлечь прадеда от навязчивых воспоминаний, спросила его провожатая.
– Ждал… – задумчиво ответил он.
– Ха-ха, это не ответ, дорогой Владыка! – засмеялась Филитэль, – Но в любом случае, сейчас ваша жизнь должна казаться вам гораздо более насыщенной по сравнению со скукой, царящей у Намо! – воскликнула она, вдруг бросившись вприпрыжку.
– За это я могу ручаться, – тихо произнес Финвэ, наблюдая за ней, беззаботно бегущей впереди него, словно не она всего несколько часов назад подвергалась смертельной опасности.
Тогда бывший Нолдаран спросил себя вновь, вправду ли эта полу-лиса, полу-птичка – его родственница, внучка Фаниэль? Возможно ли, что он встретил ее, пытаясь освободиться из плена эльдар и добраться до желанной своей столицы?
Пока Финвэ размышлял, разум его услужливо воскрешал перед его мысленным взором все новые воспоминания, возвращавшие его в те времена, когда их с Индис средняя дочь была совсем юной. Тихая и кроткая, как кролик, вечно витавшая в облаках, Фаниэль была полной противоположностью сосредоточенной и всегда серьезной Финдис, равно как и непоседливой, оживленной и вечно хохотавшей Иримэ. «Как же Валар смогли наградить внучку мечтательной Фаниэль столь жестким характером?» – подумал бывший Владыка нолдор.
Тем временем, его провожатая остановилась, ожидая, пока он приблизится. Финвэ взглянул в лицо родственнице. Она хмурила черные брови, словно как раз в этот момент обдумывала что-то очень важное.
Он поравнялся с Филитэль и родичи продолжили путь, шагая рядом. Теперь «Пташка» виделась ему потерянной в собственных мыслях. Лишь врожденная ловкость и чутье, присущее всем квенди, помогало ей не спотыкаться о попадавшиеся на пути камни.
Ближе к вечеру, поужинав пойманным степным кроликом, они обустроили небольшую стоянку.
– Стоит только обогнуть пару оврагов и пред нами предстанет Альквалонде, – устремив задумчивый взор куда-то вдаль, на простиравшуюся впереди местность, сказала Филитэль, – Надеюсь, вы не рассчитываете, что нас там встретят радушно?..
Услышав ее вопрос, Финвэ едва заметно покачал головой. Разумеется, он наделся, что его скитания вот-вот подойдут к концу. Правитель Лебединой Гавани, Король-мореход, родной брат его лучшего друга, Эльвэ по прозвищу Серебряная Мантия, тут же узнал бы его, стоит им лишь встретиться. Как только все убедятся в том, что он не самозванец, можно будет сперва навестить Арьо, его младшего сына, и дорогих внуков, живущих в Альквалонде, а затем, никем не удерживаемый, отправиться в Тирион.
– Тэлери совсем не будут в восторге, увидев в своей столице кого-то из нолдор, – промурлыкала Филитэль, – Вам необходимо выждать немного, пока я не встречусь с кем-нибудь из Третьего Дома и не расскажу о вас, – она хитро прищурилась.
– А как же вы? К вам стражи Альквалонде будут благосклоннее?
– Не думаю, – ухмыльнулась Филитэль, – Но я умею быть незаметной…
Вновь обретенное роа все еще нуждалось в более частом отдыхе, но Финвэ не допускал даже мысли о том, чтобы просить правнучку задержаться в их импровизированном лагере хотя бы на минуту больше, чем она этого хотела.
Пока Финвэ тушил костер и избавлялся от следов их с родственницей пребывания, Филитэль исчезла. Едва он окончил свою работу и собрал их вещи, она вновь оказалась рядом. Тихо подкравшись к нему сзади, Филитэль, едва касаясь плеча Финвэ, спросила:
– Сейчас я похожа на тэлерэ?
Бывший Владыка нолдор не без удивления рассматривал новую одежду своей правнучки. Простое, но не лишенное изящества платье из белоснежного шелка на грациозной фигуре делало ее похожей на полярную лисицу. Светлые, блестевшие серебром, волосы были убраны в сложную прическу из мелких переплетенных меж собой кос.
– Ваши волосы?! – изумился Финвэ.
– Не совсем мои, – рассмеялась нолдиэ, – Но об этом позже.
***
Всего через час они уже любовались ярко освещенными стенами белого города, казавшимися продолжением скал у морского побережья. В ночи Альквалонде сиял тысячами огней, подобно звездному своду Варды над ним. Финвэ доводилось всего несколько раз побывать в этом приморском оплоте тэлери, напоминавшем гордого белоснежного лебедя, но на этот раз он не узнал бы Альквалонде, не знай он наверняка, что именно в этот город его привела судьба.
Столица Ольвэ, по сравнению с той, которую он помнил, была больше в разы. Сотни сияющих в свете Исиль, ярко освещенных по всей высоте, огромных размеров белокаменных башен возвышались, подпирая своими шпилями небеса, над тихими узкими улочками старого города, где располагались аккуратные небольшие домики простых горожан. Освещенные сотнями фонарей, набережные были переполнены беззаботно прогуливавшимися квенди, наслаждавшимися прохладой осенней ночи в приморском городе. Чуть ближе к окраинам Лебединой Гавани располагались каменные причалы, у которых на безупречной водной глади покоились суда военного флота тэлери. На отдельных причалах для гражданских кораблей, располагались небольшие рыбацкие лодочки, и громадных размеров парусные суда-лебеди высокородных господ, приближенных Кириарана.
– Впечатляет, не правда ли?
Финвэ лишь кивнул в ответ на тихий вопрос правнучки. Ему было странно видеть Филитэль в этом новом образе хрупкой на вид, изящной девы из тэлери.
По узкой тропинке, ведущей из песчаных, испещренных оврагами, просторов к городским стенам, родичи сравнительно быстро подошли к благоухающим зарослям кипариса и невысоких вечнозеленых кустарников, которые росли на протяжении всей сухопутной окраины Альквалонде, опоясывая его, подобно драгоценному поясу.
– Как же мы попадем в город? – вслух спросил Финвэ, – Эти стены почти так же высоки, как древние пихты Ост-Эйниор…
– Я знаю тайный путь, – улыбнулась Филитэль, – Но для начала мы подкрепим силы ягодами! – воодушевилась его правнучка, – Здесь растут те, что особенно вкусны…
Сладкие кроваво-алые плоды барбариса показались Финвэ самым вкусным, что он пробовал в своей жизни, по крайней мере, после того, как покинул чертоги ожидания. Они с Филитэль наблюдали за большими ярко-желтыми мотыльками, которые беспечно порхали с одного куста ночной лилии на другой. На изящной ветви земляничника, покрытой красноватой корой, дремала пушистая соня, светло-серебристый мех ее переливался в лунном свете.
– Давно не баловала себя такими яствами! – хохотнула Филитэль, совсем по-детски набивая щеки ягодами барбариса. – Хотите? – она со смущенной улыбкой протянула Финвэ маленькую ладонь, полную соблазнительных на вид, ароматных, казавшихся темно-красными в ночной тьме, ягод.
Благодарно кивнув, Финвэ принял угощение из рук родственницы. Положив в рот одну ягоду, он стремился почувствовать полнее ее сладкий, с оттенком горечи, вкус, подняв вверх голову и любуясь сиянием творений Варды. Яркие зеленовато-белые огоньки на темно-синем полотне неба мерцали и напоминали светлячков. Бывший Владыка нолдор ощутил себя окруженным, завороженным темнотой осенней ночи. Через несколько мгновений непрерывного созерцания темного неба, ему и впрямь почудилось, что кроме тьмы его не окружает ничего…
***
Словно от удара Финвэ пришел в себя, тут же резко вскочив на ноги, и осматриваясь по сторонам. Он совершенно не мог понять, где находится.
Окружавшая его обстановка напоминала то ли темницу, то ли подобие склепа. От резкого движения перед глазами все кружилось, и Финвэ рухнул, упав на мягкую, застеленную сатиновыми простынями, удобную лежанку. Понадобилось не меньше четверти часа, чтобы немного отдышаться и сориентироваться.
В какой-то момент бывшему Нолдарану показалось, что его голова вот-вот взорвется от тысяч роившихся в ней мыслей. Обхватив голову руками, Финвэ сел на своем ложе, выпрямившись и попытался привести в порядок отказывавшийся служить ему разум.
«Как и почему я оказался здесь?! Где Филитэль?! Грозит ли ей сейчас опасность? Она ли явилась причиной того, что я оказался в этом склепе?» – все эти вопросы разрывали на части кипящий разум. Однако главным, нуждавшимся в том, чтобы быть проясненном скорее прочих, был вопрос – «Где я?!»
Бывший Владыка нолдор перевел дух, растирая виски. Постепенно острота зрения начала возвращаться даже в полутьме. Финвэ сидел на небольшой лежанке в маленькой комнате с всего лишь с одним крошечным окном слева. Окно было плотно зашторено. Даже несмотря на эту плотную ткань, можно было заметить, что в оконный проем была вделана искусно выкованная решетка, напоминавшая причудливо переплетенные ветви плюща. Массивный дубовый стол, стоявший перед ложем, был завален какими-то бумагами, рисунками и чертежами. Цвет стен в темноте было непросто различить, но скорее всего они были светло-серыми с нанесенными на них темно-синей красной стилизованными орнаментами, изображавшими морские волны. На холодном каменном полу распластался недорогой, но добротно сотканный ковер.
«Филитэль!» – вновь пронеслось в голове у Финвэ, и он молнией устремился к обнаружившейся справа двери, которая, как он и предполагал, оказалась запертой.
От досады и бурлящего в крови негодования вперемешку с полным отсутствием идеи о том, где он и что теперь делать, Финвэ со всего размаху ударил кулаком в деревянную дверь.
«Неужели снова плен?!» – от этой мысли по спине побежали мурашки. Мысленно попросив у Валар помощи, Финвэ устало упал на лежанку. Ноги гудели, в роа чувствовалось странное изнеможение, в ушах шумело. В пору было дать волю навалившемуся на него оцепенению в смеси в отрешенностью, и избранник Валар блуждал потерянным взором по обстановке своей темницы.
Вдруг его взгляд поймал странный блеск среди вороха исписанных пергаментов, в беспорядке лежавших на столе вперемешку с фолиантами и рисунками. Оттуда, откуда он смотрел, казалось, что свет от небольших размеров огненного шара пытается пробиться сквозь многие слои бумаги. Финвэ поднялся на ноги и не колеблясь протянул руку к источнику свечения, замерев пред ним в восторге, широко распахнув ярко-синие глаза.
– Палантир! – вслух произнес он, – Видящий камень…
Бывший Владыка народа нолдор, несмотря ни на что, всегда ценил крайне высоко многочисленные таланты своего первенца, но в этот миг его как никогда прежде переполняло чувство гордости за Феанаро. В его распоряжении был палантир, а это значило, что он мог увидеть то, происходило в уголке Арды, где находился другой такой Видящий Камень, и даже говорить с тем, кто, подобно ему сейчас, стоял, склонившись над палантиром, приложив ладони к его идеально гладкой, блестящей и переливавшейся неземным светом поверхности.
Затаив дыхание, Финвэ всматривался в темно-фиолетовую глубину созданного старшим из его детей шара, держа его обеими руками. Первым, что он различил, после того, как золотистая дымка рассеялась, были высокие, увенчанные разноцветными, выложенными мозаикой, куполами башни Тириона, освещаемые ярким светом Анара. Главный город нолдор Амана, его оплот и основанная им столица второго народа предстал во всей красе перед ненасытным взором своего бывшего Владыки. Беломраморная набережная Туны, протекавшей через самый центр, выложенные красным полированным гранитом дорожки поражающих буйством осенних красок садов и парков, холмы, с красовавшимися на их вершинах святилищами Валар-покровителей города – все это видел Финвэ и сердце его обмирало, а феа готова была вырваться из тела, устремившись туда, на залитую светом центральную площадь, где располагались его чертоги – огромный, многоуровневый дворцовый комплекс, вмещавший в себя многочисленные одноэтажные хозяйственные постройки, галереи, просторные приемные покои, огромные пиршественные залы со сводчатыми потолками и рядами массивных колонн, украшенные искусно вырезанными из мрамора статуями, висячие сады и парки, разбитые на большой высоте, благоухавшие весной ароматами цветущей вишни и яблонь, а осенью услаждавшие взор яркими красками поздних цветов и окрашивавшимися во все оттенки зеленого, желтого и красного листьев, все это было там и по сей день. Не в силах оторвать взора от прекрасных видов Тириона, бывший Нолдаран заметил на одной из террас показавшуюся знакомой фигуру, прогуливавшуюся у края, легко касаясь перил и кутаясь в теплый светло-голубой плащ от дувшего на высоте прохладного ветра.
И снова воспоминание об их с Индис и общими детьми жизни во дворце столицы всколыхнулось, болью отдаваясь в учащенно забившемся сердце Финвэ.
«Сейчас не время тосковать о женах!» – тут же возмутился он собственным мыслям. – «Я должен узнать, где я и что произошло с Филитэль!»
В этот момент деревянная дверь на противоположенном конце небольшой комнаты заскрипела и отворилась. Финвэ резко оглянулся, не успев выпустить из рук палантир, который засветился голубовато-синим, словно приветствуя вошедшего.
– Приветствую в моих скромных чертогах, Нолдаран, – произнес грудным голосом вошедший высокий, как и он сам, широкоплечий нолдо, – Надеюсь, небольшая хитрость Филитэль и моего кольца позволила тебе хорошенько отдохнуть после долгой дороги, – и он от души рассмеялся.
Ошеломленный этим внезапным появлением, Финвэ отпустил палантир, повернувшись спиной к столу, на котором он лежал, а лицом к нежданному собеседнику.
– Я вижу, ты уже вполне освоился с моим Видящим Камнем, – снисходительно ухмыльнулся неизвестный нолдо, – Могу представить, как не терпится тебе снова оказаться в кругу родни… – он закатил глаза с гримасой притворного сопереживания.
– Кто вы такой?! – сжимая кулаки, грозно спросил Финвэ.
Незнакомец назвал имя Филитэль, и это давало повод думать, что именно благодаря «Пташке» он очутился снова в неволе, а потому бывший Владыка нолдор счел излишним интересоваться ее самочувствием и местонахождением.
Только сейчас Финвэ понял, когда именно ошибся, позволив «родственнице» прикоснуться к своей ладони острием пропитанного усыпляющим зельем шипа на бриллиантовом перстне при передаче барбарисовых ягод.
Стоящий перед ним нолдо обладал жесткими, но правильными чертами, был статен, могуч и высок ростом, как и многие из истинных татьяр. Он был одет в темно-синий укороченный камзол с золотыми украшениями на галунах и высоком вороте, имел длинные черные, прямые волосы. Голову неизвестного собеседника украшал тонкий серебряный обруч с единственным сапфиром посреди белого лба. Поверх камзола, выступая скорее в качестве украшения не лишенного тщеславия посетителя, нежели согревая его, лежал, застегнутый на золотую фибулу, плащ плотного атласа с вышитыми серебром по его краю мелкими звездами.
