Текст книги "Прах Лангарда (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 23. Сердце ненависти

Глава 23. Сердце ненависти

Лана резко остановилась, шумно втянула носом воздух и уселась на лестницу, попросив у обернувшегося Айра:

– Дайте мне две минуты.

– Что ты собралась делать? – взволнованно спросил рыцарь, но девушка ему не ответила. Она уже впустила столь настойчиво стучащегося гостя в собственное сознание.

Фиолетовый, бурлящий океан внизу, под ногами, был заморожен от горизонта до горизонта, а над головой была непроглядная тьма, лишенная звезд. Она ощущала одобрительный взгляд без смотрящего. Нездешний был свидетелем ее решения бросить архидемону вызов в одиночку. Экзарху и надлежит так поступать, ни на кого не надеясь и не полагаясь.

Из чернильно-черной тьмы впереди вышла фигура. Проекция Астера в ее сознании напоминала ей именно того архидемона, которого Лана зарубила в пылающем городе. Обсидиановая кожа, прикрытая того же цвета костяными щитками, почти человеческое, безжалостное лицо, а блеск фиолетового пламени в глазах пытался прожечь ее насквозь. Если бы взглядом можно было сжечь, снять кожу, четвертовать и посадить на кол, она бы уже была мертва.

Аметистовая дымка океана под их ногами вздыбилась, проламывая вечный лед, и помутнела. Архидемон пытался вновь подчинить то, что прежде принадлежало ему.

– Выслушай. Я твой единственный шанс. – прогрохотал он, за его спиной лед треснул, и вверх взвился черный туман, формируя титанические крылья. Демон напитывался черным пламенем эмоций сердца и рос на глазах, вскоре возвышаясь над Ланой подавляющей обсидиановой статью.

– Я вижу альтернативы. Хозяин Колеса мне кажется лучшим союзником, – холодно ответила среброволосая, вглядываясь в горящие ненавистью глаза.

«Повелитель пока сломал слишком мало, стоит потянуть этот спектакль подольше, прежде чем подходить к кульминации», – холодно подумала девушка.

Нездешний и Астер – две значимые фигуры на полотне. Оба способны лишь разрушать. Оба слишком многого хотели. Разумеется, как экзарх, девушка даже помыслить не могла о предательстве своего долга перед всем человечеством – не могла пойти против их грезы об освобождении из оков сна и тирании нерожденных. Но… Пусть Астер продолжает ломать лед у себя под ногами. Пусть тратит силы и сеет хаос в ее душе. Пусть Воля Экзарха противостоит его жадной тьме. У нее здесь союзников не было. Только враги, включая суть собственной личности.

– Дефектный Спаситель, исполняющий своё предназначение единственным доступным способом, именуемым «разрушение». Он достигает цели. И реализует это самыми простыми методами, согласно имеющимся возможностям. Спасти одного – означает отобрать жизнь у другого. Этот мир зиждется на законе равноценной платы. Если ты желаешь невообразимого чуда, тебе придется заплатить невообразимую цену. Твой покровитель желает спасти ВСЕХ. Он – это просто весы, шкала и мера которых – жизни. Самые точные и эффективные весы. Может ли он спасти вас? Безусловно. Но нужно ли вам подобное «спасение»? Едва ли. Чистый мир, пустой мир, стерильный мир. Я против, мне в нем не будет места. И не только мне. Все сущее, включая Спящих, будет уничтожено, чтобы души были «спасены» из руин нашей Башни. Экзарх, твой единственный шанс, альтернативный выбор – это я, – протянув вперед когтистую лапу, прогрохотал архидемон.

Лана нахмурилась, он не сказал ей ничего нового, лишь подтвердил подозрения, возникшие еще тогда, когда она спрашивала Ульму о горшках.

– Астер, даже если ты захватишь мое тело, Спящие лишь вновь обнулят этот цикл. Ты их не устраиваешь так же, как и Нездешний. Да и, говоря начистоту, Логос считает, что ты слабоват, чтобы бросить вызов самому Разрушителю. Даже если утопишь их сон в крови, этот результат не изменится. Ты жалок, о повелитель Ненависти, твоя суть слаба перед предвечной грезой об освобождении всех тех, кого ты и такие, как ты, поработили. Вы создали Разрушителя – то, что остановить уже не по силам. Он придет исполнить свой долг. И даже Спящие осознают этот исход. Их вечность тоже закончится, – с холодной, презрительной улыбкой провозгласила блондинка и медленно направилась навстречу врагу, создав меч Энима в своей руке. Даже здесь, в ее личной реальности, он верно явился на зов посланницы Бездны.

– Я уже говорил. Я пересмотрел свои действия. Вместе мы найдем способ вторгнуться в Башню и освободить всех тех, кто заключен там Финниалой. Они вознесутся и станут новыми якорями реальности, подобно Спящим, но миллионы вместо семи. Мы вернем на небосвод погашенные твоим хозяином звезды! Восстановим все, что забрала тьма! – эмоции сердца подстегивали разум архидемона, последние слова он проревел, вскинув руки к беззвездному небу.

– Твои цели мне ясны. Так что ответь лучше вот на какой вопрос: каковы будут твои методы? Как ты собираешься привести сотни эндорим к возвышению до уровня Спящих? Те твари, что я встречала в первом цикле, были не разумнее обычных чудовищ. И ты желаешь их откормить до уровня богов? – поинтересовалась Лана.

– Ответ лишь один. Иных решений попросту нет. Война! Великая война! Подобная той, что я развязал в многих из циклов и не довел до конца. Грандиозная битва добра со злом, подпитываемая силой человеческих страстей и душ. Она будет бушевать в мире, заполнять его кровью, яростью и агонией от восхода до заката, а затем снова, и снова, и снова! Праведники и грешники, святые и проклятые – все получат свое мгновение славы. Все будут удовлетворены и насыщены! Пусть лучше мир будет залит кровью, а не пустотой! Но ты, экзарх, всегда вставала на моем пути. Противилась воле того, кто желает спасти этот мир, чтобы было чем править!

Бешеный жар ненависти всколыхнул океан ее желаний, исходя глубоко из-под ног. Ланатиэль не позволяла ему оформиться в направленную страсть, та будет сразу подавлена. Но заполняла ею пылающий океан. Лед позади начинал таять. Она сейчас отбрасывала сразу две тени. Экзарх и демоница, человек и палач. Но никогда не была ими обоими в полной мере, лишь наблюдателем. Само ее появление изменило законы реальности. Ангел “Чудес”, как концепция, уже была запечатлена в мире универсалий, и это было не изменить. Никому, включая самого Разрушителя. Очертив призрачную границу взмахом клинка, она воскликнула, продолжая насмехаться над Воплощением Ненависти:

– Теперь ясно, почему Спящий сразу не убил меня. Я им нужна, чтобы тебя уничтожить. Твоя вечная война их тоже не устраивает, понимаешь? Они осознают причину возникновения Освободителя. Твой план… Ты желаешь все повторить, снова? Этим методом возвышения ты вызовешь у смертных еще большее желание освободиться из созданного вами кошмара. И мир треснет, не выдержит этой страсти. Вы, эндорим, слишком ограничены своей сутью и никогда не найдете выхода. Способные лишь разрушать, жалкие, но столь высокомерные… – холодный, безжалостный смех разнесся над океаном, и небо треснуло над их головами, вниз потек призрачный, лишенный цветов свет. – Вот что, ублюдок, меня не устраивают все эти варианты! Я предпочту остаться на своей стороне.

Подхлестывая жар глубоко под ногами, Лана прокричала эти слова. Почти позабытое чувство залихватской отваги вело ее сноа вперед. Нет сомнений и компромиссов, но между холодом бездны и пламенем ада она выбирать не желала и ставила все на «Зеро»!

– Они все равно обнулят этот цикл, чтобы не позволить твоему хозяину «спасти» этот мир! Ты ничего не изменишь, – яростно прорычал демон, от взмаха его длани внутренний мир Ланы разорвала длинная, кривая трещина, разделившая их.

– Может быть. Но это лучше, чем идти на поводу у ничтожества, возомнившего себя спасителем мира, – Лана вгляделась в свои две тени, нацепила улыбку и вытянула вперед черный меч. Астер нахмурился и отпрянул назад, но, подстегнутый бушующими эмоциями столь близкого сердца, прорычал:

– Значит, я подчиню тебя. Верну себе эту страсть. Есть много способов сломить даже таких существ как мы. Даже экзархов. Те мучения...

– Астер, ты совсем отбитый, да? Если бы не твой пунктик на причинении страданий всем причастным и непричастным, мы могли бы договориться. Я тебе именно об этом твержу весь разговор, – серебряный смех прозвенел в вопящем хаосе разорванного мира.

– …Я рассматривал этот вопрос. И на примере Алой Ведьмы вижу его перспективы, я ведь ее когда-то любил и именно поэтому решил позволить погибнуть, освободиться от служения. Но, к сожалению, это максимум, который был мне доступен. Я способен достигать результата лишь с помощью пыток, мучений и жестокости. Такова моя направленность, – внезапно спокойно и даже как-то обыденно пояснил Повелитель.

– Ну и нахрен ты это мне говоришь? Я не твой мозгоправ. Мне плевать на твои цели. Но твои методы… Впрочем, я зарежу тебя, скотина, даже не за них! А просто за Ульму! – океан вокруг взорвался и лопнул пеной страсти, подхваченная ею Лана высоко взлетела в воздух и бросилась вперед, на врага.

Астер взревел и еще в воздухе полоснул по ней волной темной жажды, но Лана голой рукой погасила удар. Она уже привыкла бороться со страстями теперь «своего» сердца. Взревев, архидемон отразил ее выпад пламенным клинком ненависти, единственным, что принадлежало здесь ему сейчас по-настоящему.

– Не позволю тебе больше причинить ей вреда! Никогда, – от этих слов замороженный Нездешним океан снова стал жадной, жаркой пучиной, фиолетовый свет расширился, поглощая тьму, и Астер по колено погрузился в кипящее горнило страстей. Архидемон не понимал, почему эмоции не подчиняются, режущий по ушам рев послышался из его глотки:

– Это мое сердце!

– Уже нет, – коротко ответила Ланатиэль, она защищала свою подругу, свою спасительницу, а также своего контрактера, которого поклялась оберегать.

Жгучие чувства Ульмы Кроу и потоки ее мощи сейчас поддерживали ее собственную суть. Нарушать запреты. Разрушать законы судьбы. Харгранка поняла, какую битву ведет Лана, и всеми силами стремилась ее поддержать. А потому она проиграть не могла. Яркие потоки желаний из глубин души поглощали разум архидемона, пока Лана сдерживала опаляющие взмахи его ненависти с помощью клинка пустоты.

– Ты отняла у меня всё! – горько пролаял, пытаясь справиться с затягивающим его океаном, Астер. Ему было жаль терять окутывающие его сейчас чувства, пусть и уничтожающие саму его суть.

– И отниму ещё больше. Просто потому что могу. Тебе ведь это очень знакомо? – безжалостно оскалилась служительница Разрушителя.

Провалившись по пояс, Астер понял, что эту битву он проиграл, черный клинок уже несся к его горлу, но архидемон просто пропал, вместе с тьмой, что принес в ее душу с собой. Сияющий океан желаний трепетал от счастья, а Лана осталась в нем одна. Наблюдая, как он медленно вновь покрывается корочкой льда от пронизывающего все холода космической бездны над головой, она направила полученные от сражения со своим прообразом силы в глубины. Запечатала там простой по своей сути, но абсолютный приказ, свойственный сути Нездешнего. Ведь лучше всего он умел разрушать, а она была очень способной ученицей.

***

Распахнув глаза, Лана вскочила на ноги, едва не столкнувшись лбами с нагнувшимся к ней воином. Айр успел уклониниться, сделав шаг назад, поправил свои волосы и вновь водрузил на голову шлем, прежде чем недовольно спросить:

– И что это было?

– Астер мне бросил вызов за контроль над сердцем. И чтобы не позволить ему это сделать в бою, я его приняла. После чего с вашей помощью одержала победу, – сдержанно отрапортовала среброволосая.

– С нашей помощью?.. Да ты даже не предупредила нас, что собираешься делать! – взорвался сотник.

– В тот момент мне это показалось неважным. Напрямую ты все равно не смог бы помочь больше, чем уже помог. Я отбилась от подонка, воспользовавшись эмоциями, что вы подарили мне, оба, с момента самой первой встречи.

Ульма бросила взгляд на Айра и грустно улыбнулась. В голосе Ланы вновь звучал холод. Харгранка понимала сейчас мысли и чувства парня. Она множество раз видела это. Мариус так же яростно хотел защитить Финну, так же страдал, не в силах сделать это, и в итоге поддавался отчаянию… К удивлению Ульмы, воин быстро взял себя в руки и, уверенно прижав Лану к груди, произнес:

– Ладно, спишу косяк на влияние клинка. Но не полностью! После победы остаток придется отработать. Пойдем, грохнем врага и домой.

***

После долгого спуска по лестнице они вышли в широкую подземную галерею, заставленную крепкими, покореженными жаром металлическими сундуками. Некоторые из них не выдержали жара и лопнули, забрызгав все вокруг потоками расплавленного золота с вкраплениями драгоценных камней. Их было более полусотни, а в конце виднелась еще одна укрепленная дверь, которую сотник так же залихватски выбил ударом щита.

Открывшийся им большой квадратный зал был ярко освещен большим алым кристаллом в центре. Его неистовое пламя окрашивало все помещение в цвет крови, камень в центре был окружен тремя линиями света, исходящими от висящих в воздухе иссохших мертвецов, одетых в богато украшенные мантии. Их рты были распахнуты в безмолвном крике, а глазницы пусты. Ульма грустно вздохнула, увидев это:

– Несчастные глупцы… Они попытались подчинить архидемона всего втроем. Тут нужна была бы двойная гексаграмма как минимум.

– Это и есть… Астер? – рыцарь кивнул на мечущуюся внутри алого кристалла черную тень.

– Да… – хриплым от ненависти голосом ответила ведьма. – Они не смогли подчинить, он пробудился, но, пожертвовав заклинанию жизни и душу, маги его заточили. Впрочем, город это, разумеется, не спасло, но дало отсрочку вашему циклу.

– И что нам делать дальше? – спросил зеленоглазый воитель.

– Мы не сможем уничтожить кристалл, пока не разрушим заклятье. А если мы это сделаем…

– Астер освободится. И нам придется сражаться с ним, – закончила за подругу Лана.

– Гаденыш напитался страданиями и полон сил. Почти столь же силен, как после того, как поработил мой народ в Харгране, но куда слабее, чем в циклах, где почти уничтожил весь мир. Кроме того, он может утащить нас в свой домен, у него там будет еще большее преимущество, – пояснила харгранка.

Ульма заметно дрожала. Встреча со старым врагом лицом к лицу наполняла ее сердце страхом и яростью. Лана вздохнула и положила руку ей на плечо. Это тоже было бессмысленно, но… Все еще правильно.

– Мы за этим сюда и шли. Потому и добыли черный клинок. Рви заклинание и начинаем, – холодно приказал Айр и занял позицию впереди девушек, прикрыв их щитом.

Ульма взмахнула рукой, и висевшие в воздухе трупы бессильно рухнули, как куклы, у которых перерезали лески, а кристалл в центре мгновенно разорвала на части черная тень, погрузив комнату в едва освещаемый осколками полумрак.

Тень соткала фигуру, знакомую всем троим по видениям и прошлым встречам. Ростом более двух метров, архидемон окинул обжигающим взглядом людей, а потом его глаза остановились на Ульме. Аметистовые зрачки на обсидиановом лице вспыхнули.

– Не понимаю. Я ломал тебя снова и снова, множество раз. Опустошил, наполнил, разорвал и сшил заново, словно куклу. Ты давно должна была потерять волю. Как ты смеешь восставать против своего создателя и господина? – могущественный, вкрадчивый голос наполнял сознание вонью пылающих домов и жженого мяса.

Ульма вздрогнула, но, все еще ощущая руку подруги на своем плече, сделала шаг вперед и ответила, с каждым словом голос Королевы Проклятых обретал все большую уверенность и силу:

– Знаешь, когда человек переходит предел отчаяния, тот самый порог, за которым во мгле не видно дверей, он ломается. Неизбежно. Но разные люди и собственный слом переживают по-разному. Они либо взрываются ненавистью ко всему миру, выжигая собственную душу и все вокруг, страстно желая уничтожить тех, кому повезло больше, чем им самим… Либо принимают могильный холод вселенной. И отвергают его. Тратят тепло собственной благородной души до последнего вздоха, чтобы сделать этот мир лучше. Хотя бы немного, но теплее, чем он был. Но, Астер, я к ним не отношусь. Я не дожила своё и просто хочу жить. Собой. Да, той самой «собой», которой была до того, как стала чудовищем. Я не проклятая. Я не святая. Я человек. И я проживу СВОЮ жизнь. Потому что я никогда не ломалась!

– Ты ломалась полгода, прежде чем мы наконец по-настоящему подружились, – не разжимая хватку когтистой ладони на плече ведьмы, холодно поправила ее Лана, явно смутив и сбив с толку Ульму.

– Лана, ты не помогаешь. Так, на чём я остановилась?

– Ты не сломалась, – тактично напомнил сэр Лотаринг, положив латную перчатку на ее второе плечо в знак поддержки.

– Точно, спасибо. Так вот… Астер, у тебя есть рояль? – ее внезапный вопрос явно удивил и озадачил могущественного архидемона.

– Разумеется, нет. Мне нет дела до…

– Астер, держи рояль! – с бешеной ненавистью воскликнула Ульма и взмахнула руками.

Во тьме над демоном возникли сразу пять крупных объектов, рухнули вниз и с оглушительным треском раскололись крупными кусками об купол мрака, которым укрылся Повелитель. Но купол треснул, и последний, шестой музыкальный инструмент, возникший позже остальных, пробил его, обрушившись на черную, увенчанную рогами голову твари, заставив ее зареветь от ненависти.

Взметнувшееся пламя перекроило восприятие, пробежав у них под ногами. Реальность разбилась вдребезги и собралась заново, их окружала матово блестящая черная пустошь, сквозь которую с яростным ревом на них несся циклопических размеров гигант, задевая рогами пепельные облака высоко над головой. Он замахнулся, и кулак размером с холм понесся к земле, яростно матюгнувшись, Айр вскинул над головой щит, пытаясь укрыть им девушек, но рыцарь понимал, что их сейчас просто раздавят, как муравьев.

– Это иллюзия, чтобы нас запугать! Страх дает ему силы! – вскричала ведьма, рыская взглядом по сторонам.

Однако Лана оказалась быстрее, с блеском фиолетовых крыльев она понеслась навстречу титану, развеяв его одним взмахом меча. В тени внизу, в паре десятков метров от своих друзей, она заметила смазанную тень и ринулась туда, но ей в грудь ударили потоки демонического огня. Среброволоске удалось уклониться, сделав кульбит в воздухе, и часть заблокировать мечом, но она отвлеклась и заметила черную вспышку над головой слишком поздно.

Пылающий ненавистью клинок почти врезался в ее тело, времени заблокировать или уклониться не оставалось, и Лана воздвигла барьер отрицания. Огромный меч ударил в ее барьер, обратившись в прах, но силой удара отбросив ее на несколько десятков метров. Рухнув на обсидиановую равнину и пропахав своей тушкой жесткие камни, она упустила Астера из виду.

Стабилизировать свой полет Лане удалось не сразу, бросив взгляд по сторонам, она заметила, что ее друзей окутал тёмный туман, а их фигуры замерли. Весь мир у нее перед глазами поблек и стал черно-белым, клинок защищал ее восприятие от плена иллюзий. Лана, взмахнув крыльями, гарпией бросилась вниз и успела отбить взмах меча архидемона за пару мгновений до того, как он пронзил Ульму и Айра.

***

Яростный шквал сверкнул над головой Лотаринга, он взревел, закрываясь щитом, украшенным блеском золотой ауры. Ветвистые молнии фиолетовой мглы стеганули по его защите подобно хлысту, змеясь и изгибаясь, словно живые, до него донесся издалека тонкий девичий крик, взгляд сотника зацепился за рухнувшую фигуру Ланы, черные вспышки рвали ее тело на части, прожигая в нем дыры.

«Иллюзия», – упрямо и уверенно подумал сотник. – «Она не могла погибнуть так просто».

Обломав крылья об острые осколки обсидиана, ее тело подкатилось к его ногам. Воитель прикрылся щитом и, опустившись на одно колено, приподнял любимую за плечи, большая часть ее костей была сломана и смята, правую ногу оторвало, а в груди виднелась большая сквозная рана.

Вздрогнув, Лана крепко схватила его за предплечье и взглянула в глаза. Из этих глаз на него смотрела Бездна. Безразличное, бессознательное ничто. То, в чем не могло быть ни личности, ни разума. Чувствуя сковывающий душу ужас, Айр усилием воли сдернул его с себя, словно тряпку, и прошептал:

– Я все равно не оставлю тебя. И не дам повторить старый путь. Не в этот раз.

Не в силах отвести взгляд, Айр растворялся в ее глазах и чувстве вины, проваливаясь все глубже, туда, где все однажды началось. Он увидел другое лицо, другую эпоху, другого себя. Но прежде чем пришло узнавание, он ощутил боль, и вспышка меча Богоборца рассекла сегодня и вчера на две части.

***

Тело опалила невыносимая боль. Распахнув глаза, Ульма осознала, что прикована к позорному столбу тяжелыми кандалами из ржавого железа и совершенно обнажена. Ее туго перетянутые веревкой на бедрах ноги до колен обглодали шнырявшие вокруг голодные крысы. В сердце впился укол ужаса.

– Ты очнулась как раз вовремя, наши маленькие гостьи как раз закончили пировать, – Астер щелкнул пальцами, и крысы почти мгновенно превратились в тлеющие угольки, обдав ведьму противным писком, запахом жженого мяса и паленой шерсти.

– Скотина, – вздрогнула Ульма.

– Ну что ты, как будто в первый раз. Как хорошо, что я могу в любой момент тебя исцелить.

С трудом разлепив пересохшие губы, ведьма тихо застонала и подняла взгляд.

– Ты и правда думала, что тебе удастся улизнуть от меня, глупышка? – Ласково, по-отечески улыбнулся Астер, – ты решила, что кто-то в своём уме захочет тебе помочь? Какая-то Лана? Какой-то Айр? – И внезапно разразился хохотом. – Я придумал и их, и их нелепые имена специально для тебя. Знаешь, человек такое создание, привыкает, как ни странно, ко всему: к боли, к пыткам, к лишениям. А потому, в сладкий вкус его страданий иногда надо добавлять приправу – надежду.

Ульму будто окатило из ведра холодной водой, она вздрогнула и дёрнулась, верёвки пуще прежнего въелись в синяки на бёдрах, а цепь наручей издала мерзкий звон. Астер зловеще улыбнулся и приблизился к ведьме, окинув её взглядом снизу вверх.

– Интересно, какого тебе будет думать, что на самом деле всё это время… Это вновь был я? – Он опустил руку на её грудь, скользнул в ложбинку и спустился до живота.

– Тварь!!! – Яростно вскричала Королева Проклятых, натягивая путы на своих руках, готовая броситься зубами ему в шею.

– Всё это время я создавал твои грезы. Шептал пустые и лишенные смысла слова, которые ты считала истиной. – Сказал Астер, скользнув рукой к её промежности.

Хотя он всего лишь положил туда руку, этого оказалось достаточно, чтобы Ульма затряслась, её пробила невыносимая дрожь от омерзения.

– Ох, ты ведь голодна, верно? У меня идея! Тебе понравится. – Восторженно сообщил архидемон, над головой ведьмы раздался сухой щелчок и обескровленные, затёкшие руки устремились вниз, влекомые тяжёлыми кандалами, они больно ударились об живот.

– Как ты думаешь, зачем я снял их с подвеса? Правильно! Теперь ты должна съесть свои пальцы.

– Ты приказываешь?

– Всё верно, это мой приказ. Ты съешь свои же пальцы, фалангу за фалангой, и будешь благодарить меня за каждую. Лучше бы тебе насладиться этим вкусом, другую еду ты увидишь ещё нескоро.

Вновь застонав, Ульма хрипло хихикнула, а потом начала смеяться во весь голос.

– Знаешь, что я чувствую? – спросила она.

– Знаю. Приказ Истинного Имени заставляет тебя желать исполнения приказа больше всего на свете. Больше, чем голод или жажду. Больше, чем жить.

– А вот тут ты ошибся, трепло. Его невозможно подделать даже тебе. Я не чувствую ничего.

Ульма подняла дрожащие руки со сжатыми кулаками. Кисти плохо работали, но результат стоил потраченных усилий: показанные архидемону две фиги взбесили его так сильно, что Астер мгновенно изменился в лице, зрачки вспыхнули дьявольским пламенем. Обычно это означало, что сейчас будет невообразимая боль и страдания, а он был в этом чертовски хорош. Вот только не в этот раз.

– Я больше не в твоей власти! Ты не в силах мне отдать Приказ! Не в этом цикле, козлина. Никогда больше. Именем Ланатиэль, ангела чудес, сгинь! – вложив силу в имя контрактера уверенно воскликнула Ульма.

Губы демона изогнулись в ироничной улыбке, но прежде чем он что-то ответил, черный клинок разрубил иллюзию на куски.