Текст книги "Вован-дурак. Киносценарий (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

АЛЬФРЕД: Так-так-так, дети, идите-ка вы к себе. Дафна, Астория, это не для ваших ушей. Гарри, проводи девочек. А ты, Бродяга, расскажи-ка нам поподробнее, что же там произошло с твоими кузинами…

Новая сцена, гостиная в доме Тонксов, надпись «28 декабря 1993 года». На часах одиннадцать часов вечера, но кто-то стучит в дверь.

АНДРОМЕДА: Странный какой-то визитёр. Одиннадцатый час, давно спать пора, а не по гостям ходить.

СИРИУС: Энди, давай мы с Гарри откроем.

Дверь открывают... в прихожую заходит какая-то закутанная в балахон фигура, по виду женская, колотящаяся от холода.

СИРИУС: Стой! Кто идёт?

НЕИЗВЕСТНАЯ: Сириус... Это ты...

СИРИУС: Белла? Ты?

БЕЛЛА: А кто же ещё, по твоему мнению...

Белла машет рукой, но без сил опускается на пол. Сириус подхватывает её, приносит в гостиную и укладывает на диван.

АНДРОМЕДА: Кто там в дверь ломился?

СИРИУС: Энди, ты не поверишь, но это наша младшенькая решила нанести нам визит.

АНДРОМЕДА: ЧТО?

СИРИУС: Вон, посмотри. Я её на диван положил. Укутал да руки обмотал одеялом, чтоб не колдовала. Да она даже и без сознания.

АНДРОМЕДА: Чёрт знает что! Как Беллатрикс нас нашла?

СИРИУС: Я-то откуда знаю? У меня единственный вариант, это то, что она искала кого-то, в чьих жилах течёт кровь Блэков, чтобы найти убежище. По крови ближе нас, да еще Цисси, у нее никого нет. Ладно, идите все спать. Гарри, дай мне автомат, я буду на шухере стоять ночью, чтобы в случае чего отбиться. Да и ты второй далеко не прячь.

Следующая сцена – та же гостиная, только утром. Белла просыпается.

БЕЛЛА: Где я?

СИРИУС: В доме родных и близких.

БЕЛЛА: Чего?

СИРИУС: В доме родных и близких, то бишь своей старшей сестры, её мужа и дочери, где в настоящее время ошиваемся также мы с моим крестником.

БЕЛЛА: ЧТО? Я В ДОМЕ ПРЕДАТЕЛЕЙ КРОВИ?

СИРИУС: МА-А-А-А-АЛ-ЧАТЬ! Чё орёшь, мать твою, сейчас мусора сбегутся со всей округи! Назад захотела?

БЕЛЛА: Ох, прости, Сириус, никогда бы не поверила...

СИРИУС: Ты ещё и не в то поверишь. Помнишь же, выпустили меня.

БЕЛЛА: Угу.

СИРИУС: Я нашел кузину Энди, и оказалось, что именно здесь обитает также мой крестник, он же Гарри Поттер, и это с его подачи меня выпустили.

БЕЛЛА: Это как?

СИРИУС: Это он, как оказалось, вместе с корешами Хвоста поймал. А тот и запел на допросе. Эми Боунс – знаешь такую? – мне УДО и подписала.

БЕЛЛА: Боунс... Ты ещё в школе за ней ухлёстывал.

СИРИУС: И сейчас продолжаю. Я как откинулся, сразу помолвку с ней восстановил. Летом поженимся.

БЕЛЛА: Почему ты меня не сдал?

СИРИУС: Я не крыса. Это Хвост у нас был крысой, а я всё же собака. Я наоборот, тебя вытащить да вылечить хочу.

БЕЛЛА: Как ты это сделаешь? После того, что творили мой муж с его братцем...

СИРИУС: Для начала разведу тебя с ним. Только вот в чем дело, для того, чтоб ты могла появиться на улице, тебе надо написать явку с повинной и явиться с ней лично к Эми. Она на нашей стороне и Фаджу тебя не сдаст. Оформит в лучшем виде.

АНДРОМЕДА: Как тебе вообще удалось бежать, Белла?

БЕЛЛА: Точно так же, как собирался Сириус, если бы его не выпустили. Он научил меня анимагии, я обернулась вороной и улетела.

СИРИУС: Из-за твоего побега, кузина, тут по всей Британии шухер стоит небывалый. Фадж, вон, дементоров школу охранять перевел, ну, это он так называет, «охранять». А в результате Гарри, чтобы их от себя отогнать, из пулемета по ним стрелял.

БЕЛЛА: Значит, это ты, Поттер, которого не смог победить Лорд. Теперь, выходит, тебя и дементоры боятся?

ГАРИК: Выходит, что так, мадам Лестрейндж.

БЕЛЛА: Не очень ты похож на того Поттера, которого я помнила по школе. Куда попал хоть?

ГАРИК: На Хаффлпафф.

БЕЛЛА: Джеймс был упрямым гриффиндорцем, преданным Дамблдору.

СИРИУС: Да уж, кузина, и за свою преданность он заплатил жизнью. А я – свободой. Как молоды мы были, молоды и глупы…

БЕЛЛА (смеётся): Значит, выходит, ты, Поттер, совсем не сторонник Дамблдора?

ГАРИК: Он ничуть не лучше того бесноватого фюрера, которого Вы именуете лордом.

БЕЛЛА: НЕ ОСКОРБЛЯЙ ИМЯ ЕГО!

СИРИУС: Белла, а ну прекратить!

БЕЛЛА: Ох, Сириус, прости, на меня иногда ещё накатывает. Так что ты говорил, Поттер?

ГАРИК: Лично для меня, что белый лорд, что чёрный, совершенно одинаковы, и никакой разницы между ними я не вижу. Оба хуже. Пусть сами друг с другом разбираются. А мы пойдём другим путём, как говорил великий Ленин, вождь русской революции.

СИРИУС: Крестник предлагает убираться отсюда в красный блок. Говорит, там ни Дамблдор, ни его антипод не достанут. Если что, русские надерут задницы обоим.

ГАРИК: Вот именно. Что же лично до меня, то мне абсолютно наплевать на все те великие цели, которые с пеной у рта отстаивает Дамблдор. Ему они зачем-то нужны, пусть сам за них и борется. А меня пусть оставит в покое. Тот миф, что он раздул вокруг моего имени, к реальному мне не имеет никакого отношения от слова «совсем». Мне вся эта великая слава совершенно не нужна.

БЕЛЛА: А что тебе нужно?

ГАРИК: Мне нужна спокойная жизнь, чтобы вокруг были родные и близкие, а не восторженные поклонники. Чтобы я мог спокойно ходить по улице, не боясь попасть под прицел журналистов. Чтобы при виде меня никто не тыкал пальцем в мою сторону и не ждал чего-то выдающегося. Мне нужен свой дом, такой, чтобы хватило там места на меня, на ту, которая станет моей женой, и на наших с ней детей. Я обычный человек, манией величия не страдаю. Британия мне такого дать не может, здесь все, за редким исключением, видят только раздутый Дамблдором миф, и ждут, что я брошу всё и пойду их всех защищать неведомо с какого перепугу. А они типа за моей спиной отсидятся. Что они для меня сделали, чтобы я пошёл их защищать?

БЕЛЛА: Что, разве всё так плохо?

ГАРИК: Именно что. Сириуса расспросите, он уже тут немного в курсе, какая здесь жизнь настала. «Чистокровные» как вертели всем, как хотели, до тех событий, так и до сих пор вертят. И, чует моё сердце, вертеть и будут, причём совершенно не важно, какой лорд будет главным – белый или чёрный. Того же Малфоя Старшего вспомните, на нём ещё до падения фюрера клеймо негде ставить было, и деяний у него по нормальному закону с лихвой хватило бы на виселицу или же на романтический вечер с дементором, так нет же, откупился. Откупился, и продолжает теперь фактически рулить министерством, платит Фаджу зарплату, а тот гнёт законы именно в ту сторону, как это нужно аристократам. Даже если министр и поменяется, это не изменит ровным счётом ничего, лорды как рулили, так и будут рулить, а нормальным людям опять достанется шиш на постном масле.

СИРИУС: Белла, вспомни, ведь твой, так сказать, муж, он ведь тоже, хм, чистокровный... И его подельники, они тоже ведь древние и благородные до ужаса.

БЕЛЛА: Родольфус… Когда я его в следующий раз увижу, то кастрация – это самое мягкое, что с ним случится! Я сделаю всё, чтобы отомстить им! И Лестрейнджу, и Дамблдору… и… (судорожно кашляет) Что я должна сделать?

СИРИУС: Для начала – явиться с повинной лично к Эми Боунс. Я с ней поговорю по душам, она не должна тебя тронуть. А потом будем решать, куда убираться. Нюхом своим собачьим чую, они нам покоя не дадут…

На экран вылетает несколько газет. Первая имеет заголовок на передовице – «БЕЛЛАТРИКС ЛЕСТРЕЙНДЖ ДОБРОВОЛЬНО СДАЛАСЬ В АВРОРАТ!» Вторая – «ВО ВРЕМЯ СВОЕГО БЕЗУМСТВА БЕЛЛАТРИКС НАХОДИЛАСЬ ПОД СИЛЬНЕЙШИМ ПОДАВЛЕНИЕМ ВОЛИ, НАВЯЗАННЫМ ДОГОВОРНЫМ БРАКОМ!» Третья – «ДРЕВНИЙ ОБЫЧАЙ, ПРИНЁСШИЙ МНОЖЕСТВО БЕД: ТАК ЛИ УЖ НУЖНЫ НАМ ДОГОВОРНЫЕ БРАКИ?» Четвёртая – «РАСТОРГНУТ БРАК БЕЛЛАТРИКС БЛЭК И РОДОЛЬФУСА ЛЕСТРЕЙНДЖА!» Пятая – «РОД ЛЕСТРЕЙНДЖ ПРИГОВОРЁН К УНИЧТОЖЕНИЮ, ВСЁ ИМУЩЕСТВО ОТХОДИТ БЛЭКАМ В КОМПЕНСАЦИЮ ЗА УНИЖЕНИЕ БЕЛЛАТРИКС!» Шестая – «МИНИСТР МАГИИ СРОЧНО ОТЗЫВАЕТ ИЗ ХОГВАРТСА ВСЕХ ДЕМЕНТОРОВ!»

Новая сцена – окрестности Хогвартса, возле стадиона по квиддичу.

ГАРИК: Ведь была же бумага об отзыве, какого ... они здесь ещё делают?

СПРАУТ: Хотят ещё напоследок попировать на душах детей.

ГАРИК: Ну, этого мы им не дадим... (взводит затвор пулемёта и высаживает по дементорам первую очередь...)

Гарик учиняет дементорам форменный расстрел, и уничтожает как минимум несколько десятков, прежде чем уцелевшие пустились прочь. Новая сцена – в кабинете у Дамблдора.

ДАМБЛДОР: Здравствуй, Гарри, мой мальчик, проходи, садись. Лимонную дольку?

ГАРИК: Спасибо, сэр, я не голоден.

ДАМБЛДОР: Мальчик мой, объясни, почему ты вчера напал на дементоров?

ГАРИК: Потому что они отказались уходить по своей воле и в рамке прямого распоряжения законной власти. Пришлось помочь.

ДАМБЛДОР: Неужели на третьем курсе учат столь мощной боевой магии, что ты смог убить тридцать шесть дементоров и обратить в бегство остальных?

ГАРИК: Осмелюсь доложить, во время вчерашнего инцидента магия не использовалась мной вовсе.

ДАМБЛДОР: Чем же ты тогда пользовался?

ГАРИК: Расстрелял их из обыкновенного пулемёта, совершенно законно мной приобретённого и используемого. За дальнейшими справками просьба обратиться к мадам Боунс, все это делалось с ее согласия.

ДАМБЛДОР: Ты применил в борьбе с дементорами маггловское оружие? Но зачем?

ГАРИК: Как видите, господин директор, этот метод оказался достаточно эффективен. Сколько, Вы сказали, тушек было? Тридцать шесть? А остальные удрали? Вот Вам и результат…

ДАМБЛДОР: Меня порой пугает твоя необъяснимая жестокость. Почему ты так бессердечен? Ты должен научиться прощать врагам своим все то, что они делают.

ГАРИК: Если у меня есть выбор, кому помочь, друзьям или врагам, то я буду защищать друзей и постараюсь уничтожить как можно больше врагов. И их потери, в данном случае дементоров, меня волнуют меньше всего. Сдохли? Ну и поделом, нечего было к людям лезть.

ДАМБЛДОР: И, тем не менее, я призываю тебя к милосердию. Научись всепрощению, ибо только во всепрощении найдешь ты спасение свое и душевный покой. Когда ты поймешь глубину своих заблуждений, возвращайся снова. Иди, и не забудь того, что я тебя говорю.

Гарик, выходя, обратил внимание на лежащую рядом Шляпу, которая проснулась и начала орать что-то матерное. вопли ругающейся Шляпы слышны даже в коридоре.

ГАРИК: Вот пацифист хренов. Ежу в лесу понятно, что не врежь я по этим тварям из пулемёта, они бы попировали на душах учеников. А ведь там и наши были! Нет же, б…, он все проповедует про всепрощение да милосердие, проповедник долбаный. Одни уже домилосердствовались полвека назад.

СПРАУТ: Ты о ком, Гарри?

ГАРИК: Был такой человек, Гитлер его звали, он в тридцатые годы возглавил Германию. Курсом своим он объявил мировое господство, и занялся ускоренной милитаризацией. А заодно предъявлял претензии всем своим соседям, сначала Франции, потом Австрии, потом Чехословакии, а под конец всем остальным. Но почти весь мир сидел и спал в шапку, а английские и французские политики призывали всех остальных к милосердию и примирению – это же демократически избранный руководитель, вы что! Домилосердствовались до того, что Гитлер в тридцать восьмом сожрал с потрохами Австрию, в тридцать девятом Польшу, в сороковом Францию, а потом, в сорок первом, замахнулся и на Россию. И только в России нашла коса на камень, а все потому, что русский вождь Сталин на сладкие посулы западных политиков не повелся. Вместо этого он построил заводы, сколотил сильную армию и дал бой, сначала остановив немцев, потом вышвырнув их из страны, а в конце концов прикончив Гитлера в его же логове. Так что, профессор Спраут, потому-то я всем этим обещаниям и не верю, что один раз такое уже было.

СПРАУТ: Я помню, как это было... (тяжелый вздох) Я тогда была совсем маленькой, но помню, как мы с мамой прятались в подвале от немецких бомб. Ты прав... (тяжёлый вздох) Ладно, иди, тебя уже ждут…

После этой речи меняется несколько сцен. Гарик и компания смотрят в общаге телевизор, несколько уроков, прощальная сцена в школе с вручением кубка победившим равенкловцам... Новая сцена, кадр с надписью «26 июня 1994 года», Гарик возвращается домой, его встречают, после чего Дора уволакивает его в свою комнату.

ДОРА: Гарри, ты был прав! Аврорат – точно такое болото, как ты мне описывал. Замучилась я от чистокровных отбиваться, особенно на последнем курсе. Знал бы ты, как часто ко мне подкатывали…

ГАРИК: Учитывая, что ты – девушка очень красивая, то, думаю, часто.

ДОРА: Это ещё мягко сказано. При этом все ухажеры, едва узнав, что я метаморф, тут же просили меня в кого-то превратиться. То Софи Лорен им сделай, то Одри Хэпбёрн, то Памелу Андерсон. Задолбали! Был еще один оригинал, все в королеву Елизавету просил превратиться.

ГАРИК: Странные у него какие-то вкусы, хм-м... королеве же сто лет в обед, даже не на пенсию, а на тот свет пора...

ДОРА: Вот и я тебе про что. Хотя такой только один был. Остальные кавалеры чаще просили размеры увеличить… кое-чего... (Дора улыбается, развязно подмигивает и тычет Гарика локтем в бок) Как будто того, что есть, недостаточно... (снова развязно подмигивает и слегка сжимает руками то, о чём идёт речь) Так что можешь не беспокоиться, никто меня пока что не завоевал. Кстати, весь следующий год я у вас в школе обитать буду. И ты, кстати, никуда от меня там не денешься!

ГАРИК: В связи с чем обитать будешь?

ДОРА: Открою тебе страшную тайну, только побожись, что не расскажешь никому.

ГАРИК: Век воли не видать!

ДОРА: У дяди Сириуса набрался? Ну да ладно, скажу тогда. Хогвартс будет принимать Турнир Трёх Волшебников, ну, по Аврорату ходят слухи о его возрождении. Ты, наверное, не знаешь, что это такое, короче, раньше такие турниры проводились раз в пять лет, и участвовали в них три школы, Хогвартс, французский Шармбатон и болгарский Дурмстранг. От каждой школы выбирали одного представителя, и каждый должен был выполнить три задачи. После сорокового года этот турнир прекратили проводить, потому что на том турнире погибли все участники.

ГАРИК: Весело, блин, значит, хорошие там задания были.

ДОРА: Похоже на то. Так вот, Дамблдор в последнее время зачастил к Фаджу, они всё какие-то детали утрясали. Еще, говорят, Дурмстранг отказался приезжать наотрез, как выяснилось, болгарский министр оказался братом погибшего на последнем турнире чемпиона, а поэтому Фаджа с его предложением он сразу послал. Но большего я тебе не скажу, потому что больше ничего не знаю сама. И то сказали мне только потому, что нас, авроров, припашут с осени и до лета вас охранять. Пускай тетю Беллу выпустили, и дементоров уже не будет, но ведь ее прежних коллег по ремеслу еще полно.

ГАРИК: Что есть, то есть, уж кого-кого, а чистокровных лордов всегда хватало, это ж не оператором лопаты работать. Только работяга мог бы и лордом посидеть, а дай лопату в белы ручки тому же Малфою – когда заноет, что спину ломит и хвост отваливается?

ДОРА: Думаю, что очень скоро! (хохочет и заражает смехом Гарика, потом крепко обнимается с ним) Слушай, новые песни у тебя есть? Охота послушать!

ГАРИК: Обижаешь, Дора! Для тебя – всегда... (берёт гитару и играет новую песню – «Любовь, подумай обо мне» группы «ДДТ»)...

Когда огонь ударил в пляс, а звёзды – иглы-палачи,

Когда судьба в урочный час орала плавит на мечи,

И ветер больше не живёт, и падший ангел на коне,

И никого никто не ждёт...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Когда оглохли времена, и в заколоченной дали

Растёт ещё одна стена, и мир, как злые сны Дали,

И различаешь слабый пульс в заросшей кожею стране,

И не уйти от дуль и пуль...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок грех, и прост пароль,

И если даже я на дне, любовь, подумай обо мне...

Когда вернётся в города живая, умная вода,

Продолжит уцелевший путь пускай не я, пусть кто-нибудь,

Я стану пеплом на ветру, дождями на твоём окне,

И если даже не умру...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок крест, и прост пароль,

И если даже я на дне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок грех, и прост пароль,

И если даже я на дне – любовь, подумай обо мне!

Под эту музыку меняется ещё несколько кадров – Дора с задумчивым выражением лица смотрит на Гарика, и в её глазах начинают образовываться слёзы, следующая сцена – Сириус женится на Амелии, и Гарик с Дорой приглашены свидетелями, Гарик с Дорой танцуют под весёлую музыку, Люпин пытается клеиться к Доре, но в грубой форме ею послан, после чего прямо со свадьбы исчезает в неизвестном направлении, Дора же ищет утешения в объятиях у Гарика, а Сириус украдкой показывает им обоим большой палец.

Музыка стихает, и сцена снова меняется. Семейство Тонкс плюс Гарик смотрит новости по телевизору, и на экране обсуждается идея о грядущем выходе Шотландии из состава Великобритании. Новый кадр, надпись «1 августа 1994 года». Гарик и Андромеда едут на такси в сторону Косого переулка, но не доезжая нескольких кварталов до Трафальгарской площади проезд перекрыт полицией.

АНДРОМЕДА: В чём дело, сэр?

ТАКСИСТ: Не знаю, мэм, вчера ещё ничего здесь не было.

АНДРОМЕДА: Ладно, Гарри, дальше пойдём пешком... (поворачивается к таксисту) Сколько с нас?

ТАКСИСТ: Два фунта двадцать пенсов, мэм.

Андромеда и Гарик выходят из машины и дальше идут пешком. Трафальгарская площадь перегорожена горами покрышек и деревянных щитов, завешанных белыми флагами с красным крестом, а также жёлто-голубыми, везде щиты с львами и тризубами, транспаранты с корявыми надписями на английском, польском и украинском. Повсюду ходят явно нетрезвые личности, одетые кто во что горазд, иной раз даже с кастрюлями на головах, орут нетрезвыми голосами...

Ще не вмерла Британiя, i слава, i воля,

Ще нам, браття-англiчани, усмiхнеться доля,

Згинуть кляти шотландяки, як роса на сонцi,

Запануємо ми, браття, у своїй сторонцi,

Душу й тiло ми положим за свою свободу,

I покажем, що ми, браття, британського роду...

Вопли перемежаются лозунгами «Шотландяку – на гиляку!», «Хайль живе Велика Британiя!», «Кромвель приде – порядок наведе!»

ГАРИК: Тётя Энди, давай-ка отсюда убираться поскорее.

АНДРОМЕДА: А что такое?

ГАРИК: Что-то у меня нехорошее предчувствие насчёт этого места. Видишь, вон, футбольные фанаты ходят большими толпами, причём тех клубов, которые в обычной жизни – непримиримые враги. Чует моё сердце, не миновать большой драки...

Андромеда и Гарик уходят оттуда в «Дырявый Котёл», но и там за одним из столиков сидят трое пьяниц, горланящих те же речёвки...

Ой ты, Лизка-королева, старая ты кляча,

Зачем Англию продала клятым шотландякам?

Чтоб вернуть нам её честь, ляжем головами,

Наречёмся Британии гордыми сынами...

АНДРОМЕДА: Том, они что, совсем с ума посходили?

БАРМЕН: Не знаю, миссис Тонкс, они так себя ведут весь день. Пришли, говорят, с Трафальгарской площади, и давай вопить вот это вот. Говорили какой-то странный тост, мол, «Кромвель приде – порядок наведе!», ещё орут «Слава Британии!» и требуют, чтобы им отвечали «Героям слава!» Честное слово, моё терпение уже на исходе, и я скоро позову вышибалу, чтобы он их отсюда выставил. Желаете проход на ту сторону?

АНДРОМЕДА: Да, будьте любезны.

БАРМЕН: Тогда пойдёмте за мной.

Косой переулок необычно пуст, однако все нужные магазины и лавочки работают, Гарик наскоро закупился всем, что нужно, и отправился домой. Новая сцена в гостиной Тонксов, Тед, Андромеда, Дора и Гарик смотрят по телевизору новости с Трафальгарского Майдана. Камера делает акцент на том, как обитатели Майдана дружно скачут вокруг костров из покрышек, приговаривая: «Хто не скаче – той шотландец! Хто не скаче – той шотландец! Хто не скаче – той шотландец!» Изображение расплывается, и Гарик видит сон... Севастополь, строй моряков Черноморского флота, трибуна, на которой вывешен жовто-блакитный украинский флаг, несколько офицеров-изменников перед трибуной, а на ней самой в компании двоих в чёрных очках и одинаковых костюмах читает речь ещё один предатель в звании капитана 1 ранга...

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Товарищи подводники! Сегодня, наконец, мы можем сказать, что свершилась вековая мечта украинского народа! Теперь мы свободны. Нам, гражданам свободной Украины, принадлежит это море, это солнце и эта благословенная земля. Нам больше не нужно быть чужой житницей и кормить голодного, ленивого и к тому же пьющего старшего брата. Пройдёт ещё совсем немного времени, и наша страна станет славянской Францией, Канадой восточного полушария...

КОМАНДИР: А где Иван?

УСАТЫЙ КАП-ТРИ: Нелли рожает, роды тяжёлые.

КОМАНДИР: Щас тут у нас у всех роды тяжёлые будут.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Иванов!

ИВАНОВ: Я! (выходит из строя и идёт к трибуне)

КОМАНДИР: Кость лобковая... (Смех в строю)

ИВАНОВ: Я, вступая на военную службу, торжественно клянусь украинскому народу всегда быть ему верным, преданным, защищать Украину, её суверенитет... неукоснительно придерживаться конституции Украины, законов Украины, хранить государственную и военную тайну. Клянусь выполнять свои обязанности в интересах Отечества... Клянусь никогда не изменять украинскому народу...

Молодой лейтенант глядит на небо и видит журавлиный клин.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Коноваленко!

МОЛОДОЙ ЛЕЙТЕНАНТ: Ну чё, Иванов принёс, Коноваленко, давай.

(Коноваленко тем временем не шелохнётся)

УСАТЫЙ КАП-ТРИ: Ольга тебе не простит.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Коноваленко! (переглядывается с мужчинами в костюмах, потом сбегает с трибуны и бежит к строю) Ты шо, сдурел, мы же договорились, в присутствии жены и тёщи...

КОНОВАЛЕНКО: Но их же здесь нет!

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: У тебя же здесь домик, сад, огород, ты шо, всё это богатство хочешь поменять на голые сопки? Да там же девять месяцев полярная ночь, зима полгода, дети рахитами будут! Я твоей жене сейчас позвоню...

КОМАНДИР (выходит из строя и обрывает предателя) Желающие принять украинскую присягу – выйти из строя!

Из строя выходят двое.

КОМАНДИР (оглядев вышедших) А остальные – айда за мной.

Строй офицеров и матросов идёт по пирсу в сторону оркестра.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Стой! Я приказываю!

КОМАНДИР: Иди всмятку! (останавливается у оркестра) Оркестр-р! (дирижёр поворачивается к Командиру) Оркестр! Пра-щание славянки!

ДИРИЖЁР: Есть!

КОМАНДИР: Экипа-а-а-аж... Шага-а-ам... МАРШ!

Звучит «Прощание славянки», строй офицеров и матросов с развёрнутым знаменем покидает причал, и только Предатель-Агитатор бежит за ними с криком «Не уйдёшь! Не уйдёшь!»

Сон заканчивается, изображение снова плывёт, сцена меняется, кадр с надписью «1 сентября 1994 года», и мы снова видим поезд, идущий в Хогвартс. В купе сидят с одной стороны Гарик и прижавшаяся к нему Дора, с другой – Сьюзен, Дафна и Астория.

ДОРА: Грюм... Загонял меня этот старик на тренировках. Думала, свалюсь и не встану, нет же, даже упавшую поднимал, параноик старый, «постоянная бдительность», мол, это у него такое слово-паразит, чтоб ты знал, лепит он его где надо и где не надо. И ведь не скроешься от него нигде, у него вместо выбитого глаза зачарованный вставлен, так он им даже сквозь стены видеть может. И на одной своей ноге он скачет резвее, чем я на двух. Долго теперь в страшных снах вспоминать буду.

ГАРИК: Всё так плохо?

ДОРА: Мы между собой шутили, что этот старый вредитель даже в сортир ходит с палочкой наперевес.

ГАРИК: Чё, боится, что из очка на него гальюнная инфузория накинется? И с собой утащит... в неизведанные глубины?

ДОРА (заливисто хохочет): Типа того... ну, ты скажешь, так скажешь...

ГАРИК: А то. В следующий раз увидишь этого старикана – попробуй ему такое впарить.

ДОРА: Это был бы прикол века – подловить Грюма на его же собственную паранойю! Не, ну ты точно знаешь, как устроить вечер!

ГАРИК: Я ещё и не такое умею... первый курс вспомни, как мы Рона из окна выкинули...

ДОРА: Ага! (снова хохочет) А спой-ка ещё что-нибудь такое!

ГАРИК: Что спеть-то?

ДОРА: А что-нибудь новое, что я от тебя ещё не слышала.

СЬЮЗЕН: Да, Гарри, сыграй, пожалуйста!

ГАРИК: Щас и сыграю... (достаёт гитару и поёт песню «Свои» группы «Любэ»...)

В углу губ папироска подрагивала,

Он давился, но пил нам, счастливым, назло,

Вся честная пивная понять не могла,

Отчего его так развезло.

Это душу мне жизнь искалечила,

Не с обиды, братишка, я пью –

Я искал в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою,

Я искал в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою...

Поначалу, наверное, молод был,

Много было, сам знаешь, чего,

Были встречи, и были проводы,

Не хватало всегда одного...

От судьбы получая затрещины,

Вот он я, сам не свой, на своём стою,

Я ищу в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою...

Я ищу в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою...

Даже тени обрыдлой тоски не нашёл,

Когда вывернул наизнанку нутро,

Пустота, и такая, что нехорошо,

Словно зря столько лет прошло...

Как яйцо, в руке раздавил стакан,

И провёл всей ладонью в стекле да в крови

По лицу моему – слышь, какой обман –

Те, которые не свои!

И от всей души на весь зал заржал,

Так, что скулы чужим от обиды свело,

Каждый биться желал, потому, что не знал,

Отчего его так развезло...

Я уже любой настоящей рад,

С мясом рву лады, режься в кровь, струна,

Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат,

Без своих нам здесь всем хана!

Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат,

Без своих нам здесь всем хана...

Всё допив, он скамью отодвинул и встал,

Заплатил, отвернувшись, меня за плечо потрепал,

И побрёл, как домой, на ближайший вокзал,

Словно верный маршрут не знал...

Что-то стало, как ком, поперёк души,

Вдруг мне некуда стало спешить...

Шаг от пропасти до таких вершин,

Что опять захотелось жить...

Я хотел окликнуть, его догнать,

Чтобы верный спросить маршрут,

Женщин тех, что хотят и умеют ждать,

Тех, которые ищут и пьют...

От судьбы получая затрещины,

Вот он я, сам не свой, на своём стою,

Я ищу в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою,

Я ищу в этом городе женщину,

Ту Единственную, свою...

Под эту музыку Дора задумывается о чём-то своём, но Гарика из объятий не выпускает. Тем временем поезд прибывает в Хогвартс, и вся честная компания под проливным дождём добирается до замка, наскоро обсыхают в прихожей и проходят в Большой Зал. Дора садится рядом с Гариком, по другую сторону пристраиваются Сьюзен и Дафна. Гарик оглядывает учительский стол и видит значительно большее количество кресел.

ДОРА: Вон, смотри, это наш старший, Кингсли Шеклболт (показывает на ниггера со шрамом).

ГАРИК: Чё он такой хмурый? С похмела, что ль?

ДОРА: Типа того, он вообще выпить любитель.

ГАРИК: Оно и видно, что как минимум любитель. А может быть, даже профессионал, мастер спирта, так сказать... (Дора давится в кулак) Где только ему шрамов на роже насажали – в кабаке, небось?

ДОРА (сквозь смех): Не знаю, он не говорил.

МакГонагалл тем временем приводит мокрых аки жаба новичков, Шляпа поёт в виде песни нарезку из всевозможной блатной «поэзии». МакГонагалл вопросительно смотрит на Дамблдора, тот разводит руками, ибо справиться со съехавшей с катушек Шляпой не в силах даже он. Распределение проходит аналогично предыдущим годам, на Слизерине снова не оказывается девочек.

ДАМБЛДОР: Я хочу сказать вам только одно слово. Наслаждайтесь!

ГАРИК (себе под нос): Ага, «кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста»... (Дора и Сьюзен прыснули).

Ужин проходит и заканчивается, Дамблдор снова поднимается со своего места.

ДАМБЛДОР: Итак, теперь, когда вы все накормлены и напоены, я ещё раз прошу вашего внимания. У меня для вас имеется несколько сообщений. Смотритель Хогвартса, мистер Филч попросил меня проинформировать вас, что в список предметов, которые запрещается держать в замке, теперь также входят Визжащие Йо-йо, Клыкастые Фрисби и Всёбьющие Бумеранги. В полный список, насколько я знаю, внесено четыреста тридцать семь предметов. Список висит в кабинете мистера Филча, если кто-нибудь пожелает с ним ознакомиться.

Братаны Уизли дежурно хмурятся.

ДАМБЛДОР: Как обычно, я бы хотел вам напомнить, что в лес на территории школы вход воспрещён, а также, первокурсникам и второкурсникам не разрешается посещать деревню Хогсмид. Кроме того, с глубоким сожалением я должен сообщить вам, что чемпионат по квиддичу между факультетами в этом году не состоится.

СЕДРИК: Что?

ДАМБЛДОР: И не состоится он из-за определённого мероприятия, которое будет проходить у нас с октября месяца и до конца учебного года. Это мероприятие потребует огромного вложения времени и сил со стороны преподавательского состава. Но я не сомневаюсь, что вы все будете необыкновенно рады этому событию. С глубоким удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится…

Речь директора прерывает появление Лжегрюма. Тот, ковыляя, проходит к свободному месту за столом и садится.

ДАМБЛДОР: Позвольте представить вам нашего нового преподавателя Защиты от тёмных искусств, профессора Грюма!

Зал угрюмо молчит, ибо внешность Лжегрюм имеет самую отталкивающую.

ДАМБЛДОР: Так вот, как я уже говорил, нам выпала честь быть хозяевами на замечательном событии, которое будет проводиться в этом году впервые за последние пятьдесят лет. С превеликим удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.

ФРЕД: Вы, наверное, шутите?

ДАМБЛДОР: Я не шучу, мистер Уизли. Хотя, что касается шуток, то мне недавно рассказали одну замечательную историю о том, как тролль, старая карга и лепрекон отправились в бар…

МакГонагалл кашляет в кулак.

ДАМБЛДОР: Да-да, простите, наверное, сейчас не время. Так вот, Турнир Трёх Волшебников… должно быть, некоторые из вас еще не знают, о чём идёт речь. Так что, пожалуйста, те, кто слышали о Турнире, потерпите и не взыщите, пока я вкратце расскажу о нём тем, кто не знает. Итак, Первый Турнир Трёх Волшебников состоялся семьсот лет назад. В нём принимали участие ученики трёх крупнейших европейских школ волшебства: Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга. Каждая школа выдвигала по одному Чемпиону, и эти три Чемпиона состязались в выполнении трёх волшебных заданий. Турнир проводили раз в пять лет, и каждая школа по очереди проводила у себя это состязание. Этот международный турнир считался наилучшим способом завязать дружественные связи между колдунами и колдуньями разных стран, но когда число погибших сильно возросло, турнир перестали проводить.

ГАРИК (себе под нос): Ну да, ну да, в сороковом году погибли все три участника, а потом не до того им всем стало...

ДАМБЛДОР: Турнир несколько раз пытались возродить, но все попытки оказались безуспешными. Однако Отдел международного сотрудничества магов и Отдел волшебных игр и спортивных состязаний постановили, что настало время снова попробовать. Мы трудились всё лето, чтобы обеспечить полную безопасность участникам. Ни один из Чемпионов не подвергнется смертельной опасности во время проведения нашего турнира. С этой же целью по моей просьбе охранять школу переведен отряд авроров под командованием Кингсли Шеклболта (ниггер со шрамом встаёт и кланяется). Однако вынужден сообщить вам, что представители школы Дурмстранг, получив наше приглашение, отказались от участия по личным мотивам. Вместо этого болгары переправили наше приглашение в Москву, в Советский Союз, который, напомню, сейчас возглавляет Международную конфедерацию магов. Таким образом, в списки участников была включена сборная команда СССР, которая будет состоять из делегатов от всех магических учебных заведений России. Она заменит Дурмстранг в соревновании. Итак, главы Шармбатона, сборной России и несколько лучших учеников этих школ и команд прибудут к нам в октябре. Выбор чемпионов состоится в Хэллоуин. Совершенно беспристрастный судья примет окончательное решение о том, кто из претендентов наиболее достоин стать Чемпионом своей школы. Победитель турнира принесёт славу и почёт своей школе, а также получит приз в тысячу галлеонов.