Текст книги "Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)"
Автор книги: Calime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Он надел самую простую одежду, взял с собой подаренный ему отцом кинжал и ушел, усыпив меня с помощью чар, – говорила Энелье, когда они пошли осматривать шатер Эльвэ, – Ты, вождь, всегда был его другом и советчиком, которому он верил, как себе. Ты знаешь его лучше, чем мы, его семья. Скажи же, где мне искать моего старшего сына? Где Эльвэ? – вопрошала прародительница нельяр, устремив застилаемый пеленой слез взор на покинутое отпрыском ложе.
Финвэ тоже смотрел на лежанку, на которой спал его друг, и воспоминания о проведенных наедине с Эльвэ мгновениях вновь и вновь яркими образами мелькали перед его мысленным взором. Он чувствовал, что друг его добровольно, а не по принуждению неизвестной злой силы, покинул шатер. Однако это не означало, что уйдя в неизвестном направлении в лесную чащу, блуждающий в одиночестве Эльвэ не мог стать ее жертвой, как ими стали шестеро татьяр.
Чтобы не нагнетать страхов на и без того испуганных и подавленных соплеменников друга, Финвэ ни словом не обмолвился о случившейся в стане его народа беде. Он решил, что отправится немедля искать Эльвэ и хотел пойти в лес один.
«Я найду его, чего бы мне это ни стоило!» – решил он.
Блуждая, уходя все дальше от стоянки третьего народа, Финвэ внимательно осматривал каждое дерево, каждый куст и каждый встречавшийся овраг. Он чутко прислушивался к доносившимся из чащи шорохам.
По мере того, как он продвигался все глубже, отдаляясь от лагеря нельяр, Финвэ перестал различать звуки, что были слышны оттуда. Теперь остались только голоса леса: редкие вскрики птиц, скрип ветвей, шелест травы, звон капель росы, скатывавшихся с листьев и падавших в холодные воды ручьев.
В этом лесу царили вечные сумерки. В часы света Серебряного Древа они становились чуть светлее, когда же наступал час мягкого золотого свечения Лаурелина, эти сумерки сгущались, а небольшие участки небесного свода, видные сквозь непроглядную толщу древесных ветвей, приобретали желтоватый оттенок.
Долго, очень долго он шел, продираясь сквозь чащу. Финвэ начало казаться, что он сам окончательно заблудился, потерялся в этом зачарованном, ревностно хранящем свои тайны, лесу. Отчаяние мало по малу стало одолевать его дух.
«Зачем ты ушел от меня, мой серебряный цветок?» – звал он в осанве друга, – «Почему не дождался моего возвращения? Откликнись, мой ненаглядный, моя серебряная звезда! Приди ко мне, Эльвэ, и клянусь Валар, мы будем неразлучны! Мой дух навеки связан с твоим, как бы далеко ты не убежал. Прошу, отзовись! Откликнись мне, Эльвэ!»
Так он шел, ни на миг не переставая звать лалдо в осанве, продолжая надеяться, что тот смилостивится над ним и откликнется на его призыв. Но никто не откликался, словно бы между ним и прекрасным вождем третьего народа сам лес, с его массивными платанами и раскидистыми кленами, воздвиг невидимую преграду, завесу, не позволявшую его отчаянному зову доходить до слуха Эльвэ.
Окончательно убедившись в том, что безвозвратно заблудился, Финвэ опустился на бревно, в которое превратился со временем поваленный ствол некогда крепкого платана, и в последний раз, со слезами страха и отчаяния на глазах мысленно позвал Эльвэ.
«Приди ко мне!» – звал он, – «Приди, не оставляй меня одного, Серебряный Плащ… Знай, мое сердце лишь тебя признает своим господином, тебя одного оно впустило в свои чертоги и двери его навеки закрылись. Ты остался замурован внутри, бесконечно любим. Прости меня, Эльвэ…» – шептал вождь татьяр в сгущавшуюся вокруг кромешную темноту. Горькие, обжигающие щеки слезы в любой миг готовы были пролиться из глаз Финвэ.
Постепенно, по мере того, как отчаяние и горечь от невозвратной потери друга овладевали его душой, страх за себя улетучился, остался только страх за несчастного лалдо, который тоже сейчас был в лесу один… Один ли?
Не успел сидевший недвижно с низко склоненной головой Финвэ так подумать, как в голове будто зашуршали с невероятной быстротой крылья маленькой пташки, а вокруг него заблестели, закапали с ветвей золотистые отблески, похожие на капли застывшего янтаря или дикого меда.
Подняв в беспокойстве голову, вождь татьяр оглядывался вокруг, приложив руку к отчаянно колотившемуся в груди сердцу, не смея дышать.
«Слишком поздно рыдать!» – отчетливо прозвенел над самым ухом торжественный, сильный женский голос.
Финвэ вскочил от неожиданности и взглянул вверх, на причудливую густую сеть из черных древесных ветвей, скрывавшую темное, с золотистым оттенком, небо.
– Кто здесь?!
Только едва различимый чуткому уху квенди шелест частых взмахов крыльев где-то у самых верхних ветвей, да падающие с неба золотые капли.
– Я пришла из садов Ирмо от Эстэ, услышав воззвания квенди о помощи, – продолжала невидимая глазу дева, – И моя миссия – оберегать и защищать тех, кто останется навсегда в этом лесу. А твоя, вождь второго народа, в том, чтобы продолжать вести татьяр на запад, к Великому Океану. Следуй твоему предназначению, забудь обо всем, кроме него, и стань для твоих квенди настоящим вождем и владыкой!
– Покажись! – Финвэ широко раскрыл глаза и непрестанно оглядывался, кружа на месте, рискуя свалиться наземь, зацепившись одеждой за торчащую ветку или древесный корень.
– Забудь об Эльвэ, вожде нельяр! Не ищи его! – раздалось громогласно откуда-то сверху, – Его судьба отныне отделена навечно от твоей. Не тревожься о нем. Серебряный Плащ обретет все самое прекрасное, чего заслуживает, и получит все, чего пожелает. Иди на Запад, Финвэ! Веди народ в Благословенный край! И да будет твой путь осиян звездным светом!
– Нет! Я не оставлю его! – вождь татьяр заметался, не зная, куда бежать, куда спрятаться от всепроникающего голоса и сопровождавшего его назойливого шороха птичьего оперения.
– Не упрямься! Он под моей защитой! – вещала дева.
В ее голосе сквозили нотки гордости, ощущения собственного превосходства.
– Кто ты?! – в отчаянии зажмурившись от разъедавшей внутренности жгучей боли, порожденной ее словами, закричал Финвэ.
– Я – соловьиная песнь, что оглашает лес в сердце сумерек, – услышал он в ответ, – Мне подвластны птицы, меня слушаются куницы и ласки, деревья заворожено внимают моему голосу, когда я пою Заклинательную Песнь, – она на миг замолкла, – Сейчас я буду петь, и тебе станет легче, вождь татьяр. Следуй за моей пташкой, она выведет тебя к твоему лагерю, – и она запела.
Лес наполнился звуками чистого, звонкого, раскатистого голоса, эхом отдававшегося от каждого дерева, из всех уголков необъятного леса. Она пела что-то печальное, но в то же время, торжественное на языке Стихий, который Финвэ тогда плохо знал. И все же, услышав ее песнь, он ощутил облегчение от своей боли, хоть отчаяние навсегда наложило отпечаток на его мысли и запечатлелось на дне ярко-синих глаз будущего Нолдарана.
Маленькая золотисто-серая пташка, похожая на соловья, трепетала крыльями рядом с его плечом. Вождь взглянул на нее полными слез глазами. Смириться с тем, что, волею самих Валар, он никогда не увидит Эльвэ, было выше его сил.
Пташка залилась трелью и вдруг вспорхнула с ветки и полетела вглубь леса, усевшись на ветви клена. Ее светящееся собственным золотистым свечением оперение выделялось среди темноты леса как звезда среди черного покрывала Возжегательницы.
Финвэ шел на этот золотистый, благодатный свет, исходивший от нее, как корабль в ненастье идет к суше, ориентируясь на свет маяка. Он с трудом переставлял ноги, силясь осознать только что произошедшее.
Вождь татьяр думал о том, что потерял Эльвэ, его серебряную звезду, согревавшую сердце, его прекрасный цветок, нуждающийся в заботе и опеке, драгоценного друга, от одного взгляда или звука голоса которого по телу шли мурашки.
Весь мир сузился для избранника Валар до размеров маячившего впереди него сквозь пелену слез, застилавшую взор, золотого огонька, который отдалялся, маня за собой, заставляя идти вперед.
К началу часа Тельпериона измученный и едва держащийся на ногах вождь второго народа вышел к лагерю татьяр.
Перед ним стоял, гордо выпрямившись и вскинув заостренный подбородок, высокий, выдающейся стати и гармонии роа среброволосый муж. Меньше доли мгновения, хоть он и изменился, понадобилось Финвэ, чтобы узнать его.
Это был когда-то его лучший друг и вождь третьего народа, бывший Владыка Сокрытого Королевства синдар, Эльвэ по прозвищу Серебряный Плащ.
Ошеломленный и до глубины феа потрясенный его появлением, настолько оно оказалось неожиданным, в первые мгновения их встречи Финвэ не был в состоянии ни о чем думать, ни, тем более, говорить. Он даже не мог осознать того, что видел, но лишь потрясенно смотрел, предоставляя глазам с жадностью впитывать неподвижно застывший перед ним силуэт Эльвэ, чтобы запечатлеть его в памяти весь, до самой незначительной детали. Ни один самоцвет его драгоценного венца, ни единая жемчужина на вороте нижней рубахи, ни одна золотая застежка на груди темно-фиолетового атласного камзола, ни единый серебряный волосок густых прямых волос, лежавших по плечам и вдоль спины, не ускользнули от горящего лихорадкой взора бывшего Нолдарана.
Он видел лицо друга, невольно сравнивая это лицо с тем ликом, что тысячелетиями ранее отпечатался в его памяти, узнавая каждую черточку, каждый блик, мерцающий на дне прозрачных колдовских глаз, и каждое едва различимое движение длинных черных ресниц.
Эльве был величественен, недосягаем и холоден, словно вершина Таникветиль, в своей совершенной красоте. В его безмолвии было что-то торжественное, и Финвэ до дрожи в коленях боялся посягнуть на это оглушительное по своей силе безмолвие.
В единый миг целый мир словно бы исчез для бывшего Владыки нолдор, сплетаясь в узел, сойдясь в одной маленькой точке черного значка Эльвэ, посреди которого дрожала капля белого света, блик, отраженного сияния Анара.
– Эльвэ, – прошептал одними губами нолдо, – Эльвэ, это ты…
В ответ собеседник лишь смерил высокую фигуру Финвэ отстраненным взглядом и отвел его в сторону, слегка опустив густые ресницы, так, что взор его укрыла тень, а горевшие ярко-лазурным цветом глаза тут же сделались серовато-голубыми.
Его друг помнил об этой их особенности – менять цвет в зависимости от настроения и состояния духа прекрасного Эльвэ.
– Валар, столько времени прошло и я… – Финвэ не знал, с чего начать, как говорить с ним, и оттого медлил, рискуя показаться нелепым.
– Столько времени, Эльвэ, – качал головой бывший Нолдаран, стараясь собраться с мыслями и подобрать слова, – Но я помню тебя. Я помню, как будто это было вчера, друг мой…
Время, действительно, изменило прекрасного лалдо. Его четы стали мужественней, жестче, тело крепче, плечи раздались, налились силой, как и подобает плечам взрослого мужчины. Оглядывая его статную, стройную, величавую фигуру, Финвэ явственно видел, что перед ним не юный вождь нельяр, но единовластный Властелин Белерианда, Аран, не уступающий в венчавших его величии, богатстве и славе никому из Владык аманьяр.
«Как он прекрасен!..» – с восторгом подумал Финвэ.
Без сомнения, Эльвэ был даже прекраснее, чем он его помнил и намного совершенней, чем он представлял, превосходя все ожидания.
Видя, что друг чуть склонил набок среброволосю голову и смотрит куда-то в сторону лежавших в дальнем углу приемной книг, сложенных в высокие стопки на читальном столе с резной крышкой, Финвэ нашел в себе смелость приблизиться на несколько шагов.
– Посмотри на меня, друг мой, – попросил он, – Не молчи…
– Мне нечего сказать, – гулко прозвучал в ответ под сводами приемной Нолдарана голос Эльвэ, – мне нечего сказать, кроме того, что я не знаю, кто ты и не намерен терять время на шутки, которые нахожу неуместными, особенно сейчас, когда во владениях брата бесчинствуют твои соплеменники, – отрезал синда и его глаза, скользнув по лицу Финвэ, словно подернулись льдом.
– Что? – вырвалось у того само собой, – Что ты говоришь? Может ли быть, что ты не узнаешь меня? – потрясенно вопрошал нолдо. – Я думал, ты – единственный, кто сразу узнает, стоит тебе только взглянуть мне в глаза…
Слушая его речи, Эльвэ сурово выгнул брови и отступил на шаг с выражением холодного раздражения на совершенном лице. Дрожь замешательства в смеси с острым чувством страха пронзила Финвэ, заставив его голос дрогнуть:
– Эльвэ…
– Я сей же час хочу говорить с Элрондом о деле, которое привело меня в его столицу, – избегая смотреть ему в лицо, отвечал тот, – Остальное – попусту потраченное время, – и синда развернулся, чтобы направиться к той двери, что располагалась справа от его собеседника.
– Нет! Подожди! Эльвэ! – Финвэ, бросившись вслед, цепко схватил его за край парчового плаща. – Ты не можешь вот так уйти сейчас! Ты узнаешь меня, я чувствую, и ты должен мне это сказать! Прошу тебя! – он перевел дух. – Прошу…
Его собеседник резко повернул голову, сжав в струну красивые губы и сведя соболиные брови у переносицы. Глаза Эльвэ сверкнули ярко-голубым и тут же потухли.
– Немедленно отпусти и не смей приближаться ко мне, сумасшедший голдо! – с холодным презрением, бледнея сильнее от едва сдерживаемой ярости, ответил синда, одним резким рывком вырвав из рук бывшего Нолдарана ткань драгоценного плаща.
После чего, развернулся и быстрым шагом направился к двери, за которой исчез Нолдаран Элронд, и схватился за ручку, дернув ее на себя.
– Эльвэ, нет! – воскликнул в отчаянии Финвэ, чувствуя как ком слез застрял в горле. – Скажи, что узнаешь меня! Ведь ты узнал! Валар, за что?! – он с силой сжал ладонями виски.
Услышав эти обращенные к нему мольбы, Эльвэ удвоил натиск на дверь и, наконец, поняв, что та не поддается, громко постучал в нее, прикрывая глаза ладонью и склонив голову.
– Ты не можешь вот так уйти после стольких тысяч лет, что мы не виделись! Объясни, что я сделал?! В чем моя вина?! – не унимался Финвэ, которого все больше захлестывало отчаяние, вызванное реакцией бывшего друга на его появление.
Из-за двери показалась голова одного из близнецов Элронда.
– Зови Нолдарана! – приказал Эльвэ принцу.
Тот кивнул и тут же исчез.
Синда нервно дернул подбородком, сверкнув на бывшего Владыку нолдор взглядом, полным плохо скрываемой злобы.
– Скажи лишь за что… – умоляюще прошептал готовый сдаться Финвэ.
Каждый миг он готов был сорваться с места и броситься в ноги прекрасному вождю третьего народа, и лишь презрительно сжатые губы и скользивший по его фигуре ненавидящий взгляд удерживали его на месте.
Тем временем, на порог приемной ступил вернувшийся по зову сына Элронд.
Он вопросительно посмотрел сначала на Финвэ, потом медленно перевел взгляд на Эльвэ.
– Я пришел, чтобы говорить с тобой от имени моих родичей о случившемся в Аваллонэ и не только, – обратил к Элронду речь бывший аран Дориата, – И не намерен более терять время.
– Но как же… – начал было Элронд, желая узнать, чем закончилась беседа двух вождей.
– Прошу простить, но я не нахожу забавной эту затянувшуюся шутку, – прервал его на полуслове синда. – Я впервые вижу этого голдо, – и он в последний раз вскользь взглянул на окаменело стоявшего посреди приемной Финвэ.
Не в состоянии придти в себя, тот лишь медленно качал головой, глядя широко распахнутыми глазами на покидающего приемную Эльвэ.
– Не уходи, – прошептали вслед закрывающейся за другом двери его губы.
Бывший Нолдаран готов был упасть на выложенный причудливой мозаикой пол приемной, и только присутствие Нолдарана нынешнего удерживало его от того, чтобы не дать волю чувствам.
«Это был он… Эльвэ» – промелькнуло в сознании. На Финвэ разом обрушился целый водопад впечатлений. Неимоверно трудно было осознать, что после стольких тысячелетий считавшийся потерянным Эльвэ предстал во всей гордой красе перед его взором.
Финвэ также мог убедиться, что Эльвэ был вполне реальным, осязаемым и таким дивно красивым, что при взгляде на него глаза начинало резать, а взор туманился слезами.
Попытки собраться с мыслями ни к чему не приводили бывшего Владыку нолдор. Никак не получалось ответить на вопрос, который он задавал сам себе вот уже час: почему Эльвэ так повел себя с ним? Действительно забыл его лицо? Нет! Он ни на миг не поверит, что Эльвэ Синдар Колло забыл его! Это невозможно…
Так он стоял, в плену сводящих с ума, лишивших его феа покоя, как казалось, навсегда, мыслей о вожде третьего народа, потерявшемся в лесу Нан-Эльмот.
Эти мысли роились в голове, сверля виски, словно потревоженная стая диких пчел, каждая из которых норовит вонзить свое жало в плоть обидчика.
К реальности бывшего Владыку Тириона вернул раздавшийся у самого уха внезапный возглас Морьо:
– Дед, очнись же! – он с силой тряс Финвэ за плечи, – Мы хотим отправиться в Валмар, чтобы разыскивать там Фириэль!
– Да, это так, дед, – подтвердил оказавшийся рядом с младшим братом Нельо, – Если Курво и близнецы не нашли ее в городе, то мы отправимся в Валмар. Там живет твоя дочь, Фаниэль…
– Мы хотели расспросить ее об ее благоверном, – уточнил Морьо, – Наверняка она знает, где сейчас этот убийца и его подручные.
– Что скажешь, дед? – подбоченился Нельо, – По-твоему мы должны искать его?
Сделав над собой колоссальное усилие, Финвэ пытался размышлять о способах розыска пропавшей первой супруги. Он еще раз оглядел с ног до головы стоявших перед ним внуков, стараясь понять смысл сказанного ими.
«Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!» – прозвучало в сознании бывшего Владыки Тириона.
– Я еду в Валмар с вами, – проговорил он, – Если мы найдем его там, то я тут же смогу его опознать. И я не меньше вашего хочу найти Сериндэ.
– Тогда едем! – решительно шагнул вперед старший внук.
Решено было вернуться в дом-крепость, где Нэрданель собрала бы им в дорогу провизии и выделила свежих лошадей. Путь в Валмар был неблизкий.
***
Когда они возвратились домой, Курво и близнецов не было. Они все еще объезжали город и окрестности в поисках Фириэли или тех, кто мог видеть ее после того, как она покинула дом-крепость ранним утром.
– Дождитесь приезда Турко, – забеспокоилась Махтаниэль, когда глава Первого Дома объявил ей о решении отправиться в Валмар.
– Турко будет здесь не раньше завтрашнего утра, – отвечал матери Морьо. – За это время мы, если поедем сейчас, успеем преодолеть уже половину пути к Ойолоссэ.
Нэрданель вздохнула.
– Ваш брат тоже имеет право видеть своего деда, – заметила она, осуждающе взглянув на Нельо и Морьо.
– Фириэль исчезла! – отвечал ей Карнистиро.
– Может быть, Курво и Амбаруссар найдут ее… – без особой надежды в голосе произнесла их мать.
– Приготовь нам в дорогу чего-нибудь, – попросил Майтимо, – Мы дождемся их появления, и только услышав их новости, двинемся в путь.
Его мать молча кивнула, смахнув украдкой выступившую слезу.
Все тревожились за Фириэль и недоумевали по поводу произошедших в Аваллонэ и Альквалонде событий, предшествовавших появлению Финвэ в Тирионе.
– Валар помогали мне, – говорил Финвэ, – И, все же, они не сделали того, что должно, не спасли ее, – он думал теперь о Миримэ.
Внуки передали ему разговор с Элрондом и истинным командиром разведки действующего Нолдарана, рассказав, что Филитэль выжила и была отправлена в Новый Ласгален.
– Я знал, что тэлери и синдар не способны причинить вред этой деве, – сказал, услышав эту новость, Финвэ, – Ее оберегают сами Валар.
– Нэсса, Оромэ и Ульмо, – ухмыльнулся Майтимо, – Жаль, здесь сейчас нет Турко. Он бы смог, думаю, прояснить, какие у Стихий причины, чтобы помогать ей и ее деду…
– Алдарон и Вайлимо* помогали и мне, – заметил на это Финвэ, – Как и Нэсса, без которой мне не добраться до Тириона.
– Ты и вправду избранник Валар, дед, – с гордостью отвечал Нельо. – И все же, я хочу понять, только ли твое присутствие заставляло Валар проявлять такую неслыханную благосклонность.
К вечеру возвратились усталые и измотанные поисками близнецы Амбаруссар и Курво. Все тут же отправились ужинать.
Махтаниэль приходилось справляться одной, с помощью одной лишь прислужницы.
– Как в воду канула, – скалясь от досады, говорил Атаринкэ, – Никто не видел, никто не знает, куда могла уйти… – он с силой ударил кулаком по столешнице.
– Бесследно исчезла, – закусив губу молвил Питьо.
– Мы спрашивали везде, где она бывала: и в святилище Вайрэ и в том, что на западном холме, где отдают почести Йаванне и Ауле, – продолжил за брата Тельо.
– Мы были в суконных лавках, где она выменивала полотно и нитки, ходили в дома искусств, которые она посещала, – снова заговорил его близнец.
– Мы говорили со всеми, кто знал ее или мог видеть, – в глазах самого младшего сына Феанаро показались слезы.
– И ни единая душа не знает, куда она запропастилась! – рявкнул Курво. – Никто не видел Фириэль ни этим утром, ни вчерашней ночью. Последний раз служители храма Ниэнны, что у восточных ворот, встретили ее вчера днем.
Услышав это, Финвэ понял, что почти сразу после того, как Мириэль вышла из посвященного Владычице Печали святилища и села в паланкин, он оказался там, упав со спины оленя и чуть не попав под колеса проезжавших по мостовой многочисленных повозок.
– Государь, – обратилась к нему Махтаниэль, – тебе Фириэль не говорила, что хочет куда-то уйти?
Финвэ отрицательно качал головой, вспоминая подробности их с Мириэлью встречи, пока глава Первого Дома пересказывал вернувшимся Курво и близнецам то немногое, что удалось узнать у Арассэ.
– Чего же мы ждем?! – воскликнул Атаринкэ, едва дослушав старшего. – Надо немедля отправляться в Валмар, в гости к ваниарским святошам! Как приедет Турко, отправляй его по нашему следу, – говорил он, обращаясь к матери, – Конь у него резвый, догонит.
– Всем ехать нельзя! – постановил старший, – Близнецы остаются.
– Ни за что! – закричали в один голос Амбаруссар.
– Мы не останемся отсиживаться здесь, когда Фириэль в опасности! – дерзнул возразить Питьо.
– Позволь нам ехать с вами, Нельо, – попросил Тельо.
– А если она вернется, пока нас нет? Кто предупредит нас? – спросил Майтимо, – А кто предупредит наших о том, что мы уехали в Валмар?
– Ты и сам можешь предупредить, – обиженно нахмурился Телуфинвэ.
– Моя Вэнлинде не одна, – заговорил Курво, – у нее Тьелпе и полный дом служанок.
– Питьо, – необычно тихим голосом обратился Морьо к одному из близнецов, – ей скажи лишь, что, мол, с братьями по делу в Валмар. Не рассказывай ничего…
– Ну, вот еще! – хмуро глянул на него Умбарто. – Она сразу заподозрит что-то и прочитает все у меня в мыслях. Будто не знаешь ее! Лучше уж сказать сразу как есть…
Морьо прикрыл глаза, щеки его заалели ярче.
Видя встревоженные лица Нэрданели и ее отпрысков, переговаривающихся меж собой и напряженно хмурящих брови, Финвэ подумал, что не принес в их дом ничего, кроме новых тревог и забот. Еще одна нисс, которую он встретил, возможно, пострадала по его вине. Только на этот раз это была не какая-то незнакомая дева, а его первая супруга, о которой он горевал едва ли не больше, чем об исчезнувшем много тысяч лет назад и внезапно вновь появившимся в его жизни Эльвэ.
Времени на раздумья не оставалось. Все они находились в полном неведении относительно судьбы Фириэль и могли лишь догадываться, что ее исчезновение связано с теми, кто сопровождал Финвэ на пути в Тирион.
«Валар, я много раз просил вас о помощи и милосердии» – думал Финвэ, – «Но, видит Эру, я прошу не за себя! Мне самому вы не отказывали в помощи никогда, обрекая на страдания моих близких… Не откажите и в этот раз, помогите Мириэли! Не оставьте ее своей милостью!»
– Мы отправляемся немедля! – подвел итог общей беседы Нельо, поднимаясь из-за стола. – А вы предупредите наших, – обратился он к Амбаруссар, – И как только появится Турко, следуйте за нами!
========== Часть 12 ==========
Комментарий к Часть 12
Melewen (кв.) – Любимая дева
Ròmen (кв.) – Восток
Путь предстоял неблизкий, но Финвэ, не желая терять и мгновения, пустил своего коня в галоп. Всей феа бывший Нолдаран стремился к Мириэли, и от мысли, что с его первой супругой могло произойти что-то ужасное, становилось не по себе. Финвэ чувствовал, что должен спешить.
– Кано будет ждать нас в Валмаре, – вкрадчивым голосом сообщил Майтимо, ободряюще похлопав свою пегую лошадь по мускулистой шее.
Они скакали быстро; густые леса постепенно стали сменять предгорные степи, а их, в свою очередь, – колючие кустарники, что росли в предгорьях. Финвэ не замечал ничего вокруг себя, постоянно взывая в осанве к Мириэли, но та молчала, и не было понятно, слышит ли она его призывы.
По мере их восхождения по горным склонам, окружающий воздух становился все холоднее: лошадям было трудно передвигаться среди этих снегов, таявших лишь в середине лета. Заснеженные в это время года отвесные скалы казались поистине непреодолимой преградой, и не было видно ни единого пешего пути, ни единого намека на перевал среди негостеприимных гор.
– Нам нужно идти на юг! – не унимался Финвэ. – Мириэль где-то в Валимаре, я это чувствую.
Не один час они четверо провели, блуждая по обледенелым и пустынным предгорьям, пытаясь найти путь, чтобы вскарабкаться наверх. По мере их медленного продвижения к вершинам, тучи над головами феанарионов и Финвэ сгущались, пока из них не повалил густой снег, задуваемый ветром в щели меж скальной породы, а за одно и в капюшоны и шелковые рукава путников.
– Мы заблудились, – наконец, объявил старший сын Феанаро братьям суровым тоном, будто в сложившемся положении требовались объяснения. – Мы ходим кругами, нужно вернуться, спуститься вниз, к подножию, среди этой снежной бури нам ничего не найти.
Финвэ тоже понимал, что продолжать поиски сейчас, в разгар неожиданной обрушившейся на них метели, не только бессмысленно, но и опасно, и все же сердце и помыслы его отчаянно стремились к первой супруге.
– Погодите! – Атаринкэ махнул рукой. – Кто-то следует за нами. Быть может, это Турко и близнецы?
Пятый сын Пламенного Духа не ошибся, однако его деду от этой новости не стало легче.
Ветер становился все сильнее, вынуждая выбившихся из сил лошадей жаться друг к другу, а всадников хмуриться, шепотом переругиваться и ждать, пока буря затихнет.
– Нам нужно спуститься вниз! – настаивал Курво.
Они провели без отдыха почти целый день, застигнутые непогодой в горах. Метель, как назло, лишь усиливалась, а ночная стужа превращала крутящиеся вихрями в ледяном воздухе снежинки в подобие стальных иголок.
– А как же Кано? Он должен был встретить нас? – в один голос спросили у братьев и деда медноголовые близнецы.
Пришлось спешиться. Передвигаться, по колено проваливаясь в плотный снег, было трудно как для путешественников, так и для окончательно измотанных лошадей, не привыкшим к морозам и высокогорному воздуху.
Финвэ с внуками, соорудив из взятых с собой покрывал подобие палатки под отвесной скалой, решили немного отдохнуть. Творения Варды, что указывали им путь, сейчас были вовсе невидны из-за сильной вьюги, как было трудно заметить и сияние цветка Тельпериона, казалось, будто свет померк, и остались лишь тьма и стужа.
– Сюда! – вдруг услышал сквозь сон успевший задремать Финвэ. – Следуйте за мной!
Почти вслепую, ориентируясь только на звонкий голос, шестеро сыновей Феанаро и избранник Валар брели навстречу ледяному ветру.
– Кано! – Глава Первого Дома был искренне рад увидеть брата, тем более в такую минуту. – Как ты смог нас найти?!
– Ты знаешь, я всегда чувствую острее других, – с этими словами второй сын Феанаро обнял деда, – Нужно скорее добраться до Валимара…
Двое старших феанорингов переговаривались на протяжении всего пути, иногда к ним присоединялись Турко, Курво или Морьо. Необходимо было ввести Кано в курс произошедшего в Тирионе.
Осторожно шагая след в след друг за другом, они смогли добраться до небольшого неприметного ущелья, спрятанного среди заснеженных скал. Финвэ показалось, что они блуждали неподалеку от него, но следов тропы так и не нашли.
– Это безопасный и быстрый путь, – успокоил всех Макалаурэ.
В ущелье, куда они спустились, как ни странно, было совсем мало снега, а ветра не было вовсе. Среди камней, не покрытых инеем, виднелись кое-где кусты лишайника. Теперь они быстро шли, ведя лошадей под уздцы, в каменном лабиринте.
Стоило лишь обойти очередную глыбу льда – как взору представился раскинувшийся на горном плато, прекрасный город, купавшийся в первых лучах показавшегося на востоке Анара. Здесь, за пределами ущелья, бури как не бывало, дувший с запада лёгкий ветер казался намного теплее, а рыхлый снег поражал своей белизной.
– Мы уже на окраине, – улыбнулся Кано.
Неподалеку виднелись несколько небольших домиков, раскиданных посреди заснеженных просторов. Эти на вид скромные жилища простых ваниар являлись естественным продолжением скал – дома с небольшими узкими окошками, высотой в несколько этажей из белого или светло-серого камня, припорошенные снегом крыши, все это трудно было отличить от каменных творений Аулэ.
На единственной улице крошечного поселения было тихо – только в самом ее конце несколько детей играли в снежки. Не раздумывая долго, весь небольшой отряд двинулся к первым повстречавшимся им ваниар, чтобы выведать что-либо об Энларо, его супруге и дочери.
– Айа, – с ласковой улыбкой обратился Кано к златовласому мальчику, самому старшему из ребят. – Друг, знаешь ли, где живет Фаниэль Финвиэль? А может быть, тебе известно что-нибудь о ее супруге, что зовется Энларо Тульвион? Мы разыскиваем его по важному делу.
Светлые, очень напоминавшие прозрачные льдинки, глаза мальчика немного округлились – он, казалось, силился вспомнить что-то важное, потом задумчиво потер покрасневший от утреннего мороза нос и уверенно молвил в ответ:
– Мне известно лишь о дочери Фаниэль и Энларо, леди Мелевен. Она живет тут неподалеку, – мальчуган внимательно огляделся по сторонам и махнул рукой куда-то на юг. – Идти нужно четверть часа. – И он повернулся к ожидавшим его чуть поодаль и внимательно смотревшим на пришельцев оторопевшим приятелям.
Кано поблагодарил юного квендэ за оказанную помощь и отряд, возглавляемый Финвэ, направился на юг, в направлении, указанном мальчуганом.
Не считая столицы, где дома знати и простых ваниар располагались вокруг дворца Ингвэ, среди вечных снегов Ойолоссэ жилища ваниар встречались редко, и когда на их пути показался одиноко стоящий дом, ни у кого не было сомнений в том, что он принадлежит дочери Фаниэль и Энларо.
Дом этот был выше и значительно больше тех, что они видели когда только спустились, но все внимание бывшего Нолдарана приковала к себе черноволосая ниссэ, сидевшая на каменной скамье у самого порога этого дома. Дева была занята вышивкой, и это занятие настолько поглотило ее, что она не сразу увидела приближающихся к ее жилищу восьмерых нолдор.
