Текст книги "Вован-дурак. Киносценарий (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ГАРИК: Да так... о том, как бы кое-кому крупно испортить жизнь. Конкретно – любителям покукарекать в подземелье.

СЬЮЗЕН: Вы о слизеринцах? Так я только за! Я с вами! Объяснишь, что делать?

ГАРИК: Обязательно, только немного погодя, когда до воплощения дело дойдёт.

Поезд прибывает, и сцена снова меняется, новый кадр показывает коридоры Хогвартса и надпись «Неделю спустя». Гарик идёт по коридорам и забредает в пустой класс. Читает надписи на партах: «Чарльз + Дорея = любов», «Биннс – казёл», «Малфой – пидар» и так далее. В поле зрения попадает зеркало с надписью на раме: «Еиналеж оноц илешав енюав ызакопя». Гарик смотрит в него и ничего, кроме собственного лица, не видит.

ГАРИК (себе под нос): Ну-ка, свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, чего мне тут стоит ждать, коль пойду, как все хотят...

Зеркало начинает показывать эпилог канонических книжек – собственно Гарик, Джинни Уизли, трое детишек, все в чёрных балахонах ждут отправления красного поезда. Музыка – песня «Мент» группы «Любэ»...

...И упал он заместо нас,

Было мальчику двадцать лет...

Эх, судьба не сложилась на этот раз,

Он промедлил, а снайпер – нет!

Был пацан,

И нет пацана,

А жить бы ему до ста...

И шапки долой,

И рюмку до дна,

Когда хоронят бойца...

Встать, когда хоронят бойца...

ГАРИК: Не-а, такой хоккей нам не нужен... Ну-ка, а теперь зайдём с бубей, свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, что же станется со мной, коль своей пойду тропой?

Картинка снова меняется, теперь Гарик в тельняшке и камуфляжных шортах стоит во дворе кирпичного дома, обсаженном можжевельником и кустами, стоит у мангала и держит в руках шампур с шашлыком, рядом Дора в достаточно откровенном купальнике и с бокалом вина в руках. На заднем плане – гора Аю-Даг и Чёрное море. Звучит песня «Море» Юрия Антонова:

Море, море,

Мир бездонный,

Пены шелест

Волн прибрежных,

Над тобой встают, как горы,

Над тобой встают, как горы,

Нашей юности надежды...

ГАРИК: Ну чё, вторая картинка мне нравится определённо больше.

Изображение мигает, Гарик-из-Крыма подмигивает и показывает на свой карман, после чего изображение пропадает. Гарик достаёт из кармана булыжник красного цвета и, хмыкнув, идёт по коридору. Из-за угла слышен крик Доры, Гарик, машинально накинув на себя плащ, подкрадывается к месту событий и видит, как Дору зажали в углу двое верзил с гербами Слизерина. Гарик, всё ещё невидимый, подкрадывается к ним и бьёт обоих зажатым в руке камнем. Оба падают и моментально отключаются.

ДОРА: Кто здесь?

ГАРИК: Дора, это я, Гарри.

ДОРА: Гарри, милый... (заливается слезами и крепко обнимает Гарика)... Я так перепугалась, думала, всё уже...

ГАРИК: Ничего страшного, Дора, ничего страшного. Эти двое уже никому не навредят.

ДОРА: Ты их не прибил?

ГАРИК: Не, только вырубил, они теперь в глубоком нокауте. Были бы у них мозги – было бы сотрясение. Щас я с ними кой-чего проделаю, чтоб наверняка.

ДОРА: Это как?

ГАРИК: Так-так-так, эти двое, судя по гербам, выходцы со слизеринского петушатника. Ну-ка-ну-ка... (переходит на шёпот) По щучьему велению, по моему хотению...

Оба вырубленных Гариком слизеринца превращаются в серых мышей.

ДОРА: Это как ты их...?

ГАРИК: Секрет фирмы. Щас сами убегут. А хотя... Кис-кис-кис...

По коридору бежит полосатая кошка, которая, учуяв запах мышей, придушивает их и одну сразу же съедает на месте, а вторую уносит с собой, довольно мурлыкнув Гарику и Доре и потёршись о ноги обоих.

ДОРА: Чем ты их бил?

ГАРИК: А вот чем... (достаёт и показывает камень)

ДОРА: Гарри, это же... это же философский камень!

ГАРИК: А чё это такое?

ДОРА: Это средство для получения эликсира бессмертия! Как ты его нашёл?

ГАРИК: Да так, шёл по улице... поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся... вот этот камешек рядом лежит. Сунул в карман, авось пригодится. Вот, как видишь, и пригодился...

ДОРА: Ничего себе… Ну, ты даёшь! Вот так просто нашёл на дороге такое сокровище. Ты хоть знаешь, сколько он стоит?

ГАРИК: Скорее всего, правильный ответ – «нисколько», потому что хрен мы с тобой его продадим. Что-то я сильно сомневаюсь, что такие камешки бывают в свободной продаже. Ну, принесём мы его в ювелирную лавку, а продавец нам и скажет: «Где свистнули?», да и ментов позовёт. И камешек отберут, и денег не получим. Лучше установить, кто и когда этот камешек сработал, да и отправить создателю. Вот, мол, нашли тут, по описанию совпадает, проверьте, не Ваше ли добро, а коли Ваше, так кто бы мог сие украсть.

ДОРА: Ох, и горазд же ты мечты обламывать. Ладно, твоя взяла, поищу, кто бы это мог быть. Кстати, слушай, Гарри...

ГАРИК: Чего?

ДОРА: У тебя тот дихлофос далеко?

ГАРИК: Вроде бы я не прятал его... Когда пойдём на дело?

ДОРА: А давай завтра ночью!

ГАРИК: Давай! Вроде бы и уроков завтра не намечается слишком поздних...

Следующая сцена происходит целиком под музыку песни «Гоп-стоп» Розенбаума. Гарик, Дора, Сьюзен, Тони, Фред и Джордж пробираются на кухню, нокаутируют дихлофосом всех домовиков, после чего сверлят дырки во всех ложках, вилках и тарелках, найденных в шкафу факультета Слизерин.

Гоп-стоп,

Сэмэн, засунь ей под ребро,

Гоп-стоп,

Смотри, не обломай перо

Об это каменное сердце

Суки подколодной,

Ну-ка, позовите Герца,

Он прочтёт ей модный,

Очень популярный

В нашей синагоге отходняк.

А ну-ка позовите Герца,

Старенького Герца,

Он прочтёт ей модный,

Очень популярный

В нашей синагоге отходняк!

Сцена меняется, утро в Большом Зале, слизеринцы вопят: «Почему наши ложки с дырками?», Гарик же запускает по школе слух, что же именно означают дырки в ложках и как к носителям дырявой ложки следует относиться. По Залу проносится волна здорового смеха.

Новая сцена, надпись «Месяц спустя», Гарик с Дорой после занятий отдыхают в гостиной.

ГАРИК: Меня терзают смутные сомнения, будет ли тебе твоё грядущее поступление в Аврорат сильно нужным.

ДОРА: А почему?

ГАРИК: Вспомни ту сладкую парочку, что тебя зажать в углу пыталась. Там будет то же самое, только вместо школьников это могут оказаться какие-нибудь алкаши из-под забора. Или твои же товарищи по отделению. Или, к примеру, Пожиратели вроде того самого Снейпа, что еще хуже.

ДОРА: К чему ты клонишь?

ГАРИК: А к тому, что подумай трижды перед тем, как куда-то поступать. Видишь же, вся эта аристократическая мразь даже в таком нежном возрасте хочет рулить всем. Не обламывай мы им рога, так на них и вовсе бы управы не было. А что станет с тем же Малфоем, когда он вырастет? Скорее всего, такой же самый лощёный наглец и петух, только в квадрате.

ДОРА: Это точно про них. Мама много раз рассказывала про старшего Малфоя, они в одно время учились, и насколько я могу сравнивать ее слова с тем, что я здесь вижу, сыночек недалеко от отца ушел.

ГАРИК: А я тебе про что. Яйца от курицы недалеко падают. Если он уже сейчас хочет стать паханом всея Хогвартса, то к выпуску будет себя таким и считать, причем совершенно всерьёз. Те, кто в его бригаде, будут его ближними слугами, а все остальные – рабами. Девушек же участь будет ждать достаточно печальная.

ДОРА: И?

ГАРИК: И. Ты же девушка красивая, а держишься независимо, со всеми на равных, ну, с теми, кто этого заслуживает, конечно, и ничью сторону до сих пор не приняла, с парнями я тебя не видел. Так?

ДОРА: Так... У меня отношения с парнями не складываются. Все только метаморфа и видят, сделай им то, сделай это. Только ты ко мне и относишься нормально.

ГАРИК: Ну вот. На тебя тут из-за этого уже многие косо смотрят, доводилось мне взгляды перехватывать. Тот инцидент – лишь одно из доказательств этому. В ментовке будет то же самое, только ещё хуже. Думаешь, там мало выходцев из здешнего петушатника, да и просто подлых людей? А в преступном мире их будет ещё больше. Правопорядок же здесь, насколько я от Сьюзен и её тёти слышал, поддерживается какими-то странными методами. Менты на захват ходят с одним лишь голым энтузиазмом и с палочкой наперевес. Причём арсенал заклятий, объявленных кошерными, крайне скуден и в основном состоит из обезоруживающих и успокоительных.

ДОРА: Ты серьёзно?

ГАРИК: Не веришь мне – ту же Сьюзен расспроси, она обо всей кухне собственной тёти полностью в курсе. Или саму Амелию, когда она к нам в следующий раз на рюмку чая заглянет. Я к чему, такая ситуация – это примерно то же самое, что лезть с карандашом на пулемёт. Они-то, преступники то есть, в средствах не стесняются, и ответят на твое обезоруживающее чем-то вроде того же самого, чем я во времена оны по лбу получил. А противодействия против этого ещё не изобрели, это только кое-кому тут повезло… по чистой случайности.

ДОРА: Ну да, логично (хихикает).

ГАРИК: Вот именно. И что-то мне подсказывает, что это «ж-ж-ж» неспроста. Напомни-ка мне, кому в здешнем милом мирке принадлежит вся полнота власти?

ДОРА: Официально – Министру и Визенгамоту...

ГАРИК: А председателем этого самого Визенгамота у нас кто подвизается? Конечно же, недобрый дедушка Дамблдор, по которому дурка горькими слезами плачет. Кроме того, если я не ошибаюсь, состоит этот самый Визенгамот из представителей самых знатных аристократических родов, и там полно тех, кто во времена известных тебе разборок десятилетней давности был на той стороне! То, что они якобы раскаялись, в расчёт не принимай, воры, бандиты и убийцы бывают бывшими только в одном случае – если их повесили, ну, или расстреляли за все их хорошие дела. Исключения, конечно, есть, но они только подтверждают правило. Как ты думаешь, какое решение примет вся эта сановная шваль, если встанет вопрос, какие заклинания объявлять кошерными для поимки злоумышленников, а какие – нет?

ДОРА: Вопрос риторический. И ты совершенно прав, мама мне об этом тоже говорила.

ГАРИК: О чём и речь. Оно тебе надо – лезть в какую-нибудь дыру, совершенно точно зная, что навстречу может прилететь зелёный луч? Причём тебе в этой ситуации строго-настрого будет запрещено применять в ответ что-то сильнее обезоруживающего. Потому что, видишь ли, при правильном задержании может попортиться драгоценная шкурка кого-то из благородных аристократов, графьёв и баронов, и тогда вместо преступника на зону попадёшь ты. С формулировкой «за превышение полномочий». Ему же за совершённые им убийства, ограбления и изнасилования не будет в таком случае абсолютно ничего, ибо он, во-первых, благородный до ужаса, а во-вторых, богатый и от любого суда благополучно откупится. А то ещё и платить не потребуется, судить-то его будут такие же, как и он, и у него в любом суде найдётся множество родственников, свояков, друзей и давних знакомых, не его самого, так его родителей. Догадайся, кого в таком случае сделают крайним.

ДОРА: Неужели всё так плохо?

ГАРИК: А ты думала. Здесь идеи Ленина и Сталина пока ещё не восторжествовали. Это только в России аристократия отсутствует как класс, потому что большевики, придя к власти, вырубили под корень практически всех древних и благородных за все их хорошие дела прошедших веков. Самые же здравомыслящие, которых в любом случае было очень немного, те отреклись от своих титулов и стали жить как все. Так это России только на пользу пошло, русские и в космос раньше всех полетели, и всю Европу в войну нагнули. И сейчас, в общем-то, не бедствуют, живётся в России намного лучше и проще, чем здесь. Вся эта благородная шушера ещё тогда, сто лет назад, как большой тормоз работала. В наши же края прогресс ещё не добрался, здесь порядки пещерные, не ты съел – так тебя. Только вот на той стороне в таком случае будет на несколько рядов зубов больше, и пасть, которой съедают, раза в три шире. А нам еще и кляп в рот будут совать, чтобы мы вдруг невзначай кому чего не откусили, и прикрывать все это станут если и не законом, то самыми добрыми намерениями вроде того самого «Общего Блага», как любит выражаться один известный тебе старикан.

ДОРА: Что-то не сильно приятно там будет работать... если всё на самом деле так, как ты рассказал.

ГАРИК: Говорю ещё раз, порасспрашивай маму свою, или Амелию, они-то точно обо всём об этом лучше нас с тобой, грешных, знают. Я у них уже порасспрашивал на досуге зимой, так узнал много нового и весьма, хм, «приятного».

ДОРА: Рассуждаешь ты, кстати, как-то слишком не по-детски. Злой ты какой-то.

ГАРИК: Кто добрый был, Дора, тех давно в кустах доедают. Попробуй тут поживи с родственничками, которые за малейшую провинность или даже косой взгляд отвешивают в торец и называют жёлтым земляным червяком, если не сказать хуже. Комфорт как на зоне, поневоле озвереешь. А всё не в последнюю очередь из-за нашего многонеуважаемого директора, якорь ему в задницу. Помнишь ведь, рассказывала нам с тобой твоя мама, что это он, Дамблдор, меня туда спрятал. Она же ходила на каникулах в банк, бумаги на опеку надо мной заполнять, ей там так и сказали.

ДОРА: Жуть. Я же помню, каким ты в переулке был в момент нашей с тобой первой встречи. Ходячий скелет, и только.

ГАРИК: Вот именно. Так что думай сама, что тебе дороже – дутые идеи «общего блага» и мнимого благополучия, или собственная жизнь и жизнь родных и близких. На твоем месте я бы не стал лезть к тигру в пасть. Нечего служить на побегушках у аристократов. Сами они такой порядок придумали – пусть сами его и защищают. Готов поспорить, что если дела пойдут так, как они идут, ещё пару лет, то мы все тут поимеем повтор пройденного в виде новых разборок и массовой резни. И авроров, в том числе и тебя, если ты не передумаешь, сановное начальство начнет бросать с палочкой наперевес под убивающие проклятия тех же самых тварей, с которыми они же, начальнички, за нашими спинами, пока никто не видит, будут здороваться за руку и пить чай у камина.

ДОРА: Ужас какой-то. Ужас, да и только. Неужели всё так беспросветно, как ты думаешь?

ГАРИК: Ну почему беспросветно. Много вариантов есть. И самый для нас благоприятный – пока не началось здесь, получить визу и свалить из Британии куда-нибудь подальше. На континенте нас аристократы не достанут. Совсем хорошо – уехать в страны, где власть принадлежит коммунистам, в Россию или на Кубу. Там древних и благородных нет совсем, а их влияние равно нулю. Есть мнение, что английская аристократия, в том числе и магическая, однажды доиграется в свое мнимое превосходство и получит по полной программе. Вон, вспомни, что тебе родители писали, в немагическом мире началась инфляция фунта, цены растут, деньги обесцениваются. Того и гляди, развалится старушка Британия, развалится и сгинет, только в учебниках по истории и останется. И лично мне в свете того, что мне довелось узнать, нисколечко её не жалко.

ДОРА: Надо посовещаться с мамой и папой.

ГАРИК: Вот и посовещайся, о тебе же беспокоюсь. Нечего тебе там делать, можно найти и мирное занятие.

Из-за угла появляется Амелия, явно слушавшая разговор.

АМЕЛИЯ: Немного дерзко вы с Гарри мыслите, но да, вы оба абсолютно правы. В моём Аврорате порядки именно такие, как были тобой, Гарри, описаны, ты всё то, что услышал у меня, запомнил абсолютно точно. И Сьюзен мне тоже об этом же говорила, что ты, Гарри, не питаешь к большинству аристократов никакого уважения. В чём-то она с тобой даже согласна.

ГАРИК: А что, это, в общем-то, так и есть. Уважение зарабатывать нужно, а не получать его автоматически одним лишь фактом своего рождения. В той же России дети рабочих, шахтёров и слесарей спокойно могут стать генералами, академиками, министрами и героями труда. Да даже сам Сталин кто был? Сын сапожника из маленького кавказского городка.

АМЕЛИЯ: Не могу с тобой не согласиться, но ты, Гарри, всё же не агитируй всех столь открыто. И так весь Хаффлпафф уже «русским факультетом» называют. Аристократы на дыбы встанут, только бы не допустить распространения в волшебном мире коммунистических идей. Они и так злы, что после последней войны потеряли влияние почти во всей Европе – везде, куда пришли русские.

ГАРИК: Ну-ну, поглядим, как у них это получится. В России, вон, аристократы перед семнадцатым годом тоже о том же думали. И что в итоге? А потом, мне просто нравится наблюдать за разрывом у них шаблона.

АМЕЛИЯ: В смысле?

ГАРИК: Вот представьте себе, как исходят желчью все эти сановные лорды и сэры, когда слышат, что Мальчик-Который-Выжил, знаменитость и герой, отчего-то вдруг заделался ярым коммунистом и агитирует всех за Советскую власть. Им это как кость в горле будет.

АМЕЛИЯ (усмехается): Да, неплохо. И, кстати, твоя мысль об отставке и эмиграции из Британии меня тоже иногда посещает. Потому что сколько уголовных дел мне развалили и заволокитили чистокровные – я уже счёт потеряла. При явных доказательствах, даже пойманного с поличным, могут отпустить, если он древний и благородный. А другие могут без вины лишиться всего только потому, что какой-нибудь лорд их оговорил, а у них самих не нашлось достаточно денег или связей для защиты.

ГАРИК: Ну вот, а вот как Вы считаете, сколько власти над этим миром им хочется?

АМЕЛИЯ: Что за вопрос, Гарри? Конечно же, ещё большей! И денег, и славы, и власти...

ГАРИК: Ну и вот. А значит, они не остановятся ни перед чем. Как говорится, при трёхстах процентах прибыли нет такого преступления, на которое не пошёл бы капиталист. Они так ещё одного этого самого Того-Кого-Все-Тут-Сильно-Боятся придумают и возвеличат, да позволят ему и его прихвостням проливать реки крови, лишь бы он пугалом для простого люда служил да способствовал притоку денег в их карманы. А то и прежнего воплотят обратно в жизнь, благо сторонников его на воле по-прежнему полно. Вот из-за этих-то вариантов я и предлагаю отсюда ноги делать. Потому как ни один, ни другой мне не нравятся.

АМЕЛИЯ: Мне тоже. Так что, Дора, имей в виду, Гарри говорит правильно, и лично я бы тоже посоветовала тебе подумать трижды. Аврорат, к сожалению, сейчас далеко не то место, где можно было бы служить молодой девушке.

Сцена меняется, теперь Гарик и Дора составляют письмо Николя Фламелю, имя которого Дора нашла в книжках, а затем читают ответ от алхимика с приглашением посетить его летом. Далее сцена «дембельский аккорд Доры», где они с Гариком на пару взрывают сортир в Слизерине, вызывая затопление оного фекальными массами. В продолжение сцены Дора и Гарик рисуют на стене Хогвартса надпись «ДМБ-92 НТ и ГП здесь были»

Новая сцена – Большой Зал, торжественный ужин в честь окончания учебного года. Дамблдор берёт слово.

ДАМБЛДОР: Прошёл ещё один год! И я хочу вам немного надоесть своим старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был! Надеюсь, ваши головы немного полнее, чем год назад. И теперь у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года. А теперь, я понимаю, пришло время вручения школьного кубка. Места расположились так: на четвёртом месте факультет Слизерин, набравший триста тридцать четыре очка, на третьем факультет Гриффиндор, набравший триста семьдесят шесть очков, на втором месте Хаффлпафф, имеющий четыреста двенадцать очков, ну, а первое место, с результатом четыреста сорок восемь очков, досталось факультету РАВЕНКЛО!

Все аплодируют. Знамёна с гербами победившего факультета, висящие над столами, меняют цвет с зелёного на синий, вместо змеи появляется птиц.

ГАРИК (себе под нос): Ну да, год тот ещё... еле успел пресечь попытку изнасилования, вот только передумает ли Дора в ментовку свою поступать? Сам себе никогда не прощу, если с ней, не приведи Господи, что-то случится. А вот тебе, борода многогрешная, клизму вставили, со скипидаром и патефонными иголками. Любимого твоего ручного фашиста засадили на зону, да и афёра твоя с камешком и зеркалом с треском провалилась. Как говорят китайцы: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага», а первый шаг по разоблачению старого пердуна да моему возвращению на Родину я уже успешно сделал.

Снова поезд, несущий всю компанию назад в Лондон, и снова Гарика и Дору встречают на перроне Тед и Андромеда, а Сьюзен – Амелия. Прежде чем покинуть перрон, Гарик обращает внимание на комитет по встрече братанов Уизли.

ДЖИННИ (тычет пальцем): Мама, вон он, вон он! Это Гарри Поттер!

МОЛЛИ: Успокойся, Джинни, показывать пальцем неприлично.

АМЕЛИЯ: Непременно жду вас с Гарри в гости летом! И только вздумайте забыть – проблемы с законом гарантирую (ехидно улыбается).

СЬЮЗЕН: А я тебя, Гарри, приглашаю на свой день рождения, он будет шестого августа. Буду очень ждать.

ГАРИК: Приду, Сью, можешь даже не сомневаться.

ДОРА: Гарри, пошли домой, мама ждёт!

КАБАН (расталкивает всех людей): Вот ты где, уродец! А ну немедленно пойдём со мной!

ГАРИК: Стесняюсь спросить, с какого бы то перепугу? И кто Вам сообщил о моём прибытии?

ПУГАЛО: Ты еще смеешь задавать вопросы, негодный мальчишка? А ну иди с нами, иначе ты пожалеешь, что вообще родился на свет!

ГАРИК: Нет уж, этому не бывать.

ПУГАЛО: Как? Мы же твои опекуны!

ГАРИК: Отнюдь, мои опекуны теперь – это родители вот этой вот очаровательной мадмуазель, что идет рядом со мной. А вы не имеете ко мне никакого отношения. Мы даже и не родственники никакие.

АНДРОМЕДА: Гарри абсолютно прав. Я с его разрешения оформила опеку над ним на себя. Так что Вы, мистер и миссис Дурсль, не имеете на моего подопечного никаких прав.

Немая сцена в исполнении Кабана и Пугала, изобразивших рыбу от изумления. Гарик, Дора, Андромеда и Тед покидают вокзал.

====== Вторая серия. Самозванец? От самозванца слышу! ======

Кадры меняются, звучит песня Олега Митяева «Лето – это маленькая жизнь», и в процессе проходят следующие сцены: Гарик вместе с Тедом делают мангал; вся семья играет в домино; Гарик и Тед смотрят футбол; сам Гарик наблюдает за творящимся в западном мире бардаком (мятеж южан в США, провозглашение Конфедерации, инфляция фунта в Британии; радостные известия из СССР в виде запуска первой очереди орбитальной станции «Мир-2»); Гарик раскопал карту мира и смотрит на отличия местной географии от знакомой ему по прошлой жизни – СССР принадлежат Финляндия, бывшая Восточная Пруссия целиком и Привислинский край, Западная Молдавия и Южная Буковина, Западная Армения и Южный Азербайджан, Синцзян, Монголия, Манчжурия и Корея, ГДР владеет землями за Одером, Восточной Силезией до Кракова, а также Эльзасом, Лотарингией, Австрией, Словенией и Северным Шлезвигом, аннексировала Чехию и Судеты, Венгрия сохранила Закарпатье, аннексировала Трансильванию, восток Австрии и Словакию, Хорватия разделена между Венгрией и Сербией, Болгария отрезала Румынию от моря, Италия разделена надвое.

Музыка продолжается, сцены такие: день рождения Доры, ей подарили гитару, за что Гарик был расцелован в обе щеки; чаепитие у Боунсов, визит вежливости к Фламелям. Музыка стихает, новый кадр «31 июля 1992 года». На стол в гостиную Тонксов падает письмо в адрес Гарика:

«Уважаемый мистер Поттер!

Сообщаем Вам, что Вы допущены к продолжению учебы на втором курсе школы чародейства и волшебства «Хогвартс». «Хогвартс-Экспресс» отправляется 1 сентября с вокзала «Кингс-Кросс».

Для обучения на втором курсе Вам потребуются следующие книги:

«Стандартная книга заклинаний 2 курса» Миранды Госхоук

«Йоркширские йети» Гилдероя Локхарта

«Тропою троллей» Гилдероя Локхарта

«Выходные с вампиром» Гилдероя Локхарта

«Отдых с оборотнем» Гилдероя Локхарта

«Ужин с упырем» Гилдероя Локхарта»

«Вечеринка у ведьмы» Гилдероя Локхарта…»

ГАРИК: Четырнадцать... Пятнадцать... Восемнадцать... Вот это да, ничего себе списочек... Если я не ошибаюсь, фамилия «Локхарт» повторяется здесь аж двадцать шесть раз. Собрание сочинений как у отцов-основателей коммунистической идеи, честное слово...

АНДРОМЕДА: Это уже ни в какие ворота не лезет. Назначать бульварные книжонки учебными пособиями просто стыдно. Я читала этого Локхарта, ни в одном из его опусов нет ни капли здравого смысла. Вот что, тебе мы эту макулатуру приобретать не будем. На эти уроки можешь даже не ходить, я тебе разрешаю, все равно ничему умному тебя там не научат.

ДОРА: Рискну предположить, что тебе самого Локхарта и назначили в преподаватели. Иначе никогда бы этот бред в учебниках не был.

Новая сцена: «Неделю спустя». Андромеда ведёт Гарика по Косому переулку, Дора пошла с ними, периодически куда-то отлучаясь.

ГАРИК: Добрый день, профессор Слагхорн!

СЛАГХОРН: Мистер Поттер! Вот так встреча! А это Вы, мисс Блэк...

АНДРОМЕДА: Я уже давно миссис Тонкс, профессор. Моя дочь в этом году закончила школу.

СЛАГХОРН: Ах, да, да, я же помню, седьмой курс Хаффлпаффа, выпуск этого года, столь яркой ученицы у меня еще не было. Так, значит, Гарри на Вашем попечении, миссис Тонкс?

АНДРОМЕДА: Да, профессор, и кое-чему я его учу сама.

СЛАГХОРН: Похвально, похвально, Вы были очень способны в школе, да и сами Вы, мистер Поттер, надо сказать, показываете у меня вполне хорошие результаты. Признаюсь, я очень разочарован в Северусе, он практически загубил благородное искусство приготовления зелий. А вот Вы подаете большие надежды, и я буду очень огорчен, если Вы на следующий год не придете на собрание моего Улиточного Клуба. Мисс Блэк, простите, миссис Тонкс может Вам объяснить, что это за клуб, она сама в бытность студенткой не раз бывала у меня.

ГАРИК: Сочту за честь нанести Вам визит, профессор Слагхорн.

СЛАГХОРН: Замечательно! На следующий год я Вас жду! И если Вам потребуется какая-то помощь по моему предмету, не стесняйтесь спрашивать.

ГАРИК: Благодарю Вас, профессор Слагхорн.

СЛАГХОРН: Не за что! Ну-с, на этой ноте позвольте откланяться, увы, меня ждут… (уходит куда-то).

Гарик и Андромеда проходят к книжному магазину.

ГАРИК: Похоже, на счастье нам Слагхорн попался. Вон, смотри, афиша висит: «Гилдерой Локхарт будет раздавать подписанные копии своей автобиографии». На пятнадцать минут задержались – уже хорошо.

АНДРОМЕДА: Вот именно.

Следующая сцена – Гарик, сжимая в руках книжку «Наставление по стрельбе из станкового пулемёта системы Максим обр.1910/40 г.», заходит в лавку артефактов, где он в прошлый раз нашёл скатерть-самобранку, и покупает там револьвер системы «Наган» в потёртой кожаной кобуре, каковой прячет от Андромеды.

Навстречу попадаются Фред и Джордж.

ФРЕД: Здорово, Гарри...

ДЖОРДЖ: И ты тоже, Тонкси...

ФРЕД: Как вы тут поживаете?

ДЖОРДЖ: А мы тут как раз хотели...

ФРЕД: Обдумать план совершения...

ДЖОРДЖ: Новых пакостей!

ДОРА: Всегда пожалуйста! (широко улыбается) Только в этом году уже без меня, я теперь смогу вас консультировать только на каникулах... ну, или через Гарри.

ФРЕД: Да ради Мерлина...

ДЖОРДЖ: Мы не обидимся...

ФРЕД: Гарри нам поможет!

ДЖОРДЖ: Будем так связь держать!

ГАРИК: Конечно, помогу. Кое-кому в нашей школе определённо надо периодически давать по рогам. Причем кулаками их бить по понятиям нельзя, но кто сказал, что нельзя взять в руки орудие труда?

ФРЕД: Конечно же, можно...

ДЖОРДЖ: И даже нужно...

ФРЕД: Не только орудие труда...

ДЖОРДЖ: Мы изобрели конфеты...

ФРЕД: С особым составом...

ДЖОРДЖ: Съел – и превратился...

ФРЕД: Змеиный язык...

ДЖОРДЖ: Ослиные уши...

ФРЕД: Хвост от ящерицы...

ДЖОРДЖ: И это ещё не предел!

ГАРИК: Как приедем на место, займёмся обязательно. Только так надо раздачу устроить, чтоб не спалиться.

ФРЕД: Не спалимся, братан...

ДЖОРДЖ: Видишь, что у нас есть!

Фред и Джордж достают Карту Мародёров, показывают, как её включить.

ФРЕД: Вот, гляди, братан...

ДЖОРДЖ: Это наша карта...

ФРЕД: Карта Мародёров...

ДЖОРДЖ: Мы украли её у Филча...

ФРЕД: Ещё на первом курсе...

ДЖОРДЖ: С тех пор нас никто не мог поймать!

ГАРИК: Оригинально, чё, мне бы такую. А то вон мы с Дорой в прошлый раз, как в слизеринском сортире закладку делали, так потом десятой дорогой уходили, и все равно чуть не попались. Хорошо, Миссис Норрис на нас не отреагировала, помнит, как мы ей вкусных мышек подкинули.

ФРЕД: Так и бери...

ДЖОРДЖ: Мы уже весь замок...

ФРЕД: Наизусть выучили...

ДЖОРДЖ: А чтоб карту закрыть...

ФРЕД: Стукни по ней палочкой...

ДЖОРДЖ: И скажи: «Шалость удалась!»

ГАРИК: Спасибо, пацаны. Всегда знал, что на вас можно рассчитывать.

ФРЕД: Не за что...

ДЖОРДЖ: Ты больше похож на нашего брата...

ФРЕД: Нежели змеёныш Рон...

ДЖОРДЖ: Мы как приехали...

ФРЕД: Мама его сразу...

ДЖОРДЖ: В курятнике заперла...

ФРЕД: И даже в Косой переулок...

ДЖОРДЖ: За книжками не взяла...

ФРЕД: Зато вот Джинни...

ДЖОРДЖ: Сестрёнка наша мелкая, то есть...

ФРЕД: Ты её ещё на вокзале видел...

ДЖОРДЖ: Все глаза теперь выплакивает...

ФРЕД: Что не смогла тебя увидеть...

ДЖОРДЖ: Она так и не перестала...

ФРЕД: Бредить своей идеей...

ДЖОРДЖ: Выйти за тебя замуж!

ГАРИК: Вот это уж пускай позволит мне самому решить, кого в жёны брать, а кого – нет.

ФРЕД: Так мы так ей и сказали...

ДЖОРДЖ: Разрыдалась и убежала к себе...

ФРЕД: Мама потом нам выволочку устроила...

ДЖОРДЖ: Мы и сбежали...

ФРЕД: У тебя и так всё хорошо...

ДЖОРДЖ: Очаровательная Дора...

ФРЕД: И малышка Сьюзен...

ДЖОРДЖ: На наш скромный...

ФРЕД: И непредвзятый взгляд...

ДЖОРДЖ: Они намного лучше!

Новая сцена, надпись на экране «1 сентября 1992 года», снова вокзал, Гарик и Сьюзен поднимаются в вагон и занимают место в купе. Чуть позже к ним присоединяются Тони и Ханна.

СЬЮЗЕН: Гарри, а спой что-нибудь!

ГАРИК: Ш-шас спою! (под смех Сьюзен достаёт гитару и начинает настраивать).

ДЖИННИ (из-за окна): Мама! Гарри опять здесь нет!

МОЛЛИ (из-за окна): Успокойся, Джинни, сегодня ты поступишь, и вы с ним обязательно встретитесь.

ДЖИННИ (из-за окна): Я не хочу ждать!

МОЛЛИ (из-за окна): Успокойся, почему бы тебе не поискать его сейчас? Он же где-то здесь, во всяком случае, должен был сесть на поезд.

ГАРИК (шёпотом): Ё...п..., мало нам Рона было, ещё эту принесёт на наши головы. Сью, закрой, пожалуйста, дверь, чтоб никто к нам зайти без спросу не смог.

СЬЮЗЕН: Конечно, Гарри, сейчас сделаю (накладывает запирающие чары).

ГАРИК: Ну что ж, теперь можно и спеть... (ударяет по струнам и поёт песню Розенбаума «Очередь за хлебом», под эту музыку поезд трогается)

Улицы, проспекты, бульвары, переулки,

Зимние морозы и летняя жара,

Никогда до дома не доносил я булки,

Когда её, горяченькую, брал.

Никогда до дома не доносил я булки,

Когда её, горяченькую, брал.

Десять лет от роду, и вся жизнь до неба,

И всего два пуда в школе на весах,

Мама говорила: «Дуй, сынок, за хлебом»,

И я дул, как ветер в парусах.

А «Городская» семь копеек и шестнадцать круглый хлеб,

То деревья зеленеют, то позёмка по земле,

За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе,

За одиннадцать калачик и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе...

Чуть поддатый дядька разгрузил машину,

Чинно соблюдает очередь закон,

Вся страна недавно сухари сушила,

И редкий фраер лезет на рожон.