Текст книги "Чародей среди Чародеек (СИ)"

Автор книги: Boroda

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Нилл! – хором вскрикивают девушки, но я поднимаю руки в останавливающем жесте, осторожно, медленно распрямляясь.

Прислушиваюсь к себе… боли нет. Знаете, это было как… не знаю, когда резкая боль простреливает нерв? Мгновенная вспышка, и всё проходит. Что-то такое. Остался только слабый туман в голове, слегка мешающий думать. А, нет. Ещё чувствую… изменения. В себе, внутри. Что-то словно оторвалось? Или порвалось? Прорвалось? Будто поток магии снёс… А что? Ненужное, чуждое. Мешающее. Сейчас стало как-то… комфортнее? Правильнее? Не… не до конца? Не понимаю…

– Лучше бы дракон, – в голосе Князя слышится усталость. Такая, очень выпуклая, явная, не скрываемая. Хм… как-то… голос у него что ли поменялся? Стал объёмнее? Больше? Насыщеннее?

– Э-э-э… Нилл, с тобой всё хорошо? – Вилл тоже говорила по-другому. Тот же эффект, что и с голосом Князя Фобоса.

– Тебе больно? Я что-то испортила?

– Нет! – на вопрос Элион я вскинулся, подняв лицо к девушкам. Было отчётливо слышно, что принцесса почти в панике. Оттенки страха, вины, переживания. Чуть дрожащий голос намекал на приближающиеся слёзы.

– Ого… – заторможенно пробормотала Ирма. Хотя, все девушки демонстрировали явное замешательство. – Уши, глаза… А я не поняла! Почему мы, когда превращаемся, остаёмся скучными людьми, а не становимся эльфами?

– Эльфами? – удивлённо хлопаю глазами, и до меня наконец доходит. Едва заметный, но в какой-то степени мешающий думать туман из головы выветривается. – Эльф? – замечаю необычное, переводя взгляд на свои ладони.

Мои… потому что растут из меня, да? Логично, Халява укуси. Только вот ладони стали более утонченными, изящными. Пальцы незначительно, но удлинились, и смотрелось это органично. Цвет кожи стал другим. Серо-чёрным, с лёгким оттенком пурпура.

Оглядываюсь в поисках зеркала, но почти сразу вспоминаю, что в моём распоряжении теперь огромные объёмы энергии и волевая магия! Сейчас не время бегать в поисках предмета, в котором можно себя рассмотреть. Взмах ладонью, и напротив меня зависает эллипс отражающей поверхности.

– Не прикольно.

И это мягко сказано. В отражении на меня смотрело вроде бы моё привычное лицо. И не моё одновременно. Я всегда считал свою внешность… нормальной. Обычной. Просто среднестатистический рыжий парень, каких миллиарды миллиардов на просторах Веера. Но сейчас к внешности человека добавилось несколько «штрихов». Некоторые – едва заметны, часть – бросаются в глаза сразу.

Истинных Эльфов, светлых, тёмных, высших – не важно, не зря зовут Дивными. Их внешность восхитительна. Нет, они не светятся неземным светом, у них нет глаз на половину лица, как в аниме. На первый взгляд они абсолютно обычные, если не считать цвета кожи, глаз и формы ушей. Но гармония… Каждая чёрточка их лиц, тел – гармоничны. Глядя на эльфа ты всегда понимаешь, перед тобой – идеал. Идеально написанная картина, в которой нет ни одного лишнего мазка, скульптура, созданная высшим существом, которое ни разу не ошиблось. Убери волшебный элемент идеальной гармонии, и перед тобой будет стоять самый обычный нелюдь, может привлекательный, может страшненький, на твой вкус.

Касаюсь пальцами кончиков острых ушей. Не таких длинных, как у эльфов из варкрафта, а вполне себе аккуратных, почти человеческих, только остроконечных. Мда… ещё и волосы колер сменили с рыжего на молочно-белый. Радужка глаз… гетерохромия, привет. Выглядит одновременно странно и привлекательно. Левый глаз – красный с пурпурными вкраплениями, правый – пурпур с алыми прожилками. В отражении на меня смотрел Тёмный Эльф, дроу, Дивный.

«Отпускаю» силу Сердца, чувствуя одновременно надежду, что всё вернётся, как было, и опаску, что что вновь стану обычным рыжим Ниллом… Никаких изменений. В зеркале напротив, продолжающем висеть на остатках вложенной магии, всё так же отражался молодой дроу лет трёхсот-трёхсот пятидесяти. А теперь очень важный вопрос!

– Какого хрена⁈

* * *

– Какого хрена⁈ – громко спрашивает Нилл своё отражение одновременно своим и не своим голосом.

– Нилл? Ч-что с тобой? – в голосе Тарани слышалось неподдельное непонимание и… восхищение? – Тебе плохо?

Рыжий… Мда, теперь уже совсем не рыжий, поворачивается к ним, несколько секунд переводит взгляд с одной девушки на другую, бросает взгляд на Князя, и останавливает его на Ирме.

На губах чародея мелькает едва заметная, быстрая улыбка, заставившая лидера Стражниц на мгновение сбиться с дыхания. Нилл поднимает правую руку, и прикрывает лицо ладонью таким образом, чтобы только левый красный глаз смотрел на них.

– Я… – его голос стал более мелодичным. Но в то же время тон сейчас был мрачным, тяжелым. – Гуль…

Тронный зал погрузился в тишину. Все переглядывались со всеми… кроме Ирмы. Шатенка пару раз моргнула, икнула, а потом просто скрючилась пополам от смеха.

– @#₽&!!! – прокричала девушка сквозь гомерический хохот. – Нилл, срань господня… Ахахахахха!!! Только ты, сволочь такая, мог такое… Ахахыхахраха!!! Придумать!!! Ой, @#₽&! О-о… О! О-о-о! Остановите мой ор!!!

– Круто получилось да? – мелодично (!!!) хрюкнул сквозь ладонь парень. – Не мог упустить такой шикарный момент.

Эпилог

Крайне старо выглядящий мужчина с лёгкой, ироничной улыбкой смотрел на то, как молодой иллитири закрывает лицо правой рукой так, чтобы только левый, красный глаз смотрел сквозь пальцы на шестерых девушек и мужчину с платиновыми волосами в смешной шапочке.

«Я… гуль…» – произносит Дивный, получая от всех, кроме одной шатенки реакцию полную непонимания. Только последняя начинает хохотать, как одержимая.

– Клоун, – одновременно с неодобрением и едва заметными нотками веселья произносит лысый старик с длинной седой бородой и крючковатым носом. – Шут ты, сопляк, а не придворный чародей! И рожа у тебя наглая. И подруги матерщинницы, – последнее относилось к комментариям шатенки. – По жопе, наверное, мало в детстве получала. И куда отец смотрел? На задницу мамаши небось? Поз-з-зорница…

Старик продолжал ворчать, глядя на сцену в окружности магического зеркала.

– Но вообще девки-то ничего, сильные. И жопа у той чёрненькой ничего. Сисек только нет, одни намёки, да и смертность… Ох и хлебнёшь ты, дятел, проблем с этими обезьянами. Дохнут они чуть ли не сразу после рождения. Хм… выкручиваться придётся, да. Но так даже хорошо. За свои Сокровища надо бороться, иначе какой ты… Хотя да, глянем, чья кровь сильнее, иллитири или наша? Мамаша-то учуяла? Наверняка учуяла, особенно когда первый покров сорвало. Ох, веселье скоро начнётся. Прав был ты, дятел, реалити-шоу – вещь интересная.

Дед хмыкнул, по-стариковски поджав губы, взмахом руки погасил «экран», после чего несколько секунд задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Сынуля, мать его, не заметил. Зря мамашу сопляка из виду упустили мои ублюдки. Ушастые своих мелких до смерти искать будут, а эта сука Кровавой Паутины, все шансы имеет найти. Как дятел из с Малазана вылетел, сразу жизнь своего дитя почуяла… Хороша мамаша, пусть и психованная. Обе. Что она, что её сестричка – обе ненормальные изгнанницы. Главное, чтобы совсем крыша у младшей не потекла.

Хозяин Чёрной Башни, властелин Малазана и окрестных миров тяжело вздохнул. В старой душе шевельнулся червячок вины. Впрочем, для древнего мага не составила труда раздавить ненужную эмоцию в зародыше. Не он сводил изгнанницу клана дроу с потомком своего выродка. Не он заставлял их трахаться. Проклятье! Уж никак не он вкладывал в бошки иллитири и своего потомка мысли об извращённом соитии между их народами. Как вообще…

– Трахать Дивную… – лицо старика скривилось в гримасе отвращения. – Извращенцы! Порченые! Мерзость какая! Фуриёбы сраные! Зоофилы!

Старика передёрнуло, и в тот же миг перед ним, на столике из чёрного мрамора появился кубок до краев наполненный вином.

– Спасибо, малыш, – вздохнул старик, схватив чашу, и сделав несколько больших глотков. – Давай ещё запустим мою любимую.

Чародей, кряхтя встал с кресла под раздавшуюся со всех сторон мелодию. Реалити-шоу это, конечно, хорошо, но у него ещё полон рот забот о своих мирах…

«А моей женой накормили толпу,

Мировым кулаком растоптали ей грудь,

Всенародной свободой растерзали ей плоть,

Так закопайте ж её во Христе! Ведь…»

Не особо громко, но отчётливо разносились слова совершенно не местной песни по чёрной башне мага, пока её хозяин занимался своими делами.

– Всё идёт по плану… – подпевал старик, нахмурившись вчитываясь в отчёт магического помощника о эпидемии, начавшей бушевать на одном из его миров. Надо бы что-то предпринять, потому что… – Всё идёт по плану!

* * *

– Вставай! – над спящей женской фигурой склонилась ещё одна, похожая, словно отражение. – Быстрее просыпайся!

– Проклятье, сестра, – недавно уснувшая первая проснулась, но глаз не открывала. – Я только легла, чего тебе надо?

– Я его слышала! Вставай! Я слышала своего мальчика!

– Ты… – лежащая на спальнике женщина открыла глаза, уставившись на вторую. – Ты уверена? Где?

– Близко! Где-то близко! Сотня… может две сотни миров от нас! Всплеск, был всплеск крови! Я услышала его! Он… он был напуган! Ему было больно! Вставай, быстрее! Мы должны…

– Чтоб тебя демоны сожрали, это по твоему близко⁈ – женщина протёрла глаза и села. Вокруг было тихо. Неглубокий грот, вход в который закрывали чародейские тени, освещали блики от небольшого костра, возле которого сушились сапоги. Днёвка только началась, и снаружи сейчас было излишне ярко для глаз дроу. – День на улице. Ты хочешь бегать под солнцем?

– Плевать на свет, – вторая женщина нервно растирала кончики остроконечных ушей большими пальцами. – Потерпим. Я его слышала, понимаешь? Кровь заговорила со мной. Я… чувствую. До сих пор чувствую его. Но не отнятую у моего сына мёртвую кровь, а живую, бегущую по паутине вен и артерий. Она и сейчас бурлит. Ему было больно, а теперь…

Серо-чёрное лицо с лёгким синеватым оттенком на мгновение стало неподвижным, после чего на нём проступила ярко-алая паутина, превратив лицо в пугающую маску. Линии «паутины» пульсировали, вызывая у единственной зрительницы лёгкую тошноту.

– Ему… ему весело? – вторая громко, с облегчением выдохнула, словно сдувшись, её плечи расслабились, но лишь для того, чтобы через мгновение закаменеть. В красивом голосе Дивной ещё громче зазвучали визгливые нотки безумия. – Ему было больно! Кто-то мучил моего сына! Только что! Нам… Нам надо…

– Переждать день, – обычно спокойная первая говорила с раздражением. Спать она любила, а прерывать этот процесс – не очень. Меньшее воодушевление вызывала только перспектива таскаться под солнцем поверхности. – Он мог просто прищемить пальчик, а сейчас ребёнка успокоили, не нужно так…

– Тебя что, порезать, чтобы ты подняла свою жирную задницу? – с лица второй пропали алые пульсирующие линии, зато глаза налились бешенством. – Моему. Сыну. КАКАЯ-ТО ТВАРЬ. Сделала. БОЛЬНО!!! Пусть прищемил пальчик, но они это допустили!!! Кто-то позволяет себе заботится о нём!!! Вставай, надевай плащ и капюшон! Я должна их убить! Выпустить кишки, срубить конечности, заставить их жрать свою плоть! Вставай!!!

– Встаю, встаю… Как же ты достала, ненормальная! Подумай о ребёнке: думаешь малыш оценит резню тех, кто о нём заботится? – первая говорила с несвойственной ей раздражением, поднимаясь с лежанки. – Направление хоть есть, или как всегда – прыгаем как попало?

– Есть… – вторая задумалась, потом как-то неуверенно продолжила. – Примерно?

– Что значит «примерно»? – первая уже и не думала сдерживать злое шипение. – Ты же сказала, что чувствуешь его кровь?

– Чувствую! Да, да, чувствую! Только… что-то мешает. Какой-то барьер, но он не монолитный. Я ощущаю… отголоски направления, и зов нашей крови! Сестра, мой сын жив! ЖИВ!!! Наконец я это по-настоящему явно ощутила!

На лице второй проступило выражение невероятного, безбрежного восторга, полностью вытеснившего и раздражение, и недавнюю злость. Руки иллитири подрагивали, а пурпурные глаза блестели жадным счастьем, густо замешанным с надеждой, жаждой, желанием, нетерпением.

– Жив, – согласилась её сестра, смягчившись. У неё не было детей, но безумие второй она могла понять. Когда ребёнок будет найден, когда сестра поймёт, что он в безопасности, её психи улягутся. Она вновь станет просто злобной сукой с безуминкой, а не полноценной ненормальной. Несмотря на несдержанность второй, первая не могла по-настоящему испытывать злость по отношению к сестре.

Ей тяжело. Очень тяжело. Изгнание из клана, больные отношения с инородцем, беременность, потеря, как она думала, новорождённого сына, предательство той рыжей твари и его порченой семейки. А потом, когда её разум был в шаге от окончательного безумия, она услышала, как где-то на просторах Веера тихо шепчет родная кровь. Настолько тихо, что даже магия Кровавого Ткача не смогла найти ребёнка. Только тысячи бликов разбросанных по Великому Множеству запечатанных фиалов с мёртвой кровью.

Для первой не составляло особого труда понять жажду сестры найти своё дитя. Ведь она тоже мечтала зачать, выносить, родить… Какая из народа иллитири этого не хочет? Ладно иллитири, для любой Дивной, если у той всё в порядке с головой, дети – мечта. Это человеческие обезьяны на свой помёт плюют, потому что рожают, как животные, хоть по ребёнку в год от кого угодно. А эльфы дорожат каждой новой жизнью народа. Рождение дитя – праздник для всего клана.

При мыслях о клане, дроу на мгновение замерла, коснувшись рукой левой стороны своих лёгких доспехов. Того места, где должен быть клановый узор. Сейчас там не было ничего. Сердце слегка кольнуло застарелой болью и сожалением, но эльфийка решительно прогнала непрошенные чувства. Семья – ближе клана. Может большинство сородичей с ней и не согласятся, но для Танцующей во Тьме это была непреложная истина.

Была бы возможность сделать выбор заново, она не колебаясь вновь покинула бы клан, чтобы пойти за сестрой. Пусть она несдержанная, кровожадная, туповатая… Ох, хоть бы племяннику не передалась тупизна мамаши. Если он вырастет похожим на Ткачиху Крови, то тётушке точно придётся несладко, вытаскивая сразу две задницы из неприятностей…

– Можешь попробовать меня опять прирезать, но по дороге нужно зайти в нормальную магическую лавку. Планируя маршрут, держи это в голове.

* * *

Лорд Седрик чувствовал себя несколько неуютно из-за выражения лица Князя. Регент Меридиана выглядел чрезвычайно задумчивым и мрачным, как в то время, когда принцесса ещё не вернулась. Это заставляло оборотня ощущать неприятное беспокойство с привкусом тоски.

Всё же было нормально? Что заставило Князя…

– Иллитири, – регент мира поморщился, жестом заставив пузырёк с обезболивающим зельем прыгнуть с полки ему в руку. Быстрое движение пальцем, и пробка сначала вылетает, а потом медленно планирует на столешницу. – Лучше бы был Дракон… даже из цветной стаи.

Князь, запрокинув голову, опустошает пузырёк. Пустой флакон ставится на стол рядом с лежащей пробкой, после чего Фобос Эсканор откидывается на спинку кресла, прикрыв глаза.

– Восемнадцатилетний Дивный… Это невозможно!

– Мой Князь? – Седрик хорошо знал своего господина, поэтому задал вопрос не задавая его, просто добавив к обращению вопросительных интонаций.

– Чародей утверждает, что ему нет двадцати, Седрик. Знаешь, в каком возрасте Дивные позволяют увидеть ребёнка кому-то, кроме членов клана? В сотню лет. В этом возрасте юный эльф выглядит, как десятилетний человеческий ребёнок.

– Это… – оборотень удивлённо задрал брови, не найдя слов.

– Это невозможно! – повторил Фобос снова. – У нас в замке живёт младенец, который выглядит на три-четыре сотни лет! Чертовщина какая-то!

– Может он старше? – предположил оборотень.

– Может, но… сомнительно. Знаешь, я готов поверить в молодого дракона, назвавшего мою сестру и её подруг Сокровищами. Но в иллитири, считающих человеческих короткоживущих обезьян друзьями… Нет! Или он самый талантливый лгун во вселенных, или он, действительно, ребёнок! Более того, ребёнок похищенный у семьи и не получивший кланового образования! Ещё и обработанный какими-то чарами, заставившими его взрослеть так быстро! Но маг, что это сделал должен быть настоящим чудовищем по части знаний и мастерства. Я даже не слышал ни о чём подобном! К тому же… имя, имя, Седрик. Имя, которое чародею не давали, имя, которое, по его словам, он знал всегда! У эльфов так не бывает! Называют детей родители, и даже прозвища они получают от других.

– Вы о предположительной драконьей природе чародея принцессы?

– О ней, о жадности, о силе. Эльфы не настолько превосходят людей физически! Стражницы и Элион считают, что их в прошлом рыжий друг использует телекинез, но на самом деле он просто невероятно силён. Я наблюдал за его работой. Те големы… Больше центнера Нилл спокойно перетаскивал самостоятельно, совершенно не показывая напряжения. Он спит всего пару часов в сутки! Я был почти уверен, что он – дракон! Ох… Теперь я совершенно не рад, что сестра получила такого… придворного чародея. Дракон – это проблема, а Тёмный Эльф… Проклятье, а если он полукровка? Не знаю, что хуже! Полудракон-полуэльф, просто иллитири-младенец, подвергшийся воздействию неизвестной магии или…

– Или?

– Или, если допустить невероятное, к Элион на службу устроился древний Дивный. Где-то… Ну не знаю, пять тысяч лет? Десяток? Только так можно объяснить, почему я не смог увидеть, как он дурит духа лжи, когда мы общались с его участием.

– Это плохо?

– И да, и нет… – Князь продолжал сидеть с закрытыми глазами, но его лицо постепенно разглаживалось. – С одной стороны для сестры это в каком-то смысле невероятная удача. Я просто не смог бы найти ей учителя лучше. С другой: какова его цель? К тому же каждый дроу, даже молодой, пятисотлетний, имеет вереницу кровников, иногда унаследованных от клана или родителей. Страшно представить, какая толпа могущественных врагов желает смерти иллитири древнему. Мстительность – это чуть ли не самая яркая их черта, наряду со злопамятностью. Ярче только яростная страсть, с которой оберегают родители своего ребёнка. Матери-дроу превращаются в исчадий ада, если что-то грозит их малолетнему чаду… впрочем, как и светлые с высшими. И это уже новое «плохо», если мы предположим, что Ниллу ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нет двадцати. Я даже представлять не хочу, что тут будет твориться, если он ребёнок Дивных, и его родители живы. Да даже если жив его клан…

Седрик молчал, пытаясь вспомнить, что он читал о Дивных вообще, и о тёмных представителях их народа в частности. Эльфы в их области Веера не живут. Самые близкие – на Кондракаре, но тот… далековато, и Светлых, населяющих карликовый мир, на Меридиане не видели ни разу. Даже когда Эсканоры стали вести дела с Кондракаром, все переговоры шли через Стражниц. Да и договоры заключались так же. Вот и выходило, что оборотень если что-то и мог вспомнить, то только о Светлых кузенах придворного чародея, но очень, очень смутно.

– Если Нилла во младенчестве похитил его учитель, то одного из детей клана сейчас активно ищут. Родители так точно. Седрик… в первую очередь необходимо довести до сведения солдат, стражи, наших агентов, что ни в коем случае нельзя как-то проявлять агрессию к существам с острыми ушами и чёрно-серой кожей. Проследи, чтобы об этом узнал каждый лорд, каждый воин верный Эсканорам. Только наблюдать и сообщать в Обитель Света. Нам абсолютно не нужно в текущей ситуации ссориться даже с отдельной семьёй Тёмных Дивных, не говоря уже о целом клане этих нелюдей. Дроу… мастера по созданию проблем своим врагам. Если кто-то из них начнёт… пакостить, даже в одиночку, то мы будем с ностальгией вспоминать старых-добрых бунтовщиков Джулиана и его ублюдка.

– Мой Князь, но если чародея Её Высочества выкрали, то прошло уже почти два десятка лет, – заметил Седрик.

– Такой срок – ничто для ушастых долгожителей. Эти существа могут выслеживать рядового обидчика сотни лет, а если мы говорим о матери и отце, потерявших дитя… Для них жизнь положить на то, чтобы найти ребёнка, или убить виновного в его пропаже станет смыслом существования. Слишком их народ повёрнут на детях… – Фобос на миг замолчал, потом открыл глаза и крайне серьёзно посмотрел на своего ближайшего помощника и советника. – На всякий случай, Седрик, никогда, слышишь, никогда не трогай детей Дивных.

– Я… – оборотень выпрямился, с возмущением уставившись на повелителя. Такое бывало редко. Очень редко.

– Хм? – Князь удивлённо задрал бровь, после чего продемонстрировал кривую ухмылку. – Ты что-то хотел сказать, противник пяти девочек?

– Нет, мой Князь, – оборотень, постаравшись не выдать раздражения, опустил глаза. Как будто это была его воля: кривляться и притворяться паяцем для Стражниц Завесы. – Прошу прощения.

– Не нужно этого, – Фобос взмахнул рукой, словно отбрасывая что-то видимое только ему. – Просто запомни: если видишь ребёнка с острыми ушами – сделай вид, что никого не заметил и пройди мимо.

– Понял, – склонил голову оборотень, чтобы через секунду насторожиться, услышав шорох за дверью.

Спустя мгновение раздался стук, после чего дверь кабинета Князя открылась. Внутрь вошла полная служанка с подносом в руках. Чай и свежая выпечка.

– Разрешите, Ваше Высочество? – толстуха в нерешительности замерла на пороге, ожидая ответа регента Меридиана. Взмах рукой от Князя стал сигналом для того, чтобы служанка поставила поднос на край рабочего стола повелителя, и торопливо скрылась за дверью.

* * *

– Дроу… – задумчиво прошептала полная служанка, направляясь в сторону кухни. – Возможность или новое препятствие?

На неё не обращала внимание ни стража, ни господа. Ведь ту, чей образ приняла совершенно не повариха, знали здесь давным давно. Покойная служила в Обители ещё при родителях Фобоса, и была обласкана ещё предыдущей Королевой. Поэтому внимательные взгляды людей Князя хоть и останавливались на ней, но ненадолго. Поэтому у чародейки, что носила чужое лицо, без особых проблем получалось спокойно жить в замке, не ощущая на себе Жажду Меридиана. И без спешки воплощать в жизнь свои планы.

К сожалению, процесс проходил не идеально, а параноидальные меры безопасности для новой гостьи… новой хозяйки Обители Света не давали «поварихе» к ней подступиться. Ещё появившийся ниоткуда придворный маг… Хорошо, что у неё получилось узнать, что тот чувствует одарённых. Нехорошо бы вышло, если бы её раскрыли столь бездарно.

* * *

– Не нужно нервничать, Ваше Высочество, – мягко улыбнулся Нилл. Новый внешний вид чародея всё ещё был непривычен глазу, но несмотря на изменения, парень, как и всегда, поддерживал её. Это было… так приятно! В душе вновь поднялась тёплая волна благодарности к другу.

– Я не нервничаю, – соврала Элион, прекратив заламывать руки и спрятав их за спину. – Просто чуть-чуть переживаю.

– Это разве не то же самое? – Нилл задрал белую бровь, сменив мягкую улыбку на насмешливую.

– Ой, всё! – принцесса Меридиана хотела показать бывшему рыжему язык, но покосившись на Фобоса сдержалась, просто показательно надувшись.

– Первый выход к подданным всегда такой, – спокойно произнёс Князь. – Со временем ты привыкнешь.

– Ага, – вздохнула девушка, непроизвольно дотрагиваясь до амулета личины, сделанного для неё Ниллом. – А может перенесём… всё это?

– Поздно, – брат устало вздохнул, а Элион почувствовала лёгкий укол вины. Фобос работает от рассвета и до заката. Как-то находит время, чтобы знакомить её с теми вещами, которые должны знать только Эсканоры, пошел ей на встречу, позволив Ниллу слышать очень интимные подробности правления её предков, да ещё и пару раз согласился проводить занятия при девочках (пусть темы и не касались напрямую их с братом династии). – Глашатаи уже собрали народ, да и пора тебе показаться своим подданным. Слухи о том, что будущая Королева вернулась разошлись среди оставшихся на Меридиане одарённых, да и повстанцы тоже в курсе. Чем дольше мы затягиваем, тем больше они станут распространять ложь, например, что я удерживаю тебя силой. Недовольные будут всегда, но не стоит их плодить на ровном месте простым бездействием.

– Я понимаю, просто… нервничаю, – быстрый взгляд на Нилла, но тот снова улыбался тепло и ободряюще, без намёка на насмешку.

– Крепись, сестра, – Князь тоже улыбнулся. Как всегда, его улыбка была скорее нейтральной, чем тёплой. Элион это немного расстраивало…

С другой стороны, Нилл был прав: Фобос не пытался с ней играть или врать. Он не кривлялся, изображая жаркую братскую любовь, не демонстрировал слащавые улыбки. Отношение брата было больше прохладным, в какой-то степени снисходительным. Но он не выказывал ни агрессии, ни враждебности. Всё правильно: он взрослый мужчина, который никогда по-настоящему не знал её. Фактически, Элион и Фобос познакомились всего-то несколько недель назад, и всё ещё продолжают узнавать друг друга.

Принцесса искренне надеялась, что Фобос видит в ней положительные стороны, как и она в нём. Элион старалась их показать. Она никогда так не рвала жилы в школе, если быть откровенной. Свет Меридиана со всей отдачей пыталась продемонстрировать своё старание брату, если и жалуясь, то только Ниллу перед сном. Немножко! Скорее даже не чтобы поныть, а ради слов ободрения и поддержки от друга, которому очень, очень благодарна! Бывший рыжий всегда рядом. Пусть Меридиан для неё сразу стал родным местом… больше, чем родным! Но, тем не менее, Нилл был островком стабильности в бушующем океане перемен, крепким плечом, на которое можно было опереться. Страшно представить, в каком бы Элион была стрессе, если бы не он, если бы не девочки, ежедневно приходившие в самом начале, и до сих пор навещающие её почти каждый день, хоть уже и не остающиеся до земной ночи.

– Я сделаю всё, что смогу, – сжав кулачки, твёрдо пообещала девушка брату и Ниллу… и себе тоже, наверное.

– Вот! Правильный настрой, Ваше Высочество! – подмигнул ей чародей.

– Спасибо, – Элион едва сдержалась, чтобы не поморщиться.

Когда станет Королевой, первым же делом выдаст Ниллу привилегию обращаться к ней «Элли» и разрешение на игнорирование протокола общения с Королевой. Не нравится ей этот официоз. Совсем! Сейчас ещё ладно, а первые дни, тогда ещё рыжий, пытался вести себя с ней при других, как будто палку проглотил! Это прямо раздражало, ОЧЕНЬ СИЛЬНО!!! Словно они поругались! Сразу хотелось посмотреть на него суперпечальным взглядом!

– Пора, – произнёс Фобос, за секунду до этого будто к чему-то прислушавшись.

– Ведите меня, Князь, – официально, что тоже несколько её покоробило, потребовала Элион.

– Следуйте за мной, Ваше Высочество, – не менее официально ответил брат, взлетая с балкона и направляясь в сторону городской площади.

Она, сосредоточившись, тоже взмыла в воздух, направившись за Фобосом, следом за ней летел новый регент Сердца Меридиана, её придворный чародей и один из самых близких друзей.

Путь занял совсем немного времени, но акцент на контроле полёта немного снизил нервное напряжение. Элион уже хорошо летала, но сосредотачиваться ещё требовалось.

– Ого, – тихо воскликнула девушка, разглядев внизу настоящее море из людей, галготов и лурденов. Тут были даже пасслинги, вокруг которых образовалось небольшое свободное пространство. Главная площадь была заполнена полностью, как и прилегающие к ней улицы. Даже некоторые крыши были полны народу. «Только бы никто не свалился», – мелькнула мысль в её голове.

Во рту пересохло, ладони снова нервно сжались в кулаки.

– Всё будет хорошо, – подбодрил её Нилл тихим голосом, от мелодичности которого и близости шепчущего чародея, по спине Элион пробежали мурашки. После того, как парень изменился… ох, так! Сейчас не время об этом думать!

Они зависли на высоте нескольких человеческих ростов над центром площади. Там, в кольце стражи из галготов и лурденов, стояли несколько повозок укрытых тканью. Первым в тройке парил брат, в неизменной тёмной мантии с бордовыми вставками. Чуть сзади за ним зависла она, тоже в традиционной меридианской мантии салатовых цветов. И уже за её спиной левитировал Нилл, одетый в синюю робу придворного чародея, на которую сверху был накинут плащ с низко надвинутым капюшоном. Несколько секунд они висели неподвижно, пока шум толпы внизу становился всё тише и тише.

– Народ Меридиана, – начал Фобос, на секунду коснувшись горла пальцами правой руки. Его голос звучал очень мощно. Не оглушительно, но громко, и, благодаря заклинанию, слова брата сейчас было слышно всем. – Долгие годы наш мир страдал, потеряв своё Сердце. Я знаю: вам было тяжело. Меридиан задыхался, и вы страдали вместе с ним. Мы потеряли многое и многих. Пропали странствующие целители, годы никто не мог обратиться за помощью к магам, скотина хирела и умирала, посевы гнили не успев созреть, а недавно плодородные земли превращались в болота или покрытые «мёртвой плесенью» пустоши. С каждым годом, с каждым днём всё становилось только хуже. Воздух Меридиана потерял свою сладость, вода отдавала привкусом болотной тины, и даже небо нависало всё ниже, словно укладываясь на наши плечи неподъёмной, мрачной ношей.

Сейчас толпа внизу безмолвствовала. Элион видела множество лиц, внимательно слушающих Князя Меридиана. Не счастливых. Непонимание, гнев, печаль, боль, злость, горе, отчаяние, страх… Она не могла найти ни одной улыбки. И это больно било по самой Элион: она понимала, что в сложившейся ситуации нет её вины. Принцесса не виновата, что её забрали с Меридиана. Это логично. Но в глубине души девушке было нестерпимо больно от осознания того, что если бы она просто ПРИСУТСТВОВАЛА здесь, все эти лица не были бы такими… тёмными, мрачными, печальными.

Кажется… сейчас она до конца поняла, что простить своих «родителей» не сможет. Дело не в том, что ей лгали – это мелочи. Дело в том, что те, кого она считала мамой и папой, были самыми настоящими убийцами. Галготами, из-за решения которых погибли тысячи. Разумными, которые обрекли народы её мира на голод, нашествия монстров, нищету. Теми, кто подвергли угрозе саму жизнь ЕЁ Меридиана.

Даже мысль о том, что её Мир мог погибнуть, задохнувшись без магии Сердца, вновь вызвал в душе бурю ярости. Нилл правильно говорил: ничем нельзя было оправдать ТО решение. Существовали и другие, более сложные, да, но ими пренебрегли в пользу «лёгкого» варианта. Лёгкого, но невероятно кровавого!!!

Элион учила историю в школе, и знала о том, что в прошлом Земли существовали кровавые тираны и жуткие преступники, но… если говорить откровенно… решение двух офицеров её матери смотрелось чудовищнее преступлений большинства разумных монстров Земли. Сознательно подвергнуть опасности свой мир, свой народ, стать причиной страданий населения целой планеты…