Текст книги "Вован-дурак. Киносценарий (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

АМЕЛИЯ: О последствиях не беспокойтесь. Вы втроём помогли нам поймать насильника и растлителя детей, так что твоя, Гарри, стрельба пройдёт как добровольная помощь в поимке и пресечение сопротивления задержанию. Помогите отнести Асторию в Больничное крыло.

ГАРИК: Хорошо, мадам Боунс. Только… если будете раздувать дело, пусть наши имена останутся тайной. Лишнее внимание нам не нужно.

АМЕЛИЯ: Само собой. И... Гарри, учись лучше стрелять! (улыбается).

Амелия и приведённые ею менты уволакивают Локхарта, Гарик, Фред и Джордж уносят Асторию в Больничное крыло.

ПОМФРИ: Ох, что такое? О, Мерлин! Что с ней произошло? Гарри, что?

ГАРИК: Мадам Помфри, мы только что отбили её у Локхарта. Он пытался её изнасиловать. Вот бумага с печатью, мадам Боунс здесь была (показывает медсестре справку из Аврората).

ПОМФРИ: Бедная девочка! Повезло ей, невинность её не пострадала, не успел он её тронуть.

ГАРИК: И больше не тронет, можете быть уверены.

ПОМФРИ: Это как?

ГАРИК: Потому что мадам Боунс приходила сюда, чтобы этого самого Локхарта арестовать, и взяла его с поличным. Плюс к тому, он еще сопротивлялся аресту, так я его немного… того… шкурку ему, в общем, попортил.

ПОМФРИ: Как попортил? Гарри, ты ведь ещё, если я не ошибаюсь, на втором курсе, там таким заклинаниям ещё не учат!

ГАРИК: Так я не заклинаниями, я его из револьвера подстрелил. Намного действеннее оказалось.

ПОМФРИ: Что такое револьвер?

ГАРИК: Оружие такое, насквозь немагическое.

ПОМФРИ: Зачем тебе здесь немагические вещи?

ГАРИК: Так ведь пригодилось же! Мадам Боунс благодарность выразила за помощь в поимке преступника.

ПОМФРИ: Ну, раз мадам Боунс одобрила, не смею возражать. Правопорядок – это по ее части.

ДАФНА (влетает в лазарет и падает на колени): Гарри! Где... Ах, Тори! (заливается слезами) Где вы её нашли?

ГАРИК: Там, где и подозревали. Локхарт её собирался осквернить, хорошо, мы подоспели в последний момент, не дали ему. Больше он никого уже не тронет.

ДАФНА: Почему?

ГАРИК: Помнишь, я же просил Сью позвать тётю, чтоб та авроров привела. Так вот, мадам Боунс здесь уже побывала. Локхарта они взяли с поличным, причем он ещё сопротивлялся, на нас нападал, пришлось мне ему шкурку немного попортить.

ДАФНА: Ты? Но как?

ГАРИК: Из нагана своего подстрелил. Наган лучше подействовал, чем палочка.

ДАФНА: Серьёзно?

ГАРИК: А что, не веришь?

ДАФНА: Тебе – верю, ты мою сестру спас.

ГАРИК (мрачно): Её – да, а вот... сколько ещё таких, как она, Локхарт успел вот так вот «повоспитать», мать его... пока мы не вмешались... (плюёт) Вопрос только в одном, будет ли мадам Боунс раздувать дело? Я её попросил, чтоб раздула. Педофилам в школе – не место, им под нарами место или в петушином углу, там же, где и Малфою с его присными...

ДАФНА: Согласна, пускай раздувает.

АСТОРИЯ: Дафна? Гарри?

ДАФНА: Тори! (плачет)

АСТОРИЯ: Где я?

ГАРИК: Ты в Больничном крыле, мы тебя из кабинета Локхарта притащили.

АСТОРИЯ: А что...?

ГАРИК: Он хотел с тобой очень нехорошо сделать. Мы не дали.

АСТОРИЯ: И ты тоже?

ГАРИК: Да, я его сам лично из своего револьвера подстрелил, а потом сдал мадам Боунс, пускай она теперь с ним разбирается...

АСТОРИЯ: Спасибо тебе...

ПОМФРИ: Тише вы все! Больной нужен покой!

Гарик, Сьюзен и Дафна выходят из кабинета. Кадр меняется, и снова Большой Зал, надпись «На следующий день». Студенты и преподаватели завтракают, но посреди завтрака в зал входит Амелия в сопровождении нескольких авроров и следователей.

ДАМБЛДОР: Амелия, чем обязан на этот раз? Почему Вы снова мешаете учебному процессу?

АМЕЛИЯ: И снова по тому же самому, Дамблдор, и снова из-за одного из Ваших преподавателей.

ДАМБЛДОР: Интересно, и кто же на этот раз?

АМЕЛИЯ: А Вы ещё не знаете? Вчера вечером я арестовала Гилдероя Локхарта по обвинению в растлении малолетних, взяв его с поличным при попытке очередного изнасилования.

ДАМБЛДОР: Безусловно, Вы преувеличиваете, Амелия. Да, мистер Локхарт имеет немного скандальную репутацию, но это же не повод…

АМЕЛИЯ: Я ему сейчас так репутацию испорчу, что люди будут плеваться при одном только упоминании его имени! Мной уже установлено как минимум три случая растления школьников, причем все жертвы – сплошь ученицы первых трёх курсов. А задержан он был при попытке изнасилования Астории Гринграсс, первый курс Хаффлпаффа, на счастье, мы успели вовремя. Вам предъявить доказательства? Так они будут! Ваш Локхарт сидит сейчас в изоляторе Аврората, и его усиленно допрашивают. До его работы в Хогвартсе мы ещё даже не дошли, но и того, что он уже наговорил, вполне достаточно на Поцелуй!

ДАМБЛДОР: Амелия, ну что же Вы так жестоки к людям? Возможно, Гилдерой немного вышел за рамки дозволенного, но чтобы из-за этого ломать ему жизнь?

АМЕЛИЯ: Он сломал её себе сам. И знаете, мне как-то больше импонирует тот подход к разбору подобных дел, который используют русские. Я читала их нынешний уголовный кодекс, так в России за растление малолетних, не достигших четырнадцати лет, положено только одно наказание – смертная казнь. Причём насильников у них часто даже не расстреливают, а публично вешают.

ДАМБЛДОР: Как-то слишком сурово.

АМЕЛИЯ: Конечно, сурово, зато весьма эффективно. В России уровень преступности крайне низок. Может быть, и нам тоже стоит кое-что перенять у них?

На экран вылетает газета с надписью на передовице: «ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ АРЕСТОВАН ЗА РАСТЛЕНИЕ МАЛОЛЕТНИХ!» Вторая газета с другой надписью: «САМОЗВАНЕЦ, МОШЕННИК, НАСИЛЬНИК – ЭТО ВСЁ ЛОКХАРТ!» Третья газета – «ЗА ПОПЫТКУ ИЗНАСИЛОВАНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ ПРИГОВОРЁН К ПОЦЕЛУЮ ДЕМЕНТОРА!»

Новая сцена – Гарик, Фред и Джордж стоят в коридоре, у Гарика в руках развёрнутая Карта.

ГАРИК: Меня терзают смутные сомнения... Может ли эта карта показывать мёртвых?

ФРЕД: Нет, конечно...

ДЖОРДЖ: Только живых...

ФРЕД: В крайнем случае...

ДЖОРДЖ: Привидений!

ГАРИК: Тогда откуда здесь присутствует некто «Питер Петтигрю», который, если верить официальной истории, считается безвременно почившим вот уж лет двенадцать как?

ФРЕД: Странно...

ДЖОРДЖ: Надо поискать...

ФРЕД: Если по карте, так он недалеко...

ДЖОРДЖ: Пойдём, словим?

ГАРИК: А пойдём, с картой мы его быстро выследим.

Они идут по коридорам в сторону гриффиндорской башни... и замечают подозреваемого.

ФРЕД: Смотри, Гарри...

ДЖОРДЖ: Это же Короста...

ФРЕД: Ручной крыс нашего...

ДЖОРДЖ: Непутёвого братца Рона...

ФРЕД: Только что он здесь делает?

ДЖОРДЖ: И почему именно у нас?

ГАРИК: Так, пацаны, что в карте нашей написано? Ловим!

Крыс мечется по коридору, но вырваться не может, в результате нещадно пойман. Гарик сотворил стеклянную трёхлитровую банку из толстого стекла, куда и засунул добычу.

ГАРИК: Ну что, и этого отловили. А теперь давайте-ка сдадим изловленного мадам Боунс на потеху, пускай достопочтенная и не очень публика посмотрит на воскресших покойничков...

На экран вылетает новая газета с надписью на передовице: «ГЕРОЙ, ОКАЗАВШИЙСЯ ЗЛОДЕЕМ: ПИТЕР ПЕТТИГРЮ НАЙДЕН ЖИВЫМ И РАССКАЗАЛ ВСЁ!». Вторая газета: «ИСПОВЕДЬ ВОСКРЕСШЕГО ПОКОЙНИКА: ТАК ЛИ УЖ ВИНОВЕН СИРИУС БЛЭК?» Третья газета: «ДАМБЛДОР СМЕЩЁН С ПОСТА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ВИЗЕНГАМОТА ЗА ВОЗВЕЛИЧИВАНИЕ ПРЕДАТЕЛЯ!» Четвёртая газета: «ВСЛЕД ЗА ЛОКХАРТОМ ПЕТТИГРЮ ПРИГОВОРЁН К ПОЦЕЛУЮ ДЕМЕНТОРА!»

Новая сцена, Гарик, Сьюзен и Дафна обсуждают прошедшие события, уже собирая вещи к отбытию на каникулы.

СЬЮЗЕН: Ну вот, и Петтигрю пойман, и Сириус Блэк, как оказалось, невиновен.

ГАРИК: И я в который раз подряд удивляюсь британской прессе. Как легко они меняют гнев на милость «по вновь открывшимся обстоятельствам».

ДАФНА: Да, в общем-то, ничего удивительного. Мой отец об этом достаточно знает.

ГАРИК: Да я и сам тебе скажу. Кто и сколько им заплатил, так они и напишут. Вторая, блин, древнейшая профессия. Вчера он был героем, сегодня «Распни, распни его!», а завтра окажется, что опозоренный навеки, в общем-то, и ни при чём был. Да вот только поздно уже. Слово, как говорится, не воробей...

СЬЮЗЕН: Ну да, ты прав. Так и с Блэком получилось. То его клеймили за предательство, а оказалось, что сидел он невиновно. И Дамблдор за это вылетел со своего поста.

ГАРИК: Если бы только на этом всё закончилось. А то чует моё сердце, что нас всех ещё ждут достаточно весёлые времена. Аж сами не рады будем...

ДАФНА: Пойдёмте, скоро поезд отправляется.

В купе собираются Гарик, Тони, Сьюзен, Дафна, Астория и Ханна.

ТОНИ: Ну что ж, мои друзья, вот и всё моё обучение здесь. Пишите мне в Эрэц-Исраэль, в город Тель-Авив, вот вам всем мой новый адрес. Мои родители меня прямо с поезда встретят, и сразу в аэропорт.

ГАРИК: Лэ хаим тебе, друг! Не забывай нас там, пиши, заглядывай в гости!

ТОНИ: Само собой, Гарри!

ГАРИК: Как говорится, будете у нас на Колыме, милости просим...

ТОНИ: Лучше ты к нам приезжай, на землю обетованную.

ГАРИК: Даст Бог, и приеду ещё. Да все мы приедем, что тут... сколько той жизни... Ну, раз пошла такая пьянка... то я сейчас кой-чего вам всем спою.

СЬЮЗЕН: Ага, самое время! (широко улыбается)

Гарик достаёт гитару и поёт песню «Иерусалим» Розенбаума...

На семи ветрах, на семи холмах,

Солнцем он палим, Иерусалим,

Масличной горой всех зовёт он в бой,

Сабров и олим, Иерусалим,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Еврей с судьбою каждый день играет,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Всех нас зовёт к себе Ерушалаим!

Кровь и слёзы год за годом,

Ерушалаим, ты был всегда с народом!

Горело небо, сжигали рэбэ,

Но помнит мир Синай и гнев Энтеббе!

Горело небо, сжигали рэбэ,

Но помнит мир Синай и гнев Энтеббе!

На семи ветрах, на семи холмах,

Я нашёл себя, но потерял тебя,

Только одна цель – Эрэц-Исраэль,

Только один гимн – Иерусалим,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Мы говорим: «Шалом, Ерушалаим!»,

Йом вэ-лайла, йом вэ-лайла,

Для всех для нас Господь хранит Израиль!

Нам светила сквозь обиды

Шестиконечная звезда Давида!

И нету края, где нас не знают,

А коль бэ сэдэр бэ Ерушалаим!

И нету края, где нас не знают,

А коль бэ сэдэр бэ Ерушалаим!

Поезд под музыку песни подползает к конечной станции, где на перроне уже встречают. Гарика, в частности, помимо Теда, Андромеды и Доры встречает Сириус.

СИРИУС: Гарри! Сохатый Младший! Меня выпустили!

АНДРОМЕДА: Гарри, это Сириус Блэк, мой двоюродный брат, твой крёстный и лучший друг твоего отца.

ГАРИК: Дядя Сириус?

СИРИУС: Лучше называй Бродяга, мне это как-то более привычно.

ФРЕД: Бродяга?

ДЖОРДЖ: Кто сказал «Бродяга»?

СИРИУС: Это я, меня так звали в школе. А чё такое?

ФРЕД: Прости нас, Учитель...

ДЖОРДЖ: Мы недостойны!

СИРИУС: В чём проблемы? Крестник, не объяснишь ли?

ГАРИК: Охотно, Бродяга, это Фред и Джордж Уизли, мои друзья и воплощённая угроза жизни всей школы в общем и факультета Слизерин в частности. А про Бродягу они узнали, когда нашли некий кусок пергамента, для открытия которого нужно было торжественно поклясться, что замышляешь шалость и только шалость.

СИРИУС: Значит, вы всё-таки нашли карту.

ФРЕД: Да, украли её у Филча...

ДЖОРДЖ: Ещё на первом курсе...

ФРЕД: А потом отдали Гарри...

ДЖОРДЖ: Когда выучили весь замок наизусть...

ФРЕД: И именно благодаря этой карте...

ДЖОРДЖ: Смогли поймать Петтигрю!

СИРИУС: Так это вы его поймали? А то я думаю, с чего бы это вдруг, заявляется ко мне Амелия и давай мне бумаги на УДО подписывать. Дескать, разобрались, нашли настоящего виновника, далее по тексту.

ГАРИК: Мы его и поймали, Бродяга. Всё так и было, случайно обнаружили по карте, нашли, поймали, засунули в банку и сдали мадам Боунс.

СИРИУС: Молодцы! Господин Бродяга выражает сыну Сохатого и его друзьям свою благодарность.

ГАРИК: Сын Сохатого благодарит господина Бродягу за столь лестную оценку его способностей.

СИРИУС: Откуда мародёрским штилем научился базарить?

ГАРИК: Оттуда.

СИРИУС: Ладно, дома расскажешь. А то я за двенадцать лет совсем от жизни отстал.

АМЕЛИЯ: Всё же ты, Сириус, решил почтить нас своим присутствием.

СИРИУС: Эми, а ты всё хорошеешь.

АМЕЛИЯ: Уж твоими устами да мёд бы пить, Сириус. Или ты уже забыл...? (строит гримасу удивления)

СИРИУС: Что забыл?

АМЕЛИЯ: Вообще-то до твоей посадки мы были с тобой помолвлены, старый ты шелудивый пёс. И я до сих пор ношу твоё кольцо.

СИРИУС: Даже так?

АМЕЛИЯ: Всё же тебе дементоры ум за разум вывели. Надо это исправить. Жду вас с Гарри у себя, и как можно скорее.

СИРИУС: Всенепременно воспользуемся твоим приглашением.

АМЕЛИЯ: Уж воспользуйся, а то я тебя ещё по школе хорошо помню (Амелия и Сьюзен уходят со станции)

АЛЬФРЕД: Сириус! Кого я вижу! Тебя всё-таки выпустили!

СИРИУС: Кто спр... Альфред Гринграсс, старина! Сколько лет, сколько зим! (обнимает Альфреда)

АЛЬФРЕД: Как ты здесь оказался?

СИРИУС: Вышел по УДО, как сказала Эми, «за отсутствием состава преступления». Значит, до этих дубиноголовых старцев всё же дошло.

АЛЬФРЕД: Лучше поздно, чем никогда. Мы в твой приговор всё равно не верили.

СИРИУС: И на том спасибо. Да, кстати, Альфред, а чё ты с крестником моим поручкался? Откуда знаетесь?

АЛЬФРЕД: Он младшую мою выручил, тут зимой была одна нехорошая история.

СИРИУС: Это не с Локхартом ли? Он ведь у нас с февраля канал пару недель, пока вышак не получил.

АЛЬФРЕД: С ним самым. Поймали его в самый последний момент.

СИРИУС: То-то я помню, как вертухаи ржали. Вот, мол, знаменитость литературная, так всем пыль в глаза пускал и так зашкварился перед всем народом. На малолетке, мол, фраерок и попалился. В феврале и было, да.

АЛЬФРЕД: Да уж... (плюёт на перрон), а как свою писанину рекламировал. Всех учеников купить заставлял, слава Богу, мои на это не пошли, ни одна, ни вторая. Да Гарри, вон, как они мне сказали, тоже ничего покупать не стал. Они ж с ним на одном факультете учатся.

СИРИУС: Вот так дела...! Ну да ладно, крестник, мы с тобой за всё за это дома побазарим. Бывай, Альфред, увидимся!

АЛЬФРЕД: До встречи, Сириус! Приходи в гости, посидим, как в старые добрые времена!

СИРИУС: Придём, о чём речь!

Кадр меняется, снова гостиная в доме Тонксов.

СИРИУС: Ну чё, давай, крестник, колись, в натуре, как ты дошёл до жизни до такой.

ГАРИК: Сейчас, только чай поставлю (достаёт скатерть и разворачивает, появляются самовар, чашки и угощение)

СИРИУС: Ну, богатый стол... Козырный хавчик, хоть похаваю чего-то приличного после баланды и чифиря. Это чё, так теперь питаются в школе?

ГАРИК: Не, Бродяга, в школе меню стандартное, тюремному аналогичное. Это только я так купил по случаю, так мы теперь всем факультетом так и едим.

СИРИУС: Куда тебя Шляпа определила?

ГАРИК: На Хаффлпафф, к Доре (Дора тем временем мигает красным цветом волос) А на уроках я за одной партой со Сьюзен Боунс сижу.

СИРИУС: С племянницей Эми? Молодец, крестник, хвалю, не посрамил чести Мародёрской!

ГАРИК: Ещё с нами часто теперь сёстры Гринграсс сидят, Дафна с Асторией.

СИРИУС: Ещё и Альфреда дочки? Тоже ничего так, помню я их мать по школе. Если они хоть немного на неё похожи...

АНДРОМЕДА: СИРИУС! Ты ещё начни сейчас про свои любовные похождения по школе рассказывать.

СИРИУС: А чё, и расскажу, коли чё вспомню. Надо же крестника просветить. Хотя он вроде и сам прекрасно справляется. Младшая Боунс, обе Гринграсс...

АНДРОМЕДА: Они ещё с Дорой не разлей вода, он её на гитаре играть учит.

СИРИУС: Вот это новость так новость! Ещё и Дора! Ты так меня переплюнешь! Я в твои годы еще только-только начинал девчонками интересоваться. А тут второй курс только окончил, и уже четыре подружки. Кстати, а с чего бы это вдруг Сопливус через три камеры от меня поселился?

ГАРИК: Какой ещё Сопливус?

СИРИУС: Ну, Северус Снейп, это мы его так в школе называли. Говорили, за оскорбление словом и действием канает, пятнадцать лет получил. Он же до позапрошлого года у вас в школе вроде бы как преподавал.

ГАРИК: За дело и получил. Не хрен было распускать язык на кого не следовало.

СИРИУС: Это как?

ГАРИК: Щас расскажу. Было дело на первом же уроке зельеварения, собрались мы, значит, приходит этот Бэтмэн недоделанный и с порога начинает до меня докапываться, задавая вопросы, каких я по понятным причинам в упор знать не мог, и как узнал потом, два из трёх относились ко второму и четвёртому курсам соответственно. А вот на Снейпа отсутствие ответов подействовало как красная тряпка на быка, он заорал и начал кидаться оскорблениями. Меня тупицей назвал, а когда Сьюзен за меня вступилась, то и на неё вызверился, в лицо назвав, хм, гулящей девицей. Сьюзен зарыдала и убежала, я за ней, Снейп нас останавливает, я его послал подальше, нашёл Сьюзен, привёл в гостиную, дальше мадам Спраут позвала Амелию, ну и вот...

СИРИУС: Вот это да, вот шалость так шалость! До такого не додумывались даже мы! На первом же уроке! Сопливуса – на зону! Кто ж у вас там теперь зелья варит?

ГАРИК: Слагхорн. Дамблдор его месяц уговаривал из отставки выйти.

СИРИУС: Помню такого. Эх, твой папа был бы счастлив. Так насолить Сопливусу он даже не мечтал! Кстати, крестник, ты в квиддич играешь?

ГАРИК: Нет, конечно, на кой оно мне?

СИРИУС: Ну как же, твой папа без ума от спорта был, в школе ловцом играл за Гриффиндор.

ГАРИК: А я даже не на Гриффиндоре. И, если честно, мне полёты на метле не понравились вовсе. Учили нас, учили, но особого таланта за мной никто не заметил.

СИРИУС: Э-эх, ладно... Зато ты меня в другом обогнал. Засадил на зону Снейпа – раз, к третьему курсу нашёл четырёх подружек – два...

ГАРИК: Ещё Локхарта подстрелил из нагана, когда его брали да Асторию выручали – три.

СИРИУС: Как подстрелил? Так это ты его?

ГАРИК: И снова при помощи карты. Дело все в том, что этот м… взял моду, какой-нибудь из малолетних девчат с первых курсов отработки у себя назначать за невосторженный образ мышления, а потом стирал им память об этом событии. Мы всей школой думали, что там да как. В конце концов, четырнадцатого февраля, в день, так сказать, святого Валентина, нас со Сьюзен догоняет Дафна и говорит, что Астория под раздачу попала. Гляжу в карту – точно! Этот ё… пи… запер ее в своем кабинете и гоняется за ней. Я – туда, сказал еще Сьюзен позвонить тёте, чтобы та ментов привела. С собой у меня как раз наган был, купленный в Косом переулке в магазине антиквариата. Дошел до кабинета, а там и Амелия подоспела. Открываем, и видим картину маслом, приготовления к действию во всей красе. Так эта тварь ё… не то что не сдалась, она на нас попёрла. Вот и… короче, семь пуль в барабане, двумя попал, этого хватило.

АНДРОМЕДА: Ничего себе! Это же было опасно! Как же у тебя только мысль возникла...

ДОРА: Ну, ты даёшь, Гарри! А я-то думала, как это так оказалось, что Локхарт на суде хромал как инвалид. А оно вон оно что! Молодец!

ТЕД: Правильно, мочить педофилов! Хорошо ты сделал, что остановил его.

СИРИУС: Ну, Гарри! Ну, крестник! Это же... как мёдом по сердцу!

ГАРИК: Не то слово! Ты бы видел, Бродяга, какие глаза были на следующий день у Дамблдора, когда Амелия пришла и объявила об аресте Локхарта.

СИРИУС: Чё, серьёзно? И он не знает, что это ты Локхарта подстрелил?

ГАРИК: Нет, конечно. Я чё, дурной, колоться перед ним? Он не следак, я не вор, так что пускай идёт на ху...тор бабочек ловить со своим «общим благом».

СИРИУС: Это как?

ГАРИК: Каком кверху. Вспомни, Бродяга, как и за что тебя посадили и кто был председателем судилища.

СИРИУС: Так меня и не судили толком, Дамблдор заявил, что нечего судить такого, как я. Сломали палочку и засунули на зону, так двенадцать зим и отбыл до амнистии.

ГАРИК: Ну вот. А потом выяснилось, что виновен был все-таки другой, а ты незаконно лишен свободы. И что, дражайший директор хотя бы извинился?

СИРИУС: Нет, конечно. С чего бы ему извиняться? Даже бородой не шевельнул.

ГАРИК: Ну вот. А меня, пока ты сидел, он засунул к так называемой тетушке Петунии, мотивируя это тем, что они якобы единственная моя родня.

СИРИУС: ОН СДЕЛАЛ ЧТО?

ГАРИК: Именно то, что я тебе только что сказал.

СИРИУС: Быть такого не может. Лили, она же не любила сестру из-за того, что та ненавидела волшебство. И ты воспитывался у них?

ГАРИК: Где-то до одиннадцати лет. Потом мне всё это надоело, и я оттуда убежал. Ну, а потом, в Косом переулке, встретил Дору, на Рождество приехал сюда на каникулы, ну и вот, тётя Энди переписала опеку на себя, теперь мой дом тут.

СИРИУС: Что уж и говорить, если я не смог, то ты, Энди, правильно сделала. Ты же вроде следующей в очереди на опеку была после меня, я ж помню завещание Джеймса.

АНДРОМЕДА: Когда я ходила в «Гринготтс» оформлять на себя опеку над Гарри, то там меня известили, что завещание Джеймса запечатано по указу Дамблдора.

СИРИУС: Вот ё... п... старый, т... чтоб его... и за бороду... м... н... х... засунуть... к... седыми... да по всей... н... ч... с... выродок!!! (переводит дух) Я же всё помню, я же был там, когда Сохатый и Лили составляли завещание на случай, если их не станет. Первым в очереди на опекунство был я, потом – вы, Энди и Тед, потом – Эми, потом мой кореш Альфред Гринграсс, потом Лонгботтомы.

ГАРИК: А как это так получилось, что ты, Бродяга, не смог опеку надо мной получить?

СИРИУС: Хагрид… когда я примчался в ваш дом и обнаружил Сохатого и Лили убитыми, а тебя живым, я забрал одеаяло с тобой и уже собирался было уезжать домой. Тут появляется Хагрид и потребовал отдать тебя, ссылаясь на распоряжение Дамблдора. А я этого делать не собирался, намеревался воспитать тебя сам… этот громила стукнул мне по башке, отобрал одеяло с тобой и забрал мой мотоцикл, когда же я отошел от страшного удара, то его и след простыл. В порыве отчаяния я погнался за Питером, вот и добегался, мать…!

АНДРОМЕДА: Хагрид? Так он же не умеет самостоятельно что-то решать, всё за него Дамблдор решает.

СИРИУС: Вот именно. А я молодой был, тупой, как пробка, верил этой бородатой скотине. За преданность свою и пострадал. Слава Мерлину, кончились мучения. Теперь по-другому жить начну.

АНДРОМЕДА (подозрительно): И как же именно?

СИРИУС: Восстановлю помолвку с Амелией, это во-первых. А во-вторых, объявлю тебя, Гарри, своим наследником.

АНДРОМЕДА: С чего бы это?

СИРИУС: Во-первых, потому что так мы с Джеймсом договорились еще тогда. В те времена, если помнишь, я был не женат, все, дурак, нагуляться хотел. Вот и нагулялся, …! (смеётся, словно лает) А во-вторых, потому что благодаря стараниям нашего неуважаемого директора, засунувшего меня на зону, я, скорее всего, не смогу иметь детей. На мне прямая линия рода Блэков прервётся. Если смотреть по побочным ветвям, так первый наследник мужского пола – это сын твоей сестры Нарциссы. Насколько я знаю Люциуса, так сын должен был по стопам отца пойти. А отдавать свое имущество ему лично мне очень не хочется.

ГАРИК: Это не тот ли сын, который Драко? А то знаем мы тут одного Малфоя, тот ещё персонаж из анекдотов. Помню, как он мне в друзья набивался, нос выше головы, растягивает слова, манерный, жеманный, и даже вроде бы как накрашенный, как есть клиент петушиного угла.

СИРИУС: Он самый, твоих, Гарри, лет как раз.

ГАРИК: Значит, он и есть. Он на первом курсе от нас с Дорой пару раз отхватывал горячих. Мы с ним даже не общаемся, не по понятиям это – с петухами водиться, их место – возле параши. Даже ложку дырявую, и то ему обеспечили. Вон, Дора подтвердит, вместе на дело ходили.

ДОРА: Именно так всё и было. Я сначала даже не поняла, к чему Гарри клонит, когда предложил. Только потом дошло.

СИРИУС: Очень точное определение для него, крестник. Петух, он и есть петух напыщенный. Что Люциус был таким в школе, что, видать, и сынок у него вырос такой же. Кстати, а как ты, Гарри, уговорил Шляпу тебя на Хаффлпафф отправить?

ДОРА: Он ещё и не так сделал. Не знаю, как, но у него получилось так Шляпу перенастроить, что она вместо своих стишков что-то на непонятном мне языке запела.

ГАРИК: «Хава нагилу» запела, это еврейская народная песенка такая. Вон, знаешь же Тони Гольдштейна, не уехал бы он, так рассказал бы.

ДОРА: Ну да, а потом ещё сидел со Шляпой на голове минут пять.

ГАРИК: Потому и сидел, что мы с ней беседовали за жизнь. Она ещё долго думала, куда бы меня отправить. Я ей ещё сказал, что в Слизерине быть западло, туда одних лишь петушков надо отправлять, и она, кстати, послушалась, на следующий год ни одной девчонки к «змеям» не отправила.

СИРИУС: А чё не на Гриффиндор ты просился?

ГАРИК: Потому что именно этого, судя по всему, ждал от меня Дамблдор, желавший навязать в друзья своего шестёрку Рональда Уизли, а в подруги – его сестру Джинни. Зато когда Шляпа таки вынесла свой вердикт, куда меня нужно послать, видел бы ты директорскую рожу, Бродяга, Дамблдор как будто живую жабу целиком проглотил.

СИРИУС: Постой-постой, крестник, не так быстро… Рон и Джинни, это не дети ли Артура и Молли? До того, как меня посадили, у них только-только дочка родилась.

ГАРИК: Это она и была. Так вот, как Фред и Джордж рассказывали, ну, ты их на вокзале еще встретил, Джинни с малых лет бредит, что выйдет за меня замуж и как именно она это сделает. Сказал им, что это уж пускай позволят мне самому решать, на ком жениться.

СИРИУС: Правильно, чё, у тебя и так недостатка в подружках нет.

ГАРИК: Ну вот, а Рон показал себя как невоспитанный чурбан в момент нашей первой встречи. Вон, Дора подтвердит, как всё было.

ДОРА: Да, сидим мы с Гарри, потом еще Гольдштейн этот пришел, Гарри гитару взял и начал песни петь, тут приносит Рона нелёгкая. Тот давай обзывать нас всех, мол, чего Гарри с нами водится, надо с ним, Роном, дружить и так далее.

ГАРИК: Вот-вот, всё с собой звал. Брось, мол, их, пойдём со мной, и так далее. Короче, доорался до того, что вылетел в окно вагона, потому что мы его туда выкинули.

СИРИУС: Оригинально, слушай! (подкручивает ус) Мы до такого ещё не додумывались. А с чего бы это он?

ГАРИК: Хрен его знает, Бродяга. Может быть, Дамблдор подучил. Кстати, хочешь, ещё один прикол расскажу? Про Дамблдора.

СИРИУС: А чё там было?

ГАРИК: А то и было. Когда я убегал из дома горячо и нежно любимых родственничков, возник откуда-то Дамблдор, возник да и начал с ходу мне втирать про то, как мне нужно вернуться под защиту дома, про то, какие опасности мне грозят и так далее. А я не знал тогда, кто это такой, ну, думаю, старикан бородатый, одет как клоун и несёт чушь всякую. Пошел, да и в больничку позвонил, санитары приехали и его забрали, пускай, мол, посидит, подумает... (Дора снова заразительно смеётся) Потом первого сентября, когда меня таки распределяли, был этот Дамблдор уже без усов и бороды, обритый налысо. Видимо, его таки выпустили из сумасшедшего дома...

СИРИУС (еле разогнувшись от смеха): Ну, крестник, ты исцелил мою душу! Это не тебе у Мародёров надо учиться – это нам, грешным, у тебя надо учиться. Подколоть директора не получалось ни у нас, ни у тех поколений школьных хулиганов, что были до нас! Как же ты его отделал! Даже жёстко как-то.

ГАРИК: Уж как есть, ты, вон, людям тоже поверил, каким не надо было. И что в итоге?

СИРИУС: Что верно, то верно... (озадаченно чешет голову) А ведь не назначь мы тогда Питера хранителем тайны местонахождения твоих родителей, остались бы они живы.

ГАРИК: А еще лучше было бы, если бы вы все заблаговременно отсюда слиняли. На хрен того Дамблдора, на хрен его общее благо, пускай он сам за него воюет. Тем паче, что основная масса народа спала в шапку, пока резать не пришли. Лично я в перспективе так и планирую сделать, ибо есть мнение, что этот ваш фюрер таки не сдох окончательно.

СИРИУС: Почему?

ГАРИК: На первом курсе был у нас преподавателем защиты некто Квиррелл, так он под конец года натурально рассыпался в прах прямо посреди урока, хорошо, не у нас. И вылетел из того праха некий чёрный дух, который что-то шипел непонятное. Фред и Джордж говорили, что там даже череп со змеёй видели.

СИРИУС: Значит, он всё-таки не умер...

ГАРИК: А раз не умер, значит, будет искать пути к воплощению самого себя обратно в жизнь. И, зная его упрямство по прошлому разу, он эти пути найдет. А найдя, устроит примерно то же самое, что делал тогда, по-другому он не умеет. Причем его верные жополизы что тогда, что сейчас в средствах и методах ограничены не будут. А нас будут кидать с голым энтузиазмом и с палочкой наперевес под убивающее проклятие, причем нам будет строго-настрого запрещено применять адекватные меры воздействия.

СИРИУС: Чё-то я тебя, крестник, не понимаю.

ГАРИК: А ты Амелию расспроси, когда мы к ним в гости пойдём, какая тут весёлая жизнь настала. Это ведь от неё я слышал, как здешние менты, то есть авроры, преступников ловят. Им тут на уровне министерских приказов запрещают применять по ворам, убийцам и насильникам что-либо серьезнее ошеломляющих или обезоруживающих заклинаний. А то, видишь ли, драгоценные шкурки кого-нибудь из древних и благородных попортиться могут. Я, вон, Доре уже объяснял, как тут правосудие работает. (Дора согласно кивает).

СИРИУС: Ах, вот ты про что! Да, помню, Дамблдор нам примерно о том же говорил. Сила, мол, в любви и всепрощении.

ГАРИК: Пускай он сам их всех залюбит хоть до потери пульса, петушара бородатый. Со всепрощением та же история, мне Снейпа с Локхартом хватило, которым он спускал с рук что можно и что нельзя. А на том же Малфое, поди, ещё тогда клеймо негде ставить было, а всё же откупился.

СИРИУС: Откупился, да, помню я, его же всё-таки судили. В отличие от меня.

ГАРИК: Ну вот, а тебе теперь купола набивать, ты ведь теперь у нас кент засиженный.

СИРИУС: И откуда ты только в таком возрасте по понятиям ботать научился?

ГАРИК: Вспомни, Бродяга, что я десять лет у тётушки на попечении был. Считай, тоже десять лет нары полировал, там условия быта были примерно такими же, как на зоне. Поневоле озвереешь.

СИРИУС: Тогда понятно.

ГАРИК: Ну так вот. Вернёмся к нашим кроликам. В том, что Малфой отбрехался, а тебя даже не судили, по уши замазан неуважаемый нами Дамблдор с его идиотской концепцией второго шанса для тех, кто этого не заслуживает. Имеем в результате, что клеймёные бандиты и убийцы разгуливают на свободе и творят что хотят, а честные люди и отпор-то дать не могут, иначе попадут под суд за превышение чего-то там. Нет уж, лично мне своя шкура ценнее, нежели эфемерные ценности некоего бородатого пердуна, с которых никто, кроме него самого, ничего толком не поимеет. Неужели ты думаешь, Бродяга, что, когда этот ваш фюрер воплотится обратно, все эти Малфои не придут к нему?

СИРИУС: Да Люциус первый там будет!

ГАРИК: Вот тебе и ответ. И возьмутся они за старое ровно в тот самый момент, когда дух обретет тело. Лично мне такая картина не нужна совершенно. А поскольку легче сходить пешком на Луну, чем убедить английскую аристократию в основной массе своей поднять с дивана главный рабочий орган и начать что-то делать, так пускай со своими страхами они воюют сами. Ну, а раз уж они спят, то пускай спят и дальше. А я уеду отсюда, и заберу с собой тех, кто мне дорог. Вон, до России подамся, там с фюрерами всех мастей разговор короткий. Русские долго рамсы разводить не будут, сразу превентивно шарахнут чем-нибудь повышенной убойности. Магия, она, конечно, магия, но ядерный заряд – это всё-таки ядерный заряд.